Текст книги "История Гиены. Хроника неоконченного расследования. Книга I"

Отступление от сюжета (фрагмент II)

Выстрел в Родни Миллера в каком-то смысле провёл границу между условным «начальным этапом» преступной деятельности серийного насильника из восточного Сакраменто и всеми последующими.

Границу очень чёткую и об этом следует сказать прямо. Первые 13 эпизодов, которым посвящены предыдущие главы, совершались в условиях относительного информационного вакуума: с 18 июня 1976 г., когда была изнасилована Кэри Франк, по 7 февраля 1977 г., когда произошло нападение на Патрисю Лейсер, появились всего пять небольших заметок на внутренних разворотах «Сакраменто би» (4 ноября и 10 ноября 1976 г., 19 января, 24 января и 7 февраля 1977 г.). Хотя о происходившем уже циркулировали слухи и жители округа Сакраменто предполагали появление серийного преступника, череда изнасилований не сделалась достоянием медийного пространства – об этом не говорили местные радиостанции, не показывали репортажи в телевизионных новостях, да и периодическая печать, по большому счёту, обходила эту тревожную тему молчанием.

Очень скоро всё это изменится и притом самым радикальным образом. Об изнасилованиях начнут говорить из всех утюгов и холодильников, а сам преступник обзаведётся собственным именем. Журналисты назовут его EAR (East Аrea Rapist – «Насильник из восточной области», имея в виду восточную область округа Сакраменто). Аббревиатура эта совершенно неудобоварима для русского уха, а кроме того, неверна по сути, поскольку с течением времени Гиена начнёт свои преступления совершать на большом удалении от восточного Сакраменто. Именно поэтому позвольте автору проигнорировать аббревиатуру EAR и сохранить за Гиеной его прозвище – оно не только вполне заслуженно, но и во всех отношениях справедливо.

Однако, как только преступления Гиены попали в фокус информационной политики, началось постепенное видоизменение его действий. Насильник, отслеживая комментарии средств массовой информации в свой адрес, стал модифицировать выработанный к тому времени стиль криминального поведения (т.н. «modus operandi» – набор предпочтительных поведенческих стереотипов, которых придерживается преступник в процессе подготовки и реализации замысла). В принципе, преступник видоизменял свои криминальные стереотипы и прежде, например, если поначалу он совершал нападения глубокой ночью, то затем дважды напал вечером, а последнее, 13-е по счёту, совершил утром. Но теперь для модификации поведения преступника появились новые стимулы. Гиена читал публикации в газетах, слушал комментарии журналистов в свой адрес в передачах радио и телевидения и определенным образом реагировал на увиденное и услышанное. Мы увидим из дальнейших событий, какие конкретные формы принимало реагирование преступника, пока же лишь заметим кратко, что ничего хорошего вмешательство журналистов не принесло…

Почему это важно и зачем на этом сейчас делать акцент? Первые 13 нападений демонстрируют нам поведенческий почерк Гиены в его кристально чистом виде. Можно сказать, что эти эпизоды наиболее информативны для правильного понимания логики его поведения. В последующих эпизодах разного рода «информационный шум» будет нарастать и зачастую начнёт сбивать с толку любого, кто попытается анализировать действия преступника. Поэтому ценность начального периода криминальной активности Гиены с точки зрения оценки его личностных приоритетов, качеств, образа мышления и манеры криминального действия очень важна.

Что же можно было сказать о Гиене в конце января 1977 г., основываясь на показаниях свидетелей и демонстрируемых преступником криминальных стереотипах? Итак:

– Это белый мужчина в возрасте около 20 лет, возможно, несколько старше указанного порога, что подтверждалось большим числом косвенных соображений и наблюдений (в т.ч. и способностью совершать до трёх половых актов в течение сравнительно небольшого отрезка времени). Он находился в достаточно хорошей физической форме для того, чтобы без затруднений забираться на заборы, влезать в окна и преодолевать пешком до и после нападения значительные расстояния.

