Текст книги "По обе стороны фронтира"

Приходилось сдерживаться, но по молодости удавалось это не слишком.

– Ежели они тут рыщут, как бы на лагерь не вышли, – легко прочитал мысли начальника Бычехвостов.

– Ничего. Еще посмотрим, кто кого быстрей найдет, – недобро улыбнулся Бакланов.

– Это верно, – кивнул казак.

Можно ведь поспешать к своим да отходить побыстрее к тракту, а можно выследить врага да преподать ему такой урок, что вмиг позабудет про все коварные мысли. Да еще детям своим передаст, чтобы никогда ни на кого не нападали.

Земля вокруг была истоптана. Вырвались индейцы явно из-за той небольшой горушки. Следовательно, Кюхельбекер должен был удирать вон в ту сторону. Но как раз там свежих следов не просматривалось.

Обыскали едва не все окрест, нашли еще одно пятно крови, тут явно кого-то убили или ранили, но чиновник как сквозь землю провалился. Уже и по реке прошлись. Вдруг направил коня прямо по воде, благо неглубоко и возможно? Непонятно зачем, по твердой-то земле всяко быстрее, да барин, что с него взять?

Ничего.

Неужели ушел?

Но Бакланов вновь вспомнил неладного и неловкого барина и не поверил зародившейся мысли. Не мог такой ускакать. Не мог.

Хотя случается порою и невероятное.

Глава шестнадцатая

Штат Веракрус. Между сельвой и морем

Побережье практически не охранялось. Протяженность берега была настолько велика, что для этого потребовались бы весьма порядочные силы. И потом, на кого возложить задачу? На армию? Но борьба с контрабандой к ней не относится. На флот? Тот по мере возможностей патрулировал прибрежные воды, отлавливая иногда шхуны, пытавшиеся приткнуться в безлюдных местах. Другие же наверняка обходили редкие сторожевые суда и достигали своих целей. Тут островов вокруг без счета. Перекрыть все пути – никакого флота не хватит.

Всего и требовалось – знать о какой-нибудь сравнительно укромной бухте, находящейся вдали от рыбачьих поселений. Благо последних было немного.

И, разумеется, заранее договориться с теми, кто берет товар или же продает свой. Не ради же удовольствия – исключительно ради прибыли. Затем все еще надо перевести куда-то на лошадях, повозках – в зависимости от груза. В основном по бездорожью, чтобы не нарваться на какой-нибудь армейский или казачий патруль, полицию, еще каких-нибудь представителей государства. И опять – хорошо, когда просторы безмерны, а городов в сравнении с ними сравнительно немного. Не столь трудно обойти густонаселенные районы. Не Европа, где каждый клочок земли кому-то принадлежит и кем-то обрабатывается.

Контрабанда гораздо доходнее обычной торговли – хотя бы отсутствием всяких пошлин.

За сельвой, правда, немного следили. Власти помнили о скрывающихся где-то в лесных просторах повстанцах – раз те сами порою напоминали о себе. Но стадия активной борьбы давно миновала. Лезть в дебри – безнадежно. Блокировать сельву полностью – бессмысленно. Сколько тогда солдат надо держать непосредственно у опушки, да еще на неопределенный срок!

Когда-то пробовали выманить Фернандеса, однако самозваный генерал был не настолько глуп, чтобы вступать в безнадежный бой. В итоге на сельву просто махнули рукой. Опасность посчитали небольшой, в соответствии с этим держали несколько казачьих застав в тех местах, где к зеленому массиву близко подходили основные тракты. Не для боя, вся задача – заметить и доложить.

Разумеется, повстанцы прекрасно знали, где расположены посты. Имелись кое-какие доброхоты из числа местных жителей, да и лесные жители порою поодиночке или небольшими группами выбирались в большой мир. На лбу не написано, как ты относишься к власти. Военное положение никто не вводил, а уж уследить за жителями – возможно ли это? Свободный человек может свободно путешествовать. Если на то есть желание или какие-то причины.

Потому выхода повстанцев из сельвы никто не заметил. Место было выбрано соответствующее, вдалеке от дорог. Сельва здесь тянулась довольно далеко, плавно переходя из лесов дремучих в леса обычные.

За долгие годы борьбы Фернандес поневоле научился многому. Впереди и по сторонам главных сил шла разведка. Местность самым тщательным образом исследовалась на многие версты вокруг, даже зверь не сумел бы незаметно подобраться к движущейся в относительном порядке веренице людей, коней, повозок.

