Текст книги "История Гиены. Хроника неоконченного расследования. Книга I"

Приказав Глории оставаться на месте и пригрозив убийством в случае неповиновения, преступник отправился бродить по дому. В частности, он вытащил из холодильника две банки пива, которые потом были найдены пустыми. Но совсем не факт, что он их выпил, поскольку жертва не чувствовала от него запаха пива. Вполне возможно, что преступник вылил содержимое банок в раковину, а сами банки оставил на видном месте, в расчёте на то, что криминалисты расценят их как важные улики и потратят время на поиск следов на них…

Видимо в это же время преступник отыскал сумочку Глории, вытряхнул из неё вещи и забрал наличные деньги хозяйки дома.

Завершив свой вояж, преступник вернулся к связанной жертве и завёл с ней скабрезный разговор. Он потребовал, чтобы женщина соглашалась с ним, но когда Глория выполнила его требование и стала говорить, он резко оборвал её и велел «заткнуться». Эта мелкая деталь отлично подтверждает высказанное прежде предположение о том, что монологи преступника на сексуальные темы являлись своего рода психотерапией и имели целью самовозбуждение. Насильник вновь потребовал, чтобы жертва ласкала его пенис рукой, затем он повторно приступил к коитусу. Но и в этот раз половой акт не закончился семяизвержением.

Далее произошло то, чего прежде Гиена не делал никогда. Преступник развязал руки и ноги жертвы, шнурки спрятал в карман своей куртки, после чего… вновь связал руки и ноги другой верёвкой. Как выяснилось впоследствии, это были шнуры от гардин в гостиной, которые преступник обрезал во время прогулки по дому.

После этого он без всякой спешки вышел из дома, Глория хорошо слышала стук входной двери. Примечательно то, что преступник не пытался скрыть момент своего ухода, что выглядит странным, поскольку во всех предыдущих эпизодах он пытался покинуть место преступления так, чтобы жертва этого не заметила.

Едва насильник вышел из дома Глорию, женщина добралась до телефона на прикроватной тумбочке, сбросила трубку на пол и набрала 911 связанными за спиной совершенно онемевшими руками. Полицейские Цитрус-Хайтс отреагировали с завидной оперативностью, первый патруль появился на месте преступления менее, чем через три минуты с момента поступления вызова. Но что ещё важнее, в дом Глории Оуэн был вызван кинолог с собакой.

Полицейские развязали Глорию, всё ещё остававшуюся связанной, и осмотрели дом. Жертва сообщила описание напавшего на неё мужчины. В определении роста Глория испытала некоторые затруднения, поскольку всё время смотрела на незнакомца снизу вверх, но по её словам тот имел рост вряд ли менее 180 см. Это был худощавый, поджарый мужчина в возрасте от 30 до 40 лет. В качестве особой приметы жертва сообщила о небольшом размере пениса нападавшего, который составил «4—5 дюймов», т.е. 10—12,5 см. Кроме того, пенис был очень тонким. Ещё одной интересной приметой явился странный запах, сопровождавший мужчину. Глория была уверена, что запах не связан с грязной одеждой и вообще не является следствием плохой гигиены. Это то ли какая-то индивидуальная особенность, присущая человеку, либо свидетельство его профессиональной деятельности.

Деталь, что и говорить, представлялась интересной. Внимательный читатель наверняка обратил внимание на то, что упоминание странного запаха, сопровождающего насильника, появляется в тексте не в первый раз. Сразу уточним, что и не в последний. Где человек может иметь дело со специфическими запахами, которые трудно устранить? На ассенизаторской подстанции? В морге? На скотобойне? На автозаправочной станции или автомойке? На химическом производстве, скажем, лакокрасочном? На самом деле работники всех перечисленных выше мест успешно избавляются от сопутствующих их профессии неприятных запахов. Возможность тщательно вымыть руки, принять душ, сменить рабочую одежду позволяет успешно устранить отталкивающее амбрэ, по крайней мере такое, какое способно почувствовать человеческое обоняние. Чем должен заниматься преступник, а главное где, чтобы носить свой неприятный запах с собою?

