Текст книги "Чужая невеста"

– Добра и радости вам, – сказали они почти одновременно.

Ярр повторил их слова, ну и я повторила. И что теперь? Мне самой говорить о цели визита?

Но Искусник избавил меня от необходимости формулировать проблему.

– Я привел к вам свою невесту.

– Не слишком удачное время для брачной церемонии, – заметил жрец. И улыбнулся мне, явно желая скрасить улыбкой свои слова. Он был молод, наверное, ровесник Мидьяра. – Но раз вы пришли…

– Мы пришли не за этим, – ровно сказал Ярр. – Моя невеста хочет снять мою печать. Это возможно?

Наверное, еще никогда я не видела воочию, как на лице буквально тухнет улыбка. Медленно и неуверенно. Ну да, это не шутка. Кто же будет так шутить вот здесь, в храме Природы… Бедный жрец! Он, может, еще никогда и не встречал такую веселую парочку.

Женщина-жрица, очень внимательно меня рассматривающая, вдруг шагнула вперед, и на ее лице, совсем юном, как у девочки-подростка, отразилось удивление. Нет, не так – УДИВЛЕНИЕ!

– Идем со мной, сестра. – Она протянула мне руку. – Не будем смущать мужчин нашим разговором.

В смысле – смущать?! Что в моей проблеме такого смутительного для мужских ушей?

Но я приняла ладонь жрицы и без колебаний пошла за ней. В дождь, идущий посреди храма.

Оказалось, что в дожде никакого дождя нет. Видимо, он был порталом – почему бы и нет? Лиловый туман или локальный дождик, какая разница… И об этом ли ты должна думать, Мирра? Сейчас с тебя будут срезать кожу. Если согласятся, конечно.

В небольшой комнатке, тоже отделанной деревом, стояли два вполне уютных кресла и уже привычный треугольный столик между ними.

– Садись, сестра. Ты голодна? Хочешь пить?

Очень хотелось согласиться. А еще больше хотелось подробно и жалобно изложить все свои печали. Почему-то жрица казалась такой близкой, такой родной даже, будто и впрямь приходилась мне родной сестрой. Я даже мысленно потрясла головой, пытаясь избавиться… от очередной иллюзии?

Я хочу домой. Я хочу уйти из этого волшебного, прекрасного, совершенно чужого мне мира! И неважно, что часть меня хочет здесь остаться – хотя бы еще на одну ночь…

– Благодарю, нет. Наверное, вам нужно показать печать?

– Не нужно. Я вижу ее.

Глаза у жрицы были тоже зеленые. И грустные такие. Интересно, сколько ей лет на самом деле? И ее ли это лицо? А ведь вряд ли. Скорее всего – маска.

– Я вижу на тебе тотемного дракона рода Ле-Кинаро, – проговорила жрица. – Это брачная печать. Хотя ритуал…

– Да, я знаю, что я уже… жена. Но…

– Нет, не жена, – покачала головой жрица. – Ритуал не завершен.

Что она имеет в виду? Свадьбу, что ли?

– Твой жених не осуществил супружеское право, – пояснили мне. – При этом ваша любовь настолько сильна, что цветок обручальной печати не смог остаться цветком. Ты хочешь этого мужчину, а он хочет тебя. И меронин трансформировался. Так бывает. Редко, но бывает.

Секундочку.

Я даже зажмурилась.

То есть это что значит – не осуществил супружеское право? То есть у нас ничего не было? Этот мерзавец мне попросту наврал?! И в образе рыжего шута наврал, и в образе Хранителя Грез не постеснялся?

Он врал мне все время! Во всех обличьях!

Я затрясла головой, не в силах понять – радоваться или огорчаться. Хотя что тут понимать? Конечно же – радоваться! Да я сейчас запрыгаю от счастья!

– Значит, вы можете ее снять?! – спросила я с надеждой.

Возможно, мне врали не только о постели? Возможно, никакая болезненная процедура и не нужна? Все просто, проще некуда, и сейчас проклятого дракончика с меня смоют каким-нибудь магическим мылом?!

– Снять брачную печать? – усмехнулась жрица. – Разве что вместе с твоей кожей. Но даже это не поможет тебе, сестра. Печать обрела свою брачную суть, потому что тебе нужен этот мужчина. Потому меронин красного цвета. Желание не удовлетворено.

– И что же теперь… – пробормотала я.

