Текст книги "Quantum Mare"

Глава 2

Квантум. «Забияка».

Бедняжками, понятно, были сами штрафники. Сразу по прибытию на «Забияку» заложники впали в нервное оцепенение от этого слишком пиратского места, но замешательства хватило ненадолго, едва успели отойти от их судна на приличную дистанцию, началось. Вообще, связаться с гражданскими – так себе идейка. А уж с дамами!

У ребят к ним слишком романтическое отношение, и совсем без иронии – они реально идеализировали женский пол, считали женщин едва ли не легендарными, сказочными существами, единственным источником всего самого лучшего в жизни. Виной тому пример печенек и светлые образы мам, которые «все равно лучше всех».

Но вот эти дамы просто воняли. Парни успели привыкнуть к гигиене, насаждаемой суровой Командорской дланью, подзабыли, как пахнут люди. Вообще, чем-то наподобие несло от пленных в трюмах и от гражданских на «Подарке», так что парни уже отличают «своих» по запаху.

Эти пленные оказались совсем «чужими», ещё и вшивыми вдобавок – фу! И в дополнении к общей непривлекательности обладали противнейшими громкими голосами, глупостью и склочными характерами – резко отказывались от санобработки.

Захар, тяжко вздохнув, предложил им вернуться на собственный корабль. Вздыхал малыш из-за собственного положения – приказом по SC говорить с пленными из штрафников позволялось лишь старшинам, а приказом ярла по «Забияке» – из викингов только самому ярлу, то есть фактически никому.

Вот Захар разыграл с Грегори в «камень, ножницы, бумага», чья очередь наслаждаться женским обществом, проиграл и отдувался за всех. Проводил тёток на палубу, показал им паруса на горизонте и сказал, что никто их не держит – даже поможет желающим перелезть через фальшборт.

Но больше ничем помочь не может – у него нет лишних лодок и людей – придётся дамам добираться самостоятельно. Дамы его неправильно поняли – решили, что им угрожают. Вот дуры! Это же пираты, никаких угроз, а реальный выбор, но бабы предпочли заезженные формулировки «повинуясь насилию» и «во имя детей».

Кстати, занимался детками, Грегори. Малыши во все широко распахнутые глазёнки любовались комбезами, разгрузками, саблями, банданами на бритых головах. Послушно прошли санобработку, подчинялись беспрекословно. И вовсе не с перепугу – всамделишные, настоящие, живые пираты оказались совсем нестрашными!

Прям как старшие братья, только круче. Их настоящие старшие братья остались с отцами. Штрафнята сами ещё подростки, на полном серьёзе считают себя взрослыми, потому и не отнесли к «деткам» сверстников, уложили на палубу за компанию с папашами.

Викинги явно смеялись над той серьёзностью, с которой ребята опекали пленных. Захар заметил иронию и даже слегка обиделся. Неждан нехотя объяснил «взрослые» взгляды. Во-первых, эти бабы для них – добыча, её сначала должен разделить ярл, тронуть что-либо до раздела – воровство. Во-вторых, бабы, вообще, существуют лишь на суше – им просто запрещён вход на борт военного или пиратского корабля, кроме печенек, конечно. А вот это – только товарная позиция, багажное место. Вот мужики и веселятся с ребячества штрафников.

А, в-третьих, на уроке объяснил Черныш. Он всерьёз спросил у парней, зачем нужны женщины? Ребята так же серьёзно выдали несколько версий, но интуитивно все ответы сводились к одному – к семье. Черныш ребячьи мысли оформил верными словами, переспросил, все ли с ним согласны, парни задумчиво закивали, подтверждая.

– Тогда что для нас семья сейчас, сию секунду? – Задал он ребятам непростую задачку.

– Любовь? – мечтательно проурчал Стиви.

– Мечта? – предположил Крис.

– Обуза, – проворчал Джои, – дети там, всякие заботы. И уют в старости.

