Текст книги "Чужая невеста"

Глава 11. О другом мире во всем его великолепии

Что я могла сказать ему? И хочу ли я что-то говорить… Мне нужно подумать! В одиночестве, грея заледеневшие вдруг руки о чашку с горячим кофе, на родной кухне… Мне нужно осознать то, что произошло. Всё изменилось – и слишком, слишком сильно. Когда у тебя на глазах за какие-то часы мужчина меняет один облик на другой, а потом на третий – поверьте, рассуждать трезво и быстро не получится.

Эксцентричный и неотразимый рыжий шут. Он же начальник отдела Иллюзий и блестящий политик. Он же совершенно сумасшедший гениальный музыкант. Он же…

Он Хранитель Грез – Искусник, воплощение Стихии, одна из опор трона и один из столпов равновесия мира. Мира. Но не меня… Мое равновесие окончательно рухнуло несколько минут назад, когда я осознала, что этот самый столп снял передо мной маску и раскрыл свое имя.

На самом деле это даже круче, чем Безумный Бард. Такая милая пара – Хранитель Грез и Смотрительница Императорской Библиотеки. Не смешите меня.

Потребовать, чтобы он вернул меня домой? И что я буду там делать? Нет. Я уже все решила. И нет, говорить с ним я не хочу. И не задам ни одного вопроса.

– Отлично, – кивнула я, давя и скручивая раздиравшую сердце боль. – Тогда идем.

Кажется, он растерялся, но я не стала думать об этом. Просто развернулась и пошла вниз, разглядывая уже не город, а плитку под ногами.

Но за спиной очень спокойно сказали:

– Этот город называется Лашер. Я хотел показать тебе его именно отсюда. Красиво, верно?

Молчу и шагаю.

– Мирра. В Лашер мы доберемся порталом.

Останавливаюсь и жду.

Лиловая дымка возникла прямо перед глазами, и я не раздумывая вошла в нее, не желая, чтобы мой проводник снова ко мне прикоснулся.

И очутилась перед ажурными белыми дверями. Ни ручки, ни какого-либо подобия звонка. Но Ярр, обогнув меня, провел ладонью по хитрому завитку на уровне моей груди, и двери неторопливо раскрылись внутрь.

Большой холл, очень светлый, с минимумом меблировки – несколько ярких, разноцветных диванов, треугольные столики перед каждым и широкая стойка, сначала показавшаяся мне просто красивой деталью интерьера – сложное плетение серебряных прутьев, на котором едва заметна стеклянная столешница.

Людей в холле почти не было – две женщины в пестрых, ярких нарядах за одним из столиков, и мужчина за стойкой, поднявшийся нам навстречу. Очень похоже на гостиницу. Но зачем нам гостиница?

– Добро пожаловать в Лашер, – произнес мужчина. – Вы желаете остановиться у нас?

– Доброго солнца! – Ярр подошел к стойке и оперся на нее локтями. – Да, нам с женой нужен номер… пока я не знаю, на какое время. Пусть будет три дня и возможность продлить.

Три дня?! Зачем столько? Процедура снятия печати такая долгая? И почему этот администратор совершенно не удивлен нашим визитом… Стоп. С ЖЕНОЙ?!

Но у меня хватило ума промолчать, а Мидьяр обернулся ко мне и подмигнул, а я едва не вскрикнула, увидев, что лицо у него совсем другое. Иллюзия… Ну да, это можно понять – скорее всего, он не хочет, чтобы его узнали. Не хочет афишировать свое присутствие на Ленейре. Тем более по такому странному поводу.

Несколько минут спустя нас проводили в роскошные апартаменты. Впрочем, я бы поубавила в интерьере ярких цветов или хотя бы их количество…

– Мидьяр, я очень рада, что мне довелось увидеть твой мир, – это было первое, что я сказала за все минувшее время. – Но мне казалось, что я здесь по делу.

– Несомненно, – подтвердил этот невозможный человек, бросая свой мешок на изящное, словно вручную сделанное кресло.

И возвращая себе собственное лицо. А жаль, на самом деле… Я не хочу его видеть. Это слишком опасно для моего решения.

– Но я не думаю, что тебе стоит появляться в храме в таком виде. Лучше переодеться. Наши жрецы очень… трепетно относятся к традициям.

– Никогда не замечала подобного за стихийниками, – парировала я. – И что же я должна надеть?

