Текст книги "Вера в верования и наоборот"

***

У нее не было возможности узнать Любовь. Ей было 27, но она еще не любила. Наполненная иллюзиями, замужем, с восьмилетней дочерью, Наташа не знала, что ей делать. Попытки с любовниками были лишь выигрышами в пользу последних. Она перестала понимать, зачем вообще живет. Становилось все труднее. Скандалы дома, поиски хотя бы нормального секса, сильное желание любить, только вгоняли ее еще дальше в иллюзии. Своя жизнь перестала быть для нее радостью. Она умела радоваться своей дочери, весне, другим людям, но внутри нее самой ничего не происходило. Но ведь у всего есть предел. Предел – не конец всего, а сильный переломный момент в жизни, за которым открывается совсем другая жизнь. Как правило, в такой момент рядом с человеком на Пределе, появляется тот, кто помогает не только увидеть и понять, что все происходящее – полная иллюзия, он двигает дальше. Сильно и безоткатно. И Бог услышал Наташу.

…Когда я увидел ее в первый раз, передо мной сидела прекрасная, сексуальная и трепетная молодая девушка, но с очень большим ценником на себе. Я долго соображал, откуда взялась такая ее цена и пришел к выводу: секс. Она была рождена для него. И тут же стало понятно все остальное: она была в полной уверенности, что ее сексуальная энергия, вдобавок к ее красоте и притягательности, даже «манкости», позволяет ей думать, что это ее и выведет на то, что надо. А что надо? Вы задумывались? Любовь? Конечно. Но она очень быстро проходит. И дальше никто и никогда не знает, что делать и как быть. Кто-то сейчас морщится, кто-то спорит с этим, кто-то усмехается. Один – тому, что любви не было и веры в нее уже нет. А тебе за полтинник, старичок. Ты перетрахал полмира, но не любил. Тебя любили, а ты нет. У тебя есть все шансы, родной… Второй спорит с тем, что любовь проходит. Он уверяет себя, в данный момент, что она не проходит никогда. И даже, если и уходит, то трансформируется в более крепкое и сильное чувство. Сама, родной? Ты дожил до сорока восьми лет и как был, так и остался далдоном. Ничего «само» никогда не трансформируется и не происходит. Нужно могучее участие не только тебя в этом деле. Не веришь? Сейчас поверишь. А усмехается тот, у которого все «хорошо». Он ни сном, ни духом, что его «счастливая» с ним жена, уже 4 года почти живет с другой семьей, а сейчас узнала, что беременна и скоро объявит ему, что все кончено. Кто еще остался? Одна престарелая пара…

