Текст книги "Кашет. Путешествие в неизведанное"

Глава 13

Это случилось очень быстро. До самого последнего момента инопланетянин сидел и смотрел на меня, осторожно протягивая ко мне свою руку, и лишь его ухо, направленное в сторону Кузьмы, выдавало его осведомлённость о том, что происходит у него за спиной. В тот момент, когда я понял неотвратимость происходящего и вытянул руку навстречу Кузьме, его взгляд перестал блуждать по мне, рассматривая меня с ног до головы, а остановился на моих глазах. Когда Серёгина дубина была уже занесена для удара в воздухе и начала описывать дугу по направлению к нему, инопланетянин, продолжая улыбаться и смотреть пристально на меня, просто распрямил свои колени – они сработали как две мощные пружины, стоявшие на взводе, – и подпрыгнул в воздух на несколько метров (но не вертикально, а чуть назад), расправил свои руки-крылья и плавно стал приземляться в сторонке от нас. Удар пришёлся по пустому месту. Дубина в руках Кузьмы отскочила рикошетом от скалистой поверхности планеты, отдачей отбив Серёгины пальцы, и вскользь ударила мне по голени правой ноги. Я взвыл от боли и, обхватив ногу обеими руками, стал кататься по траве. Серёга, выронив из рук свою дубинку, держался рукой за свои пальцы и тихо постанывал.

– Уф! Чудище! Ты смотри, стоит ещё смеётся над нами! – заговорил первым до крайности возмущённый Кузьма. – Ты где его откопал такого? Во время сна напал на тебя?

– Серёга, кажись, это первый контакт! – Боль в ноге стала уходить, я отпустил её и попытался встать. – Понимаешь, Серёг! Мы не просто первооткрыватели абсолютно новой неизвестной и единственной в своём роде планеты. Мы ещё и первые, кто установит контакт с разумной внеземной цивилизацией.

– А при первом контакте в обязаловку будить других и кричать «Спасайся»? – Серёга перестал уже трясти от боли пальцами, но продолжал злобно наблюдать за инопланетянином, спокойно стоявшим в стороне и с улыбкой наблюдавшим за нами.

– Слушай… ну извини! Вчера мы отбивались от гигантских стрекоз, а тут… не успел я открыть глаза, как увидел такое, что и представить-то себе не представишь, – я просто на минуточку испугался! – признаваться в таком мне было стыдно, но я был искренним.

Серёга замолчал и стал с интересом рассматривать инопланетянина.

– А знаешь, – наконец сказал он, – несмотря на то, что он выглядит дружелюбно и совсем не опасно, я бы в первую минуту тоже испугался.

Я удивился такому откровению с его стороны, и на сердце мне стало легче. Совсем легко стало и моей ноге. Боль ушла, и я уже стоял на своих двоих уверенно, готовый к дальнейшим испытаниям, особенно если придётся бежать.

– Что делать будем? – спросил Серёга. – Как обычно проходит первый контакт с инопланетяшками? Он вообще говорит по-нашему? Как мы разговаривать-то будем?

– Не знаю, – пожал плечами я, – ведь до нас никто их не встречал. Думаю, что нам надо показать свои добрые намерения, а там – как получится.

Мы встали с Серёгой плечом к плечу, подняв руки, показывая, что мы без оружия. Серёга демонстративно откинул ногой палку в сторону, которая у него выполняла роль дубинки, и мы осторожными шагами направились к инопланетянину. Он стоял практически неподвижно, будто ждал развития событий, смотрел на нас и улыбался, чуть склонив голову набок. Мы остановились метрах в трёх от него и стали его разглядывать.

– Привет! – я помахал ему осторожно рукой, надеясь, что этот жест приветствия понятен у всех народов нашей огромной Вселенной. – Тебя как зовут? Ты меня понимаешь?

Инопланетянин продолжал с интересом наблюдать за нами.

