Текст книги "Глобус Билла. Первая книга. Почти человек"

Она оглядела их, Билл поздоровался, широко улыбнувшись:

– Драсьте.

Ас бессловесно поклонился. Дама оглядела их, перенесла клюкой равновесие – была величественна и немного тучна. Красивая голова её в золотых кудряшках беззастенчиво повернулась: леди взвешивала их на весах своей мудрости взглядом практически честного ювелира.

– Мальчики, комната сдаётся только семейным парам. – Сказала она интеллигентным грудным голосом.

Вопросительно и невозмутимо продолжала молчать. Ас покачал головой. Билл подавил хихиканье, но дама сразу засекла и, как чудовище на мимолётное движение, медленно повернула золотой шар головы.

Она собиралась что-то добавить. Голос, который они узнали, во дворике сказал:

– Баушк, это ко мне.

Ас взглянул на большие командирские – одиннадцать. Над ними над переулком безмолвно пролетел белый крест – чайка.

– Шанни, – сказала, полуоборачиваясь дама, – один тощий и выправка, как у военного, второй – балбес, очень хорош собой. Впрочем, и этот…

Ас и Билл сделали усилие не переглядываться. Цветастый халат дамы сидел на ней, как на боевом барабане. Она отвернулась, со двора раздался сдержанный смешок.

– Годится. – Ответил голос.

– Её имя… – Начал Ас.

Дама надменно ответила:

– Леди Шанни….а вы не удосужились узнать?

Билл смутился и громко смущённо сказал:

– Я думал, леди – мальчик.

Дама укоризненно покачала головой. Ас с досадой прицокнул и сказал:

– Леди мистифицировала нас.

Билл вытаращился.

– Чего… – Начал он.

Однако даме это неуместное слово, поставившее в тупик принца, пожалуй, прибавило доверия к странной паре.

Она кивнула толстым подбородком.

– Это возможно. – Соглашаясь, сказала она и отступила. Повернулась мощным тылом и внесла свой цветастый барабан в ворота не без усилия. Оттуда, где за её спиной белел дворик-игрушка, позвала кивком.

Вошли, озираясь. Билл ещё переживал, почему красивое малоупотребимое слово понравилось даме, как видно, крепких старомодных устоев. Но мысли – вообще мысли, а не только связанные со парадоксами семантики, – оставили его.

На ступеньках домика, который мог бы принадлежать фее – доброй или злой, другой вопрос, – стоял… стояла… Да, несомненно в этом предложении речь шла о леди. Хотя фигура на крыльце была облачена в мешковатое, памятное Биллу, неопределённое одеяние, но теперь его высочеству было стыдно, что он сразу не увидел особой нежности в тонком и гибком… тысячу намёков на… странности и… тьфу, ты. Словом, как можно было… действительно, как там у нас насчёт права и лева?

Светлые волосы и синие глаза, ямочка на подбородке могли быть собственностью юноши, но острая смешинка в бликах волос и глаз с несомненностью принадлежала только лишь одной вечной и опасной женственности.

(На всякий случай, если хроникёр не вполне точно обрисовал характер Билла – все эти телячьи нежности ничего особенного не означали. Просто Шанни была мила до чёртиков и пр. Ас вот тоже был адски мил. Да и мало ли кто когда нравился Биллу? Красота вообще… ну и…)

– Здравствуйте. – Сказал Ас и взглядом толкнул своего спутника.

Билл квакнул:

– Привет, а мы…

Леди ничего не сказала и, повернувшись, ушла в домик феи, оставив дверь открытой. Не переглядываясь, хотя Ас и приподнял бровь на замешкавшегося и споткнувшегося Билла, приятели втянулись в тихую беленькую прихожую с лёгким, но прочно устоявшимся запахом ежегодно варимого варенья и ни с чем не сравнимым ароматом домашнего вина, хранимого где-то в дальней кладовке.

Леди уже исчезла, показав пушистый затылок, с которого стянула противную кепку, как если бы между делом отреклась от какого-то престола.

Введённые в комнатушку, светлую и маленькую, оба не успели осмотреться. Леди Шанни подошла к инструменту в углу, похожему на древний космический аппарат, и тут же оказалось, что комнатушка заполнена гулом пылесоса старой верной марки.