– Чёткая локализация мест совершения преступлений в трёх городах к востоку от Сакраменто – Ранчо-Кордова, Кармайкл и Цитрус-Хайтс – позволяла обоснованно предположить, что насильник каким-то связан с этими населенными пунктами. Хорошо известно, что серийные преступники совершают первые нападения в местах, которые им хорошо знакомы и появление в которых они могут объяснить бытовыми потребностями. Это те районы, в которых они чувствуют себя уверенно и комфортно. Преступники либо живут в этих районах, либо в силу каких-то причин регулярно там появляются, скажем, навещая родственников, приезжая в магазины за покупками, выполняя служебные поручения и т. п. С течением времени эта «зона комфорта» расширяется, можно сказать так, что чем опытнее преступник, тем дальше он уезжает от дома, но – подчеркнём это ещё раз! – свои первые вылазки серийные сексуальные преступники совершают довольно близко от собственного дома. Преступник, если только он в силу своих профессиональных обязанностей не проводит в разъездах целые дни, может затрачивать на поездку к месту совершения преступления жертвы довольно ограниченное время, обычно не более 40 мин. в одну сторону. Разумеется, возможны и исключения, но их малочисленность только подтверждает справедливость этого наблюдения. Поэтому, если вооружиться циркулем и провести ряд концентрических окружностей из точек, являющихся местами совершения преступления, то пересечение этих окружностей задаст границы того района, который преступник рассматривает в качестве своей «охотничьей территории». При этом сам он, скорее всего, будет проживать в непосредственной близости от получившегося «ареала», точнее, той его части, где зафиксированы первые нападения. Этот довольно простой и надёжный способ локализации места проживания преступника известен давно и его ориентирующую ценность переоценить сложно.

Эта карта позволяет до некоторой степени понять где мог бы жить преступник, совершавший изнасилования в восточном Сакраменто во второй половине 1976 г. – начале 1977 г. Базовая идея «географического профилирования» заключается в том, что места криминальной активности преступника неким образом детерминируются местом его проживания. Злоумышленник в силу вполне очевидных причин не может планировать преступления слишком близко или слишком далеко от своего дома. С одной стороны, соображения, которыми он руководствуется индивидуальны, но с другой – вполне универсальны, их можно понять и оценить. Приведенная карта иллюстрирует высказанный тезис, выделенные штрихпунктиром области являются по мнению автора теми областями, где преступник мог проживать в рассматриваемый период: а) – район под названием «Кантри клаб» (Country club) в западном Кармайкле; b) – «Парк плейс» (Parke place) в восточной части Ранчо Кордова. Разумеется, высказанные соображения, как и сама карта, условны, они призваны лишь проиллюстрировать ход мысли автора. Выбранный радиус в 4 км. вполне можно произвольно уменьшить до 3 км., или увеличить до 5 км. – принципиально это мало что меняет. Интерес представляет сам подход к поиску преступника. Районы «Кантри клаб» и «Парк плейс» – это те места, жителей которых, по мнению автора, следовало проверять в первую очередь…

Уже в начале 21 столетия криминолог Ким Россмо, в прошлом детектив полиции Ванкувера, придал данному правилу вид математического закона, позволяющего вычислять место проживания (длительного пребывания) преступника с заданной вероятностью. Разработанная Россмо методика получила название «географического профилирования».

Ретроперспективный анализ раскрытых преступлений показывает, что «географическое профилирование» отлично решает поставленные задачи и применимо для выявления географической локализации ещё неразоблаченных преступников. Разумеется, как и всякий научный метод, он не является универсальным и имеет ряд ограничений. Так, например, он неприменим для расследования случаев серийных преступлений, совершаемых высокомобильными преступниками (экспедиторами, шофёрами-дальнобойщиками, бродягами и пр.). Другим ограничением являются случаи групповых посягательств, не позволяющих составить представление об индивидуальных предпочтениях участников группы (групповые серийные преступления также известны криминалистам, хотя они имеют место куда реже, чем действия одиночек). Могут быть ограничения и иного рода (приём наркотиков и пр.)…

Понятно, что сержанта Шелби и его подчиненных некорректно обвинять в незнании методики Кима Россмо, поскольку таковая в 1976 г. попросту не существовала, но поработать с картой и циркулем никто Шелби не мешал. Тем не менее, Шелби этого не сделал и поэтому о месте проживания преступника он и его подчиненные имели самое расплывчатое представление. Точнее, говоря, они считали, что тот живёт где-то в Ранчо-Кордова или Кармайкле.

