Текст книги "Капиталократия и глобальный империализм"

6.11. Память против капиталистической глобализации

Осознание современной эпохи капиталистической глобализации, за фасадом которой скрывается все тот же старый империализма, которому дал резкую оценку Владимир Ильич Ленин в своей гениальной работе «Империализм как высшая стадия развития капитализма», будет не полным, если мы не привлечем к нашему анализу категорию «память».

«Философия памяти» еще не создана, хотя потребность в ней высока, потому что без нее нам не осознать адекватно сущность нашего бытия, процессы в нем происходящие, закономерности, которые ими управляют.

Категория памяти не занимает того необходимого для нее места в категориальной сетке философии, которое она должна занимать. Категория бытия и сущности становятся не полными, если не привлечена для раскрытия их содержания категория памяти. По глубокому счету любая сущность есть свернутая память. Сущность более глубокого порядка одновременно несет в себе смысл более глубокой памяти. Если память разрушается, то уничтожается сущность, остается одна оболочка, одна форма без сущности, без содержания.

Антибытийность модерна и постмодерна, которые появились в США, которыми увлеклись в Западной Европе, и которые навязываются некоторыми отечественными адептами нашим культуре и философии, состоит именно в том, что они есть культ чистой проективности, отрицающей память культуры, языка, и, следовательно, преемственность в культурном, историческом процессах, наличие у каждой бытийствующей сущности своего генезиса.

Любая прогрессивная эволюция есть эволюция растущей эволюционной памяти, если под прогрессивной эволюцией понимать такую эволюцию, которая сопровождается растущей сложностью, кооперированностью новых поколений систем, отобранных эволюцией.

Все более сложные системы, появляющиеся на «вершине» конуса прогрессивной эволюции, обладают и все более сложной памятью. В этом своем качестве память есть свернутая предшествующая спираль эволюции в системе. Например, таблица Менделеева является памятью всего «мира атомов» и одновременно спиралью предшествующей эволюции «мира атомов» или «атомной эволюции». Открытый недавно физиками феномен существования нелокальных эффектов взаимодействия, предсказанный еще Эйнштейном (теорема Белла, экспериментальные проверки Д. Бома, А. Аспекта), по нашей оценке отражает эту коллективную память системы микромира, в которой, в свою очередь, отражена свернутая спираль ее генезиса.

Аналогично можно трактовать и память этносов, которая есть отражение свернутой спирали генезиса и развития этноса в определенных ландшафтногеографических и климатических условиях воспроизводства жизни в его культуре, системе ценностей и в поведении.

Если прогрессивная эволюция есть наращивание памяти эволюционирующих систем, в том числе самой эволюции, то инволюция, т. е. деградирующая эволюция, ведущая к упрощению систем, есть процесс распада памяти.

Таким образом, память в ее эволюционно-философском значении становится важным бытийным индикатором прогресса.

При этом важно подчеркнуть, что память не противостоит инновациям и творчеству. Наоборот, она служит базой их качества, она страхует их от перерождения в антибытийные инновации и творчество. В последнем случае инновации и творчество необходимо взять в кавычки, потому что из механизмов созидания они преобразуются в механизмы разрушения, т. е. в механизмы инволюции, или деградирующей эволюции. Такие «инновации» и «творчество» направлены против памяти системы, против ее сущности и, следовательно, против основ его бытия.

Не то ли происходит в современной России, в которой социальнополитические инновации, законодательное творчество, направленные против ее цивилизационной культурной памяти как памяти общинной евразйиской цивилизации, разрушают ее основания бытия? Вирус индивидуализма, прививаемый настойчиво неолибералами-западниками, пытается разрушить механизмы иммунитета нашей памяти, наших традиций. Не поэтому ли идет наступление на культурную память русского народа, из образовательных программ наших школ убираются ключевые произведения таких наших классиков как Пушкин («Песнь о вещем Олеге», «Полтава», «Евгений Онегин»), Лермонтов («Бородино»), Некрасов («Кому на Руси жить хорошо»), М. Горький, В. Маяковский, М. Шолохов («Тихий Дон») и т. п., фактически стирается память о Великой Отечественной войне, о ее полководцах и героях, о ведущей роли русского народа в организации Победы (вспомним тост И. В. Сталина в честь русского народа в июне 1945 года, который реформаторы-либералы пытаются забыть)?

