Текст книги "Женщина перемен"

Часть вторая

– Откройтесь! Вы должны открыться! Что у тебя за поза, смотри на меня и делай как я!

Голос наставника звучал властно и был, пожалуй, даже слишком громким для нашего относительно небольшого зала.

– Если бы ты не опоздала, если бы не украла этим самым драгоценное время своих коллег, ты бы слышала, что я сказал в самом начале. Но ты опоздала, ты нарушила правило. Ты украла наше время.

Девушка, успевшая побагроветь от стыда и унижения, уже готова была расплакаться, но вместо этого попыталась оправдаться:

– Простите, перед мостом была авария, образовалась такая пробка…

Тренер прервал ее на полуслове, обрушив на наши головы обертоны своего внушительного баритона:

– Меня не интересует, почему ты опоздала. Нам не нужны причины, нам важно следствие – ты нарушила правило. Ты украла наше время. И запомни, ты и все остальные: вы не имеете права говорить без моего разрешения. Я говорю – вы слушаете. Я спрашиваю – вы отвечаете. Не спрашиваю – молчите. Кто-то хочет уйти? Пока еще не поздно. Пока не поздно признаться всем, что ты слабак, ничтожество и не можешь подчиняться правилам. Все остаются? Тогда слушайте меня.

Наставник сел за свой стол, снял очки в модной оправе, потер переносицу, дав нам мгновение, чтобы подготовиться.

– То, что я буду говорить, важно для вас. Вы должны слушать и запоминать каждое мое слово. Думать над каждым моим словом и принимать его как истину. Не пытайтесь выяснить, как называется методика, по которой проводятся наши курсы. Не пытайтесь сравнить ее с другими известными методиками. Это не «Лайфспринг», не «Роза мира» и ничто другое, известное другим людям, информацию о чем вы можете встретить в открытых источниках. Вы можете найти какое-то сходство с уже описанными методами групповой психотерапии, но это будут обманчивые и в конечном счете ошибочные выводы. Вы – приобретатели уникальной методики, аналогов которой нет ни в Йельском университете, ни где бы то ни было еще. Не старайтесь проводить параллели, не тратьте свои внутренние силы на это бессмысленное занятие. Перед нами стоят очень важные задачи, и, чтобы достичь цели, вам нужно полностью мне довериться. Отныне я ваш наставник и проводник в другой мир. В тот мир, где вы познаете, что такое истинная гармония. В тот мир, где вы будете самостоятельно вершить свою судьбу, и никто не сможет вам помешать. В мир, где ваша личная свобода станет ценностью, на которую никто не сможет покуситься. В этом мире вы станете недосягаемы для завистников, недоброжелателей, изменников, предателей и всех, кто желает вам зла. Этот мир находится далеко за пределами их понимания, далеко за пределами их воздействия. Получив новые знания, вы подниметесь на вершину, недоступную простым смертным. Все, кто еще вчера имел влияние на вашу жизнь, мог управлять ею, распоряжаться ею, все, кто мог причинить вам боль и страдание, останутся у подножия. Их невежество, их темнота, покорность предрассудкам, рабство, которого они даже не осознают, не позволят им даже приблизиться к подножию той горы, на которую вам предстоит совершить восхождение. Вместе со мной вы преодолеете сложный путь. На каких-то участках он может показаться вам слишком трудным, вас будут одолевать сомнения и страхи, вы испытаете стыд и унижение. Но это необходимая часть пути. Каждый из вас обладает личностью и обладает сущностью. Личность – это то, что сформировалось в вас под влиянием внешних факторов: воспитания, образования, среды, в которой вы росли, работали и жили до сих пор. Личность затмевает сущность человека, не дает ей свободно развиваться, не дает свободно дышать. Она заставляет вашу сущность молчать, она делает ее покорной рабыней предрассудков, норм и правил, принятых в обществе. Она делает вашу сущность рабыней, бесправной и безмолвной, страдающей и вынужденной молчать о своем страдании. И рано или поздно сущность человека начинает бунтовать, рваться на свободу, просить воли, просить жизни!