– Нет, Колян! По-нашему не понимает. Ты как-то вроде заикался о каком-то математическом языке, на котором должны говорить все внеземные цивилизации.

– Если честно, я не знаю, как на нём разговаривать. Я слышал много раз об этом в фильмах, но, как это делается – не имею представления.

– Пробуй. Не просто так же нам стоять здесь и смотреть друг на друга.

Я покрутил головой в поисках каких-нибудь предметов, но, не найдя ничего подходящего, вытянул перед ним две руки, показав на каждой из них по два пальца.

– Смотри, – обратился я к нему, – два плюс два будет четыре.

Я стукнул кулаком о кулак, при этом загнул на одной руке все пальцы, а на другой, наоборот, показал уже не два, а четыре пальца. Выглядело это как детский фокус, будто я перекинул с одной руки на другую часть пальцев. Посмотри я на это со стороны, несомненно хохотал бы без остановки над глупостью происходящего, но в тот момент я не думал о том, как я выгляжу. Всё моё внимание было приковано к попытке втянуть в диалог инопланетянина. И конечно же, я и понятия не имел, что значит математический язык. Я столько раз это обыгрывал в своих играх про межгалактические войны, когда я приходил на помощь к незнакомой, но обязательно доброй инопланетной расе и разговаривал с ними якобы на математическом языке. Но ни разу я не пытался задуматься, что это вообще значит – математический язык? И как на нём разговаривают? И вообще, в каком фильме я это видел? Вот показал я ему простой математический пример – и что? Что он должен сделать? Ответить мне на чистом русском «Совершенно верно, два плюс два – четыре»? Или показать мне также на пальцах, что три плюс три будет шесть? Надо признать, что это было наиглупейшей идеей. Тем более что он никак не отреагировал на мой фокус с пальцами.

– Не, Кузьма! Это не пройдёт. Надо что-то придумать другое.

На сказанные мною слова инопланетянин вдруг оживился, закивал головой и подался корпусом немного вперёд. От неожиданности мы отступили на шаг назад. Инопланетянин посмотрел на нас и произнёс:

– Усьма!

– Колян! Это что он сейчас – назвал моё имя, что ли?

– Возможно, – осторожно произнёс я.

– Усьма! – продолжил инопланетянин, смотря с нескрываемой радостью на нас. – Ытут! Ликнись! Руг!

От этих слов я побледнел. У меня неожиданно мелькнула мысль, что я ещё сплю: «Ну конечно! Как я мог себе вообразить, что это может произойти наяву: такое необычное существо могло породить лишь моё воображение. И уж тем более он не мог бы повторить слова из моего сна. А там, где я услышал их первый раз, рядом его уж точно не было».

От размышлений меня отвлёк голос Кузьмы:

– Зелёный, чего это он говорит? Ничего понять не могу!

– Кузьма, ты тут? Откликнись, друг! – перевёл я Серёге фразу инопланетянина.

Серёга уставился на меня с раскрытым ртом.

– Ты чего, понимаешь его язык, что ли? И почему это он меня зовёт другом?

– Не обращай внимания, это просто мой сон. А во сне у меня порой не разберёшь – что, почему и зачем? Ты, наверняка, сейчас спишь неподалёку, и тебе снится что-то более приземлённое: лягушки какие-нибудь, водомерки.

Серёга встал как вкопанный и уставился на меня в растерянности. Я стоял довольный собой. Довольный тем, что разгадал всё происходящее вокруг и не дал своему воображению обманывать себя дальше. Теперь не мешало подумать, как мне проснуться. Мне показалось, что сон уже зашёл в тупик, да и в животе стал появляться голод – пора было просыпаться.

Серёга наконец вышел из своего оцепенения и, будто угадав в очередной раз мои мысли, с размаху залепил мне подзатыльник. Да такой крепкий, что я чуть не упал.