Война против памяти России, против памяти культуры русского народа есть очень изощренная стратегия по разрушению основ бытия России, лишения ее будущего, расчистка плацдарма для превращения ее в колонию. Народ без исторической памяти превращается в «пыль истории», он лишается исторического достоинства и обречен на исчезновение.

В этом отношении трилогия Чивилихина «Память» нащупала одну из «болевых точек» в нашем воспитании и в нашем образовании, которую можно назвать как проблему сохранения исторической памяти, ее восстановления, там, где она утеряна, ее трансляции при воспитании душ каждого нового поколения народа.

В данном случае шла речь о памяти – культурной и исторической – русского народа. В настоящее время имеются определенные тенденции по мобилизации культурной памяти в образовательном процессе: это и школьные музеи, посвященные той или иной тематике из нашей истории, и растущий интерес к музейной педагогике. Но как этого мало на общем фоне, почти запрограммированного, разрушения исторической памяти народа, особенно памяти о великой истории СССР, советского народа спасшего весь мир от фашистской чумы гитлеризма.

Особенность культуры и менталитета общества США состоит в том, что они культуивируют чистую проективность, свысока относятся к культуре Европы и в целом к культурам мира. Именно эта концепция и культ «чистой проективности» подарил «модерн» и «постмодерн» – своеобразные формы культурного творчества вне исторической памяти, культурной традиции, более того представляющие собой культ голой формы и отрицания содержания.

Яков Бёме еще на заре капитализма заметил тенденцию движения общества Капитала к культу «Пустоты», которая ставится на место Бога. Собственно, говоря, культ «Пустоты» и есть отрицание Памяти, а вместе с ней и отрицания эволюционного взгляда в современной картине мира.

Сам этот культ, который достиг в США особого апогея в виде модерна и постмодерна, – явление не случайное.

Капитализм в ХХ веке прошел ускоряющуюся эволюцию отчуждения и фетишизации Капитала и денег.

Капитал-Фетиш как отчужденная надсоциальная сила воплотилась в завершенной Капитал-Мегамашине, управляющим которой выступает мировая финансовая капиталократия со «столицей» в США.

Воспроизводство Капитала построено на его ускоряющемся обороте и получении все больших и больших прибылей за все меньше циклы денежного оборота. Законом бытия «Капитала-Фетиша» или «Капитал-Бога» становится тенденция его дематериализации, тенденция к отрицанию Труда и соответственно Человека, которые его породили, и соответственно к отрицанию «человеческой Истории» и к отрицанию Памяти Истории.

Возникает своеобразная «капиталистическая Эсхатология», в которой Финал человеческой Истории становится победой Капитала-Бога, отвергшего вслед за «живым Трудом» и «живого человека». Капитал-Фетиш обслуживает капиталократия. Она выстраивается подобно «организации термитника», в центре которого его «матка», обеспечивающая воспроизводство, – «Капитал-Фетиш», представляющий собой «систему без памяти», «денежную оболочку без товарной массы», «капиталистическую Пустоту», т. е. «голую» фетишную сущность капитала – «самого-в-себе-и-для-себя», стремящегося к бесконечной скорости самовозрастания. Именно на этом пути происходит «монетарная революция» в Бытии Капитала и капиталократии. Финансовый капитал отчуждается от физического или промышленного капитала, он превращается в фискально-банковский капитал, «начинкой» которого становятся «фискальные», «нетоварные деньги», «деньги над деньгами».

Примером такой фантасмогорической метаморфозы Капитала является изменение содержания долларовой валюты за последние 30 лет. Если в 1973 году фискальных или спекулятивных долларов, т. е. тех долларов, которые оборачиваются по схеме «деньги – деньги штрих» вне выполнения меновой функции по отношению к товарным потокам, было всего 17 %, то в начале XXI века их уже по разным оценкам – от 85 до 95 % (а некоторые специалисты называют цифру и 99 %).

