Текст книги "Пропащие души"

41

По пути на силовую тренировку Джастин встретился с Гэбби у ее шкафчика. У нее в это время была физкультура с тренером Колфаксом, так что они могли пройтись вместе. Джастин и Гэбби старались как можно больше держаться рядом с того момента, когда узнали, что Девона Уорнера – а вероятно, и Лили Карпентер – мог убить кто-то из их учителей.

– Нет вестей от команды Скуби-Ду? – спросил Джастин. Он по-прежнему считал безумием, что Сабрина и Зи двинулись в Нью-Мексико в надежде узнать больше об Эми Хэнсон.

– Все, что я пока что слышала, – это то, что Сабрина теперь, похоже, без ума от вяленой говядины.

Он проводил ее по коридору, где группа десятиклассниц-чирлидерш пялилась на них так, будто они проходили по красной дорожке.

– Привет, Гэбби! – воскликнула Ханна Фэлпс. – Как дела?

– М-м… хорошо, – ответила Гэбби, нервно помахав рукой.

Джастин обнял ее, словно желая защитить. Она что, собирается снова подружиться с Ханной после того, как эта девчонка бросила ее несколько лет назад? И с чего это она сейчас внезапно заговорила с Гэбби? Может, потому что он, футболист, шел с ней по коридору? Какими бы странными ни были Зи и Сабрина, Джастин, во всяком случае, знал, что они настоящие друзья.

Он не стал пробираться в холл по лестнице через толпу, а вместо этого открыл дверь, ведущую на безлюдную заднюю лестницу, которая шла вдоль наружной стены здания. Это был кружной путь к спортзалу, но здесь, по крайней мере, они могли немного побыть наедине.

– Как прошел урок у Филдса? Ничего не выяснилось? – спросил Джастин. Кроме сведений о химических соединениях и конференции, на которой он был с Лили, Зи подслушала, что он врет о своем местонахождении в тот вечер, когда убили Девона.

«Он не мог видеть меня той ночью. Никто меня не видел».

Доктор Филдс что-то скрывал. Если он убил Девона, эти мысли были совершенно объяснимы.

– Только одна маленькая странность, – ответила Гэбби. – Ничего важного. Просто, может, я придаю этому слишком большое значение.

– В чем дело?

– На нем не было лабораторного халата.

– Это странно, – сказал Джастин. Гэбби посмотрела на него, будто не могла решить, шутит ли он. – Серьезно. Я никогда не видел его в какой-то другой одежде.

– И я заметила кое-что еще, – сказала Гэбби. – Он выглядел измотанным. Словно не в своей тарелке.

Они спускались по лестнице, держась за руки, проходя мимо парковки для преподавателей.

Джастин замедлил шаг, когда в поле зрения появился блестящий красный «мустанг» доктора Филдса. Он не давал ему покоя, как и вчера. Откуда у школьного учителя химии такая машина? Он осмотрелся по сторонам. Вокруг никого.

– Что ты задумал? – обеспокоенно спросила Гэбби.

Он подкрался ближе к машине и вытянулся, чтобы заглянуть в окно. На пассажирском сиденье лежала спортивная сумка. А что это выглядывает из бокового кармана? Он подошел еще на шаг ближе. Это был мобильный телефон.

Но это старая «нокия»… Не айфон, который Джастин видел у него вчера. Странно. Зачем ему два телефона?

– Джастин, – предупредила его Гэбби. Он поднял взгляд. Несколько учеников проходили мимо, и он небрежной походкой направился к Гэбби, выжидая, пока они исчезнут из виду.

– Там мобильный телефон. – Он посмотрел на нее, подняв бровь.

– Патриция и Нэш советовали нам не делать ничего необычного. Ты хочешь, чтобы они прямо приказали нам ничего не делать? – спросила Гэбби. Она волновалась, но в ее глазах загорелся отблеск веселья. – Почему я не удивлена?

