Текст книги "История Гиены. Хроника неоконченного расследования. Книга I"

Если по мнению калифорнийских психиатров такое поведение выдает в преступнике гомосексуалиста, то невольно рождается вопрос: а как по мнению этих якобы специалистов вообще должен вести себя гетеросексуальный преступник? Объективности ради, правда, следует сказать, что в последующие дни измышления о гомосексуальности насильника опровергались некоторыми другими психиатрами, публично заявившими о несогласии с такого рода оценками. И то ладно… Хотя сам факт подобной неуместной дискуссии, затеянной, напомним, с подачи полиции, в создавшейся обстановке лишь вредил проводимому расследованию.

Касаясь публикаций в калифорнийской прессе тех дней, можно упомянуть и о двух полицейских «композиционных портретах» предполагаемого преступника, распространенных во время пресс-конференции Шелби и Риза. Строго говоря, это были весьма условные карандашные рисунки, изображавшие круглолицего длинноволосого мужчину. На одном из них можно было видеть человека в трикотажной шапочке, а на другом – без головного убора с волосами, расчёсанными на прямой пробор. Надо подчеркнуть, что супруги Розалли не имели ни малейшего отношения к появлению этих полицейских творений. Рисунки были составлены на основании показаний свидетелей, видевших некого подозрительного человека, прогуливающегося возле колледжа на Америкен-ривер через несколько часов после нападения, случившегося в ночь с 16 на 17 мая. Связь этого мужчины с нападением на супругов Розалли не только не доказана, но и вообще не очевидна. Трудно сказать, чем именно этот человек насторожил видевших его, наверное, подозрения вызвала вязаная шапочка… Полицейские, опрашивавшие население, посчитали, что внешность таинственного любителя утренних моционов соответствует описанию преступника, сообщенному Эрикой Дженик, жертвой нападения в ночь на 18 марта (эпизод №15). Напомним, тогда преступник появился в маске с большим вырезом, позволявшим видеть значительную часть лица.

Эти два пресловутых «композиционных портрета» впервые представлялись широкой публике для её ознакомления с предполагаемым обликом серийного насильника. Как мы знаем, полицейские художники и ранее рисовали наброски внешнего вида преступника, руководствуясь описаниями потерпевших, но все эти «портреты» использовались для полицейской работы и не представлялись населению. Теперь же всех жителей Калифорнии власти решили проинформировать относительно облика Гиены, но… проделано это было крайне неудачно. Вместо того, чтобы показать те рисунки, что были сделаны ранее, и которыми пользовались в своей работе сами полицейские, населению предъявили «композиционные портреты», непонятно как относящиеся к преступнику. Смешнее всего то, что по прошествии месяца служба шерифа сдержанно признала, что рисунок, изображавший преступника без головного убора, мало соответствует оригиналу и вряд ли даёт представление о действительной внешности насильника.

Все эти странные телодвижения калифорнийских правоохранителей вызывают лёгкую оторопь своей непродуманностью и абсолютной бесполезностью с точки зрения практической полицейской работы. Чего они добивались, передавая в газеты «композиционные портреты» некого мужчины, нарисованные по непонятно чьим описаниям, сказать невозможно. Складывается такое ощущение, что служба шерифа хотела всех перехитрить и не разгласить тайну следствия, а в итоге перехитрила самое себя, потому что никто из жителей округа преступника в этих рисунках, разумеется, не опознал… поскольку опознать его было невозможно в принципе. Хотя разного рода сообщений от жителей округа Сакраменто, якобы узнавших по «композиционным портретам» изображенного на них мужчину, в последующие месяцы было зафиксировано более 3 тыс. Их регистрация и проверка тяжким бременем легли на службу шерифа, но тут уж правоохранителям жаловаться было не на что – сами себе дурацкую работу придумали…

Опрос жителей кварталов, прилегавших к месту преступления, дал правоохранительным органам немало пищи для размышлений. Жительница одного из домов, расположенных по соседству, сообщила, что около часа пополудни 16 мая видела позади дома Розалли подозрительный автомобиль. Сидевший за рулём мужчина не покидал машину и почти 2 часа следил за домом, который через некоторое время стал местом преступления. Человек этот был в возрасте 25—27 лет, светлый шатен, волосы его достигали воротника. Кроме того, женщина уверенно назвала марку автомашины – это был коричневый «сhevrolet еl сamino» последней (третьей) модификации. Свидетельнице было предложено пройти допрос под гипнозом и она согласилась.

