Текст книги "Здесь, в темноте"

Глава 11
Конфиденциальность

Ближе к утру меня преследуют другие сны, и, хотя я не могу вспомнить их в деталях, они делают меня нервной и затуманенной настолько, что даже крепкий кофе не помогает. Я вытряхиваю из банки лоразепам и ломаю таблетку большим пальцем, проглатывая большую половину. У кого-то ноготь для порошка, а у меня бензо-большой-палец.

Успокоенная препаратом, я сочиняю свои пятьсот слов о пьесе Хросвиты, начиная с сути рецензии, лишь затем приступаю к вступлению. Я отправляю файл по электронной почте вместе с предложенным заголовком «Грудь как намерение», который, я знаю, будет часто выскакивать в Интернете. Нажимая кнопку «отправить», я вспоминаю, как Роджер время от времени подталкивал меня к тому, чтобы я активнее вела социальные сети – зарегистрировалась в Instagram, приберегла свои остроты для Twitter. До сих пор я сопротивлялась. Однако Нора гораздо менее упрямая. Если Luck Be A Lady будет искать ее, разве они не ожидают, увидеть онлайн-след 46-го размера?

Я не общительный человек, ни в Сети, ни вне ее, и по большей части не знаю, что нужно для создания заслуживающего доверия профиля. Неудивительно, что Жюстин преуспевает в социальных сетях. У нее почти сто тысяч подписчиков в Instagram, и она монетизировала тихий уголок YouTube, пока какой-то кайфоломщик не назвал ее видео со скороговорками непристойным. Справедливости ради, абсолютно по делу. Но я не могу просить Жюстин о помощи. Даже подготовленное мной алиби – эта фальшивая статья о журналисте, внедренном в актерскую среду, – заставило бы ее насторожиться. Она знает, что происходит, когда я веду себя не как я.

Поэтому, понимая, что это то, чего я не должна делать, и наслаждаясь острым, болезненным чувством того, что я все равно это делаю, я набираю номер Чарли. Я дала ему свой номер, как и обещала, но за неделю, прошедшую с тех пор, как мы переспали, я отвечала на его сообщения минимальным количеством символов. Услышав мой голос, он отвечает с щенячьим рвением. Я благодарна, что невозможно лизнуть меня через телефон.

– Привет! – восклицает он. – Это же мой старый приятель Номер Скрыт.

– Это дешевый способ сохранить ореол таинственности. – Я откидываюсь на спинку на подушку. – Как погода в помещении?

– Неплохо. Коринн тестировала эффект града. Я не думаю, что мы когда-нибудь получим разрешение. Одна из фишек попала Даррену в глаз и наполовину ослепила его, поэтому он носит повязку и отпускает кучу пиратских шуток. Но все хорошо. Как дела? Театральный сезон для тебя еще не завершился?

– Вообще-то, я свободна сегодня вечером…

– Отлично! Не хочешь поужинать? Или, может, сходить на концерт? У меня есть друг, который дает концерт Ред Хуке…

– Поужинать можно. – Я улыбаюсь, чтобы смягчить свой голос. – Но сначала мне нужна услуга. Ты сказал, что ведешь инсту Джека Фроста?

– Да. Конечно. Тебе что-то нужно?

– Ничего сложного. В основном социальные сети. Я объясню позже. Во сколько ты заканчиваешь работу?

– Около пяти. Тогда почему бы тебе не зайти на склад? И, может быть…

– Конечно, Чарли. Так и сделаю, – говорю я, уже занося палец над кнопкой завершения. – Увидимся вечером.

Я проверяю свою электронную почту. Роджер ответил, дополнив мой черновик несколькими просьбами о разъяснениях и своими обычными замечаниями о наречиях. Он также удалил большую часть моей наиболее вопиющей игры слов, но поскольку я пишу эти каламбуры только для него, я не возражаю. Перерабатывая статью, я обдумываю предстоящую неделю. Я надеялась придерживаться сокращенного расписания театров, но, если повезет, и казино наймет Нору, обязанности секретаря в приемной не оставят много времени на правки и фоторепортажи, даже если предположить, что у нее будет щедрый обеденный перерыв. Так что возьму отпуск. Проблем возникнуть не должно. У меня в запасе много отпускных дней.