Артиллерию с собой не брали, повозки тоже, кроме продуктов, ничего не везли. Не вся, но весьма значительная часть повстанцев, одни мужчины, воины, без обременяющих в походах семей, направлялась к морю.

Ради важности миссии обходили стороной любую асиенду, любое поселение – в том числе и дружеские. Слухами земля полнится – даже в безлюдных местах.

И все же велика вина власти, заставляющей борцов с ней скрытно передвигаться туда, куда им по какой-либо причине требуется. Да еще постоянно озираться – не нападут ли сатрапы? Силы у них имеются…

Восток Великих Равнин

Индеец появился в лагере вечером. Взмыленная лошадь без слов оповещала, что позади остался не один десяток верст, причем проделанный отнюдь не шагом. Наездник тяжело спрыгнул на землю, невольно пошатнулся, но нашел в себе силы выпрямиться и выглядеть невозмутимым, как полагалось сыну его народа.

С хорошими вестями так скачут редко. Но тем не менее никто не спешил с расспросами. Подошли, конечно, приняли коня, выслушали пару фраз, оброненных гонцом, но никакого чрезмерного любопытства.

– Похоже, сейчас будет заседание совета, – спокойно заметил Соколов.

Посольство потихоньку готовилось к обратной дороге. Позади была Пляска Солнца, где офицеры присутствовали в качестве почетных гостей, совместные охоты на бизонов, взаимная демонстрация воинской удали, бесконечные переговоры с уточнениями деталей договоров и порядка помощи в случае необходимости. Лето закончилось, наступала осень. Пока спокойная, неторопливая, еще вся в воспоминаниях об уходящем лете. Собственно, цели были достигнуты; если что удерживало здесь Муравьева, так лишь простая вежливость. Нельзя же сразу сломя голову мчать назад! Несколько дней погоды не сделают, а раз хозяева просят погостить еще, почему бы не пойти им в том навстречу?

– По какому поводу на сей раз? – полковник спросил так, словно его спутник и советник просто обязан был знать все.

– Пока не ведаю. Но раз новости важные, нас наверняка пригласят послушать.

– Вы уверены в их важности?

Отвечать Соколов не стал. Зачем говорить об очевидном? Странная манера у всех белых – старательно рассуждать о понятном всем, словно проблема может решиться от количества произнесенных слов!

Впрочем, и Муравьев спрашивал больше по привычке.

Есаул оказался прав. Их позвали почти сразу же. Туда же, в огромное типи, уже направлялись вожди, как мирные, так и военные. Судя по количеству приглашенных, дело действительно намечалось нешуточным. Какой-нибудь пустяк отложили бы на более поздний час, когда все дела будут завершены и собрание превратится в своего рода подведение итогов за последнее время.

Рассаживались вокруг костра неторопливо, в определенном порядке. Муравьеву предназначалось почетное место рядом со старейшим вождем. Соколов сел тут же. Должен ведь кто-то переводить разговоры знатному гостю! Как и его ответы на могущие прозвучать вопросы.

К новостям приступать тоже не спешили. Вообще, вели себя так, словно ничего срочного не произошло. Собрались вечерком в приятной компании, поговорить, обсудить текущие дела.

Соответственно, первые прозвучавшие фразы были ни о чем. Гонец не уступал хозяевам во внешней бесстрастности. Сидел, как гость, заехавший к приятным во всех отношениях людям, да терпеливо ждал, пока перейдут к расспросам.

Наконец спросили. И лишь тогда поведано было главное, ради чего был проделан немалый путь.

– Пауни и синие куртки напали на стоянку. С пушками. Мы их не ждали. Все занимались делами. Не заметили, как подошли. И сразу начали стрелять, а затем – напали. Воины сражались храбро. Но врагов было намного больше. Не сосчитать. Пришлось отступить. Ночь помогла уйти от преследования. Но погибших много. Меня послали за помощью.

Соколов переводил Муравьеву тихо, чтобы не мешать остальным выслушивать донесение.

Понятно, на самом деле отступление было обыкновенным бегством. Даже при привычке индейцев к самым разным поворотам судьбы, паника была неизбежной. Вдобавок не одни ведь воины были в селении. Женщины, дети. Опять-таки, имущество у каждого… И – внезапность нападения.