Голос наставника звучал как будто сам по себе, заполняя все пространство зала. Мне казалось, что я перестала дышать.

– И вот когда это происходит, с человеком случается то, что мы называем кризисом личности. На самом деле кризис личности – это победа внешнего мира над внутренней сущностью человека. Порабощение этой сущности, подавление ее, а в самых тяжелых случаях – полное уничтожение. Мы должны решить нелегкую задачу. Выявить личность, отделить ее от сущности и обеспечить сущности безоговорочную победу. Мы должны стереть личность с лица земли. Мы должны заставить ее слушаться и покоряться сущности, заложенной в нас создателем. Нам предстоит разобрать себя на кубики и потом собрать заново. И то, что мы соберем, то, что получится, и будет суть того, что сотворил создатель и что уже не сможет испортить ни один смертный. Вам будет трудно, вы испытаете сильные эмоции, вы пройдете своего рода чистилище, вы будете растеряны и испуганы. Но не поддавайтесь слабости. Те, кто пройдет весь путь от начала и до конца, получат бесценное сокровище – свою свободную сущность. И покорную ей счастливую личность. Вы обретете силу и независимость. Независимость от других людей и обстоятельств жизни. Вы будете управлять своей жизнью. Преодолев восхождение, вы окажетесь на вершине, откуда вам откроется мир во всем многообразии его возможностей. Наградой за ваши труды станет счастье. Полное, всеобъемлющее счастье. Я думаю, чтобы получить такую награду, стоит немного потрудиться.

На этих словах тренер впервые улыбнулся нам. Он посидел несколько секунд молча, обводя взглядом всех присутствующих, потом встал, подошел к доске, взял в руку мел.

– Первый этап нашего пути будет самым сложным. Мы назовем его «Разрушение».

Стуча кусочком мела по доске, он вывел крупными буквами это слово.

– Представим, что жизнь человека – это колода карт. У человека, испытывающего стресс, чувствующего себя несчастливым, карты в колоде лежат неправильно. Мы не можем наугад перекладывать их с места на место. Если мы будем так делать, мы рискуем допустить массу ошибок, ведь мы будем действовать вслепую, не зная, как правильно, не зная, как именно должны быть расположены карты, чтобы пасьянс жизни сошелся идеально верно. И пока мы будем примерять разные комбинации, располагать карты в разном порядке и последовательности, может наступить страшное. В слепых поисках правильной последовательности человек может погубить себя. В том числе и в самом прямом, физиологическом смысле этого слова. Мы должны быть уверены, что не подвергнем свои сущности еще большим испытаниям, чем те, что уже выпали на их долю. Мы должны разрушить неправильно собранный карточный домик. Мы должны смешать всю колоду! Уничтожить все связи между отдельными картами. Мы должны своими руками сотворить хаос. И из этого хаоса мы должны будем извлечь одну-единственную драгоценную жемчужину – нашу сущность.

Тренер замер и на секунду замолчал.

– Это будет крошечная песчинка, – возвестил он, выставив вперед руку со сведенными большим и указательным пальцами, – одна малая песчинка. Но она бесценна. Из этой песчинки должен будет родиться свободный человек. Поэтому второй этап наших занятий мы назовем «Чистый лист».

Он снова повернулся к доске и начертал мелом эти два слова.

– Чистым листом будет каждый из вас. Вы можете представить себе что угодно. Например, пустыню, бесплодную и бесконечную. Или девственно чистый холст. Только осознав себя в этой ипостаси, приняв пустоту, незаполненность, девственность, мы сможем начать строить себя заново. Мы не можем написать картину на уже имеющемся пейзаже, не так ли? Чтобы можно было сделать первый мазок, холст должен быть чист. Это очень важное состояние, мы зафиксируем его, осознаем, почувствуем на вкус и запах. И только поняв и приняв его, мы будем готовы к тому, чтобы начать восхождение. Когда мы освободимся от груза, от всего ненужного, всего лишнего, нам станет легче идти. Согласитесь, подниматься в гору, волоча за собой тонну ненужного хлама, не просто тяжело. Это мучительно и, главное, бессмысленно. Мы пойдем к вершине налегке. Вам ничто не будет мешать, ваши шаги станут уверенными, и вы будете ступать твердо. С каждым шагом вы начнете наливаться силой и энергией. Вы познаете себя, а значит, вы познаете суть вещей. Вы познаете суть жизни человеческой. И с этим знанием вы легко преодолеете последние, самые важные ступени. И этот период будет называться «Восхождением».

