Текст книги "Чернокнижник"

Алида нахмурилась.

– Никто меня не звал! Вы ошиблись. Я сама пришла сюда, чтобы найти друга.

– На север не приходят сами. Север зовёт. Мёртвые Земли зовут, – вздохнула Ихвар. Она так невозмутимо потягивала свой чай, что Алида задумалась: а не сумасшедшая ли она? Говорит какие-то странные вещи… Пожалуй, есть от чего сойти с ума: живёт одна на болотах, в компании лишь мёртвой оленьей головы!

– Это правда, – вмешался Тиль. – Мы ищем одного типа. Может, вы видели его? Он длинный, рыжий, конопатый и странный. Такой, знаете, с каким дел никаких не пожелаете вести. Ненадёжный, в общем.

Алида метнула на него гневный взгляд. Тиль развёл руками.

– Был тут один, – согласилась Ихвар. – Совсем мальчик, не старше вас. Только не рыжий – темноволосый и темноглазый, но кожа у него краплёная, что есть, то есть.

Алида разочарованно опустила плечи. Это не Рич. Темноволосым и темноглазым его точно нельзя назвать.

– Только он не простой, – продолжила вдруг старуха. – То хозяин новый. Как в прежние времена. Пастырь болот. Он силой напитался, хоть отжимай, и до нового подъёма ему всего лишь шаг остался.

Алида недоверчиво посмотрела на Ихвар. Это звучит уже интереснее.

– Как это – пастырь болот? – спросила она.

– Как в страшной балладе? – поморщился Тиль.

– Верно, – кивнула хозяйка. – Как в балладе о Ледяных Волхвах. Многие столетия назад эти места уже назывались Мёртвыми, но на самом деле кишели существами. Моуры, стригои, болотники – нежить, которая притягивала человеческих ведьм и колдунов, а ещё Других. Многие зелья наливались силой именно здесь, и тёмные чары крепли вблизи гнездовий нежити, питались дыханием смерти. А болотная нежить, милые мои, нуждается в крепких руках. Если дать моурам распоясаться, болота появятся не только здесь, а разрастутся по всему Королевству, как язвы по больному телу. Это с виду они – серебряные красавицы, а на самом деле – жестокие твари. Стригои тоже не лучше, но их больше боятся из-за неприглядной внешности. Тут-то и нужны пастыри, девочка. Волхвы и Чернокнижники, сильные колдуны, которые смогут совладать с нежитью и с тёмными силами, которые пропитывают здешний воздух.

Ихвар перевела дух, потеребила старческие, узловатые пальцы и со вздохом продолжила:

– Недавно мир переменился – снова стал таким, каким был раньше, столетия назад. И болота призвали нового пастыря, потому что оставлять их без хозяина нельзя. Признаться честно, я думала, что хозяином станет кто-то постарше, ведь здесь нужна недюжинная сила духа, да и жизненный опыт тоже. Но к нам пришёл мальчик. Объявил себя Чернокнижником. Я, конечно, спорить не стала. Может, кто сильнее потом придёт. Только чем дольше моуры без присмотра, тем больше дел могут наворотить. Поэтому я сказала ему, что нужно скорее набрать силу. Перейти на последнюю ступень. Он согласился.

– Что за ступень? – спросила Алида.

– Третья из трёх. Пастыри считаются Серебряными, когда приходят сюда, – это значит, что магия уже отметила их, но пока не сделала своими. Потом, когда постигают тьму достаточно, переходят в разряд Серых. И лишь пройдя последнее испытание и всецело отдав душу служению чарам, они становятся Чёрными. Это тяжкое испытание, и далеко не каждый способен его вынести, зато статус Чёрного даёт столько силы, что вся нежить болот стелется перед ними, как трусливые псы.

Алида сидела молча, разглядывая скатерть на столе. За окнами сгустился вечер, непроницаемый, как плотный тканевый полог грязно-серого цвета. Она с тоской вспомнила, какими бархатно-синими были вечера в родной деревне и какие ярко-багряные закаты заглядывали в окна замка Вольфзунда. В этих краях краски выцвели, умерли, как осенние цветы, скованные морозом. Ей стало ещё тоскливее, чем было прежде.

