Текст книги "Экономика ХХІ"

Экономика и счастье

Мы все хотим быть счастливыми. Это то, что объединяет людей – быть счастливым. Экономика долгое время пыталась подменить собой счастье. Будь богатым, будь состоятельным. Но за богатством часто не было счастья. Будь счастливым, зачем тебе деньги. Но за бытовыми проблемами также нередко стояли неприятности, лишающие покоя. В экономике нет счастья и без экономики нет счастья. В какой-то момент люди задумались о том, что ради увеличения экономики, ради роста доходов, ради пресловутого ВВП мы зачастую жертвуем тем, без чего не можем стать счастливыми – экологией, свободным временем, разносторонним развитием. Поняв это, люди стали искать другой критерий, альтернативный, обобщающий. Счастье нельзя измерить, – скажете вы. Пожалуй, это правда. Его нельзя измерить точно, но мы можем сказать, в каких ситуациях становимся более счастливыми, у нас всё равно есть своя шкала. Поэтому нашлись те, кто вышел за рамки ВВП и пытается измерить индекс счастья.

Рост национального счастья стал официальной политикой Бутана. В этой стране увеличение валового национального счастья было признано главной целью. Пример Бутана вдохновил и западных учёных. Но западный мир гораздо больше прагматичен и сконцентрирован на результате в отличие от восточной ориентации на сам процесс. Принцип менеджмента «Ты не можешь управлять тем, чего не можешь измерить» нашёл своё отображение и здесь. Нельзя управлять увеличением национального счастья, если ты не можешь его измерить. Запад взял у Востока идею и облёк её в привычную форму.

World Hapiness Report включает в себя такие факторы, как всё тот же знакомый нам ВВП, но добавляет к нему ожидаемую продолжительность здоровой жизни, права и свободы человека, поддержку общества, справедливость как минимизацию коррупции. В этой объективно-субъективной «смеси» факторов рождается индекс счастья. Любителю точности он не понравится наличием абстрактных субъективно оцениваемых факторов. Нелюбителю сложных измерений он покажется слишком сложным. Никакой индекс счастья не может сделать счастливее конкретного человека, он лишь показывает, какие общества формируют для человека максимально комфортную атмосферу, а дальше всё зависит от самого человека.

Топ-десятка «счастливых» стран согласно указанному отчёту ООН выглядела так:

1. Дания

2. Норвегия

3. Швейцария

4. Нидерланды

5. Швеция

6. Канада

7. Финляндия

8. Австрия

9. Исландия

10. Австралия

Мы найдём эти страны и в лидерах рейтинга экономической успешности, поэтому полностью отбрасывать экономику и пытаться «найти счастье» без неё не выйдет. Украина в этом рейтинге занимает восемьдесят седьмое место по итогам 2013 года.

С развитием ориентации на разноплановое обеспечение качества жизни, пониманием неполноты показателя ВВП возникла такая категория как «устойчивое развитие». Под устойчивым развитием понимают гармоничное улучшение качества жизни людей. Три составляющих – экономическая, социальная и экологическая – формируют устойчивое развитие. В то же время стоит отметить, что акцент на устойчивое и многогранное развитие делают в основном страны, уже достигшие серьёзного экономического благосостояния. В некотором смысле это напоминает пирамиду потребностей – сложно задаваться многими вопросами, пока не удовлетворён базовый уровень человеческих потребностей.

Другой взгляд на развитие, также альтернативный ВВП показатель, – это индекс развития человеческого потенциала. Он включает в себя уровень жизни, ожидаемую продолжительность жизни, грамотность и качество образования. Этот показатель в значительной мере направлен на будущие перспективы страны. Десятка лучших здесь содержит многие из уже названных ранее стран. Выглядит она так:

• Норвегия

• Австралия

• Швейцария

• Нидерланды

• США

• Германия

• Новая Зеландия

• Канада

• Сингапур

• Дания

Здесь Украина относится к странам с высоким индексом человеческого потенциала. Что это значит? Это говорит о том, что с точки зрения уровня образования и грамотности страна имеет хороший потенциал для рывка, что другие места в рейтингах могут быть значительно выше, если этому потенциалу дать возможность полноценно раскрыться. Часто бывает, что человек с высоким потенциалом закапывает в землю свои таланты. Похожее может случиться и с целой страной. Пребывание в системе централизованного планирования сделало людей пассивными, ожидающими решения сверху, готовыми встраиваться в существующие системы, а не создавать новые. Человек-творец был загнан глубоко системой принятия решений. Перестроить общество непросто, для этого нужно изменить ценности, дать проявиться индивидуализму. Активность талантливого человека, прежде всего в направлении бизнеса, способна быстро переформатировать и перестроить страну.