Владимир Винничевский (слева), Василий Филлипенко (в центре) и Александр Спесивцев (справа) – отечественные серийные убийцы разных лет. Как показывает ретроперспективный анализ их криминального пути, «географическое профилирование» отлично подходит для определения мест проживания каждого из них. Винничевский, будучи несовершеннолетним, проживал с родителями и свои первые нападения на малолетних детей совершил в непосредственной близости от дома. Филлипенко, переехавший на жительство в Ленинград в возрасте 30 лет, плохо знал город и поэтому нападал на девушек в районе Обводного канала, где находилось его общежитие и место работы. Спесивцев, будучи душевнобольным, проживал с матерью, которая заманивала в квартиру девочек и помогала избавляться от тел убитых… Все эти преступники демонстрировали тенденцию к расширению «ареала» своей активности, постепенно уходя в поисках жертв всё дальше и дальше от места проживания. «Географическое профилирование», разумеется, не претендует на роль универсального метода поиска серийных преступников и имеет свои ограничения. Прежде всего, этот способ не подходит для разоблачения высокомобильных злоумышленников, проводящих в разъездах значительную часть своей жизни. Однако, эта методика отлично работает в тех случаях, когда преступники в силу обстоятельств личной жизни связаны с неким районом, из которого они отправляются на совершение преступлений и в который возвращаются после преступления (либо вместе с жертвой).

Между тем, накопленная к февралю 1977 г. статистика позволяла довольно определенно высказаться о том, где же тогда жил Гиена. Это могли быть районы «Кантри клаб» (в западном Кармайкле) и «Парк плейс» (восточная оконечность Ранчо Кордова). Вполне возможно, что и работал преступник где-то неподалёку, хотя в качестве возможного места работы хорошо подходит и Цитрус-Хайтс.

– В начале 1977 г. уже было известно, что насильник из восточного Сакраменто является невыделителем группового антигена, однако в двух эпизодах он, ввиду допущенной небрежности, оставил образцы своей крови. Благодаря этому удалось установить, что Гиена имеет группу крови А и положительный резус-фактор.

– Преступника можно было охарактеризовать как дерзкого, решительного, уверенного в своих силах. Этот человек выбирал «сложные мишени», он нападал на женщин, находившихся внутри собственных домов в таких городских районах города, которые считались безопасными. Преступник тщательно готовился к каждой своей вылазке: заметив понравившуюся женщину в общественном месте, он устанавливал её адрес и распорядок дня, следил за домом, выяснял планировку помещений и т. п. Во многих эпизодах за некоторое время до нападения отмечались странности, свидетельствовавшие о проводимой слежке (соседи замечали посторонние автомашины, во дворах появлялись подозрительные мужчины, по месту жительства будущей жертвы раздавались телефонные звонки, в двух случаях в дома будущих жертв проникали неизвестные, которые не забирали ничего ценного и т.п.). Подобное поведение требовало затрат сил и времени, что указывало на человека методичного, усидчивого и очень целеустремленного.

– Весьма вероятным представлялось, что преступник относится к числу лиц с криминальным опытом, либо имеет такого человека среди близкого окружения. Насильник аккуратно и весьма квалифицированно проникал в запертые дома с находившимися внутри людьми, которые зачастую удостоверялись в штатном закрытии окон и дверей. Хотя подобное проникновение само по себе является задачей нетривиальной, опытность преступника не ограничивалась только этим. Во время нападений он принимал разнообразные и порой весьма изощренные меры подстраховки, призванные затруднить его опознание в случае задержания, а также обезопасить на случай сопротивления жертвы или появления посторонних лиц (блокировал двери разными способами, перерезал телефонные провода, заблаговременно готовил шнуры для связывания жертвы, действовал в перчатках и маске, старательно искажал голос и т.п.). Многие из применяемых им приёмов настолько специфичны, что человек без криминальных навыков просто не догадался бы поступить так, как это сделал насильник. Учитывая, что преступник сравнительно молод и просто не успел отбыть сколько-нибудь долгий тюремный срок, можно было предположить, что он либо воспитывался в исправительном учреждении для малолетних преступников, либо среди близких ему людей имелись такие, кто прошли «тюремные университеты».