Билл и Ас и рта открыть бы не смогли. О чём беседовать в таком шуме?

Леди приблизилась и указала на постель. Сказала – и они скорей угадали, нежели расслышали:

– Переоденьтесь, господа.

На постели две груды пёстрого тряпья, видимо, были тем, на что она указывала. Подойдя ещё ближе и почти касаясь кончиками светлых прядей галстучного узла Аса, повторила явственней:

– Ну, же… мой рассказ… нам нужны обстоятельства, которые приличествуют сохранению конфиденциальности.

Дикция её, хоть леди перешла на шёпот, была отменной.

Она отошла к низенькому комодику, в котором, вероятно, и жил домовой, и отвернулась к стоявшей там единственной фотографии с каким-то семейным сюжетом.

Ас кивнул Биллу. Прошло несколько минут, и Ас, справившийся с предложенной задачей значительно ловчей, взглянул на Билла. Взгляд отводить не стал. Сказал:

– Билл… у тебя ведь только две ноги.

– Ну? – Слегка расстроенно в анафемском шуме, действовавшем на монаршие нервы, ответствовал сей последний. – Леди… – Рявкнул он, и Ас сделал прикрывающее движение, но Шанни только слегка повернула в полупрофиль голову. – Вы не могли бы… громко зело…

Шанни дёрнула плечом, что означало: вздор.

Билл вздохнул – но всё равно, кто расслышит вздох в этом мире? Здесь и криков не слышат, – и с раздражением взглянул на подпрыгивающий, как звездолёт, инструмент.

– Готово. – Наконец, изрёк он.

Шанни – отметил он – посмотрела сначала на Аса. Тот сделал чуть иронический полупоклон: можете верить.

Она повернулась и, не оглядев их, вытащила из комодика две пары тёмных очков.

Пока они вертели приборы так и сяк, леди проделала вот, что: грубовато сбросила сначала один башмак, засим оставшийся, и с удивительной непринуждённостью и быстротой избавилась от своего костюма, оставшись в одеянии, именуемом купальным.

Ас, глядя на её лицо, спросил, указывая на пылесос:

– Да?

Она, сев на постель, пошарила под нею и вдела ноги в хорошенькие туфельки. Встав, подошла к космическому аппарату, и звук исчез.

Кроме того, она вытащила из-под кровати небольшой рюкзак и жестами предложила сунуть в него их обычные костюмы.

Шанни оглядела два излишних предмета меблировки и повела из комнаты, как утят. На ступеньках Билл, также глядя ей, если не в глаза, то в переносицу, спросил:

– Вы полагаете, мы не привлечём внимания?..

Она отрезала:

– Ни в малой мере.

Когда выходили со двора, дама-барабан снова появилась и посмотрела, просто посмотрела. Билл принялся её уверять:

– Сударыня, мы обычно так не одеваемся.

Она, не обратив до обидного внимания на паяца, внимание перенесла на Аса.

– Сударь, вы… – Начала она. – С вами всё…

Тот вежливейше, но с ледяным блеском в глазах ответил:

– Да, да?

Дама ничего не пояснила. Поправила зачем-то причёску справа и без ещё хоть одного слова удалилась.

И тотчас, как по часам, потекла жара между лопатками у Билла, ударил солнечный луч в мостовую, началось самое настоящее лето. Расчёт леди оказался верным. В ручейке курортников они могли привлечь внимание только исключительной красотой дамы и собственной, слегка подпорченной вульгарной одеждой, мужественностью. Так сказал Билл, но Шанни не обернулась. Пёстрые рубашки и прочее следовали за ней.

Билл и Ас по очереди закидывали рюкзак через плечо, чтобы потом не изводить друг друга однообразными шутками «помнишь, как ты нёс мои штаны так покорно»? Такую предусмотрительность выказал Билл, и Ас только покорно вздохнул.

– Технически мы всё же это делаем. – Растолковал он. – К тому же, возможно, в этом рюкзаке мои штаны занимают доминирующее положение.

Билл остановился.

– Хочешь пари?

Ас глазами показал ему на леди, остановившуюся несколько поодаль и в показном и сдержанном недоумении следившую за нитью разговора.

