Текст книги "Отпуск с убийцей"

Глава 15

Они вернулись скоро – через полтора часа.

Невский, терпеливо остававшийся на месте, в старом неказистом кресле у дальней стены кабинета, слышал (Птучка запретил ему высовываться из окна), как к подъезду подкатил автомобиль, как резко хлопнули дверцы, и услышал громкий голос майора, отдававшего кому-то там очередные распоряжения.

Затем наступили тягучие минуты ожидания.

Птучка противно и весьма фальшиво принялся тихонечко насвистывать: «Пусть всегда будет солнце…»

И наконец они появились на пороге кабинета: майор Афонов, старший лейтенант Вигасов и – Куплетов.

Массовик был бледен, явно перепуган и ровным счетом ничего не понимал.

Увидав Невского, он было обрадовался, но, вспомнив, где находится, забеспокоился еще сильнее. Здесь подобной встречи он никак не ожидал.

– Без нас – все нормально? – мимоходом спросил майор, резвым шагом пересекая кабинет и располагаясь за письменным столом. – Никто не тревожил, нет? А покормили?

– Покормили, – подтвердил Невский. – Дали малость. От казенных-то щедрот…

– Ну, не взыщите, – обиделся Афонов. – Ресторана пока не содержим.

– Но аппетит у Михаила Викторовича, я вам доложу!.. – ввернул Птучка, радуясь в душе, поскольку и ему с таким капризным поднадзорным тоже перепало.

– Ладно, хватит, – хлопнул ладонью по столу Афонов. – Нашли тему! Вам дай только разгуляться… Итак – к делу. Галоши и снимки я передал в лабораторию, – добавил он солидно, встретив вопрошающий взгляд Невского. – Пообещали управиться быстро. Дай-то бог… Вы садитесь, Куплетов, садитесь, в ногах правды нет.

Куплетов тревожно и даже с каким-то отчаянием глянул по сторонам и сел на разлапистый стул в углу, трусливо поджимая под себя ноги.

– Где его нашли? – спросил небрежно Птучка. – Вы так быстро обернулись…

– Да от дела оторвали, – весело сказал Вигасов. – Как раз фокусы показывал…

– Умеет, это точно. Фокусник – отличный, – согласился майор. – Ну? – уставился он на Куплетова.

– Я пожалуюсь, – сказал Куплетов нерешительно. – Это не угроза, но… Да-да!

Он встретился взглядом с Невским и скорбно поджал губы.

Телефон на столике под окном внезапно разразился жалким, каким-то блеющим звоном – видно, рычаг громкости был выведен на минимум.

Майор, не торопясь, дотянулся до трубки, снял ее, и, пока он слушал, взгляд его цепенел.

В кабинете сделалось невероятно тихо.

– Может быть, я покурю? – спросил Невский у Птучки, кивая на раскрытое окно.

Но как раз в этот момент майор положил телефонную трубку и на несколько секунд застыл, сосредоточенно и отрешенно глядя перед собой.

Птучка еле заметно покачал головой: мол, потерпи, дружок, сейчас не время, должен понимать!..

– Ну так, – чуть погодя проговорил Афонов. – Ситуация во многом изменилась… Невский – свободен. Больше не держу. А вы, Куплетов, обождите!

Невский встал и коротко поклонился.

Лейтенант Птучка, моментально переменив мнение о недавнем подопечном, с нескрываемым почтением посмотрел на Невского.

Куплетов тотчас распрямился на своем жестком неудобном стуле и трагически произнес:

– Михаил Викторович, ну, скажите им, ведь вы же видели – разве я могу?!

– Савва Иннокентьевич, – подчеркнуто мягко и проникновенно сказал Афонов, – я прошу вас, посидите смирно. Хоть немного. По-хорошему прошу. Что вы теперь-то мельтешите?

– Травят, – с наглой беспомощностью сообщил Куплетов и сам же испугался. – Я шучу, – заверил он.

– Не надо, – вздохнул майор. – Ни к чему теперь шутить… Улики, дорогой, печальные улики!