Такое ощущение, что я падаю в какую-то пропасть. Во всех смыслах. Даже физически.

– Это очень просто. – Жрица пожала плечами. – Люби его. Возьми его. Позволь ему взять себя. Я не знаю, что может помешать этому.

Что делают взрослые, умные и отважные женщины, когда их жизнь рушится окончательно и бесповоротно?

Правильно. Они падают в обморок.

Глава 12. Об упрямстве и любви

Обморок, правда, был странноватый. Тело тихо сползло с кресла, а сознание, видимо, от ужаса, не смогло отключиться совсем.

Я смутно понимала, что меня подхватывают на руки, куда-то несут. В памяти даже удержались обрывки разговора, мужские голоса:

– …странное решение…

– …должен исправить…

И женский, с насмешливыми нотками:

– …серебро отличается удивительной недальновидностью…

А потом – легкий холодок портала. И прохлада атласной простыни подо мной, приятная для обнаженной кожи, и ветерок, щекочущий спину… тоже голую.

Я в больнице?

Приоткрыла один глаз, чтобы увидеть прямо перед ним бешено-оранжевую поверхность. Так. Я лежу на постели, ничком, явно голая. Судя по цвету простыни, все еще на Ленейре. А ветерок сверху – вовсе не ветерок, а пальцы, почти невесомо гуляющие по спине. И каждое их прикосновение было как едва ощутимый разряд молнии, от которого хотелось выгнуться как кошка и замурлыкать… Особенно вот здесь! Да, и здесь тоже… О да, да, я готова лежать так вечно! Только пусть эти пальцы пробегут и ниже талии, и еще ниже… Но там…

При этой мысли в голове чуть прояснилось.

Ниже талии я, хвала Создателю, прикрыта тем же прохладным атласом.

Что происходит?!

Я повернула голову, открыла второй глаз и приподнялась на локте. Клянусь, вскочила бы! Не будь я голой.

Рыжий мерзавец, сидевший рядом со мной, имел очень сосредоточенный вид. Нахмуренные брови, волосы убраны в одну косу. Одет…

– Не шевелись, пожалуйста. Лежи как лежала, – сквозь зубы, почти приказным тоном.

Так. У меня больше нет вариантов снять печать, и этот гад решил осуществить супружеское право? Мол, теперь деваться мне некуда?

А ведь некуда, Мирра! Как она сказала, жрица с грустным взглядом? Люби его, возьми его… Нет уж. Пусть берет сам, раз уж все так. Тем более сам велел: «Не шевелись». Вот и не буду!

Спина жила отдельно от меня. Млела от блаженства. Да что там – все тело млело! Как всегда. Стоит безумному ленейри меня коснуться, как я сама становлюсь безумной! Нет, не я – тело! Тело, подчиненное проклятому меронину!

Я мрачно уткнулась носом в простыню и все-таки спросила:

– Что ты делаешь?

– Снимаю печать. – И тон совершенно бесстрастный, вот же сволочь!!!

Стоп.

ЧТО он делает?..

– Ка-какую печать?! – пискнула я.

– Мирра. Я снимаю с тебя свой меронин. Лежи спокойно. – Он вдруг громко втянул в себя воздух и добавил: – Наслаждайся.

Это что – шутка такая?

– Ярр…

Я скосилась на свое плечо и ахнула. Дракончика не было! Точнее, не было хитрой мордочки, вместо нее на коже проступали расплывчатые красные линии… бледнеющие на глазах.

Все.

Больше никто не подмигнет мне наглым синим глазом. И меронин не подмигнет, и его хозяин, думаю, тоже.

Если бы про это написали в книге, то написали бы так: «И огромное, невероятное счастье охватило ее». Только это было бы неправдой.

Я тупо пялилась в оранжевую простыню и не ощущала даже облегчения. Если честно, ничего не ощущала. А если еще честнее – откуда-то изнутри медленно поднималась обида.

Но леди Миррайна Ситрелин из Серой ветви Серебряного клана всегда была умной и сообразительной девочкой. И, как мне казалось, неплохо разбиралась в психологии. Так что все понятно – это просто шок. Я ведь уже смирилась с тем, что обречена, а потому теперь не в силах осознать свое счастье, Оно непременно придет, но позже. Но непременно!

Неожиданно по шее и спине словно пробежала вприпрыжку целая толпа каких-то крохотных зверюшек. И исчезла.

– Готово, – хрипло сказал Ярр и поднялся.

