Текст книги "Отпуск с убийцей"

Глава 26

Едва переступив порог и увидав столь «представительное» собрание, Куплетов сделал изумленное лицо, набрал в легкие побольше воздуха, чтоб сразу высказаться наконец, но Афонов не дал ему и рта раскрыть.

– А, – с напускным радушием воскликнул он, – ну, слава богу, вот и вы! А мы уж заждались: нет и нет Куплетова!.. – Он подмигнул Невскому. – Присаживайтесь! Думаю, вам тоже будет интересно…

Массовик обалдело посмотрел на всех и чинно уселся на свободный стул.

Было ясно: Куплетов напуган, но сдаваться не намерен.

– И что же? Больше ничего не помните? – вновь взялся Афонов за шофера.

– Нет, ничего, – вяло развел руками Измайлов. – Точно говорю. Что помнил – да, а так вот – нет.

Майор с довольным видом выпрямился в кресле и хитровато улыбнулся.

– Видите, Савва Иннокентьевич, этот человек не помнит, – обратился он к Куплетову, как будто тот был в курсе всех разговоров, происходивших в этой комнате, и лишь на минутку, между делом, заглянул сюда.

Куплетов был в своей старенькой ветровке, линялой фиолетовой ковбойке и жеваных клетчатых брюках, вероятно, даже и не знавших, что такое утюг.

На короткий миг он случайно встретился взглядом с шофером, в туповатом выражении лица которого вдруг почти неуловимо что-то изменилось.

Однако Афонов, зорко следивший за обоими, тотчас же заметил это.

– Иными словами, Тихон Тимофеевич, ночной ваш пассажир был в зеленой куртке, – слегка раскачиваясь в кресле, принялся он громким голосом опытного педагога словно бы втолковывать суть нового урока, чтобы все могли его усвоить надлежащим образом. – В зеленой куртке, да? Как эта, да? Высокий и худой… Ну, напрягите свою память, наконец!

Еще не осознав, к чему все клонится, шофер с готовностью кивнул.

– Может – он?! – внезапно, без всякого перехода, спросил майор и резко, чуть театрально, вытянул руку, указывая на Куплетова.

Тот вздрогнул от неожиданности.

Несколько секунд Измайлов пристально изучал перепуганного массовика. Он словно взвешивал все существующие «за» и «против», но не в смысле – тот ли это в действительности человек или нет, а в плане самом примитивном: что для меня выгодней сейчас – все отрицать либо сказать «да»?

Трусливый стяжатель взял верх. Он наконец-то распознал, верней, почувствовал, какой ответ способен удовлетворить начальство.

– Ну, естественно! – с горячностью, быть может, даже слишком показной, вскричал Измайлов. – Вспомнил! Это он! Он самый! Его к дому подвозил!

Брови у Невского невольно поползли на лоб. Уж эдакой-то беспардонной наглости со стороны майора он, в принципе готовый к разным неожиданностям, все-таки не ожидал…

Но и теперь он счел за лучшее пока не лезть, держаться в стороне. Еще не время…

Прежде чем он вступит, ситуация должна себя исчерпать до конца.

– Вы так уверены? – испытующе посмотрел на Измайлова майор. – Без обмана? Точно?!

– Ну так ведь, начальник!.. – суетливо всплеснул руками шофер. – Глаза-то у меня есть! Подзабыл малость, грешен… Но – как только увидал…

– Учтите, ваши показания войдут в протокол. Вам придется его подписать.

Измайлов сделал красноречивый жест: дескать, начальник, о чем разговор?!

– Что ж, спасибо вам большое! – с чувством произнес Афонов. – Вы нам очень помогли. Пришлем вам благодарность на работу.

Шофер застенчиво улыбнулся.

Куплетов был убит.