– Туда и обратно. Теперь я делаю это намного лучше. Держу пари, я отопру эту дверь за десять секунд.

Гэбби осмотрелась по сторонам. Было по-прежнему тихо. Звонок должен был вот-вот прозвенеть, и большая часть учеников уже разошлась по классам.

– Ладно. Тогда попробуй за несколько секунд. Если кто-то появится, мы тут же покончим с этим.

Джастин ухмыльнулся и встал рядом с дверью, сосредоточенно глядя на замок. Он побил собственный рекорд. Щелчок отпирающейся двери раздался буквально через пару секунд.

Он тихо потянул за ручку, открыл дверь и, двигаясь как можно быстрее, вытянул телефон из кармана сумки.

– Убираемся, – сказал он, захлопывая дверь.

Джастин и Гэбби поспешно направились к задворкам трибун, которые находились немного в стороне от остальных построек.

– Погляди-ка, – сказал он, бросив ей телефон. – А я проверю, не следил ли кто-нибудь за нами.

В следующий момент он услышал пронзительный визг Гэбби.

Он резко повернулся.

– Что с тобой?

Она отшвырнула телефон, будто он излучал радиацию.

– О боже, о боже…

– Что? – спросил он. – Что ты увидела? Что-то, что связывает его с убийствами?

Гэбби покачала головой.

– Сиськи, – выдавила она.

Джастин не поверил своим ушам. Он поднял телефон и потрясенно уставился на то же изображение, которое увидела Гэбби. Сэлфи женщины в купальнике, гордо демонстрирующей свою грудь и пытающейся изобразить обольстительный взгляд. Но это была не просто какая-то женщина.

Доктор Перл. Школьный психолог, которая отчитала их всех, когда Гэбби и остальные пытались рассказать ей о том первом сеансе групповой терапии с Патрицией и Нэшем.

Он сдавленно усмехнулся и спросил лишь наполовину в шутку:

– Зачем ты дала мне на это посмотреть?

– Там еще их переписка, сотни сообщений. Планируют, в каких мотелях встретиться и что сказать супругам насчет того, куда они едут.

Все это было совершенно объяснимо. Тот сердитый телефонный разговор, который они подслушали вчера? Вероятно, его жена хотела знать, где он пропадал. Совершенно новый спорткар – признак кризиса среднего возраста. Секретный телефон, который он использовал только для разговоров с доктором Перл. Доктор Филдс не был убийцей, он был просто мерзким типом, который завел роман на стороне.

Джастин быстро вытащил собственный телефон и отослал сообщение Нэшу. Сабрина и Зи думают, что ему нельзя доверять, но Джастин решил, что им следует держать его в курсе.

Потом он быстро написал еще одно сообщение – остальным «пропащим».

Филдс трахает миссис Перл. Сабрина, надеюсь, тебя не стошнит вяленой говядиной.

42

Зи увернулась от ловца снов, когда они с Сабриной подошли к бирюзовой двери. Зи постучала дважды. Тишина. Она и не предполагала, что никого не будет дома. Но они могут прождать весь день, если понадобится. Она уже собралась постучать еще раз, как дверь внезапно со скрипом приоткрылась, ровно настолько, чтобы в нее просунулась голова женщины. Незнакомка откинула с лица черные растрепанные волосы, внимательно рассматривая Зи и Сабрину. Ее глубоко посаженные глаза были совершенно пустыми, а припухшие фиолетовые мешки под ними выглядели на темной коже как синяки.

– Что вам нужно? – прорычала она, продемонстрировав несколько испорченных зубов. – Если вы что-то продаете, тут вы впустую теряете время.

– Миссис Хэнсон? – спросила Сабрина, куда более уверенным голосом, чем смогла бы изобразить Зи.

– Ну да, а вы кто такие?