Я ощутила это физически – не то, что вернулась на место продавленная его весом постель, а то, что он отдалился от меня.

– Можно вставать? – спросила тихо.

– Да, конечно, – был ответ, и атлас, укрывавший мою нижнюю половину, потянули наверх, видимо, разворачивая, накрыли меня целиком и отошли на несколько шагов.

Я села, одновременно заматываясь в покрывало.

Мы находились все в том же гостиничном номере, и за окном занимался рассвет. К стеклу прилипли, словно подсматривая, несколько зеленых искорок, едва заметных.

Я сидела на широком диване, где спала вчера, на полу у изголовья валялась обложкой вверх раскрытая толстая книга, а на треугольном столике стоял поднос с едой. Аромат какао мешался с сильным ароматом миндаля, и я уже знала, что именно так пахнет мой рыжий волшебник, когда волнуется или злится. То есть не мой волшебник.

И я больше – не его. Ведь так?

Вскочив с дивана, я пробежала в ванную комнату, скинула покрывало и, изогнувшись, уставилась на свою спину. Чисто! Я свободна! СВОБОДНА!!!

«Можешь спокойно выходить замуж», – ехидно шепнул внутренний голос.

Ну да. Могу! Девственницей причем.

И почему-то так грустно стало… Ладно. Подождем. Просто надо прийти в себя. И вернуться домой, конечно.

Я сбегала в комнату за одеждой, мельком обратив внимание, что Мидьяр убрал с дивана постель и уселся там, откинувшись на спинку. А через десять минут вышла из ванной во всеоружии – спокойной, серьезной, свободной женщиной. С застегнутым доверху воротником рубашки.

И остановилась, прижимая к себе не надетую еще куртку.

Искусник выглядел… больным. Серое лицо, темные мешки под глазами, сцепленные на коленях руки заметно дрожат.

– Ярр, с тобой все в порядке? – спросила с беспокойством.

– Конечно, – подтвердил он по-прежнему хриплым голосом и выпрямился.

– Но…

– Не волнуйся, я здоров. Сейчас ты поешь, и мы отправимся назад. В империю.

Да я не об этом волнуюсь, вообще-то!

– Ты бы тоже поел. Ты плохо выглядишь, – указала я. А потом с языка соскользнул совершенно идиотский вопрос: – Что-то случилось?

– Ну что ты, – хмыкнул волшебник, с хрустом разминая пальцы. – Просто поговорка о том, что ломать легче, чем строить, в корне неверна. Ломать сложнее. Особенно то, что построил сам. Плетение, как я уже тебе говорил, было сложное… А есть я пока не могу. Какао с тобой выпью, и хватит.

Магическое истощение, ну конечно. А ты дура, Мирра!

Я подтащила столик к дивану, ближе к Ярру, сама устроилась напротив, на низком пуфике кислотно-желтого цвета, и подвинула своему визави исходящую паром чашку.

– Пей!

– Торопишься? – усмехнулся Искусник. Усмешка была какая-то искусственная. Но это понятно – пытается показать, что все хорошо и как всегда. Хотя это совсем не так.

– Ярр… – осторожно начала я. Не могла не спросить. Умерла бы от любопытства! – А почему ты это сделал?

– Что именно?

– Снял печать.

Будь я глупенькой девочкой, добавила бы: «Ты меня больше не любишь?» Хорошо, что я взрослая и разумная женщина. Хотя уверена, этот вопрос заинтересовал бы самую умную и опытную.

Мидьяр Ле-Кинаро взял чашку и заставил дрожь убраться из своих рук. Отхлебнул какао и сказал:

– Прости меня, Мирра. Я не должен был ее ставить. Просто в тот день… Я понял, что ты любишь меня, и подумал, что раз это так, то никаких препятствий не существует. А нужно было спросить.

– Нужно было, – подтвердила я. – Причем не только меня.

– Да? И кого же еще?

– Моих родителей, Ярр. И того, с кем я помолвлена. Наверное, на Ленейре это не принято, но…

– Я спросил, Мирра. Правда, на следующий день. Первой в списке все-таки стояла ты.

Вот тут я потеряла дар речи. Только залпом проглотив свое какао, сумела произнести:

– Как то есть – спросил?! Ты ничего мне не говорил об этом!

– Да. Потому что твои родители предоставили тебе право решать.

– Что?!