Честно говоря, я не могла выбрать лучшего времени, чтобы уйти. К середине декабря почти все значимые шоу уже давно открылись. Остаются только сезонные постановки, которые редко предлагают что-то похожее на катарсис. Так что, хотя я скорее съем старые ботинки своих персонажей, чем уступлю Калебу еще несколько дюймов в колонке, он может справиться с рождественскими кабаре. Кроме того, когда я, наконец, рассказала Роджеру, как Дэвид Адлер солгал о работе в группе критиков, его это не смутило. И он не упоминал должность главного критика, разве что под давлением. Может быть, мое краткое отсутствие заставит его сердце полюбить меня больше, если его забитые артерии позволят это. Или, может быть, мне следует признать, что ничто из того, что я делала, – ни рейв, ни слэм, ни яркие обороты речи, – ни на йоту не приблизили меня к работе.

Отправив свои правки, я набираю номер Роджера и слышу, как он жует, приветствуя меня.

– Роджер, ты же знаешь, что я не хожу в отпуск?

– Конечно, – отвечает он со звуком чего-то, что может быть салфеткой или, возможно, рулетом из лаваша, бьющему по динамику. – У тебя где-то припрятано несколько месяцев. И личные дни тоже.

– Ну, я бы хотела воспользоваться частью. Всего на неделю. На следующей неделе, если можно.

– Конечно можно. Молодец, Вив. Собираешься в хорошее место?

Я быстро придумываю пункт назначения.

– Не особо. И прежде, чем ты спросишь, бикини не предусмотрено. Моя незамужняя тетя чувствует себя брошенной, поэтому я направляюсь в Нью-Гэмпшир, чтобы подкрепиться вкусняшками и на удивление крепким гоголем-моголем. Я уезжаю в понедельник и возвращаюсь поздно вечером в пятницу, так что я все еще могу посетить выставку эльфов, если нужно. Пойдет? – Я не говорила Роджеру, что моя тетя умерла, даже Жюстин не в курсе. Это забавно – почти забавно – что после смерти она предоставляет мне то, чего никогда не могла при жизни: помощь, поддержку, предполагаемое место убежища.

– Конечно. Но ты уверена, что тебе нужна только неделя? Не лучше ли тебе остаться на Рождество?

– Если бы ты познакомился с этой женщиной, ты бы понял, что праздничное настроение – не ее формат, – говорю я, поправляя несколько афиш, пока мы болтаем. – Ее представление о безбашенном веселье предполагает включение центрального отопления. Я вернусь в Нью-Йорк задолго до того, как Санта откроет все вентиляционные отверстия.

– Так ты зайдешь к нам? Шерил было бы приятно. Придите все неверующие и так далее.

– Я скажу Санте, чтобы он отправил мои подарки на Верхнюю Западную.

Я провожу день, разбираясь с предысторией Норы, и вскоре я бегу к автобусу, который мчит меня по Первой авеню, а затем на запад по Четырнадцатой. Через поцарапанные окна я вижу город, окутанный серой дымкой, сквозь которую не проникают рождественские огни. Небо, здания и тротуар – все сливается в один и тот же вялый оттенок, который подчеркивают только слишком яркие баннеры, рекламирующие магазины New dollar и закусочные Slice. Я выхожу из автобуса в туман и чувствую, что сама становлюсь все более туманной, все более серой – я ни Нора, ни Вивиан, ни кто-либо другой.

К тому времени, как я добираюсь до склада, уже совсем темно. Когда Чарли открывает дверь, я обнаруживаю, что внутри светло и душно. Он улыбается мне, и я отражаю улыбку, поднимая бутылку шираз, которую купила по дороге.

– Подумала, тебе пойдет этот цвет, – говорю я.

– Привет! Спасибо. – Он подходит, чтобы поцеловать меня в щеку, бутылка неловко застревает между нами, словно неодобряющий компаньон. – Заходи и рассказывай, что тебе нужно.

Чарли усаживает меня за один из рабочих столов и открывает свой ноутбук, я рассказываю историю, которую приготовила.

