Текст книги "Чернокнижник"

Глава 3,
в которой Алиде нужно собираться в путь

– Придётся вас оставить. По-другому не получится. – Алида старалась, чтобы её голос звучал жёстко, а взгляд был строгим.

Кот, сова и козодой расселись на кровати и не мигая смотрели на неё тремя парами круглых глаз.

– И не смотрите так на меня! Я уже объясняла. Ты, Мурмяуз, будешь путаться под ногами и подвергать себя опасности. Я буду за тебя переживать. Бабушка, господин Гертарт, я понимаю и ценю вашу заботу, но лучше мне поехать одной. Вряд ли на пути попадётся много гостиниц, вам нужно будет долго лететь… или сидеть в телеге… Не стоит, в общем. – Алида стушевалась. Она поняла, что её доводы никуда не годятся. Три пары глаз моргнули и продолжили смотреть на неё.

– Короче, я не знаю, куда меня занесёт на этот раз. Говорят, в тех краях не очень симпатично. И поэтому я хочу, чтобы вы все остались в замке. Если с вами что-то случится, то получится, что я всё-всё делала напрасно. Давайте договоримся по-хорошему, иначе я попрошу Вольфзунда запереть вас в башне.

Мурмяуз смешно растопырил пальцы на задней лапе и принялся вылизывать их розовым языком. Козодой издал скрипучий звук и отвернулся. Сова пренебрежительно зевнула и стала перебирать клювом пёрышки на своей груди.

– Господин Лаграсс, – с мольбой в голосе Алида обратилась к козодою. – Мы с вами путешествуем уже давно, и бабушку вы, наверное, неплохо узнали. Она пожилая женщина… Точнее, птица… Понимаете, я не могу взять её на север, она устанет и замёрзнет. Поэтому вам лучше остаться и присматривать за ней. Вам, конечно же, очень хочется найти Ричика и помочь ему, но вы же ничего не сможете сделать, вы просто козодой.

Козодой раскрыл клюв и возмущённо застрекотал. Алида услышала его негодующие мысли и смутилась.

– Герт, ну пожалуйста! Я не хочу брать с собой бабушку в эти опасные Земли, вдруг с ней что-то случится! А кто присмотрит за ней лучше, чем вы? Если я не буду переживать за вас, бабушку и Мурмяуза, то ничего не будет отвлекать от главного. Я быстрее найду Ричика, а когда он поймёт, что был неправ и вернётся, Вольфзунд превратит вас обратно. Вы ведь хотите стать снова человеком, господин Гертарт?

Козодой посмотрел на неё так, будто она сморозила величайшую глупость. «Естественно», – услышала Алида, как мелькнула птичья мысль. Юная травница воодушевилась и продолжила уговоры.

– Всего-то дней пять, не больше. Я быстро, туда и обратно, а вернусь уже с Ричем. Так что потерпите совсем чуть-чуть, Вольфзунд же поклялся вернуть вам облик. А может даже, я уговорю его подарить нам по домику где-нибудь недалеко от Биунума. Вы сможете продолжить свои астрономические наблюдения, да и вообще будете жить как раньше, и даже лучше. А у нас с бабушкой будет маленький, уютный дом, окошки с резными наличниками, флюгер-петушок на крыше, печка в изразцах и красивая скатерть из столичной ткани с вышивкой. Мы будем каждое утро печь свежий хлеб с травами и семенами, и больше никто никогда не потребует от нас ничего опасного и сложного. – Алида почувствовала, как глаза начинает щипать, и заморгала. – Только помогите мне, господин Лаграсс, присмотрите за бабушкой, и всё это станет правдой.

Он украдкой промокнула глаза. Неясыть вспорхнула и села ей на плечо, обнимая мягким крылом. Козодой поупрямился ещё немного, но потом всё-таки сдался, и Алида разобрала согласие в его мыслях.

– Спасибо, мои милые, – с благодарностью выдохнула Алида. Ей показалось, будто с её плеч сняли непосильный груз, который давил на неё вот уже несколько дней подряд. Она действительно очень боялась, что с бабушкой и Гертом в Мёртвых Землях может произойти что-то опасное.

Алида сгребла в охапку птиц и сжала их в объятиях. Сова недовольно фыркнула и легонько клюнула её в плечо.