– Ну вот так. – Он легко пожал плечами. – И они правы. Ты должна была решить сама, не оглядываясь ни на них, ни на мой статус, ни на… В общем, сама. По большому счету это касалось только нас. Но признаю, что я поторопился. Ошибся. Меронин был ошибкой, и я еще раз прошу простить меня, леди Миррайна Ситрелин. Простишь?

– Я подумаю, – ошалело произнесла я.

– Спасибо.

Час спустя я сидела в своем доме, у любимого камина, на любимом пушистом ковре. Передо мной стоял лоток, в котором медленно таяло шоколадное мороженое. А я тихо плакала. Безо всякой причины. Просто плакала, и все. Просто устала…

Новую, точнее старую жизнь я начну завтра. И хвала Создателю, что это стало возможным!

Только вот странное ощущение было… Словно из моей жизни, неважно, старой ли, новой, ушло что-то яркое. Важное. Необходимое. И пока эта пустота никак не хотела заполняться…

* * *

От подписанного, пусть и неурочного недельного отпуска оставалось целых пять дней. Конечно, можно было провести их дома, читая любимые книги и поглощая любимые десерты. А также рыдая, рыдая и рыдая. Понятно, что на работу я вышла следующим утром, не испытывая ни тени сомнения. Бегом побежала! Да-да, в свою старую, размеренную, тихую, прекрасную жизнь. Прекрасную, я сказала!

И все было как всегда: маги, уходившие с ночного дежурства, раскланивались со мной около телепортационной комнаты, по дороге в мой кабинет мелькали служащие, а как только я уселась за свой стол, явился Реставратор – жаловаться на очередного мерзавца, подпортившего переплет редкого фолианта… Дарнин, два дня пытавшийся исполнять мои обязанности, совмещая их с секретарскими, страшно мне обрадовался и нагрузил бумагами.

Среди бумаг обнаружился перечень книг, поступивших в библиотеку вчера, и я отправилась в хранилище.

В покой и тишь лучшего, наверное, места в этом мире. Да что там, во всех мирах!

Вот только сегодня здесь как-то не так пахло.

Я повела носом, сильно подозревая себя в галлюцинациях. После всего пережитого на Ленейре это было бы неудивительно.

Знакомый запах кожаных переплетов, древней бумаги… И – о Создатель! – миндаль. Вместо свежести горного воздуха, подавляющей бумажную пыль, – тонкие, едва заметные нотки миндаля.

Увязавшийся за мной секретарь, заметив мое явное удивление, тоже повел носом и кивнул:

– Защитное заклинание обновили, леди Ситрелин. Пока вас не было.

До чего же некстати!

– Надеюсь, вы хорошо отдохнули! – с некоторой завистью сказал Дарнин.

– Да-да, – согласилась я. Незабываемо просто отдохнула, чего уж там! – Хотите, и вас отпущу на несколько дней? – спросила, пытаясь отвлечься от постороннего запаха, отлично напомнившего о прелестях недогулянного отпуска.

– Что вы, не нужно! – испугался паренек и со вздохом сообщил: – Работы много… Но с новым поступлением я почти разобрался! Осталось совсем немного. А ваш график на сегодня я составил только что и наспех, я не знал, что вы выйдете на работу, и…

– Все в порядке, Дарнин! – отмахнулась я. – Согласуем чуть позже. И знаете, пожалуй, вы заканчивайте здесь сами, а у меня там столько дел…

Запах миндаля нахально вытек вслед за мной из хранилища и преследовал до вечера. И вот это уже действительно сильно походило на психическое расстройство… Особенно учитывая, что спроси меня, чем занималась на работе, – я бы ответить не смогла.

А потому, когда вечером, около калитки своего дома, увидела Лорену, приветственно махавшую обеими руками, то очень ей обрадовалась. Тем более что в одной руке у подруги был большой пакет.

– Лора! Разве ты не уехала?!

– Нет еще, – помотала она головой, увлекая меня в дом. – Я… в общем, не уехала! И вот! – Лорена потрясла пакетом. – Я принесла тебе потрясающий ликер! Надеюсь, ты не против его попробовать.

Конечно, еще несколько дней назад – да что там, буквально вчера! – я бы отказалась мгновенно и с искренним ужасом. Слишком уж много интересного внесла в мою жизнь наша последняя пьянка!

Но сегодня… В общем, чем вся эта история началась, тем пусть и закончится.