Массовик поднял на него круглые глаза.

– Галоши – ваши? – резко спросил майор и показал Куплетову несколько фотографий.

– Мои, – с достоинством признал тот. – Вон, и задник облупился. Это я, когда снимаю…

– А известно ли вам, – уже не слушая его, прежним вкрадчивым голосом начал майор, – что это следы, которые убийца оставил на месте преступления?

– Нет, разумеется. Так ведь… не я один ношу галоши! – часто заморгал Куплетов.

– Верно, и другие носят. А когда-то даже – миллионы надевали… Но дело в том, что следы ваших галош и вот этих – совпадают.

– Штамповка, известное дело, – хорохорясь, возразил Куплетов.

– Да не только штамповка. Там могут быть и отклонения… А эти следы – идентичны!

– Это как же? – обалдел Куплетов. – Как это возможно? Нет, вы мне толком объясните! Я же – в санатории, а убийца – там…

– Вот это все мы и хотим понять. Михаил Викторович, ведь я же сказал: можете отправляться… Я распоряжусь, чтоб подвезли.

– Покорнейше благодарю. Я непременно воспользуюсь вашим предложением, но у меня к товарищу Куплетову есть несколько вопросов. Так что, если позволите…

Майор, чуть подумав, утвердительно кивнул.

И этот кивок отныне означал: все до поры до времени нормально, разные сомнения и подозрения покуда можно позабыть, теперь они – майор и Невский – действуют как бы на равных, полагаясь друг на друга…

Невский признательно улыбнулся в ответ.

Упоминание своей фамилии с таким несколько неожиданно-официальным добавлением «товарищ» задело и мигом насторожило Куплетова.

Он скептически оглядел Невского, будто встретил его впервые, и тихонько прокашлялся в кулак.

– А если я откажусь отвечать на вопросы товарища Невского? – не без ехидства поинтересовался он. – Пошлю его подальше, скажем…

– Лучше этого не делать, – с мрачным видом посоветовал Птучка, тонко оценив сложившуюся обстановку. – Никто не одобрит…

От такого заявления Куплетов сразу же затосковал и понурил голову.

– Ладно уж, валяйте, спорить не буду, – пробормотал он. – Перекрестный допрос, да? – горестно добавил он. – Ну, то, что вы, товарищ майор, начнете спрашивать, – это понятно. А Невский-то – почему?!

– Не волнуйтесь, все в порядке, – заверил его Афонов. – У Михаила Викторовича… репутация. Имя!

– Да оно у каждого – свое!.. – вновь заартачился Куплетов.

– Свое-то, конечно, свое, а вот – не такое громкое.

– Что-то я не слышал никогда… – Куплетов сварливо и с вызовом уставился на майора.

– Телевизор надо смотреть, – отечески посоветовал Афонов. – А еще – читать газеты и журналы. К тому же Михаил Викторович по образованию – психолог, как было указано в одной из справочек об авторах… Я ничего не путаю, а, Михаил Викторович?

– Все верно, – подтвердил Невский.

– Ну да, психолог… – скривился Куплетов. – Друг людей. Душевно готовит в последний путь…

– Вы бы, Савва Иннокентьевич, не ёрничали, – посоветовал майор. – Вам это не к лицу. Никто обманывать вас не намерен. И то, что здесь сидит сейчас товарищ Невский, – очень даже кстати… Его имя знают миллионы! Ясно? Так что, в случае чего…

Эта последняя, будто невзначай оброненная фраза доконала Куплетова окончательно.

– Да?! – чуть не плача произнес он. – Вон как… А еще – прикидывался! – он осуждающе скосил глаз на недавнего своего соседа. – Чабан, говорит, из простых… Все уши прожужжал. Я ж чувствовал!.. Лицо-то ведь и впрямь знакомое… Зачем же пудрить мне мозги?! Ну что у вас там?

Невский с независимым видом уселся обратно в кресло.