– Сильно сдавила, да? – виновато спросила Алида. – Прости.

* * *

Она, тяжело дыша, ворвалась в кабинет Вольфзунда.

– Я опоздала? Простите, простите, – залепетала Алида. – Эти ваши лестницы… Длинные коридоры… Чуть не заблудилась.

Алида быстро прошагала к креслу и бесцеремонно уселась между двумя мягкими подушками. На столе она заметила тарелку с её любимыми маковыми сушками и вазочки с фруктовым желе. Алида ободрилась: по крайней мере, даже неприятный разговор можно скрасить вкусной едой. Вольфзунд изогнул бровь и слегка улыбнулся.

– Надо будет найти тебе преподавателя по этикету, когда вернёшься.

Алида покраснела и выпрямилась в кресле, чинно сложив руки на коленях.

– Ну, хотя бы так.

Альюд придирчиво осмотрел Алиду с головы до ног, и под его тяжёлым взглядом она почувствовала себя ужасно неуютно. Вольфзунд выглядел озабоченным, хотя и старался делать вид, что всё в порядке, – Алида достаточно изучила его, чтобы понять, что его что-то тревожит.

– Ты готова? – спросил он.

Алида сжалась в кресле и жалобно посмотрела на него.

– Если честно, то мне очень страшно.

– Не думаю, что путешествие на север станет опаснее всего, что тебе уже довелось перенести.

– Не в этом дело, – покачала головой Алида. – Я боюсь не опасности. Я боюсь быть одна. Со мной никого не будет, верно? Если бы только… Допустим, если бы вы отправились со мной…

«Что за чушь я несу?» – подумала она и смущённо опустила взгляд.

Вольфзунд грустно усмехнулся.

– Милая храбрая пташка, ты не знаешь и половины того, что знаю я об этих местах. Мне нельзя там появляться. Поверь мне на слово, я бы хотел тебе помочь, но увы…

– Получается, вы посылаете меня туда, куда боитесь сунуться сами? – Алида горько усмехнулась. Ну конечно, снова хитрости и недомолвки – Вольфзунд не умеет иначе. – Знаете, что я вам скажу? Иногда мне кажется, что я ошиблась в выборе. Лучше бы я отнесла страницу в Магистрат. С людьми иметь дела как-то проще.

– И навсегда потеряла бы Стриксию Фитцевт. Если тебя, конечно, не устраивает её пернатый облик. Не забывай, что каждое решение влечёт за собой последствия.

Вольфзунд заложил руки за спину и стал вальяжно прохаживаться по кабинету. Алиду раздражали его медлительность и хладнокровие, ей захотелось вспылить, чтобы хоть как-то растормошить его.

– Так расскажите мне то, что знаете! – потребовала она. – Я не ваша игрушка! Я ваша помощница! И имею право знать, на что вы меня обрекаете!

Вольфзунд взмахнул рукой, и Алида почувствовала, как её горло сжалось, не в силах больше выдавить ни звука. Она метнула на него взгляд, полный желчи и ярости, и воинственно скрестила руки на груди.

– Каждый раз кто-то из продажников – в основном, женщины – решает, что может мне дерзить и требовать от меня чего-то. Тебе всего шестнадцать, а ты уже пытаешься пристыдить Владыку альюдов – что же будет дальше, Алида?

Вольфзунд сокрушённо покачал головой и опустился в кресло напротив.

– Я не боюсь ехать с тобой. Я не могу. Между этими понятиями лежит глубочайшая пропасть. Чернокнижник не по своей воле отправился в Мёртвые Земли. Теперь я понимаю, что его туда призвали. Сомневаюсь, что он вообще давал себе отчёт в том, куда идёт и что делает. Тьма, пустившая ростки в его сердце, управляет им слишком властно. А она, в свою очередь, подчиняется другому хозяину.

Должно быть, ты никогда не слышала этого имени, Алида. Но когда-то оно было известно даже шире, чем моё собственное.

Я не всегда был правителем альюдов. Далеко не всегда. Этот титул пришёл ко мне с победой. С победой над собственным отцом.

Алида вытаращила глаза. Она никогда не задумывалась над тем, кем были родители Вольфзунда и были ли они вообще. Он казался ей таким древним, таким могущественным, как сами горы, как сам мир. Мысль, что и это существо было когда-то любимым ребёнком, наивным и непосредственным, никак не желала укладываться в голове.

