Текст книги "Отпуск с убийцей"

Глава 14

Через полчаса в гостиницу прибыл посыльный и передал, что майор Афонов срочно вызывает Невского к себе.

Машина ждала внизу, у подъезда.

Они быстро промчались по кривым нешироким улицам, и Невский с огорчением отметил, что города он опять толком и не разглядел…

Ничего, утешил он себя, когда-нибудь и я здесь погуляю. Свободный и ни в чем не виноватый…

С Афоновым, которого сопровождали еще трое сотрудников, они столкнулись в коридоре, у дверей кабинета.

– Давайте проходите, – деловито пригласил майор, пропуская вперед посетителей, и, выложив на стол папку из плотного картона, сразу сообщил: – Дела идут, Михаил Викторович. Обнаружены следы преступника. Видите, как это важно – сразу взяться за дело и ни на шаг не отступать… Вот, можете полюбоваться… Никаких идей нет?

И непонятно было, шутит он или и вправду приглашает Невского немедля подключиться к следствию.

Да нет уж, если бы шутил, не стал бы звать – вот так-то, запросто, подумал Невский. Но зачем ему я как помощник? Что могу? Формально ведь я не имею права… Он не верит в свои силы? Не исключено. Однако почему он думает, что в качестве советчика, пускай и добровольного, я буду здесь полезен? Или, вовлекая меня в это разбирательство, он попросту преследует какие-то свои, не относящиеся к делу цели? То есть косвенно они пересекаются, конечно, но… А, ладно, что сейчас гадать! Надеюсь, многое довольно скоро прояснится… Мне предложено – и глупо в этой ситуации качать какие-то права, в бутылку лезть… Я тоже ныне заинтересован…

– Можете полюбоваться, – повторил Афонов.

Он распахнул папку и показал свежие, даже еще чуть влажноватые на ощупь фотографии.

И Невский вновь увидал уже знакомый рисунок, от которого у него чуть екнуло в груди: сетка из правильных ромбов, с небольшими кружками на пересечении линий…

– Откуда?

– На полу в прихожей. Недалеко от двери в спальню. Думаю, насчет планировки – а она достаточно простая – мы еще успеем с вами побеседовать.

– Конечно. Будет интересно. А еще… следы есть? – спросил Невский, с трудом подавляя волнение.

– Пока не нашли. То есть их много, но… другие, – майор дольше обычного задержал взгляд на Невском. – Видно, действовал сметливый преступник.

– Или группа.

– Или группа, – в тон ему согласился майор.

– Отпечатки обуви брали только в доме?

– Вы же помните: шел очень сильный дождь. Даже если и были следы снаружи – а они, конечно, были! – их давно уже смыло.

– Нет, я имею в виду гараж, флигель…

– О, как вы хорошо ориентируетесь!.. – недобро хмыкнул Афонов. – Вы что же, там бывали? Или подробно все выспросили у Лидии Степановны, когда провожали ее? А?

– Нет, – нахмурился Невский. – Просто мы немного побеседовали с лейтенантом…

– Зачем вы с ним об этом говорили? – Афонов грозно повернулся к Птучке. – Я же вас оставил для чего?!.

– Так получилось, – быстро отозвался Птучка и независимо уставился в окно.

– М-да… Очень вовремя… – вздохнул майор. – Ну ладно… Но учтите, если что-нибудь потом!..

– Так я не понял – вы смотрели в гараже, во флигеле? – напомнил Невский.

– Да. Там – ничего.

– А что с собакой?

– Стало быть, и это знаете… Чего же зря расспрашивать?! Вестимо – отравили.

– Чем же?

– Ртуть.

– Х-м… в наши дни довольно редкий яд, – заметил Невский, задвигая бороду привычным жестом набок и тотчас начиная машинально расправлять ее. – Вот это уже любопытно… Кстати, как вы полагаете, где может находиться наш убийца? – он нарочно сделал ударение на слове «наш».

– Да где угодно! – с неудовольствием пожал плечами Афонов. – Даже странно слышать… Сейчас мы просто этого не можем знать. Рано.

– Не совсем так, – возразил Невский.

Он понимал, что дальнейшим ходом своих рассуждений способен поставить под очередной удар не только Куплетова, но в равной степени и себя.

Однако же теперь он чересчур втянулся в это дело, и в нем слишком разгорелся давний исследовательский зуд, чтобы идти, как говорится, на попятный.

Поэтому он вкрадчиво, стараясь в то же время выглядеть уверенно-спокойным, начал:

– Вы правы, сейчас мы многого не можем знать наверняка. И если действовать прямолинейно, в лоб, то вряд ли быстро подберемся к цели.