Зи не была уверена, испытывает ли она облегчение или разочарование из-за того, что они нашли нужную женщину. Хотя теперь, когда она взаправду смотрела на нее, сходство с Эми Хэнсон стало очевидным. Тот же оттенок кожи, тот же длинный прямой нос и такие же выразительные веки.

– Меня зовут Сабрина. А это Зи, – спокойно объяснила Сабрина, не обращая внимания на равнодушный взгляд женщины. – Мы будем очень благодарны, если вы сможете поговорить с нами о вашей дочери, Эми.

Лицо миссис Хэнсон словно замерло. Зи почти устыдилась. Может, они все не так уж хорошо продумали. Какая мать захочет говорить с двумя незнакомками о своей мертвой дочери?

– Нина! – из глубины дома послышался мягкий женский голос. – С кем ты говоришь?

Дверь внезапно распахнулась, и к миссис Хэнсон присоединилась еще одна женщина. Так могла бы выглядеть миссис Хэнсон, если бы она приняла душ, выспалась и, может, сходила к стоматологу. В противоположность свободным одеждам, которые болтались на миссис Хэнсон, эта женщина была одета в облегающее платье, которое подчеркивало все изгибы ее тела.

– Я могу вам помочь? – спросила женщина, вертя в пальцах кристалл ляпис-лазури, свисающий с ее шеи. Она разговаривала настороженно, но не грубо.

– Простите, что мы вот так явились, без приглашения, – снова заговорила Сабрина. – Я знаю, что это невероятно сложная тема, но мы надеялись поговорить с миссис Хэнсон о ее дочери Эми.

Женщина обняла исхудавшие плечи миссис Хэнсон, словно пытаясь ее защитить.

– Нина, иди в дом. Я с этим разберусь.

Мать Эми отступила в сторону, а женщина повернулась к ним.

– Я сестра Нины, тетя Эми. Так что вы хотите узнать об Эми?

Их ауры восхитительны. Такой яркий желтый. А у стриженой такой темно-синий, какого я никогда не видела.

Услышав эту мысль, Зи сразу поняла, как именно им получить нужные ответы.

Зи выступила вперед.

– Моя подруга постоянно видит призрак Эми.

Сабрина одарила Зи взглядом, который было несложно истолковать, потому что Зи тут же услышала и ее мысль:

Зи, если ты слушаешь, какого черта ты творишь?

Но встревоженный взгляд Сабрины сменился на удивленный, когда женщина открыла дверь еще шире.

– Пожалуйста, входите.

Иногда правда действительно срабатывает.

* * *

– У вас обеих есть дар? – спросила Кайя Хэнсон.

Зи и Сабрина сидели на светло-синем бархатном диване напротив этой женщины в ее гостиной. В воздухе висел отчетливый аромат – похоже, она закончила свой еженедельный ритуал сжигания шалфея как раз перед тем, как они пришли. Вероятно, она была из тех людей, которые считают, что медитация – решение всех проблем.

– Только у меня, – ответила Сабрина.

Это объясняет светло-желтый, – услышала Зи мысль Кайи.

Она по-прежнему пыталась подслушать мысли Кайи, осматриваясь в странной комнате. Старая ореховая книжная полка была уставлена не книгами – на ней толпились разноцветные кристаллы и свечи. Диваны и кресла были разных оттенков фиолетового и синего, а в сочетании с тусклым освещением атмосфера в комнате казалась почти мистической. Зи могла вообразить, как здесь проводят спиритический сеанс.

– И ты видела Эми? – спросила Кайя у Сабрины чистым серебристым голосом без малейшей тени сомнения. Она крутила в руках маленькую коробочку с талисманами Эми, которую Кайя принесла, чтобы показать Сабрине.

Сабрина кивнула.

– Я видела ее несколько раз. Но я не смогла подолгу говорить с ней, и, думаю, именно поэтому мы здесь. Я надеялась, что если узнаю о ней немного больше, то смогу выяснить, почему она продолжает являться мне.