– Надеюсь, у тебя не одна бутылка! – с энтузиазмом согласилась я. – Но если одна, то вторую мы закажем домой. Идти я никуда не хочу!

– И я не хочу… – печально сообщила подруга. – Посидим вдвоем на твоей замечательной кухне. Закуску я тоже принесла, – дополнила она, вытаскивая из пакета здоровенный торт и бутылку… две… три!

– Что-то случилось? – спросила я, считая и прикидывая, что со мной будет утром.

Лорена махнула рукой.

– Ничего! Именно что ничего со мной не случилось… А ты? Я же знаю, что ты тогда ушла из трактира с Ле-Кинаро! По крайней мере, он вышел оттуда сразу за тобой и очень целенаправленно. Давай, Мирра, порадуй меня: у вас получилось?

О да! Еще как получилось! Вопрос – что…

Я вытащила из шкафчика бокалы и принялась открывать коробку с тортом.

– Наливай! – бросила подруге. – Доверху наливай!

С Лореной мы дружили с детства, и рассказать ей я могла многое. Практически все. А поскольку ликер оказался и впрямь потрясающе… крепким, то часа два спустя я опять рыдала – но уже не в лоток с мороженым, а в надежную жилетку любимой подруги. Да и много ли нужно, чтобы напиться, если сутки назад ты стала свободной и счастливой женщиной?!

– Счастливой? – с сомнением переспросила Лора, гладя меня ревущую по голове.

– Ну да, – подтвердила я, шмыгая носом. – Я же тебе говорю: все закончилось и я могу начать нормальную жизнь… то есть вернуться к ней. В общем, этот гад больше не может на меня влиять! Ведь меронина – нет!

Я пощупала свое плечо, вывернула голову, в очередной раз убеждаясь в отсутствии наглой драконьей морды, и победно вскинула руку:

– Нет его!

Почему-то слезы лились ручьями, несмотря на то, что я всеми силами пыталась радоваться и торжествовать, находя хоть какие-то плюсы в этой ситуации.

Лорена смотрела на меня как-то странно.

– Мирра, погоди. Но ведь ты же мне сама рассказывала, что Ярр тебе безумно нравится и… что тебе это не нравится… Хотя ты же была практически готова соблазнить его! Ну тогда, в трактире.

– Ну и? – осведомилась я, наполняя бокалы. – Тьфу ты, опять пролила…

– Так при чем тут этот, как его…

– Меронин?

– Ну да. Ведь тогда его еще не было. А ты хотела ночь любви и все дела…

– В смысле? – не поняла я. – А! Не хотела я…

Перед глазами ярко и бессовестно всплыла картинка первого поцелуя с Яром. Настойчивые губы, я прижата к твердой мужской груди, и шелк его волос под пальцами, и…

– Хотела… – простонала в ужасе. – Ох, Ло-о-ора-а-а-а…

– Хватит! – рявкнула подруга и тут же ласково забормотала: – Ох ты Мышка, глупая ты моя Мышечка… Ну хотела, ну и что теперь… Все хотят периодически любви и страсти…

– Все-е-е-е-е… – подтвердила я. – Ярра действительно все-е-е хотя-а-ат!

– Насколько я поняла, он-то желал только тебя, – задумчиво сказала Лорена. – Тебе же нарисовал… этот! Как его? Ну печать! Но она же ничего не изменила, Мирра?

– Ты не понимаешь! После этого я хотела Ярра потому, что был поставлен меронин!

На какую-то бесконечно долгую минуту повисло молчание. Я очень старалась сфокусировать взгляд на Лоре, а мысли на теме. Кажется, и то и другое удавалось весьма паршиво.

– Бред какой-то, – припечатала моя подружка. – Но в любом случае теперь ты можешь оценить, хочешь или не хочешь быть с этим мужчиной. Без этого вашего меронина.

Бред… Вот уж точно бред!

Потому что все шансы на определение я феерически проворонила. Вообще все. Кончено!

– Я не могу оценить! – страстно объяснила я этой глупой девчонке, которая никогда не испытывала на себе гнета чужих эмоций. – Я же больше его никогда не увижу! Как же я оценю? Никогда-а-а… Лора! Никогда не увижу, понимаешь?! А если и увижу, что толку, он же меня распечатал… отпечатал… снял печать, короче! Нет… В общем, нет!

– Вот и я! – мрачно сказала Лорена.

Такой резкой сменой темы она поставила меня в тупик, и я переспросила:

– Что – ты?