– Из предшествующего пункта прямо следует другой, связанный с разведкой будущего места нападения. Во всех случаях преступник прекрасно ориентировался в доме жертвы и придомовом участке. Это наводило на мысль о возможном предварительном проникновении в дом с целью разведки за некоторое время до нападения. По меньшей мере в двух случаях в дома будущих жертв за несколько недель до нападений проникали неизвестные. Ещё в двух случаях дома, явившиеся местом преступлений, выставлялись на продажу незадолго до драматических событий. Преступник мог осматривать их под видом потенциального покупателя. Такой осмотр мог оказаться для него очень полезен, поскольку в ходе него злоумышленник мог получить представление о количестве и расположении комнат, межкомнатных дверей, видах из окон, внутридомовой разводке электрической и телефонной сетей, наличии охранной сигнализации, типе запоров на окнах и замков на входных дверях. Кроме того, по крайней мере ещё в четырёх домах, явившихся местами преступлений, в течение предшествующего года проводился ремонт. Если преступник по роду своей занятости являлся строительным рабочим и привлекался к ремонтным работам по этим адресам, он мог изучить будущее место нападения во время работы, не привлекая к себе внимания жильцов. Наконец, нельзя исключать того, что злоумышленник комбинировал несколько способов разведки – в одни дома он проникал под видом клиента риэлтерского агентства, в других – занимался ремонтом, как строительный рабочий, в третьи – влезал как вор-«домушник»… Этот момент очень важен! Если бы следствие сумело понять, как именно преступник производит разведку места проживания намеченной жертвы, то задача персонификации Гиены сразу бы упростилась. К сожалению, на основании материалов, собранных сотрудниками правоохранительных органов во время расследования первых 13 нападений, никакого определенного мнения по указанному вопросу составить невозможно. К марту 1977 г. следствие в этом направлении ещё не работало.

– Преступник не мог заниматься своим криминальным промыслом 24 часа в сутки на протяжении 7 дней в неделю. Очевидно, что его криминальное увлечение жёстко лимитировалось условиями быта и труда. По дням недели нападения распределялись следующим образом: на субботу и понедельник пришлись по 4, на среду – 2, на вторник, пятницу и воскресенье – по 1. Ни одно из 13 нападений не пришлось на четверг. Это очень интересное и важное наблюдение, из которого можно заключить, что четверг – это такой день недели, когда преступник всецело занят чем-то, что не оставляет ему свободного времени. Также очень напряженными в его графике являлись вторник, пятница и воскресенье. Это вовсе не означает, что именно в эти дни он ходил на работу и напряженно крутил гайки в автосервисе – ничего подобного, речь идётсовсем о другом! Гиена на самом деле всё это время мог оставаться безработным, но… в четверг происходило нечто, что не оставляло ему свободного времени. Быть может, он ездил к любимой бабушке в приют, или отвозил брату «дачку» в тюрьму, или к нему приезжали родители жены и он был вынужден оставаться дома, демонстрируя полную гармонию… Мы не знаем, что именно происходило с этим человеком по четвергам, но мы можем обоснованно предполагать, что с середины июня 1976 г. по середину февраля 1977 г. он в эти дни свободного времени не имел. Также у него имелись проблемы со свободным временем во второй половине дня по вторникам, пятницам и воскресеньям, но вот в ночные и утренние часы по этим дням он оставался свободен. На что это похоже? На некую ритмичную загрузку. Связана ли эта загрузка с профессиональной деятельностью или некими семейными обстоятельствами, мы, основываясь на имеющейся статистики, сказать не можем, но на самом деле это и не очень важно. Важно другое – выявленная ритмичность криминальной активности по дням недели могла стать хорошим ориентирующим фактором при проверке подозреваемых.