Стоит ли вообще ориентироваться на индексы? Если мы хотим управлять развитием, то стоит. Пусть даже индексы измеряют счастье, потенциал и другие факторы, они беспристрастно фиксируют слабые точки и указывают на зоны развития. Страны, возглавляющие рейтинги на основании расчёта индексов, действительно этого заслуживают.

Удалось ли людям узнать секрет измерения счастья? Конечно же, нет. Это лишь способ сделать жизнь общества лучше. И это «лучше» требует расшифровки. Означает ли поиск альтернативы показателю ВВП кризис понимания экономики? Скорее наоборот. Если раньше экономике отводилось вполне определённое место, то сейчас она пошла значительно дальше и выше, сейчас она взаимодействует с нематериальными потребностями человека, а значит, усложняется и требует новых измерителей и способов оценки.

Мы же будем помнить, что хотя за деньги счастье и не купишь, достойный уровень жизни требует определённого развития экономики.

Часть 2
Экономика предприятия

Роль предпринимательства в развитии экономики

Предпринимательство. Что это такое? Коммунистическая доктрина основывалась на том, что люди способны договориться и работать для общего блага без особого вознаграждения. Жизнь дала другой ответ – люди стремятся к самореализации, решению личных задач и реализации амбиций. Оглянувшись вокруг, мы убедимся, что труд, земля и капитал могут обеспечить функционирование уже существующих систем, но не в силах создать новые. Коммунизм не состоялся, прежде всего, в силу того, что не дал ответа на вопрос эволюции творчества. Более того, творчество может приводить к признанию неэффективности уже существующих систем. Жить в постоянных изменениях – не слишком близко сути коммунизма, не так ли? Были ли предприниматели в Советском Союзе? Безусловно. Были инноваторы, экспериментаторы, те, кто искал принципиально новые решения. Но предпринимательству той системы не хватало повсеместности. Ваше предпринимательство начинается с того, что вы задумываетесь, как изменить мир вокруг себя. Если вы придумываете, как тратить меньше электроэнергии или как высвободить свободное время, то уже делаете первый шаг в сторону предпринимательства, – меняете собственную жизнь. Возможно, потом вы измените и жизнь других людей.

Понимание предпринимательства эволюционировало и всё ещё поддаётся осмыслению. Ранее считалось, что это человек, принимающий на себя возможный риск ради потенциального получения прибыли. Это было скорее определением капиталиста, а предприниматель и капиталист – нетождественные понятия. Впоследствии понимание сместилось в сторону новаторской деятельности предпринимателя. Так, австрийский экономист и социолог Йозеф Шумпетер считал отличительной чертой предпринимателя «созидательное разрушение», особенную деятельность, разрушающую старые системы и формирование на их месте новых, более качественных и эффективных. Шумпетер не отождествлял предпринимателя с собственником бизнеса. Он считал, что им вполне может быть и сотрудник предприятия, изменяющий внешнюю и внутреннюю среду.

Часто, сравнивая постсоветские страны и развитые западные страны, отмечают, что в последних высока доля (60–70 %) малого и среднего бизнеса, а количество занятых в нём достигает 80 % всего работоспособного населения страны. Но нужно понимать, что эти высокие цифры базируются на высокой склонности к самостоятельной предпринимательской деятельности. Почти каждый второй работающий американец потенциально задумывается о ведении собственного дела. В постсоветских странах этот процент составляет 2–3 %. Предпринимателями и самозанятыми в будущем себя видят 70 % американских школьников и лишь 20 % украинских. Предпринимательская функция слишком долго угнеталась. Не стоит рассчитывать на то, что те или иные государственные программы могут её изменить – не может «непредпринимательская» коллективная функция предпринимательству обучить.