Вниз к набережной по мостовой спустились быстро. Каблучки Шанни ни разу не застряли между камней, а вот бескаблучный Билл пару раз запнулся. Когда Ас на него глянул, он одёрнул на себе рубашку и сказал:

– Жара…

Мостки для лодок, очевидно, были их целью. Белые, они пустовали. Океан в бухточке-ванной от мыса на юго-востоке до маяка на северо-западе не имел на волнах ни одной отрезанной головы. Курортники пока не доверяли этой стихии своих тел.

Лодка с синей слоноподобной горой в качестве фона сидела в воде, погрузившись ниже ватерлинии в дрожащую тень мостков. По молчаливому требованию Шанни лодка была выведена на воду, в неё вошли так: сначала Ас, причём Шанни не стала с этим спорить, затем Билл, почему-то утративший свою обычную величественность и раскачавший лодку, как медведь, прыгнувший в гамак. Затем Билл, обретя относительную устойчивость, подал руку Шанни.

Она спокойно вложила маленькую белую руку в ладонь Билла и взошла в лодку, управление которой, к счастью, сразу же принял Ас, уже севший спиною к горизонту и схвативший оба весла.

Билл, старавшийся не задевать леди и мучительно соображавший, не была ли его ладонь слишком потной и мерзкой, выдохнул воздух так громко и мучительно, что и спутник его, и спутница посмотрели на него с недоумением, как, прям, репетировали. Хорош был и милый приятель – впечатление такое, будто эти двое уже тысячу лет знакомы, а его, такого несуразного, понимаешь, дурака, видят впервые в жизни, и только хорошее воспитание мешает им громко удивиться, откуда вообще берутся такие.

Желая восстановить обычный, по умолчанию, союз вечной мужественности пред лицом Белой Богини, Билл попытался вступить в переговоры с Асом с помощью обыкновенных средств – всякого перемигивания и прочей опробованной тысячелетиями сигнализации, но, похоже, все поезда сегодня шли по другому расписанию.

Ас, спокойнее обычного, несомненно, обо что-то – об пылесос? – стукнулся, ибо он явно не понимал обычных, принятых между ними невербальных символов и вообще, возможно, никогда допрежь не встречал его высочество.

Билл, плюхнувшись на рюкзак с общими штанами, рассердился и попытался уже с помощью всяких слов, которые было трудно найти, отобрать у Аса весло – хоть одно – и выразить уверенность, что уж не он ли, Бильга сир Баст, умеет грести чутка получше, да и вот недавно, когда мы ходили на острова, он, Билл, грёб, не переставая, целый…

Ас вместо ответа так крепко сжал на весле свои длинные худые пальцы из железных узлов, что Биллу пришлось бы применить настоящую свою силу, чтобы заявить права на управление лодочкой.

Билл бросил это дело и с упрёком посмотрел в серые глаза. Но Ас вычеркнул Билла из бальной книжечки и принялся изучать побережье и маленькую белую собачку, сидящую на пирсе, которая в свою очередь смотрела в воду так, будто там был ответ на все мучавшие её вопросы. А собачка-то при чём? Ну, да, у неё, наверняка, тоже есть что-нибудь этакое в досье.

Шанни на все эти, происходящие у неё перед синими глазами дела, внимания не обратила. Сев очень корректно, так что создавалось впечатление, что на ней костюм того покроя, который по традиции называют по имени какого-то эридианского государства, спущенного в лету, Шанни подняв белую, предположительно пострадавшую от соприкосновения с пальцами Билла ладонь, заслонила кипящий от света звезды горизонт и смотрела в океан.

Билл предложил ей чёрные очки. Ни он, ни сир Александр так и не воспользовались этой деталью маскарада. Она отказалась, произнеся что-то несусветное:

– Я хочу, чтобы сквозь мои глаза вы увидели мою душу.

Билл списал все странности обычным для него манером – понадеялся, что леди шутит.

Слева от лодки вынырнул плавник и начал невинно резать воду, потом, отставая, продолжал сопровождать их в арьергарде. В лодке никто сопровождением не заинтересовался. Жара, блестящими шариками света проникшая в кровь и взорвавшая лампочку в затылке Билла, добравшись до степени нестерпимой, неожиданно превратилась в ласковое и спокойное посверкиванье на воде.