Результат оказался интригующим. Во-первых, свидетельница припомнила номерной знак на бампере. А во-вторых, она описала странную эмблему на наклейке под лобовым стеклом. На эмблеме был изображен купол парашюта и ракета под ним в обрамлении какого-то венка. В тот момент этой эмблеме никто особого значения не придал, полиции для проверки оказалось достаточно номерного знака. Проверив номер и убедившись в том, что он действительно закреплён за кориченвым «шеви-эль-камино», детективы 25 мая отправились по месту проживания владельца машины.

Этого человека детективы полиции Кармайкла отыскали без особых проблем, однако, допросить его не смогли. Дело заключалось в том, что мужчина являлся военнослужащим военно-воздушных сил и не подпадал под юрисдикцию территориальных органов полиции. Оперативно-следственные мероприятия с ним могли проводить только офицеры Службы специальных расследований ВВС США (т. н. AFOSI – Air Force Office of Special Investigations, но мы для облегчения понимания будем обозначать эту организацию русскоязычной аббревиатурой ССР ВВС, т. е. Служба специальных расследований военно-воздушных сил). Владелец коричневого «шеви-эль-камино» не соответствовал описанию человека, сидевшего за рулём этой машины днём 16 мая, да он и сам признал, что в тот день автомобилем не пользовался. Мужчина любезно пояснил детективам, что иногда передаёт ключи от машины друзьям, но отказался сообщить, кто из них мог находиться за рулём 16 числа. Он предложил полицейским переадресовать все вопросы офицерам ССР, после чего заявил, что с этого момента будет разговаривать только с ними.

Полицейским пришлось уступить. В адрес Службы специальных расследований был подготовлен запрос, содержавший просьбу официально допросить владельца коричневого «шеви-эль-камино» по ряду аспектов, представлявших интерес для следствия. Также в упомянутом запросе содержался вопрос о странной наклейке, имевшейся на лобовом стекле машины. Был ли получен ответ и если да, то, что именно содержалось в его тексте, в точности неизвестно. Скорее всего, какую-то бумагу Служба специальных расследований ВВС представила, но вряд ли в этом документе имелись какие-то действительно важные для полицейского расследования детали. В этом можно быть уверенным, поскольку калифорнийские правоохранители более не интересовались владельцем коричневого «шеви-эль-камино». Можно сказать, что он выпал из поля зрения следствия и лишь много позже, спустя 4 года после описываемых событий, появится важная информация, связанная с этой автомашиной. Но сейчас мы ничего по этому поводу объяснять не станем, поскольку сие грозит сильно запутать читателя и полностью разрушит хронологию повествования. К тому времени, когда станут известны важные детали, связанные с этой автомашиной, много чего произойдёт и читатель должен видеть картину полностью.

Так что нам во II книге предстоит ещё вернуться как к этой автомашине, так и тому таинственному человеку, что сидел за её рулём около 13 часов 16 мая (подчеркнём ещё раз – это был не владелец машины). Пока же эта сюжетная петля умышленно выносится нами за «скобки» повествования, поскольку именно так и произошло в мае 1977 г.

