Текст книги "Вера в верования и наоборот"

Третий этап был основным и самым важным: ПРОШЕНИЕ, ПРОСЬБА, ПРИЗЫВАНИЕ С СИГНАЛОМ, ЧТО И ДЛЯ ЧЕГО И, ГЛАВНОЕ, У КОГО ЧЕЛОВЕК, ЧТО-ЛИБО ПРОСИТ. Для этого соединялась вся «Своя» информация, полученная на предыдущем этапе, проецировалось в один энергетический комок, в Ядро «Своих» энергий, которые, вместе с Прошением, человек уводил в Абсолют. Уже не из себя, а только из Высшего «Я». То есть находясь уже вне всех миров и измерений Пространства, без времени и расстояний, без поддержки. Человек сливался полностью с Космосом, ощущал себя неотъемлемой частицей самого Высшего Разума и, соединившись с Ним, просил. По сути, в этот момент. Транса, человека самого уже и не было – он был не важен. Важны были его собранные «Свои» Энергии, его Сила собственного Посыла и Излучения из своего Высшего «Я» этих энергий. И, самое основное: четкое яснослышание человеком АБСОЛЮТНОГО СОЗВУЧИЯ С ВЫСШИМ РАЗУМОМ. С БОГОМ. СО ВСЕЛЕННОЙ. При соединении всех этих позиций человек получал моментальный ответ на свое прошение. Ответный «Рапорт» на свой «Запрос» к Высшему Разуму. Парадокс, сложность и, в то же время простота Транса и всех его этапов была в том, что степень концентрации человека от этапа к этапу сводилась на полное «Нет», на Ничто. И это Ничто было Ничем в момент Прошения и становилось Всем, в момент получения Ответа. Выйдя из транса, именно такого транса, глубокого и достигающего Абсолюта, а не близких к нему Пространств, человек становился обогащенным Высшими Энергиями. На языке церкви – он соприкасался не просто со Светоносными Существами – ангелами и архангелами, он – человек, если ПОЗВОЛЯЛОСЬ, соприкасался с Самим Престолом. Не стоит думать, что человек впрямую Касался Бога Всевышнего и Сущего во Всем Сущем, что он видел именно Его или, даже, говорил с Ним. Это являлось Чудом, если такое происходило. Человек ВПЛОТНУЮ СОПРИКАСАЛСЯ С ЧИСТОЙ, НЕЗАМУТНЕННОЙ БОЖЕСТВЕННОЙ ЭНЕРГИЕЙ. В НЕЙ БЫЛА, НА ЭТОТ МОМЕНТ, Истина, Суть и Чистота.