– Ну что – проснулся? – Кузьма был в негодовании. – У меня, значит, водомерки, а у тебя попугай-переросток? А ну давай-ка тебя разбудим, фантазёра такого!

Мне сразу же прилетел второй подзатыльник. Инопланетянин смотрел на всё это с удивительным спокойствием. И хотя это всё происходило всего лишь в нескольких шагах от него, он ни чуточки не пошевелился. Видно было, что инопланетянин наш был тёртым калачом, не из пугливых. Первая затрещина меня моментально убедила, что я всё же не сплю. Во сне меня горячий котелок не обжигал, а тут сразу больнючая шишка образовалась – такого во сне не могло быть. Вторая затрещина укрепила мою уверенность в реальности происходящего и заставила мой мозг работать быстрее, пытаясь найти ответ, почему инопланетянин вдруг в точности произнёс именно эти слова, которые несколько дней назад за мной повторила гигантская бабочка.

– Да всё-всё! Хватит! Понял я, что не сплю, – предостерёг я на всякий случай Кузьму от третьего подзатыльника. – Это покажется тебе невероятным, но у меня есть предположение, почему он так сказал.

Серёга успокоился, и мы оба посмотрели на инопланетянина.

– Почему? – коротко спросил спокойным голосом Серёга.

– Когда мы с тобой только оказались на этой планете, я начал искать тебя. Ты помнишь гигантских бабочек?

– Ну, помню – видел мельком, – и что из этого?

– А то… эти бабочки подлетели ко мне вплотную и повторили за мной мои слова, только без начальных букв, прямо как этот сейчас.

– И что это значит? Как связаны бабочки и этот инопланетяшка?

– Повторю, это очень невероятно, но, возможно, это и есть одна из тех бабочек, превратившаяся в такое вот существо. Мы же не знаем здешних законов природы. У нас гусеницы превращаются в бабочек, а здесь, возможно, бабочки превращаются в получеловека-полуптицу. Вот он и запомнил ту фразу. А когда я назвал тебя Кузьмой, он узнал это слово и воспроизвёл ту фразу полностью.

– Да уж… – после некоторого раздумья ответил Серёга, – возможно, и так. Эта планета полна сюрпризов, можно ожидать и такие. Что дальше будем делать?

На этот раз я обратился уже к инопланетянину.

– Привет! – снова поздоровался я и показал рукой на Серёгу. – Это Кузьма. Он – друг!

– Усьма! Руг! – повторил инопланетянин.

– Я – Коля. Я – друг! – произнёс я, показывая рукой уже на себя.

– Зелёный ты! – проворчал Кузьма.

– Тише, не мешай процессу!

– А чего это ты – Коля, а я – Кузьма, а не Серёга?

– Да. Извини! – И я снова обернулся к инопланетянину. – Это Сергей Кузьмин – друг! Я – Коля Зеленин, друг! А ты кто?

Инопланетянин показал на себя рукой и из его рта послышался короткий присвист с двумя щелчками. Мы с Серёгой переглянулись.

– Птичий язык, – деловито сказал Серёга. – Нам не осилить его.

Инопланетянин вдруг двинулся с места и пошёл. Пошёл в сторону дерева, стоящего посредине поляны. Пройдя несколько шагов, он остановился и посмотрел на нас, будто приглашая за собой. Убедившись, что мы за ним последовали, он пошёл дальше, больше не оглядываясь, но я время от времени замечал, как уши на его голове то и дело поворачивались в нашу сторону, будто проверяли, идём мы за ним или нет.

Глава 14

Через минуту мы уже стояли около дерева, к которому нас привёл инопланетянин. Дерево ничем не отличалось от всех остальных, встреченных нами на этой планете. Всё тот же большой разветвлённый ствол со светло-коричневой корой и оранжевыми пятнами на ней; всё те же изумрудно-зелёные листья с той же самой формой самого листа, как и у других деревьев; всё те же корни, которые расположились по всей окружности ствола и лежали на поверхности. Инопланетянин посмотрел на нас и головой указал на верхушку дерева. Мы задрали головы, но ничего особенного наверху не увидели – лишь ветки, удобно расположенные вокруг ствола для того, чтобы по ним можно было лезть, да интересное расположение веток на самой верхушке дерева, образующее подобие беседки. Инопланетянин ещё раз глянул на нас и вдруг подпрыгнул, ловко ухватившись за нижнюю ветку и полез наверх.