– В твоем мешке платье. Зеленое. И мы пойдем не к стихийникам, Мирра. Брачные ритуалы, рождение детей, посмертные обряды – всем этим занимаются жрецы культа Природы, – пояснил он, слегка улыбаясь.

Ну да. Могла бы и сама догадаться. Как и о том, что…

– Ярр… Ты ведь покинул свой мир. Отторг его… Ты мог найти мне другого проводника, зачем было самому?

Я невольно потянулась к нему, не физически, мысленно – чтобы почувствовать его эмоции. Ведь это должно быть неприятно, вернуться туда, где с тобой что-то случилось. С другой стороны, мне-то какое дело, что тут с ним случилось? Никакого!

– Все очень просто, лавелин…

Это обращение вызвало одновременно возмущение, боль и тоску по несбыточному. Потому я попросила:

– Не называй меня так.

И так практически черные глаза стали еще темнее. Право, я уже иногда ностальгировала по той яркой синеве с золотыми искрами.

– Как скажешь, – и усмешка эта кривоватая. Брр! – Все просто, Мирра, разве ты забыла, о чем мы договаривались? Я сразу сказал, что приведу тебя на Ленейр не бесплатно. Ты должна мне услугу.

Ах да. В расписание добрых дел меня не включили, точно.

– Какую? – осведомилась я, подобравшись и готовая к любым неприятностям.

– Присядь уже, – попросил Ярр. Отошел к окну и присел на подоконник, подтянул ноги, обнял колени. И в такой позе, глядя не на меня, а за голубоватое, чуть мерцающее стекло, сказал: – Три дня.

Очень понятно и все кристально ясно!

Я швырнула мешок на огромный диван, заваленный цветными подушками, и пнула одну из подушек ногой. Сорвать злость хоть так!

Он что не понимает, что не только ему сложно? Мне тоже!

Я хочу поскорее со всем этим закончить, потому что мне тоже больно и плохо! Но я осознаю, что если упаду в это бурное море по имени Мидьяр, то больше никогда не выплыву.

– Что – три дня? – спросила очень терпеливо, по-прежнему стоя посредине комнаты.

– Ты проведешь со мной три дня, прежде чем идти в храм.

– Зачем?

– Я так хочу.

Он повернул голову, и теперь я видела профиль – четкий, с опущенным вниз уголком губ. Подавила вздох, вдруг вспомнив того рыжего лиса, беспечного, вечно смеющегося, радостного, такого… живого. Наверное, то была тоже иллюзия. Маска, да. Маска шута, в которую я влюбилась. Но тем страшнее оказалось понимать, что и от этого нового Ярра я не могу оторвать глаз. Ужасно, Мирра! Ты ненормальная – как и он.

Ну ничего. Совсем скоро все это кончится. А пока у меня нет вариантов. Хочешь – получишь. Три дня рядом с мрачной, уткнувшейся в книгу женщиной. Где только книгу тут взять…

– Но это не все, Миррайна.

Кто бы сомневался…

– Три дня – и один поцелуй. Когда захочешь. Можно сейчас.

– Нет, – сказала я насколько могла холодно. – Это исключено.

– А мне кажется, я имею на него право.

Он соскользнул с подоконника и одним движением оказался около меня.

Миндаль, корица, свежесть трав… Его аромат окутал меня мгновенно, словно дымка портала. И точно так же унес куда-то… в такое знакомое, такое радужное место, где я теряла себя и обретала нечто безумно важное, единственно нужное…

– Поцелуй меня, – хрипло сказал над ухом его голос.

Запутаться пальцами в его волосах… Ощутить твердость и нежность губ… Сходить с ума, разделяя дыхание на двоих…

И да, окончательно сойти с ума.

Я толкнула его в грудь с такой силой, что высокий и сильный мужчина покачнулся, но удержал равновесие.

– Ты моя жизнь, – проговорил он. – Зачем ты так?..

– А ты сломал мою! – крикнула я.

Отступила, наткнулась на диван, села и разрыдалась.

Так почему у меня ощущение, что сейчас я ломаю наши? И что я совершенно по-дурацки уперлась рогом.

Но потом мне вспомнилось все, что происходило у меня дома, и вернулась решимость отстоять себя и свое личное пространство.