Вольфзунд рассмеялся, когда заметил, насколько она поражена.

– Да-да, моя милая, и я был ребёнком. Моё детство было спокойным и счастливым. Наши разногласия с отцом начались, когда я решил жениться на смертной девушке.

Алида ушам своим не верила. Вольфзунд и смертная девушка? Не может быть! Она ещё сильнее вытаращила глаза, и Вольфзунд, снова рассмеявшись, взмахом руки вернул ей голос. Алида закашлялась и выдавила:

– Вы шутите?!

– Серьёзен как никогда. Перинера родилась обычным человеком. Настолько обычным, что моего отца это возмутило до глубины души. Как же так: наследный принц, будущий хозяин прекрасного северного замка, подающий надежды юный альюд волочится за простолюдинкой! Сначала Эллекен пытался меня отговорить. Потом грозил лишить наследства. А когда понял, что я не отступлюсь, объявил мне войну.

Вольфзунд на минуту задумчиво замолчал, будто воспоминания захлестнули его с головой, как мутная волна. Алида сгорала от любопытства. Ничего себе, у Вольфзунда, оказывается, интересное прошлое! И, выходит, он вовсе не такой сухарь, каким кажется? Она попыталась представить его юным и бесшабашным, спорящим с отцом из-за своей невесты. Действительно, для Эллекена – или как он его назвал? – такое решение сына должно было стать страшным ударом по самолюбию.

– А что дальше? – не выдержала Алида.

Вольфзунд поднял взгляд, и на миг на его лице отразилось удивление, будто он забылся и не сразу понял, чего от него хочет гостья.

– Дальше было многое, – вздохнул он. – Многолетнее противостояние. Я всё-таки женился на Перинере и нашёл способ сделать её такой же, как я сам. Мы воздвигли этот замок, перебрались подальше от Эллекена. Со временем всё больше альюдов тянулись ко мне, к моему пониманию жизни и справедливости.

– Погодите-погодите! – Алида затрясла головой, как щенок, попавший под дождь. – Не так быстро, пожалуйста! Вы говорите, Перинера была смертной, а потом стала альюдом? Но как? Разве такое возможно?

– Как смешно ты таращишь глаза, девочка, – хмыкнул Вольфзунд. – Это стало возможно моими усилиями. Как я и говорил, в юности я был довольно способным. Насколько я знаю, до меня никому не удавалось превратить смертного в альюда. По крайней мере, здесь, – он обвёл рукой древние книги, громоздящиеся на полках, – о подобном ни слова. Я потратил несколько лет, показавшихся мне вечностью, но всё-таки сумел получить нужное средство, соткав его из звёздного света, аромата ночных цветов, бликов на поверхности ручья и самых важных слов.

– И как, интересно, вы проверяли своё зелье? Много было неудавшихся опытов? – поинтересовалась Алида.

– Ты зришь в корень, маленькая травница. Конечно, были провалы. Я втайне экспериментировал над отцовскими продажниками. Над тем, что от них оставалось. Эллекен никогда не забирал какую-то одну часть Естества, как это делаю я. Он выпивал людей до дна, оставляя лишь бесчувственные скорлупки. Даже если всё шло хорошо и продажник получал то, что желал, он не испытывал удовлетворения и счастья, оставаясь безучастным и апатичным. Тогда мне казалось, что я поступаю с ними благородно. Лучше погибнуть от несовершенного зелья, чем влачить пустое существование, пока не рассыплешься от старости.

Алида сглотнула. Сколько всего она съела и выпила в замке, не задумываясь, что ей предлагают? Может, и на ней ставили какой-то опыт?

– Сколько страха в ясных глазах, – покачал головой Вольфзунд. – Я уже много веков не пробую ничего на людях. Зачем? Я добился того, что мне было нужно. Один из продажников стал альюдом, отведав сотый вариант варева. Я убил его, чтобы он не страдал целую вечность без воли и души.

– А что же Перинера? Она согласилась выпить непонятно что из ваших рук?