– Зелёный, чего это он? Зовёт нас с собой, что ли?

– Похоже на то. Чего только он лезет-то? Чего не летит? У него же крылья.

– Из уважения, наверное. Понимает, что мы летать не умеем, вот и не хочет обидеть.

– Ну что ж, – решительно сказал я, – тогда доверимся ему.

Я подошёл к дереву, подпрыгнул и ухватился за нижнюю ветку; подтянувшись, залез на неё и огляделся. Дальше ветки располагались таким образом, что ни подтягиваться особо, ни тем более подпрыгивать, чтобы залезть выше, не требовалось. Ветки были достаточно толстыми и выглядели очень надёжными. Я взглянул ещё раз на ловко карабкающуюся наверх фигуру инопланетянина, оглянулся на Серёгу, который уже подтягивался на нижней ветке, и полез вверх, к верхушке дерева.

Дорога наверх заняла у нас чуть меньше пятнадцати минут. Дерево было высокое. Верхушка его выглядела так, будто это была совсем не верхушка, а его нижняя часть: ветки на самом верху росли из ствола на одном уровне по всему его периметру, почти что зеркально отражая расположение его корней и образуя посередине достаточно большую древесную площадку, чтобы мы могли на ней свободно разместиться в любых удобных для нас позах. Сами ветки по краю площадки загибались кверху, создавая защиту от падения. На этой площадке можно было и сидеть, удобно облокотившись на стенки из веток, будто ты в кресле; можно было и спокойно спать, не боясь падения вниз во время сна даже при сильном ветре; можно было вообще построить здесь жилище – оставалось-то соорудить лишь крышу на случай дождя. Забираясь уже на площадку, я обратил внимание, что на ветках растут орехи. Ниже их не было, я бы заметил. И это были… каштаны! Я совершенно точно был уверен, что это наши земные каштаны, только чуть крупнее (может быть, даже не чуть, а значительно крупнее), но это были они! И росли они здесь исключительно на верхних ветках. Не просто на верхних, а именно на тех ветках, которые образуют площадку. Это было интересное наблюдение.

Инопланетянин сидел в центре, скрестив ноги в позе полулотоса, и терпеливо ждал нас. Это выглядело забавно, будто я смотрел какой-то анимационный фильм, где главным героем был медвежонок в образе вождя североамериканских индейцев, пригласивший нас разделить с ним знаменитую трубку мира. Серёга, поднявшись за мной следом, присвистнул от удивления, окидывая взглядом площадку. Услышав свист, инопланетянин быстро взглянул в сторону Кузьмы и стал изучать его взглядом.

– М-да! – восхищённо заговорил Кузьма. – Если бы мы только знали, что на деревьях есть такие квартирки, то точно не маршировали бы целый день по лесу, перешагивая эти треклятые корни. Ты смотри, здесь же жить можно! Тепло, хорошо, уютно, безопасно, и еда под боком.

– Это точно! – подтвердил я его слова. Я тоже был от увиденного в восторге, но сейчас меня больше интересовало, зачем нас сюда привели. – Нам, похоже, надо сесть рядом с ним.

– Отлично! Я, чур, сбоку сяду – очень хочется спину облокотить на эту живую изгородь, – с иронией усмехнулся Серёга.

Я сел напротив инопланетянина, тоже в позе полулотоса, показывая ему, что готов к общению. Серёга сел сбоку, облокотившись спиной на ветки и вытянув свои ноги на всю длину. И мы стали ждать, что же произойдёт дальше.