Другое направление следствию невольно придала наблюдательность сержанта полиции штата Дэнниса Уилльямса (Dennis Williams), выезжавшего с осени 1976 г. на все места нападений Гиены и знакомого с множеством тех деталей, которые обычно ускользали от внимания детективов городских департаментов полиции. Уилльямс обратил внимание на то, что дом, расположенный по соседству с домовладением семьи Розалли, выставлен на продажу риэлтерским агенством «JB&H Realty». Установить это было совсем несложно, поскольку рекламный постер агентства был укреплён на щите возле почтового ящика, так что увидеть его могли не только жители района, но и любой автомобилист, проехавший мимо. Сержант припомнил, что упомянутое агентство уже всплывало в связи с проводимым расследованием, причём не один раз. Жертвы предыдущего нападения – чета Пис – купили свой дом через «JB&H Realty» в феврале 1977 г. А изнасилованная в ночь с 23 на 24 января Глория Оуэн (эпизод №12), разводившаяся в то время с мужем, подыскивала покупателя на свой дом и с этой целью обратилась опять-таки к услугам «JB&H Realty»!

Нельзя не признать того, что полицейские довольно поздно обратили внимание на продаваемую и арендуемую недвижимость в районах активности Гиены. Это даже выглядит непростительным! Ведь риэлтерская деятельность предоставляет отличные возможности для скрытой разведки объектов, выбранных в качестве мест нападений. Злоумышленник, действующий под видом риэлтора или его клиента, получает прекрасную возможность оценить планировку здания, вид из окон, устройство дверей, тип и количество замков, обдумать оптимальные способы скрытого проникновения… Причём объектом разведки может быть не только сам дом, предлагаемый к продаже или сдаче, но и здания по соседству. Человек, сидящий в автомашине долгие часы без всякой активности, привлекает к себе внимание, а вот риэлтор и его клиенты – нет. Их появление и исчезновения в глазах жителей района подозрений не вызывают.

Полицейские просто обязаны были обратить внимание на эти нюансы раньше, но получилось так, что лишь после двадцать первого по счёту нападения Гиены, т.е. после 17 мая, кое-какие подозрения на этот счёт стали посещать светлые полицейские умы. Это, конечно, камень в огород сержанта Шелби. Ему, как куратору расследования по линии службы шерифа, следовало бы сосредоточиться на проверке данного направления много ранее. Сержант Дэннис Уилльямс предложил обратиться к риэлторам и выяснить, осуществляли ли они сделки по адресам, расположенным неподалёку от мест нападений серийного насильника. Причём сержант настаивал на том, что справки необходимо наводить не только в «JB&H Realty», но и в других агентствах, активно действовавших в округе Сакраменто. Дело заключалось в том, что «JB&H Realty» была компанией не местной, её штаб-квартира располагалась в г. Модесто, примерно в 100 км. южнее Сакраменто, что, однако, не мешало вести фирме бурную деятельность в столичном округе. Ход рассуждений полицейского заслуживал всяческого одобрения, такая проверка могла помочь обнаружить пока что невыявленные совпадения, но… ещё до того, как план его был реализован, произошло любопытное событие, переключившее на себя внимание как полиции штата, так и окружной прокуратуры.

21 мая в службу шерифа округа Сакраменто позвонила женщина, назвавшаяся Деборой Льюис, и рассказала историю до того любопытную, что к ней домой для обстоятельной беседы немедленно отправилась группа детективов, занимавшаяся расследованием преступлений Гиены. В самом общем виде рассказ Деборы сводился к следующему.

Семья Льюис – т. е. Дебора, её муж и 13-летняя дочь – до февраля 1977 г. проживали в городе Цитрус-Хайтс на улице Мерлиндейл-драйв… да-да, в том самом доме, в котором в ночь с 13 на 14 мая произошло нападение Гиены на Джанет и Рэнди Пис (эпизод №20). Правда, сама Дебора Льюис ничего об этом нападении не знала, поскольку средства массовой информации точного адреса места преступления не сообщали. Речь, впрочем, не об этом. Примерно с декабря 1976 г. в доме Льюисов стали раздаваться странные телефонные звонки: звонивший дышал в трубку и ничего не говорил. Узнаваемо, не так ли? Впрочем, сама Дебора некоторое время не придавала значение происходившему, считая, что телефонное баловство является делом рук школьных друзей дочери. Сама дочь, правда, отрицала это, но её возражения всерьёз не принимались. При продаже дома члены семьи Льюс, разумеется, ничего не сказали новым владельцам о телефонном преследовании, и с чистым сердцем покинули Цитрус-Хайтс.