Осмотр придомовой территории и соседних участков позволил полиции быстро связать преступника с отпечатками грубых ботинок типа «waffle-stomper». Это такие высокие ботинки-«берцы», которые рекламировались как обувь охотников и туристов. Ни в доме потерпевшей, ни в соседних домах никто не носил подобной обуви.

Помимо отпечатков обуви криминалисты зафиксировали ещё один интересный след, который потенциально мог превратиться в ценную улику. При осмотре кухни был обнаружен кусок сыра с чёткими следами зубов. Глория утверждала, что сыр к столу не подавала и никто из её гостей не стал бы залезать в её холодильник без разрешения. Сама она никогда не откусывала сыр подобным образом – это явно сделал преступник. Отпечаток зубов был надлежащим образом сфотографирован, с него также сняли гипсовый слепок.

Прибывший кинолог с собакой не особенно помог полиции. Собака легко взяла след, в сильном возбуждении прошла Г-образным маршрутом два квартала и спокойно села у бровки проезжей части. Кинолог пояснил, что собака след не теряла, она пришла в конечную точку следовой дорожки и её поведение означало, что преступник там уселся в автомашину.

Это было, конечно, неприятное открытие, однако вскоре последовал неожиданный и в высшей степени интригующий поворот. Поскольку полицейская активность не могла не остаться незамеченной жителями района, к оцеплению стали подходить обитатели соседних домов – кто-то задавал вопросы, кто-то, наоборот, давал умные советы… В числе таких зевак оказалась жительница дома, расположенного в непосредственной близости от дома Глории Оуэн. Сами дома были обращены фасадами на разные улицы, но тыльные части задних дворов располагались по диагонали. Женщину звали Памела Уоттс и рассказ её вызвал интерес детективов.

Она сообщила, что в ночь с 21 на 22 января примерно в 00:30 стала свидетелем странной сцены. Вдоль её дома на удалении около 1 м. от фасада рос многолетний густой кустарник и хозяйка дома имела привычку перед сном прогуливаться вдоль него по дорожке, выкурить сигарету, посмотреть на звёзды, побыть в полном одиночестве минутку-другую… Так вот, в ночь на 22 января, т.е. за двое суток до преступления, она точно также вышла из дома и остановилась позади кустов рядом с крыльцом. Несколько минут она стояла без движения, любуясь безоблачным небом и нарождающейся Луной, как тут её внимание привлёк мужчина, беззвучно шагавший от соседского дома в сторону дома Памелы Уоттс. Он двигался не по тротуару вдоль проезжей части, а прямо по газону, близко к фасаду, что было очень необычно. Да и время для подобных прогулок было, прямо скажем, неподходящим.

Памела была уверена, что неизвестный мужчина её не видит, поскольку он двигался с другой стороны кустарника, который был не только густым, но и гораздо выше человеческого роста. Однако, приблизившись примерно на 7—8 м., мужчина вдруг остановился и посмотрел прямо в глаза Памелы. Женщина думала, что незнакомец смутится и попробует скрыться, однако, получилось иначе: мужчина стоял, не двигаясь, и внимательно глядел в лицо Памелы. Эта немая сцена длилась довольно долго, женщина получила возможность хорошо его рассмотреть. В какой-то момент Уоттс поняла, что ситуация становится пугающей, поскольку незнакомец явно не собирался бежать, а судить о его истинных намерениях было невозможно. Обычный человек улыбнулся бы, поздоровался, пожелал бы спокойной ночи, наконец – в общем, попытался бы разрядить двусмысленную ситуацию… Но странный мужчина явно не думал о подобном. Памела испугалась, хотя и не смогла рационально объяснить причину своего испуга – она бросилась в дом, захлопнула входную дверь и закричала, обращаясь к спавшему в своей комнате сыну: «Сэм, скорее доставай пистолет и иди ко мне!» Обращение это, кстати, было нешуточным, сын Памелы работал лесничим и в этот вечер как раз приехал проведать мать. Он носил при себе оружие, да и сама Памела Уоттс имела соответствующее разрешение и хранила дома пистолет.