Ждать долго не пришлось. Как только мы уселись, инопланетянин протянул мне и Серёге по тому самому ореху каштана, которые росли вокруг нас, один орех оставил себе. Я взял каштан, Серёге пришлось привстать, чтобы дотянуться, и он сопроводил это вздохом недовольства. Мы стали смотреть на инопланетянина уже с любопытством. Он взял свой орех, посмотрел на нас, что-то присвистнул и раскусил его скорлупу зубами, после чего откинул её, демонстративно показал, как кладёт уже очищенный орешек себе в рот, разжевал и съел. Выглядело это смешно. Было ощущение, будто инопланетянин учил нас есть. Я почувствовал, что Серёга думает о том же самом, мы переглянулись и улыбнулись, еле сдерживая смех. Я быстро раскусил скорлупу, сплюнул её в сторону и разжевал орех. Вкуса особого я не почувствовал, разве что отдалённую плодово-ягодную нотку, а ещё я почувствовал странное головокружение, и даже потемнело ненадолго в глазах. Я заволновался, глянул на Серёгу и увидел, как он схватился руками за ветки, будто боялся свалиться с дерева, – это означало, что он почувствовал то же, что и я. Когда я понял, что ничего страшнее головокружения, которое очень быстро к тому же прошло, со мной не случилось, я успокоился.

– Серёга, с тобой всё нормально? – участливо спросил я у Кузьмы.

– Нормально, – отозвался он, – но на секунду я подумал, что нас отравили.

– Я так думаю, это какой-то их дружественный ритуал, птичий. Съели по зёрнышку вместе – и друзья.

Серёга рассмеялся, шутка ему пришлась по вкусу.

– И что теперь?

В ответ я пожал плечами и посмотрел вопросительно на инопланетянина. В тот же момент, неожиданно для нас, он чётко и отчётливо, смотря на нас с холодным спокойствием, мягким голосом произнёс на чистом русском языке:

– Долгих лет и цвета вам, пришельцы! Планета Кашэт приветствует вас. Я – Тэйру, что значит «подобный воину». Я – друг, пока этого желаете вы сами. Расскажите, кто вы и откуда?

Это было очень неожиданно. Но гораздо неожиданнее стала боль, которая сразу же после его слов пронзила голову и отразилась противным свистом в ушах. Я схватился за уши обеими руками, инстинктивно пытаясь закрыться от этого звука, но он исходил изнутри, из моей головы. Боковым зрением я увидел, что Серёга уже не сидит в удобной позе, в которой был минуту назад, а лежит, скрючившись и хватаясь руками то за голову, то за уши. «Значит, он слышит то же, что и я!» – мелькнуло у меня в голове. Свист в ушах начал быстро утихать, а с ним и головная боль.

– Не волнуйтесь, небольшие болезненные ощущения – это кратковременный эффект, – снова раздался спокойный голос инопланетянина.

Моя голова снова откликнулась болью, а в ушах появился свист, но на этот раз боль была приглушённой, свист тише. Мне будто бы померещился ещё щебет, похожий на птичий, – с присвистами и клацаньем, или цоканьем. На самом деле птичий щебет не замолкал ни на секунду на этой планете, кроме тех минут опасности во время налёта гигантских стрекоз. Но этот щебет отличался и был гораздо громче, ближе… словно он на короткий миг родился в моей голове и исчез. Сбоку раздался раздражённый голос Серёги:

– Ничего себе небольшие болезненные ощущения! У меня сейчас мозг польётся из ушей!

– Мне очень жаль, если так произойдёт, – снова заговорил Тэйру. – Если вы слабы мозгами, позже я смогу помочь вам. А сейчас наступает время разговора между народами. У нас разные звуки, и я вам дал плоды Кашэта, которые преображают эти звуки в наших головах на родной язык. Я сейчас пою на своём языке, ваш мозг вам сразу переводит на ваш. Точно так же мой мозг переводит мне вашу песню. Кратковременная боль – небольшая цена за взаимопонимание. А теперь скажите мне, пришельцы, готовы ли вы к общей песне со мной?