Мы пришли к ним в гости в Германии, в небольшом городке. Они жили в скромной двухкомнатной квартире, два еврея, он и она, уехавшие несколько лет назад из бывшего Совка. Он был подводником. Капитан. Воевал. Прошел всю войну. Конечно, ну, конечно, он сидел при Сталине. Как честный капитан советской подводной лодки, мог не сидеть в лагере? Да никак. И она, конечно и соответственно, тоже сидела. Ее взяли следом за ним. Только увезли в другой лагерь. И семь лет… Остановись, Человек… Семь лет они не видели друг друга. Ты, тот у которого все хорошо и, может, жена не объявит тебе завтра, что все кончено после 20 лет счастливого брака, слушай и смотри сейчас внимательно… Мы пили чай и слушали эту историю. Я – 25 лет, Сергей – 40 лет, Володя – 60 лет. Им, мужу с женой было под семьдесят и чуть за… Сколько таких историй? О том, что сидели – миллионы. О том, что благополучно прошли войну, честно и по-настоящему воюя – тоже миллионы. О муже с женой, которым по семьдесят лет, и они прожили всю жизнь вместе – тысячи. А о том… Когда она выходила на кухню за новой порцией чая, он почти привставал с кресла, на котором сидел и хотел бежать за ней. Он и бежал за ней. Глазами. Сердцем. Собой всем и всем, что в нем было. А когда он шел в дальний конец этой же комнаты, где мы сидели, она так же, как и он, бежала за ним. Не сходя с места. Но ОН ХОДИЛ ЗА ЧАЕМ ВМЕСТЕ С НЕЙ НА КУХНЮ, НЕ ДВИГАЯСЬ С МЕСТА, ОН НАЛИВАЛ ЕГО ТАМ С НЕЙ И НЕС ЕГО С НЕЙ ОБРАТНО. И ОНА БРАЛА В ДАЛЬНЕМ КОНЦЕ НАШЕЙ КОМНАТЫ ВМЕСТЕ С НИМ ПЕЧЕНЬЕ. Они стеснялись своих реакций. Они стеснялись, что мы увидим, КАК ОНИ ОБА НЕ МОГУТ ДРУГ БЕЗ ДРУГА НИ СЕКУНДЫ. Таких историй сколько? Я видел только эту. А я видел так много… Я видел пару двух солнечных пиздодуев, которые, счастливо улыбаясь, шли за ручку по улице. Они были в полной уверенности, что счастливы. И я видел тысячи таких же пар, которые через пару дней шли с другими партнерами и счастливо улыбались. Что скажешь, счастливый? Не про тебя? И что мы все ищем в этой любви? Не то, что находим. Потому что КАЖДЫЙ ИЩЕТ ТОЛЬКО РЕЗУЛЬТАТ. ЧТО И ПРИВОДИТ ПАРУ К РЕЗУЛЬТАТУ – К ФИНАЛУ ИХ ОТНОШЕНИЙ. ПОТОМУ ЧТО НИКТО НЕ ИЩЕТ ПРОЦЕСС. БЕСКОНЕЧНЫЙ ПРОЦЕСС ЛЮБВИ ОДНОГО К ДРУГОМУ, КОТОРЫЙ, ЕСЛИ ЭТИМ ПРОЦЕССОМ З А Н И М А Т Ь С Я, ПРИВЕДЕТ К ИСТИННОЙ – БЕЗУСЛОВНОЙ ЛЮБВИ. Слышал о такой? Нет? Ты не жил, «счастливый»…

Наташа искала Процесс. И именно поэтому ей было так трудно бить через день мужа, который никогда не изменял ей, сковородкой,.. Он был просто не тот. Но понять это тогда, в ее 18 лет, было невозможно.

…Наш внутренний мир, то есть, настоящая реальность, – сны, фантазии, чистые видения, чаяния, мечты, – не имеют ничего общего с реальностью, которую мы проживаем. Это есть Суть. Парадокс, который прост, как 7 копеек одной монетой. Ты просыпаешься и знаешь, что видел Чистый сон. Более того, ты знаешь, что он вещий. Ты что делаешь? Ты не очень в него веришь. Потому что легче поверить в девушку, которая никак не похожа на ту, из сна, зато эта сидит рядом с тобой в кафе за столиком. И… Ты делаешь выбор, Человек. Эта – рядом. А та фантом. Увы, все наоборот. Та – твоя. А эта в кафе зашла и трется своим биополем о твой член. А ты абсолютно уверен, что она проникла к тебе в сердце – ведь был знак: сон! Неважно, что девушки не похожи. Важно, что ТЫ ТАК ДУМАЕШЬ. Этого достаточно. Для полного твоего краха через 2 – 5 – 7, максимум лет. Счастливых? Как думаешь? И что же делать со всем этим, если идут бесконечные ошибки в выборе?

…Я учил Наташу. У нее были способности тайнознания и ей везло в обучении. Она поняла про знаки, про совокупность ситуационных нюансов, про сны и про фантазии и мечты. Она поняла, что именно эта Реальность и есть явь. Она много плакала поначалу, когда ей стала открываться Суть. А потом та самая кажущаяся чушь и непонятки сошлись в единую Правду. Правду о Любви, как бесконечном процессе, никогда не заканчивающимся, даже… При смене партнеров и партнерш. Это счастье? Да, Человек. Именно это – Счастье. А если у тебя всю жизнь такая одна, как та женщина в Германии – это Дар Божий. Смотри не перепутай. Имей Мудрость отличить… ТВОЙ ПОСИЛЬНЫЙ И ПОЛНОЦЕННЫЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ВКЛАД В БОЖЬЕ ДЕЛО ОТ «ПРОСТО» БОЖЬЕГО ДЕЛА – ЧУДА ГОСПОДНЯ. Как? Богородицу Святую нашу видишь? Видишь. А Святую Марию-Магдалину, почти «затертую» нашей церковью видишь? Не видишь – ототри ее. Осторожно и свято веря в то, что Безусловная Любовь есть та Суть, к которой и надо идти на всем жизненном Пути. И, возможно, Всесильный уже услышал тебя, когда ты только подумал об этой любви. А другой любви просто нет и не было никогда. Потому что все остальные «виды» любви – только ответвление от Любви Безусловной, не обязывающей никого ни к чему, Любви, в которой нет эго, твоего «я» и тебя самого. Ты – Любовь.