С этой минуты вы вступаете на дорогу, которая приведет вас к другой жизни. Вы поймете, насколько несовершенен мир и люди, в нем живущие. Вам откроются многие истины, о которых вы раньше не задумывались. Вы станете другими людьми, более совершенными, чем все те, кто вас окружает. Чтобы получить заветную награду, вы должны ступать туда, куда я вам укажу. Каждый ваш шаг имеет огромное значение. От каждого шага зависит успех всего задуманного. Готовы ли вы доверить мне миссию вашего проводника? Да или нет?

– Да. – Хор голосов прозвучал почти в унисон.

– Готовы ли вы безоговорочно слушаться меня, выполнять все задания и ни в чем не сомневаться?

– Да, – повторили мы все.

– Называйте меня учитель, – продолжал тренер, – отвечайте мне: да, учитель.

– Да, учитель, – дружно повторили двенадцать голосов.

– Хорошо, – заключил тренер и снова сел за свой стол, – отныне вы, моя паства, и я отвечаю за вас. Делайте все, что я вам скажу, и награда, которую вы получите, будет бесценной.

– Да, учитель, – снова ответили мы своему гуру.

Выглядел тренер внушительно. Это был рослый, не ниже 190 сантиметров, крупный мужчина. Темные, слегка вьющиеся волосы были коротко подстрижены и тщательно приглажены. На нем был безупречный черный трикотажный кардиган, такого же цвета водолазка и светло-песочные брюки. Черты лица казались строгими: прямой крупный нос, жесткая складка рта, тяжелый подбородок. С первой минуты он внушил мне такой трепет, а скорее даже страх, что я чувствовала, будто перед учителем в «открытой» позе сидит просто некая взволнованная мадам, а я сама сжалась в невидимый глазу микроскопический комок и прилипла к потолку где-то на безопасном расстоянии. Когда я в первый раз встретилась с ним взглядом, он обжег меня до костного мозга, а по спине пробежал холодок. Я с ужасом думала, что этот человек будет обращаться ко мне, давать какие-то задания, возможно, отчитывать за что-то, хотя такую возможность мне не хотелось себе даже представлять. Голос учителя был поставлен идеально, речь его была правильной и выразительной. Закончив предварительную часть, он обвел всех нас взглядом.

В зале находилось десять человек, пятеро мужчин и пять женщин. Насчет длинноволосого парня я оказалась права – он попал в ту же группу, что и я, остальных на первом занятии удалось разглядеть только очень бегло. Когда мне предстоит запомнить в лицо за один раз больше двух человек, я использую простой прием: выделяю в человеке какую-то самую бросающуюся в глаза черту и даю ему прозвище. Ученица, получившая выволочку за опоздание, была молодой тоненькой девушкой с большими перепуганными глазами. Она вжалась в сиденье своего стула и, казалось, боялась даже дышать. Ее я прозвала Школьницей. Еще одна женщина была постарше, за тридцать. У нее была нарушена естественность мимики лица из-за губ, накачанных силиконом. Стройная и элегантно одетая, она, наверное, была бы милашкой, если бы не безобразно раздутый, неестественной формы рот. Ей досталось безжалостное определение Силиконовой Куклы. Следующей по возрасту была женщина за сорок с длинными тонкими волосами и очень близко посаженными глазами. У нее был высокий, тонкий и визгливый голос. Перед началом занятий она говорила с кем-то по телефону на повышенных тонах, и я окрестила ее Истеричкой. Последняя из присутствующих дам производила наиболее сильное впечатление даже с первого взгляда. На вид ей было около шестидесяти, и внешне она напоминала актрису Элину Быстрицкую: такое же чистое, правильное, красивое лицо, царственная осанка, собранные в пучок гладкие черные волосы. Эта женщина ни на кого не смотрела и не произнесла в моем присутствии ни слова. Вид у нее был очень строгий. Однако с ним несколько не вязался перстень, горящий огнем на безымянном пальце ее правой руки. Бриллиант так сверкал, что я невольно обратила на это внимание. Такие кольца, как правило, не носят в повседневной жизни, если только они не представляют собой какую-то особенную семенную реликвию, с которой ее владелец не в силах расстаться ни на минуту. Серьезный, если не сказать суровый, облик женщины не давал никаких оснований для шуток, но для облегчения своего собственного восприятия я мысленно назвала ее Бриллиантовой Вдовушкой.