– Конечно. – Вольфзунд самодовольно хмыкнул. – Смертная малышка была так беззаветно влюблена в меня, что безропотно приняла странное зелье. Нет-нет, не думай, что я хотел использовать её для своей выгоды. Я действительно любил её, и люблю до сих пор. Мне непременно нужна была невеста-альюд, но я не мог смотреть ни на кого, кроме неё. Я надеялся, что, сумев сделать Перинеру альюдом, я получу одобрение отца, женюсь на любимой и заслужу уважение остальных древних семей. Мне пришлось жестоко разочароваться.

Эллекен рассвирепел. По его мнению, зелёному юнцу не пристало без одобрения Владыки затевать такие серьёзные опыты. Его больно задело моё упрямство. Перинера в глазах отца всё равно оставалась простолюдинкой, и ничто не могло переубедить его. Мать встала на мою сторону, пыталась образумить Эллекена, но жестоко поплатилась за это…

Вольфзунд поднёс пальцы к вискам, будто его внезапно сразила головная боль, и прикрыл глаза. Он замер в кресле, словно изваяние, и Алида забеспокоилась.

– Господин? – позвала она, когда тишина стала совсем в тягость.

Вольфзунд зашевелился и медленно, будто его тело затекло, поднялся и встал у окна, сложив руки за спиной.

– Извини, – проговорил он. – О некоторых вещах будет трудно говорить даже спустя тысячу лет. Но речь ведь не о моей матушке, верно? Напомни, Алида, на чём я остановился?

Алида посмотрела на него с недоверием и сочувствием. Не может быть, чтобы Вольфзунд потерял контроль над собой. Неужели ему так тяжело вспоминать о чём-то?

– Как случилось, что вы всё-таки стали Владыкой? – спросила она.

– Тоже нелёгкая тема, – вздохнул Вольфзунд. – Ах, Алида, почему я рассказываю всё это именно тебе? Почему ты не можешь просто отправиться в путь, как другие продажники? Неужели награда недостаточно высока, чтобы взяться за задание безропотно?

– Но вы же сами решили рассказать о вашей молодости, – пробормотала Алида. – И, если честно, это ужасно интересно! Я совсем ничего не знаю об альюдах. И о вас. А мне хочется узнать вас лучше, я ведь уже довольно долго живу с вами под одной крышей.

Вольфзунд скользнул по ней взглядом, и она почувствовала, что краснеет.

– В самом деле? Что ж. Пристальное женское внимание всегда приятно, моя милая. Я постараюсь не вдаваться в подробности, хотя эта история, несомненно, достойна того, чтобы посвятить ей целую книгу.

Отец отказался от меня. Не только из-за Перинеры. У нас было множество разногласий. Эллекен хотел, чтобы весь мир служил альюдам. Мечтал подчинить все людские города, сделать людей пустыми оболочками, продавшими всё ради исполнения низменных желаний и достижения богатства. Я видел его чертежи, Алида. Прекрасные города, в которых люди прислуживают альюдам. Я не хотел этого. Не потому, что я так люблю людей, вовсе нет. Просто я убеждён, что весь этот мир, все владения Первого Волшебника совершенны и прекрасны в том виде, в каком они существуют испокон веков и до наших дней. Нельзя убрать один элемент, не заменив его другим. Нельзя ничего трогать, не пустив при этом весь мир под откос, ты меня понимаешь?

Вольфзунд шагнул к Алиде, и в его глазах горел такой огонь, такое желание быть понятым, что она почти ощутила это пламя кожей. Она ответила на его взгляд и тихо сказала:

– Я понимаю вас. И я согласна с вами.

Вольфзунд улыбнулся ей и кивнул.

– Спасибо, Алида. Я рад, что ты меня слышишь. Каждый город, каждый край, каждый народ – бесценен. Мир полон сокровищ, и я не мог позволить, чтобы отец обокрал нас всех, поступив так с беспомощными людьми. Кто-то из альюдов поддерживал Эллекена, но многие всё же были против его замыслов. Знаешь, наш народ вообще не слишком жаждет великих завоеваний и громких побед. Мы дорожим другими ценностями: любим работы славных ремесленников, крепкое вино, красивых женщин, пляски под звёздным небом и колдовские песни у воющего костра. Поэтому альюды поддержали меня, когда я заявил, что имею полное право называться их властелином, когда Эллекен отойдёт от дел. Думай обо мне как хочешь, Алида. Неприязнь одной смертной девочки никак не повредит мне.