35

…Ксения вошла внутрь вигвама. Он был очень теплый, несмотря на отверстие в потолке. В середине был сложен костер. «Интересно». Все прямо смешано, несколько культур. Здесь внутри все для того, чтобы камлать. «Мало ли, придется. Я умею». Ксения была горда тем, что владела столь многим. Много знала от рождения, многое было дано. И училась она всему неистово пылко, даже жадно. А теперь вдруг задумалась. «Зачем мне все это? В свои 22 года – я девочка, не знавшая любовь, близость, мужчин. Я лесбиянка?» Она снова вспомнила о Чандре. «Нет. Я точно так же уже хотела мужчину. И сейчас хочу. А то, что мы все бисексуальны, так это и ежу известно.» Ей вновь стало легко и хорошо. Тепло и сладко от воспоминаний близости с Чандрой. «Да… Чудны и прекрасны дела твои, Господи…» И тут произошло что-то невероятное. У Ксении резко закружилась голова, она уселась на шкуры, которыми был устлан пол вигвама и стала терять сознание… «Алам…» Звук не выходил из нее. Костер зажегся сам собой, не сильно, как будто давно горел и сейчас вошел в свою серединную фазу. «Шар? Уже? Но Аламат почти ничего не рассказал и не сделал». От костра шел не дым, а пар. «Совсем приехали», – подумала Ксения. И именно в этом дыму совершенно явно проявился Ангел. Он был чуть ниже «крыши» вигвама, очень красивый и с потрясающим ликом. Ксения никогда не видела в своих видениях и медитациях Ангелов. «Странно… Я и молюсь-то не каждый день». Ангел превратился в какого-то монаха, рядом она увидела знакомый лик Сергия Радонежского. «Фантастика!» Ксюшу слегка знобило, но сознание не уходило. И вдруг, в этом паре пространство расширилось и превратилось во что-то похожее на экран из пара. Но размеры… Они были больше вигвама. Да и вигвам, как будто увеличился в несколько раз. Двое всадников на огромной скорости, с копьями наперевес, неслись друг на друга по большому полю. Понять было несложно. Один из всадников был в простой белой рубахе, без доспехов. Таких случаев за историю ведомых Ксении поединков было… Один. «Пересвет…» Удар столкнувшихся воинов был настолько реальным, что Ксения закрыла глаза и уши. Черный иноходец, упав, зажал под собой мертвого Челубея, а белый конь Пересвета стоял. Пересвет покачнулся, но усидел в седле. Рубаха вмиг стала красной. Его конь развернулся и мелкой рысью пошел в обратную сторону. Пересвет, держась одной рукой за ребра, а второй за узду, продолжал сидеть в седле, несмотря на трясущую его из стороны в сторону бег его коня. Внезапно лицо Пересвета, как «поравнялось» с Ксенией, и она вскрикнула. Это было лицо того самого Ангела, которого она видела до этого. «Как-же это… Господи… Господи… Он и есть Ангел? Подождите-ка… Святой Сергий Радонежский наложил на Пересвета Великую Схиму перед этим Куликовским поединком… И что? Да, это ангельский чин при жизни, но… Я видела именно Ангела! Он стал Ангелом?! И пришел ко мне? «В подтверждение мыслей Ксении, перед ней открылись бесконечные полки русичей. Конь с Пересветом уже шагом подходил к ним. От войска отделились двое: инок и с ним явный начальник, командир. «Дмитрий? Дмитрий Донской???! История никогда не знала конца поединка… Он доехал до своих. Боже… Он еще дышит…» Ксения заплакала. То, что было перед ней, происходило настолько явно: эмоции, чувства, лица, дыхание коня, кровь и… Слова… Пересвет, которого снимали с седла говорил:

– Брат… Это Сергию. Он знает, кому отдать, – Пересвет снимал промокшую от крови насквозь рубашку.