– По тому, какими оказались объекты посягательств в первых 13 эпизодах, можно составить довольно ясное представление о «диапазоне приемлемости жертвы», которым руководствовался преступник при выборе объекта посягательства. Все женщины и девушки, которые представляли для него интерес, являлись брюнетками или тёмно-русыми, их волосы имели среднюю длину (ниже плеч, но выше линии лопаток). В одном случае жертва изнасилования оказалась коротко стрижена, но постриглась она совсем незадолго до нападения, что не только не опровергало указанного правила, а лишь подтверждало его справедливость. Все потерпевшие были спортивного телосложения, худощавы. Все женщины, кроме одной, принадлежали к белой расе, одна являлась китаянкой, но её физические кондиции отлично соответствовали описанному выше «диапазону приемлемости». Соответствие жертвы «диапазону приемлемости» являлось хорошим фильтром, способным помочь следствию отсеивать те случаи изнасилований, которые могли быть ошибочно приписаны разыскиваемому. Кроме того, информация о «диапазоне приемлемости жертвы», которым руководствовался Гиена при выборе жертвы, несла и другую ценную для следствия информацию: если у подозреваемого окажется постоянные половой партнёр – жена или любовница, неважно! – то эта женщина должна соответствовать выявленному «диапазону приемлемости». С женщиной другой внешности настоящий преступник отношений поддерживать не стал бы. Можно сказать, что другие женщины его не интересовали. Это утверждение отлично подтверждает случай с похищением 10 ноября 1976 г. Ким Алконе (эпизод №9), когда преступник отказался от изнасилования уже обнаженной жертвы, убедившись в том, что перед ним не та девушка, которая его интересовала.

– Очень интересной с точки зрения поведенческого анализа представлялась зацикленность преступника на крепких маскулинных запахах. Практически в половине случаев, связываемых с Гиеной, жертвы сообщали о том, что от насильника исходил сильный аромат лосьона или дезодоранта. Следует иметь в виду, что средства после бритья – неважно, идёт ли речь о гелях или лосьонах – весьма нестойки и их аромат улетучивается довольно быстро, он держится в течение получаса с момента применения средства. Если жертвы сообщали об исходившем от насильника запахе мужской парфюмерии, значит, преступник пользовался лосьоном незадолго до проникновения в дом жертвы. Это крайне необычно. Скажем прямо, хороший запах – это не то, о чём в первую очередь думает преступник, отправляясь в очень опасную и продолжительную по времени вылазку. С чем может быть связана потребность пользоваться ароматным парфюмом? Можно подумать, что преступник – перфекционист, доводящий до совершенства всё, чем занимается. Такое предположение не лишено смысла, поскольку насильник показал себя методичным и целеустремленным, а такие люди обычно обращают внимание на малейшие мелочи и свой собственный запах мог оказаться как раз такой мелочью. Однако, по меньшей мере две женщины сообщили о странном неприятном запахе, исходившем от тела насильника, который они затруднились описать. Поэтому можно предположить, что использование ароматной мужской парфюмерии было призвано замаскировать некий специфический запах, присущий телу насильнику. О природе этого запаха сказать что-либо определенное на основании данных, полученных после 13 нападений, не представлялось возможным. Но сам преступник знал о существовании сопутствующего ему запаха и принимал меры по его сокрытию. В пользу этого предположения работало и то, как рассказывали о реакции собак на запах, связанный с преступником, люди, которые это видели. Разумеется, о специфическом запахе знали близкие преступнику люди – его родственники и друзья – а потому данную деталь можно было использовать при проверке подозреваемых. Это был важный ориентирующий следствие признак, который надлежало иметь в виду всем детективам при собеседованиях с ближайшим окружением подозреваемых.

– Сопоставление времени совершения преступлений с метеорологическими или необычными астрономическими явлениями не привело к обнаружению соответствий. Солнечные и лунные затмения в 1976 г. и 1977 г. не совпадали с датами нападений Гиены. Также не отмечалось какой-либо корреляции между активностью преступника и изменениями погоды или сменой времён года. Преступник совершал нападения как в дни с повышенным атмосферным давлением, так и с пониженным, как перед дождём, так и после.

Это весьма важное наблюдение, поскольку лица, подверженные душевным болезням, часто демонстрируют резкую смену настроений при перепадах атмосферного давления. У лиц этой категории также отмечаются обострения заболеваний весной и осенью.

