Текст книги "Мириады светлячков"

– Тут недалече, полчаса ходьбы, речушка малая течет, там и ловятся.

Вим аж расцвел от моей нехитрой похвалы.

– Замечательный завтрак. – Только вот не понимаю, почему его готовит именно дед? Почему он?

– На обед чего хотите? Есть сыр, свиная вырезка, рыба, – перечисляя, Вим загибает пальцы, – картошка, редька и рис.

– Мясо с рисом! – тут же отрываясь от кувшина, высказывается Салис.

Но Вим молчит, глядя почему-то на меня.

– Дедушка Вим, не смотрите, что я старше Салиса по возрасту. Ал Дорир указал мне его в наставники. Получается, я только ученик.

– Вона как. Хорошо. Будет вам мясо с рисом. – Степенно кивая, дед забирает уже опустевшую посуду. Тянусь ему помочь. – Руки убери, не дело носящему одеяния чтеца заниматься мытьем и уборкой.

И подтверждает свои слова, хлестко ударив меня по ладони… Больно, черт!

– Пойдем, Бе… – Тут Салис замирает в задумчивости. – Э-э-э, как тебя звать по-нормальному, а не кличкой?

– Дим… Просто Дим. – Только после этих слов полностью осознаю, что я больше не раб и не холоп! У тех не спрашивают имена. – Но и Берк мне нравится. Пусть будет Дим Берк.

Хочу оставить эту кличку в память о пережитом, чтобы не забывать никогда…

– Тогда, молодой человек, надо произносить так: Дим ли Берк.

Путает меня Вим, очень путает. То как деревенщина говорит, то как интеллигент. Какой он настоящий? Водитель кобылы и повар? Или боец, наводящий страх на стражей в техноброне? Какая из сторон настоящая?

– Зачем «ли» вставлять? – не удерживаюсь от вопроса.

– Это указывает на твой статус чтеца. Вот я, например, Салис ли Тиор! – не давая старику вставить слово, быстрой скороговоркой произносит мальчишка. – Дед, нам пора.

– Идите, я тут приберусь пока.

По дороге спросил, где можно помыть руки после еды. Сразу получил от Салиса пиму, раза в четыре меньшую, чем первая. Содрогнулся, но положил меж ладоней и дунул. Вопреки опасениям пима ограничилась только руками. А вот это удобно, только щекотно очень.

– Люблю тут гулять, – видя мое недоумение, поясняет чтец. Я и правда не понимал, почему он идет коридорами по заводу, а не пользуется лифтами. – Приятно тут. Чувствуешь себя невероятно близко к тайне.

– Какой тайне? Завод как завод, – провоцирую мальца на откровенность.

– Да, завод, для всех он просто завод. Производство, оставленное нам Древними. – Тяжко вздыхает. – Но разве хоть кто-то понимает, как он работает? Может, это и не завод, а что-то иное! – Открытой ладонью гладит стену коридора. – Все видят и все привыкли, забывают, какая он загадка.

Ничего, парень, вырастишь и тоже перестанешь себе забивать голову этими размышлениями, привыкнешь, как привыкли, судя по всему, все остальные.

– Мы куда идем?

– В принципе на заводе очень много ходов, различных помещений, назначение которых непонятно. Ты теперь чтец, так что я должен показать тебе пару мест. В одном ты уже был. В центральном зале. Осталось привести тебя в залы выдачи.

Выдачи?

В отличие от предыдущих посещений пирамиды сейчас мы явно спускаемся куда-то вниз, если судить по наклону пола. И идем мы долго. Это же насколько спустились ниже уровня земли?

– Вот!

Салис уверенно проходит через дымчатую завесу. Зажмуриваюсь и делаю шаг.

И замираю с отвисшей челюстью. Есть отчего. Невероятных размеров помещение предстает перед моими глазами. Потолок еле различим и находится на высоте метров семидесяти. А общая площадь этого мегаангара… Да сюда можно впихнуть две пирамиды с поверхности! Ничего себе, это что получается, на виду только малая часть завода. Он как айсберг, верхушка в десятки раз меньше, чем та масса, что скрыта под водой.

– Впечатляет?