– Я сам отдам, брат. Я знаю кому.

– Через Старца, брат. Это моя воля.

– Да, Пересвет, – за Ослябю говорил Донской. Ослябю душил плач, он еле стоял на ногах.

– Брат. Я люблю тебя больше всех. Но сегодня ночью я полюбил снова. Я знаю разную Любовь, брат. Теперь знаю. Ее так много… Храни ее всегда. Любовь… Через Веру нашу храни. Господь слышит меня. Я знаю… Брат… Будь счастлив. Государь…

– Да, Пересвет.

– Не выпускай засадный полк почти до нашего проигрыша в этой битве. Я видел это сегодня в рассветном сне. Запомни, Государь: почти до самого проигрыша. Мы выиграли эту битву…

– Я сделаю, как ты сказал, Пересвет. Никто и никогда не забудет тебя.

– Обнимемся, брат.

Пересвет и Ослябя обнялись, Дмитрий Донской прижался к ним третьим. Так они и стояли перед своими полками. Государь, Ангел во плоти, уходивший навсегда с этой Земли на Великий Переход за Завесу и Человек-инок, боевой монах Ослябя. А через воинов к ним шла девушка. Пересвет упал на правое колено, воины расступились, и девушка почти бегом подбежала к Пересвету. Упала на колени и стала целовать его всего.

– Помолись, Желана, – Пересвет уходил.

– Да. Да, мой любимый. Да…

Пересвет прикрыл глаза и почти нараспев заговорил. Плач стоящих рядом воинов сливался со словами Ангела во плоти, спасшего Куликовскую битву. Ксения плакала безудержно и в полный голос…

 
Мне недосказанность историй
Слезой тихонько у реки
На плавный выезд Пересвета
Дает свободные виски.
Не тяжело, не больно, сладко,
Похоже только на себя
Дыханье ржи и край булата,
Осоки нежные края,
Нейтральность середины жизни,
И конь, и сила и она,
Момент всесильности зависит
От звука струн, когда луна
Идет по небосклону рогом,
Поющим голосом Бояна,
Ее слеза тебе в подмогу,
Когда ты знаешь, что она,
Не горечь и не сожаленье,
Не счастье, не возможность утра,
А только жизни разветвленье
На долг, любовь и запах Сутры,
Которую твоим рассветом
Кладет под ход коня внезапность
Замены тени пересветом,
Что станет именем в полках,
Стоящим в такт молитве птицы
На мягком шелесте хоругвей,
Идущих от начала ситца,
Что вышила Она для бури,
И маятник взяла руками,
И воду вылила в колодец,
И громко, страшно над полками
Запел копытом иноходец,
И под лучом копья восхода,
Закатным «Ур!» из-под ребра
Вошло начало перехода
От Пересвета до седла…
Молитвы сталь сильней отчизны,
Сильнее жизни и любви,
Поэтому восточной тризне
Припев от Спаса на крови:
Живешь – танцуй, умрешь – пляши,
Твой вереск пусть едят, как мед
Травою стань, пока лежишь,
И с выдохом: «Я летний лед».
 

36

Чандра выжидала долго. Пока она росла среди «Чандрас», все было просто и понятно. Учение и философия темных, в данном случае, была… Не то, чтобы необычной. Но она отличалась от всей той дьяволиады, которая переполняла многие похожие на них секты. У «Чандрас» не было руководителя, как такового. Это было основным их отличием. Никто и никогда из членов этой секты, не видел своего лидера. Того, за кем они шли. Они знали, что он есть и все до единого знали, что он не человек. Низшая иерархия секты – простые исполнители однозначных и понятных приказов, пытались много раз разгадать, кто же этот непонятно кто. Секта в чем-то походила на буддийскую. Религия без Бога. Каждый есть бог. И имя этого бога – то, которое носит каждый отдельный человек. Но Учитель, направляющая сила…