– Я пишу статью о жизни работающего актера. Партисипативная журналистика. План состоит в том, чтобы вооружиться фальшивым именем, фальшивыми документами, фальшивым резюме и посмотреть, смогу ли я найти работу. Затем я напишу о своем опыте, о том, насколько индустрия бесчеловечна, удобна ли постель, через которую получают роли и тому подобное. – Я жду его ответной улыбки. Без результата. Я продолжаю. – Мне нужно создать базовое присутствие в Интернете. Просто на случай, если какой-нибудь продюсер или режиссер решит разыскать меня в Сети.

– И тебя не волнует, что кто-то, кто знает тебя как критика, может узнать тебя?

– Не думаю. Я провожу ночи по другую сторону баррикад. Кроме того, удивительно, что может сделать небольшая смена костюма. Об этом говорят все комедии Шекспира. – Я достаю из сумки парик и машу им Чарли. – Познакомься с Норой Л. Дузе. Мое альтер эго, инженю. Напялю парик и сделаю портретный снимок, который ты загрузишь для фото профиля. А потом, может быть, еще несколько.

– Звучит интересно, – говорит он. – У тебя есть адрес ее электронной почты? Биография?

– Да, LaDuse в Gmail. Заглавная L. Заглавная D. Все в одно слово. Я отправила тебе пароль по электронной почте. И перед отъездом я отправила тебе несколько файлов, кое-какие материалы по Норе, которые я доработала – резюме, прошлые заслуги и тому подобное. Она пару лет назад окончила SUNY, и с тех пор, как переехала в город, подрабатывала официанткой и снялась в нескольких студенческих фильмах, сможешь добавить это?

– Справлюсь, – говорит Чарли.

Пока он склоняется над экраном, я направляюсь в ванную легкой походкой Норы, которую я нарабатываю. Там я поправляю парик, распушая пряди, и наношу блеск до тех пор, пока мои губы не выглядят так, будто с них содрали кожу. Я с трудом узнаю себя в зеркале, что, конечно, и является моей целью, но зеркало, свет и лицо, смотрящее на меня в ответ, кажутся мне все более далекими. Я хватаюсь за края раковины так, что костяшки пальцев белеют. Это твои пальцы, говорю я себе. Твоя рука, твоя ладонь. И в какой-то степени это работает. Но когда я выхожу обратно за дверь, пальцы на ощупь так же похожи на пальцы Норы, как и мои собственные.

Когда я возвращаюсь, Чарли отрывает взгляд от своего компьютера.

– Вау, ты выглядишь…

– Моложе? Тупее? Может даже веселее?

– Ты выглядишь великолепно.

Держа телефон так далеко, как только может дотянуться правая рука, я прислоняюсь к шлакоблочной стене и кривляюсь в череде ухмылок, надутых губ и прочего, глядя вверх сквозь ресницы. Сменив рубашку и собрав парик в пучок на макушке, я повторяю упражнение. Я отправляю фотографии по электронной почте Чарли, и он загружает их, его пальцы порхают по клавиатуре. Хореография в миниатюре.

– Итак, вот базовый шаблон. – Он поворачивает ноутбук ко мне и показывает страницу в Instagram. – Нам не нужно много заполнять, пока мы выбираем максимальные настройки конфиденциальности. Таким образом, если какой-либо директор по кастингу при проверке найдет тебя, то увидит только имя, лицо и город, но никто не увидит, сколько у тебя подписчиков или что мы оставили большинство информационных полей пустыми. Тебе нужны все настройки конфиденциальности, верно?

Сказать, что я ценю свою личную жизнь, все равно что предположить, что у Стриндберга время от времени возникали проблемы с девушками. Я сомневаюсь, что это так же верно для Норы, но это упрощает задачу.

– Конечно, – говорю я. – Если кто-нибудь спросит, я просто сделаю чрезвычайно кроткий вид и пробормочу что-нибудь о плохом парне и сталкинге.

– Кроткий? Правда? Хотел бы я посмотреть.

– Поверь, не хотел бы, – говорю я, рискуя надуться, как Нора.

– Нет. – Чарли смеется. – Ты права. Не хотел бы. Ладно. Instagram готов. Теперь я позабочусь, чтобы она появилась на других сайтах. LinkedIn, Facebook, еще на нескольких. Дай мне полчаса.