Салис восторженно наблюдает за моей реакцией. Так, будто он сам все это построил и наслаждается произведенным эффектом. Мальчишка.

– Более чем.

– А то. Когда меня сюда привели в первый раз, я даже заплакал от испуга. – С сомнением гляжу на его наглую физиономию. Он подмигивает и дополняет: – Мне тогда только исполнилось три года.

Силен малец, только расплакался. Я бы на его месте, глядя на проносящиеся от стены к стене толстые жгуты синевато-красных разрядов, обмочился бы, наверное, в три года-то. Жутковатое место, хоть и красиво тут. Но красотой, сотворенной не природой и не человеческими руками. Не люди строили завод, точно не люди…

– Пойдем. Скорее всего, приходить тебе сюда придется очень не часто. Нависы на нашем заводе не производят. – Затем потупил взор и произнес как бы оправдываясь: – Их вообще редко заказывают. Они же не ломаются никогда. – Его взгляд пустеет. – А если по правде, то я просто не знаю знака. Пойдем, покажу малый зал выдачи.

В этот раз он пользуется платформами перемещения.

– А вот тут, я надеюсь, ты будешь частым гостем.

Мы находимся в уменьшенной копии главного зала. Хотя, привыкнув к яркому освещению после полутьмы коридоров, понимаю, что далеко не копия, совпадает только форма помещения. Отличий много: нет знаков на стенах, пол выложен мозаичным панно – идеально подогнанные куски неизвестного материла различной формы рисуют на нем непонятную картину. Тускло светящиеся линии расчерчивают комнату на множество неравных секций. Да и по размеру раза в четыре меньше оно, чем зал, в котором меня вчера чуть не принесли в жертву.

– Это тоже комната выдачи. Она находится прямо под залом заказа. Именно здесь появляются заказанные мной… чтецами вещи. – Вот оно как. – Все, что сюда не помещается, переправляется вниз, где мы только что были. Но это редко. Чем больше предмет, тем больше тратится энергии на него. А энергия – это деньги. – Судя по всему, для него это постулат, не требующий объяснения. – Платформа, которая переносит в большой зал, тут недалеко.

Чем дальше, тем больше в его объяснениях непонятного. Зачем такое разделение площадок? Почему все сделано так и не иначе? Но за размышлениями не забываю следить за дорогой. И правда, «лифт» оказался совсем близко, буквально за поворотом.

– И это все, что ты хотел мне показать?

Что, это вся экскурсия? Стоим в центре зала заказов.

– Для работы – да, больше ничего не понадобится. А в остальном не хочу тебя лишать права на поиск. Это так здорово, бродить тут и думать, что откроешь какую-то тайну!

Пф-ф-ф… Я балдею с этой детской непосредственности. Тайны, загадки, которые можно решить, просто что-то обнаружив. Ага, как же. Но тут вспомнил, как сам ползал на карачках с металлоискателем, надеясь найти придуманный клад. Правда, мне было тринадцать тогда…

– Ну что ж. Давай займемся твоим обучением.

– Давай. – Делано равнодушно пожимаю плечами. Меня что, и правда научат управлять этой громадой? Это же какие возможности и перспективы вырисовываются!!!

Чуть не закапал слюной весь пол. Броню себе сделаю, оружие, а может быть, и корабль… И первый, кого я навещу, когда все это будет у меня, окажется капрал Бид…

– Садись в центр напротив меня. – Салис показывает пример, усаживаясь прямо на пол, скрестив ноги в позе лотоса. – Давай попробуем узнать, что ты сможешь прочесть. Не расстраивайся, если ничего не получится.

– Как пробовать-то?

– Расслабься. Закрой глаза. Успокой дыхание. – Я одно время занимался йогой, и делать то, что говорит мне молодой чтец, нетрудно. – Когда откроешь глаза, не сосредотачивайся ни на одном знаке. Скользи по ним отрешенным взором. – Киваю, давая понять, что понял. – Открывай глаза.