– Когда ты видишь ее, как тебе кажется, чего она хочет? – спросила Кайя.

– Похоже, она хочет, чтобы я выяснила что-то о ней. Что-то, чего не может понять никто, кроме меня, – честно ответила Сабрина. – Было ли что-то странное в том, как она умерла?

Кайя секунду помолчала.

– Никто кроме меня так не думал, но я всегда была в этом уверена.

Пульс Зи участился.

– Мы прочитали о том, что случилось. Это была автомобильная авария.

– Да. Тем вечером Эми была за рулем, с ней ехали несколько одноклассников. Ее новые друзья. У Эми было немного друзей, так что было очень мило, что она внезапно встретила эту компанию. – Она порылась в коробке и вытащила из нее полоску бумаги с тремя снимками из фотобудки – Эми и еще две девочки. На каждой фотографии девочки стояли по-разному и корчили в камеру смешные гримасы.

– Даниэлль и Кэтрин были в машине вместе с Эми и еще двумя мальчиками. Это Даниэлль, – сказала Кайя, показывая на хулиганского вида девочку в середине. У нее были короткие осветленные волосы с покрашенными в синий цвет прядями и золотое кольцо в носу. Хотя она старалась изобразить глупое лицо, в ней ощущалось что-то жесткое, как будто она сможет справиться с чем угодно. На одной из фотографий она обняла Эми, словно старшая сестра, которая хочет ее защитить.

Кайя показала на вторую девочку на фото. Из всех троих она сильнее всего выделывалась перед камерой. На одной из фотографий она демонстрировала в камеру пухлый средний палец, а на другой повернулась так, что выглядывал лифчик.

– Это Кэтрин. Нина, мама Эми, говорит, что у нее был тот еще характер.

– Какой именно? – спросила Зи.

– Судя по тому, что мне удалось узнать, она ни в чем не знала меры, – ответила Кайя. – Однажды Нина пыталась вышвырнуть Кэтрин из дома после того, как та пренебрежительно высказалась о ее зависимости. Но когда я сказала об этом Эми, она тут же принялась ее защищать. Она сказала мне, что все, что Кэтрин сказала Нине, – чистая правда, – и хорошо, когда рядом есть кто-то честный. Эми четко дала мне понять, что эти новые знакомства – не тема для обсуждения.

Были ли это трое «пропащих» или просто три девочки, которые стали лучшими друзьями?

– Знаете ли вы, куда они ехали тем вечером, когда случилась авария? – спросила Зи.

– Я не уверена. И ее мать тоже. Тем вечером шел ливень, и улицы затопило. Отчасти именно поэтому я подумала, что это странно. Эми точно знала, что не стоит ехать через мост. Я жила в том районе несколько лет назад. Все знали, каким скользким становится в дождь именно этот конкретный мост, и все знали, как его можно объехать.

– Полиция сообщила, что случилось? – спросила Сабрина. – Машину занесло, и она съехала с моста?

– Именно так и сказали, но они не сильно углублялись в расследование. У них ушло две недели на то, чтобы найти обломки машины, и даже тогда они обнаружили только… – голос Кайи стал тверже, – фрагменты тел. Они не смогли выяснить, были ли в крови Эми наркотики или алкоголь, что, как они предполагали, стало одной из причин происшествия. Но Эми даже не прикасалась к таким вещам. Не с такой матерью, как у нее – пребывающей в таком состоянии. Дело должно быть в чем-то еще. Может, Эми потому и является тебе. Она хочет, чтобы ты узнала правду.

Сабрина усердно закивала, но Зи знала, что у них по-прежнему полный ноль по части доказательств.

– Изменилось ли что-то в поведении Эми, что могло стать причиной аварии? – спросила Зи, решив зайти с другой стороны.

Кайя наклонила голову, с любопытством глядя на Зи.