Проще говоря, прошляпили. Не ожидали. А уж это и есть самое страшное.

По кругу пошла заветная трубка.

– Мы выступаем вместе с вами, – просто сказал Муравьев.

Конечно, никто не уполномочивал его воевать с соседями, более того, подобное было чревато осложнениями – вплоть до настоящей войны, однако договор подписан, и не столь важно, что еще не утвержден императором.

Война, не война, за данное слово надо отвечать.

Казачья сотня, драгуны – по местным масштабам порядочная сила. Жаль, артиллерии нет. Пара пушек весьма бы не помешала. Только как-то не принято при дипломатическом визите тащить с собой пушкарей.

Да и кто предполагал?..

Лица арапахо оставались привычно бесстрастными, однако слова полковника явно были восприняты с удовлетворением и немалой радостью.

Мелькнула запоздалая мысль – может, происходят обычные разборки между племенами? Раз на стоянку нападали не только представители Штатов, но и индейцы? Но до сих пор не было случая, чтобы Вашингтон послал солдат на помощь кому-нибудь из местных жителей. Вот привлечь в некоторых случаях аборигенов в качестве помощи – обычная практика. Так было в давних конфликтах между англичанами и французами, так было в годы борьбы за независимость, и вряд ли что-то могло поменяться в политике демократического государства.

Жаль, конечно, что нет тут родного полка, но и противник не настолько грозен. К тому же имеется надежда разрешить конфликт миром. Нападавшие не ожидают, что в дело вмешается третья сторона, и откуда им знать, сколько сил успели сюда перебросить новые союзники арапахо?

Когда послужишь не один год да пройдешь несколько компаний, начинаешь понимать: самые лучшие победы – те, где не пролито ни капли крови. Но чтобы так побеждать, надо постоянно быть готовым к схватке. Самой жестокой и бескомпромиссной.

Неподалеку от берегов

Осторожность в состоянии порою сыграть злую шутку. Вряд ли моряки обратили бы особое внимание на одинокий парус. Мало ли каботажников шляется вдоль берегов, перевозя мелкие грузы от одной деревушки к другой? Самая заурядная картина, какую только можно себе представить. И это не считая торговли более крупной, сосредоточенной в портовых городах. По водам-то грузы перевозить намного выгоднее.

Насторожило лишь одно. Завидев вдали фрегат под Андреевским флагом, шхуна резко повернула в сторону. И сразу возник закономерный вопрос: почему? С какой стати надо бояться хозяев здешних вод?

– За ними! – коротко распорядился вызванный из каюты Врангель.

И эхом отозвался стоявший на вахте Матюшкин:

– Свистать всех наверх! Поднять все паруса!

Призыв подхватила дудка боцмана, и сразу палуба наполнилась морскими служителями. Марсовые торопливо полезли на мачты, другие подхватили концы внизу.

Полотнища парусов раскрылись, поймали ветер, и ход фрегата стал нарастать. Неведомая шхуна была судном маневренным, где-нибудь среди островов имела бы немало шансов затеряться, но здесь, на ровной морской глади, преимущества были у фрегата. Благо килевание прошли как раз перед походом, и ничто не препятствовало продемонстрировать возможности корабля.

Хотя почему неведомая? Флаг-то на ней был – североамериканский.

Исход погони стал ясен через каких-либо полчаса. На беду беглецов, до заката времени хватало. Тем не менее шхуна все еще пыталась уйти. В расчете неведомо на что.

– Дайте предупредительный холостым, – распорядился Врангель.

Породистое вытянутое лицо барона было внешне бесстрастно.

Одно из баковых орудий громогласно выбросило клубы дыма. Дистанция была еще слишком большой для действенной стрельбы, так и выстрел пока являлся требованием, а не карой. Никто не собирался топить чужое судно, но влепить случайно одно-два ядра было в порядке вещей. Вернее, аргументов.

Намек на шхуне поняли. Замельтешили, убирая паруса, моряки. Судно повернулось к преследователям бортом, легло в дрейф.

– А ведь они наверняка сейчас будут потихоньку избавляться от нежелательного груза, – тихо высказал догадку Матюшкин.

– Думаете? – но сам Врангель разделял прозвучавшее предположение.