Вначале не происходит ничего. Перетекаю взглядом по мерно ползущим знакам-«фонарикам». Никакого эффекта, просто кругляшки на стенах. Но внезапно как прорывает плотину. И я СЛЫШУ каждый знак, который плывет по куполу. КАЖДЫЙ! Одновременно. Не разобрать в этом тысячеголосом хоре ни единой детали. И ладно бы я их слышал ушами, но нет… Каждый кругляш рвался мне в разум и пытался что-то о себе поведать. Каждый…

– Эй, Дим! Что с тобой? У тебя кровь из носа и ушей идет. Дим!

Но голос Салиса так далек, ему не прорваться через безумную какофонию знаков…

Открыв глаза, вяло наблюдаю за скользящей в небесной вышине темной тучкой. Чувствую, что скоро меня начнет тошнить от этого вкуса. Тьфу, а ведь сперва он казался даже приятным.

– Он пришел в себя! Пришел! – Равнодушно поворачиваю голову немного вбок. Салис с бледным лицом и синими губами подпрыгивает на месте и машет кому-то руками. Что суетится, спрашивается? И как я оказался на этом лугу? Мысли скользят неторопливо, отрешенно.

– Бер… Дим. Посмотри на меня!

Это, кажется, Вим, но мне безмерно лень что-то вообще делать.

Кто-то берет мою голову, обхватив ладонью за затылок, и немного приподнимает. Лицо деда прямо у моего носа. Пусть он уйдет, небо такое красивое и тихое. Как же приятна тишина.

– Очнись! – Удар ладонью по щеке. Вроде по моей, судя по тому, как дергается мое поле зрения. Плевать. Отстаньте от меня все. Но открывать рот и что-то просить выше моих сил. – Очнись ты! – Еще удар.

Хи-хи, а мне не больно, курица довольна. Пожалуйста, ну оставьте меня в покое…

Сухие, жилистые ладони переворачивают меня на живот. Ну вот… Мне плохо. Верните небо… Кто-то проводит пальцами по спине. Отстаньте. Внезапно все тело взрывается от острейшей боли! Судорога пробегает по позвоночнику, мышцы рвутся, трещат косточки.

– А-а-а! Вашу ж мать!

Равнодушие резко меня покидает. Секунда – и я скачу по поляне на одной ноге, пытаясь дотянуться до места под лопатками, из которого льется эта невыносимая, пульсирующая боль.

Мои попытки унять источник боли прерывают самым грубым образом. Очередное подпрыгивание, и вместо земли под ногой я ощущаю эту землю пятой точкой. Дедушка Вим, будь он неладен, снес меня подсечкой, как заправский футболист подкатом. На этом старик не остановился, моя шея оказалась в железном захвате. Рывок, что-то хрустнуло, и боль ушла.

– Повезло тебе, малец. – Этот странный дедок держит мою голову у себя на коленях. – Как есть везунчик ты.

– А-а, э-э… – Язык плохо слушается команд разума. – Чифо слуфило…

– Тебя настигла падучая Древних, – скороговоркой тарабанит Салис. – Мне говорили, что она возможна только у детей! Я не знал…

– Да ничего страшного, ивир всегда под боком.

Дар речи полностью вернулся ко мне. Пытаюсь утешить чтеца.

– Мы в тебя влили семь капсул, Дим, семь… – качает головой Вим. – Ты был мертв двенадцать минут, малец.

– Как мертв?

Не понимаю, я же жив, это явно не ад и уж тем более не рай, с такими-то лицами рядом.

– Трупом был. И ивир не помогал, пока мы не догадались вынести тебя с завода.

– Но… Но двенадцать минут!

Это же уже все, я должен был стать «овощем», мозгу положено умереть от кислородного голодания, разрушаются связи.

– Неисповедимы пути Древних, все в их власти… А теперь поспи.

– Но я…

Дед нажимает на какую-то точку на шее, и я отключаюсь, будто робот какой.

Это начинает раздражать. Безмерно. Я что, барышня кисейная? По несколько раз на дню валиться без чувств? Тьфу. Что ж так темно-то! Ни зги не видно. Протираю глаза, неужто ослеп? Но стоит мне попытаться встать, как стукаюсь головой о что-то. А-а-а! Твою дивизию! Меня похоронили заживо? Судорожно ощупываю пространство вокруг меня. Так и есть, я в чем-то похожем на гроб!