– А что за последнее испытание? – полюбопытствовал Тиль.

Глаза Ихвар недобро сверкнули. Она тяжело поднялась со своего места, и бахрома на её шали мазнула по столу. Хозяйка подошла к печи и принялась тормошить умирающие угли кочергой.

– Ты хочешь знать слишком многое, – проворчала она. – Не всех это доводит до добра.

Она помолчала, поджав губы, и Алида поняла – Ихвар злится на себя, что и без того открыла им многое. Вдруг усталость навалилась на Алиду ледяной глыбой, и она подпёрла голову рукой. Тиль посмотрел на неё и подбадривающе подмигнул.

– Госпожа Ихвар, – произнёс он. – Нельзя ли нам переночевать у вас? А наутро мы двинемся дальше. Мы точно знаем, что наш друг где-то здесь. Просто нужно отыскать его. Мы не доставим хлопот.

– Оставайтесь, – легко согласилась старуха. – Даже не на одну ночь. Мой вам совет: поговорите с хозяином. Если это не тот, кого вы ищете, то он всё равно должен знать обо всём, что здесь существует. Подскажет, где искать.

– О, – встрепенулась Алида. – Вы очень добры, госпожа Ихвар. Мы вам заплатим. У нас есть немного золота.

Она бросилась копаться в своей сумке, но Ихвар остановила её.

– Не нужно золота. Оно нам ни к чему. Отплатите мне… – Она покосилась на Тиля, а затем жадно уставилась на футляр у него на поясе. – Отплатите мне песней.

– Песней? – удивился Тиль. – Ну, это легко. О чём вы хотите послушать?

– Балладу о Ледяных Волхвах, – попросила Ихвар. – Холодные песни для холодных времён. А ты, – она указала сморщенным пальцем на Алиду, – будь осторожна с тем, что носишь на поясе. Даже я чую, как от этой вещи разит колдовством. Смотри, как бы на этот запах не сбежалась нежить.

Кожа Алиды покрылась мурашками. Она запахнула плащ, пряча Импиор.

– Вы не боитесь, что мой меч привлечёт нежить к вашему дому?

– Нет, – ответила старуха. – Мой дом защищён. Ты же видела череп над входом?

– Череп защищает от мёртвых? – недоверчиво нахмурилась Алида. – Разве такое возможно? Я знаю, что от нечисти спасают папоротник и ведьмина свеча, да ещё несколько растений, которых здесь не сыскать.

– Травки для земляных людей, – фыркнула Ихвар. – Мёртвые Земли защищаются смертью от смерти. Боюсь, вы здесь самые живые.

Алида и Тиль переглянулись. Тиль вытащил гобой, протёр его и, вопросительно взглянув на хозяйку, взял несколько пробных нот. Ихвар села на кушетку и сложила руки на коленях, склонив голову набок. Седая коса выбилась из-под платка, и она сейчас напомнила Алиде маленькую серую кошку, которая ждёт, чем вкусным её угостят.

Тиль заиграл медленную мелодию со странными переливами. От этой музыки буквально повеяло холодом. Алида и представить не могла, что в репертуаре Тиля есть такие необычные песни. Мурмяуз проснулся, разбуженный музыкой, и недовольно сощурил голубые глаза.

Выждав, когда мелодия трижды закружится северной вьюгой, Ихвар запела хрипловатым голосом:

 
Дунет ветер однажды днём,
Песню силы с тобой споём,
Пусть вздымаются чары со дна,
Будет песня наша мне дорога.
Раненым волком плачет январь,
Дом мой окутает стылая хмарь.
Духи серебряных Мёртвых Болот
Жизни нашей решают исход.
Милый мой, зла на меня не держи.
Стану я сильной, стану как ты.
Чары мёрзлые выстудят дух,
Скуют моё сердце, как страшный недуг…
 

Алида и подумать не могла, что однажды захочет услышать глупые деревенские песенки, которые обычно наигрывал Тиль, не попадая в ноты. От северной баллады её бросило в дрожь, но она не решилась выйти из дома и подождать снаружи, пока песня закончится. Ихвар пела и пела, её голос то взлетал высоко, то опускался до хрипотцы, выводя ни на что не похожий мотив.