– Земцов, записывайте, – кивнул майор сутулому милиционеру в очках. – Итак. С самого начала… В котором часу вы отправились играть в карты?

– Батюшки, всё знают! – всплеснул руками Куплетов. – Ну, примерно в половине одиннадцатого.

– То есть почти сразу после того, как Невский ушел провожать медсестру?

– А он ее провожал? Скажите-ка на милость!.. Шустрый!.. Да, почти сразу. За мной зашел приятель…

– Кто именно? – поспешно уточнил Невский.

– Да санитар, Ваня Турусов… Он при санатории живет, – кажется, Куплетов начал уже осваиваться со своей незавидной ролью отвечающего.

– Только не врите, – предупредил Афонов.

– Что вы! – расплылся в благодушной улыбке Куплетов. – И в мыслях не было!

– Знаете его давно? – продолжил Невский.

– Ну сколько? – что-то высчитывая, задумался Куплетов. – Со дня приезда, как и других. Стало быть, уже – две недели. Мужик хороший, покладистый.

– Он зашел за вами – и всё?

– Н-нет… То есть да! Тяпнули за здравие, откушали колбаски, побеседовали и – пошли.

– У вас же была всего одна чекушка!.. – воскликнул Невский.

– А он принес с собой, – непринужденно пояснил Куплетов. – Воспитанные люди никогда не ходят в гости с пустыми руками.

– Знаем мы этого воспитанного человека, – ядовито процедил майор. – А где играли?

– У него, у Турусова… Но тут я малость поднапутал, вы уж извините. От волнения в голове все как-то так перемешалось… Мы с Турусовым как раз давно знакомы. Вот с другими… Ну да это и неважно! Сами знаете: бывает, с человеком только познакомишься, а ощущение такое…

В голове Куплетова сейчас определенно царил полный кавардак.

Кто, с кем, когда завел дружбу – из слов массовика понять было невозможно.

Или он нарочно мутил воду?

Только познакомишься…

Вот эдак и случилось у нас с Лидочкой, некстати вспомнил Невский. Будто знал ее уже давным-давно… Но для чего Куплетов врет?

– Где живет ваш друг? – строго спросил он.

– Я же вам, по-моему, сказал… Сбоку, рядом с главным корпусом, недавно выстроили флигель – там-то и живет теперь вся санаторская обслуга. От дверей до дверей – всего-то через двор перебежать, два шага!

– Значит, вы шли по улице, под дождем? – недоверчиво уточнил Афонов.

– Совершенно верно. И даже не по улице, а всего лишь по двору – шмыг!.. Я вот только галоши надел – лужи были на километр. Ну и куртку прихватил – если уж совсем польет. Зонта у меня нет…

– Играли вдвоем?

– Ну, почему же вдвоем? Для этого и выходить не надо никуда – могли бы и в номере перекинуться. Нет, писали пулю, по классике – вчетвером!..

– А разве в номере и вчетвером нельзя? – усомнился Невский.

– Можно. Но – нехорошо. Шуметь бы стали, громко говорить, разгорячились бы… А за стеной – соседи. Люди пожилые, спать легли… И вы, Михаил Викторович, вдруг могли нагрянуть… Я ж не знал, что вы надолго… Да и как вы к новым людям отнесетесь – тоже было непонятно…

– Как отнесусь… – с усмешкой отозвался Невский. – Поздороваюсь – и всё тут.

– Есть ведь и такие, кто на дух картежную игру не переносит!..

– Я от этого нисколько не страдаю. Да и сам могу – при случае…

– Серьезно? – просиял Куплетов. – Если бы я знал!.. Ну, мы в другой разок…

– Кто был еще? – нетерпеливо перебил майор.

– Кто еще? – Куплетов сразу же поник, похоже, уязвленный в лучших своих чувствах. – Был… другой санитар – Колька Звязгин. И один отдыхающий, Ефрем Павлович…

– Фамилию знаете?