Нижняя иерархия терялась в догадках. Были же члены секты, выше их по рангу, они даже видели Верхних Жрецов из верхней иерархии, но главного среди них не было. Все без исключения знали имя Чандр. Знали, что именно поэтому секта носит такое название. Но и сами Верхние Жрецы были без понятия, где этот самый Чандр. Приказ, как таковой, приходил Верхним Жрецам во сне. Всегда. И сон этот был настолько правдивым, понятным и простым, что не оставалось сомнений в его истинности. Более того, всем Верхним Жрецам снился один и тот же сон, когда шел приказ. А Жрецов было шестеро. И сходясь на совет, они все осознавали, что никакого подвоха или ошибки быть не может – человек, владеющий даже сверхсилой и Знанием, не мог настолько однозначно точно и конкретно давать сигнал шестерым. Одному – не вопрос. Двоим – уже сложно. Так как Верхние Жрецы жили в разных частях света. Будь они в одной комнате, даже в одном городе, ну, в конце концов, в одной стране – можно было бы размышлять о гипнозе, телепатии и прочих достижениях человека в проработке Знания. Но в их случае этот вариант был исключен. Жрецы сами были семи пядей во лбу, и, если не уходить в примитив о телепортациях и чтении мыслей любого, они просто обладали огромными способностями, навыками и знаниями.

Когда-то, да и периодически, все начинали вновь задумываться, каким же образом передается информация, почему она настолько точна и, по большому счету, не сложна в исполнении. Но ведь все было понятно и так: такой способ передачи, не вызывающий никаких сомнений ни у кого, правдоподобный при проверке уже и самими Жрецами, и Средней Иерархией, а затем и Нижней, мог исходить только… Свыше. Или сниже. Во что верили «Чандрас»? В то, что и было основой: каждый есть бог. А Жрецы? Умнейшие и просвещенные люди? Они не просто верили в это. Они ЗНАЛИ ЭТО. И никакой другой альтернативы построения Мира они не принимали, не поддерживали и не задумывались о ней. Но они и не отрицали никаких остальных верований и учений. Более того, каждое сильное учение было ими изучено и проработано на всех возможных и доступных уровнях. И эта работа продолжалась уже многие века. Мог кто-то сказать, сколько именно времени существовали «Чандрас»? Наверное, кто-то мог. Но скорее, предположить. И поскольку вся их работа велась от Рождества Христова, точнее, ровно за несколько лет до Рождения Христа, «Чандрас» понимали, что тогда все и началось. С работы над основным противником – Святым Иоанном Крестителем Господним. И здесь не было никаких противоречий чему-то. Философия «Чандрас» принимала выбор свободной воли любого человека. А выбор Бога лежал в сфере этого свободного выбора. Никто никого не заставлял верить в одного бога. «Какого-то» бога, который один – и только он указывает Путь, направляет Жизнь, и что только он один есть начало и конец. Альфа и Омега. «Чандрас» считали, что Высший Разум Вселенной не может быть настолько однообразен, чтобы убеждать людей, что есть только один бог, а все и все остальные – лишь частицы его. Почему? Да потому что тогда нет никакого свободного выбора свободной воли, а есть лишь подчинение чему-то и кому-то одному.

И именно эта доктрина «Чандрас» решала все остальные вопросы других религий и учений и сводила их на «нет». И именно поэтому, Иоанн Предтеча и был для «Чандрас» камнем преткновения. Ибо Он, именно Предтеча, стал первой правой рукой Иисуса Христа… Его «Ключом». И «Чандра», а точнее, второй стороне баланса, служащей и принадлежащей второму Полюсу Силы – Черным, совсем не нужно было, чтобы Ключ открыл Замок.