Спустя несколько лет наше противостояние накалилось до того, что всем стало ясно: это кончится лишь смертью одного из нас. Я был вынужден вызвать Эллекена на поединок.

Вольфзунд снова опустился в кресло. Величественная осанка изменила ему: он как-то разом сник, словно постарел не на одно тысячелетие. Уголки ухмыляющихся губ опустились, под глазами залегли тени. Алида почувствовала, какой груз непростых воспоминаний лежит на его плечах, сколько всего он помнит и хранит в себе. Ей вдруг захотелось погладить его по белой руке, утешить, насколько ей это под силу. Она подалась вперёд, навстречу Вольфзунду, но тут же остановилась.

«Он только посмеётся над моим глупым порывом, – подумала она. – Посмеётся и скажет какую-нибудь колкость, от которой станет только хуже. Лучше не лезть в его дела, а то сгорю от стыда».

Внезапно Алиду осенило. Она поняла, как отвлечь Вольфзунда от тяжёлых мыслей. Алида вскочила и метнулась к винному шкафчику. Наспех пошарив руками по ряду бутылок, она выбрала одну, с красивой этикеткой. С соседней полки она прихватила два бокала и штопор и, немного дрожа от волнения, с грохотом водрузила всё на столик.

– Вот, – объявила Алида, вытирая руки о платье. – Вы же сами говорили, что вино может решить многие проблемы. Давайте… Давайте выпьем.

Вольфзунд поднял на неё ошарашенный взгляд. Он долго смотрел на бутылку и бокалы, потом снова взглянул на Алиду и хрипло рассмеялся. Алида смущённо шмыгнула носом.

– Восхитительная идея, – отсмеявшись, сказал Вольфзунд. Он поднялся с места, повёл плечами, будто стряхивая с себя тяжёлые мысли, и откупорил бутылку. Из горлышка взвилось облачко мерцающего тёмно-фиолетового тумана и, приняв очертания двух танцующих мотыльков, рассеялось в воздухе. Хмельной аромат поплыл по кабинету, и Алида с готовностью приняла бокал из рук Вольфзунда. Ей было приятно, что её замысел удался.

– Наше противостояние было непростым, – продолжил Вольфзунд, вращая в руках бокал. – Непростым во всех отношениях. Но благодаря этому мир стал таким, какой есть. Эллекен отправился в Небытие – поверженный, можно сказать, мёртвый. Власть перешла ко мне, а вместе с ней – уважение народа. Постепенно все забыли, что Перинера когда-то была смертной, и стали относиться к ней так, как относились когда-то к моей матери. Можно сказать, что всё было хорошо.

Он допил вино и наполнил бокал снова. Алида тоже сделала глоток, и бодрящее тепло разлилось от груди до кончиков пальцев.

– И что же, какое отношение это имеет к Чернокнижнику и моему новому заданию? – спросила она.

– Самое что ни на есть прямое, – хмуро ответил Вольфзунд. – Отец всегда питал слабость к тёмным материям. Он считал, что именно в них кроется истинная сила. В начале нашего противостояния Эллекен наложил на меня проклятие. Я не могу использовать чёрную магию в её чистом виде. Я уязвим перед ней, податлив, как хлебный мякиш. Быть может, он боялся, что я вернусь на север, чтобы захватить родовой замок. Быть может, он просто меня боялся. Так или иначе, путь в те Земли для меня закрыт. Я не смогу взглянуть на руины отцовского замка, не смогу погулять там, где гулял в юности. Тьма опутает меня колючими ветвями, проберётся в самое сердце, заполняя его злобой и равнодушием, делая чёрным и холодным, как январская полночь. Если я поддамся, Алида, что будет со всеми вами? С альюдами, древунами, людьми? Это проклятие не снять, не стереть, не вырвать с корнями. Оно – часть меня, девочка, и я обречён всю жизнь мириться с ним. Теперь ты меня понимаешь?

Алиде стало жаль его. То ли подействовало вино, то ли сказалась её врождённая чувствительность, но она отставила полупустой бокал, шагнула к Вольфзунду и обняла его. Хозяин замка замер на миг, опешив. Алида испугалась, что он сейчас рассмеётся, застыдит её, но Вольфзунд медленно опустил одну ладонь ей на спину, а второй погладил девушку по волосам.

– Вы странный, – глухо пробормотала Алида, уткнувшись лицом в его бархатный жилет. – Странный, надменный, недобрый и циничный, но мне вас жалко.