 
Чтобы быть рядом, мой дорогой,
Заложу свою душу, отдам свой покой.
Я продам своё сердце самой страшной тьме,
Чтобы ты, дорогой, доверился мне.
Будем вместе бродить у кромки лесов,
Собирать в горсти чары, распугивать сов.
Души наши покроет мрак,
Но если мы вместе – да будет так.
Нежить с нами пустится в пляс,
Северный холод погубит нас.
Иней могильные укроет холмы,
Только нам смерть нипочём,
Мы с тобой – Ледяные Волхвы.
 

Песня наконец оборвалась. Тиль молча убрал инструмент в футляр, сосредоточенно застегнул ремешки и как-то вымученно улыбнулся Алиде. Она постаралась улыбнуться в ответ, но по коже до сих пор бегали мурашки от странной песни. Может, ей не всегда нравилось, как Тиль играет, но она всегда с удовольствием наблюдала, как он возится с гобоем, как его пальцы уверенно ощупывают и протирают инструмент, будто гобой – живое существо.

– Час поздний, – сказала Ихвар, поднимаясь. – Мой дом невелик. Тиль, ты ляжешь в сенях. Не бойся, там довольно тепло. Девушке мы уступим комнату – что скажешь? А я посплю здесь.

– Хорошо, – согласился Тиль. – Помочь вам постелить?

Хозяйка кивнула, и они с Тилем скрылись в комнате. Алида слишком устала, чтобы предложить свою помощь. А северная песня, которую откуда-то знал Тиль, ещё больше растревожила её душу. Она обвела глазами комнату и снова остановила взгляд на полке с совами-издельцами. Алида встала и подошла ближе, разглядывая фигурки.

Они притягивали её. Может, из-за того, что изображали птиц, и её обретённый дар тянулся им навстречу. А может, в них дремало какое-то колдовство. Она протянула руку и взяла с полки одну из фигурок – маленькую керамическую сову, раскрашенную глазурями так искусно, что, казалось, ещё немного – и птица моргнёт.

Не отдавая отчёта в своих действиях, Алида сунула фигурку в сумку и села обратно на стул. Через минуту Ихвар позвала её, чтобы показать, где можно обмыться и постирать одежду. Алида тут же забыла об украденном издельце.

Комната, в которой ей постелили, была небольшой, тепло натопленной. Узкая кровать с мягкой периной и пуховыми одеялами манила в свои объятия, и Алида, переодевшись в длинную ночную рубашку, с наслаждением упала в постель. Мурмяуз прыгнул на неё сверху и принялся уминать одеяло лапками, громко урча.

– Малыш, какой ты громогласный! – рассмеялась она. – Но здорово всё-таки спать в настоящей кровати! Ты тоже рад?

– Мр-р, – согласился кот.

Она поворочалась, устраиваясь поудобнее и подтыкая одеяло под ноги. Из окошка падал тусклый свет, но ни звёзд, ни луны не было видно. Алида не стала снимать с шеи астролябию, и металл холодил её грудь, немного омрачая удовольствие от тёплой постели.

Сон не шёл, и Алида думала о своей астролябии и потерянной астролябии Ричмольда. Вольфзунд обещал, что прибор обладает своим волшебством и обязательно покажет путь к Ричу. Однако до сих пор она не почувствовала ни единого порыва, не увидела ни одного знака, который мог бы подсказать ей путь.

Алида вытащила из-под рубашки астролябию и с тоской повертела её в руках. Металлический диск поймал луч тусклого света и неярко блеснул во мраке. Без надежды на успех она настроила стрелку и поднесла прибор к глазам. Ничего не произошло. Она тяжело вздохнула и бессильно отпустила астролябию. Прибор упал ей на грудь.