В основе предпринимательства лежат договорные отношения в обществе. Законодательная база лишь задаёт некие рамки этих договорённостей, но сами рамки предельно широки.

Довольно часто возникает непонимание того, почему те или иные институционные механизмы не работают. Казалось бы, всё сделано по образцу, «скопировано» с успешного мирового опыта, а результата нет. Не могут понять этого зачастую и опытные консультанты. Но главный вопрос в том, как изменения будут восприняты обществом, насколько оно готово. Предпринимательски настроенное общество – это достояние страны, это ситуация, в которой действительно максимум функций можно отдать для рыночных сил саморегулирования, когда органы власти лишь время от времени косвенно вмешиваются в их работу. Это ситуация, в которой новые рабочие места создаются экономически активными людьми – предпринимателями, которые основывают новые предприятия.

Мы попытаемся разобраться в том, что такое компания, фирма, предприятие, как оценить его деятельность, найти факторы успешности.

Теории фирмы

Казалось бы, что может быть проще – вроде бы с фирмой как таковой всё понятно. Пока человек справлялся с хозяйственными задачами сам, ни в каком предприятии не было потребности и смысла. Но разделение труда, которое повышало эффективность работы, приводило к кооперации людей. А там, где есть коллектив, есть его лидер, есть структура отношений, есть вознаграждение, есть готовый продукт и есть отношения с другими людьми. Это уже новый субъект – компания, предприятие, фирма.

Подобным образом относится к данному вопросу и право. Пока вы физическое лицо-предприниматель, сложно провести линию и сказать, где вы какой-нибудь условный «Сергей Петренко», а где уже физическое лицо – предприниматель «Петренко Сергей Владимирович». Поэтому активы (имущество) такого гражданина и предпринимательского субъекта отождествляются. Он несёт ответственность и рискует всем своим имуществом, заключая договора.

Другое дело, когда появилось какое-то предприятие. Это уже отдельный целиком самостоятельный субъект. Он живёт своей жизнью, может менять состав собственников, может менять штат персонала, может обновиться до неузнаваемости и даже в какой-то мере реализует человеческую мечту о вечной жизни, потому что потенциально это предприятие может никогда не умереть. Возникает дилемма, кто же тогда несёт ответственность за деятельность компании? Ведь есть ответственность, которая может быть закреплена исключительно за конкретным человеком. Собственник предприятия может делегировать управление им директору, а также как директор, так и собственник могут меняться в течение жизни фирмы. Человеческая эволюция создала такие формы, как общество с ограниченной ответственностью, где собственники отвечают (рискуют) лишь в пределах вложенных ими средств, и акционерное общество, где собственником может стать практически любой человек.

Если раньше между собой конкурировали люди, то теперь это делают фирмы. Человек своим сознанием и фантазией умеет оживлять созданные им самим сущности. Для спортивного фаната любимая команда становится чем-то живым и особенным, каким-то отдельным организмом. Так и компании начинают обладать идеей, миссией, стратегией, ценностями, восхищают и разочаровывают, будто это самые настоящие человеческие организмы.

Мы будем говорить о секретах экономического успеха фирм, о компаниях, которые называют великими, о грандиозных достижениях и разочарованиях. А пока попробуем глубже понять, что же такое «фирма».

Наиболее «плотно» знакомятся с этой теорией студенты экономических вузов. В ней много математики и логики, что позволяет сделать её максимально конкретной. В её основе так называемый маржинальный подход и, как следствие, любимые математиками дифференциалы функций.

Объясним основы неоклассической теории фирмы на простом примере. Представьте себе, что вам очень хочется есть. И вот появилась возможность купить пирожок. Если нет выбора, то за этот пирожок вы готовы заплатить даже втридорога, чтобы утолить голод. Но если он будет слишком дорогим, то купите вы лишь один. Если же подешевле, то вполне можно и два. То есть за второй пирожок после частичного удовлетворения потребности вы не готовы платить так же дорого, как за первый, – он уже менее ценен. За третий ещё меньше. Это называют законом убывающей предельной полезности.