– Виноват, не интересовался… И еще прошу простить, я, кажется, опять напутал… Вот дурная память стала! Мы с Турусовым, похоже, задержались – то да се, пока раскушали, пока поговорили… Ну а Колька-то за нами и пришел: вы, дескать, что, ребята, начинать пора! Мы сразу всё сложили и – прямехонько к Турусову. Да вы не беспокойтесь, они все мужики приличные, даю вам слово!

– Пили во время игры?

– Да чего скрывать – пили, конечно. Но ничего крепкого! Только вермут да сухонькое. А оно – как водичка… У меня же день был особенный: сорок три стукнуло. Хорошая дата! Ну вот, и по такому случаю… Я вообще-то, так сказать, непьющий, мне нельзя…

– Выиграли, проиграли?

– Проигрался. В прах! – сокрушенно вздохнул Куплетов и печально обвел взглядом присутствующих, словно бы прося сочувствия. – Обидно. В такой день…

– В этом санатории вы в первый раз?

– Да нет, какой там – в третий! Меня уже тут все за своего считают. Звязгин только новенький, первый сезон… Здешние до фокусов охочи – страсть!

– Вот вы сегодня утром что-то говорили насчет жениха… или любовника Лидии Степановны, – заметил Невский. – Как это прикажете понимать?

Куплетов густо покраснел и принялся смущенно разглаживать брюки на коленях.

– Ей-богу, не помню, – глухо сказал он, не поднимая глаз, и виновато качнул головой. – Может, что и ляпнул такое, но исключительно с дурной головы. На меня порой находит – плету, сам не знаю что, потом и вспомнить не могу… Вы зря всерьез это восприняли, Михаил Викторович, честное слово.

– И все-таки – повторите, – мягко попросил Невский. – Это же нетрудно.

Куплетов с шумом выдохнул воздух и замер, зябко охватив плечи руками.

– Я ведь сам доподлинно не знаю… – заговорил он наконец. – С чужих слов передаю.

– С чьих именно?

– Да вот играли мы тут однажды в преферанс, кто-то и сказал… Право, не помню. Дней десять назад. Или двенадцать… В общем-то – неважно… Может, Звязгин трепанул, с него станется, может, Ваня Турусов – и этот мастак, а может, Ефрем Павлович – он здесь тоже не первый год… За время отдыха, сами знаете, чего только не наслушаешься!..

Да, все правдоподобно, усмехнулся про себя Невский. А где правда?

– Короче, – сказал Куплетов, – я так все это понял: у нашей медсестры какой-то роман – на стороне. Долгий и основательный… Да, еще! – встрепенулся он. – Неделю назад Лидия Степановна пришла на работу вся в слезах, а когда я у нее спросил, в чем дело, ответила – и, знаете, с такой злобой: «Васька всю жизнь мне поломал!..»

– Васька – это, стало быть, убитый, – не преминул пояснить Птучка. – Муж ее.

– И всё?

– Конечно, всё. Да и какое мое дело?! Если во все глупости вникать…

– Глупости, тоже мне!.. Все важно! Ладно, – произнес утомленно Афонов. – На сегодня, пожалуй, довольно. Отложим? Ужинать пора, и вообще…

Невский мигом встрепенулся.

– Нет-нет, я прошу у вас минутку! – возразил он. – У меня еще один вопрос.

Майор, уже было приготовившийся встать из-за стола, смиренно подпер рукою щеку.

– Вот не надоедает людям!.. – пробурчал Куплетов.

– Так в котором часу вы закончили игру? – испытующе глядя на него, спросил Невский. – Только не прикидывайтесь, будто ничего не помните.

– А я действительно не помню! Хоть златые горы посулите – ничего не вспомню! – простонал Куплетов. – Вы можете поверить? Я же был пьян – мне много-то особо и не надо!.. Оттого, наверное, и проигрался, что под конец ничего не соображал. Потом, кажется, уснул, эдак изрядно… Или все не так?.. Вот черт, совершенно не помню! Форменный склероз… Да что вы пристали ко мне?! Душу выверни вам наизнанку… Я, что ль, убивал?!