Памела была уверена, что незнакомец слышал её крик. Трудно сказать, поверил ли он в присутствие в доме вооруженного мужчины, но никаких попыток преследовать Пэм не предпринял.

Чем больше женщина думала об этой мимолётной встрече, тем сильнее становилась её тревога. Странный мужчина казался ей всё более пугающим. На следующую ночь – т.е. с 22 января на 23 – примерно в это же время Памела стала у окна, предполагая, что незнакомец вновь пройдёт прежним маршрутом вдоль фасада. Этого, однако, не случилось.

Тем не менее, сутки спустя – т.е. в ночь с 23 января на 24 – Памела около полуночи опять расположилась возле окна. Примерно в половине первого ночи две её собаки породы хаски стали вести себя очень странно. Они заволновались, начали скалиться и рычать, повернувшись в сторону фасадных окон. Они разъярились до такой степени, что у них шерсть поднялась даже на спине, Памела заявила беседовавшим с ней детективам, что никогда прежде не видела своих собак в таком состоянии. При этом надо иметь в виду, что хаски считаются ездовыми собаками, они энергичные, весёлые и довольно беззлобные. Их поведение показалось хозяйке дома очень необычным. Заподозрив, что собаки чувствуют запах чужого человека, находящегося рядом с домом, Памела, сжимая пистолет в руках, стала осторожно выглядывать из окон.

И хотя ничего подозрительного бдительная домохозяйка не увидела, поведение собак её встревожило. Она так и не смогла толком уснуть, а когда через два часа началась езда полицейских автомашин по улице, догадалась, что предчувствия её не обманули и где-то неподалёку произошло нечто экстраординарное. Женщина была твёрдо уверена в том, что преступник в эту ночь был возле её дома и этот человек, судя по реакции собак, имел странный запах.

Сообщение Памелы Уоттс представлялось очень интересным. По её словам, собаки заволновались примерно в 00:30, а это было то время, когда насильник проник в дом Глории Оуэн! Кроме того, свидетельница утверждала, что увиденный ею подозрительный мужчина был старше 30 лет, что хорошо согласовывалось с описанием потерпевшей. Вероятность того, что Глория видела именно преступника, а не обычного припозднившегося прохожего, представлялась очень даже немалой. Особенно ценным для полиции в рассказе Памелы казалось то, что ей удалось хорошо рассмотреть подозрительного мужчину. Женщина утверждала, что сможет его опознать и готова помочь в составлении композиционного портрета. Правда, существовала некоторая закавыка с достоверностью этих заверений, поскольку новолуние в январе 1977 г. пришлось на 19 января и хотя в ночь с 22 на 23 число Луна росла, серп её оставался небольшим. Тем не менее, Памела настаивала на том, что лицо подозрительного мужчины было хорошо видно в свете, который давали уличные светильники.

Таинственный мужчина в возрасте 35—40 лет, с которым Памела Уоттс столкнулась в ночь на 22 января 1977 г. в непосредственной близости от дома Глории Оуэн, чрезвычайно заинтересовал правоохранительные органы. По её описанию криминалист составил композиционный портрет предполагаемого преступника, который на протяжении долгого времени считался лучшим изображением насильника из восточного Сакраменто без маски. С ним работали сотрудники правоохранительных органов, но журналистам его в то время не только не передавали, но даже не признавали факт его существования. Автор книги обработал и немного «оживил» полицейский композиционный портрет: добавил несимметричности глазам, немного подвинул одно ухо относительно другого (подобная несимметричность высоты расположения ушей встречается довольно часто), обозначил носогубную складку, наложил тени и т. д. В результате изображение, составленное из формализованных элементов, почти превратилось в художественное произведение. Если этот рисунок действительно изображает Гиену, то можно не сомневаться, что родные и близкие его бы по нему опознали…