Советские серийные убийцы Андрей Чикатило (фотография слева) и Андрей Евсеев (справа), в активности которых прослеживались признаки зависимости от метеорологических факторов. Активность серийных преступников иногда чётко коррелируется с природными аномалиями (климатическими и астрономическими), хотя это и не общее правило. В 1984 году, когда солнечная активность оказалась аномально низкой, жестокие серийные убийцы Чикатило и Риджуэй, жившие на разных континентах и ничего не знавшие друг о друге, совершили наибольшее число убийств. После арестов оба признавались, что в тот год чувствовали себя очень плохо. Время нападений серийных преступников сотрудники следствия всегда должны соотносить с погодными и астрономическими явлениями, если удаётся выявить закономерность, то её можно использовать для прогнозирования будущей активности разыскиваемого. К сожалению, в случае Гиены выявить зависимость поведения преступника от каких-либо природных факторов (перепадов атмосферного давления, фаз Луны, солнечной активности и т.п.) не удалось.

Метеозависимость демонстрировали многие серийные преступники в т.ч. такие известные, как Гэри Риджуэй и Андрей Чикатило. В этой связи интересно отметить, что наибольшую активность и тот, и другой, продемонстрировали в 1984 г. – это был год низкой солнечной активности и резких перепадов погоды, необычных как для штата Вашингтон, где проживал Риджуэй, так и Ростовской области, где жил Чикатило. Метеозависимость являлась фактором, который почти невозможно скрыть от окружающих. Если бы насильник из восточного Сакраменто был метеозависим, то это обстоятельство очень могло бы помочь его разоблачению. Однако, сопоставление времени его активности с метеорологическими, астрономическими и сезонными явлениями не привело к обнаружению каких-либо корреляций.

– Заслуживает внимания очень необычное поведение преступника в отношении 3-летнего ребёнка. Речь идёт о нападении на Френсис Вудс 5 октября 1976 г. (эпизод №5), во время которого насильник связал малыша и уложил рядом с родительской кроватью. Эти действия кажутся очень странными и неоптимальными с точки зрения затрат времени. Они совершенно не соответствуют поведению Гиены, который обычно во время преступлений действовал весьма рационально. Малыш не представлял для насильника ни малейшей угрозы, достаточно было унести его в другую комнату и оставить там… Для чего преступник делал то, что делал? Очевидно, он не пытался запугать малыша и его мать, а действовал так, словно перед ним находился взрослый человек. Подобное поведение можно объяснить тем, что преступник не понимал, насколько малыш несамостоятелен и не знал, чего от него можно ожидать. У преступника напрочь отсутствовал опыт общения с маленькими детьми, а это означает, что он никогда с ними не сталкивался. В его жизни напрочь отсутствовали дети, как в настоящем, так и в прошлом. Отсюда можно сделать двоякий вывод: а) этот человек либо не женат, либо женат, но его брак бездетен; б) он рос в семье, в которой был младшим из детей, либо единственным ребёнком.

– Нельзя не отметить и использование против Родни Миллера разрывной пули, расколовшейся на мелкие фрагменты при попадании в ремень и причинившей множественные повреждения внутренним органам. В принципе, любую оболочечную пулю можно превратить в разрывную кустарным способом, нанеся на её оживальную часть пропилы, насечки или даже царапины. Подобные повреждения являются концентраторами напряжений и при соударении с преградой оболочка в таких местах раскалывается. Подобная пуля, разрушающаяся при попадании в тело, причиняет несравнимо более тяжкие повреждения, чем обычная цельнооболочечная. Хотя и имеет сравнительно невысокую проникающую способность и очень низкое запреградное действие (разумеется, понятия эти довольно условны и следует понимать, что речь идёт о сравнении со штатной пулей, имеющей неповрежденную оболочку.). Другими словами, такая пуля расколется на фрагменты в незащищенном теле человека и причинит ему тяжкие ранения, но окажется малоэффективной против противника в бронежилете. Пули такого типа были запрещены ещё в начале 20-го столетия, что, разумеется, не мешало кустарной переделке в них штатных боеприпасов. Очень любили разрывные пули штатные киллеры всевозможных организованных преступных сообществ, от итальянской «коза ностра» до японских «якудза».