– О, у вас уже есть план? – язвительно откликнулся майор. – Я верно понял?

– Ну, не то чтоб план… Но попробуем подойти к этому вопросу так… – Невский с непринужденным видом уселся в кресло у раскрытого окна и достал пачку сигарет. – Я закурю, не возражаете?

– Сколько угодно! Сам не балуюсь, но все кругом дымят – уже привык… – пренебрежительно махнул рукой майор. – Если это поможет вам излагать факты…

– Факты? – изумился Невский.

– Ну да. Ведь вы же собираетесь нам кое-что поведать… Я вас верно понял?

– Простите, это что – допрос? – напрягся Невский.

– Да помилуйте, избави бог! Но вы буквально только что… По собственному, так сказать, желанию… Разве нет? Мы это всячески приветствуем…

Афонов, чуть склонивши голову, с усмешкой посмотрел на Невского: мол, кто тебя, балбеса, за язык тянул, теперь давай, выкладывай начистоту.

– Вы что-то путаете, Анатолий Аверьянович, какие еще факты?! – начиная не на шутку злиться, но стараясь выдержать однажды взятый тон, воскликнул Невский. – Это – всего-навсего мои предположения, и только!

– Ну, предположения, – согласно покивал майор, тихонько барабаня пальцами по папке на столе. – Мне главное – услышать правду…

Было ясно: для него нет ни малейшей разницы, как все это называть, поскольку суть – одна. И если Невский так настаивает… Ради бога!

В прошлом, когда Невский только начинал печататься, у главного редактора в одном из уважаемых журналов была похожая причуда. И неважно, что ложилось на начальский стол – рассказ ли, очерк ли, эссе или большое интервью. Все это называлось коротко: «статья». И спорить, что-либо доказывать – как пальцем в пустоту…

Так и теперь… Нелепо раздражаться, корчить из себя святого правдолюбца – не поймут и не оценят. Попросту не захотят. Не он сейчас диктует правила игры. Пока.

– Да вы курите, что вы мнете сигарету!.. – почти ласково сказал майор. – Потом мы и чайку попьем. С конфетами… Так я вас слушаю.

На несколько долгих секунд в кабинете повисла тягостная тишина.

– Собственно, особенных каких-то откровений от меня не ждите, – наконец, прервав молчание, предупредил Невский. – Я – всего лишь дилетант…

– Но с именем! – ввернул немедля Птучка.

– Может быть. Хотя… не вижу в этом никакого преимущества, скорей наоборот… Итак. Начнем, пожалуй, вот с чего… Поскольку у преступника были дубликаты ключей – а это, по-моему, очевидно, ибо он как-то проник в дом, ничего не повредив! – резонно думать, что он имел беспрепятственную возможность – и подчеркиваю: беспрепятственную! – снять слепки с оригиналов. Каким образом? Проследим самый простой и, в общем-то, естественный путь… Предположим, убийца знал хозяев дома лично. Взять у них ключи, будучи, к примеру, в гостях, он, разумеется, не мог… Ключей бы тотчас хватились – раз, и впоследствии несложно было бы установить, в чей именно визит они пропали, – это два. Нельзя, правда, исключить вариант, что хозяева сами дали своему знакомому дубликаты ключей – ну, на всякий случай, для подстраховки, так поступают иногда…

– Нет! – решительно отмел эту возможность Птучка. – Я тоже об этом подумал. Но Лидия Степановна сказала, что ключи были только у нее и Мостова. Всего два комплекта. Ее муж никому не доверял.

– Это существенная деталь, – признал Невский. – Но хода наших рассуждений не меняет. Преступник, как мы уже убедились, достаточно предусмотрительный человек – и оттого не мог позволить себе обычную кражу ключей. Значит, он разжился ими где-то на стороне. Где? У кого было проще всего временно изъять их? Как вы полагаете?

– Действительно, – хмыкнул Птучка. – У кого?

– Ну и выдумщик же вы, Михаил Викторович! – сокрушенно покачал головой Афонов.

– Почему выдумщик? – удивился Невский. – Пока все логично… А теперь скажите, где вы чаще всего носите ключи от своего дома?

– Н-ну… в кармане брюк… – еще не понимая, куда клонит Невский, ответил майор.

– Я тоже, – вставил Птучка.

– А вы? – обратился Невский к трем другим сотрудникам, сидевшим в кабинете.

– В кармане… В брюках… – отозвались они односложно. – Обычно так…

Невский быстро выглянул наружу и, убедившись, что никого внизу, а также поблизости нет, щелчком выстрелил окурком в окошко.