Этот монетарный капитал и породил турбокапитализм. Вырос целый слой олигархов мира, одним из известных представителей которого является Дж. Сорос.

Монетарный капитализм усилил свою империалистичность. Другим его лицом стал глобальный империализм или империалистическая глобализация. Монетарный Капитал-Фетиш, состоящий из унифицированных «денег над деньгами», стремится все превратить в такие же унифицированные деньги и соответственно в капитал – человека, культуру, образование, этносы, нации и т. п. Неслучайно, в футурологических построениях Жака Аттали в виде «строя Денег» и «цивилизации Рынка» появляется образ «неокочевника», лишенного принадлежности какой-либо культуре, нации, стране, локальной цивилизации. Человечество должно превратиться в «серую расу» (в понятии Д. Каланчи) или в «человейник» (если следовать метафоре А.А. Зиновьева), в которых уничтожается разнообразие культур, языков, историй, наций, этносов, «локальных цивилизаций», государственных устройств, систем ценностей, конфессий, социальных идеалов.

Монетарный капитализм в виде системы свободного перемещения капитала стремится теперь все человечество превратить в субстанцию Глобальной Капитал-Мегамашины и соответственно в «тело Капитала-Бога».

Мондиализм или империалистическая идеология установления Нового Мирового Порядка обслуживают эту тенденцию. Теперь мировая финансовая капиталократия в США решает, сколько нужно оставить населения на Земле для потребления Капитал-Мегамашиной. Появилась модель «20 %:80 %», описанная в «Западне глобализации» Мартина и Шуманна (2000), по которой для воспроизводства мирового капитала требуется 20 % населения Земли, остальные – лишние, и должны быть убраны с лица Земли как лишние в течение XXI века. Остальные «счастливчики» должны окончательно превратиться в «сырье» Капитал-Мегамшины, в «капиталороботов» или «капиталокиборгов» без памяти культуры, памяти человеческой истории.

В этом и состоит «страшный Суд Капитала-Бога», он судит человеческую историю, судит нации, этносы, традиции, человеческую память, он судит с позиций своей «Победы» и над историей, и над эволюцией Природы, и над Человеком и Человечеством, судит своим Фетишным Судом, Судом Пустоты, Судом Беспамятства, Судом Смерти, потому что за этим «Страшным Судом Капитала-Бога» стоит потенциально капиталистическая гибель человечества в XXI веке по экологическим причинам.

В этом и состоит «капиталистическая Эсхатология». Капитализм однажды возникнув, по мере развития первой «волны» отчуждения Труда от средств производства, т. е. физического капитала, по мере развития «второй волны отчуждения» уже денежного капитала от физического капитала, спекулятивных денег от «товарных денег», денег от золотого обеспечения и т. п., породил отрицание Истории человечества через антиисторическую направленность Капитала-Фетиша, через капиталорационализацию человеческого бытия и бытия общества. Становление Капитал-Мегамашины несло в себе такую машинизацию капиталистического бытия в перспективе, в которой человек и его история становились лишними.

С самого начала под видом различных волн «модернизаций» капиталократия стала бороться с традицией и культурой, превращая их в товары, которые должны приносить прибыль. Все, что не при носит прибыль, что остается за пределами капиталорационализации и вне подчинения «машине псевдорынка», все – культура, произведения искусства, музеи, человек, семья, традиции, традиционные ценности, образование – должно быть «отброшено», уничтожено, как то, что не укладывается в логику действия Капитал-Мегамашины.

Дж. Сорос в книге «Кризис мирового капитализма» (1998) рассуждает о цифровых ценностях, т. е. тех ценностях, которые измеряются масштабом денег, которые намного удобнее в оперировании и управлении, чем «традиционные ценности». Он льет «крокодиловы слезы» об уничтожении последних, но считает, что приоритет цифровых ценностей, отбрасывающих мораль и нравственность, – необходимость для бытия глобальной системы свободного перемещения капитала.