…Чандра выжидала. Понять, что ее секта принадлежит не Богу было очень трудно. А когда она это поняла, она уже входила в состав касты Верхних Жрецов и на ней была ответственность за самые сложные и серьезные работы, исполняемые «Чандрас». В ее жизнь вошел Аламат. Чандра была влюблена в необычного индийца с европейской примесью. Он выскочил в медитации, проводимой ей для одного из заданий. Чандра недоумевала: Аламат был из другого Полюса Силы, он был Белый. Каким образом в ней, девушке с прочными и уже устоявшимися взглядами и философией мог проявиться… Враг? Противники всегда были видны в настройках и медитациях, но они и были противниками, сразу было ясно, что они другие. А здесь… Аламат попал ей в сердце. Он вошел в Чувства, был в ощущениях, и полгода Чандра потратила на то, чтобы его не было в ее мыслях. Вроде, никто из Жрецов ничего не заметил, но Чандра понимала, что рано или поздно, перемена, произошедшая с ней, станет видна насквозь. И все бы было не важно – никто в секте не запрещал любить. Но любить и сближаться только со СВОИМИ. Все остальные связи не просто карались. Тот «кто-то», тот самый Лидер «Чандрас», мистический и невидимый Чандр делал, в этом случае, казалось бы, немыслимое: он «растирал» такого члена секты в Пространстве. И это тоже было не самое страшное: Чандр растирал и того, с кем происходила связь. Такой случай, за всю историю секты был известен только один: с матерью Прана, правой руки Чандры. Она сошлась с Белым, Пран и Чандра сами просили совет Верхних Жрецов не выносить сор из избы, но все было напрасно. Это ведь был незыблемый Закон. Заповедь. Табу. И мать Прана перестала быть номинально существующей единицей Вселенной. Она осталась жить, но уже среди простых людей, в Подмире, без всего того, что у нее было раньше. А дальше были только слухи: что будет с ней после смерти? Произойдет ли реинкарнация или эта жизнь последняя? И страх именно этой части кары и наказания был страшнее всего остального. Неведение. Невидение будущего, незнание и непонимание, для чего ты живешь… Белого любовника искали долго. Свои знали о каре «Чандрас» и прятали своего Жреца, плотно и крепко, не давая возможности его найти. Какое-то время «Чандрас» стали думать, что Белый Полюс сам убрал своего Жреца. Но это были только догадки и «Чандрас» продолжали искать. Чандр так строил наказание, чтобы оба наказуемых еще были в том качестве и на тех уровнях своего развития, на которых они до наказания находились. А в момент кары, оба наказуемых видели Растирание друг друга. И Черные нашли Белого Жреца. Пран после этого онемел. Он перестал говорить. Даже Чандра не знала, действительно он стал немым, или это шоковая реакция. Но Пран молчал…

Чандра думала, ставила немыслимые защиты на мысли, чувства и эмоции. Но не могла ничего сделать с ощущениями. И понимала, что именно здесь ее и поймают. На этом. Ведь она виделась с Аламатом 2 раза, хоть и не была с ним близка. Второй раз это было только что, когда Аламат забирал Ксению, а первый…

…Археологи Южина раскапывали эти развалины почти два года. И находка вина «Пронсо», 1401 года выпуска, да еще в таких количествах, была «золотой» находкой во всех смыслах. Во-первых, само старинное вино. Во-вторых, невероятная эмблема на этикетке. Были святые, изображенные на винах, но Иоанн Креститель!!! Еще и в год, когда Крестоносный Смерч сносил целые города. В-третьих – самое приятное: проценты в деньгах от такой находки. Босс, то есть Южин, никогда не обманывал и, прикинув приблизительную цену одного «пузыря» вина, археологи Южина поняли, что это уже – обеспеченная старость, а по сути – пенсия. Каждый пузырь тянул на аукционе, минимум тысяч на сто. В баксах. А процент археологов был 20, в данном случае, от каждой бутылки, а археологов было всего трое. Они знали, что Ксения работает не за проценты. В свете всего этого, археологи были не просто счастливы. Они были самыми счастливыми людьми на свете в данный момент. И даже Ксении не могло прийти в ее прекрасную головушку информация, что все это – подстава. Серьезная и продуманная. Безотказная и жестокая. Гениальная по задумке и ее реализации. Потому что археологи Южина на другом конце Земли, за полгода до находки вина «Пронсо» 1401 года выпуска, нашли пятьдесят тысяч пачек необычных маленьких сигар 1215 года выпуска. И соединить эти две находки не мог никто. Но именно эти «сигары» и были той самой смесью, которая, в сочетании с вином «Пронсо» – в употреблении, убивали. Курить сигары отдельно – никакого эффекта. С вином отдельно – та же история. Но Южин проводил аукцион раз в год. А поэтому и сигары, и вино появились бы там одновременно. Но кто бы брал на аукционе оба продукта вместе? И здесь была мудрейшая хитрость: на всех сигарных пачках стоял лейбл компании «Пронсо», реально существующей аж с 1200 года нашей эры. И на всех этих пачках, черным по белому, было написано: «рекомендуется употреблять с любым вином нашей компании». Только идиот не приобрел бы на аукционе и вино и сигары. Учитывая, к тому же, древность и ценность продуктов. Стали бы их употреблять, да еще и одновременно? Ведь кто-то из посетителей аукциона мог не курить, кто-то не пить, а кто-то мог просто приобрести вино и сигары для коллекции и никогда к ним не прикасаться. Могли? Нет. Потому что аукцион в этом году проводился исключительно для коллег Южина, которые занимались тем же, чем и он: тайнами мироздания, поиском скрытого Знания. И, однозначно, что и вино, и сигары были бы попробованы всеми участниками аукциона прямо на банкете после торгов. Человеческий фактор. Любопытство. Желание познавать. Рассчитано было все. А Южин, который пробовал на зуб все находки своих людей, даже не додумался сопоставить вино и сигары. И то, что он пил «Пронсо», не вспомнив о тех сигарах, найденных за полгода до вина, тоже было продумано: «Чандрас» заблокировали Южину это воспоминание. И даже, если бы они с Корнем отравились, соединив оба продукта вместе, археологи сами выставили бы находки на аукцион. Который бы прошел под эгидой Памяти о Южине. А эффект был бы тот же. Более того, археологи, после находки, естественно, не стали пробовать вино. Да если бы и стали, ничего бы не случилось. Потрясающий расчет…