– Спасибо, – неуверенно пробормотал Вольфзунд. Весь холод из его голоса куда-то исчез. – Быть может, ты – самая чуткая из всех людей, с кем мне приходилось иметь дело.

Алида улыбнулась и осторожно отстранилась. Вольфзунд тоже слегка улыбался, хоть и по-прежнему выглядел измученным и угрюмым.

– Я подозревал, что он может найти лазейку и выйти из Небытия. Я не смог убить его окончательно, да и никто не смог бы, наверное. Эллекен снова станет впитывать всю тьму, что выплеснулась наружу после уничтожения Манускрипта. Ему нужно снова завоёвывать уважение, набирать мощь и свиту верных слуг. Чернокнижники и раньше были уязвимы, особенно неопытные и слабые – поэтому их обучали долго и их подготовкой занимались сильнейшие альюды. Я рисковал, когда отправлял Ричмольда с этим заданием. Но я надеялся, что всё сложится удачно, что мне повезёт, а Эллекену потребуется гораздо больше времени, чтобы вернуться… Не повезло, как видишь. Тьма овладела слабым разумом мальчика, и он потянулся навстречу ей. Она настолько сильна, что я даже не могу повлиять на его волю. Он не зря пошёл в Мёртвые Земли, Алида. Его тянет туда, его туда зовут. Всё сошлось: Мёртвые Земли, скопления тьмы… Наверняка моуры, болотная нежить, уже пляшут по топям, и я почти уверен, что Эллекен в том или ином виде таится там, в сердце своего погибшего королевства. И мой Чернокнижник готов присягнуть ему, моему врагу. Нельзя, чтобы Эллекен снова набрал мощь. Мы не дадим ему подняться, и для начала вернём себе нашего Чернокнижника. Вернём Ричмольда Лаграсса.

– А если он не захочет? – вдруг спросила Алида. – Что, если… Если Ричик уже изменился настолько, что его нельзя вернуть?

Её голос дрогнул. Она не хотела думать о таком исходе, но слова сами сорвались с языка.

– Я думал об этом, – кивнул Вольфзунд. – И поэтому дам тебе с собой один предмет. Ты уже имела с ним дело.

Он шагнул к стене. Сердце Алиды покрылось корочкой льда, когда она поняла, какой предмет он имел в виду. Вольфзунд снял со стены Импиор и вручил Алиде. Она с неохотой взяла клинок. Пальцы хорошо помнили резьбу на его рукояти, но теперь вес клинка внушал не уверенность, а чистый ужас.

– Я должна буду убить Ричмольда? – всхлипнула она.

– Не Ричмольда. Чернокнижника, – поправил её Вольфзунд.

– Велика же разница, – пробормотала Алида.

– На самом деле, достаточно велика. Если он останется глух, не послушает твоих доводов и никак не проявит себя прежнего – увы, значит, от Ричмольда Лаграсса осталось лишь бренное тело. Импиор уничтожает магию. И он уничтожит тьму, захватившую твоего друга. Лишит Эллекена сильного слуги. Избавит Ричмольда от этого бремени. Поверь, Алида, ты поможешь всем. В этом случае смерть милосерднее жизни. Ты мужественная девушка, и я верю в тебя. Обещай мне, что сможешь это сделать, если поймёшь, что иного выхода нет.

Алида почувствовала, как по щеке покатилась горячая слеза, и быстро стёрла её рукавом. Вольфзунд прав, что толку сохранять жизнь тому, в чьём теле не осталось души? Если злоба и ярость загасили всё светлое, что было в нём, то не значит ли это, что тот Рич, которого она знала, уже умер?

Думать об этом было тяжело. Она почувствовала, что, возможно, навсегда потеряла что-то очень важное, что-то такое, о чём можно жалеть до самого конца.

– Я сделаю это, – твёрдо сказала она. – Конечно же, сделаю. Только что, если мне там встретится этот Эллекен? Что тогда? Вряд ли даже Импиор справится с ним.

– Не встретится. Не должен, – заверил её Вольфзунд. – Ты не зайдёшь так далеко на север, а он, думаю, пока не спешит покидать своё убежище – Эллекен пока что слаб. Будь осторожна, Алида, только и всего.