– Все еще сложнее, ведь даже если увижу, то я ему не нужна!

Я даже всхлипывать перестала.

– Кому? – спросила осторожно. – Ярру?

Жесть какая…

– Да при чем тут твой бард! Неважно кому…

– Лора? Лора, не плачь!

Но подруга уже рыдала, спрятав лицо в ладони.

От этого зрелища мой затуманенный ликером разум слегка просветлился. Вот чтобы Лорена, вечная оптимистка, беспечная авантюристка, с кучей любовных историй, – о ком-то рыдала?!

Правда, слова, посыпавшиеся из подружки, не очень способствовали просветлению.

– Ты любишь этого рыжего… – подвывала она. – А Альери не любишь… Но какая разница, я даже пытаться не буду! Мы с тобой – друзья с детства! Мышка моя… Выдадим тебя замуж, и все это ко-о-ончится-а-а-а… За Альери-и-и выдадим…

Замуж? Но я не хочу замуж! Что и озвучила.

Рыдания мигом сменились злым воодушевлением.

– Правильно! – горячо согласилась Лорена, расцеловывая меня в обе щеки. – И я не хочу! И не пойдем! И провались они все!

– С тобой не поспоришь! – не менее горячо подтвердила я. – Выпьем! Против всех них!

Кажется, я уснула сразу после этого тоста. Кажется, подруга сумела отвести меня в спальню. Кажется, день завершился на очень, очень правильной ноте!

Не надо ходить замуж, Мирра! И да – провались оно все!

Вот только мне показалось или Лора действительно страдала из-за Альери?..

* * *

Шторы на ночь никто не задернул, а потому в мою спальню беспрепятственно проникли алые лучи рассветного солнца. И разбудили, выдернули из какого-то сладкого сна… Я попыталась вернуться в него – или хотя бы вспомнить, но не вышло. Остались только обрывки, бесплотные и сразу напрочь растаявшие.

Со вздохом открыла глаза, понимая, что уснуть больше не смогу. Да и пить хочется просто смертельно. А до работы-то еще часа три, что обидно. И Лорена, скорее всего, ушла, она не любит ночевать в гостях, даже у меня… Что тоже обидно. Я всегда любила утреннее одиночество, но вот вчера оно показалось мне очень уж тоскливым.

Так, Мирра, не начинай! Свободной и счастливой женщине тосковать не о чем. Перед ней лежит весь мир! Прекрасный, интересный, огромный! Завтрак, работа, одинокие вечера дома… М-да, опять я не о том.

Но, кстати, о завтраке… Я потянула носом. Кофе! Да я сейчас готова отдать половину этого мира за чашку кофе! И сдобой какой-то пахнет… Значит, Лора не ушла? О Стихии, вот это действительно прекрасно!

Выпутавшись из одеяла, я обнаружила на себе любимую пижамку в розочках и попыталась вспомнить, когда успела переодеться. Вот ведь… Благо все остальное я, кажется, помню. Любопытно, моя подружка действительно влюблена в Альери – или мне это примерещилось после двух бутылок ликера? И если влюблена, то не стоит ли попытаться устроить ее личную жизнь? Раз уж я решила не выходить замуж.

Да ведь это отличный расклад! Вопрос только, понравится ли он моему жениху…

Не обременяя себя умыванием и переодеванием, я поскакала в кухню и с порога заявила:

– Ну вот что, дорогая моя, теперь ты не отмолчишься…

И только на середине фразы поняла, что никакой Лоры здесь нет.

Кофе есть. Две чашки на столе. Дымятся.

Тосты есть. Полная тарелка. И к ним прозрачная вазочка с вишневым вареньем. Очень красиво на желтой скатерти.

И медный цвет косичек тоже с ней хорошо сочетается…

Сладкий рассветный сон вернулся в мою память мгновенно и в полном объеме. Вернулся наяву…

Он сидел у окна, на моем любимом стуле с мягкой изогнутой спинкой. Поставив локти на стол, подпирал обеими ладонями подбородок. Смотрел на меня синими-пресиними глазами.

– Мидьяр?..

Вот честное слово, не знаю, как я удержалась, чтобы не кинуться ему на шею… Первый порыв был именно такой, но в следующую секунду я вспомнила, что нас ничего больше не связывает. Да и никогда я не кидалась ему на шею! Разве что в глупом сне, где мы бежали друг другу навстречу среди зеленых искр ночного Ленейра…

– Ты… Ты… Да что ты здесь делаешь?!