Каково же было их удивление, когда странные телефонные звонки продолжились по новому месту жительства, уже в Сакраменто! Кто бы ни занимался этими проделками, он знал о переезде семьи Льюис и знал их новый телефонный номер!

Это звучало, конечно, интригующе, но Дебора помимо этого поведала и кое-что ещё… Собственно, рассказ о телефонных звонках являлся лишь вступлением к основной части её повествования. Заявительница сообщила, что продажа дома первоначально планировалась через агентство недвижимости под названием «Branford Realty Company» – это была местная компания, зарегистрированная в городе Сакраменто. Компания дважды присылала своего представителя, который осматривал дом и придомовую территорию – это был пожилой человек, лысоватый, седовласый, с избыточным весом, он вручил Деборе визитку, и они не без пользы общались. Но в январе 1977 г. Дебора возле дома столкнулась с неким молодым человеком, который также представился агентом «Branford Realty Company» и заявил, что ему надо уточнить кое-какие детали. Человек этот почему-то не стал входить в дом, а уделил внимание наружным стенам и окнам, особенно с южной и восточной сторон, обращенных во двор. Говорливый агент расспрашивал Дебору о её муже и графике школьных занятий дочери. Особенно его беспокоил перевод дочери в новую школу, неизбежный в случае переезда, что, вообще-то, выглядело совсем уж странно для риэлтора. Его-то какое дело, верно? Вся эта болтовня показалась женщине до такой степени подозрительной, что она без лишних экивоков спросила у молодого мужчины, как его имя и фамилия и почему он тут вообще трётся, ежели дом уже дважды осмотрен представителем компании?

Мужчина не смутился, он живо вытащил из кармана визитку с логотипом агентства недвижимости «Branford Realty Company» и вручил её хозяйке дома, после чего лучезарно улыбнулся, запрыгнул в какой-то ржавый седан неопределенного цвета и умчался в туманные калифорнийские дали. Дебора до некоторой степени успокоилась… ну, в самом деле, может напрасно она с недоверием отнеслась к любезному молодому человеку? Быть может, пожилой риэлтор забыл что-то осмотреть и прислал подмастерье для подстраховки?

В общем, женщина забросила визитку в дальний угол комода и забыла о ней думать, благо событий с того январского дня произошло много. Но, читая в мае газетные корреспонденции о проделках серийного насильника, припомнила январские события, продажу дома в Цитрус-Хайтс и вытащила визитки риэлтеров. Каково же оказалось изумление Деборы, когда, сравнив визитки, она увидела, что два разных риэлтора представлялись одним именем! На эту деталь она совершенно не обратила внимания в январе, ей просто в голову не пришло сравнить визитки! А ведь кто-то из агентов по недвижимости явно врал – либо пожилой, либо молодой. Посоветовавшись с мужем, женщина позвонила в службу шерифа.

Детективы в ходе опроса Деборы Льюис установили приметы обоих риэлтеров и направились в офис «Branford Realty Company» за разъяснениями. Там ситуация отчасти прояснилась – старший из двух подозрительных агентов действительно работал в компании и дважды ездил в Цитрус-Хайтс для осмотра дома семьи Льюис. Это был 62-летний мужчина, который даже в силу своих физических кондиций, вернее, недостатка таковых, не годился на роль преступника. Он продолжал работать в компании, детективы без труда его отыскали, побеседовали с ним и получили ответы на все, интересовавшие их вопросы. По результатам его опроса все подозрения в отношении этого человека были сняты.