Парень с длинными волосами при ближайшем рассмотрении полностью разрушил первоначальное представление о себе. У него были очень внимательные, умные глаза, флер рокового сердцееда рассыпался моментально, как только я столкнулась с его пронзительным взглядом. Серьезный, умный молодой человек – таким он мне теперь казался, однако и это открытие не давало ответа на вопрос, что же он тут делает. Может быть, он журналист – мелькнула догадка – и пишет о методиках групповой психотерапии? Это объяснило бы его присутствие. Никакая кличка к нему не приклеивалась, из чего я сделала вывод, что у меня уже сложилось к нему несколько необъективное отношение. Кроме него, в группе были еще четверо мужчин. Совсем молодой парень, с которым я столкнулась перед занятием, приехавший на белом «Порше». У него были девичьи ресницы и по-детски пухлые губки, этакий светловолосый херувимчик с надутым выражением лица сам напрашивался на кличку Мажор. Прозвище Ловелас, впрочем, неизвестно еще, заслуженное ли, я дала мужчине лет сорока, который, как мне показалось, бросал на меня откровенно сальные взгляды. У него были оценивающий взгляд, намечающийся второй подбородок, подчеркнутый высоким и тугим воротником водолазки, и лоснящиеся губы. Еще один персонаж явно относился к моим коллегам или товарищам по несчастью, и я прозвала его Алкоголиком. Лицо у него было приятное, даже симпатичное, но изрядно помятое, веки набрякшие, а взгляд выразительно виноватый. Когда он только появился, он жевал мятную жвачку, призванную, по всей видимости, закамуфлировать запах вчерашнего возлияния. Потом он от резинки избавился, но весь его вид с каждой минутой все красноречивее говорил о том, что ему необходимо похмелиться. Мне было его искренне жаль. Самым старшим по возрасту оказался странноватый мужчина в сером костюме и бабочке, с бородкой клинышком и слезящимися воспаленными глазами. Он был какой-то дерганый, озирался по сторонам, часто подносил к лицу носовой платок. Я назвала его Неврастеником.

– Нам с вами нужно поближе познакомиться, – возвестил учитель, – и вот как мы это сделаем. Мне тут не нужны ваши имена. Имен не будет. Ваши имена – хранители информации, накопленной вами в течение жизни. Это своего рода коды, ключи к вашим личностям. Мы должны забыть о них. Конечно, за пределами этого зала вас по-прежнему будут называть по имени, этого мы изменить не можем, но внутри нашего коллектива мы на время сотрем ваши имена, удалим их из обихода. Здесь они вам не нужны. Поэтому вы все здесь ученики, ко мне вы будете обращаться «учитель», друга друга называть коллегами – на сегодняшний день это слово наиболее верно отражает суть ваших взаимоотношений. Итак, имена вам здесь не понадобятся, но я буду давать вам задания, в том числе и домашние, мы будем обсуждать ход их выполнения, поэтому каждому из вас я присвою своеобразный код. Мужчины будут обозначаться заглавной буквой «М», дамы – «Д». В группе пятеро мужчин и пять дам. К букве будет добавлена цифра, обозначающая участника занятий, и располагаться эти цифры будут по увеличению возраста ученика. У тебя будет код М1.