– Решил не отступать от созданной нами традиции и накормить тебя завтраком. Даже варенье принес! Ты ведь любишь вишневое.

Между прочим, да, люблю! Но откуда об этом знать Хранителю Грез? Нет, Мирра, нет, это всего лишь сон. Просто он по своим непостижимым законам перетек на мою кухню. И стал явью, ну да…

Но в любом варианте я хочу кофе. Запах умопомрачительный, а у меня вообще-то похмелье…

Я неуверенно шагнула к столу, а рыжий гад даже не подумал подняться! Окинул меня внимательным взглядом и расплылся в улыбке.

– Вот тебе очень идет эта пижама, леди Ситрелин! Но! Ты не думала, что маленькие красненькие дракончики смотрелись бы на ней гораздо лучше?

Дракончики?!

Стоп. Пижама?.. О-о-о-х…

Да ладно, Мирра? Он какой только тебя уже не видел.

Пытаясь прогнать с щек предательский румянец, я уселась и подтянула к себе чашку. По крайней мере, Мидьяр Ле-Кинаро не в моей постели. И одет. Причем, как ни странно, почти прилично – изумрудная рубашка, но штаны черные!

Близость мужчины, сидящего напротив, вынудила ощутить еще один запах. Миндаля. И не призрачный, как в библиотеке, а полноценный. Настоящий. Яркий и притягательный. Куда ярче, чем кофе, который я выпила едва ли не залпом.

Он пришел… Пришел! Но зачем?

– Что тебе нужно? – осведомилась я, хватая тост. На самом деле я ощущала только ненужную, неуместную, глупую радость. И эта радость с каждой секундой росла.

Но, как и любая женщина, я была в некоторой растерянности от немедленной сбычи своих страстных желаний. Я еще не успела дойти до нужной кондиции!

– Ох, Мирра… То есть ты не думаешь, что я просто захотел тебя увидеть? – спросил он настолько трагическим тоном, что поверила бы только законченная дурочка.

Я помотала головой, обмакнула тост в варенье и принялась жевать.

– Не думаю, – ответила с набитым ртом. Проглотила и спросила, не сумев до конца побороть робость: – Но мы с тобой окончательно расстались, разве нет?

Его удивление было настолько явным, что точно являлось показным.

– В смысле – расстались? С чего это ты взяла?

Наверное, я вытаращила на него глаза, потому что Ярр откровенно хихикнул.

– С того, что ты снял печать!

Осененная внезапной мыслью, я рванула с плеча пижаму и вывернула шею, оглядывая себя. Фух! Ничего! Чисто!

– Снял, снял, – подтвердил гадкий шут. – И что с того? Это мешает нам общаться? Или любить друг друга?

– Я вовсе…

К счастью, он меня остановил. Сама не понимаю, почему продолжаю упорствовать. Возможно, это какая-то психологическая реакция? Стоит Мидьяру появиться и начать заявлять права, как меня начинает нести как груженую вагонетку с крутого спуска. Нести в совершенно неправильную сторону и остановиться нет никакой возможности.

Ярр вздохнул и попросил:

– Мирра, давай эту глупость ты скажешь мне потом. Вообще-то я пришел по делу.

– Какому?

– Думаю, не сложному для тебя. Понимаешь, в моем доме сейчас целая толпа переселенцев. Так уж вышло!

Я замерла. В ужасе. Кошки, русалки… НЕТ!!!

– Ты что – хочешь поселить половину у меня?! Ярр, для этого существуют… Да я просто не верю, что в департаменте по работе с переселенцами не предусмотрена элементарная гостиница для этих самых…

– Конечно же, предусмотрена. Но ситуации бывают разные. Видишь ли… Впрочем, это неважно! – Искусник тряхнул своими косичками и проникновенно сообщил: – Не волнуйся! Я не собираюсь у тебя никого селить.

– Спасибо!

– Пожалуйста, дорогая. Я хочу поселиться у тебя сам. Временно! – заверил он, невинно хлопая ресницами. – Дня на три, не больше. Ну, может, на неделю… Да что ты на меня так уставилась? Как будто я чего-то невозможного прошу!

Я смотрела в синие глаза и понимала страшное. Моя прекрасная нормальная жизнь, которая, пусть скрипя и прихрамывая, возвращалась, да что там – уже вернулась!.. Она вернулась, и вместе с ней вернулось мое неприкосновенное личное пространство. И вот его рушат опять. Нагло, бесцеремонно, и безо всякого меронина!