Лодка была укрощена верной рукой Аса, и сладко задремала между синей линейкой горизонта и уплывающим берегом. Воздух перестал дрожать и картинка проявилась.

– Чувствую себя, как фотография в ванночке. – Заявил Билл.

Ас мельком глянул, и легко, как палочки для мороженого вытаскивая из твёрдой на вид воды вёсла, ответил:

– Как насчёт пузырьков? – Из чего Билл заключил, что товарищ не забыл дружеской болтовни на пешеходной улице.

Шанни огляделась, приподнимаясь в лодке, отчего та и не подумала вставать дыбом и вообще хамить.

– Вот здесь. – Вслух подумала она.

Билл попытался понять, откуда леди знает. Открытое место в океане без особых примет. В сотне гребков две скалы – под водой сидит кто-то и поджидает, насторожив уши.

– Бильга сир Баст… —Шанни выбирала интонацию. – И вы, сир Александр… До того, как я вам расскажу… прошу извинить меня за то, что вам представляется, как я слышала, мистификацией. У меня не было выбора. Кроме того, я бы хотела, чтобы вы поверили – я не представляю интересы какой-нибудь организации… или определённого лица. Но, как я понимаю, и отдаю себе отчёт, – это мало возможно.

Билл хотел ответить, но покосился на Аса и смолчал. Шанни кивнула.

– Я бы сама не поверила.

Она посмотрела на Билла.

– В прошлую нашу встречу кто-то назвал ваше высочество единственным в своём роде.

Билл, вернув себе немного из обычного запаса уверенности, спросил – при этом опустив и быстро подняв глаза:

– Вы помните?..

Упражнение, проделанное Биллом, никакой пользы ему не принесло. Шанни не обратила на эти штуки никакого внимания, зато свет так вдарил ему за стрельбу глазами, что у него голову повело, и показалось ему, что он совсем в другом месте. Кругом не вода, а песок, вместо двух скал какие-то развалины и кто-то идёт к нему наотмашь и враскачку, шагая сквозь песчаные волны. И звук ещё какой-то, вроде воя… чёрт его разбери…

Ещё не придя в себя, он услышал возникший из потустороннего звука голос леди Шанни, говоривший что-то, причём он поймал конец фразы:

– …ваше высочество, ваш отец, законный монарх Нибиру решил, так сказать, обезопасить себя.

– Что вы хотите этим сказать? – Просипел Билл, моргая и пытаясь вытрясти из головы инфернальный голос, не принадлежащий человеку или нибирийцу.

Ас с издевательским сочувствием смотрел на Билла, и тот уже вознамерился разозлиться основательно, но вдруг сообразил, что ему показалось. Лицо Аса было не насмешливо, а сурово, в серых глазах – беспокойство.

Билл резко повернулся к Шанни, уже без всяких шуточек.

– Эта компания называла себя Пурпур и Горностай или что-то вроде. Я искала точное название, но не определилась. – Она выглядела смущённой. – Нам придётся, ваше высочество, вернуться на несколько лет, как говорится в писаниях Древних. Я бы хотела избежать лирических отступлений, но…

– Продолжайте. – Посоветовал Ас. – И скажите всё, что считаете нужным.

Шанни ничуть не обиделась на то, что её явно поторапливают. Скорее, даже была довольна, что добрые молодцы с вопросами, на ранней стадии рассказа бессмысленными, не пристают, слабыми голосами не вскрикивают.

– Название было претенциозное и намекало на явный синдром расового избранничества. Кажется, в этом названии было слово «кровь». Там золотая и серебряная молодёжь ставила пьесы, снимала короткометражки и, конечно, кучковалась порассуждать, под шум океана до рассвета, о новом политическом курсе мира. Себя они ставили, очевидно, очень высоко, так как, среди прочих выдумок, решили сберечь память о себе…

– И что же, – не удержавшись, влез Билл, – им это удалось? Они что-то сделали? Сохранили своё имя?

– Как-то так вышло, – охотно откликнулась Шанни, – что некоторые потом куда-то делись. Но другие позднее сочиняли романы и ставили фильмы, и довольно неплохие. Некоторые даже совсем неплохие. Но по-настоящему сберечь себя для потомства удалось нынешнему монарху, который в те годы был одним из этого кружка.