…Аламат возник в момент находки вина. Его увидела Чандра. Она не просто влюбилась. За Аламатом чувствовалась Сила, которую дает не только Знание. Чандра прекрасно понимала, что перед ней враг. Но Любовь… Кто и когда мог избежать ее? Убить, уничтожить в себе это чувство? Чандра владела многими тайными вещами, чтобы предотвратить то, что с ней стало происходить. И поняла, что бессильна. Заклинания не действовали, защиты – мимо. И Чандра поняла, что дело не только в чувстве к Аламату. И даже не в том, что он, наверняка, увидел ее тоже. Ведь закон прост: ты видишь их, они видят тебя. Дело было в той непонятной Силе, которая стояла за европейским индусом. То ли Чандра устала, то ли это был какой-то проблеск непонятно чего, но Аламат не был полностью представителем Белых Сил. Но он и не был полукровным. «Кто же ты?» Чандра не находила ответ. Но в этой самой медитации – в первой, ей стало ясно одно: она уйдет от «Чандрас». Как? Она не ведала. Но чувство, абсолютное чувство того, что кто-то или что-то меняет ее принадлежность к Черным, больше не покидало ее. Она ждала встречи с Аламатом, которая так или иначе должна была произойти. Чандра узнала про него все, что могла: отец – индус, мать – скандинавских кровей. Чандра долго смеялась над этой находкой: как темпераментный индус мог взять в жены скандинавскую девушку?! Но ответ лежал на поверхности. Отец Аламата был из касты Брахманов. И он не был Магараджей, он служил Магарадже и стал отцом Аламата по воле случая. Аламата привезли новорожденным во дворец Магараджи и по воле хозяина, Жрец стал его приемным отцом. И никто никогда не знал о настоящих родителях Аламата. Знали только, что отца, вроде, не было вообще, то есть, он, конечно, был, но где – не знал никто. А мать Аламата погибла именно в тот день, когда его, новорожденного, привезли во дворец. Жрец был очень богатым человеком, высоким чиновником. Он был Жрецом. А скандинавская девушка была Ведуньей в том же дворце. Они и воспитали Аламата. Чандра потом еще думала: а как могло быть по-другому? Тогда бы это был не Аламат, а кто-нибудь другой, будь его родители простыми людьми. Хотя, всякое бывает… Но сейчас все было именно так. Аламат был представителем не только Белых, он нес в себе Скандинавскую Мистику и все, связанное с ней. Футарк. «Эдда». Руны. Один. Сильнейший бог Один, помощью которого могли пользоваться только коренные скандинавы и еще, может, человек, около ста тысяч на Земле. Мир Одина был самым витиеватым из магических Миров. В этом море утонули многие. А те, кто выплыл – обрели столько, что и не выразишь. Если на это наложить Знание Индии, которая когда-то была территорией Русов, у которых с Варягами, то есть Викингами, были особые доверительные отношения, то Аламат… Попросту был Ведуном. Пилигримом. Иноком и Викингом одновременно. И одновременно принадлежал Верхней Касте Жрецов Белого Полюса Силы. Чандра размышляла: зачем Белым такой человек наверху их иерархии. Такой мог в любой момент… И вдруг она поняла, что так оно и есть. Аламат был ударной силой Белых Жрецов. Одиночка. Странник. Будучи в иерархии, он был и вне ее. И в любой момент, именно он, мог заключить договор с вторым Полюсом Силы, потому что владел Серединным Знанием Скандинавов. Такого второго просто не было в пределах Земли. Чандра ждала встречу…