Да, сейчас мне сложно. Но если я не выстою, то потом мне будет сложно всю жизнь!

Я хочу, чтобы у меня все было просто и понятно. Нормальный муж с нормальной работой, хорошие дети, когда мы решим, что пора… а не русалки в доме, которые стонут так, что глаза на лоб от шока лезут. И не… вот все остальное, что было.

Мирра, ну же, вспомни! Сейчас очень важно все вспомнить.

Итак.

Да, русалки! И если бы я не вскипела от ревности, то это было бы смешное и веселое приключение, которых в моей жизни, в общем-то, никогда не бывает. И прекрасно, что не бывает! И не должно быть. Тем более что я уверена – «рыбку» поселили в моей ванне исключительно, чтобы посмотреть на мою реакцию.

И кошки. Он притащил в мой дом кошек! Правда, оказалось, что гладить пушистую мурлыку очень приятно…

Какао, он варит очень вкусный какао, из тех ингредиентов, которые есть на моей кухне, но у меня получается не так.

А еще глаза лезут на лоб от сочетаний цветов в его одежде. Вульгарных, немыслимых! Зато он совсем не вульгарен в общении, и я не помню, чтобы с кем-то еще мне было так легко и интересно разговаривать.

Но так же легко он говорит «Я люблю тебя». Нет, Мирра, это неправда, вовсе не легко. Он слишком серьезен, когда говорит это. И ни от кого больше я этих слов не слышала. И вряд ли услышу, когда выйду замуж… не за него.

Кто еще додумается петь мне, сидя на дереве у моего окна? Заполнять сладостями мой холодильный шкаф, а мою спальню – цветами? Приходить ночью, без спроса, и нагло спать рядом… не пытаясь соблазнять.

И лепестки ромашек на моем покрывале…

Что-то я не то вспоминаю.

«Ты мое солнце, а я не хочу опять падать во тьму своего безумия» – это его слова, он сам сказал это, и я совершенно не хочу освещать ничье безумие! Вот!

Все это приятно только лет до восемнадцати. Что ты не такая, как все, и, конечно же, сможешь справиться со всеми демонами своего мужчины. А на деле оказывается, что демоны сильнее…

Так было с младшей сестрой моей матери. Выскочила замуж по огромной любви за неблагополучного человека, считая, что чувства смогут преодолеть все, излечить все. Но, к сожалению, настоящее сумасшествие не согласно с девичьими грезами. В итоге ее мужа все же заперли в доме для душевнобольных.

Я подняла глаза и увидела Мидьяра Ле-Кинаро, сидящего передо мной на полу. На безумно малиновом ковре с длинным ворсом. С ковром очень хорошо сочеталась распущенная рыжая грива, которую он заплетал в косички. Обычный такой, привычный даже… Когда я, спрашивается, успела к нему привыкнуть?

– Когда ты настоящий, Ярр? – спросила дрогнувшим голосом, и он вдруг рассмеялся.

– Всегда, Мирра. Я такой, какой я есть. И я уверен, что именно это тебя во мне и привлекает. Я вношу в твою жизнь многоцветье эмоций!

И ведь нисколько в своих словах не сомневается! Наверное…

– Лучше бы ты внес в нее хороший обед, – мрачно сказала я. – А себя бы вынес.

– Обед я уже заказал, – кивнул он и вскочил, взмахнув сразу всеми косичками. – Только не сюда, если ты не против. Идем, я покажу тебе одно замечательное место. Тебе должно понравиться.

В конце концов, что изменится за три дня? Учитывая, что я действительно должна ему услугу. Он думает, что я изменю решение? Так не дождется.

– Или ты хочешь поплакать еще? – спросил рыжий мерзавец. – О своей сломанной жизни?

– Радует, что твоя цела и невредима, – огрызнулась я.

– Да, – согласился он. – Еще целых три дня. Ты же согласна?

– А если нет?

– А если нет, – холодно сказал Ярр, – то мы можем отправиться в империю прямо сейчас. И отозвать прошения об отпусках. Так что, Мирра – домой или обедать?

– Обедать, – вздохнула я.