– Вот прям сию секунду? – удивился Черныш. Сделал паузу, обвёл внимательным взглядом лица ребят и в полтона, будто сам себе, печально продолжил:

– Обычные люди мечтают о счастье, – он кивнул Крису, взглянул на Стива, – о любви.

– Рожают детей, чтобы было кому кормить их в старости, – он улыбнулся Джои.

– Слабые люди ищут в семьях внимания, помощи, поддержки. – Черныш снова сделал паузу и заговорил доверительным тоном. – Но вы необычные ребята с чудесной судьбой. Вы родились сами – не просто вывалились из мамочек – вырвались с боем из общей могилы, утробы корабля дураков. Вы стали сильными, сделали его грозным оружием, не бежите, не спасаетесь, сами вышли в поиск.

Ребята с горящими глазами в упоении внимают откровениям мудреца. Даже викинги останавливаются, как бы случайно проходя мимо, ловят, вслушиваются в чудесные слова секретного языка демонов. Лишь дядя Яша улыбается в усы, смеётся глазами – он давно понимает язык, похожий на демонский.

– Зачем вы пошли в пиратский поиск? – спросил Черныш. – Кому вы что-то хотите доказать? Ведь вы уже всё себе доказали! Вам никто не нужен – вы сильные, уверенные в себе люди. Так скажите мне, взрослые люди, – зачем?

– За компанию! – съязвил Джои.

– По-семейному, – улыбнулся Крис.

– Может быть потому, что стая – наша семья? – неуверенно откликнулся Джошуа. Стив наградил его ехидным, оценивающим взглядом и кивнул на Черныша. – Ага, а этот – дедушка.

– Ха-ха-ха! – Парни загоготали во всю силу юного темперамента.

– Хорошо, пусть я дедушка, – улыбнулся Черныш, – но как вы называете друг друга? Братьями? Вы братья, пока для вас SC семья. У вас нет ни матерей, ни отцов, только братцы и Отец Небесный. Он сделал вас сильными и подарил весь мир! Просто так, даром! Он лишь попросил вас… только попросил! Относитесь к другим так, как хотите, чтобы относились к вам. Вам помогли стать сильнее?

Ребята вновь закивали, до них уже стало доходить, куда он клонит.

– Сделайте сильным всякого, кто придёт к вам, – Черныш кивнул в сторону Бони. – Вход открыт для любого, но и никого не удерживают – вы можете уйти в другую семью, поискать любви и счастья для себя. Но пока вы братья-храбрецы-смертники, для вас нет любви, нет счастья – есть только бой до смерти, и будь проклята надежда! И пока вы смертники, у вас не может быть иной семьи, кроме SC.

Лица штрафников повернулись к старшинам, Захар и Грегори угрюмо уставились в палубу. Захарку просто раздавило, глаза б его ни на кого не смотрели. Он ощущал те же эмоции Грега – злость, ярость и… благодарность пополам с нежностью. Неимоверная крутизна и весёлые приключения обернулись тяжёлым крестом, делом на всю жизнь… и спасибо Чернышу – Захар по юности лет упивался силой, свободой, но уже стучался в сознание вопрос «нахрена они, вообще?»

– А как эта… – Уильям из ватаги Бони шмыгнул носом, – ну, записаться в смертники?

– Ты этого хочешь? – не поднимая головы, спросил Захар.

– Э… ага! – решился Билли.

– Считай, что уже записался, – пробурчал Грегори.

– Правда? – не поверил пацан.

– Нет, – вздохнул Захар, – просто мы тебя услышали. Когда-нибудь, возможно, тебе сделают предложение стать смертником… первый и последний раз… и ты либо сразу скажешь «да»…

– Без размышлений, – добавил Грегори.

– И навсегда! – ужаснулся Бил.

Неждана достал этот детсадовский пафос, взял управление на себя. – Билли, ты хорошо слушал Чарли? В это нужно верить! Ты станешь смертником, если поверишь, и будешь им, пока веришь – ни секундой дольше!