– Не знал, что папа написал роман. Под псевдонимом, очевидно. А, дружище?

– Они решили сберечь для будущих времён, когда будут царствовать вырожденцы и начнётся падение рода нибирийского и людского, самих себя в чистом виде. То есть, они сохранили свой генетический материал. В закрытой клинике, тайно, по обещанию, данному всеми участниками этой затеи. Позднее, когда монарх Нибиру признал своё отцовство….простите, ваше высочество – стал отцом…

Билл возразил:

– Мама и на порог его пускать не хотела.

– …тогда ваш отец задумался, простите…

– Перестаньте извиняться, – сказал Билл, мрачнея. – Если я правильно понял… впрочем, говорите. Итак, папа был уверен, что у него больше не будет детей.

– Именно.

– И что же? – Спросил Ас. – Вы имели в виду…

– Что монарх счёл необходимым изъять из клиники …так, на всякий случай… кое-что от себя и своей драгоценной подруги, не пускающей его на порог. Всё, как положено. Собирались инсценировать кражу. Материалы следовало перевезти в неизвестное место.

Билл уставился на Шанни.

– Закрой. – Сказал Ас.

– А? – Он оглядел гостью и Александра: оба смотрели с непередаваемым выражением.

Шанни сделала подкидывающее движение ладонью, и Билл прикрыл рот.

– Вот почему он меня отпустил к этому дяде-вампиру… да нет, он просто меня вытолкал. У него….

Билл сделал попытку встать во весь рост (в лодке не рекомендуется).

– У старого негодяя…

– Фу.

– У папеньки есть замена. Я так и знал. Я предполагал.

– Что? Проснулся от странного сна, что кто-то посмотрел на тебя… или зеркало тебе подмигнуло?

Билл коротко на иронизирующего взглянул.

– И что же, это кое-что драгоценное, как вы тактично выразились, хранится на случай, ежли принц перейдёт не на тот свет? В смысле, я про уличное движение.

Она кивнула. Билл выдохнул воздух. И присмотрелся.

– Ты ведь всё сказала?

– Если уверен, зачем спрашиваешь?

– Потому что ты сказала не всё.

Она помолчала.

Ас посоветовал:

– Ну, спроси… леди ждёт, чтобы ты поспрашивал, повздыхал… исключительно, чтобы смягчить впечатление от информации, которую ей пришлось тебе сообщить.

Шанни согласилась:

– А то.

Она подождала.

– Так и знала, что вы, ваше высочество, не так недогадливы, как изволите выглядеть.

Билл проглотил что-то, очевидно, обиду и сказал осевшим голосом:

– Спасибо, что вы так доброжелательны.

Ас кивнул.

– Нежен.

Билл, не оборачиваясь, пообещал:

– Убью тебя.

Ас добавил – счёл необходимым:

– Нет, не убьёт, но, очевидно, может. Если возникнут определённые обстоятельства.

Шанни поспешно спросила:

– Да-а? какие?

– Если узнает, что я нехороший.

– А, ну, это, я думаю, правильно, – продолжая смотреть на Аса, предположила Шанни.

– Что ж, я могу со спокойной совестью лететь на историческую Родину, зная, что династия не прервётся ни в каком разе. Даже если меня там кто-нибудь съест, а? Может меня там кто-нибудь съесть?

– Спутник показывал какие-то тени… крупные. Кажется, это не козы.

– И вот, если незаконный сын монарха превратится в козлёночка, козлёночек будет знать, что папины волшебники быстро устроят ему копию…

– Ну, совсем одинаковых нибирийцев не бывает. – Засомневался Ас-душечка.

– Нет, он будет такой, как я. Ведь это кое-что ценное от папы относится к годам, когда и папа ещё был не вполне злодеем. К тому же, его очистило чувство к моей маме.

Шанни была согласна с ним – в отношении того, что касалось леди Сунн. Если уж не высокие моральные качества этой женщины, так, по крайней мере, её чувство сарказма – ибо юмор предполагает возможность пощады, – могло очистить кого угодно. Даже удивительно, как сир Баст вытерпел всё это. Шанни пришлось один раз… как бы это сказать, соприкоснуться с леди Сунн. Это было давно, и она это запомнила.