В общем, детективы предложили ценному свидетелю явиться в городское управление полиции в ближайшие дни, а сами сосредоточились на опросах местных жителей. Разумеется, в число опрошенных попали и подростки, поскольку они зачастую видят и слышат куда больше взрослых. Полицейские отыскали двух школьников, учившихся в местной начальной школе «Кингсвуд элементари» («Kingswood Elementary»), которые сообщили им любопытную информацию. По их словам, во второй декаде января они три или четыре раза на пути к школе видели старую тёмно-синюю американскую автомашину, водитель которой всегда отворачивался от школьников. Поведение этого человека показалось мальчикам подозрительным, правда, к школе тот не подъезжал и входа на территорию школы видеть не мог, так что вряд ли он следил за школьниками.

По словам учащихся, машина всегда стояла на одном месте несколько восточнее комплекса школьных зданий. Когда мальчики показали это место полицейским, стало ясно, что оттуда прекрасно виден дом Глории Оуэн. В совпадение не верилось категорически, казалось довольно очевидным, что злоумышленник в утренние часы со своей позиции наблюдал за тем, когда намеченная в очередную жертву женщина покидает дом.

Полицейские приободрились, потенциально свидетельства обоих школьников могли оказаться очень ценными. Хотя дети утверждали, что не видели лица подозрительного мужчины и не запомнили примет его автомашины, делу очень мог помочь сеанс гипноза. В Соединенных Штатах уже около полутора десятилетий гипноз широко использовался в следственной практике. Оба школьника согласились подвергнуться гипнозу, что легко понять – им льстило внимание полиции. Однако, когда детективы явились к их родителям, дабы заручиться необходимым согласием, то получили неожиданный отказ. Родители, не сговариваясь, отказались сотрудничать с правоохранительными органами, так что это перспективное направление оказалось тупиком.

Очень жаль!

24 января в газете «Сакраменто би» появилась заметка, посвященная описанию нападения на Глорию Оуэн. В отличие от текста, опубликованного несколькими днями ранее (т.е. 19 января), это сообщение оказалось гораздо объёмнее и намного более подробным. В нём упоминалось о разводе жертвы, об использовании преступником лыжной маски, приводились иные детали. Нельзя не отметить причудливую калькуляцию автора, сообщившего, что нападение в ночь с 23 на 24 января явилось уже 14-м за последние 15 месяцев! Число это выглядит странным, поскольку в предыдущей заметке, датированной 19 января, сообщалось, что неизвестный насильник совершил в общей сложности 10 нападений. Теперь же, по прошествии совсем непродолжительного времени, журналисты насчитали таковых в полтора раза более!

Не совсем понятно, что же повлияло на редакцию газеты, которая за несколько дней весьма радикально изменила своё отношение к происходившему. Если 19 января сообщение об изнасиловании выглядело сдержанным и лаконичным, то через пять дней объём публикации увеличился в разы, а тональность сделалась по-настоящему алармистской. Самое неприятное для правоохранительных органов заключалось в том, что газета сообщила некоторые детали преступления, разглашать которые не следовало. Кстати, эта порочная практика демонстрировать журналистскую осведомленность там, где этого делать совсем не нужно, напомнит о себе в будущем ещё не раз. Разглашение значимых деталей нападений Гиены со временем создаст угрозу их имитации другими преступниками. Появление своего рода «информационного шума», связанного с действиями имитаторов, будет препятствовать анализу сотрудниками правоохранительных органов новых преступлений. И прямая вина за появление упомянутого «информационного шума» лежит на журналистах – как газетных, так и телевизионных.