Оставшись одна, я снимаю парик и затем неторопливо хожу по студии, проводя руками по переплетению проводов и трубок, удивляясь, как такие прочные, такие обычные материалы могут создавать что-то столь преходящее, как туман, снег или дымка. Я задаюсь вопросом, как моя собственная плоть, это особое сочетание крови, костей и нервов, изменится для Норы, как мои глаза станут ее глазами, мой голос – ее голосом, моя занятая голова и слишком маленькое сердечко – ее собственными. Я приношу свои предварительные извинения за нашу общую печень и плохое кровообращение.

На кухне я мою руки, беру штопор и пару кофейных кружек. Я наполовину наполняю одну кружку и проглатываю ее в лечебных целях, позволяя танинам прокатиться по моим зубам и вниз по горлу, а их горечи свести меня с ума. Затем я наполняю обе и возвращаюсь к Чарли, осторожно, чтобы не расплескать напиток.

– Почти готово, – говорит он. – Просто включаю имя Норы в актерский состав «Старшекурсницы из Оклахомы!» и добавляю ее в список участников фестиваля Fringe Festival. Я отметил ее на паре фотографий, но только на больших групповых снимках. Хочешь посмотреть?

Он открывает новое окно и вводит полное имя Норы в поле поиска. Вверху ссылка на мою новую страницу в Facebook, а несколькими сантиметрами ниже – объявление о студенческом фильме, показ которого состоялся в сентябре прошлого года.

– Она знаменита.

– И у нее уже есть два запроса в друзья. – Он нажимает «Открыть Facebook». – Для всего, имя пользователя – электронная почта. Пароль – тот, который ты предоставила: «NoraNoraNora111». Смотри. – Он нажимает на вкладку с изображениями, и там появляются медовые волосы и безукоризненная улыбка Норы, потом черно-белый вариант, а затем в приглушенном свете, за которыми следуют групповые снимки, о которых он упоминал.

– Боже, Чарли, ювелирная работа, золото, платина. – Я протягиваю ему кружку с надписью «Лучшая бабушка в мире» и чокаюсь с ним.

– За жизнь, – говорит Чарли.

– За другую жизнь.

Может быть, я встревожена, может быть, мне скучно, может быть, я изголодалась по соленому, лимонному вкусу его кожи, но я снова хочу Чарли. Прежде чем я отдамся Норе, я хочу, хотя бы раз, сыграть кого-нибудь другого: девушку, которую он видит в своих красивых зеленых глазах, девушку, которой я могла бы быть. Я встаю из-за стола и иду к демонстрационному залу, задерживаясь под металлическим ящиком. Обернувшись через плечо, я спрашиваю:

– Что нужно сделать, чтобы включить снежное Рождество?

Чарли нажимает несколько кнопок на консоли, а затем присоединяется ко мне, его грудь прижимается к моей спине, руки обнимают меня за плечи, когда снег начинает летать вокруг нас. Несколько хлопьев вьются в опасной близости от моего вина.

– Лучше допить, – говорю я. – Не думаю, что мыло улучшает вкусовые характеристики.

– Неважно, – бросает он.

– Важно, – возражаю я. – Очень важно.

Снег кружится вокруг носков моих ботинок, застревает в волосах. Уклоняясь от его рук и расплескивая лишь самую незначительную каплю вина, я соскальзываю на пол почти элегантным движением и притягиваю Чарли к себе.

– Давай сделаем снежных ангелов? – сладко предлагаю я. – Или что-нибудь чуть более грязное?

Он слегка отстраняется.

– Ты уверена, что не хочешь перекусить? И вечером спектакль…

– Я не голодна и не хожу в Бруклин, если только за это не платит журнал. – Я тянусь, чтобы поцеловать его, но он отстраняется.

– Вивиан, – говорит он, – ты мне действительно нравишься.

– Ну, ты мне тоже нравишься, – отвечаю я. – И иногда, когда мальчик и девочка очень нравятся друг другу…

– Нет, – говорит он. – Я не хочу этого делать. То есть хочу. Конечно хочу. Но не так. Я хочу узнать тебя получше.