– Больше так не делайте, – с укоризной глянул на него Афонов. – Здесь вам – не столица, здесь вон люди ходят… Или загорится что… Вы к себе уедете, а нам – тушить!.. Ведь вот же пепельница!

– Извините, – стушевался Невский. – Совершенно машинально… Очень давняя и скверная привычка. Ваша правда, надо отвыкать.

А сам подумал: эх, любезный, скверный конспиратор из тебя! Пугал, намеки делал, а словечко-то само и сорвалось, и сразу все на место встало. «Вы к себе уедете…» Выходит, он в мою вину не верит, и все, что нынче говорится, все, что делается, – просто показуха, эдакий спектакль… Но зачем? Хотелось припугнуть – на всякий случай? Или, может, он надеется использовать меня?.. Не в качестве советчика, нет! Как советчик я ему не нужен. У него, похоже, все уже сложилось… Есть готовая картинка! Но она – с изъянами, и потому ее необходимо как-то заслонить, прикрыть… Вот этой ширмой, не исключено, и должен оказаться я. Любая «деза», чтобы стать правдоподобной, обязана покоиться на трех опорах. Первая – как бы естественный источник информации; вторая – до конца непроверяемость в деталях; ну и третья – заведомый авторитет стороннего эксперта. Все эти штучки делать мы умеем. Так что здесь я мог бы пригодиться… Майор конечно же не знает, чем я занимался прежде, но интуитивно он избрал не самый худший путь. Другой вопрос: верны ли в принципе мои предположения? Когда встречаешься с таким самонадеянным служакой, можно запросто перемудрить. Он собирается дать просто в морду, а тебе кажется, что он сейчас начнет цитировать Платона… Ладно уж, попробую немного подыграть майору. И тогда – посмотрим…

– Вообще-то и табак – вещь скверная, – поморщившись, сказал Афонов. – Вот не понимаю, что находят люди!.. Но мы с вами отвлеклись. Вы что-то там хотели объяснить про эти злополучные ключи…

– Вот-вот! – мгновенно встрепенулся Невский. – Я провел маленький, если угодно, косвенный эксперимент. И получилось как раз то, что я надеялся услышать… Не думаю, что Мостов был большим оригиналом и поступал иначе.

– Ну, знаете, Михаил Викторович, это уж такая натяжка! – с неудовольствием возразил Птучка. – Эдак можно что угодно доказать. Мало ли, какие бывают совпадения! Теперь я вспоминаю, что и сам иногда…

– У нас, между прочим, тоже есть свои соображения, не забывайте, – добавил Афонов.

– Погодите. Я выдвинул версию, и давайте обговорим ее до конца… Поскольку Мостов был директором завода, в его кабинете, наверняка, стоял сейф. Видимо, были шкафы и стол, которые он тоже запирал. И была еще машина – к ней также полагаются ключи. Я ничего не утверждаю! – предостерегающе поднял руку Невский. – Я пока только строю догадки… Вы нашли у Мостова какие-нибудь ключи?

– Да, целую связку, – откликнулся один из сотрудников. – Ключи от дома, от флигеля, от сарая, от гаража, от машины, от сейфа, от шкафа и письменного стола – на работе и от письменного стола – в домашнем кабинете. И еще от всех комнат в доме… Убить такой связкой можно!

– Вот видите, я не ошибся! – просиял Невский. – И где вы их нашли?

– В правом кармане брюк.

– И это естественно! Такую связку не оставляют в плаще и не кладут в портфель. И не хранят даже в кейсе с наборным замком. Ее носят при себе! Вряд ли сослуживцы, без ведома владельца, могли добраться до ключей. А теперь обратимся к Лидии Степановне…

– Все ясно! – воскликнул Птучка. – Вот он, крючочек! У нее-то и могли вытянуть ключи! Женщины держат их, как правило, в сумочках…

– Конечно, всей связки у нее быть не могло, – уверенно продолжил Невский. – Просто – ключи от дома, и этого довольно. Иначе будешь постоянно путаться в такой железной куче… Да и преступнику, судя по всему, остальные ключи были не нужны – грабить-то он не собирался. Ведь ничего не тронуто, так? Ни дома, ни на работе… – Невский обвел взглядом собравшихся в кабинете.

– Все цело, – подтвердил один из них.

– В противном случае, если б такой умысел и в самом деле был, убийца бы уж как-нибудь нашел способ забрать ключи у Мостова! Значит, Лидия Степановна… И вероятнее всего – в санатории. Ведь сумочку женщина далеко не всюду и не всегда носит с собой… А в санатории как раз можно положить, оставить… В том же медицинском кабинете, например… Резон? – довольный, заключил Невский.