– Вы на улице были? – терпеливо спросил Невский.

– Когда?

– В эту, последнюю ночь. Я понимаю: от двери и до двери можно добежать… Но никуда надолго не отлучались, а, Савва Иннокентьевич? После игры или во время? Антракта никакого не было?

– Ну, я же русским языком вам объяснил: не помню! – горестно сказал Куплетов. – Что я на улице забыл?! А до флигеля расстояние-то – переплюнуть можно, метров тридцать. Туда – обратно… Только и всего.

– Когда вы возвратились утром, пиджак и брюки на вас были насквозь мокрые…

– Насквозь? Совершенно верно – дождь-то шел… Я его, правда, не заметил, но он шел, это я по лужам потом определил. Такой хороший дождь… А я ведь без куртки… Хотя… – Куплетов вдруг умолк.

– Да-да, продолжайте! – подбодрил Невский, делая непроницаемое лицо.

Афонов заинтересованно хмыкнул.

– Теперь припоминаю, – коротко кивнул Куплетов. – Конечно!.. Я про куртку совсем позабыл и от Вани Турусова ушел без нее. А ближе к обеду, пока я еще спал, кто-то заглянул ко мне в комнату и куртку мою принес. Может, сам Ваня, а может, кто другой, из наших…Я спросонья и не обратил внимания… Только, когда уже встал, смотрю: куртка – на спинке стула. Само собой, влажная…

– Между прочим, – скептически произнес Невский, – вот вы уверяете, будто ничегошеньки не помните – так пьяны были. А когда мы с вами поутру беседовали, вы очень даже связно говорили…Чувствовалось, разумеется, что вы навеселе, но в общем – в меру… Никакой потери памяти я не заметил. Вы даже шутили, язвили, пытались поучать…

– Во-первых, я до этого поспал немного, так что чуточку пришел в себя. А во-вторых… Филологический автопилот, Михаил Викторович, потрясающая штука! Я даже в стельку пьяный на любую тему говорить могу. Правда, потом и слова вспомнить не сумею. Но вы будете довольны мной как собеседником – на всю оставшуюся жизнь!..

– При этом вы способны наболтать и много лишнего, а, Савва Иннокентьевич?

– Не знаю. Вам решать. И если что не так – казните, я готов!..

Куплетов заложил ногу за ногу и крепко сцепил пальцы на коленке. Вид у него был виновато-обреченный.

Невский удовлетворенно откинулся на спинку кресла.

– У меня покуда все, – сказал он.

– Да уж, вот как все незаметно повернулось… – то ли сокрушаясь, то ли, напротив, одобряя, произнес Афонов. – Прямо все с ног на голову…

– Это вы о чем? – не понял Невский.

– Вестимо: наш допрос!.. Как ловко вы перехватили инициативу! Я и не заметил – а уж на вторых ролях… И словно следствие веду совсем не я…

Хоть и возник меж ними как бы некий тайный уговор, а все же, судя по всему, майор ревниво относился к всяческим успехам Невского – пусть даже чисто символическим до времени, сугубо внешним…

Паритет, конечно, вещь хорошая, но о субординации, особенно в таком вот щекотливом деле, тоже некрасиво забывать. Поблажка – это ведь не узаконенный альянс, тут можно все переиграть в момент…

Субординация…

Майор ее ценил, как видно, от души, принципиально, и за здорово живешь, без крайней надобности, поступаться эдакой святыней не хотел, да и, пожалуй что, не смел, предпочитая разные окольные пути.

– Честное слово, не хотел обидеть вас, – примирительно улыбнулся Невский. – Как-то так, само собой… И, заметьте, разговор небесполезный – для всех нас…

– Особенно – для вас, – парировал Афонов. – Да уж ладно… Не берите в голову, как говорят! Я, в общем-то, не обижаюсь. Так, сказал… Вы, Михаил Викторович, энергичный человек, дотошный, и вам спасибо за подмогу… Но улика-то – осталась! Ножичек-то, а?