Плюшевый тоже вернул себе контроль, просто кивнул, соглашаясь, и заметил, даже без улыбки, – а базар начали за баб…

Грустно вздохнул. – Доп-лись!

* * *

Неждан.

Если опыт это самое ценное в жизни, поход уже можно было считать успешным. Иначе огрести столько жизненного опыту в Атлантике не светило. Наши «ручные» гражданские слегка стесняются штрафников, общались эпизодически, даже вынужденно. В том смысле, что штатские порой готовы за борт выпрыгнуть, лишь бы не встречаться с нами на палубе – вот чудаки!

Мы, конечно, не виноваты – всякие подлизы и пролазы наговорили на нас людям таких ужасов, аж самим не верится. А штрафники гордые ребята, их избегают, они и не лезут – не очень-то и надо – сами приползут, коли припрёт. Спокойней штатским думать, что нас, вообще, нет, ну и ладушки, нам пофиг и некогда – визиты наши на «Подарок» всегда были официальными и редкими, других дел завались.

Наконец-то, нам повезло наблюдать штатских едва ли не круглосуточно. Кстати, запрет на разговоры с пленными оказался несколько излишним – пацанам просто не хватало слов, а если б они и появились, их всё равно невозможно было бы вставить. Дамы, отмытые и переодетые в чистое, с удивлением осознали, что всё ещё живы и вопреки ожиданиям отчего-то даже не изнасилованы.

То ли они приняли это за собственное достижение, то ли за пиратское оскорбление, то ли за нашу слабость – в общем, бабы взялись за прокачку прав. Самое поганое – скандалить норовили в присутствии детей. Как знали, что, если нам запросто выкинуть за борт визгливое существо, то тронуть мать при ребёнке для пацанов немыслимо.

Грегори и Захар поняли, что совсем без слов не обойтись, и придумали особые наряды – за провинности или по очереди штрафников обрекали на общение с прекрасным полом. Честно, я изумился с наших красавцев, какие в них обнаружились залежи такта и терпения.

Они так очаровательно серьёзно выговаривали невообразимые для штрафника пошлости «право» и «положено»! Если раньше эти глупости лишь веселили ребят, отныне они их люто возненавидели. Парни осознали насколько прав Черныш, утверждая, что слова – ложь, оружие слабых.

Недостаточно просто понимать это, штрафники тренировались применять понимание, демонстрировать непробиваемую невозмутимость и бесконечное терпение. Сам Черныш подавал пример, иначе б, конечно, ничего у ребят не вышло.

Терпение и твёрдость дали результаты, тёткам надоело биться головами в переборку. Конечно, они не отступились, истеричные штурмы сменила правильная осада – изматывали методическим обстрелом подначек, выискивали слабые места, вели подкопы интриг и сплетен. От попыток подчинить они перешли к приручению, в ход пошли ласковые взгляды, улыбки, лесть, «трогательная беспомощность», «робкие просьбы».

Как, ни странно, мы сумели обратить себе на пользу и этот яд. Беда дамочек в том, что, кому и сколько общаться с ними, решали старшины – а мы отнеслись к этому более чем серьёзно, нам хватало горького жизненного опыта.

Ребята получали отраву строго дозировано и немедленно выдёргивались на проветривание мозгов – пацаны боролись за братцев без жалости, высмеивание порой бывало очень жестоким. Хотя настоящую «голубиную» жестокость пацанам показали «беззащитные жертвы».

Не то дамам наскучила роль доноров яду, не то яду оказалось слишком много – они быстро нашли жертву в своей среде и принялись её травить. Тоненькая кареглазая брюнетка небольшого роста с самого начала держалась несколько особняком. Сначала с ней были приветливы, даже почтительны, её всюду сопровождали несколько подруг.

Постепенно отношение к ней изменилось – все стали её избегать, подруги отдалились. С ней никто не разговаривал, она проводила всё время лишь со своими детьми – двумя мальчишками восьми, десяти лет и девочкой лет четырёх.