А четвертый этап был настолько непознанным и непонятным, что только рисковый Дилон мог сделать то, что было необходимо в этот момент. Потому что на завершающем этапе обряда, нужно было собрать – виртуально, – всю пришедшую ко всем информацию, выделить из нее именно то, зачем Дилон и отряд здесь оказались и, в зависимости от этого, понять, как действовать дальше. Что искать? Передавать ли полученное, как они делали всегда? Или этот раз – с другими правилами? Дилон чувствовал всем нутром, что то, что сейчас придет в обряде, будет не просто тем, что они искали и находили до сегодняшнего дня – остатки, а точнее, «останки» Трансовой Культуры. Искали нужные обрядовые вещи, записи, пусть нерасшифрованные, а порой, зашифрованные так, что разобрать их мог только мощный Ведун, Жрец или Маг. Искали способы правильного захода в транс и выхода из его – через те же записи, через магов и чародеев, через языческих ведунов и чудотворцев. Искали нужные заклинания и правильное их применение. И всегда, БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ, сталкивались с тем, что даже имея в руках Ведуна с рукописной информацией и заклинаниями, Ведуна, который даже отдавал всю свою информацию и мог даже передать все свое Знание… Сталкивались с тем, что это работало не полностью. Никто и не думал, что это заработает у простого смертного или обывателя, но то, что Это не работало у Мастеров – после языческих Мастеров… И искали, в чем же прокол, в чем недостача. Ведунов язычества пытали, жгли, резали и вешали снова и снова, но Трансовая Культура, как Эгрегор, как РЕАЛЬНО СУЩЕСТВУЮЩАЯ ОТДЕЛЬНАЯ КУЛЬТУРА, ПОЛНАЯ И ПРОРАБОТАННАЯ, как, к примеру, живопись или танец, или любая другая похожая и близкая Культура – отсутствовала в своем единстве и единении. И никто не понимал, чего не хватает. Столько рукописей великих магов и ведунов, столько устной информации, но Культурой это никак не становилось. Она была разрознена, как будто, нарочно, на различные учения, порой крупные и мудрые, на море обрядов и заклинаний, на, даже Пространственно-Безвременные Законы, записанные и расшифрованные. Но ЦЕЛОГО не было… Культура Транса, когда КАЖДЫЙ мог соединиться с Абсолютом, Высшим Разумом, Богом, исчезала, ускользала прямо из рук самых величайших мудрецов и мыслителей, ее искавших. И здесь напрашивался только один внятный ответ: поскольку Трансовое Искусство являлось Творчеством и в овладении Им приводило к Самому Творцу… Кто-то СОЗНАТЕЛЬНО и единовременно перекрыл доступы к Целостности Транса, к Настоящему Имени Бога, состоящему из 132 символов. Кто-то СОЗНАТЕЛЬНО прятал недостающие части Сокровенного Знания. Но кто? И как? Бог???! Ему это совсем не было нужно. Ибо Он, именно Бог, желал, чтобы Человек слышал и ощущал Его постоянно, и с Его Великой Энергией, Поддержкой и Светом знал, куда, как и зачем двигаться на Бесконечном Жизненном Пути. Какие-то люди прятали Это? Но кто, в таком случае, был мудрее и хитрее тех Мудрых, кто собирал по частям и частям всей Земли это Великое Знание? Такого человека просто не могло быть. И Ответ становился простым, но двойственным: Трансовая Культура была полностью найдена, расшифрована и… Спрятана. Церковью? И заменена христианскими догматами для укрепления власти над людьми? Возможно. Но самым вероятным представлялся второй вариант двойственного ответа: Носители Транса. Именно они, самые Верхние представители и хранители этой Культуры умудрились спрятать ее недостающие части. А зачем???!!! Они не желали мудрости, добра и света людям???! Или, поняв, что Христианская Церковь, пустила во вред Великое и Свободное Знание, они плотно прикрыли доступы к Нему? И здесь начиналось самое невероятное: Все Язычество, если Знание, которое было на Земле до Пришествия Иисуса Христа, можно так назвать, так вот вся языческая Культура, во главе с Трансом и подготавливала тысячелетиями Приход Спасителя, который, оставаясь Богом в человеческом облике эту Культуру и Знание нес и проповедовал, обучал Этому и проводил в людей. И если Учение Христа вместило в себя все, чем владели до Него, если это Учение еще и добавило новые пути и возможности всему человечеству, зачем тогда Верхним Языческим Ведунам прятать то, над чем и ради чего они работали тысячелетиями???! И выплывал однозначный ответ: уже никто, после Перехода за Завесу прямых Учеников Иисуса не владел Истинным Знанием. Ведуны, видя, что христианские мудрецы переиначивают сказанное и принесенное самим Богом, подставляя и заменяя всю Суть на выгодные христианской верхушке догматы для усиления своей власти над людьми, а попросту – над Миром, Земным Миром прекрасных и счастливых людей, Верхние Языческие Хранители Истинного Знания спрятали недостающие части… Где?! В Носителях. Хранители передали Носителям все полноценное Знание вместе с Учением и Знание Христа и поставили строгий запрет на донесение этого Знания до мира. И счастливый и прекрасный Мир людей, замутненный догматами христианских мудрецов, догматами вперемешку с Истиной, чтобы никто ничего не разобрал, а жил только в ЭГРЕГОРАХ ЭТИХ ДОГМАТОВ, В ЭГРЕГОРАХ ВИНЫ, ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ, «ГРЕХА» И НЕСВОБОДЫ, Мир превратился в Подмир Истинного Светлого Мира. Он стал СИНТЕЗОМ, СМЕШЕНИЕМ КУЛЬТУР, ЗНАНИЙ, СУЕВЕРИЙ, ДОГМАТОВ И ЗАКОНОВ, НАПИСАННЫХ И ПЕРЕПИСАННЫХ НЕ ОДИН РАЗ ТЕМИ, КТО ХОРОШО ПОНИМАЛ, ЧТО ВЛАСТЬ НАД ЛЮДЬМИ – ЛУЧШЕ, ЧЕМ ПОЛНАЯ СВОБОДА ЭТИХ ЛЮДЕЙ. ПОТОМУ ЧТО, ПРИ ТАКОМ РАСКЛАДЕ, МОЖНО БЫЛО ВЛИЯТЬ НЕ ТОЛЬКО НА УМЫ… НА СЕРДЦА… НА ЧУВСТВА… НА ПУТЬ… НА ЖИЗНЬ… НАЗВАВ ЭТО «СУДЬБОЙ» – БЕЗ ДАЖЕ НАМЕКА НА ВЫБОР СВОБОДНОЙ ВОЛИ КАЖДОГО ЧЕЛОВЕКА, КОТОРЫЙ БЫЛ ДАН ЕМУ ОТ ПЕРВОГО ВДОХА, С ПОЯВЛЕНИЕМ НА СВЕТ БОЖИЙ…