– Легко сказать, – проворчала она. – Вы не боитесь, что он и меня склонит на свою сторону? Я ведь тоже нахваталась тёмных сил, пока бродила с Чернокнижником.

– Признаться, немного опасаюсь. Но, увы, твои умения далеко не так ценны, как способности Чернокнижника. Так что даже если это произойдёт, я не многое потеряю. – Он развёл руками почти в извиняющемся жесте.

– Приятно знать, что тебя ценят, – невесело хмыкнула Алида. – Вам, наверное, было бы удобно, если бы я не вернулась. Не пришлось бы возиться с заколдованными птицами, да?

– Если бы я хотел от тебя избавиться, то давно сделал бы это любым способом. Я мог бы тебя отравить, проклясть, сбросить с горы или просто остановить твоё сердце движением руки. Так что не пытайся пробить меня на жалость, девочка. Тебе остался всего один шаг до исполнения твоего желания. Так сделай же его.

Алида с тоской посмотрела на Вольфзунда и тяжело вздохнула.

– А что остальные альюды? – спросила Алида. – Я же видела на балу, что вас немало! Они не хотят вам помочь?

– Может, хотят. Но я не желаю, чтобы они видели мои промахи, – пояснил Вольфзунд. – Пока это возможно, я управлюсь своими силами. Народ верит в сильного правителя, а любая ошибка может сослужить мне плохую службу. Я призову их, когда не останется иного выхода. А пока это касается только нас. Тебя, меня и Чернокнижника.

Алида закусила губу и задумчиво кивнула.

– Вы дадите мне карту тех Земель? Или что-то такое… Я же должна как-то искать путь.

– Я дам тебе кое-что более полезное, чем карта, – ответил альюд. – Протяни руку.

Алида послушно вытянула руку вперёд, и Вольфзунд с ловкостью фокусника вложил ей в ладонь небольшой округлый предмет. Алида ахнула: это была небольшая золотая астролябия, очень похожая на ту, какой пользовался Ричмольд. Прибор выглядел таким сложным, таким прекрасным, что у Алиды перехватило дыхание.

– Но я не умею этим пользоваться, – прошептала Алида, проводя пальцем по краю диска астролябии. – Наверное, нужно будет долго учиться…

– Умеешь, поверь мне, – произнёс Вольфзунд. – Я научу тебя основам, а дальше сердце само подскажет, что делать.

– Надеюсь, – буркнула Алида. – А я-то думала, просто придётся идти по волшебной тропе и никогда не оглядываться.

Вольфзунд вопросительно поднял брови.

– Ну, сказка такая, – поспешила объяснить травница. – Хотя вы вряд ли её читали. Ладно, ладно, поняла, никаких больше глупых сравнений. Вы проводите меня в путь?

– И не только я, – хитро сощурился Вольфзунд. – Спускайся вниз. Сама всё увидишь.

* * *

Алида спустилась по главной лестнице в парадную залу и обвела помещение взглядом. Было пустынно и очень тихо, только свечи в канделябрах едва слышно шипели, плавясь. Она тоскливо вздохнула. Вольфзунд намекнул, что кто-то тоже захочет её проводить, но, кажется, он просчитался. Алида понуро прошла через весь зал, намереваясь зайти на кухню и попросить у служанок чего-нибудь съестного в дорогу.

За спиной она услышала торопливые шаги, будто кто-то бежал вниз по лестнице. Алида замедлила шаг и обернулась.

– Стой, стой! – окликнул её Мел. Он торопливо спускался по лестнице, растопырив крылья, чтобы не упасть. Одну руку он держал за спиной, будто прятал что-то. – Погоди, а со мной попрощаться?

– Так свидимся ещё, – проворчала Алида, но улыбнулась другу. Он выглядел почти здоровым. – По крайней мере, я на это надеюсь.

– Ах, милая наивная смертная девочка, – притворно всхлипнул Мел, перепрыгнул через две последние ступеньки и подскочил к Алиде. – На твоём месте я бы питал некоторую неуверенность в завтрашнем дне. Может, тебе понравится на севере? Может, ты решишь обосноваться там? Может, проникнешься этим суровым краем…

– Мел! – Алида рассмеялась и пихнула его в бок. – Ну, хватит! Давай, говори что хотел, мне пора собираться. Погоди, как ты вышел из башни?