– За несколько недель до смерти Эми Нину отправили в реабилитационный центр, а я осталась у них дома с Эми. И да, в ауре Эми, которая всегда была красновато-коричневой, что-то изменилось. Иногда она была мутной, иногда ясной. Но тогда ее аура оказалась ярко-белой, как будто она излучала свет.

Зи мысленно застонала. Вряд ли изменения в духовной ауре Эми можно назвать объективным доказательством, которое они искали. Она начинала терять терпение, но старалась не быть грубой.

– А что насчет ее поведения? В нем что-нибудь изменилось?

– Да, ее поведение соответствовало ауре. Она всегда была мрачной, проблемной. Западная медицина могла бы диагностировать у нее биполярное расстройство. А когда Нина отправлялась на реабилитацию, Эми обычно становилась подавленной. Но когда я приехала туда, в ней была какая-то легкость. Как я говорила, она внезапно начала проводить время с новой компанией друзей. Но дело было не только в этом. Казалось, будто она смотрит на мир другими глазами.

Сабрина наклонилась вперед.

– Она внезапно стала казаться менее подавленной? Как будто все почти прошло за одну ночь?

Кайя немного помолчала, обдумывая сказанное.

– В каком-то смысле. Возможно, депрессия рассеялась, но какая-то меланхолия по-прежнему таилась в ней. Она была поглощена новостями о той пропавшей девочке из Альбукерке.

Внутри у Зи что-то дрогнуло. О пропавшей девочке?

– В этом было что-то болезненное, но Эми не переставая говорила об этом, и мне даже пришлось попросить ее перестать возвращаться к этой теме, потому что это ужасно расстраивало меня. Она только и говорила, что о поисках этой маленькой девочки. Сэм какая-то.

Сердце Зи замерло.

– Сэм Карпентер.

43

Нэш сидел за своим столом в «Цитологии» и следил за картинкой с камер видеонаблюдения вокруг старшей школы Седар-Спрингс, как раз когда заканчивались занятия. На второй день операции его беспокойство из-за того, что он отправил всех пятерых туда собирать новые сведения, только усилилось. Он выискивал на экранах Сабрину, которую не видел весь день, что могло вообще ничего не значить, если учитывать, как беспорядочно камеры были расставлены вокруг школы.

Но Нэш беспокоился. Сегодня утром она вела себя странно, и он не мог понять, что это значит. Дала слабину под давлением? Маловероятно. Казалось, ничто не способно ее сломить.

Может, она поняла, что он солгал ей?

Нет, она никак не могла догадаться, что камеры рядом с ее домом работали превосходно. Сказать ей, что ему нужно настроить их, представлялось единственно возможным объяснением для случайного визита – иначе пришлось бы сказать ей правду, в которой он с трудом мог сознаться даже себе самому.

А правда заключалась в том, что он просто хотел ее увидеть.

Но вместо того, чтобы покинуть ее дом, с облегчением убедившись, что она в безопасности, Нэш чувствовал еще большее беспокойство, чем когда-либо. Сабрина что-то ему недоговаривала. Что-то беспокоило ее больше, чем очевидные события.

То интуитивное ощущение, которое посещало его и раньше, вспыхнуло с новой силой. Какой-то опасный фрагмент мозаики по-прежнему оставался скрытым, выжидая для своего появления момент, когда они будут меньше всего к этому готовы. Чувствовала ли Сабрина то же самое? Может, она именно поэтому вела себя странно?

Он оторвал взгляд от видео с камер и повернулся к ноутбуку. Уинкотт и Гринли оставались в числе подозреваемых, но Гринли был более вероятным кандидатом, потому что был связан с Робертом Карпентером. Патриция отправилась на встречу со стюардессой, которая ранее подтвердила алиби Роберта в ночь убийства Лили. Может, она была его подружкой и соврала ради него, а может, Роберт просто заплатил ей, чтобы она подтвердила, что он был на этом самолете. Патриция хотела выяснить это сама.