– Это поклеп! – сдавленным голосом воскликнул он. – Несусветная ложь! Вы все тут заодно…

– Ничего не попишешь, дорогой товарищ. Разумеется, такое слышать неприятно… Вообще противно, когда вдруг тебя разоблачают… Да ведь вы же видели: никто свидетеля за язык не тянул, никто не заставлял… – сочувственно сказал Птучка и потянул Куплетова за рукав, приглашая на выход. – Это будет вам урок. А то всегда так: начудят сначала, а потом – в кусты… Сумели напакостить – учитесь отвечать.

– Да постойте, вы! – начал упираться Куплетов. – Что за самосуд?!

– Суд будет потом, – ласково пообещал Птучка. – Ну, не задерживайте!

Даже не взглянул в сторону массовика, майор устало помахал рукой: мол, с богом, что тянуть резину, уходите ж наконец, тут и без вас хватает дел!..

Куплетов беспомощно повиновался.

В эти последние минуты он казался постаревшим сразу лет на десять…

Избегая встречаться с ним взглядом, Невский только горестно вздохнул.

Когда Куплетов удалился, Афонов встал из-за стола, победно прошелся по кабинету и затем выглянул в окно.

– Прекрасный нынче день, – весело сказал он. – Солнышко, тепло… Как на югах… Знаете, летом мне всегда работается особенно легко. Раскованность, полет воображения, удача… Да-да, именно удача! Вы обратили внимание, как все четко и быстро получилось?! Будто по нотам разыграли… Ведь главное было – ниточку найти, простой, но решающий довод! А вы полезли, простите, в бутылку, начали все усложнять, накручивать одно на другое… Эти ваши умственные штучки!..

– Ну, не знаю, не знаю… – с сомнением покачал головой Невский.

Чуть привстав, он дотянулся до стола и взял оттуда бланк с каракулями шофера.

Час его действий, похоже, настал.

– Так чего теперь? До свиданья?! – радостно спросил Измайлов.

И, не дожидаясь ответа, решительно вскочил со стула, чтоб убраться от греха подальше.

– Минуточку! – властно остановил его Невский, зажимая между ладонями разрисованный бланк.

– Все-то вам неймется! – с укоризной произнес майор. – Ну что вы мучаете человека?! Ведь все ясно…

– Не сказал бы, – возразил упрямо Невский. – Далеко не все! У меня к вам, Тихон Тимофеевич, вопрос… Вернее, не вопрос, а просьба. Вас она не затруднит…

– Но только не тяните, – пробурчал Афонов. – Раз-два – и готово!

Все еще держась за ручку двери, Измайлов с недовольным видом обернулся.

Взгляд его красноречиво вопрошал: теперь-то уж какого лешего, а? Может, хватит издеваться? Что этот, бородатый, позволяет тут себе?!

Майор кисло поморщился и примирительно махнул шоферу: Дескать, потерпи еще чуток, так надо…

– Ну, Михаил Викторович, и какой у вас вопрос?

Измайлов с удрученно-злым лицом – не торопясь, – возвратился на свой стул.

– У меня дела еще, – предупредил он. – Много дел.

– Успеется, – отрезал майор и сделал скучное лицо.

– Вы зря сели, – заметил Невский. – Вам бы как раз лучше остаться у двери…

– Да что я, собачонка – туда-сюда бегать?! – вскипел Измайлов, но чуть погодя повиновался. – Ну?

– Это совсем не сложно… Будьте добры, – ровным, приятным голосом, словно речь шла действительно о сущем пустяке, попросил Невский, – скажите мне, что за узоры изображены вон там – на шторах у окна?

Почти до конца раздвинутые легкие шторы были изысканно-казенной расцветки – светло-зеленые, с бледно-розовым геометрическим рисунком, составленным из крупных эллипсов и таких же крупных треугольников.

Дешевые, непритязательные шторы, какие встречаются во многих учреждениях различного калибра…

Шофер недоуменно вытаращился на Невского и только руками развел, что означало, видимо: да вы смеетесь надо мной, совсем считаете за дурака?!