Уже к середине его речи головная боль исчезла, будто её и не было совсем; свист больше не повторялся. Я глянул на Серёгу. Он уже принимал удобную позу, придвигаясь ближе к нам с Тэйру. По его лицу было видно, что он в большом смятении, но ничего не указывало больше на болевые ощущения. Мы были готовы. Готовы к разговору – к первому разговору в истории человечества планеты Земля с представителем внеземной цивилизации.

Глава 15

Разговор был очень долгим. Сначала мы рассказывали о себе, о своей планете. Рассказали об океанах, о лесах, пустынях, степях. О материках и огромном разнообразии животных, растений. Тэйру был поражён тому, сколько у нас воды на поверхности планеты. По его мнению, то, что вода из-под земли бьёт ключом, а не стекает, наоборот, вниз к недрам планеты, – это один из самых невероятных фактов чужой цивилизации. Под чужой цивилизацией он, конечно же, имел в виду нашу. Он так и не смог понять, что такое земля, почва и зачем она нужна. Тэйру одобрительно кивал, когда мы рассказывали об овощных культурах, о фруктах, ягодах, грибах; смеялся над тем, что каждый выращивает их для себя отдельно, и был сильно сконфужен и обескуражен тем, что листья и кора деревьев у нас не пригодны в пищу, разве только каким-нибудь зайцам да оленям. А тот факт, что многим животным, впрочем, как и людям, приходится есть мясо других животных, повергло его в шок. В этой части нашего рассказа, о поедании мяса, Тэйру жестом попросил нас остановиться, закрыл глаза, и мы сидели так, молча, около десяти минут, пока он не попросил нас продолжить наш рассказ, точнее, как он выражался, продолжить песню.

До самого вечера мы рассказывали, что едим на нашей планете: супы, каши, салаты, выпечку, сладости, варенье, соки, компоты, чай, блюда из картошки, мороженое – Тэйру интересовало абсолютно всё! Возможно, мы закончили бы свой рассказ гораздо раньше, но стоило что-то сказать, он сразу же задавал наводящие вопросы, и мы вдавались в объяснения. Очень сложно было объяснить про готовку блюд, потому что на этой планете не было огня. Если мы правильно поняли, произнесённые нами слова «гореть», «варить» и «жарить» переводились мозгом Тэйру под воздействием съеденного ореха как «загоревшие под солнцем», «утомлённые солнцем» и «вяленые». Ему сложно было понять, что надо сначала какой-то круглый орех, называемый картошкой, закопать в какую-то землю, которая частично образовалась, простите, благодаря тому, что червячки сходили в туалет; поливать это всё сверху водой; затем выкопать оттуда десять таких же картофелин, а стебель, листья и плоды на стебле выкинуть в специальную яму, чтобы их потом съели всё те же червячки и сделали «интересным способом» почву, перегной (боюсь даже подумать, как ему переводилось слово «перегной»). И после этих странных манипуляций картошку надо отмыть от той самой земли и бросить томиться под солнцем в каких-то чёрных камнях, называемых нами углём. Да! Для него слышать это было очень дико! Но он понял наконец про огонь, когда мы обмолвились, что на нём закипает вода. Понял как-то по-своему, но про готовку блюд на костре, печке или электроплите нам стало сразу же объяснять гораздо проще.