Вот что ему стоило прийти по нормальному и пригласить меня на свидание?!

– Послушай, Ярр…

– Ну ты подумай до вечера, – кивнул этот невозможный мужчина, поднимаясь из-за стола. Схватил чашку, в несколько глотков выпил и нежно так мне улыбнулся. – Сейчас мне бежать надо!

Да. Это хорошо. До вечера я приду в себя и найду, что ему ответить! А я найду!

Лиловая дымка портала сгустилась посреди кухни, но Мидьяр вдруг повернулся ко мне и, прищурившись, спросил:

– Кстати! Ты уже меня простила, лавелин?

– Нет!

– Ну и об этом после работы поговорим, да?

И он исчез, не озаботившись моим ответом. Даже не попытался поцеловать…

Поймав себя на этой мысли, я громко застонала.

Как там сказала моя умная подруга? Теперь я могу оценить, хочу ли я быть с этим мужчиной? Ну да, очевидно – могу! Но не с такой же скоростью!!!

Чего ему стоило побродить где-то еще пару денечков? К тому времени я бы окончательно залила слезами все носовые платки, завела сорок кошек, чтобы не так остро чувствовать одиночество, и была бы согласна решительно на все, лишь бы Ярр вернулся. Пусть даже с русалкой в комплекте!

И вообще, неужели он не мог сделать все нормально? Прийти на работу с розочкой (одной!!!), галантно мне ее подарить и пригласить в ресторацию. Как взрослые приличные люди, которые с радостью будут узнавать друг друга, чтобы построить отношения.

Но с ходу заявлять, что он ко мне переезжает?

Ярр, от меня здравый смысл и логика съехали, ты никак не можешь занять их место!

* * *

По дороге на работу свежий воздух выветрил из меня лишние эмоции и я уже хоть немного, но смогла думать здраво. А то за все предыдущее прямо таки стыдно! Такие мысли простительны пятнадцатилетней девочке, а не взрослой, разумной и состоявшейся женщине!

Время – материя крайне странная. Иногда секунды бесполезно тянутся, а иногда целые часы выпадают из жизни.

До меня вдруг дошло, что уже сижу на кресле в своем кабинете – видимо, довольно давно, – машинально комкаю в руках какую-то бумагу, озаглавленную «Акт», а в кармане вибрирует амулет связи. В ритме знаменитой арии из оперы «Серебряная роза».

Стиснув амулет в мигом вспотевшей ладони, я осознала еще один крайне странный факт: отец не звонил мне уже недели полторы как минимум! Ну отец – ладно, он человек занятый, но ведь и мама не звонила!

А я была так занята своими «уникальными» любовными переживаниями, что даже не обратила на это внимания.

– Доброго утра, милая, – ласково пробасил в голове лорд Ситрелин, и я мгновенно представила его: в родительской столовой, с чашкой кофе в широкой ладони, с морщинками, собравшимися у глаз от улыбки. Никто не улыбается так, как мой отец! А говорят, мы с ним очень похожи, только глаза у меня темные, в маму.

– Доброго, папа! – ответила я с искренней нежностью. – Я соскучилась! Прости, никак не соберусь к вам…

– Пустяки, доченька, – прервал меня отец. – Как твои дела?

То ли в его интонации действительно прозвучало «как твои дела с Ле-Кинаро», то ли мой мозг, измученный этим самым Ле-Кинаро, воспринял вопрос именно так…

Я сильно вздрогнула, выпрямила спину и защебетала какую-то бытовую чушь. Ну не делиться же подробностями своей столь насыщенной личной жизни!

– Ну и славно, – подытожил отец, когда я иссякла. – Когда думаешь нас навестить? Мы тоже соскучились.

– Ох, папа… На днях, обещаю!

– Это славно! – повторился лорд Ситрелин.

И возникла пауза, словно он хотел что-то сказать или о чем-то спросить. В общем-то, понятно, о чем! Ведь Ярр сказал, что говорил с моими родителями! И ясно, что назвал свой истинный статус – иначе отец говорил бы со мной совершенно иначе. И это тоже противно. Вряд ли мне позволили бы выйти замуж за Безумного Барда, а вот за Хранителя Грез – сколько угодно, будь он хоть трижды переселенцем.