– А-а-а! Выпустите меня! Я живой! – В панике стучу ногами и кулаками по холодному пластику.

Вдруг что-то щелкает, и верхняя часть «гроба» с тихим шипением отходит вбок.

– Не ори. – Свеча в руках Вима нестерпимо режет глаза, привыкшие к абсолютной темноте. – Вылазь отсель. Голову береги, тут низкие потолки.

И правда, как только выбрался, пришлось согнуться чуть ли не вдвое, чтобы не врезаться в потолок. Где мы? Землянка какая-то, ей-богу. Только в центре ее длинный, почти в три метра, цилиндр, мерно гудящий, с блеклыми точечками разных цветов. В нем я и находился, судя по всему.

– Иди за мной. – Послушно следую за стариком. О, лестница, деревянная. – Прищурься. – Мне нетрудно.

Резкий свет на миг слепит, несмотря на плотно закрытые веки. На ощупь поднимаюсь по шатким ступеням.

– Ляг на пол, полежи. И главное, моргай часто-часто. Поможет.

Тьфу, откуда он взялся, знаток.

Судя по всему, я нахожусь в доме Вима. Привычный по подворью Тука вид в этом домике. Необлагороженные стены, кирпичная печь с дымоходом по-белому…

– Пришел в себя?

– Да, вроде все в норме.

Я и правда чувствую себя изумительно, как заново родился.

– Садись за стол. – Пристраиваюсь на табуретке. – Пей.

Принюхиваюсь, в предложенной кружке на дне плещется грамм пятьдесят самого натурального самогона. Морщусь.

– Пей, я говорю.

Ну, надо так надо. На удивление, алкоголь легко проскакивает, по телу разливается приятное тепло.

– А теперь слушай. Внимательно слушай.

С Вимом происходит разительная перемена. Только что рядом со мной сидел добряк дедуля, а сейчас… Сейчас я смотрю в холодные, расчетливые глаза. Такие я видел не раз у Сергея Палыча, начальника аналитического отдела службы внешней разведки, да у отца. Передо мной сидел матерый, опытный волчара, умный, многое повидавший, опасный, как рота спецназа.

– Слушаю.

Назвать его сейчас дедушкой не поворачивается язык.

– По данным «реаниматора»… Да-да, не косись на подвал, ты двое суток провел именно в «реаниматоре». Ивир помогает не всегда. – Идиотский мир! «Реаниматоры» в подвале! Дедули странные. Воскрешение после дюжины минут! – Не помог и «реаниматор».

– Но я…

– Я сказал слушать, а не говорить. Ты не жилец. Точка. Месяц, от силы два – и все. Капсула Древних не ошибается никогда. Твой мозг сейчас работает на ивире. – Это как? – Он замещает умирающие ткани. Но так продолжаться долго не может. Разрушение неминуемо.

– Значит, я ходячий мертвец?

– Да.

Вот черт!!! Выжить в тех ситуациях, что были, и подохнуть от гребаных знаков! Чувство вселенской несправедливости поднимается из груди.

– Но, может, есть шанс.

– Помочь может только сифуз.

Что это за сифуз? Впрочем, неважно, значит, шанс есть!

– А где его достать? Или купить?

– Нигде. Его никто не продает, нет таких идиотов, продавать сифуз. Ну, если у тебя нет нескольких сотен миллионов. И не достать его просто так, тем более за такой короткий срок. – Горло мгновенно пересыхает. – Забудь, эх, зря я о нем заговорил. Только внушил тебе ложную надежду. – Пошатываясь от этих новостей, встаю из-за стола. – Я не договорил. Даже этот месяц, что я тебе выделил, ты проживешь только в том случае, если будешь ежедневно принимать ивир.

– Каждый день?

Тупой вопрос, он же все объяснил, но мысли мои далеко.

– Каждый. Я мог бы продлить твой срок почти вдвое, благо кое-что умею. Но увы. Сегодня в порт прибывает навис Торговой Лиги, и я улетаю почти на месяц с Ростарга.

– Но, може…

Очень хочется пожить.

– Нет.

И, глядя в его глаза, понимаю – это «нет» окончательное.

– Спасибо за помощь.