Вся «американская масс-культура» («Диснейлэнд-культура») являет собой такую «монетарно-империалистическую» культуру «без памяти».

Война против памяти, против культур народов как их «социальноисторических памятей» есть последовательное проявление глобального империализма как эсхатологического конца капитализма.

Тенденция к культурной унификации по американскому образцу, тенденция к унификации поведения человека по американскому образцу, англоязычная унификация общения, тенденция к унификации государственных устройств по американскому образцу (пример – «демократическая Россия»), тенденция к унификации образования по американскому образцу есть форма установления мировой капиталократии и уничтожения разнообразия в социально-экономическом бытии человечества.

Но закон разнообразия – один из ведущих законов любых прогрессивных эволюций. Бороться с разнообразием человечества – разнообразием культур, этносов, государств, обществ, форм хозяйствования, идеалов и т. п. – означает бороться с самой логикой прогрессивной эволюций.

Американизация (или американская вестернизация) есть форма капиталистической или империалистической глобализации, сущность которой – экспансия Капитал-Мегамашины США (т. е. мировой финансовой капиталократии в форме «спрута», роль «щупальцев» которого выполняют ТНК) на весь мир, превращение его в единый «технотронный лагерь человейника», в котором компьютеризация денег переходит в компьютеризацию людей, в их компьютерное кодирование на базе пластиковых паспортов и цифровых кодов. Само превращение человека в компьютерный номер, числящийся в глобальном суперкомпьютере, и есть превращение его в «человеческое сырье» для Капитал-Мегамашины – «сырье» с уничтоженной памятью истории, культуры, народа.

Таким образом, эволюция Капитала, как превращение его в надчеловеческую силу Капитала-Фетиша, предстает и как одновременное прекращение социальной эволюции, истории, их перевод в деградационную эволюцию или в инволюцию, сопровождающуюся распадом памяти.

Но человечество действует не само по себе. Его эволюция – часть эволюции Биосферы. Человеческий разум появляется неслучайно, он результат действия закона «оразумления» прогрессивной эволюции Космоса, в том числе эволюции Биосферы (т. е. всего живого) на Земле. Социальная эволюция «надстраивается» над биологической эволюцией. Она также, как и биологическая эволюция, «оразумляется» по мере роста социальной кооперации. Появляется общественный интеллект, растет кооперированность общества и соответственно его «организмичность».

В конце ХХ века эти процессы ускорились. Человечество все больше превращается в гиперорганизм, основой бытия которого выступает его разнообразие, «стянутое» в единое целое.

Капитализм в своей эволюции действует наподобие «раковых клеток», разъедающих организм, основы их жизни. Капиталистическая эсхатология человечества неожиданно превращается в эсхатологию самого капитализма. И его война против памяти и разнообразия человечества предстает как последний исторический акт собственной гибели капитализма и господства Капитала-Фетиша как отчужденной силы над Трудом и Человечеством.

С критикой капитализма, и его отчужденного воплощения в Капитал-Мегамашине, с рынком как механизмом капиталовласти, выступила Природа – Биосфера и Земля как суперорганизмы на языке первой фазы Глобальной Экологической Катастрофы, которая уже состоялась в конце ХХ века и, к сожалению, продолжает углубляться в начале XXI века.

На самом деле наступает не Конец Истории по Ф. Фукуяме как апофеоз Капитализма или Глобальной Капитал-Мегамашины (Глобального империализма с его Новым Мировым Порядком), который должен превратиться в вечное царство Капитала-Бога, а конец самой капиталистической Истории, конец господства фетишной силы Капитала-Бога над человечеством. Апокалипсис, если он состоится, предстанет как Капиталистический Апокалипсис.

А человеческая История на рубеже ХХ и XXI веков переживает смену своих гиперциклов, переход от парадигмы конкурентной, рыночной Истории к парадигме кооперационной истории, но уже в форме ноосферной эволюции – управляемой социоприродной эволюции на базе общественного интеллекта и образовательного общества.