– Знаешь, Рич, – тихо произнесла Алида, глядя в потолок, – Мне кажется, что ещё чуть-чуть, и я окончательно тебя возненавижу. Я спрашиваю себя: а для чего мне всё это? За что? Почему я должна рисковать жизнью ради тебя, тогда как ты не сделал мне ничего хорошего? – Голос её дрогнул, но она продолжила. – Да ровным счётом ничего. Не подарил мне ни единого счастливого дня. С того самого момента, как мы встретились, я только и делаю, что вытаскиваю тебя из передряг. А что сделал ты? Упал с башни да продался злу. И ударил меня. Да, я помню это. И, знаешь… – Она горько шмыгнула носом. В глазах начало щипать, но она продолжала смотреть в черноту, не позволяя себе плакать. – Знаешь, помню все обиды. Мне ужасно хочется сказать тебе это с глазу на глаз, но ты прячешься от меня, будто понимаешь, насколько виноват. Только я здесь не ради тебя. А ради бабушки. И твоего наставника. Да-да, я хочу спасти Герта больше, чем хотел ты. Он достойный человек. А ты, Рич, просто ничтожество. Низкий, мерзкий, неприятный…

Она хотела обратить подступающие слёзы в гнев, но горло сдавило спазмом, и из груди вырвался жалобный всхлип.

Яркий огонёк осветил комнату. Алида издала изумлённый возглас: из стрелки астролябии вырвался золотой луч и, пронизывая тьму, тонкой нитью взвился к окну. Алида вскочила с кровати и, держа астролябию прямо, подбежала к окну.

– Ричик, – шепнула она. – Ты услышал меня? Это правда ты? Где же… Где же ты? Ответь!

Золотой луч пробился через стекло, заструился дальше между искалеченными деревьями и начал медленно угасать.

– Нет! – взмолилась Алида. – Пожалуйста, не пропадай! Ты же слышишь меня? Слышишь? Рич, мы поможем тебе. Только дай нам найти тебя. Не прячься, и всё будет хорошо.

Луч окончательно растворился во мраке, и тьма вернулась в комнату. Алида рухнула обратно в кровать.

«Иди не к слабому, но за сильным. Станешь его королевой, и власть ваша будет простираться далеко за пределы Мёртвых Земель».

Голос шепнул прямо у неё в голове, и Алида подскочила на кровати. С ней снова заговорила магия, а она-то надеялась, что пока Тиль рядом, этот чужой голос не будет её донимать. Ноги похолодели. Алида стиснула зубы, борясь с растущей злостью.

– Ты меня не заберёшь. Я сама решу, как мне быть. Сама выберу. Так что поищи себе новую жертву, а я не твоя.

К её удивлению, холод быстро ушёл, огонёк ярости угас, мигнув напоследок красной вспышкой. Облегчённо вздохнув, Алида опустила голову на подушку. В следующий миг она уже крепко спала.

Глава 7,
в которой моуры принимают жертву

– Зачем вы здесь живёте? Почему не переедете поближе к городам? – спросила Алида, приканчивая тарелку каши и заедая её добрым ломтём свежего хлеба с маслом.

Звонкое утро рассыпалось бликами на деревянном полу, душисто пахло чаем с чабрецом, и настроение у неё поднялось по сравнению с прошлым вечером.

Ихвар протирала полотенцем тарелку.

– Нам это не нужно. Мы не сбиваемся в стада, как остальные люди. Болота – наш дом, девочка. Наши предки поселились тут сотни лет назад, ими были младенцы, которых Чернокнижники отбивали у моуров. Колыбелью им служил сизый мох, а густые туманы заменяли материнское молоко. Дальше, глубже на север, лежат крупные поселения – они торгуют между собой и с другими городами. Раз в луну к нам приезжают торговцы, чтобы выменять городские товары на наши настои и корни редких болотных растений. Мы имеем всё, что нужно для жизни, и даже больше. У нас есть свобода, девочка, и её мы не променяем ни на что. Иногда кто-то всё же уезжает отсюда, но это происходит так редко, что я и не помню, уезжал ли кто на моём веку.

Алида пожала плечами и отправила в рот булочку с вареньем из шишек. По её мнению, аргументы были так себе, но она не стала спорить со старой женщиной. Ей виднее.

– Ох, не знаю, – подал голос Тиль. Он снова вызвался помочь хозяйке по дому и подметал пол. – Я бы не смог долго тут жить. Конечно, необычно и всё такое, но уж больно мрачно. Я люблю солнце, бескрайние поля и небо – такое, знаете, что выходишь, а оно висит над тобой, будто хочет обнять, синее-синее, и дышит теплом в лицо. А здесь слишком влажно, слишком холодно и зелени маловато.