– Сделал все, что мог…

Киваю и как обкурившийся нарк, не разбирая пути и натыкаясь на мебель, пытаюсь найти дверь.

– И да, о «реаниматоре» в моем подвале – молчок! Уяснил?

– Да, да…

Салису я ничего не сказал. Он был так рад и считал меня здоровым, а не погибшим по его же вине. Я просто предпочел скрыть от него правду. Ненавижу, когда меня жалеют. Но краски мира поблекли. Все стало каким-то второстепенным, неважным, далеким.

Я стал чтецом. Мог читать любой знак, только в этом никому не признался. Оказалось, что местные чтецы могут понимать от силы до трех десятков «фонариков», я мог все, но сделал вид, что понимаю только дюжину. Но это не имело никакого значения. Я искал сифуз, сутками просиживая перед плывущими по стенам знаками. И не находил. Может, загадочный сифуз и не производят эти огромные машины, оставленные загадочными Древними. Но я надеялся, и только эта надежда не давала погрузиться в полное безразличие.

Когда я оставался один на заводе, то шел в кладовку и активировал ручной режим управления. Все оказалось очень просто. Там можно было выставить любую категорию товаров, какие способен производить завод. По умолчанию, знаки появлялись в хаотическом, случайном порядке. Кроме пары рядов, которые замерли без движения. На них я вообще не обращал внимания. Только быстро пробежал их глазами. Сифуза там не было, там вообще не было лекарств.

Мне было по силам остановить завод. Отключить его или запустить режим профилактического ремонта. Да что завод, я мог приказать начать постройку звездолета или, как тут называли эти корабли, нависа. Любой навис, от самого крошечного до размером с несколько футбольных полей. Была бы только энергия. Но зачем? Шли дни. Жизнь утекала сквозь пальцы.

Однажды мне пришла в голову дельная мысль. Теперь я не пялился тупо на хаос случайных «фонариков», а поступал умнее, в ручном режиме выставляя раздел «лекарства». Но увы. Не находил. Правда, судя по данным пирамиды, в перечне возможных лекарственных продуктов насчитывалось около девяти миллионов наименований. А поисковой системы никакой. Или мне не удалось ее найти. Так и сидел каждую ночь.

Иногда возникало желание заказать постройку маленького кораблика и остаток дней провести среди звезд. Но надежда найти препарат, который остановит разрушение моего мозга, не давала мне покинуть завод Древних.

Информация, я так ее искал и вот получил. Море, океаны знаний. Но зачем они? К чему мне понимание, что собой представляют пирамиды? Как это поможет? Никак.

Что с того, что мне стали понятны противоречия местной жизни. По моему мнению, все объяснялось очень просто. Люди паразитировали на оставленных Древними технологиях. К чему стараться, строить свои производства, если есть завод? Да, чтецы мало что могут, но их только на Ростраге около пятидесяти, и каждый может прочесть пару десятков знаков. А есть еще миллионы заводов в других системах, на других планетоидах, и у них есть свои чтецы. Кое-что люди делали и сами – все, что можно было произвести в домашних условиях или на примитивном оборудовании, таком как деревенская кузня, гончарный круг или прялка.

Звездолеты мирно соседствовали с кобылами, которые тянули примитивно кованные плуги. И все это в понимании окружающих было нормально, абсолютно нормально. Они так живут тысячи лет. И никто не знает, когда и кто построил пирамиды и космопорты, они тут были задолго до человека. Никому нет дела до того, что планетоиды, такие как Ростраг, вообще не могут существовать по законам природы. Тут просто не знают этих законов, которые отрицают возможность для космического тела размером с крупный астероид иметь атмосферу и нормальную силу тяжести, не говоря уже о живой природе. Я попробовал поспрашивать, меня не поняли. Как так невозможно, если мы тут живем и все живут также в бесчисленных системах.

Также все были уверены, что вселенная заканчивается там, где кончается радиус обзора на проекторах в космопорте. Удивительная несуразность для внешнего наблюдателя: глухое, средневековое общество и мелькающие то тут, то там аппараты, до которых науке Земли плестись не одно тысячелетие. И банальная обыденность для тех, кто не знает иной жизни.