Учитель указал пальцем на Мажора. И тот, не сообразив сразу, что обращаются к нему, завертел головой.

– Я М1? – уточнил он, вскакивая с места.

– Ты, – подтвердил учитель.

Далее он поднял с места каждого, и каждому был присвоен определенный код. Мне досталось обозначение Д3, из чего я сделала вывод, что дама с накачанными губами младше меня.

Учитель встал с места, прошелся по залу, казалось, о чем-то размышляя.

– Как вам кажется, – он внезапно обернулся к нам лицом и обвел горящим взглядом аудиторию, – самоуважение – это важно?

Никто не торопился отвечать, ученики стали переглядываться, не зная, то ли вопрос был риторическим и нужно продолжать слушать, то ли он обращен был ко всем нам и нам предстоит выразить свое мнение.

– Это не просто вопрос, – помог нам учитель, – это касается каждого. Что такое самоуважение? Это объективная оценка нами самих себя? Или это то, какими мы хотим себя видеть? Или это просто гордыня? Что такое самоуважение? И зачем оно нам? М-один, встань со своего места и подойди ко мне.

Молодой человек нехотя поднялся со своего полукресла и вышел в центр зала.

– Сейчас я дам вам первое задание, – сказал учитель, – будьте искренны и последовательны в своих суждениях. Следите за моей мыслью. Итак, я обращаюсь к тебе, ученик. Сколько тебе лет?

– Мне двадцать четыре года, – ответил Мажор, слегка покраснев.

Учитель подошел к нему и взял за руки, которые молодой человек успел скрестить перед собой.

– Ты скрестил руки, – констатировал гуру. – Почему? Ты встал в закрытую позу, хотя я призываю вас всех максимально открыться. Дай мне свои руки. Почему ты так напряжен? Ты хочешь сделать первый шаг? Кто-то должен сделать первый шаг, почему не ты?

Он насильно развел его руки в стороны, встряхнул парня и велел сесть в кресло посреди зала.

– Не закрывайся, – еще раз напомнил он, – и отвечай на мои вопросы. Отвечай честно и искренне. Не пытайся выглядеть лучше, чем ты есть. Ты здесь не за тем, помни это.

Парень заерзал на сиденье, исподтишка глядя на тренера, который продолжал прогуливаться взад-вперед.

– Итак, тебе двадцать четыре года, – сказал тот, – но ты приехал сюда на очень дорогой машине. Ты приехал на «Порше», я не ошибаюсь?

– Нет, не ошибаетесь, – подтвердил ученик.

– Где же ты заработал на такую дорогую машину? – усмехнулся гуру. – Это же очень дорогая машина. Где ты ее взял? Тебе отец подарил эту машину?

– Да, отец, – согласился парень, – а что тут такого? Это же…

– Ты не задаешь вопросов, я задаю вопросы, – оборвал его тренер. – Зачем ты здесь? Что не так в твоей жизни? Тебе двадцать четыре, ты здоров, привлекателен, ездишь на дорогой тачке. Что у тебя не так? Ты не ошибся адресом, придя сюда? Или у тебя есть проблема?

– У меня есть проблема, – с вызовом ответил Мажор, – но я не думал, что придется обсуждать ее со всеми.

– А что ты думал? Что здесь тебе дадут волшебный рецепт, как справиться с неприятностями? Что это таблетка, вроде тех, что вы глотаете в своих ночных клубах? Я тебя разочарую: мы здесь не даем никаких таблеток.

Учитель прервал свою речь и воззрился на молодого человека в упор. Тот съежился под его взлядом, нахмурился, заиграл желваками, но усилием воли заставил себя смолчать.

– Так что ты думаешь о самоуважении? Ты себя уважаешь?

– Да, – не задумываясь, ответил молодой человек.

– Вот как! – воскликнул гуру. – И за что же ты себя уважаешь? Какие у тебя основания относиться к себе с уважением?

– А какие тут нужны основания? Я личность, я человек, этого достаточно.