Впрочем, тут мы заглянули несколько вдаль, поэтому вернёмся к событиям первого месяца 1977 г. 25 января из офиса телевизионного канала KXTV поступил телефонный звонок от редактора выпуска новостей. Тот сообщил, что только что по контактному телефону передачи позвонил неизвестный, заявивший, будто изнасилования в Цитрус-Хайтс совершил некий «Джек Нил» («Jack Neal»). Редактор не знал, кого имел в виду аноним, но посчитал необходимым уведомить полицию о звонке. Правоохранительные органы в течение последующих пяти недель отыскали и проверили по меньшей мере восьмерых мужчин с такими именем и фамилией, проживавших как в Сакраменто, так и прилегающих округах. Выяснилось, что двое из их числа были судимы за преступления на сексуальной почве, но все проверяемые располагали несокрушимыми alibi на большинство дат совершения преступлений. Это означало, что ни один из них не мог быть причастен к нападениям Гиены.

На следующий день, 26 января 1977 г., в Сакраменто состоялась встреча руководителей нескольких полицейских управлений и окружной прокуратуры, посвященная обсуждению вопросов взаимодействия при проведений расследований изнасилований с проникновением в дома в ночное время. В этой встрече приняли участие руководители прокуратуры округа Сакраменто, полицейских департаментов городов Сакраменто, Ранчо Кордова, Кармайкла, Цитрус-Хайтс и службы шерифа округа Сакраменто (напомним, что служба шерифа округа Сакраменто и департамент полиции города Сакраменто – это разные структуры, не связанные отношениями подчиненности). На совещании констатировалось, что на территории поименованных юрисдикций в период с июня 1976 г. по январь 1977 г. имели место не менее 12 случаев изнасилований в очень схожей манере, осуществленных, по-видимому, одним преступником. Присутствовавшие согласились с тем, что работу по поиску насильника надлежит проводить в тесном взаимодействии и координации. По предложению прокурора округа Сакраменто Джона Прайса (John M.Price) для оперативного сопровождения расследования создавалась группа из 9 детективов, которым надлежит сосредоточиться только на расследовании упомянутых преступлений, для чего их надлежало освободить от нагрузки по прочим делам. Главным координатором расследования по линии полицейских ведомств был назначен упоминавшийся уже сержант Ричард Шелби, руководивший группой детективов в составе Отдела уголовных расследований службы шерифа округа Сакраменто. Именно он делал заявление для прессы и общественности 4 ноября предыдущего года.

Нельзя не признать того, что Шелби считался очень толковым полицейским, которому окажется по плечу вывести на чистую воду хитроумного преступника. Родился Ричард в 1939 г., в 1966 г. закончил Университет штата Калифорния в Сакраменто и в том же году поступил на службу в офис окружного шерифа, где и проработал на момент описываемых событий без перерыва 10 лет. Благодаря внутренней ротации ему за это время пришлось заниматься самой разной деятельностью – Шелби начинал в тюремном отделе, затем перешёл в патруль, где отлично себя зарекомендовал, и в конечном итоге был выдвинут на работу в Отдел уголовных расследований. Вышел он в отставку в 1993 г. в звании лейтенанта и, уже будучи на пенсии, написал книгу, посвященную истории поиска насильника из восточного Сакраменто. Речь идёт о воспоминаниях, изданных в 2014 г. под названием «Охота на психопата» («Нunting a psychopath»). Мимо этой книги не пройдёт ни один человек, заинтересовавшийся похождениями Гиены, и интерес этот будет вполне оправдан – книга Шелби содержит большой фактический материал, а главное – хорошо передаёт дух той эпохи, поскольку написана непосредственным участником событий. Однако, при её чтении следует иметь в виду, что Шелби отнюдь не объективный рассказчик, а совсем даже наоборот – он прямо заинтересован в том, чтобы навязать читателю собственное понимание событий и тем самым оправдаться в глазах потомков. Крайне неудачное расследование Шелби, сопровождавшееся грубейшими ошибками и упущениями, о которых мы в своём месте ещё будем говорить, неблагоприятно отразилось на его карьере, что, кстати, следует признать вполне ожидаемым исходом. Ричард оказался не только отстранён от расследования, но и вообще выведен из состава Отдела уголовных расследований службы шерифа. А такой щелчок по самолюбию простить если и можно, то, конечно же, очень сложно, а уж забыть – категорически невозможно.