В определённый момент бойкот сменился травлей – ей высказывались какие-то колкости, за её спиной всегда звучал ехидный смех. Наконец, одна бабища подняла руку на её сынишку – закатила мальцу затрещину. Малыш с рёвом бросился к матери, а она могла лишь обнять ребёнка и плакать, кусая губы, под торжествующими взглядами этого бабья.

Свидетелями сцены были пацаны. Захар до поры не вмешивался, дал ребятам возможность оценить шоу и маленькую деталь – бабы их как пиратов уже не стеснялись. Орали и смеялись, будто в женской бане!

Захар спокойно подошёл к бедняжке, протянул ей руку, говоря. – Пойдёмте, миледи. Старшина предлагает вам разделить обед.

Тётки успели услышать о легендарных старшинах, типа: «Вот погодите, придёт старшина!» Напуганная женщина с надеждой оглянулась в поиске поддержки, но увидела лишь торжествующие, злорадные взгляды. Штрафнята уже взяли её детей на руки, что-то ласково заговорили. Она опёрлась на руку Захара, встала, и пошла за ним, не отпуская ладошку сына.

Глава 3

Неждан.

Поднялись на палубу, никто даже не обернулся – все заняты делом. Только Грегори позволил себе рассеянный небрежный взгляд. Захар всё же пунцовый от смущения под воображаемыми насмешками на негнущихся ногах едва ли не строевым шагом прошёл в кормовую надстройку. Войдя в каюту капитана, буркнул. – Дядь Яш, покорми их. Там эти тётки злые…

– Юнга, – укоризненно покачал головой сэр Джеймс, – где твои манеры? Что ты там бормочешь? Представь леди по-английски!

– Садитесь за стол, – обратился Захар к женщине. – Это сэр Джеймс, капитан, он добрый.

Ребята рассадили детей за столом и поспешили смыться от неловкости положения. Дядя Яша выжидающе уставился на Захара. Парень совсем смутился, и мне это надоело.

– Боцман, дай людям пожрать, – сменяю Зака у руля, – жалко тебе что ли?

– Зак, уши оборву! – вспылил дядя Яша по-русски. Но наткнулся на мой насмешливый взгляд и сообразил, что перед ним немного не тот Захарка. – Снова на тебя накатило?

Я перешёл к наглому разглядыванию его персоны. Он опустил глаза, рявкнул, – вестовой! Притащи что-нибудь перекусить для детей…

– По нулевому приоритету, – вношу поправку.

– Ай-ай, сэр! – звонко отозвались из-за двери. Во время разговора ребятня не сводила с нас глаз. Девочку заворожила монументальность дяди Яши, а мальчишек явно восхитила отвага маленького Захара. Через пару минут дежурный прибежал с камбуза с подносом, выгрузил тарелки и снова убежал. Пока я расставлял блюда, парень успел обернуться ещё разок.

– Хватит, что ли? – спросил пацан. Я кивнул. – Проваливай, братец.

– Ай-ай, сэр старшина, сэр! – явно на публику выкрикнул парень и смылся по добру.

Женщина подняла на меня заплаканные… вернее, уже смеющиеся глаза. – Значит, ты… простите, вы – тут главный?

– «Ну и нафиг ты их сюда притащил»? – уточняю у своего «носителя».

– «Э… просто…», – замялся Захар, – «просто иди в задницу, раз такой умный»!

– «Угу, опять, значит, импровизируем. Вот засранец! Ладно, сам напросился».

– Тут главный сэр Джеймс, – отвечаю ей ровным тоном, – а, вообще, главный у нас ярл. Вы кушайте, не обращайте на нас внимания – нам нельзя нарушать режим дня.

– Спасибо, э…

– Просто Заки, – улыбаюсь ей со всем Захаркиным обаянием.

– Спасибо, просто Заки, – улыбнулась она, – а я Ирен Грант…

– Жена капитана Гранта? – ляпаю насмешливо, а она кивнула и явно собралась зареветь!

– Повремените со слезами, Ирен, – говорю торопливо, – сначала расскажите, отчего вас невзлюбили эти бабы?