На сцене капиталистической истории бродит новый призрак, несущей ей конец, – призрак духовного, эколого-ноосферного социализма, в котором ноосфера будущего по В. И. Вернадскому выстраивается на духовносоциалистических началах.

Глобальный империализм, воющий с памятью человеческих обществ (уничтожение уникального музея в Багдаде во время иракской войны; наметившееся уничтожение «цветочной оранжереи», построенной Екатериной II и просуществовавшей более 200 лет в С.-Петербурге, чтобы на ее месте построить «каток» – это только символы борьбы Капитала-Фетиша против Памяти), есть последняя фаза развития империализма как высшей стадии капитализма (по Ленину).

Он есть канун перехода к новой истории человечества – к ноосферно-социалистической.

В борьбе глобального империализма мировой финансовой капиталократии за мировое господство особое место в его стратегии занимает колонизация России, превращение ее в своей сырьевой придаток, уничтожение исторической памяти русского народа как государствообразующего народа, «скрепа» российского суперэтноса (если воспользоваться этим понятием Л. Н. Гумилева), сокращение населения России настолько, насколько максимально возможно (по оценкам М. Тэтчер, З. Бжезинского до 25–40 млн. человек, поскольку больше Западу для обслуживания потоков его ресурсообеспечения из России не нужно).

«Манифест информационно-духовной войны» против СССР-России Аллена Даллеса, озвученный им в марте 1945 года (о нем писали О. Платонов, митрополит Иоанн), прямо ставил перед империалистическими кругами США в первую очередь разрушение исторической памяти русского народа, подмену его ценностей на фальшивые, дегероизацию истории русского народа, отлучение его от шедевров классической русской культуры, прививка «вирусов» разврата, цинизма, разложения, наркотизацию и алкоголизацию молодежи, и т. п.

Реализацию стратегии манифеста А. Даллеса мы наблюдаем в России, начиная с момента капиталистической контрреволюции под лозунгами либерализации российских общества и экономики, проведения политики «открытых дверей», создания «открытого общества» по Дж. Соросу. В период президентства В. В. Путина этот процесс наступления на историческую память русского народа усилился. Убрана в паспортах «графа национальности», чтобы русский не самоидентифицировал себя русским, хотя татарам такая самоидентификация в паспортах разрешена. Появилась целая когорта отечественных ученых – гуманитариев, которые доказывают, что указание на русскость уже потеряло смысл, что русского народа нет, что, мол, появилась новая форма самоидентификации – «россиянин» (например, такую идеологию приводит профессор Красиков). Правда, при этом замалчивается, что никто не требует, чтобы башкир перестал быть башкиром, чтобы калмык перестал быть калмыком, чтобы китаец перестал быть китайцем и т. д., только вот почему-то только русским рекомендуется превратиться в «россиян». То, что в основном русские служат в армии и на флоте, что в основном русские парни кладут свои головы, защищая целостность России, замалчивается, но вот тема «новых русских» (большинство которых, как правило, есть «новые нерусские») или тема «русского фашизма», прямо смакуется, навязывается слушателю, читателю и телезрителю, в том числе Министром культуры М. Швыдким.

Развязана целая невидимая война против русской культуры, против русской классической музыки и русской классической литературы, против русской философии и русской истории, искажается советская история и история Великой Отечественной войны, и особенно созидательный вклад русского народа в эти эпохи. Причем Министр культуры М. Швыдкой не скрывает того, что он среди тех, кто не понимает «русской классики».

Все это и есть невидимая война глобального империализма на внутреннем культурном поле России. Детей, молодежь лишили целого богатого слоя культурного наследия советской эпохи: они не читают «Как закалялась сталь» Н. Островского, «Молодая гвардия» А. Фадеева, «Тихий дон» М. Шолохова, «Василий Теркин» А. Твардовского, «Повесть о настоящем человеке» Б. Полевого, «Живые и мертвые» Симонова, их не знакомят с шедеврами советского кино, например, с фильмом братьев Васильевых «Чапаев», на котором воспиталось поколение советской молодежи, отстоявшее независимость Родины в тяжелые годы 1941-45 гг., они не знают шедевров советской живописи и скульптуры (знаменитая скульптура, мировой шедевр, Мухиной «Рабочий и колхозница» спрятана от глаз москвичей и, похоже, ее вообще думают уничтожить).