– Ох уж эти нетерпеливые смертные! – Мел покачал головой. – Вечно куда-то спешите, торопитесь, совсем не цените душевные разговоры. Да, кстати, отец снял заклятие с моей двери. Так вот, я о тебе позаботился. Лето кончается, на севере Королевства гуляют ветра похлеще, чем над Большой водой. Не хочу, чтобы ты замёрзла насмерть. Ледышки нам ни к чему.

Он выпростал руку из-за спины и развернул прекрасный пуховый платок цвета чая с молоком, сотканный из тончайших нитей, похожих на паутинку. Алида ахнула: платок украшали искуснейшие узоры, какие она видела только на дорогом кружеве.

Мел встряхнул платок и накинул его Алиде на плечи. Она тут же почувствовала тёплый аромат шерсти, похожий на запахи молока и рассыпчатого печенья, а ещё тонкий дух лесных цветов.

– Ох, Мел, – растроганно прошептала она. – Правда, не стоило… Он такой красивый! И тёплый! И пахнет как в Птичьих Землях!

– Он оттуда и есть, – с гордостью кивнул Мел. – Лисса оставила, когда уезжала. Я его сохранил…

Серые щёки Мелдиана порозовели. Он отвёл взгляд. Алида звонко рассмеялась.

– Значит, хранишь её вещи? Чтобы был повод встретиться и передать, да? Какой ты милый!

– Ни капли я не милый, – проворчал Мел, краснея всё сильнее и досадливо шаркая ногой по каменному полу. – Преисподняя, ну что такое?! Я отдал тебе единственное, что осталось от моей пропавшей невесты, а ты поднимаешь меня на смех?!

– Ни в коем случае, – заверила его Алида, зарываясь носом в тёплый душистый платок. – Обещаю тебе, что мы выручим Лиссу. Она обязательно вернётся к тебе, слышишь? Обязательно! Вот только разберёмся со всей этой тёмной магией и прочими неприятностями…

Мел улыбнулся ей, и Алида поразилась: почему в первую встречу он показался ей уродливым и злым?

– Конец твоему заточению? – спросила она. – Отец тебя простил?

– Не совсем, – кисло протянул Мелдиан. – Некоторую долю великодушия он всё-таки проявил: я могу бродить по замку, как рогатый призрак, но в сад – ни-ни. На мой взгляд, это глупейшее ограничение. Ужасно хочется размять крылья, тем более что плечо уже совсем не болит. Может, посадишь меня в мешок и возьмёшь с собой? Или попрошу Симонису превратить меня в кота… Как думаешь, отец заметит, что вместо одного кота у тебя стало два?

– Мел! – Алида рассмеялась и замахала на друга руками. – Конечно, я не возьму Мурмяуза с собой! Он будет ждать меня здесь. Да и запрет Вольфзунда, думаю, не получится обойти ни в виде кота, ни в каком другом. На обратном пути я постараюсь заскочить в Авенум и поспрашивать у местных о Лиссе. Может, что-то узнаю.

Мел заботливо завязал концы платка у Алиды на шее. Она не выдержала и крепко обняла друга. В самом деле, кто знает, когда им удастся встретиться снова?

– Первый Волшебник с тобой, – неожиданно серьёзно произнёс Мел.

Алида удивлённо посмотрела на него.

– Когда это ты успел так уверовать в высшие силы?

Мел снова нацепил маску веселья и поманил Алиду пальцем, а потом прошептал ей на ухо:

– Даже самый тёмный путь станет светлее, если позволить музыке озарить его.

– Чего? – не поняла Алида.

Мел закатил глаза.

– Иногда, чтобы мрак рассеялся, нужно просто сыграть простенькую мелодию.

Алида непонимающе посмотрела на него. Чего это он, спятил от долгого сидения в замке?

Мел хитро подмигнул.

– Просто вспомни мои слова, когда станет совсем худо. Может, я впервые в жизни выдал какую-то мудрую мысль, а ты смотришь на меня так, будто я заговорил на забытом языке Южных Островов.

* * *

Алида попрощалась с Мелом и решила заглянуть на кухню, чтобы выпросить у служанок чего-нибудь вкусного в дорогу. Она спустилась на нижний полуэтаж и, сразу почуяв аппетитные ароматы, вприпрыжку бросилась к кухне.