Если честно, мне это совсем неинтересно, то есть, в общем, я уже догадался. Просто ей явно требовалось пожаловаться, озвучить обиды. Слова пусты – высказанные беды не так тягостны. Чистый психоанализ и ничего личного. Хотя её рассказ меня даже позабавил.

Она подтвердила мои догадки – большинство тёток в прошлом лебезили перед ней как перед госпожой. Теперь же часть из них требовали с неё денег! По праву, как она сама считает! Они заплатили баронету Гранту за проезд до Джеймстауна и сейчас намекают на компенсацию! Ведь коли сам капитан фактически на том свете, значит, по его обязательствам отвечать вдове и детям.

Я принялся её утешать, раз уж взялся за психоанализ. Заверил, что никому она ничего не должна как пленная – у невольников нет обязательств ни перед кем, кроме хозяев. И у тех тёток на том же простеньком основании нет никаких прав, кроме права жить, пока они делают, что им скажет хозяин.

– Кто хозяин? А кому мы вас всех вскоре продадим – нам-то вы ни в каком виде не нужны. И не нужно так плакать – вас, миссис Грант, мы продадим с детьми в одни руки, обязательно добрые. А муж… э… вообще-то, правда – почти мертвец.

– У вас есть маленький шанс увидеться на этом свете, только нафиг этот прохиндей и неудачник? Ладно-ладно, пусть он папа её замечательных деток, но дело-то своё отцовское он уже сделал? Просил же не рыдать! Вот не буду больше ничего рассказывать!

Ирен взяла себя в руки и очень вежливо попросила сообщить о наших планах на её пока ещё живого супруга. Ну, у меня-то особых планов и быть не могло, одни догадки о планах ярла. «Забияка» пошёл сначала по очень пологой дуге, а сейчас уже зачем-то идёт в полветра.

На бизани угнездился второй наблюдатель и не спускает окуляров с корабля её мужа. Мне почему-то кажется, что ярл на всё это пустился не только для того, что бы дать мужикам шанс. Дядя Яша не к месту фыркнул и замотал головой, она с надеждой посмотрела на меня.

– Вообще-то, реальный шанс – мы идём на соединение с эскадрой Командора, – заверил я бедняжку, – если просто дойдём – все они могут считать себя временно спасёнными.

– Что значит просто? – умница стала о чём-то догадываться, – а непросто – это как?

– Милая Ирен, – не выдержал сэр Джеймс, – как поведёт себя ваш супруг, если их догонит другой корабль?

– Какой другой? – растерялась женщина.

– Любой! – перехожу на привычный нам тон. – Всего три варианта: Он попытается удрать от того корабля, надеясь на нашу помощь. Он сразу сдастся – попытается удрать от нас… и от вас…

– Это невозможно! – воскликнула Ирен, скорее пытаясь убедить саму себя.

Дядя Яша ей грустно улыбнулся и продолжил, – и в обоих случаях его может убить недовольная решением часть команды.

– Скорей всего убьёт, – говорю ей грустно.

– А вы? Дали им шанс? Зачем это вам? – её аж затрясло от негодования.

– Чтоб они шли за нами, как бараны за морковкой! Баранина может привлечь кого-нибудь поинтереснее. – Скалюсь ей холодной пиратской улыбкой. – Мы не обязаны быть добрее тех барыг!

– Барыги тащили нас за собой, чтобы бросить волкам, отвлечь, – пробормотала она, – а для умных пиратов мы наживка?

– Не для нас, – отвечаю ей сухо, – и вообще ни для кого. Какие пираты, сударыня? Говорю ж вам, мы идём на соединение…

– Зачем ты рассказал мне это, Заки? – совсем растерялась бедняжка.

– Чтоб ты поняла, – говорю как можно задушевнее, – те бедные женщины – просто дуры, есть кое-кто намного страшнее.

– Я сейчас расплачусь от умиления, твою мать! – Воскликнула Ирен несколько истерично и действительно заревела, – подо-о-оно-о-ок!!!