– Чарли, мы пообедали, мы выпили, у нас уже был секс, и давай не забывать, что я упала в обморок в твоих объятиях. Другие пары съезжаются по менее весомым причинам. Ты знаешь меня так же хорошо, как и все остальные. – Что почти верно и, по крайней мере, немного удручает. – Если тебе от этого станет легче, можешь даже потом пригласить меня на ужин. Или я тебя приглашу. Что скажешь?

Я улыбаюсь, но это не моя улыбка, потому что теперь я понимаю, что та, кто я есть, кем я позволяю себе быть, – это не то, чего хочет Чарли. Эта улыбка слаще, мармеладнее, девчачья, как у Норы, и это срабатывает.

Но как только мы начинаем целоваться, звонит мой телефон.

– Прости, – отстраняясь я. – Одну секунду. Я пообещала журналу, что буду доступна в любое время.

Чарли пожимает плечами, отводя взгляд в пол, когда я открываю телефон. Это не из журнала. Сообщение от Дестайна. «Мне нужно тебя увидеть». Это что-то делает со мной, с моим животом и ниже.

И я могла бы пойти к нему. Но Нора не хочет. Так что я тоже не хочу.

– Ничего серьезного, – говорю я Чарли. – Ничего. – Я поднимаю лицо вверх и позволяю ненастоящему снегу растаять на моей коже, окутывая меня вуалью. – Поцелуй меня, – нежно прошу я. Совсем как Нора.

Глава 12
Человеческие ресурсы

Одно из моих достижений: стать взрослой, ни разу не одевшись как взрослая. Никого не волнует, что носят журналисты. Собеседование в отдел проверки фактов много лет назад? Я появилась в джинсах, армейских ботинках с четырнадцатью люверсами и кардигане, который погрызла моль. Я все равно получила работу. Как следствие, мне почти нечего надеть на собеседование в Luck Be A Lady, это я понимаю рано утром в понедельник, когда рассматриваю содержимое своего гардероба, разбросанное по одеялу, как геологические пласты. Единственная подходящая одежда – черное платье, которое я надела на похороны мамы. Я сочетаю его с черными колготками, черными ботинками и тем же серым блейзером, который был на мне, когда я познакомилась с Дэвидом Адлером. Наряд слишком мрачный для Норы, какой я ее задумала, но я пренебрегла бюджетом на костюм, так что выбирать не приходится. Я снимаю парик с бутылки из-под водки и закрепляю его на голове, стягивая пряди назад в подобие шиньона, закрепляя их пригоршней заколок, затем полирую ногти и завершаю нанесением тонирующего блеска и спрея Je Reviens. Очистив свой бумажник от всего, связанного с Вивиан, и заменив это скудным удостоверением личности Норы, я кладу его в свою сумочку вместе с другими принадлежностями – копией ее резюме, ручками, блокнотом для записей, свежими выпусками Backstage и Vogue, одноразовым телефоном, который я купила в киоске неподалеку. В кармане на молнии я прячу свой настоящий телефон.

Пока я ищу место в поезде, я составляю план предстоящей сцены, как советовали мои учителя по актерскому мастерству. Моя мотивация – получить доходную работу секретарем в приемной. Мое действие – прийти на собеседование и ответить на вопросы с теплотой и профессионализмом. Узнать больше о прошлом Дэвида Адлера и компании, которая когда-то лишила его зарплаты? И хотя я знаю о связанных с этим рисках, я не могу притворяться, что мне это не нравится. У меня такое ощущение легкости в животе, которое я испытывала раньше, как раз перед тем, как выйти на сцену и почувствовать жар, яркий свет и объятия огней, более приятных, чем у поезда.

– Я Нора, – шепчу я себе под нос, когда поезд замедляет ход и останавливается. – Я Нора. Я позавтракала в баре и выпила легкий кофе, и теперь еду на собеседование. Я не могу снова просрочить арендную плату, так что мне действительно нужна эта работа.