Все это отражается на патриотическом воспитании. Оно практически в нынешней «демократической России» уничтожено, потому что заниматься патриотическим воспитанием – значит заниматься передачей исторической памяти, значит передавать память о героях, о великих подвигах, о полководцах, о святых.

Война против «памяти» в России, которую ведет империализм (а внутри России его «пятая колонна»), включает в себя и войну против Православия, потому что оно продолжает сохранять память русской православной истории, сохранять традиционные ценности русского народа – соборность, общинность, готовность к самопожертвованию, готовность служить Отечеству, готовность защищать Отечество – «святую Русь» и т. п. Неслучайно М. Олбрайт объявила Православие главным врагом США в марте 1998 года и призвала бороться с ним. И эта стратегия осуществляется через нашествие миссионеров католической, протестантской, евангелической церквей, таких агрессивных сект как «свидетели Иеговы», «церковь Муна», «церковь саентологии» и др.

Развернута целая информационная война против памяти России как уникальной, общинной, евразийской цивилизации.

Память противостоит глобализации России. Чтобы ее «глобализовать», т. е. колонизировать, нужно уничтожить «память» России как целостностного организма. З. Бжезинский в «Великой шахматной доске» открыто ставит задачу редефиниции России, т. е. задачу разрушения ее исторической памяти и расчленения России. По его дьявольскому плану Сибирь должна оказаться под протекторатом США на основе расчленения России.

Глобальный империализм США готовится к «горячей войне» против России. Развернуты боевые порядки Вооруженных Сил США (или разворачиваются) на территориях Болгарии, Чехии, Польши, Грузии, Средней Азии. По данным А. Г. Лукашенко, президента Республики Беларусь, вдоль белорусско-польской границы со стороны Польши «тихие американцы» установили свои пункты технической разведки.

Война против памяти России – часть подготовки империализма США к оккупации территории России. Без этого, планы по мировому господству оказываются исторически не реализуемыми.

Поэтому борьба всех патриотических сил России за восстановление исторической памяти у народов России, в первую очередь у русского народа, становится главной задачей. Необходимо, чтобы задача исторической и культурной преемственности стала задачей № 1 в образовательной и культурной политике российского государства.

Борьба за нашу память – и есть борьба против глобализации/ колонизации России, это есть борьба за наше будущее, за продолжение нашего исторического цивилизационного творчества.

Россия, как «евразийская ось истории» (по Макиндеру), является «центром устойчивости и неустойчивости мира». Она первой на себе испытывает штормы исторических кризисов человечества. Так было всегда, на протяжении истории человечества, особенно в ХХ веке. И это то же наша историческая память.

Россия была сражающейся крепостью, она за прошлое тысячелетие пережила в 3 раза больше войн, чем Европа, – и это тоже наша память.

Александр III говорил, что у России есть только два верных друга – армия и флот, – и это тоже наша память.

Поэтому «держать порох сухим», т. е. поддерживать обороноспособность страны на высоком уровне и делать все для этого, – и это тоже наша память.

Память воюет против глобализации. Давайте восстановим нашу культурную и историческую память и будем сохранять ее как зеницу ока.

Память человечества, память народов, память истории, прогрессирующая память как основа прогрессивной эволюции, память как растущее разнообразие бытия человечества, сканирующее разнообразие ландшафтногеографических и климатических условий воспроизводства жизни человека и природы, – Память в ее глубоком, сущностном понимании выступает против империалистической глобализации. Она ее бытийный оппонент. Она и опрокинет все планы авторов империалистической глобализации, как бы изощренными по-иезуитски они не были. Их планы – утопические, и реальная история сметет эти планы, эту империалистическую глобализацию. Поэтому что за реальной историей память и законы эволюции!