* * *

Вот откуда он знает, что может мне понравиться? Хотя это глупый вопрос. Он же был в моем доме…

Странно, удивительно и невозможно – но вкусы народа ленейри во многом совпадали с моими. Правда, я еще никогда не ела на крыше… И никогда не видела таких крыш. Многоуровневых, покрытых, словно ковром, темно-зеленой травой, с широкими деревянными ступеньками. И дерево светилось янтарем. А каждую террасу отгораживали от другой кованые решетки, исполненные в виде лоз. Только не виноградных – листья были длинными и больше походили на цветочные стрелки.

Я даже не сразу поняла, что именно напоминает мне этот дизайн. Такое знакомое…

– Я так удивился, увидев похожую стену у тебя дома, – сказал Ярр, когда я удивленно оглаживала пальцами завитки на решетке. – Тогда и подумал, что тебе понравится в моем мире, лавелин.

– Не надо меня так называть, – устало сказала я, оторвавшись от кованого чуда. Все-таки мой эскиз был не так изящен…

– Буду называть тебя, как хочу, – сообщил мужчина и знакомо так ухмыльнулся. Неужели ему и правда весело? Хотя если вспомнить образ Хранителя Грез… Скорее всего, играет. Играет роль шута, чтобы успокоить меня.

А смысл?

Я прошла к треугольному столику, накрытому тонкой оранжевой скатертью и села, оглядывая сервировку. Жареная курица – по крайней мере, что-то ужасно похожее, какие-то салаты и, кажется, шоколадное мороженое. Неплохо, но не оригинально… Но… вкусно же!

– Обязательно попробуй туберу, – посоветовал Ярр, накладывая мне полную тарелку разноцветного салатика. – Вино будешь?

С тобой? Да ни за что!

– Это сок? Буду сок, – решила я, кивнув на большой графин.

Может, это и дурная привычка – заедать стресс, но моей фигуре она, по счастью, не вредила, а изображать из себя скромную леди я не собиралась. Не с этим человеком. Тем более что под шоколадом обнаружилось нечто похожее на клубнику, да и качество сливок оказалось прекрасным.

Что и как ел Искусник, я не отслеживала, но закончил он быстро и растянулся на травке около стола, заложив руки за голову. Доедая мороженое, я косилась на разметавшиеся косички и… успокаивалась.

Напрасно. Надежды на спокойное времяпровождение, и без того похожие размером на хлебные крошки, развеялись с первых же слов Ярра.

– Мирра… Я так и не понял, чем вызвано столь… яростное и внезапное желание от меня отделаться. То есть я видел, что ты сбежала с концерта… Я так напугал тебя? Позволь узнать – чем?

Хороший вопрос. И ответ должен быть честным, ведь так?

– Это был не ты.

– Это был я.

– Это был не тот Мидьяр Ле-Кинаро, которого я знаю. Даже внешне. Ярр, послушай… До меня просто дошло, что я совсем не знаю тебя. И не хочу знать.

Вот, я это сказала.

Внутри кольнула и начала расти уже знакомая боль, но я выдохнула и продолжила:

– Прости. Ты ни в чем не виноват. Просто забудь про меня. И найди себе ту, которая…

Которая готова радостно утонуть в твоем безумии, в твоих капризах, в твоих масках, в твоей гениальности, что там еще… И это совсем не проблема – найти такую! Только пальцем помани. Любая согласится.

Но не я.

– Я совсем тебе не подхожу, Ярр.

Он молчал и смотрел на меня, так внимательно. Так… спокойно.

– Мы слишком разные.

– Неужели?

Он что, действительно не понимает? Ладно.

– Конечно, – терпеливо сказала я. – Подумай. Зачем Хранителю Грез простая библиотечная мышка? Это смешно. Я очень быстро тебе надоем, разве ты не понимаешь? Это просто твой каприз, а когда ты меня получ ишь, то разочаруешься. Тебе нужна другая, яркая и… В общем, другая совсем.

– А когда я тебя получу? – совершенно серьезно спросил он. И повернулся на бок, подперев ладонью щеку.

– О Создатель! – не выдержала я. – Ты меня вообще слушаешь? Никогда! Ты никогда меня не получишь, и тебе это не нужно!

– Давай-ка уточним. Ты считаешь, что я ребенок, которому не дают игрушку? Ты серьезно, Мирра? Я так напугал тебя, что ты стала считать меня ребенком? Это, мягко говоря, нелогично.

– Всегда считала! И не ребенком, а безответственным шутом!

Он наконец улыбнулся, если это можно было так назвать. Раздвинул губы в кривую ухмылку.