Почувствовав из этой легкой перепалки, что не все так ладно в данном милицейском королевстве и не столь уж безмятежны отношения между Невским и Афоновым, Куплетов тотчас же насторожился, силясь уловить какой-то смысл в прозвучавших подозрительных намеках.

Невский разочарованно пожал плечами:

– В конце концов я действительно уеду в санаторий – и возитесь со своей уликой, если больше вас ничто уже не интересует!.. Как подсказывает совесть…

– Ну, при чем тут совесть, чудак-человек?! – поморщился Афонов. – В санаторий вы, естественно, вернетесь, и никто не держит вас – пока… Но мы и вправду не располагаем более значительными фактами…

– А отпечатки на полу?

– Они важны, кто спорит?! Было бы смешно… Но – нож!.. Орудие, не что-нибудь! Поэтому нам нужно помогать друг другу, чтобы снять проблему, чтобы как-то все распутать… Вы содействуете нам, мы помогаем вам… Нормально! Да вот только… мягче надо. Ни к чему уж так-то – показно, рисуясь… Будто никого и нет кругом… кто мог бы – сам…

– Я понял вас. Наверное… вы правы, – сухо отозвался Невский. – Буду впредь молчать.

– Ну, так ведь тоже, знаете, не стоит, – укоризненно сказал майор. – Еще не хватало, чтоб мы начали копить обиды… А зачем? Считайте, что я это не всерьез, шутя. Манера, понимаете, такая…

– Да и я люблю шутить, – в тон ему ответил Невский. – У нас сходные манеры.

– Хм… Все возможно… – опешил на мгновение Афонов. – Вот и хорошо! – внезапно оживился он. – Вы – помогайте, мы – оценим. Мировой у вас был сосед! – со смехом подмигнул он Куплетову.

– Как это – был? – поразился тот.

– Вот так! – многозначительно развел руками Афонов. – Неужели не понятно?

Куплетов сделал удивленное лицо и на всякий случай вежливо кивнул.

Майор забрал у Вигасова, ведшего протокол, исписанные листы и протянул их Куплетову:

– Пожалуйста, прочтите и подпишите. Или желаете еще что-нибудь добавить?

– Нет-нет, – поспешно замахал руками Куплетов, – куда уж добавлять!.. – Он взял протокол и быстро пробежал его глазами. – Все верно. Дайте-ка ручку.

Покончив с этой немудреной процедурой, Куплетов неожиданно вновь обрел бодрость и равновесие духа.

– Мне можно идти? – спросил он, вставая.

– Не так быстро, Куплетов, – осадил его майор. – Вы пока останетесь тут.

– Вот в этом самом кабинете?.. – наивно округлил глаза Куплетов.

– Нет, немножечко в другом. На первом этаже. Там, разумеется, не так удобно…

– Здрасьте! – презрительно скривился массовик. – Опять двадцать пять! Все с самого начала… А теперь-то? На каком основании?

– Вестимо! Дело об убийстве, – тихо, но внушительно ответил Афонов. – Понимаете, не игра в чехарду, не ваши фокусы, а дело об убийстве.

– Ну да! – обозлился Куплетов. – Убийца – это я. Злодей Куплетов пойман с поличным!

– Да бросьте ваши штучки. Все-то вы отлично понимаете… Мы ищем преступника. И покуда некоторые, скажем так, улики склоняются отнюдь не в вашу пользу…

– Это уж смотря как повернуть, – буркнул Куплетов. – С вас, я полагаю, станется…

– А как ни поворачивай, – пропуская последнюю реплику мимо ушей, откликнулся Афонов. – Скажите спасибо товарищу Невскому. Это он запомнил отпечатки ваших галош и сумел сопоставить их… Так что – потерпите. Здесь распоряжаюсь я, мой дорогой. Уведите его!

Куплетов рванулся было что-то снова доказывать, что-то выяснять, но по бокам от него строго и молчаливо встали двое милиционеров, и тогда он, смирившись с безысходностью ситуации, даже не попрощавшись, шагнул к двери.