Поэтому почитать книгу Ричарда Шелби, конечно же, будет нелишним, но при этом следует иметь в виду отмеченное выше обстоятельство и не принимать прочитанное безоговорочно на веру.

Также автор считает необходимым отметить, что данная книга ни в коей мере не является пересказом воспоминаний Шелби. По мнению автора, сержант неудовлетворительно справился со своими обязанностями и провалил расследование, которое на самом деле имело все шансы стать успешным. Многие выводы, сделанные в этой книге, читатель в воспоминаниях Шелби не отыщет.

Вернёмся, впрочем, к совещанию руководящих сотрудников правоохранительных органов, с которого мы начали.

В ходе обсуждения состояния дел и перспектив проводимых расследований, был намечен ряд первоочередных задач, в число которых попал рейд по проверке ломбардов. Поскольку насильник позволил себе взять у последних жертв кое-какую бижутерию и драгоценности, имелся шанс обнаружить эти вещи при попытке их реализации. Служба шерифа представила список из 23 ломбардов во всех городах округа Сакраменто, которые надлежало проверить. До конца января детективы проехали все заведения из этого списка и не обнаружили ни единой вещи, которую можно было бы связать с расследуемыми преступлениями.

Теперь скажем несколько слов о Памеле Уоттс, той самой даме, что в ночь с 21 на 22 января увидела возле своего дома подозрительного мужчину. Она явилась 26 января в полицию для составления композиционного портрета увиденного ею подозрительного мужчины, поработала с полицейским художником, в результате чего появился весьма качественный портрет. Свидетельница считала, что он очень похож на того человека, которого она видела, и опознать подозреваемого труда не составит. Портрет этот был растиражирован и в течение последующих двух месяцев передан сначала во все департаменты полиции Калифорнии, а затем и всех Соединенных Штатов.

После того, как портрет был закончен, женщина попросила о встрече с детективом, ведущим расследование. Свои прежние показания она дополнила новой информацией. Оказывается, перед явкой в полицию она обнаружила возле дома два окурка, которые ей не принадлежали. Женщина была в этом совершенно уверена и объяснила почему. Во-первых, они оказались брошены на сосновую кору, которую Памела использовала для оформления газона. Столь небрежно поступить рачительная хозяйка никогда бы не смогла. А во-вторых, окурки находились у боковой стены, рядом с трубой камина, встав возле которой можно было наблюдать через окно за происходившем в доме. Памела была уверена, что преступник, с которым она встретилась в ночь с 21 на 22 января, возвращался к её дому как в ночь нападения на Глорию Оуэн, так и в последующую ночь. Этот человек стоял у стены, прячась за сложенной из кирпича трубой, и покуривал, не беспокоясь, что его могут заметить с улицы. Выступ, образованный трубой, действительно служил отличным укрытием, тут с Памелой поспорить не получилось бы.

Выслушав это заявление, детектив пообещал женщине, что даст поручение патрульным в тёмное время суток проезжать мимо её дома каждые четверть часа, и выразил надежду, что эта мера успокоит впечатлительную даму хоть отчасти.