Куклы несли в себе все, что было в воинах. Через них крестоносцы и начали настройку. Каждый сливался со своим прообразом. Каждый постепенно отходил от существующей реальности и шел дальше. Поначалу, все воины держали кукол в руках, близко к глазам, нашептывая только им ведомые слова. Каждый свое. Общая аура вокруг отряда становилось все невесомее и как будто все теряли гравитацию. Воины раскачивались взад-вперед, что было точным показателем того, что они правильно заходят в транс. Дилон не вмешивался в начальную стадию, лишь контролировал. Когда начался третий этап, Дилон стал помогать активно, ощущая, что не все воины могут отдалиться от Подмира и зайти в Абсолют. И к финалу третьего этапа весь отряд был полностью в глубоком трансе. Дилон настроился мощнее и точнее, и информация пошла. От воинов к нему.

…Все было, как обычно. Туман, завесы, прояснение, сначала частичное, потом полное. Дилона окатил поток жара. Он вспотел мгновенно, хотя был почти полностью раздет в холодном подвальном помещении. Он редко видел отчетливые образы. Они всегда были расплывающиеся, даже те, которые были «Свои». Но сейчас… Дилон никогда не видел все так отчетливо. Он чуть не выскочил из Транса от увиденного. Тихим движением правой руки он стал подгонять теплую волну к своим воинам, и когда она достигла их, они стали произносить слова, написанные на последней странице манускрипта. Ничего больше не происходило, но перед Дилоном стоял человек и показывал ему на центр круга. Дилон не просто чувствовал, он понимал, что человек этот – «Свой», ему даже показалось, что в детстве он видел его в начале своего друидического обучения. Осторожными мелкими шагами, Дилон протиснулся между крестоносцами и вошел в центр круга. Заклинание, в этот момент, было произнесено в 12-й раз. Что-то побудило Дилона встать на одно колено. И как только он это сделал, в круге оказался Чандр. Дилон сразу понял, кто перед ним. Мгновенно он просчитал все, что было проделано и сделано. И за то же короткое время, пришел к выводу, что Черные знали о предстоящем обряде. Однозначно, они не могли составить рукопись – это просто не проходило в той информации, которую получили Дилон, Свен и Рат. Но сейчас Дилон понимал, что огражденный и защищенный мощными заклинаниями, в сильном обрядовом круге, Чандр может сделать все, что захочет. Но что? Дилон знал, что нельзя думать умом, что надо идти за интуицией и ощущениями. Ему некогда было размышлять, как Чадр смог попасть внутрь Мира, где сейчас находились 12 воинов, во главе с ним, Дилоном. И тут простая аллегория совпадения возникла в центре его Разума: Христос и ученики. Их вместе было 13. Как убрать этого лишнего, четырнадцатого, имени которого Дилон даже не знал. И, к своему ужасу, от которого он весь похолодел, Дилон понял…

Внутри друидического обрядового круга, без крестов и вообще каких-либо христовых атрибутов ничто сейчас никого не спасет. Он понял всю силу и подвох своей ошибки. Обряд был языческим, он не то что не допускал присутствия христианских благодатей на телах или где-то еще у тех, кто был в обряде. Но такая техника просто никогда не использовалась. У Дилона стала сильно кружится голова и поднялось давление. Начиная терять сознание, он увидел, как один за другим, все его воины падают навзничь, сохраняя круг, но уже… Мертвые. Свен и Рат тоже поняли, что происходит и, в конце концов, остались только четверо: Дилон, Свен, Рат и Чандр. Крестоносцы боролись из последних сил. Дилон сжимал рукопись в своих руках так, что, казалось кости на пальцах и в кистях просто лопнут. А Чандр просто смотрел ему в глаза и Дилон не мог отвести взгляд. И Дилона осенило.

На своей второй чакре, на три пальца ниже пупка, приняв Крещение, Дилон сделал себе татуировку Лика Спасителя. Дерзко. Умышленно, так как это имело бешеный успех у женщин Дилона. Но когда он делал ее, он руководствовался только тем, что каждая женщина, а нечистыми Дилон считал их всех, – хочешь не хочешь, будет целовать на его теле Лик Спасителя. Именно это было тогда движущей силой странного поступка Дилона, он даже не думал о сексуальном наслаждении, когда колол себе татуировку. И Дилон сделал «финт ушами» в прямом и переносном смысле. И он, и Чандр – оба стояли на одном колене, лицом к лицу. Дилон, владел телом безукоризненно. Он изогнулся, перевернулся к Чандру спиной и, сделав упор руками встал на голову, на ходу стянув с себя нижнее белье. Голова закружилась еще больше, но Дилон крепко стоял на голове, а перед глазами Чандра был член Дилона и Лик Спасителя. Чандр одурел. «Я же все рассчитал!!!» А здесь, какой-то крестоносец, пусть и друид умудрился протащить в круг Спасителя. «Твою мать, Дилон!!! Черт тебя возьми!» И Чандр стал лепить заклинания одно за другим. Но была здесь одна приятная особенность: в своем перевернутом состоянии Дилон не просто поставил Лик Спасителя перед глазами Чандра. И не просто перед Чандром была вторая чакра друида, имеющая мощную связь именно с Земной Силой. На Чандра открыто «смотрела» первая, самая базовая чакра человека. Врата Жизни. Тот самый Основной Базовый Разум, куда постоянно проходит космическая Прана, еще не став энергией жизни Ци, то есть перед Чандром был сейчас сгусток всех чистых энергий из Абсолюта. А Дилон, владея Знанием, спокойно приостановил этот поток прямо перед своими Вратами Жизни и Смерти, прочел одно единственное заклинание и… Почему-то в конце заклинания произнес: «ВО ИМЯ ОТЦА и СЫНА и СВЯТАГО ДУХА. АМИНЬ.» Заклинания Чандра смогли свалить почти замертво Рата, Свен, от удивления происходящему, не падал в обморок, хоть и вышел полностью из транса. И Свену пришла очередная его гениальная мысль: несмотря на то, что они сейчас были в другом измерении, Свен ведь продолжал видеть все, что происходит. Соответственно, каким-то образом, реальность Высшая, реальность Высших Миров соединилась с их Миром. И Свен, первым делом выхватил рукопись из рук Чандра и Дилона. И это ему удалось. Чандр метнулся к Свену. Но тот лег на манускрипт спиной и резким ударом обеих ног дал Чандру в пах, воодушевленный членом Дилона, очевидно.

– Не размыкай круг, Свен!

– Да, Сэр!

Чандр согнулся и завалился набок, Свен подумал об оружии, которое было за кругом, но понял, что достать его не представляется возможным. Дилон еще раз начал произносить заклинания, но это уже было лишним. Из всех четырех верхних углов, свет крестом лег на Дилона и Чандра.

– Твою мать, Иоанн, я все равно убью тебя!

Чандр просто шипел от боли и ненависти. Представить, что все закончиться так реально, соединившись с Этим Миром и даже физической реальной болью, он просто не мог. Не предполагал.

От крестоносного света Дилон тоже упал, потому что сил уже не было совсем. И Свена посетила вторая гениальная мысль: он бросил рукопись в центр круга, осеняя тетрадь Крестным Знамением. И рука Крестителя, возникшая в круге, а с ней и Он Сам, схватила манускрипт. Иоанн взял за волосы Чандра и сильным броском швырнул того в северный угол подвала. Затем Креститель сложил молитвенно ладони обеих рук так, чтобы манускрипт оказался в ладонях. Прошептал что-то, приподнял Дилона и посмотрел ему в глаза.

– Доделай, Дилон. Теперь ты все знаешь. Заканчивай обряд.

Дилона ослепил свет настолько плотный, что он подумал, что ослеп. Свен завороженно смотрел на все. Дилон произнес завершающие обрядовые слова. Чандр исчез из помещения. Рат пришел в себя. Свен крестился бесконечно. Все остальные воины были мертвы. Обряд завершился. Дилон встал на колени, за ним это сделали Рат и Свен.

– Слава Отцу и Сыну и Святому Духу! Всегда, Ныне и присно, и Во Веки Веков. Аминь.

Трое крестоносцев стояли на коленях и слезы струились из их глаз.

– Мы видели Его. Мы видели Его. Это навсегда. Это другая жизнь. Господи! Да Святится Имя Твое Во Веки Веков!

– Аминь.

– Аминь.

– Аминь.

***

Я приехал в этот монастырь «случайно». Внешне он был не похож на все монастыри, которые я видел, и в которых был до этого. Он не впечатлял вообще, и я не чувствовал излучения от него. Этим он меня и привлек. И еще женщиной, лет пятидесяти, стоявшей прямо перед монастырскими воротами. Ее вид говорил сразу о нескольких вещах: скорби, потерянности и слабой надежде. В руках была обыкновенна женская сумка. Одета она была изысканно, но без гламура. И еще было понятно, что она здесь не в первый раз.

Из ворот вышла монахиня. Явно близкая, по чину, к настоятельнице. Ее лицо не было приветливым, даже было строгим. Смотрела она прямо и жестко. Женщина двинулась ей навстречу, но та остановила ее жестом. Четким, властным. Я приблизился, чтобы слышать разговор. Речь шла о двух монахинях. Сразу на повышенных тонах. Смысл заключался в следующем: две молодые девушки – 20 и 21 года, восемь месяцев назад ушли в этот монастырь. И уже стали монахинями. К слову сказать, истории с периодом между послушанием и постригом, всегда зависели непонятно от чего. С годами, знакомясь с монахами и иеромонахами, я понял, что сие зависит только от настроения настоятеля и атмосферы среди братии монашеской. Больше никаких причин не было.

…В окончании разговора, монахиня несколько раз указала женщине вдаль, мол, «ступайте», и удалилась внутрь монастыря. Конечно, я подошел. Женщина была настолько поражена поведением монахини и самим разговором, что просто расплакалась. После недолгих утешений, я приступил к расспросам. Все было предельно просто: Аня и Настя, посещали храм с детства. Полюбили одного и того же парня. Аня, мучаясь, но не теряя подругу, отошла в сторону, уступив той место рябом с парнем. А Настя… Стала играть. В игру: «как я ловко победила, и он теперь мой». Аня долго не понимала, что происходит с подругой. Перевела все на любовную эйфорию и не стала заморачиваться. Лариса – так звали женщину, мать Ани, конечно, понимала гораздо больше. Но ведь Аня искренне радовалась за Настю. А дело дошло до крайности: Аня, в процессе Настиных отношений, встретила еще одного человека, переспала с ним и радостно поделилась с Настей обо всем. И тогда ненасытность человеческого нижнего, самого низменного Эго, низшего, почти животного «Я», толкнуло Настю вниз. С обрыва. На который, если и есть возврат, то очень мучительный и долгий. Настя переспала с парнем Ани. А Аня, узнав об этом, попыталась покончить с собой. Мать Ани, Лариса оказалась прозорливой женщиной. Аня не погибла, не попала в дурку, но впала в глубокую депрессию. В это же время, первый парень Насти избил второго парня Насти – Ани. Случился прецедент, закончившийся судом. И тот самый первый парень, в которого были влюблены и Аня, и Настя чуть не сел, но отделался «условно». Настя, придя в себя, пыталась просить прощения у всех троих и даже у Ларисы – мамы Насти, но… Ничего не вышло. Оба парня послали Настю подальше, а Аня в этот момент была далеко-далеко… И тогда, эта самая Лариса, стоящая сейчас передо мной около стен монастыря, сказала в сердцах Насте: ты искалечила жизнь троим ни в чем неповинным людям. Ходишь – в церковь? Там и ищи прощения. И Настя, в состоянии аффекта, ушла в монастырь. Аня, придя в себя, поняла, что подругу нужно спасать. Но монастырь – это совершенно особый вид эгрегора христианства, особенно в православии. И зомбирование – не единственная и не самая обыкновенная вещь, используемая «матушками» и священниками в отношении новоиспеченных монахинь и послушниц. Настю было не достать. Теперь уже она была в другом измерении. И честная и чистая Аня пошла за подругой в этот же монастырь…

Кто виноват? Такой вечный, такой дурацкий, такой нелепый вопрос… Лариса поняла, что произошла катастрофа и стала во всем винить себя. У этого монастыря она уже была в восьмой раз. Доказывала, объясняла, пыталась увидеться с девочками. Увы и «Ах»!!! Безрезультатно. Все было ясно, как день Божий. Я абсолютно точно знал, что нужно делать. И начал это делать. Гениальный и простой ход.

…Все послушники в монастырях являются абсолютно свободными мирянами, несмотря на любые послушания, которые на них налагают. Конечно, Настоятели и Верхняя Иерархия монастырей «отслеживает» потенциальных, в будущем, монахов. 90% послушников являются убежавшими от жизненных проблем людьми. Из оставшихся 10%, 5 являются «верящими», а последние 5% – истинно верующими. Но и среди последних есть сомневающиеся: «а надо ли?» Ведь во время послушания, сколько бы оно не длилось, Верхняя Иерархия выстраивает все таким образом, чтобы послушник четко понимал: это все серьезно. Более чем серьезно. И если даже не навсегда остаться в подвижничестве, среди монашеской братии, то дальнейший путь – иеромонах – если повезет, он же священник. В любой части Иерархии – тоже, как повезет. И здесь есть и Божий Промысел, и промысел людской. Но послушник, и даже монах, редко в состоянии понять, что все это – лишь манипуляция. Им Иерархии. Это ведь монастырь. А Господь – он везде. Все видит, все слышит и, если что не так… Наказывает!!! Вот эта-то, самая нелепая и бредовая часть всего христианского Эгрегора и, в особенности, монастырского, и является движущим рычагом, приводящим в движение силу Удержания. Послушников и монахов в подвижничестве. Эгрегор вины. Бог наказывает… Невероятный парадокс. Немыслимый, бессмысленный… Иллюзорный так глубоко, как Марианская впадина. И продвинутому-то простому мирянину, то есть умному человеку, редко приходит в голову, что Бог не занимается наказаниями. А когда мирянин попадает в монастырь, где все пропитано догматом вины о том, что «мы все вообще здесь»… Что это уже грех… Крыша едет быстро и плотно.

…У Ани с Настей она поехала еще до монастыря. Почва была благодатная: ошибки, суицид, вина, зависть… Столько грехов… В монастыре девушек загрузили по полной программе. Им и невдомек было, что они в числе тех самых 90% послушниц, которые потом переходят в те же, без изменений, 90% монахов, которые, в свою очередь, полностью во власти Иллюзии, но никак не Веры. Истинной Веры. Ради служения которой те самые единицы оставляют мирскую жизнь, порой очень счастливую, наполненную большим смыслом, и идут за Великим Зовом Господа. Настя и Аня не попали в их число.

Это был первый и самый важный для меня энергетический аспект. Заблуждение. Правда была на моей стороне и мне было абсолютно фиолетово, что думают все в мире настоятели всех в мире монастырей и иже с ними. Я перевидал их столько… И нигде, ни в одном месте нашей Великой Руси, я не встретил большого монастыря с другими аспектами. Другое дело – Братии на дальних кордонах. На Севере, за Уралом, в глубине Сибири. Братии по 5 – 6 человек. Истинные подвижники.

Но на одном этом утверждении, я бы никому ничего не доказал, чтобы достать девушек из монастыря и вернуть их к нормальной жизни. Здесь нужна была стройная логическая система, соответствующая христианским православным канонам и никак их не опровергающая, а, наоборот, поддерживающая. Она у меня была. Я пошел к Настоятельнице. Совсем не с целью вынимать Настю с Аней. Цель была радикально и наоборот противоположная: я пошел к Настоятельнице просить за фантомную, несуществующую девушку, чтобы она помогла направить ее в монастырь, ибо, – а у меня были сильные доводы, – там ей самое место.

…На церкви все решают мужчины. «Рулят». Когда я завел разговор с Настоятельницей Еленой про вымышленную Лизу, я все вывел так, чтобы получить совет священника, который курирует этот монастырь. Отец Николай случился тут же, под боком. Говорил я долго и воодушевленно. Вся моя речь насквозь была пронизана кодировками, ключевыми словами и церковной ахинеей. Козырь лежал в рукаве. Я ждал главного вопроса от Отца Николая. И дождался.

– А что же основное, что ведет ее в монастырь и именно в наш?

– Вера, Батюшка.

К слову сказать, на деле существующая Лиза была глубоко верующей девушкой и когда-то даже подумывала о монастыре. В любой лжи во благо всегда должно быть 60, а лучше 70% правды.

– Это хорошо, Алексей. А что побудило ее выбрать нашу обитель?

Рассказ о лесбийской любви Лизы, Насти и Ани убил обоих священнослужителей.

– Понимаете, она ведь не может без них. Это страдания. Когда у них, за те восемь месяцев, пока Аня и Настя в монастыре, они встретились всего четыре раза.

Я знал от Ларисы, что Настя с Аней 4 раза были за пределами монастыря без надзора, в городе.

– Как же это возможно?!!!

Елена была в осадке.

– Никто из монахинь не говорит об этом на исповедях! То есть они врут???!!!

– Вы знаете, я же не в курсе, что они говорят или не говорят. Я могу говорить только о странностях любви – проявления ее безграничны, и о Лизе.

Риск, конечно был. Но совсем минимальный. Ведь до этого, я полтора часа говорил о церкви, монастырях, своих паломничествах. Я говорил правду. Я не врал ни капли. Я говорил о Вере так, как я Ее чувствовал и чувствую.

Николай задумался. Потом прервал поток Елены и сказал:

– Алексей… Заранее простите меня… Вы мирянин. И я не стану говорить о бесовщине и прочих вещах, которым подвержен мир за стенами святых обителей…

Знал бы ты, Святой Отец, каким бесам вы тут все подвержены и что творите. То есть, ты знаешь, конечно, но не осознаешь все это. Мы, по сравнению с вами, монастырскими, в чем-то, просто… Святые, прости Господи.

– Я уже принял решение и, думаю, Мать Настоятельница поддержит меня. Раз наши Сестры занимаются блудом, не говорят об этом и не пытаются изжить его из себя – им не место в стенах святых.

– Ой… Батюшка… А как же Лиза?!!!

– Об этом и речи быть не может. Я сегодня же подам прошение об исключении их из монахинь.

– Подождите, Батюшка, я ведь не этого хотел. Получается, что из-за меня вы отлучите от церкви двух молодых девушек. Это же ужасно!

– Успокойтесь, Алексей. Мы не станем их отлучать. И даже накладывать Епитимью. Просто…

Елена что-то шепнула Николаю.

– Мы просто по-тихому их удалим из монастыря, без какого-либо дальнейшего возвращения в любую нашу обитель.

– Я буду молиться за всех троих.

Глаза Елены сверкали. Я уж не знаю, отчего был этот блеск. Но был уверен, что от сексуальной подоплеки моего рассказа…

…Все было просто. Они ведь такие же люди. И совсем не мыслят по-другому. Если бы… Через четыре дня Аня и Настя вернулись в мир. А точнее в Подмир. Из Подмира совсем нелепого. Нелепого не потому что монастырь – это нелепость. Нелепость – нахождение там двух замечательных молодых девушек, которым просто некому было объяснить, что, как и почем в нашем мире «мирян». А бежать от себя можно много жизней. Ничего не будет – это бег на месте. Поэтому у них, этих девочек, в их Пути и Движении, это была новая ступень наверх и вперед.

43

Он выбрал археологию. Будучи романтиком, и в душе, и в разуме, он всегда тянулся к далям. Путешествиям с целью, к задачам со мылом. И всегда хотел спасти мир. Родители нарекли его Станиславом. Он всегда был Стасом. Мама в детстве ласково называла его «Стасушка» и ему это очень нравилось. Отец сразу стал называть Стасом и дурацкого «Стасик» не звучало никогда. Один раз в школе, в десятом последнем классе, новый ученик из параллельного класса, завоевывая авторитет и преимущество, 3 раза на трех переменах, задирая его, назвал Стасиком. Перед последним уроком они вновь оказались рядом в зале. Стас учился музыке на гитаре и фортепиано, пел, и готовился пойти в актеры. Никто, за все время школы, не видел его в драке – он просто не дрался, что было необычно. Но эта перемена решила судьбу имени «Стасик». Потому что Стас, откликнувшись на уменьшительное имя, подошел к однокашнику и с разворота, очень заметно и ярко, дал ему пыром ноги в левое ухо. Однокашника унесло метра на 3. И подняться сам он уже не мог. «Всем все понятно?» Стас обвел глазами своих зрителей. «Я Стас. Или Станислав. Это жирная точка, не запятая. Спасибо всем за понимание.» Это был единственный удар Стаса за все десять школьных лет.

…Стасу нравились эффектные трюки. Он был уверен, что будет сниматься в кино. Театр мало привлекал его. Он любил хороших актеров, но их было так мало… А спектаклей он видел много. И бесконечная фальшь большей части актерской братии говорила ему о том, что совсем незачем тратить свои силы и талант на партнерство с непонятно откуда и зачем взявшимися бездарями в театре. Стас был максималистом. Наверное, как и все молодые люди его возраста, ума и талантов. Но он, при этом, был справедливым, честным и очень открытым. Открытым себе, миру, другим людям, Богу. Он был незащищен ничем в этом. Он тогда и понятия не имел, что за его качества, он уже находится под Защитой Тех, о ком он знал только по иконам и тому, что о них написано.

…День получения школьного аттестата о среднем образовании, ознаменовался трагической гибелью родителей и младших брата и сестры одновременно. 1 июня. Международный день защиты детей. Нарядную семью Стаса, шедшую к нему на торжественную часть его выпускного вечера, с его любимыми белыми лилиями, на пешеходной «зебре», размазал огромный Камаз с пьяным русским водителем Вовой. Вова унесся дальше, и по странности, неведомой и невероятной, никто не видел трагедии вблизи. Улица была тихой. Издалека шел один единственный старик, который, в свои, почти 80 лет, не видел ничего, только слышал. Органам он сообщил, что по звуку это был грузовик. И все. Семья Стаса была самой обыкновенной семьей со средним достатком. Пятикомнатная квартира папы-ученого досталась Стасу. Он искал водителя. Начал оформлять продажу квартиры и покупку второй, поменьше, чтобы дать денег органам и сыскарям. Чтобы нашли. Чтобы изуродовали этого водилу. Чтобы… На сороковой день после гибели семьи Стасу во сне явилась младшая сестра Анфиса. Стас встал и подошел к ней.

– Найди эту тетрадь, братец. – Десятилетняя Анфиса всегда так называла Стаса.

– Что там, сестрица?

– Там Знание, братец. Наши передают тебе поцелуи и обнималки. Покружи с нами, хорошо. Мы будем смотреть и радоваться.

– Вам… Вам там хорошо? Анфисочка, сестрица, вам хорошо сейчас? Вам ХОРОШО, АААНФИИИСААА!!!!!???!

– Покружи, братец, и нам будет хорошо.

Стас проснулся от звонка в дверь. Слезы текли ручьем. В дверях стоял участковый.

– Повестка, Стас. Распишись… Пожалуйста…

Стас машинально расписался и полез в холодный душ. Анфиса стояла перед глазами. И на их огромном балконе, под ливнем, заливающем Москву, Стас Пьянов стал кружить воображаемый хоровод с умершей семьей. Они всегда водили хоровод в любые пиковые моменты их жизни: праздники, похороны бабушек и дедушек, в моменты успеха и неожиданных спадов в жизни. Это был магический семейный ритуал Пьяновых… Стас кружил и кружил по балкону, громко напевая «Ой, Лели, Лели, разлейся, Неба лазурева Образа»… И через неделю, поздним весенним призывом, Станислав Пьянов ушел с командой «411 А» в горный десант, так как был мастером спорта по пятиборью… Побывав в пяти горячих точках, имея три легких ранения, включая ножевое, с Орденом Красной Звезды и пятью медалями, Стас без экзаменов поступил на Археологию. Анфиса снилась ему всегда, перед каким-либо важным событием в его жизни. И в эту ночь, перед отправкой группы археологов Южина, в которую входил Стас Пьянов, на дальний кордон в жопе Земли, в прямом смысле этого слова, Анфиса пришла снова. Все сны с ней Стас не смешивал с реальностью, но он прекрасно понимал, что не спит в это время. Пока он учился в универе, он много прочел, узнал и прочувствовал. Прочувствовал то, что уже не имеет отношения к простой реальной жизни. Он ЗНАЛ, что связь с сестрой Анфисой ниспослана свыше, он ЗНАЛ, что это не бред и что он не сошел с ума. И еще Стас ЗНАЛ, что ему предстоит сделать что-то. Но что?..