– Нет, в самом деле? Даже сегодня, сейчас, узнав мой истинный статус?

– Сейчас я считаю, что мы подходим друг другу так же, как кот и мышка!

– То есть уже не шут, – протянул Ярр. – Это радует… А ты не пробовала предположить, что я просто мужчина, а ты просто женщина? Если исходить из этого, Мирра? Из того, что я люблю тебя, а ты любишь меня?

– Этого недостаточно!

Вот и призналась. Надо сказать, что очень своеобразно, и опять же не стоит рассчитывать на то, что Ярр пропустил данную откровенность мимо ушей.

– А вдруг достаточно?

Бледный, но не от злости, не от горя. На лице вдруг резко выделились скулы, и потемнели глаза, словно на синее море налетел шторм. И чернота заструилась по волосам, пряча солнечную медь… Рыжий шут на моих глазах превращался в Безумного Барда, а бежать мне было некуда.

Вот только…

Шторм, заливший его глаза, был каким-то другим. В нем светилась одна, единственная эмоция – очень похожая на голод. И теперь я видела, насколько красиво это лицо, красиво совсем иначе, чем лицо моего шута.

Во мне поднимался страх, он мешался с болью, но одновременно с ним сладким шоколадом растекалось внутри восхищение. И все это вместе сливалось… Ну да, в голод.

В желание.

Нет.

Нет!

Я не хочу! Точнее – хочу не я. Меронин, дракон на моей коже, это он ловит твои желания и транслирует их мне. Твои желания – не мои!

Нет, Мидьяр Ле-Кинаро, у тебя ничего не выйдет. Хоть до утра смотри на меня своими невозможными глазами, я не хочу подчиняться твоим эмоциям! Не для того я здесь. И с собой я справиться сумею, чего бы мне это ни стоило.

В моей руке материализовался стакан воды, но вылила я его не на рыжего гада. На себя. Вот так вот просто – полила ледяной водичкой собственную голову, и совершенно наплевать, как я теперь выгляжу. Мокрой кошкой? Ну и отлично.

Безумный Бард – или точнее сказать, Озабоченный? – мигом превратился в привычного синеглазого красавчика и вскочил.

– Ты что делаешь?!

– Жарко что-то стало, – пояснила я, убирая с лица облепившие его пряди. – Может, я заболела… Надо лечь. Пойдем обратно в номер. Кстати, буду очень благодарна, если ты накормишь меня и духовной пищей.

– Что?..

– Найдешь мне что-нибудь почитать. Знаешь, такое не очень обременительное и занятное. Детектив, например.

Кажется, впервые я видела Мидьяра Ле-Кинаро растерянным. Правда, продолжалось это недолго. Увы. Он поднял бровь, хмыкнул, и на узком лице нарисовалось понимание.

– Конечно, лавелин. Твоя сила воли просто потрясает, честное слово. Возможно, ты права, и это уже болезнь…

Я захлопала ресницами, изображая недоумение.

– О чем это ты?

– О том, с какой потрясающей стойкостью ты сопротивляешься сама себе.

И снова – сожаление, боль, печаль… не печаль даже – тоска… Да что же это такое!!!

Я с силой потерла шею и демонстративно постучала по ней пальцем.

– Не себе, Ярр. Вот ему. Твоей печати, которая заставляет меня чувствовать то же, что чувствуешь ты.

Мой палец накрыла прохладная ладонь. Потом заправила мне за ухо последнюю мокрую прядку. И дернула за нее.

– Мирра… Помнишь, я говорил тебе про психотипы?

– И что? – спросила я, отстраняясь.

– Ничего. Просто ты ведь не маг иллюзий, правда? В роду никого не было, ты уверена?

Я аж дар речи потеряла. Что он несет?..

Ярр убрал руку, отошел на пару шагов и склонил голову набок. И взгляд такой… задумчивый…

– Когда ты настоящая, Мирра? За последнюю неделю я увидел на тебе добрый десяток масок. А за последние минуты – сразу три. И ты знаешь, все они абсолютно разные…

Где-то я это уже слышала… Или говорила? Вот почему он был растерянным всего несколько секунд за все наше знакомство, а меня шокирует практически без перерыва?! Но нужно что-то ответить, даже если он попросту надо мной сейчас издевается. Пародирует мои же слова, интересно только – зачем?..