Правда, и в самой леди Сунн есть что-то нехорошее… а иначе, как она могла полюбить сира Баста? Но правда и то, что они были моложе… Шанни задумалась, каким мог быть монарх в возрасте… она посмотрела на Билла.

Тот отвлёкся на Аса вопросительно.

– Значит, собираю чемоданчик.

Он всё же качнул головой.

– Ну и ну…

Неожиданно легчайшая волна приподняла лодку. Пришло время этой волны. Берег был виден, но как-то неладно: сквозь вполне известный рельеф проступало что-то незнакомое.

Вдалеке над холмом, похожим на разрушенную башню, крутилась стая молчаливых птиц.

Ас, не шевелясь – это была его фишка, изрекать что-нибудь многозначительное и пугающее, не двигая ни пальчиком, проговорил:

– Погодите, ваше ненужное высочество, думать о бритвенном приборе. Тем паче, некрасиво в присутствии дамы. Такая низменная вещь.

– Я, по-вашему, умею читать мысли?

Ас вперился в неё. Светлые, блестящие пряди – без излишнего блеска – скорее, как отражение золота в воде. В спокойной воде. В слишком спокойной воде.

– Что вы так на меня смотрите, подлипала?

Хоть и пребывал в грустях и сердцах Билл, он хмыкнул, потом рассмеялся, поглядев быстрыми глазами.

– Как леди тебя назвала?

Ас бесстрастно отозвался:

– Теперь я должен тебя убить, принц.

Оба воззрились на Шанни, и та почувствовала себя неожиданно легко. Как будто что-то отпустило возле сердца. Ей стало легче в присутствии этих двух задавак, столь хорошо воспитанных, что ни один не позволил себе за всё время встречи взглянуть на неё мужским взглядом.

А ведь на Шанни трудно было не взглянуть мужским взглядом, – ну если ты, понятное дело, его имеешь в резерве. Впрочем, кажется, по части отсутствия интереса к бесспорной и радостной красоте светлых волос и синих глаз, маленького и смешного подбородка и прочего, – по этой части у неё рекорд за последнее время.

– А разве он не подлипала? – Без вызова спросила она, чувствуя если не мужские, то, во всяком случае, полные искреннего интереса взгляды.

Скорее, впрочем, это относилось к нибирийцу по имени Бильга сир Баст, который сказал, складывая руки на груди и подмигивая на неё обозванному другу:

– И вот её тогда придётся убить.

Потом он ей показал на Александра.

– А ведь он может.

Шанни что-то обдумывала.

– Возможно, я ошиблась и вас двоих связывает нечто большее, чем просто совместное посещение каких-то улиц при луне и… что? – Возмутилась она, так как Билл приложил толстый указательный палец к губам.

– Не надо. – Сказал он. – Мы оба… – поклон в сторону Александра, – и подлипала, и я, такой весь из себя самовлюблённый, мы видим, что вы смущены… и даже грубость хотели сказать, это при вашей-то воспитанности и бесспорной удивительной красоте… да, и, к слову… поверьте. Мы просто знаете, оба, тоже, неплохо воспитаны… а то вы удивляетесь, вероятно.

– Я? Чему?

– Ну, чему, чему. Да, я заметил… такое удивлённое выражение. А ты заметил, подлипала?

Ас посмотрел на него.

– Ты всё же не употребляй это выражение.

– Не буду. – Пообещал Билл, не сводя приветливого взгляда с Шанни. – Или буду… ну, не знаю.

Он перевёл взгляд на Аса, и тот мрачно показал ему – ножом по горлу.

– Я, – тут же сказал Ас, беспечно забыв о своем обещании перерезать горло господину, – тоже заметил. Это удивлённое… да? выражение…

Вот стервецы, веселятся. Шанни почувствовала, что ей не хочется продолжать разговор и говорить этому, кажется, безобидному дураку то, ради чего она здесь.

– Ты уж скажи. – Сочувственно надоумил Ас.

Билл задумался

– Ты считаешь…

– Ну, да. А то обидно.

– Обидно, говоришь?

Билл скроил серьёзную рожу и обратился к ней:

– Вы не подумайте, леди, что это у нас… какие-то неполадки… просто, как выразился мой друг – он вовсе, кстати, не подлипала, а надёжнейший и… ну, да не важно. В общем, нам было бы обидно, если бы вы подумали, что мы с ним… что мы оба…

– Заканчивай.