– Насколько я могу судить, у вас с медсестрой завязалась, ну… дружба? – неожиданно, понизив голос, произнес майор. – Разве нет?

Ага, вот и клюнуло, отметил про себя Невский. Следовало ожидать… Теперь – не переборщить и не дать маху… Пусть сам думает, в конце концов!

– В принципе – именно так, – согласно покивал Невский. – Но попробую продолжить вашу мысль. Верней, поспорить с нею…

– Да о чем тут спорить?! – фыркнул Птучка.

Невский проигнорировал эту его колкость.

– Как вам известно, – спокойным тоном начал он, – в вашем городе и, уж тем паче, в санатории я – человек новый, в общем, посторонний… И ровным счетом никого не знаю. И совершенно не в курсе местных событий. Неужто вы допускаете, что за один вчерашний только день, даже до безумия влюбившись и тотчас испытав приступ ослепляющей ревности, я мог бы нащупать все скрытые пружины, продумал бы в деталях план убийства, хотя ситуация мне позволяла действовать гораздо безобиднее и проще, и, наконец, нашел бы кратчайшие пути к немедленному осуществлению коварной затеи? И стал бы инсценировать у себя кражу ножа, чтобы затем вот эдак-то бездарно позабыть его на месте преступления? Мол, нате, милости прошу, берите меня тепленьким! Давно мечтал… И все, еще раз повторяю, за один-единственный какой-то день! Не многовато ли, а? Надо быть волшебником, ей-богу…

– Вы – популярный журналист, телеведущий, – возразил майор, обескураженно разводя руками, как будто этими словами все и объяснил.

– Интересная мысль, – усмехнулся Невский. – Я – работник эфира, журналист… И потому мне легче, чем кому бы то ни было! Так? Вы полагаете, мне могут быть известны прецеденты – да хотя бы из рассказов тех моих коллег, которые работают над криминальной темой! – так что в конечном счете ничего особенного и изобретать не надо? Что ж, в этом есть свой маленький резон… Но – нож! Вы забыли о нем! Его-то из чужих рассказов я никак извлечь не мог!..

– Ну, нож еще своего слова не сказал, – глубокомысленно изрек Афонов. – Вещи любят, чтоб их спрашивали. Вещи уважение любят… Давеча я несколько погорячился, сразу начал вас подозревать…

– Нет, пожалуйста, пожалуйста!.. – вскинул обе руки Невский. – У каждого свой стиль работы.

– Да, невзирая на лица. Свой стиль, – оживился майор. – Нравится он или нет. Я предпочитаю сразу ставить человека перед фактами. Мне важно – вовремя ошеломить, обескуражить, заставить сомневаться, моментально подключить, что называется, к процессу… Кое-кто меня не понимает, так и норовят подковырнуть, одернуть… А вот то, что у меня нет нераскрытых дел – от этого не отмахнешься, правда?! Были, разумеется, ошибки, но я их быстро исправлял. Всех невиновных в результате оправдали, а преступнички – сидят!

Он хлопнул по столу ладонью, словно бы придавливая всех своих врагов, и важно засопел.

Наверное, все подчиненные в подобные минуты начинали трепетать…

– О, вы меня тешите надеждой, – ядовито улыбнулся Невский. – Я, право, окрылен…

– Нож – это важная улика, – рассуждал тем временем Афонов. – Но еще не доказательство. А уж когда встречаешься с такими, например, как вы… Пока еще не повод заключать под стражу. Чувствуйте себя свободно… Только помните: до новых отягчающих улик! Тогда уж не взыщите. Ведь они всегда некстати возникают… Вы должны понять…

– Отлично понимаю! Потому-то всей душою и стремлюсь помочь! И не себе, нет, – истине!.. Так что вы можете во всем спокойно полагаться на меня.

Это был, в сущности, банальный ход, своего рода театральный жест, но, как Невский и предполагал, он произвел на всех достойнейшее впечатление.

Спектакль, подумал Невский. Только странный: все играют чуточку не свои роли – и поэтому пытаются друг друга объегорить, что-то доказать самим себе… Зачем? Кому какая в этом корысть? Ведь случилось преступление, и надо заниматься делом, а не пыль в глаза пускать. Нашли мой нож – улика, да! Но, кажется, прекрасно понимают, что в действительности я тут ни при чем. И все же привезли сюда… Какого лешего?! Чтоб для чего-то припугнуть меня: мол, все у нас бесправны, ты не забывай?! Чтоб я высказывал свои соображения? А им-то это нужно, ежели всерьез? Или они стремятся побыстрей закончить следствие, найти убийцу – хоть какого, даже не виновного ни в чем! – и после мной отгородиться: вот, товарищ из столицы был свидетелем, он подтвердит, что все чин-чином, у него по делопроизводству возражений нет… Неужто мной хотят воспользоваться как прикрытием их лености и неумения работать?! Нежелания, точнее даже так… Нет, вздор! Не может быть. И, что бы они там ни затевали, я заставлю их крутиться до победного конца! Тут – дело чести, если уж на то пошло. И я молчать не стану – ни за что!..