– Достаточно для чего? Ты человек, и поэтому ты ешь, пьешь, спишь, дышишь… Делаешь все то, что делает человеческая особь. Но это же делают и животные. А чем ты заслужил самоуважение? Что представляет собой эта твоя личность?

Учитель говорил громко, голос у него был поставлен отменно, он прекрасно владел интонацией. Парень окончательно смутился. Было очевидно, что он никогда не задумывался над такими вопросами и сейчас просто поставлен в тупик.

– Мне надо подумать, – промямлил он.

– Хорошо, подумай, – согласился гуру. – Я тебе помогу, хорошо?

Ученик беспомощно кивнул.

– Зачем тебе такая дорогая машина?

– Да при чем здесь вообще машина? – пискнул распинаемый ученик.

– Сейчас поймешь, – ласково ответил тренер. – Итак, я предлагаю тебе несколько вариантов ответа: хорошая машина нужна мне… Первое: потому что я люблю комфорт. Второе: потому что я хочу показать окружающим, что выделяюсь из их серой массы. Третье: я хочу, чтобы на меня обращали внимание девушки. Что же ты выберешь в первую очередь?

– Комфорт, – нехотя промямлил ученик.

– Но есть же и другие машины, тоже очень комфортные, а ты выбрал именно эту.

– Просто она мне нравится.

– Ты не отвечаешь! – рявкнул учитель. – Если ты будешь так работать, ты ничего не добьешься! Ты воруешь наше время. Почему мы должны тратить свое время на человека, который сидит здесь как кукла?

– Ну, про девушек тоже отчасти верно, – согласился ученик, пожав плечами.

– Ты платишь девушкам за секс?

– Еще чего! Я что, урод, чтобы платить деньги? Они сами за мной бегают!

– За тобой или за твоей машиной? Может, они бегают за деньгами твоего отца?

– Может, и так, какая мне разница? Я получаю то, что хочу.

– Вот мы и пришли к некоторым ответам. Ты получаешь что хочешь. Молодец. Можешь расслабиться.

Парень откинулся на спинку кресла, но глаза его метались из стороны в сторону.

Учитель повернулся лицом к аудитории и заговорил. Сначала его голос звучал тихо и вкрадчиво, но с каждым мгновением становился все мощнее и громче.

– Каждый живой организм приспосабливается к окружающим условиям и ищет наиболее легкие условия для своего существования. Из огромного количества животных более шести процентов относятся к виду паразитирующих. Они могут причинять вред организму своего хозяина, а могут существовать и незаметно для него. Различные виды паразитирования встречаются в основном среди низших животных. Животное-паразит маленькое и использует тело хозяина для регуляции своих отношений с окружающей средой…

Лицо ученика, ставшее пунцовым, исказилось до неузнаваемости. Он вскочил со своего места в тот момент, когда учитель развернулся к нему лицом и подошел вплотную.

– Так что мы скажем об этих маленьких друзьях человека и животного? Достойны ли они уважения? В чем состоит стержень их личности?

– Вы ничего обо мне не знаете! – вдруг закричал в полный голос парень. – Как вы можете судить?! Вы считаете меня паразитом только потому, что отец подарил мне дорогую машину? Я подарил ему гораздо больше! Это он мне должен, а я не я ему!

– Говори! Говори!

Учитель смотрел парню прямо в глаза, максимально приблизившись и как будто нависая над ним всей мощью своей крепкой фигуры. Его поза была какой-то незавершенной, застывшей на мгновение в незаконченном действии, правой рукой он делал движения от парня к себе, будто вынимая у него изнутри слова признания.

– Я любил одну девушку, мы учились на одном курсе, – захлебываясь слезами, выпалил тот, – я думал, что мы поженимся! Я считал ее самой красивой и самой доброй девушкой на свете, мне никто больше не был нужен.

– Продолжай! – поддержал тренер. – Что произошло дальше?

– А дальше я привел ее домой, чтобы познакомить с отцом. Мамы у меня нет, только отец. Я хотел, чтобы она ему понравилась, я хотел, чтобы мы поженились…

С этими словами мальчик рухнул в свое кресло и уронил голову на руки.