– Ты – дитя полей, Тиль Фабалт, – согласилась Ихвар. – А мы – дети болот. Не будешь же ты ругать птицу за то, что она не умеет плавать, как рыба?

– Значит, так. – Алида со стуком поставила пустую чашку на стол. Тиль и Ихвар повернулись в её сторону. – Мы тут по делу, Тиль, не забывай. Госпожа Ихвар, вы не расскажете нам, как найти этого вашего… ну… хозяина?

– Это будет непросто, – предостерегла Ихвар. – Но если он захочет, то явится на ваш зов.

Она снова так странно посмотрела на Алиду, что травнице стало зябко и она отвернулась.

– Странные глаза у тебя, – заметила старуха. – Как у первых болотных людей.

– Глаза, глаза, – что все к ним вдруг прицепились? – проворчала себе под нос Алида. – Так как позвать вашего хозяина?

– Вам нужно углубиться в болота, – ответила старуха. – Чем дальше, тем гуще чары, тем больше моуров, а значит, он наверняка бродит там. У тебя на поясе опасная вещь, если я чувствую её силу, то он тем более. Он очень дорог тебе – этот друг?

Алида открыла рот от неожиданности и внезапно для себя самой покраснела. Что за странный вопрос? Если друг, значит, дорог. Или нет?

– Я… я не знаю, – промямлила она.

– Ты пришла сюда за много вёрст. Пришла, несмотря ни на что. В самое сердце Мёртвых Земель – не каждый отважился бы на такое. Стало быть, дорог, да ещё как.

Тиль недовольно скрестил руки на груди и уставился исподлобья на Ихвар и Алиду, ловя каждое слово их разговора.

– Быть может, я пошла на это не ради него, – пробормотала Алида, продолжая краснеть. – Может, у меня были другие причины. Например, обещание, данное другому человеку.

– Может, и так, – согласилась Ихвар. – Важно только то, что сердце твоё хочет встречи с ним, а какие на то причины – дело вторичное. Собери всё своё желание, девочка, собери в охапку да рассыпь по болотам. Позови его искренне, позови так, чтобы у него не осталось возможности не явиться. И он явится, главное – захоти этого сама. Быть может, он тоже ищет тебя. Зовёт и не может дождаться ответа.

Что-то в её тоне заставило Алиду поверить ей. Она вспомнила золотой луч, вырвавшийся из астролябии в ночном сумраке, и кивнула.

– Вот и хорошо. – Ихвар погладила её по руке. – Значит, всё у тебя получится. Если твой друг и тот, кто ко мне приходил, – один и тот же человек, то и нам поможешь – сильный хозяин сдержит пыл болотных дев, воспитает нахалок, и жизнь наша устроится так, как было в старые времена.

– Ладно, – согласилась Алида. – Мне будет приятно сделать для вас доброе дело. Только я не ручаюсь, что получится… – Она осеклась, поняв кое-что. Ихвар имела в виду, что им нужен сильный хозяин – Чернокнижник-колдун, а Алида, напротив, прибыла сюда, чтобы отвратить Ричмольда от тёмной магии. Значит, устроить так, чтобы угодить всем, не получится. Она горько закусила губу и покачала головой.

– Не переживай, – подбодрила её Ихвар. – У нас говорят так: происходит только то, что должно произойти. Первый Волшебник давно расписал мантию Судьбы, и единственное, что нам остаётся, – это следовать по контуру его рисунка.

Внезапно земля содрогнулась, и всё жилище Ихвар затряслось, как в лихорадке. Зазвенели стёкла, загремела посуда, задрожали издельцы на полке. Мурмяуз забился под скамейку, Алида инстинктивно закрыла голову руками. Через несколько мгновений всё закончилось, но где-то далеко всё равно слышался мерный грохот, похожий на ворчание первого весеннего грома.

– Это ещё что такое? – первым пришёл в себя Тиль.

– Понятия не имею. – Ихвар выглядела такой же испуганной, как и гости. – Наверное, моуры расшалились…

– Идём, – твёрдо произнесла Алида и потянула Тиля за рукав. – Пошли, чего уставился? Ты сам слышал, там происходит что-то неладное. Наверняка Рич в этом замешан! Нельзя медлить дальше, понимаешь? Давай, собирайся. Осталось совсем чуть-чуть. Последний шаг.