– Так что же? – повторил Невский, аккуратно кладя бланк к себе на колени. – Какие там узоры?

Чувствуя, что без толкового ответа не уйдешь, Измайлов торопливо бросил взгляд в сторону окна, пожал плечами и, нахмурясь, обиженно засопел.

Потом, слегка прищурясь, оглядел шторы еще раз, но уже более внимательно.

– От двери не отходить, – предупредил Невский. – Стойте, где стоите.

Афонов, по-прежнему как бы скучая, вяло следил за происходящим.

Всем своим видом он ясно выказывал: чего теперь-то трепыхаться, дело уже сделано, точки расставлены, ах, Михаил Викторович, заняться вам, ей-богу, нечем, показать себя хотите, ну, давайте, порезвитесь, потешьте свое самолюбие, ведь все равно ничего не изменить – итог известен, и вам никуда от этого не деться…

– Там… цветочки? – неуверенно, почти шепотом проговорил шофер. – Верно?

– А какие?

Измайлов судорожно сглотнул.

– Всякие… – попытался выкрутиться он. – Васильки, розанчики, тюльпаны… Я в них… не того…

– Да вы их попросту не видите! – насмешливо воскликнул Невский. – Там в помине никаких цветочков нет! И нечего нам было с самого начала голову морочить. Вы дальтоник, дружище! А о цветочках сказали на всякий случай – вдруг попадет в точку… Зачем же вы так?

Шофер внезапно сделался красный и потный.

Он полез в карман рабочей куртки за носовым платком, но, очевидно, устыдясь его показывать, торопливо промокнул лоб рукавом.

– Я… это… – сказал он севшим, тусклым голосом, стараясь ни на кого не глядеть, – запутался… Вы не сердитесь на меня… Я тут подумал: будет лучше…

– Для вас? – жестко спросил Невский. – Так?

Вернувшийся к тому моменту Птучка с удивлением, но не без любопытства тотчас вслушался – как гончая, поймавшая далекий, только ей одной и ведомый тревожный звук…

– Ну так что же, Тихон Тимофеевич, – не унимался Невский, – шуточки шутить изволим, да?

Измайлов ничего не ответил – лишь на лице его проступило виноватое выражение, подобное тому, что возникает у ребенка, уличенного на месте в самый унизительный момент, когда он невзначай наделал лужу и рассчитывал свой горестный поступок как-то утаить…

– Переборщил, – признал шофер. – Ошибка вышла…

Майор сразу же преобразился.

Недавний скучающе-самодовольный вид его точно ветром сдуло, а водянистые рыбьи глазки, сузившись, беспощадно принялись буравить новоявленного негодяя.

– Стало быть, вокруг пальца собирались обвести? – тоном ущемленного самолюбия поинтересовался он. – Цирк, представление надеялись устроить? Верно? И почти ведь удалось! Не где-нибудь – в милиции, во время очной ставки!.. Ну, каков?! – Афонов повернулся к Невскому, как бы призывая того в свидетели. Потом опять с негодованием глянул на шофера. – Вот здесь, перед вами, человек сидит. Вы не смотрите, что патлато-бородатый, это нынче не позор!.. Вы знаете, кто он? И почему вопросы задавал?

– Нет, – ужасаясь, просипел Измайлов. – Откуда ж?.. Мало ли…

– А вот не мало ли! – вскочил майор. – Таких людей у нас в стране – наперечет! Таких людей последняя шпана должна знать и в лицо, и – как по имени и отчеству!.. Он из столицы к нам приехал. Специально! Бросил все дела… А вы тут… потешаетесь!.. Вы знаете, что полагается за это?! Да он вас сгноит! Под суд немедленно пойдете! – гаркнул он, вышагивая мимо побледневшего и вновь вспотевшего шофера.

Птучка, ровным счетом ничего еще не понимая, важно и согласно закивал.