Патроны с пулями, кустарно переделанными в разрывные. В пулегильзотеках всех крупных криминалистических центров мира во множестве хранятся образцы патронов с самодельными разрывными пулями. У некоторых из них медная оболочка пули грубо процарапана ножом или ножовкой по металлу, у других можно видеть изящные пропилы, сделанные явно на фабричном оборудовании. Зачастую оболочку пули рассекали в нескольких местах под разными углами, дабы гарантировать их крошение на большое количество несимметричных осколков. На фотографии слева можно видеть патрон, над которым пытливый ум подпольного оружейного мастера немало потрудился. Злоумышленник сначала осуществил распатронирование (извлечение пули), затем увеличил навеску пороха, досыпав его в гильзу, после чего вернул пулю на место и кустарно обжал дульце гильзы. Для полной герметизации боеприпаса подпольный мастер не забыл покрыть его лаком. Ну и попутно переделал пулю в разрывную, осуществив глубокий распил медной оболочки. На фотографии справа: один из патронов, подготовленных для покушения на политического деятеля третьего мира. Патрон с оболочечной пулей, кустарно переделанной в разрывную, не был использован по назначению и попал в музей. Нельзя не отметить того, что разрывные пули являются запрещенным боеприпасом ввиду их очевидной антигуманности и их использование против человека безусловно должно рассматриваться любым судом мира как обстоятельство, усугубляющее вину подсудимого. Не может быть и речи о том, чтобы признать такие боеприпасы средством устрашения или самозащиты – это именно инструмент убийства. То, что Гиена имел в обойме своего пистолета патрон с разрывной пулей, означало, что он обдумывал убийство и принимал меры по подготовке такового. Мы знаем, что Родни Мюллер остался жив, но это всего лишь счастливое стечение обстоятельств и высокое качество американского здравоохранения. Гиена, выстрелив в Родни патроном с разрывной пулей, заявил о себе именно как об убийце. Именно так следственной группе Ричарда Шелби и надлежало воспринимать его с этого момента…

Что понятно – такие пули оставляли пугающие выходные отверстия в теле жертвы и резко снижали шансы на спасение раненого. Кстати, самодельные разрывные пули, имевшие крестообразные разрезы во всю толщу медной оболочки, были использованы эсерами во время знаменитого покушения на В.И.Ленина в конце августа 1918 г., однако, несмотря на попадание в цель, их разрушения не произошло, что обусловило спасение раненого. Возвращаясь же к обсуждению действий Гиены, нельзя не отметить поистине удивительной кровожадности преступника. То, что он занялся кустарной «модернизацией» своего арсенала не может не настораживать. Патрон калибром 9 мм. при стрельбе в упор и без того является избыточно мощным, в зависимости от длины ствола энергия такой пули может достигать 250—300 Дж. и даже более. Это очень много! Решение насильника переделать патроны своего пистолета в разрывные недвусмысленно свидетельствовало о росте его агрессивности и жестокости. Преступник не просто задумывался об эффективности самозащиты – он намеревался заставить страдать всякого, кто встанет на его пути. Насильник внутренне уже созрел для убийства. Это был очень опасный для полиции сигнал, означавший, что скоро калифорнийским правоохранителям придётся разыскивать не просто насильника, а серийного убийцу.

Как видно из всего, изложенного выше, к последней декаде февраля 1977 г. детективы, занятые розыском насильника из восточного Сакраменто, уже довольно хорошо представляли кого же именно им надлежит искать. И вот тут, конечно, перед ними в полный рост встал вопрос, который они до поры старались игнорировать. А именно: сколько же всего преступников причастно к изнасилованиям в столичном округе? Имелся ряд серьёзных доводов в пользу того, что насильников, как минимум, двое, причём, они действуют в очень схожей манере, которую нельзя объяснить случайным совпадением. Если преступников действительно двое, то они должны быть как-то между собой связаны.

На действия по крайней мере двух человек указывал явный разброс в описаниях внешности преступника, который сообщали потерпевшие в разных эпизодах. В одних случаях речь шла о довольно юном и худощавом мужчине ростом 172—177 см., в других – о плотном мужчине в возрасте около 25 лет и ростом 183—185 см. Разброс в росте, грубо говоря, в 10 см., а в весе – около 10 кг. Такую вариативность в описаниях можно списать на ошибочность восприятия потерпевшими, поскольку все женщины находились в состоянии крайнего стресса и зачастую просто не успевали рассмотреть преступника до того, как им завязывали глаза.