В транспортном управлении я прохожу мимо автобусных остановок и журнальных лавок, пока не выхожу на Сорок первую, продолжая движение на запад и немного на юг, пока не стихают неон и суета. На мгновение мне кажется, что я вижу человека в красной кепке, но красных кепок, кепок всех цветов, в городской жизни более чем достаточно. И это проблема Вивиан, а не Норы. Никому и в голову не придет следить за мной, когда я так выгляжу. Не успеваю я опомниться, как Нора уже стоит в тени дома, адрес которого дал Радж Патель, высокого бежевого здания недалеко от Вест-Сайдского шоссе, построенного в бруталистском стиле, которое мог спроектировать только архитектор, которого недолюбили в детстве. Я регистрируюсь у охранника, который смотрит мыльную оперу на своем телефоне и едва бросает взгляд на мое поддельное удостоверение личности. Короткая поездка на лифте, еще более короткая прогулка по узкому коридору, и я оказываюсь у коричневой двери номера 516. Блестящий плакат, красным по белому, объявляет «Luck Be a Lady, LLC», последнее известное место работы Дэвида Адлера. Я смотрю на свои бледно-розовые ногти, готовлю улыбку Норы, делаю глубокий вдох через нос, выдох через рот, затем толкаю дверь, которая распахивается легче, чем я ожидала, и, спотыкаясь, вхожу в офис.

Назвать его невзрачным значило бы переоценивать заслуги декоратора. Он выглядит почти необитаемым. В главной комнате я вижу пару разномастных картотечных шкафов и письменный стол, который кажется слишком хлипким, а на нем – стационарный телефон. Ковер безликий – бежевый, серый, за исключением вызывающих беспокойство пятен. Люминесцентные панели на потолке издают слабое гудение угнетенного пчелиного улья. Рядом с окном стоит еще один шаткий столик с чем-то вроде пластиковой кофеварки, которая создает кофе такую плохую репутацию, что на нее стоит подать в суд.

Как раз в этот момент открывается внутренняя дверь, и в комнату входит мужчина южноазиатской внешности, с пышными черными волосами, наметившимся двойным подбородком и галстуком в цветочек, кричащим и таким безвкусным, что мне хочется закрыть глаза.

– Привет, ты Нора? Отлично, великолепно. Радж Патель. Добро пожаловать. Мы как раз заканчивали утреннее собрание. – Он указывает на розовую картонную коробку, которую держит под мышкой. – Даниш?

– О боже! – В моем голосе слышится радость. – Спасибо, но мне нельзя. Я на безглютеновой диете, которую порекомендовала моя учительница по вокалу. Это ужас!

– Ух ты, – говорит он. – Жестко. В любом случае, здорово, что ты пришла. Очень здорово. Как ты, наверное, уже поняла, большинство наших инженеров и программистов работают удаленно, но именно здесь находится сердце компании. По крайней мере, так написано в налоговых документах! Пойдем в мой офис.

Он ведет меня через другую дверь и садится за несколько более солидный стол, жестом приглашая сесть на стул напротив и запихивая коробку из-под выпечки в слишком маленькое мусорное ведро.

– Позволь мне еще раз просмотреть твое резюме. – Он вводит несколько команд на устаревшем компьютере.

На самом деле, ничто в офисе не выглядит не устаревшим – ни светильники, ни мебель, ни пыльные жалюзи. И, конечно, ни сам Радж. Вдоль стен – пара плакатов без рамок, на одном – снимок Rat Pack, на другом – реклама покерного турнира знаменитостей 2015 года. Рядом с компьютером Радж установил точную копию колеса рулетки и несколько картин в рамках, все под углом от меня. Виртуальные пит-боссы Luck Be a Lady, похоже, не слишком тратятся на накладные расходы. Я бывала в настоящих казино – один раз в Атлантик-Сити, еще раз в резервации в Коннектикуте – и распознала в каждом своего рода иммерсивный театр, тематический парк, стремящийся избавить своих гостей от внешнего мира и погрузить их в новый мир с его особыми ритуалами, правилами и содержанием кислорода. Этот офис, напротив, напоминает одну из тех пьес вне Бродвея, которые не могут позволить себе подходящего сценографа и обходятся тем, что имеется в продаже Goodwill во время недели технологий.

Наконец Радж отворачивается от экрана, и я растягиваю лицо в улыбке.

– Итак, касаемо самой работы, – говорит он. – В последнее время мы потеряли нескольких сотрудников. Вот почему мы нанимаем людей в такой спешке. Мы возьмем любого. Шучу! Но ты сказала, что у тебя есть опыт работы на телефоне?