– Так это твоя заслуга, – сказала я как могла безмятежно. – Я же тебе только что сказала – это твой меронин виноват. Он меня делает такой же, как ты.

– Ну да, ну да, – кивнул Ярр. – Ты нашла причину, молодец.

– А про психотипы я помню, – продолжила я. – Ты мне, кстати, тогда не дал ответить. Так вот! Да, я выросла в семье волшебников, я сама волшебница и общаюсь с волшебниками. И ты не поверишь – среди них очень много нормальных! Большинство! И я в их числе! И не говори, что я их не знаю!

Повисла пауза. Театральная такая. Потому что этот невозможный мужчина смотрел на меня все так же задумчиво и кивал моим словам. Так, словно вовсе не слушал, а думал о чем-то своем.

– А вот и четвертая маска появилась, – сказал внезапно. – Я даже ощутил ностальгию. Вспомнил, как взбешенная моим поведением кошка в секунду обернулась деловой и холодной леди. Это когда я тебя впервые увидел. Впрочем, неважно. Пойдем?

– Куда?

– Ну ты же хотела лечь? Я найду тебе книгу и оставлю в одиночестве. Ты же этого хочешь? Правда, мы не договорили, но я… удовлетворен беседой. По крайней мере, теперь понятно, в чем я ошибся.

– Неужели? – Теперь я вздернула бровь. – И в чем же?

– Да неважно, Мирра, – меня одарили безмятежной улыбкой. – Пойдем.

Поразительно, но он действительно притащил мне толстую книгу и ушел.

Вот только ни почитать, ни подумать, ни даже просто насладиться одиночеством мне не удалось. Строки расплывались перед глазами, я трижды перечитала первый абзац, не запомнив ни слова… А уже засыпая, вдруг поняла, что удивляться тут нечему.

Это на Ленейре светило солнце. А в моем мире давно наступила глубокая ночь, а может быть, уже и рассвет.

* * *

Проспала я очень долго – до местной ночи практически. И спала бы дальше, потому что после тяжелого дня отсыпаться приходиться долго, а настолько тяжелого дня в моей жизни еще ни разу не было.

Но меня разбудили. Поцелуями. Настолько нежными, что они походили, скорее, на касание летнего ветерка или согретого на солнце тополиного листочка. Ласковые и чуть шершавые губы касались моего лба, носа, щек, закрытых век, потом прильнули к моим губам и застыли, словно желая прижаться сильнее и одновременно боясь это сделать.

Чего в этот момент желала я, медленно просыпаясь? Ну, если честно, мысль была одна: чтобы именно так меня будили каждое утро, вместо вопящего и бессмертного будильника. Такая вот сонная и, признаться, очень приятная мысль…

А потом целовать меня перестали, и вот от этого я проснулась окончательно. Распахнула ресницы – чтобы встретиться с задумчивым взглядом очень знакомых синих глаз.

– Молчи, – попросил Ярр. – Не надо скандала, а? Я всего лишь забрал то, что ты мне была должна. И обрати внимание, даже не наглел.

«А жаль», – пронеслась в голове крамольная мысль. На самом деле я и не собиралась скандалить. Я тонула в его запахе, и если б он знал, чего мне стоит не обнять и не притянуть к себе за настоящим поцелуем… Ну, тогда бы он точно не отошел от диванчика, на котором я уснула сегодня. Или вчера?

Я села, сбрасывая с себя пушистое одеяло, которым точно не укрывалась сама. Спустила с дивана ноги и посмотрела в окно.

Да, или поздний вечер, или ночь. Может, и глубокая. И зачем, спрашивается, было меня будить? Сейчас позовут на прогулку по темной стороне Ленейра?

Но кому дано предсказать действия Хранителя Грез? Уж точно не мне, даже и выспавшейся.

Ярр придвинул к кровати очередной треугольный столик – низкий, без скатерти, с матово-белой стеклянной столешницей, и я уставилась на тарелку с бутербродами и огромную чашку какао. Кажется, меня опять кормят завтраком. Вот уже лет семь, наверное, как никто не кормил меня завтраком! Кроме Мидьяра Ле-Кинаро.

Но к чему эта забота сейчас? Мы ведь уже расстались. Я уйду с Ленейра без его печати. Ну или… Или умру, потому что печать на мне брачная и срезать ее придется вместе с кожей. А Императорская Библиотека потеряет свою такую замечательную Смотрительницу…

Я сглотнула вставший в горле ком и схватилась за чашку. Чуть не разлила, отдернувшись, потому что какао было очень горячим.