Нормальным мореплавателям нет причин убегать от военного корабля. Следовательно, шхуна принадлежит контрабандистам. Что они старались провести, или, напротив, увести, дело уже другое. Но неспроста же встали так, чтобы иметь возможность избавиться от компрометирующего груза! И даже не попытались доказать, мол, сбились с пути, шли не туда, вообще не собирались приставать к берегам Мексики.

Учитывая, что судовые документы наверняка поддельные, в голову приходило одно.

– Разрешите возглавить досмотровую партию? – Матюшкин воспользовался тем, что прочие офицеры находились вдалеке от капитана.

Впрочем, возражений со стороны Врангеля быть не могло. Старые соплаватели прекрасно знали друг друга.

– Хорошо, Федор Федорович. Только будьте внимательны. Они наверняка прячут там оружие.

– Я тоже так думаю, – согласился лейтенант. – Если не утопят его прежде, чем мы подойдем к ним вплотную. Оставят с десяток ружей, якобы принадлежащих экипажу. Но весьма надеюсь, что везут столько…

Сближение не отняло много времени. Конечно, не пять минут и даже не десять, но по морским меркам подошли сравнительно быстро. Переезд на шлюпке занял еще меньше времени.

– Не понимаю, – шкипер тянул слова, словно ему некуда было спешить. – На каком основании вы меня задерживаете?

– По подозрению в контрабанде. – Матюшкин не стал говорить – если бы не попытка к бегству, они бы вообще не обратили на шхуну внимания.

– Но мы следуем в Панаму, и наши торговые дела вас не касаются…

– Вы следуете вдоль русских берегов, – вежливо улыбнулся Матюшкин. – Потрудитесь предъявить документы и груз.

И уже по-русски обратился к сопровождающим его людям:

– Степаныч, переверни эту посуду сверху донизу. Не могли же они успеть выкинуть все!

– Будет сделано, ваше благородие! – вытянулся унтер-офицер.

– В первую очередь ищите любое оружие, порох. В крайнем случае – следы.

При последних словах Матюшкин красноречиво посмотрел на палубу. Давно не мытая, грязная и потому являющаяся косвенной уликой. Буквально видно было, что по ней недавно что-то волокли, и в числе этого явно был минимум один бочонок с порохом. Вон, целая дорожка образовалась. Побили и не заметили в спешке.

Но все ли успели отправить за борт?

Хотелось надеяться, не все.

Восток Великих Равнин

Плохо, когда начальство над армией не сосредоточено в одних руках. Однако убедить союзников в этом Муравьеву до конца не удалось. Те откровенно рвались в бой, стремились навалиться всеми силами сразу без каких-либо тактик и стратегий, и пришлось приложить немало сил, чтобы придать собравшимся воинам некое подобие порядка. Равно как и настоять на том, чтобы прежде вступить в переговоры и лишь в случае неудачи устроить врагу генеральную баталию.

Каждый индеец по отдельности был отличным воином. Но армия – не скопище отдельных единиц, а единый организм. И вот в качестве организма индейское воинство оставляло желать лучшего. Даже казаки, в правильном сражении проигрывающие регулярной кавалерии, были намного выше повелителей Равнин.

Но и противник, как помнил Муравьев, особой подготовкой не блистал. Даже регулярная армия Северо-Американских Штатов по сути своей являлась полумилиционным формированием. По меркам Европы, разумеется.

Если бы в распоряжении был свой полк! С другой стороны, откуда врагу знать, кто и в каких силах перед ним?

Разведчиками индейцы были прирожденными. Соответственно, оставалось поручить им узнать о неприятеле все и в то же время не дать проделать это врагу. Пусть гадают, сколько тут в распоряжении Муравьева войск. Еще подыскать позицию, благо территория арапахо, и уж они обязаны ее знать.

В поход выступили на второй день. Больше тысячи индейцев, практически все воины, находившиеся в главном селении и поблизости от него. Конные, вооруженные, многие – полученными с Муравьевым ружьями. По дороге силы росли, как невиданный в здешних краях снежный ком. Арапахо прибывали отовсюду, из самых дальних кочевий, едва заслышав грозную весть о нападении. Мелкими партиями и довольно большими отрядами, безошибочно находя в движении своих. Численность «армии» за каких-то пару дней выросла минимум в полтора раза. Правильного подсчета никто не вел. Индейцы вообще не привыкли оперировать точными цифрами. Как не привыкли разбиваться на конкретные подразделения. Объединение семей, своего рода – кланы, пусть с вождями во главе, но все же…

Как ни пытался Муравьев и его несколько офицеров втолковать необходимость четкой организации, их старания пропали впустую. Предки ничего подобного не завещали – и об эту нехитрую истину разбивались все аргументы союзников.