Вот чего сразу реветь и обзываться! Поела б сначала! Прямо не знаю, что с ней сделал бы, если б не дети! Они всё-таки в жизненных вопросах намного мудрее взрослых – на глупости от тарелок не отвлекались. Хотя слушали ни в пример внимательнее.

– А какой у папы третий вариант? – наевшись, невзначай спросил старший, Чарли.

По всему видать – наш человек. Парень просто принял как данность, что папу сразу не грохнули не за красивый титул, а зачем-то он в живом виде понадобился этим деловым людям. И хоть сам он, несомненно, папу любит, от нас подобных чувств явно не ждёт, трезво взвешивает папины шансы и собственные перспективы, конечно.

Насчёт своих перспектив пацан может уже не беспокоиться – он одним вопросом обеспечил себе светлое пиратское будущее. А заодно маме, брату и сестре. У нас уже принято напрямую инвестировать в образование. Правда, пока это не совсем инвестиции – скорей благотворительность с пиаром. Захар предпочитает называть это нормальным человеческим отношением к детям, но в тот момент его мнение о Чарли полностью совпало с моим – такими талантами разбрасываться нельзя. Даже если из него вырастет мерзавец, пусть это будет наш мерзавец.

На этом Захар решил считать инцидент благополучно исчерпанным. Уверенно отодвинул меня от управления, мило улыбнулся малышу и поделился радостью с сэром Джеймсом – обрадовал старого, что отныне и до контакта с отрядом Командора Ирен с детишками как капитанская семья его капитанские гости. Дядя Яша буркнул: «А то ж!», и взглядом на двери напомнил Захару о непосредственных обязанностях. Парень охотно поднялся, сказав: «Всем пока», и выкатился вон.

* * *

Привычно потянул ноздрями морской воздух, прищурился на паруса, на солнце, и сразу сообразил – что-то происходит! С чего это ярлу вздумалось закладывать овервинд, да ещё и по такому радиусу? Эге, и на марсе бизани никого, только на фоке остался наблюдатель. Захарка вприпрыжку припустил на мостик. Там застали Йона, казачьих дедов, Черныша и Плюша.

– Явился, дамский угодник. – Ухмыльнулся дед Паша.

– И чего это ты припёрся? – Улыбнулся Грегори.

– Да, Заки, доложи-ка свои соображения. – Серьёзно попросил Черныш.

– Кому-то здесь что-то неясно? – удивился Захар.

– Ну, не ломайся хоть ты, Захарушка, – взмолился дед Коля, – растолкуй, сделай милость!

– Клюёт у нас, отче! – оценил Захар блеск Йонушкиных глаз. – Ухватила рыбка нашего живца.

– Э… это вон те, что за нами шли, да? Они что ли живец? – прищурился дед Паша.

– Ага, – кивнул Захар, – мы ж отчего в полветра шли? Бедняги идти за нами измучились, лавировали, но терпели. Если б их нагнал британский вояка, они б тупо остановились и сдались. А ежели принесло противника, неважно какого, они повернули по ветру, чтоб как можно дальше его за собой увести – от жён и деток отвлекают. Так, Йонушка?

Ярл махнул льняной гривой, улыбнулся глазами.

– А мы? Нам-то что делать? – Не понял дед Коля.

– Мы, отче, вскоре закончим поворот и пойдём примерно во-о-он туда. – Ткнул Захар в горизонт.

Казачьи деды проследили за пальцем, явно близки к точке закипания. Грег, вздохнув, будто встал в стойку – выставил перед собой ладони одну за другой прямыми пальцами к деду. – Так мы шли. Вот живец повернул под ветер. Мы делаем овервинд… – бедняга едва не вывихнул руку от усердия – Захар развеселился.

– Ага! И нагоняем преследователя сзади! – дошло до деда Паши. – А зачем?

– Пушки одновременно с двух бортов не зарядишь. – Сухо объяснил Черныш.