37

Корня не было. Южин смутно вспоминал, как схватил его за руку, но силы были уже не те. «Они серьезные. Я приветствую вас, Серьезные»! Достойный противник всегда нравился Южину. И не важно, что он его не видел. Мог вообще не видеть – битвы Южины часто были на расстоянии, за десятки тысяч километров от противника. У него даже не было фото и конкретных данных. Расплывчатая информация. Но сильный, умный и достойный враг нравился Южину. «Корень… Блин…» Южин понимал, что друг ушел в зыбучие пески. Можно было вызвать экскаватор, но спутниковый аппарат так и не работал. Но даже если бы они перекопали все вокруг – никого бы не нашли. Южин был так хорошо знаком с зыбучими песками. Любые спецы обходили их за километры на своих заданиях. Даже от пули, выпущенной рядом, можно было увернуться, а от песков никак. Южин сверился с солнцем и стал искать вокруг себя что-нибудь, вроде палки. Это было даже смешно, так же, как и грустно. Он хотел подобие могилы. Хамсуны часто так перелопачивали пески, что на поверхности оказывались совсем неожиданные вещи. Он взял бинокль, почистил его, насколько возможно, и стал осматривать землю вокруг себя.

Это был человек. Странный, но человек. Южин не просто побежал к нему, он летел по пескам. Десять метров, двадцать, пятьдесят. Тот лежал почти полностью засыпанный и не дышал. «Не Корень». Но это было не важно. Южин стал раскапывать, как собака, песок вокруг лежащего и, наконец, отрыл его полностью. «Не араб… Наверное, ничего странного…» Человек сделал полувдох. Южин наклонился к нему и сказал по-английски: «не открывай глаза. Много песка. Я схожу за водой. Ты понимаешь меня»? Человек сделал подобие одобряющего кивка. «Хорошо. Расшевели тело. Кровь почти застыла. Не торопись. Я сейчас.» Южин быстро пошел к месту, где выкопался сам. Рюкзак и почти все содержимое, кроме того, что они с Корнем выкладывали, было на месте, как и запасная фляга с водой. «Карта ушла. Прикольно». Южин часто употреблял выражения дочери. Они сближали его с ней на любых расстояниях. А сейчас, после Корня, ее очень не хватало. «Шли спасать ее, я потерял друга. Нашел незнакомца… «Мысли кружили, но не выстраивались. С Севера подуло слегка и всего на долю секунды. Но этого хватило Южину, потому что дуновение северного ветра совпало со словами о незнакомце. «Так… Хорошо…» Он наклонился к рюкзаку и незаметно вошел в измененное состояние, в то же время, наблюдая за фигурой найденного им человека. «Пятна… Еще пятна… Коридор… Нить… держимся… Что слева?» Южин не мог долго находиться в Трансе. Болела голова и тошнило. Но он увидел то, что совсем не ожидал увидеть. «Да ладно! Я-то здесь при чем?» Он выпрямился и теперь уже смотрел прямо в бинокль на незнакомца. «Да нет… У меня, очевидно, сотрясение легкое… И потрясение.» Знаки и информативные сигналы были в жизни Южина обыденными и понятными сразу. Но четкую взаимосвязь с тем или иным объектом, можно было провести только после окончательного анализа. А сейчас состояние Южина было не в зуб ногой. «Да даже, если я вижу то, что вижу, это может относится к Корню, Ксении, к этой Чандре… При чем здесь этот человек?» И Южин двинулся к лежащей фигуре. Незнакомец уже приподнимался, но у него плохо это получалось. «Почти старик… 75? Больше?»

– Больше.

Южин замер. Незнакомец с закрытыми глазами говорил на русском. Соответственно, читая мысли.