– Да? Хорошо. В общем, что мы те, кто не может, ну, оценить, всё вот это… я что-то не то… ты бы?

– Сам.

– Да? Ты, однако, не надёжнейший.

– Я подлипала.

– Так вот, мы оба в состоянии… я что хотел? Просто эти синие и… вот это… – Билл провёл себя пальцем по подбородку, – повторю, что мы попросту воспитаны. А не потому…

– А не потому, – влез Ас, несмотря на свой отказ помочь, – что он боится каких-то скандалов, связанных с его репутацией. Ты чего? У тебя ж глаза выпадут.

(Билл вытаращил глаза…)

– У меня есть репутация? Вот ей-Богу… Абу-Решит… не знаешь, где найдёшь, где потеряешь. Тут я ещё в себя не пришёл от известия, что в сокровищнице хранюсь второй «я», а ещё и репутация моя обнаружилась.

Шанни тем временем выбирала момент, когда царскому сыну придётся сделать куда более серьёзное открытие. У неё даже мелькнула мысль о бегстве из лодки. Но тут она заметила, что обруганный ею подлипалой нибириец изучает её…

Похоже, этот Александр более трезво смотрит на действительность. Она поняла, что в лодке собралось многовато солнца.

Дракон видел сон. Память возвращалась во сне.

Это был полёт среди прохладных виноградных листьев. Каждый с космодром, а он – меньше винной мушки. На открытой террасе колыхались привидениями нечётко видные фигуры. Светлые волосы и синева глаз привлекали его, и во сне он любил их. На слове «любил» всё истаяло. Он в туннеле лунного света и исчезающих виноградных листьев мчался ввысь, вырастая в исполина и спасаясь от настигающей его гигантской твари, похожей на ожившую волну океана. Он поднимался, ввинчиваясь во всё более холодный и жёсткий воздух, оставляя позади жёлтую и зелёную поверхность. Почему-то это был шар. Это, конечно, должен быть шар в черноте.

И дыхание пресекалось, кто-то подхватывал его – он ещё удивился во сне, кто это может схватить его, такого гренадёра, самого колоссального среди тварей Эриду. Вспыхивал свет и блаженный нектар струился в его лёгкие.

Таков был сон, вкратце. Но этот сон причитался Александру сиру Александру, то ли приятелю, то предателю незаконного царского сына. Полёт он видел с топографической точностью. Это-то можно объяснить – он ведь лётчик.

Потом заснул дракон, и следующий сон уже принадлежал ему.

Похожая на большую комнату саванна с бегущими игрушечными фигурками животных сминалась, накрытая синим покрывалом.

Наискось, прислонённый к высокой горной вершине, помещался циклопических размеров портрет. Сзади приплывала луна и опасливо кружила вокруг сурового лица с затаённым смехом в углах губ. Чёрные брови прямой чертой по военной моде Древних перечёркивали луну, которая становилась портретом.

Во сне он испытывал сильнейшую ненависть к огромному рыжему леану, который огромными скачками мчался по холмам. Леану был выдуман и был сказкой, пустяком. Но дракон знал, что на самом деле выдуман он сам. Потом кто-то, задирая острый лик, выл в круге света. Далеко в черноте плыл Аншар, окружённый кольцами.

Дракон продолжал спать и видел, что превращён в пистолет, лишённый лап и хвоста.

Огонь и падение: во время падения он стрелял, выпуская изо рта пулю. Грохот. Это был грохот цепей. Присутствовала и такая низменная деталь. Сапоги, которые он стягивал и не мог стянуть. Ноги росли в сапогах, и продирали кожу, а стащить их он не мог и катался с воем. Истекая кровавым потом, он снова обратился. На сей раз он был тем старым портретом. И мимо ходили нибирийцы, с которыми он имел дело на протяжении многих лет. Кто-то прошипел:

– Вот он, проклятый волчара.

– Где? – Спросил другой.

– Вот. – Рявкнул страшный голос.

И его обожгло. Палец указывал на него. Засветило в глаза сквозь кровь. И тут же очень приятный голос запел:

– Прочь… руки прочь. Ты… мой ты славный… ты такой хороший… проклятый Билл… чтоб ему.