– Выходит… начинать придется с санатория, да? – откровенно сомневаясь, пробормотал Птучка.

– По-моему, это очевидно.

– Ну, не так уж и на самом деле очевидно, дорогой товарищ Невский, но оспаривать не стану, – с напускной значительностью произнес Афонов.

Дескать, и у нас есть мнение на этот счет, да только попридержим малость при себе – мы, знаете, не гордые… Зато, когда вы облажаетесь вконец, вот тут-то мы и выложим все козыри и нос вам – с вашими амбициями – начисто утрем. Давайте, действуйте, а мы, посмеиваясь, поглядим. Но напортачите – отменно вздуем! Помнить будете до смерти.

Правда, как бы припасенные на будущее козыри имели одну слабость – их поддерживал, в расчете на невинных простачков, изрядный блеф.

Похоже, не располагал сейчас майор какой-либо действительно полезной, вразумительной идеей. Ну да кто ж захочет в этом признаваться!..

Ладно, щелкнем-ка разок их по носу, подумал Невский. Для острастки…

– Убежден, что санаторий рано или поздно – все равно всплывет, – заметил он негромко. – Ведь убийство-то совершено моим ножом! И никуда от этого не деться… Кроме того, – тут Невский выдержал паузу, подготавливая слушателей к новой неожиданности, – сегодня в санатории я уже видел такие же следы, – он взглядом показал на пачку фотографий. – Это абсолютно точно.

– Что ж вы до сих пор молчали? – вскинулся майор.

– А я вовсе не обязан выкладывать сразу все, что знаю, – не без вызова парировал Невский. – У меня ведь есть и свои какие-то соображения, свой метод, так сказать… Кроме оставленных следов меня, может, еще в большей степени интересовал вопрос, где легче украсть нужные ключи… Теперь одно вполне соотносится с другим, и место поиска, мне кажется, очерчено довольно четко.

Майор одарил его зверски-пытливым взглядом, машинально пригладил редкие белесые волосы на голове и, с шумом втянув в себя воздух, поправил галстук.

Афонов был сейчас отчаянно взволнован и даже не пытался это скрыть.

– Ну, хорошо, – сказал он чуть присевшим голосом, – вот с этого мы и начнем в конечном счете. («Эх, до чего ж могуч и вечно славен наш родной язык!» – подумал Невский с умилением.) Немедленно! Старший лейтенант Вигасов, забирайте снимки и – в темпе! – в санаторий. Найдёте там сержанта Дергуна. А впрочем, я поеду с вами…

Афонов встал и, сунув папку под мышку, решительно шагнул к двери.

– Тогда уж напоследок… Чтобы не было лишних хлопот и нервотрепки… – Невский взмахом руки задержал майора, уже было собравшегося выйти, и с торжественной улыбкой выложил свой главный козырь: – Осмотрите хорошенько галоши Куплетова. Вы помните его, конечно? Где бы он ни был, найдите его и заставьте показать.

Майор исподлобья глянул на него, набычился, вдруг сделался совсем пунцовым, будто силился поднять немыслимую тяжесть, и, разведя обескураженно руками, распахнул дверь кабинета.

– Что еще? – спросил он, стоя на пороге. – Я же чувствую… Выкладывайте всё. Еще сюрпризы – есть?

– Я, между прочим, нынче не обедал, – пожаловался Невский. – И по вашей, между прочим, милости…

– Гм-м… действительно… Я, кстати, тоже!.. – спохватился вдруг майор. – Нехорошо… Ну, я распоряжусь. Накормят! Птучка остается с вами.

– Как, опять?! – спросил тоскливо лейтенант.

– Ага, теперь я – как заложник, да? – насторожился Невский. – Результатов ждем-с… Ну что ж, пошли.

– Куда?

– В гостиницу.

– Нет, отменяется. Гостиницы не будет. Жирно больно! – заявил майор сварливо. – Остаетесь здесь.

– Как будто это что-нибудь меняет… – усмехнулся Невский. – Ну, до встречи. Если буду жив…