Мне оставалось немного времени – десять, максимум пятнадцать дней. И не потому, что именно этот срок отвел мне Вим, нет. Я потрудился найти «реаниматор» в знаках. И нашел. Нет, не стал его запускать в производство. Оказалось, что для этого потребовалось бы столько энергии, что с легкостью хватило бы на среднего размера навис. Но «прочитав» знак, понял, как им управлять, хотя совершенно не разобрался в том, на каком принципе он работает. «Фонарик» что-то попытался мне объяснить, но не хватало у меня знаний, чтобы понять. Такой принцип тут был во всем.

В один из дней, когда равнодушие немного отступило, я поинтересовался у Салиса, который запустил в производство комплект техноброни. Спросил, а что он делает, понимает ли он, что заказывает у завода? В ответ получил только поверхностное объяснение: «Так это. Знак этот. Ну, я читаю. Ну, трудно объяснить. Знак мне говорит, что это будут средние доспехи». Все! Это было все объяснение!

Не надо было знать досконально, что ты заказал, надо было только мимолетно уловить, что стоит за тем или иным знаком. А впрочем… Присмотрелся и я к «фонарику» техноброни. И что?

«Силовая броня, класса 3. Относится к среднему типу. В комплект входят… Изготовлено из поли… (ничего не понял из названия, хотя знак попытался мне предоставить даже химическую формулу в виде трехмерной модели). Энергоемкость защиты, три единицы (чего единицы? сколько это в привычных мне системах измерения – не знаю). Сервоприводы на принципе (не понятно). Наноусилители, в основе которых лежит (не понятно). Покрытие из… (опять не понятно)». И так далее. И чем в принципе мое понимание этого знака отличалось от понимания Салиса? Если честно – ничем существенным.

Было очень много непонятного и в предлагаемом заводами ассортименте. Имелись знаки, которые предлагали запустить завод на изготовление каменных топоров! Да-да, аналогов тем, которые изготавливали далекие наши предки. А соседний «фонарик» мог нести в себе матрицу заказа на плазменную винтовку. Казалось, что в пирамиде собрана возможность изготовления вообще любых предметов, какие когда-либо производились или придумывались человеком. И явно не на Земле. Например, тот же копатель, виденный мною у Тука на ферме. Это оказался универсальный инструмент по работе с грунтом на основе каких-то полевых структур. Это технология цивилизации, шагнувшей к звездам. А если вспомнить о нависах… Кладезь технологий. Бездонная бочка, ящик Пандоры, открыв который местное население не смогло от него отказаться и деградировало как в научном, производственном, так и в социальном аспектах.

Но был в этой системе один нюанс. Если прочел знак, то ты автоматически получал знания, как пользоваться тем, что заказал. Вот так. Сперва показалось это странным. Но потом вспомнил Землю… Множество людей умеют нажимать на различные кнопки, но исчезающе малый процент может объяснить, как работает, к примеру, компьютер, или телевизор, или электромобиль. Но фактически каждый может ими управлять. Так и тут, я не знал принципа, по которому работает то же устройство связи, что приказал изготовить в день жертвоприношения. Но легко понял, как привести его в действие.

Так и в случае с «реаниматором». Спустился в подвал дома Вима, запустил диагностику. Затем по цветовой шкале определил свое состояние. Плачевно. Я и правда держался на ивире, который оказался колонией невероятно совершенных нанороботов-лекарей ограниченного срока действия, а вовсе не магическим эликсиром. Ивир, кстати, производился заводом по умолчанию. Это была какая-то встроенная функция, каждый завод выпускал сто капсул в сутки. Без вмешательства кого-либо, сам производил, по одному ему ведомой причине.

Сифуз. Вот его найти никак не удавалось. Совсем. Я тонул в знаках, рискуя окончательно сжечь свой разум, – безуспешно. Какие только лекарства мне не предлагали «фонарики», но нет. Ничто из них не могло спасти. А врачей тут не было. Вообще как профессии. Зачем, когда есть ивир или «реаниматор», который, к слову, был огромной редкостью и стоил столько, что не укладывалось в голове. И что подобное сокровище по местным меркам делает в подвале обычного старика? Хотя назвав Вима обычным, я явно погорячился. Имелась в нем какая-то тайна, загадка. Но мне было на нее плевать.