– Мы это мигом, – подтвердил он.

Измайлов сидел с каменным лицом и, кажется, готов был распрощаться с жизнью. Надо думать, нравы городских блюстителей порядка он успел неплохо изучить…

– Ну, зачем уж так-то, Анатолий Аверьянович? – заметил с укоризной Невский. – Вовсе незачем пугать… И выставлять меня каким-то зверем… Ведь у всех бывают свои маленькие слабости. Я искренне надеюсь, что товарищ Измайлов и сам теперь понимает…

– Очень длинный… – ни к селу ни к городу вдруг сообщил шофер и злобно посмотрел на Невского.

От неожиданности у того на миг сдавило горло.

– Ну и?..

– Да на вас похож…

– Кто?!

– Тот мужик, которого я вез, – с отчаянной решимостью сказал шофер.

Похоже, поле боя просто так, за здорово живешь, он оставлять не собирался.

Всем своим бедовым видом он сейчас показывал: сам – утону, коли спасения нет, но и кого-нибудь еще с собою утяну на дно. Особенно желателен вот этот – из столицы, с бородой!.. Чтоб слишком умного не строил из себя и не мешал нормально жить. Такая логика солдата и героя…

– Ну, вы, Тихон Тимофеевич, и впрямь!.. – обескураженно развел руками Невский. – Я же думал как-то защитить вас… Хоть немного оправдать…

– А вот не надо! – тихо и с надрывом выкрикнул Измайлов. – Мне подачки не нужны!

– Михаил Викторович, как прикажете все это понимать? – недоуменно произнес майор.

– Никак, – пожал плечами Невский, через силу улыбаясь. – Думаю, товарища Измайлова на автобазе ценят как большого шутника… И как принципиального работника при всем при том… Небось общественник?

– Само собой! – с победоносным видом подтвердил Измайлов. – Что же мы – не люди?

– А вот это, я считаю, в нашем деле не имеет ни малейшего значения, – сердито возразил Афонов. – Никакого!

– Почему? – обиделся Измайлов. – Я там – на доске вишу… Передовик!

– Ну что ж, передовик вы наш, – вполне придя в себя и успокоившись, язвительно подначил Невский, – как вы будете аргументировать свои слова? Ведь ваше заявление, прямо скажем… Дело-то – серьезное!

– Сгноит, – шепнул шоферу для острастки лейтенант.

– Да вы уж, Тихон Тимофеевич, давайте, потрудитесь… Я во всем люблю порядок, – несколько сменяя гнев на милость, покивал майор.

Почувствовав, что может упустить Куплетова и вдруг остаться при своих, то бишь – ни с чем, Афонов начал волноваться. И, естественно, внезапно замаячивший пикантный вариант: вернуться на исходные позиции и вновь взять в оборот столичного докучливого гостя – да, подобный вариант казался очень привлекательным. Настолько, что не подыграть сейчас Измайлову он попросту не смел…

– А что? – презрительно махнул рукой шофер. – Какие доказательства? Похож, и всё тут!

– Только ростом? – усмехнулся Невский.

– Может быть, и бородой… Хотя – и ростом, это факт!

– Но вы недавно утверждали, что лица не видели! Темно, мол, было… Как же так? – Невский пристально и жестко посмотрел в глаза шоферу.

Тот выдержал этот взгляд и заносчиво вскинул голову.

– Темно, да не совсем! – парировал он с ходу.

– Но тогда все, что вы тут показали на Куплетова, – отъявленная клевета!

– Да? – чуть призадумался Измайлов. – Ну, может быть, и клевета… И ладно!

– Тихон Тимофеевич, вы все-таки не забывайтесь! – счел своим долгом встрять Афонов. – Что вы говорите?! Случайная ошибка – это одно, а клевета – совсем другое! За нее, почтенный, можно крепко схлопотать…

Измайлов разом сник и опечалился.