А вот с молодым агентом по недвижимости всё оказалось куда интереснее. В компании сообщили, что с декабря 1976 г. по апрель 1977 г. у них работал 30-летний Фрэнк Уилльям Даббинз, приехавший из небольшого курортного городка Саус-Лэйк-Тахо, расположенного примерно в 100 км. западнее Сакраменто, на самой границе с Невадой. Фрэнк показал себя не с лучшей стороны: хотя он и имел хорошо подвешенный язык и располагающую внешность, в работе оказался ленив, нерасторопен и безынициативен, постоянно опаздывал и интереса к выполняемым поручениям не демонстрировал. С ним расстались без всякого сожаления. Вопрос о том, почему Даббинз вручил Деборе Льюис визитную карточку другого сотрудника агентства, вызвал некоторое замешательство. Детективам ответили, что подобная практика в «Branford Realty Company» не приветствуется, однако, добавили, что Даббинз, возможно, ещё не получил визитки с собственной фамилией и потому использовал чужую… хотя разрешения на это не получал.

Прямо скажем, объяснение прозвучало не очень-то убедительно, и детективы службы шерифа поняли, что «копать» в этом направлении необходимо. Запрос в службу шерифа округа Эльдорадо, на территории которого находился Саус-Лэйк-Тахо, принёс немало любопытной информации о незадачливом риэлторе. Выяснилось, что 30-летний Даббинз хорошо известен тамошним правоохранителям. В возрасте 22 лет он попал в неприятную историю, ударив знакомую кастетом при попытке склонить к половому акту. Затем, испугавшись содеянного, сам же и отвёз жертву в больницу. От уголовного преследования его спасло то обстоятельство, что в крови женщины были найдены следы алкоголя и наркотиков. Впрочем, женщина утверждала, что получила их от самого Даббинса. Как бы там ни было, Фрэнк удачно выкрутился, но через пару лет усадил в автомашину автостопщицу и попытался принудить её заниматься с ним сексом. До побоев в этот раз, правда, не дошло, девушке удалось убежать, но соответствующее заявление местному шерифу поступило. Даббинз попытался устроиться в службу шерифа, но туда его не взяли ввиду отмеченной многими склонности к агрессии и неуживчивости характера. Тогда Фрэнк окончил школу частной охраны и несколько лет подвизался на ниве оказания охранных услуг. В принципе, эта работа отвечала его наклонностям – Фрэнк любил оружие, в разное время владел различными пистолетами, меняя их как перчатки, а в октябре 1975 г. приобрёл мощный пистолет «магнум» калибра.357 (т.е. 9 мм.). Напомним, что 9-мм. пулей был ранен Родни Мюллер во время неудачной погони 16 февраля. Также Даббинз на протяжении многих лет посещал клуб каратэ… Он бы мог и далее подвизаться на ниве частной охраны, но его отец, Фрэнк Даббинз-старший, принялся «выталкивать» сынка из города, говоря, что ему надо податься в «большой мир». По осени 1976 г. сынок в этот самый «большой мир» отчалил, и уже после его отъезда возникли небеспочвенные подозрения в том, что он промышлял воровством из домов.

Район озера Тахо очень живописен и по праву считается одним из лучших курортов Калифорнии. Там много отелей, гостевых домиков, шале и разного рода богатой недвижимости. На протяжении первой половины 1976 г. некоторые из пустующих объектов в тех местах подверглись разграблению, во время которых похищались большие телевизоры и дорогие аудиосистемы. По странному стечению обстоятельств человек, похожий на Фрэнка Даббинза предлагал дорогостоящую бытовую технику по ценам ниже магазинных в различных населенных пунктах в районе озера Тахо. Подозрения в адрес Фрэнка казались достаточно весомыми, но ни к какому практическому результату они не привели – Даббинз уехал из Саус-Лэйк-Тахо, а расследование краж постепенно сошло на нет…

Фрэнк имел особую примету – два вертикальных глубоких шрама с правой стороны губ. Наличие шрамов прекрасно объясняло стремление Гиены нападать в маске и ни при каких обстоятельствах не показывать даже часть лица. Фрэнк Даббинз по всем прикидкам отлично подходил на роль серийного насильника из восточного Сакраменто. Прежде всего, он имел опыт практической работы охранником – отсюда его внимание к окнам, дверям, их подпирание стульями и т. п. Помимо этого он обладал и воровскими навыками, которые отточил во время хищений из домов в районе Тахо. В плюс к этому можно добавить владение огнестрельным оружием, причём, отнюдь не одним «стволом». Портрет потенциального подозреваемого его неплохие физические кондиции, вполне достаточные для быстрого перемещения на большие расстояния, лазания через заборы, на деревья, крыши и т. п. В общем, отличный подозреваемый! А если ещё группа крови совпадёт, да и невыделителем группового антигена окажется…