Видеозвонок от Карла Плуффэ, руководителя полевого штаба ФБР в Альбукерке, раздавшийся на компьютере, прервал его размышления.

– Агент Нэш, – сказал Плуффэ. Взгляд его ледяных синих глаз будто пронизывал экран.

– Да, сэр, – ответил Нэш. – Патриция еще не вернулась.

– Я знаю. Я хотел узнать твое мнение о том, как идет расследование. Патриция, похоже, вполне уверена, что вы близки к тому, чтобы задержать преступника и найти сыворотку. – Нэш понял подтекст: Плуффэ хотел получить от Нэша подтверждение того, что Патриция не приукрашивает их достижения.

Нэш кивнул.

– Надеюсь, что так. Мы проверили всех учителей и администраторов, которые ездили на закрытое мероприятие и получили фирменные ветровки. И с тех пор наш круг подозреваемых существенно сузился. Мы невероятно близки к тому, чтобы выяснить, у кого сыворотка, и безопасно вернуть ее в руки ФБР.

– Патриция сообщила мне, как ты разделался со списком подозреваемых. И это еще одна причина, по которой я звоню. – Плуффэ поерзал в кресле. – Я отрядил к вам несколько агентов из Альбукерке в качестве подкрепления, чтобы они помогли в расследовании относительно Уинкотта и Гринли.

Нэш знал, что другие агенты ненавидят подобные новости, потому что считают, что дополнительная «помощь» – это пощечина, которая влияет на их способность раскрыть дело или, по крайней мере, получить за него награду.

Но Нэш никогда не позволял своему эго проявляться подобным образом, особенно сейчас, когда пятеро их осведомителей подвергались потенциальной опасности.

– Они нашли что-то новое на кого-то из них?

– Пока ничего существенного. Но они обнаружили трех сотрудников школы, которые работали там на полставки, ездили на то мероприятие вместе с учителями и которых вы не брали в расчет.

– Правда? – сказал Нэш. Это означало, что зеленые куртки получили на три человека больше, чем они думали изначально. На три подозреваемых больше в этом списке именно тогда, когда они подобрались так близко к разгадке.

– Уверен, что у большинства найдется алиби, но я счел нужным сообщить вам, – добавил Плуффэ. – Я пришлю вам список. Мы, с нашей стороны, тоже продолжим поиск.

– Спасибо за помощь, – поблагодарил Нэш.

– Повторяю, я уверен, что это тупиковый вариант. То, что вам удалось откопать о Гринли, выглядит чрезвычайно многообещающим.

– Это не моя заслуга, – искренне ответил Нэш. – Большую часть улик нашли пятеро наших осведомителей.

Нэш поражался тому, как далеко «пропащим» удалось продвинуться за такое короткое время. Ему нужно будет сказать об этом Патриции.

Плуффэ удивленно нахмурился.

– Каких осведомителей?

Нэш мгновенно осознал, что Плуффэ понятия не имел о пятерых ребятах. Ему вообще ничего об этом не сообщили.

– Что Патриция рассказала вам насчет того, как мы узнали об этих куртках? – осторожно спросил Нэш.

– Вы нашли двух свидетелей, которые отправились в поход и остановились рядом с источниками. Она сказала, что их сообщения о той ночи подтвердились уликами.

– Так вы ничего не знаете о пятерых подростках?

Плуффэ по-прежнему непонимающе смотрел на него, и Нэш внезапно ощутил, как сильно он зол на Патрицию. С первого дня он думал, что она ведет дела удивительно странно и безответственно. Но его научили чтить звания и иерархию, и это не позволяло ему подвергать ее действия сомнению. Он и раньше работал над делами, которые были на грани этичного, теперь же готов был убить прежнего себя за то, что не стал задавать лишних вопросов. Патриция подвергала всю группу большей опасности, чем даже могла себе представить.

– Пятеро подростков? – Плуффэ прищурился. – Может, просветите меня?