Странные события вокруг Памелы на этом, однако, отнюдь не закончились. Около 11 часов утра 31 января она вновь появилась в здании департамента полиции Цитрус-Хайтс и её новый рассказ прозвучал на этот раз действительно интригующе. По её словам ранним утром она вышла из дома, чтобы взять почту и заговорила с мальчиком-почтальоном, семью которого хорошо знала. Мальчик жил неподалёку, а потому, разумеется, прекрасно был осведомлен о событиях последних дней. Во время их общения мимо пробежал мужчина, из тех, что занимаются бегом трусцой в любую погоду. Памела не обратила бы на этого человека внимания, если бы мальчик заметил, что мужчина мало похож на бегуна, поскольку куртка у него совсем не спортивного покроя, ниже ягодиц. Памела пригляделась к этому человеку и ей показалось, что тот весьма напоминает подозрительного мужчину, с которым она столкнулась в ночь с 21 на 22 января.

Женщина приняла решение проследить за странным любителем утреннего бега и быстро закончила разговор с мальчиком. Усевшись в автомашину, она медленное поехала вслед за бегуном, стараясь держаться от него на максимальном расстоянии. Мужчина обежал вокруг двух кварталов, описав петлю, и маршрут на его обратном пути опять пролёг мимо дома Уоттс. Памела была очень удивлена этим обстоятельством, поскольку хорошо знала жителей района и никогда прежде не видела этого бегуна. Мужчина достиг Бёрдкейдж-стрит (Birdcage str.), улицы длиной около 1,5 км., протянувшейся с севера на юг. Движение там было более интенсивным и условия для слежки сразу ухудшились. Памела была вынуждена сначала обогнать подозрительного мужчину, потом припарковаться и пропустить его вперёд, потом вновь тронуться… В конце-концов, она его потеряла. Проблема заключалась в том, что в этом районе Бёрдкейдж оказалась застроена не индивидуальным жильём, а двухэтажными малоквартирными домами. Они были небольшими – по 4 квартиры – но Памела не видела, где же именно свернул с тротуара бегун. Он мог вообще не входить в дом, а просто уйти вглубь квартала…

Женщина, однако, не растерялась, а заложив крюк, вернулась на то место, где мужчина исчез из вида. Там она припарковалась и решила подождать, не объявится ли незнакомец. Можно удивляться интуиции и находчивости дамочки, никогда не обучавшейся приёмам оперативно-розыскной деятельности, но надежды её оправдались. Примерно через полтора часа мужчина вышел из подъезда, открыл своими ключами припаркованную рядом автомашину и уехал. Памела разумно рассудила, что тут ей надлежит прекратить слежку – она записала номер автомашины и отправилась в полицию.

Детективы, должно быть, испытали сложные чувства, слушая это повествование предприимчивой дамочки. С одной стороны, россказни самозваной миссис Марпл заметно отдавали паранойей, но с другой… но с другой, вполне могло быть так, что она в эти минуты преподносила полицейским неуловимого насильника на блюдечке. Эх, кабы всегда можно было безошибочно знать, где заканчивается паранойя и начинается бдительность… И наоборот!

В любом случае, сообщение Памелы Уоттс подлежало тщательной проверке.

Чтобы не терзать читателя долгими отступлениями и реверансами скажу сразу, что сообщение сверхбдительной дамочки было принято в работу и самым тщательным образом проверено. Тут надо отдать должное американской полиции – детективы Цитрус-Хайтс проявили необходимые рвение и настойчивость и отработали все мыслимые и немыслимые зацепки, проистекавшие из полученной информации. Прежде всего, проверка автомашины показала, что официально она принадлежит этническому китайцу, что сразу рождало всяческие подозрения, поскольку за руль садился явно не китаец. Однако, допрос владельца интригу быстро рассеял – тот заявил, что по просьбе коллеги по работе отдал тому машину в пользование. Полицейские разыскали мужчину, который на этой машине ездил несколько дней в конце января – тот признал, что занимается оздоровительным бегом и предоставил на даты последних нападений Гиены несокрушимое alibi. Мужчина этот работал торговым агентом крупной фирмы, занимавшейся продажей и послепродажным обслуживанием бытовой техники, будучи в служебных командировках он посетил чуть ли не два десятка штатов и в дни нападений в январе и декабре отсутствовал в Калифорнии. Это обстоятельство сразу устранило подозрения в его адрес, поскольку представлялось очевидным, что преступник в это время должен был находиться в восточных районах округа Сакраменто.