Однако, Фрэнка ещё следовало отыскать. Как было сказано выше, он уволился в апреле из риэлтерской компании и с того времени по месту проживания в Сакраменто не показывался. Полиция штата деятельно принялась разыскивать подозреваемого и, в конце-концов, выяснилось, что он вернулся в Саус-Лэйк-Тахо, точнее, в небольшое местечко неподалёку от него, где устроился работать смотрителем парковки при отеле.

Эта новость до некоторой степени подействовала на следователей как холодный душ. Получалось, что весь май Даббинз находился довольно далеко от мест, где совершал свои вылазки Гиена. Подозреваемому всякий раз надлежало проезжать примерно 120 км. в одну сторону. Соответственно и на обратном пути следовало проехать такое же расстояние. В принципе, дистанция была преодолима, но в своих оценках поведенческой модели преступника детективы исходили из того, что тот должен проживать намного ближе к местам нападений. Другой проблемой, гораздо более серьёзной, нежели большое транспортное плечо, оказалось наличие у Даббинза alibi на дни некоторых нападений в апреле и мае. Полицейские затратили много сил на то, чтобы найти объяснение тому, как подозреваемый мог на многие часы оставлять своё рабочее место.

Чтобы разобраться с этим вопросом в Саус-Лэйк-Тахо были откомандированы два детектива, которые с коллегами из службы шерифа округа Эльдорадо потратили немало времени и сил на изучение образа жизни подозреваемого. Стало ясно, что жизнь он вёл довольно вольготную, как это часто бывает в маленьких компаниях, отвечал за всё сразу и ни за что конкретно. В принципе, специфика занятости Даббинза позволяла ему по неофициальной договоренности оставлять рабочее место, так что фальсификацию alibi полностью исключать было нельзя.

В общем, с этим подозреваемым следователи застряли надолго. Интерес к нему особенно возрос после того, как в начале июня стала известна его группа крови. Она оказалась второй, т. е. А, и совпала с группой крови Гиены. Особенно удивляться этому не приходилось, поскольку в Калифорнии во второй половине 1970-х гг. эта группа крови по распространенности не уступала первой, самой массовой. Вопрос с невыделительством в лоб решить было нельзя – образец спермы незаметно получить от подозреваемого довольно проблематично. В принципе, тест на невыделительство можно провести по образцам других биологических выделений – слюны и пота.

После нескольких попыток детективам удалось скрытно, без санкции прокурора, раздобыть образец слюны Даббинза. Понятно, что отсутствие санкции лишало его исследование доказательной силы, но никто и не рассчитывал придавать этому образцу силу улики. Проверка слюны на невыделительство была призвана сыграть роль ориентира для следствия и не более того. Прямо скажем, ориентир получился плохонький… Исследование слюны дало двойственный результат, по его результатам стало ясно, что слюна принадлежала слабому выделителю. С одной стороны, это не вполне соответствовало ожиданиям следствия, а с другой, следовало помнить, что исследовалась не сперма, а слюна.

Поэтому полной ясности в вопросе «являлся ли Даббинз невыделителем группового антигена или нет?» так и не появилось. Фрэнк надолго попал в число самых перспективных подозреваемых. После каждой вылазки серийного насильника его вызвали на допросы, в т.ч. и с использованием «детектора лжи», и деятельно проверяли alibi. Приятного в подобном отношении полиции было мало и Даббинз, должно быть, прекрасно понимал, что рано или поздно столь настойчивое любопытство закончится арестом. В конце-концов он принял вполне разумное в его положении решение уехать из Калифорнии, дабы избавиться от этой назойливой опеки. В октябре он улетел во Флориду и калифорнийские правоохранители, убедившись после нескольких проверок, что Даббинз живёт там безвылазно, интерес к нему потеряли.