– Ага, – говорю я. – Уйма!

– Отлично, отлично. Честно говоря, у администратора сейчас не так много трафика. Большая часть общения происходит онлайн. Но если ты отвечаешь на звонки, значит, остальные могут заниматься своей очень важной работой. Последняя администраторша ушла в декрет. Если она захочет вернуться, мы обязаны вернуть ее. Чертовы равные возможности трудоустройства, да? Но, вероятно, она этого не захочет, а это значит, что для тебя это может стать началом успешной карьеры! Позволь мне рассказать немного о компании и показать тебе тут все, а затем мы начнем собеседование. Сойдет?

– Лучше, чем сойдет! – Мой голос подбадривает аудиторию из двух человек.

– Отлично, отлично. Сначала рассказ. Потом экскурсия. Luck Be A Lady – сокращенно LBAL – это авангардная интернет-компания.

– Ух ты! Я постоянно пользуюсь Интернетом.

– Мы предлагаем онлайн-пользователям испытать азарт и внутренний трепет, эмоции как в элитном казино, и все это в уединении их офиса или дома. Без бесплатных напитков и официанток с сигарами, но мы работаем над этим! Шучу! Увлекаешься азартными играми?

Только с моим здоровьем и благополучием.

– Ой, ну, я иногда покупаю лотерейные билеты.

– Это почти то же самое, но на гораздо более высоком уровне. Мы пока не являемся одним из ведущих сайтов для азартных игр, но у нас репутация отличного сервиса и конкурентоспособных выплат, число наших пользователей растет даже быстрее, чем по нашим первоначальным прогнозам. Мы круты. Скоро мы запустим рекламную кампанию, которая должна увеличить поток людей. Это будет грандиозно, грандиозно! – Его пальцы бегают по клавиатуре, и он поворачивает монитор ко мне. – Смотри.

На экране я вижу карикатуру на женщину, склонившуюся над столом для игры в кости, одетую в платье с таким глубоким вырезом, что ее груди так и грозятся выскочить. В ее обширном декольте уютно устроилась пара красно-белых игральных костей. Заголовок гласит: «Тебе повезет!» URL-адрес Luck Be A Lady приведен ниже.

Я видала рекламу пива возвышеннее и продуманнее.

– Такое бросается в глаза! – Ага, как острая палка.

– Да, от этого цифры взлетят на воздух. Типа, бум! – Он имитирует еще несколько звуковых эффектов, затем откашливается. – Итак, сам сервер в офшоре. И, как я уже сказал, большинство наших программистов работают удаленно. У нас есть пара дизайнеров на Гуаме. Чертовом Гуаме! Но позволь мне показать то, что я называю командным центром.

Он отводит меня обратно в главный офис, а затем провожает через дверь, из которой он появился в первый раз. За парными столами сидят белый мужчина с мрачным лицом, лысеющий блондин с козлиной бородкой, с плечами, наводящими на мысль о занятиях пауэрлифтингом, и азиатка, женщина с широкими скулами и маленьким заостренным подбородком, ее волосы собраны в строгий конский хвост. Их головы склонены над одинаковыми ноутбуками, их кожа кажется серой в отраженном свете.

Радж указывает на мужскую половину дуэта.

– Это Джей. Он возглавляет технический отдел, выдающийся отладчик. Я называю его пест-контроль. Поняла? – Джей бросает взгляд в мою сторону, затем возвращает его на экран. – Так что, если тебе будут звонить программисты, перенаправляй их к нему.

– Какой у него добавочный? – спрашиваю я, доставая ручку и блокнот из своей сумочки, наслаждаясь ощущением реквизита в руках. Руках Норы.

Радж на мгновение выглядит сбитым с толку.

– Одиннадцать, – бормочет Джей.

– Точно, одиннадцать. А это Лана, наш финансовый директор, «money honey». Она занимается бюджетом, выставлением счетов и расчетом заработной платы. Если кто-нибудь из компаний, выпускающих кредитные карты, позвонит по поводу мошенничества или еще чего-нибудь, перенаправляй их к Лане. Добавочный восемь, да ведь?

– Ага, – бросает та.