– Но борода была, – пробормотал он тихо и упрямо. – Это я теперь припомнил. На все сто!.. Когда мы возле дома-то стояли, разговаривали, тот, кого я подсадил, вот как-то эдак повернулся – ну, я мигом и приметил: рожа больно странная, такая длинная – на грудь как бы свисает… Я еще тогда немножко удивился… Улицу-то плохо освещают, света мало – только у ворот один фонарь… А мы стояли с темной стороны… Нужду справляли…

– Господи, как с вами тяжко!.. – Невский безнадежно и с тоской вздохнул. – Тогда вы, может, вспомните еще, во что я был одет?

– Измайлов, только не крутите! – сумрачно предупредил Афонов.

Этот черт столичный что-то там опять задумал, понял он, и надо быть все время начеку…

– Так я же говорил! – Шофер всплеснул руками. – Объяснил вам – в куртку!

– Именно зеленую?

– Да.

Судя по всему, теперь Измайлов вознамерился держаться до конца и от своих недавних показаний ни на шаг не отступать, какие бы вопросы впредь ни задавали.

– Ладно, – процедил сквозь зубы Невский.

Он быстро встал и из-за шкафа, с вешалки, стянул свою оранжевую куртку.

– Эта?

– Вроде…

– Зеленая?

– Х-м… А какая же еще?

– Так-так… Ну что ж… А капюшон? Зеленый тоже?

– Н-нет, – с запинкой произнес шофер. – Он… голубой… Как будто…

– Сам ты – голубой! – в сердцах сказал майор, сердито наблюдая за Измайловым. – Не видишь, что ли?!

– Почему это – не вижу?.. В белую полоску, – сообщил шофер. – Так?

– Вытянули. Как клещами… Поздравляю! – покривился Птучка. – Молодец!

– Не знаю уж, как вам, Анатолий Аверьянович, а мне все ясно, – вешая обратно куртку и возвращаясь на место, проговорил Невский.

– Что вам ясно, что? – тоскливо спросил майор. Дескать, вот ведь – на голову мне свалился!..

– Думаю, Измайлов все-таки не врет. На этот раз… В иной стрессовой, тяжелой ситуации порой бывает, что вдруг вспоминаешь, если позарез необходимо, как бы напрочь позабытое… Чтоб защититься, организм мобилизует все резервы. И, случается, такое выдает!.. Но суть не в этом, не в резервах, как вы понимаете… Ведь в принципе все сходится: и показания мадам Тыриной – там, на насыпи, и показания Измайлова – здесь… Вероятно, и вправду убийца чем-то очень похож на меня. И на Куплетова… Впору фоторобот составлять!

– С Тыриной – загадка, – пробурчал майор. – Хотя и с Куплетовым – тоже…

– Все пока загадка, – невесело подхватил Невский. – Разве что одно сегодня прояснилось. Фокусы со зрением Измайлова… Тут больше нет проблем – вы сами убедились. Его реакция на мою куртку… Ведь она – ярко-оранжевая, Тихон Тимофеевич, как апельсин! – проникновенно пояснил он. – Да! И впредь не надо людям вешать на уши лапшу…

Шофер в ответ не проронил ни слова.

– А вот капюшон он угадал… – глубокомысленно заметил лейтенант.

– Не угадал – действительно увидел. Тут все честно. Зато остальное!..

Афонов вздохнул и опустил голову. Потом обошел вокруг письменного стола и тяжело опустился в кресло.

– Опять вы, Михаил Викторович, все запутали! – сказал он раздраженно. – Тырину припомнили. Махали курткой, как тореадор… Теперь еще и борода… Побрились бы хоть, смеха ради – никто б и не цеплялся к вам!.. Ну а вы чего? – набросился он вдруг на обалдевшего шофера. – Для чего вы нам устроили этот концерт?! С Куплетовым сначала, а теперь вот – с Невским. Не могли сказать нам честно? Обязательно – крутить-вертеть? Я вас предупреждаю…

– А я… а что… я вроде как… – забормотал пристыженно Измайлов.