След, который появился после сообщения Памелы Уоттс, никуда не привёл. И это рождало горькое чувство досады, поскольку Гиена времени отнюдь не терял.

Очень скоро он нанёс свой новый удар. И как прежде, удар этот оказался совершенно неожиданным.

Патрисия Лейсер (Patricia Lacer) проживала в сравнительно новом (8 лет с момента постройки) доме на Хизклифф-драйв (Heathcliff drive) в городе Кармайкл. Улица была тихой и безопасной, длина её составляла всего 250 м. и на обеих её сторонах располагались всего 12 домовладений. Обстановка почти интимная, все жители друг друга знали, здоровались и раскланивались. С востока к улице примыкал «Дель-Кампо парк», небольшой зеленый массив, обустроенный рядом со школой «Дель Кампо» («Del Campo high school»). Дом Патрисии Лейсер находился на удалении всего 300 м. от дома, в котором 4 сентября 1976 г. было совершено нападение на Дэбби Патрик (это «нападение №4», описанное в 2-й главе). Формально 30-летняя Патрисия считалась домохозяйкой, но при этом она заканчивала обучение в государственном колледже Сакраменто и готовила магистерскую диссертацию по курсу социальной адаптации девиантных детей. С целью сбора материала для своей работы она работала стажёром в двух детских садах, где вела наблюдение за детьми с отклоняющимся поведением. Муж её, ветеран военных действий во Вьетнаме, работал в крупной компании, специализировавшейся на изготовлении дизайнерских стёкол и зеркал. Вместе с родителями проживала дочь шести лет. В целом семью можно охарактеризовать как благополучную и в материальном отношении обеспеченную выше среднего уровня.

Примерно за 4 недели до описываемых событий – т.е. 8—10 января 1977 г. – в дом Лейсеров проник посторонний. Неизвестный разбил стекло в цокольном этаже, влез в подвал, а из него – в дом. Примечательно, что присутствие шотландской овчарки, которую держали Лейсеры, грабителю ничуть не помешало. Собака не проходила специальную дрессуру и для выполнения охранных функций явно не годилась. После вторжения неизвестного в дом, хозяева обнаружили, что некоторые предметы на кухне и в жилых комнатах переставлены, но ничего ценного не пропало. Лейсеры подали заявление в полицию, но… через месяц выяснилось, что никто из должностных лиц не знает где же оно находится и кем проводилось расследование по факту взлома жилища. Понятно, что при таком отношении к документам и само расследование вряд ли проводилось…

Географическая локализация мест нападений насильника из восточного Сакраменто в 1976 г. и в начале 1977 г. Условные обозначения: А – район в г. Ранчо Кордова площадью около 0,4 км.², в котором преступник летом и осенью 1976 г. совершил 4 нападения (эпизоды 1, 3, 6 и 8); 2, 4,5, 7, 9, 10, 11 и 12 – места нападений в различных частях городов Кармайкл, Цитрус-Хайтс и Сакраменто в их хронологической последовательности; 13 – место нападения насильника в доме на Хизклифф драйв в Кармайкле утром 7 февраля 1977 г. Обращает на себя внимание то, что преступник после вылазки в г. Сакраменто не только вернулся в область своей обычной активности («ареал»), но и снова радикально изменил время нападения. Если ранее он предпочитал действовать глубокой ночью или по вечерам, то последнее, 13-е по счёту, его посягательство началось около 7 часов утра. До этого он нападал в утренние часы только однажды (в октябре 1976 г., эпизод №5). Очевидно, изменение времени нападений преследовало цель обеспечить фактор внезапности. Нельзя не признать того, что насильник действовал весьма эффективно и был очень удачлив.