– А мы с незаряженной стороны! – улыбнулся дед Коля.

– И нам надо, значит… пока их будут убивать…, – посуровел дед Паша, – успеем?

– На всё воля Божья, – смиренно вздохнул Грегори, – а уж мы постараемся.

На Йона смотреть одно удовольствие – гигант расцвёл, как именинник. Он с виду безучастно, но внимательно следил за разговором. Видимо, ждал от нас сомнений или нерешительности – не дождался, нам-то чего бояться? Всегда успеем удрать!

* * *

Снова нарвался на Захаркину насмешку. Это ж ведь только на словах просто здорово сходить «пошкодить», напасть, драться и убивать потому лишь, что мы вот такие – это, типа, для нас нормально! Да нихрена нормального!

Даже с гопстопом не сравнишь – там хотя бы визуально можно оценить клиента, действительно всегда можно удрать, до смерти гопстопы доходят редко, а в Атлантике почти всегда. И не видим мы на кого лезем – вот такие умные! Знаем, что вот так и так выйдем на противника в полный ветер, а кого судьба пошлёт – неважно. Именно нам неважно – такие крутые и уверенные в себе!

Думаю, надо обо всём рассказать ребятам, настроить пацанов…

– Вот с себя и начнём, – иронично согласился Захар, – Неждан, ты пока не лезь, хорошо?

Я почувствовал его ласковую насмешку, даже признательность, понимание моей обеспокоенности за него, за ребят. Сознание заполнила его спокойная уверенность в себе и в парнях – они осознают происходящее не хуже Захара, так же уверены в своих командирах, и не допускают мысли, что старшины могут оскорбить их разъяснениями или уговорами.

Захар на палубе юта устроился на коленках, закрыл глаза и остановил время, будто включил перемотку. Я старался ему не мешать, тоже настроился, собрался и отчётливо ощутил, что не один здесь, не только с Захаром! На что угодно могу поспорить, не открывая глаз, – рядом с нами так же располагается Грегори с Плюшем, Черныш, Джонни Ножик, Стив, Джои, Джош… Я чувствовал их всех вместе и по отдельности, полное спокойствие. Мы как наши клинки в ножнах, – холодная уверенность стали.

– Полундра! По местам! – Иерихонской трубой хрипло заревел дядя Яша. Его хоть адмиралом обзови, так боцманом и останется. Грегори с Захаром заорали команды по SC. Ребята стартовали ракетами, будто просто запустили программу.

Без суеты, не мешая друг другу, экипировались и бегом на реи. По плану атакуем по-детски, просто с «Забияки», без штурмовых шлюпок. Разбежались по реям, притаились до контакта, тут раздался грохот первого пушечного залпа. Захару аж стало интересно – ну, нихрена себе дела! Что это творится-то?

Наконец-то выпала свободная секунда, чтоб вглядеться в супостата. Одна хорошая новость всё-таки нашлась – стреляли не по нам. Остальные новости на очень редкого любителя. Судьба послала фрегат, правда, маленький, однодечный, но самый настоящий военный корабль.

Этого обстоятельства вполне хватало, чтобы поворачивать оглобли – у наших наблюдателей что-то с мозгами, не смогли отличить фрегата от пирата? Или со зрением, мать их етить – даже нам видны их флаги – британские сука!

Пацаны наблюдатели точно не причём, это ярл у нас конченный отморозок. Впрочем, как все добрые британские моряки – с корабля Иркиного мужика по фрегату врезали из мушкетов. Самому засвербело расспросить мужчин, где они прятали от нас стволы?! И какого морского чёрта просто не сдались военным?!

Вояки заумью заморачиваться не стали, принялись тупо расстреливать несчастный кораблик. Фрегат задрейфовал в сотне-полутора ярдах от жертвы и методично её избивал, а с жертвы упорно отвечали из мушкетов, видимо, им так казалось веселее помирать. С мостика донёсся детский визг гостей капитана. – Папа! Там папа! Крольчата, мои крольчата!!!