Но это произойдёт много позже и относится уже к событиям II-й книги «Истории Гиены». Мы же вернёмся к событиям мая 1977 г.

Активность средств массовой информации, вываливших в период с 17 по 20 мая на головы обывателей массу информации об изнасилованиях в восточном Сакраменто, возымела последствия равно неприятные и предсказуемые. В Америке очень распространено огнестрельное оружие, право хранения и ношения которого гарантировано Второй поправкой к Конституции, принятой ещё аж на самой на заре американской государственности, в 1791 г. Неудивительно, что среди обладателей «огнестрела» нашлись люди, решившие взять дело обеспечения общественной безопасности в свои руки. «Генератором идей», если можно так выразиться, стал стоматолог, проживавший в районе Парквэй (Parkway) в южной части города Сакраменто. Фамилию этого человека средства массовой информации не разглашали, опасаясь спровоцировать расправу преступника над ним. Полиция берегла его анонимность по той же самой причине. Тем не менее, безвестный специалист по флюсам и кариесам умудрился стать героем своего времени.

Идея стоматолога по самоорганизации жителей района сводилась к следующему: все добровольцы, желающие бескорыстно поучаствовать в поддержании порядка, должны связаться с ним и согласовать график вечерних и ночных дежурств. Непременным условием для участия в добровольном патруле являлось наличие у кандидата автомобиля, огнестрельного оружия и радиостанции. Всё это, разумеется, должно было быть официально зарегистрировано в полиции.

По мысли находчивого стоматолога активные граждане должны будут разбиться по парам и объезжать в тёмное время суток заранее намеченные маршруты, фиксируя подозрительную деятельность, автомобили или отдельных лиц. В случае необходимости члены патруля должны будут оповещать по радиостанции полицию или службу шерифа. Сами они, разумеется, задержания проводить не могут и не будут, но в случае агрессии, смогут за себя постоять, т.к. располагают на законных основаниях личным оружием.

Стоматолог, видимо, был хорошо известен и пользовался некоторой популярностью, поскольку буквально в первый же день, обзвонив друзей и знакомых, привлёк в состав добровольного патруля до 40 человек. Созданную им «движуху» зубных дел мастер помпезно назвал «EARSP» («East area rapist surveillance patrol»), что в переводе на русский означало «Патруль по противодействию насильнику из восточного района». Он с помпой рассказал об этом журналистам и громогласно оповестил всех, в т.ч. и преступника, что выделил из личных средств 10 тыс.$ за информацию, способную помочь в изобличении насильника. Упомянутая сумма должна была быть добавлена к тем 15 тыс.$, что правоохранительные органы к тому времени уже выделили на ту же самую благородную цель в рамках программы «Анонимный свидетель» (Напомним, что программа эта была запущена ещё в ноябре 1976 г. Тогда был выделен особый телефонный номер, по которому любой желающий мог позвонить и сообщить информацию для передачи правоохранительным органам. Анонимность звонящего гарантировала телефонная компания.).

Надо сказать, что эффект от создания «Патруля» оказался двояким. С одной стороны инициатива предприимчивого врача вызвала немалый энтузиазм как местного населения, так и журналистов. Потенциально задумка выглядела по-настоящему сенсационно! Ну, в самом деле, вдруг члены «Патруля» поймают или убьют насильника – это же будет новость национального масштаба. Тут и торжество справедливости, и гражданская инициатива, и приверженность традиционным американским ценностям – всё в одном флаконе, жевать можно долго, книги сочинять и фильмы снимать…

С другой стороны, положение, в которое знаток флюсов и гранулём поставил калифорнийских правоохранителей, оказалось далеко не радужным… И притом с весьма мрачной перспективой. Инициатива стоматолога обещала в ближайшем будущем массу проблем самого разного толка. Прежде всего, предприимчивого стоматолога мог убить сам Гиена. Врач громогласно открыл на него охоту, так почему бы Гиене не открыть охоту в ответ? Преступник уже доказал, что отслеживает публикации о самом себе и кто знает, как он мог отнестись к предложению заплатить 10 тыс.$ за его голову. Он ведь и сам мог открыть охоту за головами… Об этом, видимо, стоматолог попросту не подумал.