Я изучал психологию и знал, как меняются люди, их мировоззрение и мироощущение перед лицом неминуемой смерти от неизлечимой болезни. Оказалось, мой психотип относился к той редкой группе, что вместо слез и рыданий или, наоборот, буйства и желания свершений впадают в полное безразличие. Не знаю, хорошо это или плохо, но так оно есть.

Казалось, вот они, последние дни. Живи полной жизнью! Зажигай! Тем более что ты чтец! В глазах окружающих – настоящий маг. Вторая по статусу «каста». Выше стражи, выше военных, выше жрецов. Только алькары стоят на ступень выше. По крайней мере так было на Ростарге. Но нет, меня не интересовало ничего. Ни женщины, ни выпивка, ни приключения, ни драки. Даже желание мстить пропало без следа. Его сдуло дуновением предстоящей вечности – смерти.

Время неумолимо. Бесполезно его о чем-то просить – не внемлет, не остановит свой бег. Оставалось пять дней, именно такой срок отмерил мне «реаниматор». Мне снились кошмары…

– Дим!

С облегчением открываю глаза.

– Да, Салис, в чем дело? До моей смены еще три часа.

Но я рад, что парень вытащил меня из ужаса небытия, в котором пребывал в своем сне.

– Тут такое дело. Мне надо срочно улететь в Тириум. – Так на Ростарге называли самое крупное поселение. – И найти ал Дорира.

– К чему такая спешка?

– Умер второй сын верховного алькара.

Я уже знал, что алькаров на этом планетоиде двое. Сам ал Дорир и его старший сын.

– Второй? Почему именно он? И забудь, ал Дорир наверняка это уже знает.

– Ты не понимаешь! Об этом знаю только я.

– Откуда такая осведомленность? Он что, на твоих глазах умер?

Мне тяжело говорить, пима лезет в рот. Никак не могу привыкнуть к этому способу «мытья».

– Нет, конечно. Как и следует по обычаю, Тинус ал Доририс был отправлен отцом в иные миры, набираться опыта. Так поступают все владетельные алькары с теми сыновьями, которые не являются наследниками.

Наверное, надо удивиться, но мне наплевать. Салис сейчас улетит на платформе, значит, у меня на несколько часов больше на поиски лекарства.

– Ну и как ты узнал о его гибели? – поддерживаю разговор.

– Просто. Стала доступна для производства «симбиотическая функция замещения».

– И что? – Ну стала доступна, что с этого? Хотя стоп! А почему «стала», значит, ранее была «недоступна»? Я еще не сталкивался с какими-то запретами на изготовление. Что-то новое. – Объясни, что значит стала доступна.

– Ну это просто. Каждый мир может породить только трех алькаров.

И? Ничего не понимаю, что значит породить?

– А разве алькары – это не просто владетели миров и люди, обладающие способностью повелевать непонятными силами?

– Нет, конечно. Алькар – это тот, кто носит в себе симбиотическую функцию. Именно она дарует им силу. Не обязательно алькар – лорд мира. Есть множество миров, в которых у них нет никакой власти.

Н-да. Столько тут прожить и не знать таких вещей. Мне стало даже немного стыдно за свое равнодушие к окружающему миру.

– А как ты понял, что этот знак стал «доступен»? – как маленького дитя, расспрашиваю чтеца.

– В мои обязанности входит постоянно наблюдать за этим знаком, так как я умею его читать. Он, кстати, находится среди неподвижных кругляков, что сильно облегчает эти обязанности. Обычно он «закрыт», а сейчас «открылся». Значит, один из трех алькаров, порожденных Ростагом, умер. И я не думаю, что это ал Дорир-старший или его наследник.

– Логично.

Об этом мы бы узнали быстро. Подобные новости всегда распространяются со скоростью лесного пожара.

– Так что я полетел. Тут просили тебя изготовить четыреста сковородок.

– Сделаю. – На удивление, из десятка подобранных мною знаков, о которых я рассказал, что их читаю, именно тефлоновые сковородки пользовались особым спросом. Их даже закупали торговцы Лиги. Слышал, что ал Дорир имел на них очень неплохой барыш.