Искусник провел над чашкой ладонью, остужая напиток, и почти приказным тоном сказал:

– Пей. И ешь. Нам нужно идти.

Пожалуй, не стоит спрашивать – куда. Иначе я рискую уйти голодной. Мало ли, вдруг окажется, что нам пора домой, вот портал, дорогая, вперед, и никаких тебе храмов, я передумал! Тогда и какао в горло не полезет…

Бутерброд состоял из сладкой булки, соленого масла и зеленого сыра с отчетливым томатным привкусом. Это странное, но очень даже приемлемое сочетание отвлекло меня от мыслей о будущем. А зря.

Когда я подняла глаза на Ярра, он застегивал обсидиановую пряжку на высоком воротнике короткого балахона. Под балахоном были такие же балахонистые штаны – все серебристо-серое. И сандалии из множества ремешков – того же цвета. Разглядывая сандалии, я впервые обратила внимание на ступни Искусника. Узкие, с ровными пальцами… Где-то я читала, что красивые ступни у мужчин – большая редкость…

О Стихии, Мирра, о чем ты думаешь!..

– Что за странный наряд, Ярр?

Вроде бы люди здесь нормально, привычно одеваются. Разве что ярко, но в его одежде и яркости нет.

– Ритуальный.

Замечательно. И куда же это мы пойдем? И должна ли я идти… я же хотела мрачно читать все эти три дня, не выходя из гостиничного номера. Может, стоит возмутиться?

– А цвета – моего клана, – спокойно продолжил Искусник. – Предупреждая твой вопрос – да. Я из Серебряного клана.

Как и я. Любопытное совпадение. Впрочем, наверное, во всех мирах есть кланы и ценится серебро.

И тут я увидела аккуратно разложенное на кресле зеленое платье. Не поняла?..

– Мы что – в храм идем?

– Да, – кратко и без эмоций.

– Но… Ты же сказал – через три дня.

– Я передумал.

М-да, с этим мужчиной точно не заскучаешь.

Внезапно мне стало грустно. Оказывается, я привыкла к мысли, что впереди еще целых три дня. То есть уже два, но все равно они могли быть. Два дня в обществе книги, вкусной еды… и мужчины, которого я, возможно, вернувшись в империю, больше никогда и не увижу. Разве что в библиотеку зайдет. Но что-то мне подсказывает, что заходить он будет по возможности редко…

Мужчина, в которого я, как ни крути, влюблена. Даже зная, кто он на самом деле, даже поняв, что совершенно его не знаю… Ведь я даже прикидывала, как отнесутся к браку с ним родители, что, может быть, Альери не будет возражать… или по крайней мере возражать не слишком сильно.

Да что же это такое! Хватит, Миррайна, прекрати! Жизнь не состоит из нежных утренних поцелуев! И я справлюсь с этим.

Я быстрыми глотками допила какао и отправилась рассматривать платье.

Длинное, почти в пол. Свободный покрой, высокий, под горло, воротник. И рукава длинные. Все очень, очень скромно, вот только ткань такая тонкая, что наверняка просвечивает… Я бы лучше осталась в своей одежде, но традиции есть традиции. Тем более чужие. Перетерплю.

Ярр подходил ко мне сзади, медленно и совершенно бесшумно. Но я чувствовала. Вот ведь… Даже не в запахе дело, я просто чувствую его. Ничего. Пропадет меронин, и все это безумие пропадет тоже.

– Или ты… передумала? – спросил почти мне в ухо вкрадчивый голос.

– С чего бы? – откликнулась я. – Наоборот, очень рада, что не придется общаться с тобой еще два дня. Хорошо, что ты понял, что это бессмысленно.

Бессовестная вы лгунья, леди Миррайна! Беззастенчивая такая.

Ощутила дыхание на своей шее. Он наклонился. Зачем?