– Что произошло дальше? – требовал учитель.

– Она понравилась отцу, – сквозь слезы усмехнулся он, – и теперь она с ним. Сейчас они на Борнео, в свадебном путешествии.

Парень снова вскочил на ноги.

– Эта машина, квартира и вообще все… – выдавил он, – так он от меня откупается, лишь бы я его не убил. Но я все равно хочу его убить.

В зале воцарилась тишина.

Ученик сидел, уронив голову на руки, учитель, чуть слышно ступая, делал шаги взад-вперед, словно раздумывая над ситуацией.

– Твоя личность – это ничто, – наконец изрек он, – много внешних понтов – и пустота внутри. Твой отец нанес тебе тяжелый удар, хотя со своей позиции он будет считать себя правым, думая в первую очередь о своей жизни и о своих желаниях. И что в итоге стало с твоей личностью? Во что она превратилась? Что она собой представляет? Ты не перестаешь быть паразитом от того, что это твой ответ на несправедливость и нанесенное оскорбление. А если посмотреть на это с другой стороны? Ты отдал отцу свою девушку в обмен на возможность жить отдельно и ни в чем не нуждаться. Почему бы нам не посмотреть на это именно так? Почему ты позволил своему отцу раздавить свое «я»? Почему ты не убил его, если ты так этого хотел?

Парень по-прежнему молчал, склонив голову.

– А теперь самый главный вопрос: нужна ли тебе эта личность? Дорог ли кому-нибудь тот человек, которым ты сегодня являешься? Твоя личность – это сгусток ненависти и ожесточения. Ты уважаешь себя такого? Зачем ты такой нужен, прежде всего самому себе?

– Если бы я знал, что нужно, я бы сюда не пришел, – тихо ответил юноша.

– Правильно, – согласился учитель, – и мы должны сделать так, чтобы тот, кто сюда пришел, никогда отсюда не вышел. Мы должны стереть его с лица земли.

Затем учитель развернулся от юноши ко всем нам.

– Вам кажется, что я заставил этого юношу испытать унижение?

Мы согласно молчали.

– Вы должны понять одно: то, что вам кажется унижением, является важнейшей частью вашего обу-чения. Осознание своей проблемы стоит слишком далеко от ее решения. Вы это сами знаете, иначе вас бы здесь не было. Но вы любите себя, вы себя жалеете. Но, жалея и любя себя, вы любите и тот мрак, который сделал вас несчастными. На пути к свободе мы должны быть безжалостны. И безжалостны, прежде всего, по отношению к самим себе. Этот ученик, – он указал на юношу, который наконец поднял глаза и испуганно смотрел на нас, – сделал первый шаг. Такой шаг предстоит сделать каждому из вас. А теперь ответьте мне на вопрос: чего достоин этот ученик? Какого чувства?

– Жалости, – произнесла Бриллиантовая Вдовушка.

– Сочувствия, – поддакнул ей Алкоголик.

– Презрения, – громко и четко заявил Ловелас.

Остальные молчали.

– Есть еще мнения, отличные от этих? – спросил учитель. – Или остальные думают так же? Прекрасно, раз вы молчите, значит, других мнений нет. Давайте повторим. Жалость, сочувствие, презрение. Давайте все вместе, итак…

Он поднял руку и сделал жест, какой делает дирижер, дающий вступление оркестру.

– Жалость, сочувствие, презрение, – повторили хором все мы.

– Давайте представим, что каждое из этих слов – скребок, – продолжил тренер, – и этим скребком мы должны отчистить некую поверхность. Представьте себе это. Произнеся это вслух, мы высвобождаем силу, заложенную в слове, делаем ее почти материальной. Мы должны помочь нашему коллеге, отчистить его от слоя, который покрывает его сущность. Он мешает ему жить, он делает его слабым, беспомощным, не способным сопротивляться злу и чужой воле. За одно мгновение у нас это не получится, так сразу мы его не отчистим, потому что слой наносился не один день и не один год. В этом слое спрессованы влияния разных людей и вещей. Поэтому он будет сопротивляться, ведь он так прочно налип на сущность этого человека. Но мы положили начало. Здесь и сейчас мы положили начало этому процессу. Ты начал свой путь, ученик.