Так, какие кролики? Проглядели?! Значит, будем спасать.

«Забияка» летела, словно на таран почти со скоростью океанского ветра. Две сотни ярдов до вражеского борта, мужики навалились на рычаги – лопасть руля резко вправо, шлюп заваливается на левый борт. Одновременно мы тянем за парусные фалы – к повороту! Пятьдесят ярдов до контакта, «Забияка», описав крутую дугу, почти закончила разворот. Картечью шарахнули митральезы, с пращей тучей полетели гранаты.

Шлюп развернулся слишком резко, инерцией тащит к неприятелю борт в борт. Мы разворачиваем паруса по ветру – реи по осевой линии корабля. Снова выстрелы из фальконетов, митральез и мушкетов, не жалеем гранат! «Забияка» кренится в сторону противника, нам пора.

Рвём спусковые верёвки, откидные стеньги на мачтах падают в боевое положение. Захар ловит короткую верёвку, цепляет к ней зажимом десантный трос и прыгает на вражеский корабль с третьего яруса рей.

Время замедлилось, звуки растянулись, смешно вязнут в ушах, внизу неспешно расцветают разрывы гранат в хлопьях порохового дыма. Мерно жужжит катушка, разматывая десантный фал. В самый низ нам пока не нужно, Захар рвёт рамку, только бы не отказали тормоза! Чувствительный рывок за поясницу, распускается амортизатор, отстегиваем пояс с катушкой и спрыгиваем на нижнюю рею фок-мачты.

К этому моменту реакция вояк из крайнего удивления успешно прошла стадию «бестолковая суета» и приняла осмысленные формы – матросики с оружием ринулись к фальшборту. Со шлюпа прогрохотал заключительный залп, Захарка разрядил пару пистолей в спины неприятелям. С рей дружно заработали пистолеты штрафнят.

Ненужные пока железки кидаем во вражьи головы, следом рыбки и звёздочки. На реях финиширует вторая очередь десанта, мы при их поддержке спрыгиваем на палубу. Клинки крылышками мотылька взлетают из наспинных ножен.

Военные уделили нам остатки времени своих коротких бессмысленных жизней. Чудаки – пытались нас колоть! Они не могли работать в мах, чтоб в тесноте не задеть своих, а для смертников свои далеко, стесняться некого. Захар закружился волчком, нанося супостатам болезненные порезы.

Главное – не стоять на месте, не становиться целью, но и не устраивать давку с толчеёй – опасно приблизившемуся бугаю загнал в брюхо саблю, там и оставил. Из рукава выскочил кистень. Хлипко хрустнула височная кость – прикрыл Ваньку. В кувырок, вынуть нун-чаки и по яйцам дяденьке, чтоб саблей не махал. Уклон влево, по локтю вражине, брось кортик, сука! Снова в кувырок – чуть не достали сталью по голове – спасибо Плюшу, рубанул гада по руке.

Внезапно я почувствовал перемену, как сняли давление. Это викинги пошли в абордаж, основная волна десанта с борта. Корабли борт в борт в океане долго не удержишь, потому неприятель до конца не мог поверить в абордаж. А никакого штурма не было – простая десантная операция.

Когда это стало окончательно ясно, неприятели уже превратились в обычных потерпевших. В люки полетели гранаты, снова загремели выстрелы, матросики умненько попадали на палубу. Даже если убьют, хуже им всё равно уже не будет, потому что и на каторге не хуже, чем в военном флоте!

Захар придирчиво огляделся, пора переходить к хозяйственным вопросам. Ага, ярл уже на мостике, вот зараза! А шлюп, сбросив десант, снова развернул паруса и малым ходом пошёл к кораблю капитана Гранта. Тот ещё каким-то чудом оставался на плаву.

До него уже не больше сотни ярдов. Прошу Захара отдохнуть, а сам перехватив азартный взгляд Плюша, прыгаю с ним за компанию за борт. Нам стало очень важным первыми поговорить с лихим баронетом. И само собой, спасти кроликов.