Тиль с сожалением посмотрел на свой недопитый чай и покорно пошёл собирать свои вещи. Алида обняла Ихвар за шею и быстро чмокнула в морщинистую щёку.

– Спасибо вам огромное, госпожа Ихвар. Мы не забудем вашу доброту.

Она подбежала к вешалке, набросила свой плащ, проверила содержимое сумки, потрогала, надёжно ли закреплён Импиор, плотнее повязала платок вокруг шеи, сунула ноги в валенки и сгребла в охапку кота.

Ей в лицо дохнуло вьюгой, мелкий колкий снег больно впился в кожу, а ветер вгрызся в голые пальцы. Алиде так не терпелось отправиться в путь, что она осталась ждать Тиля на улице, пританцовывая, чтобы не замёрзнуть.

«Если я заберу отсюда Рича, – подумала она, – то что же, выходит, здесь так и останется вечная зима, а моуры разойдутся настолько, что начнут каждый день трясти землю? А как же местные жители?»

Она помотала головой, напоминая себе, что всё делает правильно. Скоро из дома вышел Тиль, полностью одетый и собранный. Сумка его раздулась – наверное, выпросил что-то съестное у Ихвар.

– Пойдём, пойдём, – поторопила его Алида.

Ихвар махнула им рукой из окна, Тиль и Алида помахали в ответ и, пригнувшись, чтобы вьюга не кусала лицо, пошли между чёрных елей. Сквозь опущенные ресницы Алида всё-таки разглядела, что тут и там, спрятанные в голых кустах и за стволами мёртвых деревьев, вырастали дворики с простыми серыми домами, похожими на тот, в котором они гостили. У всех над дверями висели черепа – оленьи, медвежьи, рысьи. Из труб вились тонкие змейки дыма, однако ни одного человека на улочках деревни они так и не встретили, только несколько кошек шипели на чужака Мурмяуза, выглядывая из-под оград.

Путники быстро прошли деревню насквозь и вышли на седые заснеженные болота. Алида постоянно держала в руках свою астролябию, шептала ей, упрашивая указать путь, но прибор снова стал глух к её просьбам и так и не выпустил из стрелки ни единого луча.

– А звезда? – спросил Тиль, когда Алида отчаялась и спрятала астролябию под одежду. – Фонарь при тебе?

– При мне, – ответила Алида. – Первый Волшебник, Тиль, да ты прав! Какая я глупая, у меня в сумке лежит путеводная звезда, а я разговариваю с астролябией!

Алида хлопнула себя по лбу и полезла в сумку.

Звезда затрепетала внутри фонаря, едва его извлекли наружу.

– Отведи нас к Ричу. Пожалуйста. Ну, или к тому, кем он стал, – попросила Алида.

Звезда дрогнула и замерла в нерешительности. Алида потрясла фонарь, но ничего не изменилось: звезда продолжила ровно сиять, не склоняясь ни в одну, ни в другую сторону.

– То же самое, – разочарованно протянула Алида. – Она с самого начала никуда не ведёт, просто светит ровно. То ли мы на правильном пути, то ли она тоже не работает. Тиль, ну почему нам так не везёт?

– Ещё как везёт, – утешил её музыкант. – Мы дошли до Мёртвых Земель, и мы до сих пор живы. Если это не везение, то что тогда?

Алида понуро опустила плечи. Они побрели дальше, и скоро поселение северян осталось позади. Впереди простирались топи, а редкие деревья Алида старалась обходить стороной. Многие стволы так опасно накренились, что, казалось, дыхни – и упадут на голову.

Вдруг по земле пробежала тень, и над головой послышалось хлопанье чьих-то огромных крыльев. Алида вскинула голову и вскрикнула: над ней кружило какое-то страшное существо, лишь отдалённо напоминающее птицу. Мурмяуз испуганно замяукал и спрятался за хозяйку.

– Что это такое? – Тиль метнулся к ближайшему дереву и потянул за собой Алиду, пряча от летающего чудовища.

– Сама не знаю, – всхлипнула Алида, прижимаясь к Тилю, но искоса поглядывая вверх. – Похоже на сирина, но не сирин…

Существо издало громкий стрёкот, похожий на сорочий, и неуклюже опустилось на землю, будто никогда прежде этого не делало. Алида ахнула и закрыла рот рукой.