– Кстати, – Салис замер во входном проеме моей кельи, – помню, ты у меня спрашивал, знаю ли я, что такое сифуз.

– Да, ты ответил, что никогда не слышал о таком.

– Ну да. Только вот что я подумал. Мне кажется, что твой сифуз, которым ты бредишь все время, не что иное, как сокращение от симбиотической функции замещения. Ну ладно, я побежал!

Меня никогда не били пыльным мешком по голове, но теперь я четко представляю, на что это похоже. Неужели мальчишка прав?! Еле дожидаюсь его ухода и, заплетаясь в одеждах, сломя голову мчусь в залу заказа.

Так! Замершие знаки. Их немного, от силы пара сотен.

«Очиумный прерыватель. Применяется…»

Не то.

«Генератор синтеза ми…»

Опять мимо.

«Арбалет углепластиковый, с рыч…»

Тьфу.

«Листаю» знаки. В голове бьется набат боли от столь частых попыток понять кругляши…

Наконец-то! Вытираю рукавом текущую из носа кровь.

«Симбиотическая функция замещения. Внимание! Военные технологии!»

Ну ничего себе. На техноброне, плазменных винтовках и бластерах таких предостережений нет.

«Граничная технология. Разработка корпорации «Нимикон». Опасность! Применен синтез с технологиями чужих. Не для общего пользования. Проект «Ахиллес». (Тут было иное имя, но знак, чуть «замявшись», сменил его именно на «Ахиллес»!) Симбиотическая функция дополняет человеческую нейросеть. Внимание – при этом происходит полное обновление организма на молекулярном уровне. Внимание – не известны последствия длительного применения. Извлечения не предусмотрено! Функционально выводит человеческий организм за грань физически возможного. Формирует на основе человеческого биополя блок силовых структур мощностью до восьми… (Не понял единицу измерения.) Позволяет управлять силовыми блоками, на интуитивном уровне. Опасность! Граничная технология. Не для использования гражданскими лицами!..»

Дальше шло научное объяснение, из которого я не понял вообще ничего. И только в самом конце:

«Производство ограничено. Три единицы на колыбель. Доступно – одна единица».

Неважно. Неважно все! Кроме одного: «происходит полное обновление организма на молекулярном уровне»! Вот что для меня основное.

Я чуть было не заказал этого «Ахиллеса» сразу, как только понял «фонарик». Но остановился. Обратного пути не будет. И дело тут не в предостережениях знака. В ином. Инициировав на себя сифуз, я стану алькаром. Пока не ясно, что мне это даст, кроме выздоровления, но цена… Ал Дорир приложит максимум усилий, чтобы меня убить. Наверняка этот сифуз он не рассчитывает отдать мне. Это будет фактически кража уникальной вещи, дарующей очень большие возможности и статус алькара. Такое не прощают. Особенно чужаку.

Можно, конечно, сразу сбежать и прятаться в лесах, пока не сядет какой-нибудь навис из другой системы. Но сколько времени смогу ускользать от местных? Не знаю как, не ведаю и того, когда космопорт примет навис из далеких систем. Ближние не подходили. Никто из соседей не будет ссориться с лордом-владетелем. Да и набегался я. Воспоминания еще свежи.

Не трогать знак и оставить все как есть? Тоже не вариант. Это просто означает обречь себя на смерть.

Нужен был иной план. А что, если… Заказать себе личный космический корабль? Но бросив взгляд на энергобаланс завода, понял: даже на малюсенький истребитель не хватит. Обидно, а было бы здорово.

Пробежался по заводу. Уже ночь, и никого нет. Охранники предпочитают находиться вне пирамиды, а уж когда я на заводе один, вообще прячутся, не желая попадаться мне на глаза. Но проверить коридоры и помещения на наличие посторонних желательно. Не нашел никого. Правда, моей разыгравшейся паранойе все время кажется, что кто-то за мной следит. Дней уже так десять. Но это нервы. Иногда вообще тени какие-то мерещатся, возможно, это первые признаки разрушения мозга. И мне следует поторопиться.