Скоро стали поступать данные разведки. Полковник договорился хотя бы об одном – посылать с дозорами казаков из числа индейцев. Даже переодевал их под новых союзников, чтобы противник до конца не знал, кто перед ним. Они хотя бы уже умели правильно расценивать силы врага, и потому Николай Николаевич довольно быстро смог представить, кто ему противостоит. Выходило, собственно «синих курток», как называли американские войска индейцы, было две с половиной сотни. Главным образом пехота, но и кавалеристов имелось десятков пять – где-то около эскадрона, если брать по штатам североамериканской армии. Орудий всего было четыре. Большего для подобных экспедиций не требовалось. Пожалуй, еще было перебором, учитывая потребную прислугу, перевозку боевых припасов и все прочее, необходимое для артиллерии. Очевидно, главным делом нападавшие хотели устрашить врага. Пушек-то ни одно из племен не имело.

Пауни, по самым скромным подсчетам, шло за полторы тысячи. Но вполне возможно – и все две. Как и арапахо, союзное Вашингтону племя организации не признавало. На походе широко раскидывались во все стороны. То подходили к главным силам, то отдалялись от них, занимались охотой, пытались выследить вражеских разведчиков, сами отправлялись в дозоры.

С последними пауни не повезло. Несколько разъездов было отражено на самых дальних подступах, а две группы подкараулены в засаде и уничтожены практически целиком. Потому у Муравьева имелась надежда, что появление казаков будет для врага неприятным сюрпризом.

Пригодное место для схватки подсказал Белый Медведь. Тот самый, что приезжал в составе посольства. Он был одним из немногих, кто относился к североамериканцам с нескрываемой ненавистью и даже был готов принять кое-какие приемы у объявившихся союзников. Включая подобие организации. Но, увы, тут его никто не поддержал.

Муравьев побывал на рекогносцировке, и местность ему понравилась.

– Смотри – довольно ровная степь дает возможность действовать кавалерии, – поучал он племянника. Но с левого фланга мы прикрыты речкой, и здесь обойти нас невозможно. А с правого холмы позволят нам загодя скрытно отправить туда отряд, дабы действовать не фронтально. Если враг попадется на уловку и попробует подойти поближе, будут все шансы не просто зависнуть у него на фланге, но и выйти в тыл. При должном натиске мы можем вообще захватить неприятеля врасплох и нанести ему решительное положение. Но, надеюсь, непосредственно до боя не дойдет.

Андрей взглянул на дядю, безмолвно вопрошая: почему? Есть враг, следовательно, его надо уничтожить. Пороховой дым, решительная атака, кавалерийская сеча… Даже пушки, которые необходимо захватить. Захват же стреляющей батареи – это верный Георгий. Мечта всех офицеров, а уж получить его в чине подпоручика…

– Повторяю еще раз, – прекрасно понял порыв племянника полковник. Даже тон его стал скучным, мол, давно надо понимать простейшие вещи. – Политика нашего императора носит исключительно миролюбивый характер и направлена на сохранение сложившегося порядка. Не только в Европе, но и в Азии и Америке. Интересы России не требуют приращения территорий, коих без того достаточно. Поднимать оружие первым Государь не стал, даже когда полчища Наполеона стояли у наших границ. Тем более нет смысла воевать с Северо-Американскими Штатами. Да, у нас имеется ряд разногласий, однако это не повод для открытия военных действий. Между тем уничтожение подразделения чужой армии может стать поводом для компании. Отсюда наша главная задача – сделать так, чтобы вторгшиеся на территорию союзников войска были отражены, но и баталии при сем не произошло.

– Но нападение…

– Мы заключили договор, чтобы защищать, а не карать. Наша цель – сделать так, чтобы случившееся больше никогда не повторилось. И постараться избежать войны между странами – если таковое возможно и не уронит чести нашего знамени.

Подпоручик вздохнул. Он понимал – не дело субалтерна и даже полковника устраивать войны. Хотя, разумеется, хотелось совершить подвиги на поле чести.

Есть такие слова – субординация и дисциплина. И над ними – лишь политика императора. И никуда от них не деться…