Были и другие смешные моменты. Я катался от смеха, когда Серёга сказал, что ему очень нравится яичница, чуть недожаренная, чтобы можно было макать в неё хлеб, и Тэйру потребовал от него во всех подробностях спеть песнь об этом «прекрасном блюде с таким красивым названием», начиная с того, откуда берётся сам продукт для этого блюда. Серёга не сразу понял, что попал в свою же ловушку, обещавшую сделать его героем нового межгалактического анекдота. История получилась забавная. Для того чтобы сделать это блюдо, надо сначала ухаживать за птицей – курицей, обеспечить ей жильё, корм и питьё. Потом, со слов Серёги, курица, по каким-то причинам вместо того, чтобы сходить в туалет, откладывает яйцо. Тебе надо проследить, где она это сделает, и украсть у неё это яйцо. Опуская часть истории, откуда берётся растительное масло на сковородке, дальше Серёга объяснял, что это яйцо твёрдое только снаружи, внутри же оно жидкое и надо как раз эту жидкость извлечь и вылить на сковородку. Но самое главное, эту жидкую субстанцию, которую снесла «интересным способом» курица, не надо дожаривать, чтобы она оставалась немного жидкой, – в этом случае туда можно макать хлеб и наслаждаться этим вкусом. Вы бы видели ошарашенное лицо Тэйру со сморщенным носом от неприязни услышанного и искривлёнными губами. Я уже хватался за живот от смеха. Серёга был обижен до глубины души, что его гастрономические предпочтения были восприняты не должным образом. Я ещё подлил ему масла в огонь, спросив, а не любит ли он запивать это молоком. Тэйру, конечно же, сразу заинтересовался этим продуктом и потребовал от Серёги песни о том, откуда берётся молоко, но Серёга только обиженно буркнул что-то и отвернулся.

Тэйру очень интересовался о местоположении нашей звёздной системы, но мы на этот вопрос не знали ответа. В качестве небесных ориентиров мы с Серёгой вспомнили всё, что могли: Млечный Путь, Большую и Малую Медведицу, Марс, Венеру, Сатурн, Юпитер. Но ему всё это было абсолютно незнакомо, он даже выразил свое удивление таким странным названиям.

Но про Солнце он слушал не перебивая, только уточнил про его цвет и температуру на Земле. Потом задумчиво произнёс: «Не скоро ещё эту звезду проглотят», и мы перешли к другим темам.

Вечером, после восхода соседней планеты, мы перекусили листьями дерева, на котором сидели. По вкусу они до боли напоминали рисовую кашу, чуть сладковатую и в меру солоноватую, после чего мы все легли спать прямо там, на дереве. Проснулись мы рано утром, ещё виднелся маленький краешек уходящей соседней планеты над горизонтом. Проснулись все одновременно, будто по будильнику. Тэйру спрыгнул с площадки, на которой мы спали, на ветку, расположенную гораздо ниже, расставив в стороны свои локти. Перья при этом создали подобие небольшого парашюта, и он при помощи такого положения рук спланировал на нужную ему ветку. Обратно он залез обычным способом. Это наводило на мысль, что летать он всё-таки не умеет. Вернулся он с обломками коры, которые бережно достал из своего бокового мешочка и протянул нам.

– По утрам мы всегда едим кору Кашэта, она освежает, заряжает энергией и очень полезна для зубов, – произнёс он.

С чисткой зубов, по крайней мере, стало всё ясно. Как объяснил Тэйру, местный народ просто ел кору определённых деревьев. Лично мне по вкусу эта кора напомнила охлаждённую газировку с мятой. Несомненно, в ней был какой-то набор витаминов, а приятным бонусом было то, что зубы становились крепче, при этом образовывался какой-то защитный слой, не позволяющий прилипнуть к ним всякой заразе, микробам, защищая таким образом их от разрушения. Или как выразился Тэйру: «Эти дары Кашэта защитят ваши ротовые кости от невидимого врага, и вы всегда сможете жить песней для окружающих». То, как он выражал свои мысли, или, может, сам перевод в нашей голове всегда нас очень забавили. Мы не сразу поняли фразу о песне для окружающих, но спустя некоторое время догадались: учитывая, что они разговаривают не как мы, а скорее, как птицы (щебечут, присвистывают, цокают и клацают), то потеря зубов для них означает полную немоту – без зубов они не смогут уже свистеть, а значит, уже и не смогут ничего сказать окружающим.