Далее. Массовое появление на улицах вооруженных лиц, имеющих своей целью «охоту» на кого бы то ни было, создавало неиллюзорную угрозу неконтролируемого конфликта, жертвами которого могли стать люди, вообще никак не причастные к настоящему насильнику из восточного Сакраменто. Члены «Патруля» не имели никаких юридических полномочий для совершения тех действий, которыми они собирались заняться. В силу этого разного рода недопонимания, столкновение амбиций, всевозможные конфликтные ситуации становились неизбежны, можно даже сказать, они были просто запрограммированы.

Наконец, существовало ещё одно веское соображение, требовавшее вмешательства властей. Патрулирующие граждане своей неуместной активностью и бдительностью могли создать серьёзные помехи работе полицейским, действовавших в штатском. К последней декаде мая улицы Ранчо Кордовы, Кармайлкла, Цитрус Хайтс и Оранджвэйла находились под усиленным наблюдением не только сотрудников полиции в форме. На улицах этих городов ежедневно работало до сотни скрытых патрулей. Сотрудники правоохранительных органов в вечернее и ночное время заступали в сверхурочные дежурства с целью либо опознать самого Гиену, либо задержать его с поличным, либо зафиксировать подозрительную деятельность, способную помочь его изобличению. Чуть ниже мы ещё скажем несколько слов об этих патрулях. Пока же просто отметим, что работы у этих полицейских в штатском было много и правоохранительные органы были заинтересованы в том, чтобы факт осуществления скрытого патрулирования оставался неизвестным как можно дольше. Но активность «добровольного патруля EARSP» грозила зарубить перспективную полицейскую задумку на корню.

Нельзя было исключать и того, что в состав гражданского «Патруля» мог записаться и сам преступник. С одной стороны это могло бы показаться смешным – Гиена ловит самого себя! – но вероятность подобного шага представлялась весьма немалой. Следует признать, что подобная предприимчивость сулила преступнику массу интересных бонусов. Он бы получил замечательную возможность познакомиться с особо активными жителями пригородов Сакраменто, заглянуть «за кулисы» расследования и даже очно познакомиться с теми самыми полицейскими, что заняты его поимкой! История криминалистики знает множество примеров того, как серийные преступники пытались (с разной степенью успешности) прикоснуться к тайне следствия в отношении самих себя и деятельно контактировали с правоохранительными органами на безвозмездной так сказать основе. Чтобы не быть голословным, можно привести соответствующие примеры, благо проблемы это не составит. Американский серийный убийца Эдмунд Кемпер, совершавший преступления в 1972—1973 гг., регулярно ходил в бар, где собирались полицейские, и обсуждал с ними детали проводившегося в отношении него же самого – Кемпера! – расследования. Советский серийный насильник и убийца Геннадий Михасевич, действовавший в период с 1971 г. по 1985 г., будучи активным членом Добровольных Народных Дружин (ДНД) участвовал в милицейских операциях по проверке подозрительных автомашин, ориентированных именно на его, Михасевича, поимку! Другой известный советский серийный убийца Василий Филлипенко, т.н. «Убийца с Обводного канала» в Ленинграде в 1967—1968 гг., в составе упомянутых выше бригад ДНД выходил на патрулирование того самого Обводного канала, где совершал преступления. А австрийский серийный убийца Джек Унтервегер, убивший летом 1991 г. трёх проституток в Лос-Анджелесе, вместе с офицерами местной полиции приезжал на места совершенных преступлений и на правах известного тележурналиста следил за расследованием собственных убийств. Список этот можно продолжать, поверьте, автор владеет необходимой фактологией, лишь необходимость придерживаться выбранного сюжета побуждает прекратить это перечисление… Просто нам следует признать как факт, как аксиому, что серийный преступник всегда готов под любым предлогом «помочь» расследованию в отношении себя самого.