Я замерла в ожидании… сама не знаю чего. Еще одного поцелуя? Легкой, мимолетной ласки? Жаркого объятия? Ведь ему ничего не стоит сейчас прижать меня к себе, развернуть и…

И я буду сопротивляться. Наверное. А с другой стороны… Может быть, я должна это позволить? И ему, и себе? Ему – ну как бы отдать долг, потому что знаю, что обидела. Себе… А себе – потому что в глубине души я абсолютно уверена, что таких чувств я не испытаю больше ни к кому. Уж точно – не к Альери. Ведь он никогда не волновал меня как мужчина. Мне никогда не хотелось до него дотронуться, обнять, запутаться пальцами в волосах. Я даже не помню, как он пахнет…

Почему? Почему все так?! За что мне все это?! В конце концов, это несправедливо!

Искусник отступил на шаг и чуть хрипло сказал:

– Ну раз не передумала, так одевайся.

Кивнула, не оборачиваясь, и громко хмыкнула.

– Я и собираюсь. Жду, пока ты выйдешь!

Шаги, уже не бесшумные, шорох закрывающейся двери.

Надеть платье и выйти следом. Перетерпеть то, что будет, и обрести свободу. Да! ДА!

Уже совсем скоро я получу назад свою прекрасную, нормальную жизнь! Только, выходит, останусь должна услугу, обещанную Искуснику за проход в этот мир.

Что же ты еще задумал, Мидьяр Ле-Кинаро?

* * *

Мы перенеслись на широкую дорогу, выложенную уже знакомой треугольной плиткой, слабо мерцавшей под ногами. Но ночь, действительно успевшую спуститься на этот мир, освещало вовсе не ее мерцание.

И даже не луна. Никакой луны не наблюдалось.

В небе Ленейра горели крошечные звезды, и звезды эти были зелеными. Все. Зелеными, как омытая росой трава… Я завороженно смотрела на них, задрав голову, пока палец Ярра не надавил снизу вверх на мой подбородок, заставляя закрыть рот. Но я даже не смутилась.

– Какие красивые звезды! – поделилась со своим спутником.

Искусник хохотнул и прикоснулся к моей щеке, уже всей ладонью, поворачивая мою голову вправо. Потом влево…

– Это не звезды, Мирра.

Но я уже и сама видела.

Искорки, которые я приняла за звезды, сияли не только в небе. Они были везде, они висели в воздухе, все одинаковой величины, и дальние, и те, что совсем рядом – только руку протянуть. И, в общем-то, не мешали ночному мраку. Просто горели ровным, неярким светом. Звезды, спустившиеся с небес…

– Что это? – спросила я шепотом. – Светлячки?

– Нет. Такой эффект воздуха. На всем Ленейре. Тебе нравится, да?

– Потрясающе…

Неудивительно, что именно здесь рождается много магов иллюзий. Что Великая Стихия Грез так любит этот мир. Ведь то, что я вижу, и есть настоящая греза, невозможная, нереальная… но она есть на самом деле.

– Мирра, идем уже, – сказал над ухом Ярр, и я послушно шагнула вперед.

Да. Надо торопиться. Как можно быстрее избавляться от печати – и домой. Это не мой мир. Не мои иллюзии. Но как же я хочу увидеть эту грезу еще раз… И какое счастье, что Ярр сделал портал не прямо в храм. Иначе мне не довелось бы увидеть такое чудо.

Впрочем, не меньшим чудом был и храм Природы.

Освещенный только зелеными искрами, он возвышался перед нами причудливым темным силуэтом, больше всего похожим на куст странной формы. Ну не то чтобы сильно возвышался… Всего-то метров десять в высоту. А подойдя ближе, я поняла, что мое сравнение вполне уместно: храм полностью зарос деревьями, льнущими к стенам. Глаза уже привыкли к темноте, и я различила вход – простой прямоугольник, чуть более светлый, чем стены.

Не дверь. Просто проход.

И когда я шагнула в него, пришлось зажмуриться от внезапного света. Внутри странного храма было ясно как днем, вот только этот свет непонятно откуда брался и не выходил наружу… Еще одна греза? Или какая-то ритуальная магия?

Я ожидала увидеть множество растений – культ Природы все-таки! – но их не было. Правда, пол деревянный, и бревенчатые стены, и такой же потолок. Потолок ступенями уходил вверх и сужался к центру. А в самой вершине медленно вращался огромный радужный шар, из которого словно дождь шел. Шел, шел и кончался у самого пола.

А потом из дождя вышли двое – мужчина и женщина. В такой же одежде, какая была на нас. Серый балахон на жреце, зеленое платье на жрице.