С этими словами тренер отпустил еле дышащего юношу и позволил ему сесть на свое место. Дальше я слушала вполуха – все смотрела на Мажора, получившего публичную порку, и думала, как бы я вынесла подобную процедуру. Мальчишка сидел ни жив ни мертв, казалось, что даже фирменные вещи, которые на нем были, превратились в турецкую дешевку.

Стресс, который я испытала на первом занятии, немного встряхнул меня. То ли созерцание прилюдного унижения, то ли прикосновение к чужому несчастью подействовало на меня, то ли предвкушение соприкосновения с другими изломанными судьбами сыграло свою роль, но я как будто немного ожила. Мною постепенно овладевало чувство, которое можно, наверное, назвать мрачным возбуждением. Инстинктивно я чувствовала, что нас всех подвергают какому-то антинаучному, шарлатанскому методу воздействия, но даже эта дикость, во всяком случае на данном этапе, была для меня целительна. Она была лучше пустоты. Она была предпочтительнее того удушающего вакуума, в котором я находилась последние несколько лет. На следующем занятии стало понятно, что тренер будет методично вытряхивать душу из каждого, находя самую болезненную точку и безжалостно на нее нажимая. Впрочем, никакой его гениальной прозорливости это приписывать не стоило, ведь мы все заполняли анкету, а значит, были перед тем, кто ее прочитал, как на ладони.

Признаться, я думала, что Мажор (молодой все-таки!) не вынесет позора публичного обнажения и не придет на следующее занятие. Но он пришел, и мне даже показалось, что осматривал коллег с угрюмым злорадством, как бы говоря: «То-то кому-то сейчас достанется». И я поняла, насколько верен был расчет, сделанный составителем программы: человек, униженный на глазах у других, обязательно придет хотя бы для того, чтобы не остаться наедине со своим унижением. Он захочет посмотреть, как эту процедуру проделают с другими. Следующим на эшафот был приглашен Алкоголик.

Он пришел аккуратно одетым, со свежевымытытой головой, чувствительно надушенный каким-то приятным парфюмом, но его старания не обманули ни меня, ни тренера, не знаю уж, как остальных. Глаза у него все равно были мутными, а пальцы рук ходили ходуном.

– М-три, ты готов пообщаться со своими коллегами? – Тренер сделал ему жест, приглашающий выйти на середину и занять место публичной казни.

– Готов, – ответил ученик, изо всех сил старавшийся придать своему голосу легкомысленный оттенок. Он как бы говорил окружающим: все это игра, шутка, не более того, и я не мальчик, чтобы принимать такие игры всерьез.

Тренер уселся напротив него и ответил на улыбку, приветливо раздвинув уголки рта.

– Как ты себя чувствуешь, ученик? У тебя все в порядке?

– Все неплохо, учитель, – ответил тот, подыгрывая тону тренера.

– А самочувствие? Как твое самочувствие?

– Терпимо, – несколько помедлив, выбирая слово, ответил ученик.

– У тебя нет семьи, ты живешь один, я правильно рассказываю?

– Да, правильно, я живу один.

– Ну, тогда расскажи нам, какие преимущества имеет холостяцкая жизнь, – предложил гуру. – Ты ведь жил семейной жизнью, жил один, ты знаешь, можешь судить о разнице. Что хорошего в одиночестве? Разве оно так страшно, как его малюют?

– Одиночество может быть страшным, а может быть нестрашным, кто как привык, кому что нравится, – ответил Алкоголик, не чувствуя в вопросе никакого подвоха.

– Вот именно, совершенно с тобой согласен, – поддержал его учитель. – Почему же считается, что человек, не имеющий семьи, детей, ущербен? Кто это так решил? Почему все должны жить, следуя этим шаблонам? И чувствовать себя несчастными, если не соответствуют им? Каждый сам должен решить, как ему удобнее и вольготнее живется, я так думаю. Ты со мной согласен?