– Хотя обычно проблем не возникает. Клиенты просто не понимают, как много они потратили, поэтому потом они идут жаловаться по этому поводу маме и папе в международный банк. Но эй, ты должен ставить по-крупному, чтобы выиграть по-крупному. Я прав?

Джей и Лана не отвечают, поэтому я бодро импровизирую:

– Еще как!

– Отлично, – говорит Радж. – Лана будет подменять тебя во время обеденного перерыва, так что предупреждай ее, прежде чем уходить. И-и-и-и, – протягивает он, заводя меня обратно в главный офис и указывая на шаткий стол. – Вот твое рабочее место. Добавочный номер три. Чтобы перенаправить, просто нажми звезда ключ, а затем число. Мой… – Он на мгновение замолкает, а затем кричит себе за спину: – Эй, какой у меня добавочный?

– Семь, – хором отвечают Джей и Лана. Затем один из них хлопает дверью.

– Правильно, – без смущения говорит Радж. – Счастливое число семь. Легко запомнить. Как ты могла понять, я главный операционный директор. Я также занимаюсь вопросами СМИ и рекламой. Мы находимся в процессе поиска нового подрядчика по обслуживанию клиентов. Поэтому, если появятся клиенты, которые захотят пожаловаться на качество игр или на то, что алгоритм их сильно подкосил, просто направь их обратно на сайт и скажи, что все жалобы должны подаваться в письменном виде. И если позвонит моя жена, не соединяй ее со мной. Шучу! У меня нет жены, так что, если захочешь как-нибудь выпить…

– О, вау, спасибо, но я не пью, мне нельзя. – Это самая большая ложь, которую я когда-либо говорила в своей жизни.

– Ты религиозная или что-то в этом роде?

– Только из-за моих голосовых связок! – говорю я. – Для актера защита голоса имеет первостепенное значение.

– Что ж, если ты сможешь сыграть секретаршу в приемной, думаю, мы сработаемся, – говорит он, жестикулируя раскрытыми ладонями. – Итак, теперь, когда ты со всем ознакомилась…

Значит, я увидела весь офис. Здесь нет других дверей, ведущих из главной комнаты, нет места для отца Ирины и его ручных головорезов. Дэвид Адлер реально здесь работал? Могла ли я нажать на неправильный сайт Luck Be a Lady? С меньшей беззаботностью, чем мне бы хотелось, я обвожу рукой пространство, спрашивая Раджа:

– А кто владелец? Вы? Все это ваше?

– Ну, я определенно руковожу офисом. – Он поправляет галстук большим и указательным пальцами. – Но LBAL на самом деле принадлежит одному крупному инвестору. Он редко заглядывает. Мы одна из примерно тридцати его компаний. Коллекционирует стартапы в качестве долбаного хобби или чего-то еще. Как будто либо это, либо корабли в бутылках.

Я хочу спросить, этого крупного инвестора случайно зовут не Борис Сирко и не причастна ли пара его верзил к исчезновению некоего Дэвида Адлера, но я пока не могу придумать, как все это сформулировать, оставаясь хотя бы отчасти в образе. Поэтому я выпаливаю:

– Тогда, я думаю, вы тот, на кого я должна произвести впечатление!

– Схватываешь на лету, – соглашается он. – Так что, за телефоны! Ну, за телефон.

– Будет сделано. – Но как только сажусь за стол, понимаю, что он не попросил меня заполнить какую-либо форму о приеме на работу, не запросил мое удостоверение личности или мою карточку социального страхования. Я столько заплатила Диего, и похоже, впустую.

Полагаю, Норе было бы любопытно узнать о ее зарплате. Мне любопытно.

Радж Патель закрывает дверь, но я спокойно стучу по ней, а затем заглядываю внутрь.

– Мистер Патель?

– Пожалуйста, называй меня босс. Или сэр. Или Ваше превосходительство. Шучу! Зови меня Радж.

– Хорошо… Радж. Я не хочу тебя беспокоить или что-то в этом роде, и я так благодарна за эту возможность, но я просто подумала, не нужно ли вам, чтобы я заполнила какие-нибудь формы трудоустройства или что-нибудь типа того? – Мой голос звучит, словно перетянутый узлом.