В неоклассической теории предполагается, что человек ведёт себя рационально, то есть постоянно соотносит получаемую выгоду (полезность) с затратами. Аналогично и фирма наращивает производство, вынужденно снижая цену для более высокого объёма продаж. Как только дополнительная единица выпуска приводит к тому, что цена, которую готов заплатить потребитель, меньше, чем издержки на производство, фирма ограничивает свой объём выпуска. Таким образом, потребитель через оценку полезности формирует спрос, а фирма через соотношение цены и издержек формирует предложение. Где-то они встречаются, и возникает равновесная рыночная цена.

График. Взаимодействие спроса и предложения

На пересечении неоклассического понимания экономики фирмы и математики активно развивается эконометрика. И огромное здание этой методики также воздвигнуто на фундаменте базовых представлений о рациональном человеке. Но понаблюдайте как-нибудь за таким рациональным индивидом в магазине, и у вас могут появиться сомнения в том, что он так уж филигранно анализирует полезность и находит справедливую цену для каждого уровня. Когда речь идёт о базовых нуждах, наверное, поведение человека и может вписываться в данную теорию фирмы, но с усложнением экономики рациональный индивид как класс вызывает сомнение в своей реалистичности.

Неоклассическая теория фирмы описала мир для человека, обладающего полной информацией, рационального, максимизирующего свою полезность. Эти описания оказались неидеальными, но таким же недостатком обладают все теории.

Если неоклассики рассматривали фирму как бы извне, то представители институциональной теории рассматривали её прежде всего как социальный институт.

Что мотивирует нас работать лучше или хуже? Как заключаются контракты? Какая структура организации способствует эффективности фирмы? Как построить действенную систему контроля и планирования?

Наиболее известной в рамках институциональной теории является транзакционная теория, когда в основе объекта изучения лежат контракты – между владельцами, если их несколько, между собственниками и сотрудниками, внутри фирмы, внешние сделки.

Например, если фирму возглавляет нанятый собственником директор, то далеко не всегда их цели совпадают. Директор может преследовать свои цели. Например, он может увеличить не прибыль, а размер фирмы, и претендовать в будущем на работу в другой крупной компании. Аналогично менеджер проекта может быть заинтересован в его реализации в силу того, что это даст ему навыки, знания и опыт, а следовательно, преимущества на рынке труда.

Таким образом, данная теория фирмы вводит понятие агентской проблемы (агент в виде директора, менеджера, сотрудника или, например, госчиновника преследует свои собственные цели) и оппортунистического поведения.

Кроме того, давайте задумаемся о том, как мы выбираем продукт? Нам говорят, что это полезно, что здесь много витаминов и, вообще, это лучшее из всего, что есть. И мы верим, мы не несём этот продукт на спектральный химический анализ, мы зачастую убеждаем себя, что всё услышанное является правдой. И это проблема ассиметричности информации, когда продавец знает больше, чем покупатель, банк о своей способности отдать депозит лучше знает, чем вкладчик, а заёмщик – больше о своём намерении отдать кредит, чем банк. Ассиметрия информации окружает нас на каждом шагу, ведь мы всё время находимся в договорных отношениях.

К чему приводит ассиметричность информации? К тому, что полезность продукта, о которой говорила неоклассическая школа, может быть сильно переоценена. Мы можем наделять продукт полезностью субъективно. Разные субъекты имеют различное представление о полезности. Производитель может создавать эту полезность в наших глазах искусственно. Дополнительная информация может как увеличивать полезность, так и разрушать. Таков мир сложного человеческого отношения, не поддающийся гладким математическим функциям.