И прохладная струйка потекла за воротник. Он стонал и изгибался, – он ведь гибок, как и подобает ящерице, – стараясь поймать воду и слизнуть. Голос был очень знаком. Потом всё пропало в холодной темноте, и из угла засветила свеча, зажатая в чьей-то руке. Приблизившись, она ослепила его. Он хотел поднять ладонь и заслониться, но снова услышал грохот и увидел цепь, обвивающую его от запястья до плеча. Конца истории не было.

Да, не один Билл видел сны… отнюдь. Сны вообще-то имеют право видеть все. Но, к печали и бешенству дракона, он всё время понимал, что это не его сон. Что было делать с этим? Ведь все имеют право видеть сны.

Цветная запись сна имела форму твёрдых картинок, сложенных стопкой и высыпанных на стол умелой рукой. Изображения, хоть и были сделаны чётко – вот круг луны, вот виноградный лист, просквожённый ею, вот фигурка с крыльями и вот синий глаз, а другой прикрыт светлою лаковой прядью – от быстроты движения смазывались и можно было вовсе запутаться.

И тогда огонёк пламени причинил ему страшную боль. Свет первой звезды – Солнца, как её называли некогда на Эриду, – вызвал на одно мгновение короткий обморок, который никто не заметил.

– Жарко. – Сказала она. – Давайте вон к тем скалам, кормчий.

Не задавая вопросов, Ас, сильно моргнув и почувствовав, как из одного глаза потекли слёзы, подвёл лодку за одну из скал. В каменной нише обнаружился сарайчик, издалека похожий на мшистую заплату. Ас сошёл первым и, держась в стороне, приоткрыл дверцу. Обернулся и, не кивнув, вошёл. Билл окунул руки в воду, прежде чем предложить их даме.

В сарайчике сильный запах водорослей, и зеленоватый свет вытеснили жару.

Ас сказал:

– Билл, а теперь попроси леди рассказать, что произошло. Я обратил внимание в отличие от этого не единственного на грамматическую подробность… Вы сказали – собирались инсценировать кражу.

Шанни кивнула

– Да…

– Но?

– Кража уже была совершена. И когда его величество выяснил, для него это было таким же откровением, как для вас сейчас.

– Кто же выкрал…

– Организация… Ужасное слово…

Билл повертел пальцами.

– Ну-у… Вроде граждан?

Шанни продолжала:

– Так вот… граждане… с каким-то символом, как и подобает, я не помню. Они были заинтересованы…

– Зачем? – Вот и Билл заинтересовался.

– Они хотели, – Шанни подумав, вздохнула, – чтобы у них был свой герой. И такой, который…

– Мог бы Унаследовать Всё.

– Верно. – Она повернулась к Биллу.

– Но почему именно драгоценности моих родителей?

– Потому что это были умные нибирийцы… или люди, которые умели просчитывать события. Да их и было нетрудно просчитать. Ваш отец родился в семье очень знатной, имеющей все права, как и несколько других. Но, учитывая личные качества вашего отца, проявленные им в самые молодые годы, расчётливый разум мог просчитать его будущее… политическое будущее.

– Что, папа, играя в футбол, бил ногами не только мяч?

– Вы не спрашиваете главного, принц.

– Предположим, я спросил.

– Предположим, я не знаю.

– Ну, вот.

– Потом ходили слухи.

– Ходили они. – Проворчал Ас.

– Что?

– Ничего… леди. Продолжайте.

– …Что материал был… э…

– Э?

– Пущен в дело.

– Так это теперь называется. – Горестно вставил Билл.

– Они узнали о предсказании.

– Тьфу, то и дело слышу об этом самом предсказании.

– Грубо говоря, – Ас вмешался, – кто его выкрал, этот материал? Вот главное.

– Кто его выкрал? Я же сказала. Я не знаю.

Билл возразил:

– Ну, коль вы так нахвалили моего папу… У вас не возникла мысль, что за расчётливым разумом скрывался он сам?

– Его величество в ту пору был занят… к тому же, тогда он не знал, что сохранённый материал может понадобиться. В те годы для него это была игра, не более.

– Значит, не он?

Шанни помолчала: