Текст книги "Вера в верования и наоборот"

– Я не удивлен. Как Вас зовут?

– Не надо имен. Дай мне воды.

Южин протянул воду, нарочно чуть в сторону и под левую руку незнакомца. Но тот уже перехватил это движение, и фляга пришла точно ему в ладонь.

– Вы… Человек? – Южин сам был удивлен тому, как прозвучал его вопрос. Это же было нелепо. Но именно это он увидел в момент секундного Транса.

– Я человек, Саша. Не простой, но человек.

– Все так запутано или просто смещено?

– Смещено, Саша. Очень смещено. И нам обоим нужна Чандра.

– Вы…

– Ты…

«Дежа-вю. Не мое. Но близкое. Откуда же???! Ксения? Он из «Чандрас»?

– Я не имею к ним отношения.

– Ты читаешь все мысли?

– А ты их не закрываешь.

«Действительно. Что это я».

– И зачем Чандра тебе, старик?

– А тебе?

– Ты еврей?

– Здрасьте, приехали… Почему?

– Потому что отвечаешь вопросом на вопрос. Но это шутка. Хоть китаец.

– Я немного китаец, немного еврей. Много всего. Но, в основном, так.

– Ты не ответил.

– Ты тоже.

– Старик… Так мы будем здесь долго торчать. Ты – читать мои мысли, а я – ждать ответов. Но поскольку ты упрям, как я вижу, отвечу. Дочь. Моя дочь. Ксения. Чандра должна знать, где она. Странно, что ты мысли читаешь, а это не видишь.

– Ксения???!!! – Старик чуть не вскочил, но силенок не хватило.

– Эй-эй! Ты так в обморок упадешь, и я не узнаю ответов. Что тебя так всполошило?

– Имя.

– Так рассказывай, е-мое, еврее-китаец.

– Она… А зачем тебе?

Южин озверел. Старик уже почти промыл глаза, Южин схватил горсть песка и швырнул ему в лицо. «Санай». Слово и ветер пронеслись мгновенно и горсть песка пролетела мимо незнакомца.

– «Санай»? Ты владеешь заклинаниями.

– Саша, ты глуп или… Как это у вас… Маскируешься?

– У кого, «у нас»? – Южин понимал, что начинает втягиваться в совсем ненужную тему.

– Опустим. Я многим владею.

– Хорошо. Я тоже, но до тебя мне далеко.

– Совсем не далеко. Но у тебя другие цели. А у меня совсем не цели.

– Ну, это мне понятно. Про «не цели». Ты святой?

– Нет.

– Это лучше. А еще ты мог бы все свои формулировки адаптировать ближе к нашему нормальному языку? А то получается несколько старинно и книжно.

– Хорошо.

– Расскажи про мою дочь. Если возможно, без вопросов. Песка-то много. Глядишь, раза с двадцатого попаду.

– Не кипишуй, Саша.

– О! Прогресс налицо!

– Вопросы все равно будут. Если ты решил, что я всезнающий, то ты ошибся.

– Нет. Но ты Ведающий – это однозначно. Задавай, конечно, вопросы свои, время-то идет.

– Сейчас не идет.

Южин снова впал в стопор.

– То есть?

– То и есть. Пока мы с тобой говорим, с момента, как ты меня выкопал, время стоит на месте.

– Так… Ты остановил? И только здесь, в этом конкретном месте, посреди пустыни?

– Не я. Везде.

– Ты издеваешься, Ведун? По всему миру, по всей Земле, Время остановилось? Зачем? Кем?

– Я не знаю, но это так.

– Ответ достойный старого и опытного Ведуна. Главное, что все понятно.

– Я Друид.

«Ба-бах… Совсем круто».

– Это многое объясняет.

– Согласен. И что дочь? Только без излишков, что она в опасности и тому подобное.

– Я не думаю, что она в опасности, Саша. Потому что опасность для нее – норма.

– Соглашусь без возражений, Друид без имени.

– Да, согласись.

– И?

– Тебе все рассказывать?

– Ну, хотя бы то, что мне можно и нужно знать.

– Тебе не надо спасать Ксению. Нам надо вытаскивать Чандру.

– Оригинально. Откуда вытаскивать? Из психозависимой секты моральных уродов, пусть и умных?

– Ты горяч. Это родственные эмоции. Невыраженная сексуальная активность в отношении дочери.

– Открыл Америку! В этом нет ничего ненормального. Почти все отцы хотят своих дочерей – на разных уровнях. Но это не значит, что мы маньяки.

– А я и не говорил об этом. Лишь о том, что такая агрессия сейчас не нужна.

– Тогда говори, откуда и зачем нам спасать Чандру?

– Чандра – соратница Ксении. Но она у черных, а твоя дочь у белых. Оттуда и будем спасать.

– Колданешь, а, Друид, свет, Батькович?

– Колдану, когда время придет.

– Так оно же стоит!

– Будем запускать.

– Давай. Кстати… Ты не знаешь, кто его тормознул, но зачем – это ты знаешь?

– Да.

– Опять…

– Чтобы внедрить в Третье Эфирное Кольцо Чандра.

– Чандра? Это тот, который босс «Чандрас»? Он не человек?

– Да.

– А зачем так долго время-то удерживать?

– Это секунды, Саша. Около четырех секунд.

– Я явно глуп. Мы говорим уже десять минут.

– Это твой внутренний таймер работает 10 Земных минут. А пройдет всего четыре секунды.

– И если мы запустим время, Чандр не войдет в наше Пространство?

– Если сможем.

– А чего тогда ждем?

– Благоприятного момента.

– Ясно. Скоро?

– Сейчас. Ныряй в транс, одновременно со мной.

– А дальше?

– И раскручивай все, что там есть против часовой. Только чтобы ничего не вылетело наружу. Давай!

Два странных человека, по уши в песке, посреди пустыни, за сто с небольших километров от Багдада запускали Земное Время. Чандр стоял в оливковой роще и понимал, что кто-то не дает ему нормально действовать. Он был вне времени, но не видел Южина и найденного им Друида. Он даже не знал, в каком они веке пытаются помешать ему. Но он знал, что они это делают. И начинал злиться. Очень начинал и очень злиться. Сильно начинал. И, поэтому, его приказ прошел сразу и без проволочек. А Великий Бодхисатва, Первый Принимающий Демон, уже ловил приказ Чандра и отдавал свой. Время пошло. Чандр успел отдать приказ, но не успел зайти в Третье Эфирное Кольцо в Нашем Времени. Сейчас не успел. Но приказ прошел. И стал выполняться, как и все его предыдущие распоряжения. «Кто же вы, двое, такие хитрые и невидимые? Кто вы???!» Пространство дало четкий ответ: «Они от Иоанна». «Что???!!! То есть то, что я здесь сделаю – все напрасно?!» «Нет. Но тебе надо будет быть и там. Завершай эту миссию». И Чандр не раздумывая быстрой и легкой походкой двинулся в сторону Иерусалима…

***

Что я знаю о другом Мире? Немало. Но я знаю и о мире, который лежит вне пределов нашего реального пространства. И зачастую, когда я умирал, он был даже очень похож на наш мир. Единственным отличием его были разные существа, преимущественно очень похожие на Аватаров, Учителей. Они все оказывались на несколько порядков выше и «продвинутее» меня. Тем не менее, я общался с ними. С кем-то на русском языке вел диалог, кто-то из них говорил мне что-то монологом. А кто-то показывал. Это всегда были очень неожиданные видения. Однажды ко мне пришли клоуны. Один все время был в темноте и почти не выходил оттуда. А двое были явные. Они рассказали мне про театр. Всю Суть театра. И все рассказанное, а больше – показанное, было настолько вразрез с моим тогдашним представлением о театральной культуре, что я, мягко сказать, обалдел. Они – колдуны, были не хорошие, не плохие. Они знали очень много. Но самым важным было то, что они… Не были относящимися к какому-то племени. ПЛЕМЯ – это очень важно. А они были другие. Они показали такую глубину Сути театра, что мне стало ясно, как Божий день, что очень скоро я расстанусь с тем, что так любил, умел и находил в этом Счастье. Уже была вторая кома, я уже несколько лет работал с группами по Развитию Личности, Консалтингу и индивидуально занимался Целительством, хорошо освоив биоэнергетику. Мне не стало грустно. Мне стало… «Не так». Все, что я успел сделать, оставалось со мной. Наверное, могло прийти еще многое, но я уходил от театра. Клоуны озвучили мне все, за что я волновался. А волновался я за ПОЛЮС СИЛЫ. Я считал, что Он выбран и не важно, где я и в чем реализуюсь и что-то даю людям. Но вслед за Клоунами был Белый Рыцарь, точнее, Белый Воин, Рус, древних времен. И стало понятно, что все это – одна битва. И она не битва ДОБРА со ЗЛОМ. Она просто за души. За наши человеческие. Кому-то надо было иметь больше, а кому-то еще больше, в своих Полюсах, наших душ? Нет. Нужно было качество. И тогда я стал работать с огромными аудиториями, стадионами. Но через пару лет понял только одно: вытащить на Свет Божий то самое Качество, можно только работая индивидуально. С Избранными. А их всегда было видно…

38

…Ксения вышла из вигвама вся в слезах. Аламат стоял за ближним кругом камней, не заходя внутрь.

– Что все это…?

– А что было, Ксения? Аламат не знал ничего. Он даже не мог считать информацию Бодхисатвы, посланную «Своему» в Земном Эфире. То есть пришедшую к Ксении Южиной.

– Я не стану говорить об этом, Аламат.

– Хорошо.

– Что теперь надо делать? И для кого?

– Надо… Аламат задумался на несколько секунд. «Красивый… Почему не он? Почему все так странно в этой придуманной личной жизни? Потому что она придумана?»

– Тебя ожидают двое, Ксения.

– Ожидают? Какие двое где?

– Вообще.

– И?

– Надо выбрать, Ксюша…

– Что выбрать, Аламат?

– На чьей ты стороне.

Ксения стало смеяться. Надрывисто и хрипло, потом светло и легко.

– Аламат, все давно выбрано. И даже не мной.

– Все дело в этом. Теперь надо выбрать тебе. Только тебе и не в силу «чего-то».

– Бога или черта выбрать, Аламат?

– Нет.

– Нет?! Что-же тогда?

– Выбрать себя.

– Я… Я не понимаю… Как это – «себя выбрать»? Куда выбрать?

– В Избранные.

– Это… Шутка, да?

– Это Истина.

– Аламат, Избранный потому так и называется, что его «избрали».

– Избирают избранников, Ксения, не Избранных.

– Я запуталась…

– Сейчас распутаем…

39

Воины Крестоносного Авангарда сидели молча долго. Затем Дилон отошел в сторону, подозвал к себе высокого рыцаря, который носил имя Свен. Он был чистым шведом и в его имени можно было поменять первую и последнюю буквы. Хотя Свен и без этого выглядел представителем Скандинавии: беловолосый, выше двух метров ростом, с голубыми пронзительными глазами. Дилон доверял ему и маленькому рыцарю Рату. Рат был ирландец, наполовину с шотландцем. Происхождение всех троих основных крестоносцев отряда было мощным сочетанием сильных энергий разума и духа. О теле говорить не приходилось: весь Крестоносный Авангард владел физическими приемами безупречно, как с оружием, так и без него.

…Времена Великих Крестовых Походов заканчивались. Все крестоносное движение, все его основные силы были передвинуты к Константинополю. История, и Византийской Империи и Иерусалимской, как будто кружила на одинаковых этапах: захват – удержание города, страны – потеря их. Но в наступившем 1401-м году от Рождества Христова почти никто не знал, что в самом сердце Иерусалима, среди полностью мусульманского населения и культуры, – за редким исключением, засел один из самых сильных крестоносных отрядов. В Великом Городе было много оставшихся там крестоносцев. Кто-то принял Ислам, кто-то остался Христианином, кто-то просто жил, не думая, какая религия ему ближе, да и нужна ли она вообще. Но город был под мусульманами и этот факт решал все. Напавшие на отряд Дилона неверные, были в полной уверенности, что это просто кучка мятежных христиан, даже, возможно, и крестоносцев. Таких случаев было немало после потери христианского господства над Иерусалимом. Но эти «мятежи» подавлялись почти мгновенно и жестоко. Мятежников казнили заливанием расплавленного свинца в горло, что было похоже на казни, проводимые в это же время монголо-татарами, только на Руси.

…Конечно, арабы ждали крестоносцев на выходе из подземелья и всех возможных подходах к нему, но зайти внутрь не решались. Дилону и его воинам это было на руку. Время работало на них… Дилон, Свен и Рат сгруппировались в стороне от остальных воинов. Оба крестоносца понимали, что после всего открытого им их командиром, будет что-то не просто важное. Оба сбрасывали состояние опасности и приводили себя в нормальную готовность ко всему, что произойдет дальше. Делали это ровно, спокойно и без напряжения.

– Вот что, господа… – Дилон сделал паузу, не навешивая в сказанное ничего тяжелого и ненужного, – Я считаю, что составитель рукописи знал точно, что это будем мы. И не потому что он был ясновидящим. Он был большим.

– Сэр… – Свен понимал, что его вопрос может привести к ненужному сейчас разговору, но он хотел услышать ответ.

– Да, Свен, говори.

– Этот автор был… Человеком?

Рат не был удивлен, Дилон тоже. Все трое думали именно об этом.

– Думаю, да. Но, скорее всего, он обладал почти неограниченными сверхвозможностями.

– Маг? – Рат был уверен, что попал в десятку.

– Есть древнее слово «Ведун».

– Ведун?

– Это кто? Как колдун?

– Почти. Только он не принадлежит темным силам.

– То есть, он «наш»?

– Да.

– Хорошо, сэр. И, конечно, Вы полагаете, что он тоже был Друидом?

– Я уверен в этом и вот почему.

Свен и Рат утроили внимание.

– Он не был друидическим Жрецом. Точнее, он им был, но перешел в более высокий ранг.

– А «Ведун» – это рангом выше Жреца?! – Рат удивился.

– Я понял, Сэр. Ведун – более свободен в выборе, да?

– И да, и нет. Так как Жрец может много: обучать, наставлять, производить и руководить магическими обрядами, посвящать и много чего еще. А Ведун – это почти полное трансовое состояние все время. Вы понимаете, господа?

– Не до конца.

– Ведун – это тот, который и есть прямой носитель той культуры, остатки которой мы ищем и находим. И если учение и философия Магов и Жрецов дохристианских мудрецов нам почти ясна, то в случае Ведического Знания мы…

– В прострации? – Рат улыбнулся собственному высказыванию.

– Это самое точное слово, Рат.

Рат снова заулыбался.

– И что нам все это дает, Сэр?

– Нам необходимо начать думать, как он.

– Так он ведь, надо понимать, почти не думал. Насколько становится ясно, такие люди живут почти в полной гармонии не только, простите, с Богом. Они в гармонии с… Свен запнулся.

– Да. С Космосом.

– Со Вселенной.

– С Высшим Разумом, который есть соединение всего Сущего.

Воины замолчали.

– Представить это – реально. Понять – вряд ли. Мы не на том уровне развития, чтобы думать, как он думал.

– Я знаю, что делать. – И Дилон, пожалуй, первый раз за долгое время, улыбнулся широко и открыто.

– Сэр… Это… Вдохновляет.

– Да, Сэр. Даже очень.

– Тогда пробуем.

– Пробуем.

– Смотрите… То, что он знал, что это будем мы, имеет первостепенное значение.

– По причине нашего превосходства над противником?

– Это лишь составляющая, Рат.

– Я понял. Он знал, что мы СМОЖЕМ думать, как он.

– Да.

– Но расшифровать весь манускрипт невозможно, Сэр.

– Это так. Но это и не нужно.

– То есть?

– Нам нужно сделать то, что нарисовано на последней странице и…

– Произнести написанный внизу нее текст. Да?

– Да, господа.

– Обряд? Мы непосвященные в это, Сэр.

– Я посвящен. Поэтому меня и нет на рисунке.

– Вы должны руководить?

– Направлять, Рат. И постараться увидеть, услышать или даже понять то, что придет во время обряда.

– А почему он выбрал нас? В Иерусалиме сейчас четыре наших отряда. И как Вы сказали – все командиры – друиды.

– Этого я пока сам не понимаю, – Дилон задумался.

– Возможно, дело не только в нас, Сэр, а в нашем сочетании именно с Вашей личностью? Что-то, что не мы, не Вы пока не знаем. Но, очевидно, получим ответ во время обряда.

– Я точно такого же мнения, господа. И давайте начнем.

Все трое повернулись к остальным воинам, те посмотрели на них.

– Господа Рыцари. Мы сейчас сделаем в точности все то, что изображено на последней странице манускрипта. Я лично от себя прошу всех вас быть очень внимательными, но расслабленными. Сосредоточенными, но открытыми всему, что мы увидим, почувствуем, услышим, будем осязать, вдыхать и понимать. Задача поставлена, Господа. Прошу Вас, начнем.

И крестоносцы стали выкладывать из камней, находящихся в подземелье, три круга, один за другим. Дилон внимательно следил за приготовлениями и глаза его блестели все ярче и ярче. Он был не просто рад тому, что истинные и честные Христиане готовятся к языческому обряду. Он был счастлив этому. Его переполняли чувства, он выравнивал их и руководил предстоящим делом. Дилон как никогда чувствовал в данный момент соединение стихий и энергий. Он отчетливо понимал, что стоит на пороге совершенно явной разгадки чего-то сильного и очень нужного. И еще он понимал, что после этого никакого пути назад, к той жизни, которая была, уже не будет. Он ощущал, чувствовал и знал это.

40

…Шар был уже совсем рядом с Аламатом и Ксенией.

– Значит, я вхожу прямо в него, кручусь вокруг себя 9 раз.

– По часовой стрелке.

– По часовой стрелке. Затем произношу:…

– Сейчас не надо.

– Понятно.

– Дальше будет обморок, как я поняла.

– Да.

– Аламат, ты ведь поможешь мне, правда?

– Тебе надо успеть выйти из Вигвама наружу. Я не могу входить внутрь.

– А если я не смогу?

– Ползи, карабкайся, но выползи. Там нельзя будет остаться.

– А почему ты не можешь зайти?

Аламат стал смеяться.

– Ты женщина. Стопроцентная Женщина.

– Я вообще-то еще девушка, Аламат. Даже девочка.

Аламат так посмотрел на Ксению, что она не покраснела, а побелела.

– Кажется, у меня уже обморок…

– Не волнуйся ни о чем.

– Да, Аламат.

Шар подходил плотную. Вблизи он не был красным или желтым с синим, как обычное пламя, он вмещал в себя такое количество цветов и их оттенков, что невозможно было предположить, сколько их. И еще он был… Существом. Живым. Он дышал. Совершенно явно дышал.

Аламат ушел за третий круг камней. Ксени встала на входе в вигвам, лицом к шару. По мере его приближения к ней, она миллиметровыми шажками отходила внутрь. Шар вошел вслед за ней и весь вигвам наполнился светоносными цветами и оттенками. Энергии можно было не просто ощутить, их можно было потрогать рукой. Все спектры шара распределились по вигваму, а его центр пришелся на центр костра. Ксения дрогнула на мгновение и вошла в эпицентр. Мысль, что она может сразу сгореть, не покидала ее, но она уже вошла. И тут началось немыслимое…

Внутри шара не было жара. Там было абсолютно нормально, как с кондиционером в машине. Но Ксению сразу стало болтать из стороны в сторону, и она никак не могла стать Осью и Центром шара. Аламат сказал, что времени меньше минуты, энергии очень сильные. А Ксюша уже начинала волноваться, что прошла половина отмерянного срока, а она еще даже не начала. И, наконец, когда она заняла центр и болтанка стихла, перед ней возник Чандр. Прямо вплотную к ней, внутри шара. У Ксении не было времени думать, что делать. Она просто и резко дала Чандру в пах. Он не ожидал. Но и нога Ксении прошла сквозь тело Чандра, как сквозь масло. «Он иллюзия?! Не настоящий? Просто мешает? И кто он?» Чандр пытался обнять Ксению, чтобы слиться с ней. «Нет, настоящий. От такого удара в реальности любой уже уронил бы свои яйца в штаны». Ксения остервенела и завелась. В какой-то момент их глаза оказались прямо друг напротив друга, Чандр уже схватил Ксению одной рукой, но в этот момент в шаре появился третий. И здесь и Чандр, и Ксения сразу потерялись. Ксению спасло то, что она была в центре и это давало ей устойчивость. Чандр же ослабил хватку руки и получил второй удар от Ксении лбом в переносицу. Чандр качнулся назад, и Иоанн Предтеча Креститель Господень схватил его за горло и быстрым и мощным движением буквально, выкинул из шара.

– Крути, Женщина. Здесь нет времени, но оно у тебя на исходе.

Ксения почти не осознавала, кто перед ней. Ее глаза начала застилать пелена и она стала оседать. Иоанн подхватил ее, выровнял и сказал шепотом, но очень внятно:

– Раскручивай и говори. Я приду еще. Делай, Женщина!

Ксения пришла в себя. Девять поворотов по часовой стрелке показались ей вечностью. В каждом повороте проходило видение и огромная потеря сил. И Ксюша, собрав остатки себя, представила себя в детском саду, на новогоднем празднике. И, хотя, она никогда не была в детском саду, именно эта фантазия ей помогла. Как выученное новогоднее стихотворение, как маленькая девочка перед Дедом Морозом, она с глубоким чувством, на которое была только способна, проворачиваясь вокруг себя последние три раза, нараспев стала говорить:

ВСЕ ЧАСТИ ЕДИНОГО СУЩЕГО СОЕДИНЕНЫ ВО МНЕ

БОГ ВЕДЕТ МЕНЯ, БОГОМАТЕРЬ ЗА МОЕЙ СПИНОЙ НАКРЫВАЕТ МЕНЯ СВОИМ ПОКРОВОМ

СПРАВА ОТ МЕНЯ ВЕЛИКИЕ АРХАНГЕЛЫ

СЛЕВА ОТ МЕНЯ, У МОЕГО СЕРДЦА, МОЙ АНГЕЛ ХРАНИТЕЛЬ

ВОКРУГ МЕНЯ ХЕРУВИМЫ, СЕРАФИМЫ И АНГЕЛЫ ВСЕХ СВЕТОНОСНЫХ ПРЕСТОЛОВ

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ

Я БЛАГОДАРЮ ТЕБЯ

Я ИДУ ЗА ТОБОЙ

ТЫ ВО МНЕ, Я В ТЕБЕ

ПОДМИР – ЭТО МИР – СЕЙЧАС И ЗДЕСЬ, ВСЕГДА И ВЕЗДЕ. НАВСЕГДА И БЕСКОНЕЧНО

ОТЕЦ, МАТЬ, СЫН, ДОЧЬ, ИЕХОШУАХ

ВСЕ ИЗМЕНИЛОСЬ СЕЙЧАС И НАВСЕГДА

ДУХ СВЯТОЙ, ТЫ СО МНОЙ

АМИНЬ. АМИНЬ. АМИНЬ.

Все, что было в шаре, остановилось на долю секунды и последнее «АМИНЬ» пришлось на полное безмолвие и бездвИжение. Ксения испытала реальный и сильный физиологический оргазм и, в этом состоянии, выскочила из шара. Она упала сразу и спиной почувствовала, как шар позади нее начинает крутиться с немыслимой скоростью. Искры, свет, жар и холод одновременно наполнили вигвам. Ксения, теряя сознание, не видела проем выхода. И в самый последний момент, когда она точно поняла, что умирает, она механически и резко открыла все свои чакры и сделала самый глубокий вдох в своей жизни. А на выдохе, хриплым шепотом, она закричала:

– Я ИЗБИРАЮ СЕБЯ ДЛЯ СВЕТА, ЛЮБВИ И ВЕЧНОСТИ. ИДУЩИЙ ЗА МНОЙ СОХРАНИТ ВСЕ МОЕ СОЗНАНИЕ И НАЧНЕТ С ТОЙ ТОЧКИ РАЗВИТИЯ, НА КОТОРОЙ Я УЙДУ НА ПЕРЕХОД. НЕТ ПОТЕРЬ, ЕСТЬ ТОЛЬКО ПРИОБРЕТЕНИЯ. ШЕВЕН О ПРА МАЛИМ. АММЭННН. АМИНЬ. ВСЕГДА.

Падая навзничь, она мельком увидела выход и направила тело в проем. Перед ее тускнеющими глазами, в затихающих ударах ее сердца, блеснула огромная молния, ударил раскат грома и под бесконечным ливнем, идущем стеной, Аламат схватил Ксению за ее прекрасные длинные волосы и выдернул из вигвама. Бездыханное тело Ксении упало мешком на руки Аламата. Он быстро вынес ее за круги камней и горящих костров, опустил на землю и сел на Ксению верхом.

– Жить! Жить! Жить!

И когда Аламат, стоя на коленях, между которыми лежала Ксения, развел руки крестом в стороны и ладонями вверх, молния ударила почти в макушку Ксении, и она раскрыла обезумевшие глаза.

– Ты Здесь. Ты Всегда. Ты Есть. Ты Избрана. Повтори!!!

– Я Здесь. Я Всегда. Я Есть. Я Избрана.

Третий блик молнии ударил прямо в «третий глаз» Ксении, тело ее дернулось в конвульсиях. Аламат вскочил на ноги легко и резко, поднимая за собой на ноги Ксению.

– Бери горсть земли, куда ударила молния над макушкой. Бери землю и не выпускай из правой руки. Это превратится в камень. Он всегда будет с тобой.

– Я знаю. Белемнит.

– Да.

– А как он прорастет, то есть, как вырастет без земли?

– Сам. Верь. Прячь горсть.

– Да.

Ксения делала все машинально, но понимала, что умерла и теперь снова жива. Другая, но живая. Тело еще оргазмировало, конвульсии от последней молнии соединялись с оргазмом, и Ксения чувствовала, как неизвестная Сила, теплая и свободная, заполнила все ее существо и все, что вокруг нее. Аламат отшатнулся от такого наплыва энергий и чуть не упал, еле успев присесть на одно колено. Тряхнул головой несколько раз и посмотрел на Ксюшу.

– Это был Креститель. Иоанн Креститель Господень. И еще этот. Не наш.

– Понятно. Он не прошел. Я, кажется, знаю, кто нам помог.

– Аламат, я ведь умерла, да? А потом…

– Ожила. Да.

– И могла умереть совсем.

– Нет.

– Почему?

– Потому что нельзя уйти на Переход, не сделав то, что надо сделать. Никому нельзя. Ни тебе, ни простому смертному.

– Да, Аламат. Спасибо тебе.

– Да… Пожалуйста. Я схватил тебя за волосы – выбора не было.

Ксения чуть улыбнулась.

– Мне понравилось. Схвати еще.

– Прости. Это сделает другой.

– Да ты хоть знаешь, что сейчас со мной происходит???!

– Да.

– Что???! Да что ты знаешь?!

– Ты только что забеременела.

– Что???!!!

– Остывай, Ксения. Дело сделано.

– От кого???!

Аламат рассмеялся.

– А догадайся!

Ксения впала. Она просто ВПАЛА. Без «куда» и без «во что».

– Я понимаю тебя, Ксюша. Давай поедим?

– Конечно… Да… Давай… Боже… Что скажет папа…

41

Что есть приятней, чем зайти внутрь? Внутрь всегда неведомой тайны? Которую можно ощущать всегда, даже не входя в нее? А для чего тогда заходить внутрь? Чтобы потом выйти. И вновь зайти. И тайна останется непознанной всегда. От этого она будет все притягательнее. Слаще. Чем дольше ты не заходишь. Она всегда рядом. В любой момент можно… Нужно? Можно… Когда утренний Ра начинает играть на лазурной мандолине, можно слушать бесконечно. Он кладет звуки запахами лилий и глубиной орхидей. Трава не танцует под эту мелодию – она встает. Поднимается. Наполняется игрой. И поднимается твой самый главный «Я». Он идет за мандолиной и жаждет первого луча. Он каждый раз разный. Ты можешь направить его в сердцевину тайны. Ты жаждешь. Он слышит тебя и ждет твоего согласия. Жемчужина выкатывается на прибрежную косу острова Тура. На глубине 3967 метров, она была почти не видна никому, кроме Ра. Он наблюдал, как она выпала из ожерелья маленькой девочки, стоящей на борту сиреневого катера, который нес ее в мечту. Ветер и Ра слились, и ожерелье, купленное ей сестрой, подарило одну жемчужину Большой Воде. И теперь, выбираясь из глубины на остров Тур, она входила сама в свою тайну. Туда, где ее ожидал самый главный «Я». Ее «Я», наполненный и жаждущий.

– Она невинна…

– Пришло время.

– Кто это будет?

– Я размышляю.

– Ее ждут двое, но один уже исполнил Закон.

– Да. Но не с ней.

– Оставь ее для любви.

– Мирской?

– Да.

– Она познает ее.

– Ты можешь сделать так, чтобы это было с ней навсегда?

– Могу просить об этом.

– Он рассмотрит Прошение?

– Да. И даст ответ.

– А до этого? Она будет защищена до этого?

– Ты просишь или спрашиваешь?

– Она достойна.

– Решают трое.

– Без Него?

– До Его Решения.

– Я прошу Защиту для нее. Унса.

Дым слился с первым лучом Ра.

– Я благодарен тебе.

– Ты дал мне больше и даешь много постоянно. Я всегда буду за тебя.

– Аминь.

– Аминь, Иоанн…

– Есть что-то еще, пока Он не пришел ко мне?

– Да, Креститель. Через время, в котором ты снова воплотишься, там будут трое.

– Совпадение? Тоже трое?

– Это они, Креститель.

– Разные времена?

– Одно чуть раньше, второе и третье вместе.

– Поведай.

– Первый найдет скрижаль.

– Он знает, что делать?

– Да. Но может ошибиться. Точнее, не успеть.

– Воин?

– За твою Веру. И раньше нее.

– Я услышал. Это решено. Я помогу. А второе и третье?

– Здесь тайна, Креститель.

– ?

– Один – потомок… Одного из Великих Принимающих, Его людского воплощения.

– Верхний Бодхисатва?

– Да, Иоанн.

– Разве есть трудности?

– Великий Ангел не знает, что это его сын.

– Ты подшучиваешь надо мной?

– Нет, Иоанн. У Принимающего много дел.

– Главный Демон велик. Он будет знать.

– Благодарю тебя, Иоанн. К слову: не пора ли вернуться к прямому понятию Бодхисатв?

– Для чего?

– В подмире делят на Ангелов и Демонов.

– Не зная, что это одно и то же?

– Да. Знание затерлось, Иоанн. Воин находит его.

– Имя?

– Дилон.

– Друид?

– Да, Креститель. Вайами отдавал приказ обучать его.

– Я понял тебя. Он не сойдет с ума. Но Истина значения Бодхисатв останется двоякой почти везде. Ведающим достаточно.

– Много путаницы, Иоанн.

– Я помогу Друиду – я уже сказал.

– Прости.

– Он сможет сам донести до Подмира Истину. Я буду рядом. Многие уйдут на Переход, а кто-то не перейдет вообще из-за этого.

– Я понимаю, Иоанн…

– И третье?

– Третья нужна…

– Я понял.

– Она из них, но…

– Здесь нет моей власти.

– Иоанн. Избранная…

– Что «Избранная»?

– Избранная может помочь ей вернуться к нам.

– Ты искушаешь сильных. Это очень большое дело.

– Она любит Избранную и нашего Странника.

– Какая Сила…

– Белая Сила, Креститель.

– И она участвует в Пути Невинной до Его Решения?

– Да.

– Дерзко…

– Договор, Иоанн…

– Я слышу тебя. Имя невинной девочки?

– Теперь возьми жемчужину, Иоанн.

Предтеча взял жемчужину из ожерелья, которая лежала у Его ног.

– Ты мудрый. Ты очень мудрый, Вождь.

– Благодарю тебя.

– Даже мне кажется это невозможным. Но ведь это так?

Иоанн глубоко и прямо посмотрел на Вождя.

– Да, Иоанн. Это именно так.

– Пусть решит Странник. Дайте ему знак… Невероятно…

– Да, Креститель. Я все сделаю.

– Аминь.

– Аминь.

42

Дилон начал обряд. Чаще всего мысль, которая проходит все нужные стадии, не замутняясь анализом ее, всегда правильна. Она находится вне команд и хитросплетений мозговых манипуляций. Она, по большей части чиста. Ее даже трудно назвать «своей». Она приходит из Большого Разума и заходит в человека на уровне его Разума. Не ума. Не мозга. Она «сама по себе». Она дает. Она не кружит вокруг себя самой и не создает ее производные, которые ни к чему не приведут. Дилон добивался именно этого. Он понимал, что его воины, хоть и привыкшие мыслить неординарно и, большей частью, почти спонтанно и мгновенно, могут ухватить такую чистую мысль и не дать ей хода в анализ. Но сейчас весь отряд находился, хоть и в состоянии опасности, в которой всегда чутье, а следом за ним – мысль – всегда правильная, сейчас его отряд был в периоде небольшой передышки. Помочь зайти в транс Дилон мог. Но в таком трансе он становился управителем всего. Ему бы понадобилось следить за любыми отклонениями от транса. И поэтому, Дилону было необходимо, чтобы абсолютно все воины вошли в транс сами, при его минимальной помощи, а дальше, руководили в трансе сами собой. Ему тогда оставалось лишь считывать и собирать все нужное приходящее в их измененном состоянии. И Дилон рискнул.

…Когда 14 лет назад он стал командиром своего Авангарда, он попросил, просто попросил от себя, сделать каждого воина свой прообраз из дерева – дуба. Кукол. Крестоносцы были удивлены. Но все, даже личные просьбы командира, всегда воспринимались, как приказ. Куколки были сделаны. И каждый вечер, перед сном, каждый воин, после вечерней молитвы, намаливал свою куклу – себя. Свой прообраз. Они обогащали своих кукол всеми возможными качествами, нужными и действенными. Условием было – не наделять кукол ничем негативным, агрессивным и ненужным. И дело пошло. Простейшая техника Вуду, делающая из своего прообраза личный талисман, заработала. Дилон возблагодарил Всевышнего за свою старую придумку. Потому что сейчас, как никогда раньше, куклы, то есть образы воинов должны были сыграть решающую роль в обряде, а именно, в его главной и базовой стадии – трансе.

…Обряд состоял из четырех частей. Первая включала в себя полное расслабление и начало входа в транс. На этом этапе каждый продолжал контролировать себя наполовину, видя и слыша окружающую бытовую реальность, с ее мыслями и эмоциями. И наполовину человек погружался в глубину себя, раскрывая все свое нутро, весь свой внутренний мир, как цветок лотоса. Или белой розы. Возникала двойственная реальность, в которой надо было отделять фантазии бытовые от видений и фантазий, идущих изнутри и соединяющихся с информацией, посылаемой Верхним Разумом. Высшим «Я». Которое на втором этапе войдет в соединение с Высшим Разумом, полностью выйдет из эфирного Подмира в Мир Настоящий. Информация на втором этапе уже не могла сочетаться с эфиром и обычной реальностью. Более того, на этом этапе необходимо отключить собственный мыслительный процесс. Все, что приходит на втором этапе транса, должно, не задерживаясь, проходить через весь человеческий Разум, минуя собственное Эго, то есть нижнее «Я». И сразу уходить в высшее «Я», а оттуда – снова в Высший Разум, Абсолют. А проще – к Богу-Творцу. Техника второго этапа была сугубо индивидуальной. Заходящий в глубокий транс встречался в Пространстве с различными Субстанциями и Энергиями, порой, не ведая их миссий. Какие-то из этих Энергий были из параллельных измерений, кто-то из других миров. У них были свои жизни, судьбы, чаяния, задачи и цели. Необходима была такая настройка себя, когда Проходящее – проходит, не затрагивая того, кто в трансе, а Нужное – выделяется: цветом, ощущением, что это «Оно Самое. Свое». Далее это «Свое» акцентируется человеком и запоминается каким-либо индивидуальным знаком во внутреннем мире. Для простоты запоминания использовались разные листы белой бумаги, на которых, с каждым «Своим», на листе человек водил рукой карандашом. Ассоциация или картинка абсолютно впрямую – не косвенная, а точная и понятная, запечатлевалась карандашом. И потом можно было легко увидеть все пришедшее по этим рисункам. Глядя на них, вышедший из транса, сразу получал внутреннее созвучие в себе и вспоминал всю нужную ему информацию из Абсолюта.