Я спросил у Тэйру, долго ли действует орех, который помогает нам понимать друг друга? Он ответил, что около одного сезона, но, что такое сезон и как это перевести на земное исчисление, я тогда так и не понял. После того, как мы съели по щепке коры, чтобы «почистить зубы», и после лёгкого завтрака мы снова уселись для разговора. Время песни Кашэта, как сказал Тэйру, ещё не пришло. Нам предстояло самое сложное: рассказать про людей. Я понимал, что стать первыми в истории человечества, кто начал диалог с внеземной цивилизацией, – это несказанное везение. Но нам было всего по одиннадцать лет. И одно дело – рассказывать про зверюшек, которые охотятся на других, другое дело – рассказать про человечество, постоянно ведущее какие-то войны и загрязняющее свою планету. Как ответственные за первый контакт, мы просто не имели права вселить неприязнь к нашей планете и ко всему человечеству. Впрочем, я пришёл к мысли, что мы не так уж и много сами знаем о нашей истории и нам ещё предстоит это изучать на школьных предметах. Но деваться нам было некуда, и мы продолжили наш рассказ.

Тэйру слушал нас внимательно. Первым делом он спросил: являемся ли мы взрослыми представителями своей расы и на какой стадии развития мы сейчас находимся среди наших соплеменников. Мы объяснили, что мы дети, но уже многое знаем и умеем. Дальше пошли объяснения про наших родителей, про наши жилища, про школу, про работу. Тэйру понимал, что такое работа, но не мог понять, при чём здесь какие-то деньги за работу, если вся она делается на благо человечества. Объяснения о том, что на деньги можно купить себе различные блага и жить лучше, чем другие, завели наш разговор в тупик. Наконец, решив для себя, что всё это от нехватки еды на нашей планете, по большей части из-за несъедобности земных древесных листьев и коры, Тэйру поставил на этом вопросе точку. Дальше последовало объяснение, что на нашей планете много стран и в них живут различные нации, разговаривающие на разных языках. Про то, что есть страны бедные, а есть страны жадные, которые постоянно пытаются навести свои порядки в бедных странах, пользуясь их беспомощностью; что есть страны маленькие и людям там так тесно, что им приходится строить дома до небес, а есть огромные и гостеприимные страны, как наша Россия, с большими просторами для человека и практически неиссякаемыми ресурсами, которая пытается помочь всем подряд, чем сильно раздражает те самые жадные страны. Про то, что между странами часто возникали войны. Рассказали и про самую главную в нашей истории Вторую мировую войну и про то, как наш простой русский народ (дети, женщины, мужчины, старики) восстал против самых жестоких завоевателей за всю историю планеты и как смог защитить от них не только нашу страну, но и всё человечество. Мы объяснили, что, несмотря на все эти междоусобицы и войны между странами, человек по своей природе хороший. Людям присущи такие качества, как доброта, отзывчивость, смелость, честность. И может, эти качества встречаются не у всех и не всегда, но в нашем мире добро и правда всегда побеждают зло, как бы сильно это зло не успело пустить свои корни в сердца людей.

Закончили мы наш рассказ уже в сумерках. Лишь дважды мы отвлекались на небольшие перерывы для еды, а заодно и спускались с дерева, чтобы насладиться нашим любимым арбузным соком. В этот день Тэйру мало нам задавал вопросов, но по нему было видно, что он был сильно впечатлён. Наконец, немного помолчав, Тэйру произнёс:

– Песнь Земли закончена. Я выслушал вас и принимаю вас своими братьями. Завтра будет песнь Кашэта, и я надеюсь, что и я стану достоин быть вашим братом. А теперь нужно отдохнуть.

И после этой фразы мы наконец легли спать в предвкушении самой интересной истории в нашей жизни – истории планеты Кашэт и её жителей.