– Бросьте препираться, – Невский вяло помахал рукой. – Он все равно вам толком ничего не объяснит. В последнюю секунду испугается. Уж лучше я попробую… А вы – поправьте, если что не так! – он строго глянул на шофера.

– Хорошо, – смиренно согласился тот.

– Итак… – Невский машинально взлохматил и тотчас принялся разглаживать бороду. – Вы – шофер. И машина – ваш хлеб. Причем, полагаю, отнюдь не сухарик пустой – пожирнее… Поэтому, узнай кто-нибудь о вашем дальтонизме – пришлось бы сразу менять профессию. А в ваши-то годы… Словом, делать это очень не хотелось. И свой недостаток вы умудрялись до поры до времени скрывать… Как именно – пока не принципиально. Хотя, думаю, это не такой уж и секрет… – Невский выразительно покосился на Афонова, но тот сохранял олимпийское спокойствие. – Короче, так бы все и продолжалось еще долго-долго… Я ничего не упускаю? Может, вы хотите что-то уточнить? Про медкомиссию, к примеру?..

– Нет! – испуганно воскликнул, побледнев, шофер.

– Ну, ладно. Лучше этих тонкостей пока нам не касаться… Но сегодня вы, к несчастью, оплошали дважды. Да, Тихон Тимофеевич! Сначала, когда стали рисовать своей ручкой… Нормальный человек сразу обратил бы внимание, что цвета пасты и бумаги – совпадают. Разница в оттенках не играет роли. А уж если, по вашим словам, вы не знали, какой стерженек заправлен в ручку, то тогда тем более должны были удивиться или по крайней мере как-то адекватно среагировать. Вы же словно не заметили… И я подумал: что-то тут не так! И стал внимательней следить за вами… А потом вы помянули про перила возле дома, где слез ваш попутчик… Нынче днем, едучи сюда, я попросил сделать небольшой крюк и показать мне этот самый дом… Перила на мосточке там и вправду есть, только они не красные, а светло-зеленые, в белую полоску. Свежая покраска… Понимаю: ночью хуже видно. И все-таки… И все-таки! Ведь свет был не только от фар вашего грузовика, но и от фонаря перед домом – вы сами сказали…

– Я тоже заметил зеленую ручку! – хвастливо сказал лейтенант.

– Но выводов не сделали, – развел руками Невский. – Это и обидно!.. Ну а мне довольно скоро стало ясно: Тихон Тимофеевич – дальтоник. Я произвел небольшую проверку, и это, к сожаленью, подтвердилось… Хотя кого-то он и вправду подвозил!

– А других машин в тот час не было, – отметил майор. – Уж это мы установили совершенно точно. Единственная в ту пору попутка и единственный пассажир… Говорите вы, Михаил Викторович, очень складно, спору нет… Но! – тут Афонов ядовито посмотрел на Невского. – Но!.. Измайлов тем не менее определенно указал на Куплетова. С самого начала. Как это прикажете понимать?

– А потом, опростоволосившись, чтоб как-то выкрутиться, указал и на меня… – пренебрежительно пожал плечами Невский. – Это мало что меняет. С таким же успехом он мог бы указать и на кого-то третьего, быть может, истинного, окажись тот здесь…

– Меня это пока не убеждает…

– Господи, по-моему, все очевидно! Мы ведь уже установили: чем-то Куплетов, вероятно, похож на убийцу. И я похож… А подвозил Измайлов кого-то одного! Вот в чем штука. В ту ночь у нас обоих были алиби – довольно хлипкие, конечно… А вот в эпизоде с Евфросиньей Аристарховной – напротив, лучше не придумать! Хотя и Тырина, и Лазаретов это вроде бы опровергают. Кроме того, касательно Измайлова… Не забудьте здешнюю, – Невский обвел рукою кабинет, – в общем-то, весьма нервозную обстановку. И мы, по сути, сами могли направлять ассоциации водителя в ложное русло, помогали ему… А в итоге – сработало заданное, фиктивное узнавание. Эдакий акт натаски… – с невозмутимым видом докончил Невский.

– Да черт с ним, с этим вашим актом! – взорвался майор. – Мне плевать, какой он: акт приемки, половой, концертный!.. Разве в этом суть?! После всего случившегося я вообще ни одному слову свидетеля больше не верю! То так, то эдак… Лишь бы выкрутиться. Как мошенник… Стыдно! Вы в солидном месте, а не на автобазе у себя! Я вам еще устрою жизнь!.. – пообещал он окончательно затосковавшему шоферу.

– Будете сухарики сосать. И воду с хлоркой из-под крана пить, – поддакнул Птучка.

– Да тут дело не в словах свидетеля. Во всяком случае, не только в них. Поговорить мы любим… – Невский неопределенно качнул головой. – Конечно, то, что было, – натуральный фарс, не слишком-то красивый… Да! Но я внимательно следил за товарищем Измайловым в тот момент, когда Куплетов только вошел в кабинет…

– И что же? – удивился лейтенант. – По-моему, наш свидетель сидел смирно, ничего такого…

– Смирно-то смирно! – невольно заводясь, повысил голос Невский. – Стекла не бил и на пол не плевал. Но при виде Куплетова сразу же насторожился и наверняка смекнул, что того привели не зря…

– Ну так как – смекнул? – грозно спросил Афонов у шофера. – Ты не молчи!

– Было дело, – согласился тот. – Мелькнуло что-то… Да уж и подумать ничего нельзя! – огрызнулся он тихонько, бравируя своей якобы независимостью.

Судя по всему, ничего хорошего для себя он более не ожидал, однако же свое морально-социальное падение решил обставить героически.

– Сами вы не лучше. Все такие… – произнес он глухо, глядя в пол.

– Ох, Тихон Тимофеевич, смотрите у меня! – Афонов погрозил шоферу пальцем. – Не дразните гусей… Тихо! Чтоб я больше вас не замечал!..

– А я ведь вам хотел помочь… От всей души… Хотел как лучше… – оскорбленно пробурчал шофер и, послюнивши край засаленного обшлага рубашки, принялся стирать с ладони грязное пятно.

– Все сходится… Да, именно фиктивное узнавание, – повторил упрямо Невский. – Человек всегда – и чаще даже неосознанно – подмечает для себя в других какие-то определенные, уже знакомые ему черты и соответствующим образом реагирует на них. А уж в такой-то стрессовой обстановке!.. Кстати, – усмехнувшись, добавил он, – подобным образом в литературе на людей воздействует раскрученный бестселлер. Новизна – плюс непременный штамп: набор привычных умных мыслей, образов, сюжетных поворотов… Тогда воспринимают все. И радуются этой мнимой новизне…

– Бывает, что не мнимая, – мгновенно с важным видом отозвался лейтенант. Мол, тоже кой-чего кумекаю!.. – Хорошая-то книжка учит… Про Тараса Бульбу, например, или «Двенадцать стульев»…

– Ничему она не учит! Просто хорошую книжку читать интересно, а плохую – нет.

– Да побойтесь бога, Михаил Викторович! Нашли время лекции читать!.. – с неудовольствием сказал майор. – Бестселлеры, пропеллеры… Чушь!

– А, поди-ка, сами книжки завлекательные любите, – расхохотался Невский. – Ну так поразмыслите немного! В нашем с вами деле…

– В моем деле я и без чужих советов обойдусь. По крайней мере разных там литературных…

Счистивши пятно с руки, шофер заметно заскучал.

– Но отчего ж тогда водитель не определился сразу: вот он – тот, кого я вез?! – удивился Птучка.

– Да все потому же! – Невский не смог скрыть снисходительной улыбки. – Он не был уверен до конца, не мог быть уверен. Что вполне понятно. И только высказанное вами предположение, сама ситуация утвердили его в мысли, что перед ним, вероятнее всего, – недавний ночной попутчик. А именно это от него услышать и хотели… На месте Измайлова я бы повел себя точно так же. И не один я. К сожалению, мы… несколько поторопились…

Афонов нахмурился и сердито надул щеки. Он не любил, когда при посторонних ему указывали на его промашки. Промашки промашкам рознь, это понятно и ребенку, но не будешь ведь прилюдно каждую из них оценивать и растолковывать!.. Тем более, что еще какую-то четверть часа назад он уже тихо праздновал в душе свою очередную и безоговорочную, полную победу…

– Эмоционально мы слегка переборщили… И некстати была в начале разговора упомянута зеленая куртка, – с увлечением продолжил Невский. – Видимо, Тихон Тимофеевич – достаточно чуткий человек. И он сразу уловил, что это – его верный шанс… Шанс и дальше скрывать свой профессиональный недостаток. Очень каверзный и для других весьма опасный, кстати… Впрочем, это уже вам решать. А когда появился Куплетов в своей ветровке, для свидетеля все стало яснее ясного. Разве я не прав?

Шофер угрюмо кивнул.

Похоже, он уже похоронил надежду сберечь за собой место на родимой автобазе. И уж ладно – только это! Лишь бы хуже не случилось!..

– Ну так я могу идти? Всё? – преданно взглянул Измайлов на майора. – Если надо будет вспомнить что-нибудь еще… Вы знаете, где я…

– Сейчас, навспоминались!.. – оборвал его Афонов. – Начудили, понимаешь, праздник для души… Теперь расхлебывать придется!

– Мы сообщим в ГАИ, на автобазу… – ласково промолвил лейтенант. – Порядок должен быть во всем.

– А если я, ну, очень попрошу вас? – вкрадчиво закинул удочку Измайлов.

– Вы на что-то намекаете, милейший? Кому вы это говорите?! – делая наивные глаза, спросил майор. – Вот так – при всех, в открытую?! Вы, Тихон Тимофеевич, в своем уме?

Но эта очевидная угроза на шофера не произвела никакого впечатления.

Уж здесь-то он калач был тертый и прекрасно изучил необходимый церемониал!..

– Так я ж и вправду – очень вас прошу. Сейчас, – сказал он твердо. – А?

Майор и лейтенант переглянулись.

– Ладно, – подытожил Птучка. – Тут, похоже, прояснилось… Вы пока – ступайте. Но мы скоро вызовем вас снова, не надейтесь увильнуть! Тогда уж и решим, как вас примерно наказать.

– Да-да, я понял. Я приду, – заторопился сразу же Измайлов и, кивая на прощание всем, как заводной болванчик, начал задом пятиться к двери. – Премного благодарен. Прямо завтра и приду…

– Не завтра, а когда мы скажем! – повысил голос Афонов. – И будем долго разговаривать… Так что готовьтесь. До свидания. И в светофор или в какой-нибудь фонарный столб не врежьтесь!..

– Ну, вот так… – проговорил Птучка с некоторым облегчением, когда шофер исчез. – Не густо, честно говоря… И что ж теперь мы будем делать?

Он выжидающе взглянул на Невского, как будто только тот один и мог сейчас ответить…

Невский подчеркнуто пожал плечами: дескать, вы – ребята ушлые, вам и решать…

– Черт знает что!.. Куплетов, стало быть… ни в чем и не виновен? Так? – с оттенком явного разочарования проговорил майор. – По крайней мере не настолько… Как и вы, да? И его пора бы выпускать…

– А я о чем говорил вам с самого начала?! Вспомните-ка. Надо было слушаться… – расцвел в улыбке Невский. – Это было бы разумнее всего.