Нобелевский лауреат Джордж Акерлоф приводит такой пример: «Время от времени можно слышать рассуждения или недоуменные замечания по поводу значительной разницы в ценах на новые автомобили и автомобили, которые только что покинули витрины торговых залов. Обычное объяснение этого феномена сводится к тому, что указанная разница представляет собой плату за удовольствие от обладания «новым» автомобилем. Мы предлагаем иное объяснение. Предположим (ради простоты, а не реалистичности), что автомобили классифицируются всего по двум признакам: с одной стороны, новые и подержанные, с другой – хорошие и плохие (в Америке последние называют «лимонами»). Новая машина может быть хорошей, но может оказаться и «лимоном»; разумеется, то же самое верно и для подержанных машин. Приобретая новый автомобиль, индивид заранее не знает, что он покупает – хорошую машину или «лимон». Однако ему известно, что с вероятностью q данная машина окажется хорошей, а с вероятностью (1 – q) – плохой; предполагается, что q – это доля хороших машин среди всех произведенных, а (1 – q) – доля «лимонов». Вместе с тем владелец автомобиля, пользовавшийся им какое-то время, способен лучше разобраться в том, что за машина ему досталось, т. е. он присваивает новую вероятность тому, что его автомобиль – «лимон». Эта новая оценка более точна, чем первоначальная. Таким образом, возникает асимметрия доступной информации, поскольку продавцы теперь знают о качестве машин больше, чем покупатели. В то же время и хорошие, и плохие автомобили все равно должны продаваться по одной цене, ибо покупатель не может отличить хорошую машину от плохой. Очевидно, что подержанный автомобиль не может оцениваться так же высоко, как новый – иначе владельцам «лимонов» было бы выгодно продать свои машины, а затем по той же цене купить новые, вероятность которых оказаться хорошими (q) выше, а плохими – ниже. А раз так, то владелец хорошей машины оказывается в неблагоприятном положении: он не только не может продать свою машину по ее истинной стоимости, но не может даже получить ожидаемую стоимость своей новой машины. Постепенно среди предлагаемых на рынке машин большинство будут составлять «лимоны», а хороших машин может не оказаться вовсе… «Плохие» машины имеют тенденцию вытеснять с рынка «хорошие». Плохие машины вытесняют хорошие, потому что и те и другие продаются по одной и той же цене… Плохие автомобили продаются по той же цене, что и хорошие, в связи с тем, что покупатель не может отличить их друг от друга (качество известно только продавцу…). В более общем случае различия в качестве товаров могут иметь еще худшие последствия. Ведь вполне вероятно такое развитие событий, когда плохие автомобили вытесняют с рынка «не совсем плохие», «не совсем плохие» вытесняют машины среднего качества, которые вытесняют «не совсем хорошие», а те в свою очередь – хорошие, так что рынок полностью прекратит свое существовании…».

В более простом случае беспокойство Акерлофа несовершенством рынков можно описать так. Поскольку продавцу известно больше, чем покупателю, то он будет стараться продать ему менее качественный товар, ведь внешне они выглядят одинаково. То же касается производителя. Ему нет нужды увеличивать качество до максимума ценой дополнительных издержек. Ваш товар внешне похож на товар конкурента, поэтому покупатель купит более дешёвый. Когда люди говорят о том, что в прошлом колбаса, сметана, хлеб и так далее были лучше, с позиции ассиметричности информации оценивается именно как склонность ухудшать продукт, ведь покупатель не может установить его качество при покупке. Эта логика не учитывает ценности бренда, которая утрачивается, но, тем не менее, такой компромисс цены с качеством действительно может иметь место.

Кроме того, институциональная теория говорит о транзакционных издержках. Может, вы можете найти цену дешевле, но это займёт время и будет стоить усилий, поэтому иногда проще получить товар дороже здесь и сейчас. По этой причине выбор продукта согласно критерию цены может быть лишь теоретическим построением – кривые спроса и предложения далеко не всегда объясняют наш выбор в пользу более высокой цены, тем более, фирмы могут пытаться так видоизменить свой продукт, чтобы сделать его несравнимым с конкурентами. Вы знаете, что такое «кофе с аромоксамитом» (в российском варианте рекламы – кофе с аромагией)? Никто, кроме компании «Якобс Монарх», не знает этого. Это рекламный слоган, но воспринимается он как нечто особенное. И повторить это нельзя. И ты как потребитель можешь чуть ли не физически почувствовать это.

Американский экономист Рональд Коуз за развитие транзакционной теории фирмы получил Нобелевскую премию по экономике.