У птицы были человеческие голова и тело, а вместо рук и ног топорщились крупные, неуклюжие чёрно-белые крылья и когтистые птичьи лапы, но только слепец мог бы принять это нескладное, уродливое существо за сирина.

Мурмяуз с любопытством выглянул из-за дерева и задёргал носом, принюхиваясь.

– Кемара! – воскликнула Алида, узнав это тонкое невыразительное лицо с бледными глазами.

Девушка-птица нелепо завертела головой и застрекотала по-сорочьи. Она дёрнулась, но не смогла удержаться на лапах и повалилась на землю, хлопая крыльями. Её движения были нервными, неправильными, будто она не могла понять, как ей следует вести себя: как птице или как человеку.

– Погоди-погоди! – крикнула ей Алида. – Успокойся! Это я, Алида! Ты меня помнишь?

Она подбежала к Кемаре и помогла ей подняться на лапы. Тиль недоверчиво нахмурился и вышел из-за ствола, готовый в любой момент броситься на защиту подруги.

Кемара глупо моргнула и мотнула головой. Что-то с ней было не так. Она открыла рот, но вместо слов вырвался непонятный клокочущий звук.

– Ох-ох. – Алида заломила руки. – Что же с тобой случилось? Почему ты… такая?

Девушка-птица посмотрела ей в глаза, и перед Алидой пронеслась череда её мыслей, неясных и смутных, будто разум Кемары тоже принял неправильное, жуткое положение между человеческим и птичьим. Алида ясно почувствовала, как Кемара напрягла все силы, чтобы донести до неё всё, что ей было известно.

«Я нашла его. Он превратил меня в человека. Он хотел, чтобы я стала его слугой, но я отказалась, потому что Хозяин наказал бы меня. Я убежала от него дальше. Я пыталась обернуться сама, чтобы улететь к Хозяину. У меня не получалось. Я нашла магический источник – он плясал прямо на земле, маленькое туманное облачко. Я не должна была этого делать, но я не удержалась и потрогала его. А потом попыталась обратиться, и вот что у меня вышло».

В мыслях Кемара не путала окончания слов и не картавила.

– Ох, – повторила Алида, постаравшись вложить в свой вздох как можно больше сочувствия. Пусть она и недолюбливала девушку-сороку, но сейчас ей было очень жалко её.

Чёрно-белые крылья Кемары беспомощно влачились по бокам, похожие на переросшие рыбьи плавники, а длинные сорочьи ноги с острыми когтями, торчащие из человеческого тела, смотрелись настолько жутко и неестественно, что Алида намеренно отводила взгляд.

– Что за демон из Преисподней? – фыркнул Тиль, с отвращением разглядывая Кемару. Она возмущённо вскрикнула по-птичьи.

– Это Кемара, – пояснила Алида. – Она служит Вольфзунду. Она… на нашей стороне.

– Угораздило же связаться, – сплюнул Тиль.

– Это ты ещё Мела не видел, – хмыкнула Алида. – Вот уж кто точно тебе не понравится.

Она снова повернулась к Кемаре и ободряюще похлопала её по плечу.

– Я понимаю, о чём ты думаешь. Мне очень жаль, что с тобой так вышло. Если я попрошу тебя кое о чём, ты мне поможешь? Да-да, я помню, у нас были недопонимания, но, кажется, сейчас мы хотим одного и того же.

Кемара подняла на неё свои водянистые глаза, и Алида впервые подумала, что её человеческие глаза действительно очень похожи на птичьи: блестящие и округлые, как стеклянные бусинки. Девушка-сорока кивнула.

– Спасибо, – благодарно выдохнула Алида. – Вот что, Кемара. Мы ищем Рича. Точнее – Чернокнижника, или кем он там себя теперь называет. Если ты знаешь, где он, то отведёшь нас к нему?

В мыслях Кемары пронеслись образы бескрайнего замёрзшего болота, обломанных мёртвых деревьев – всё, как всюду здесь. Только среди серебряной пустоши брела одинокая фигура в истрёпанном тёмном плаще. У Алиды сжалось сердце: не то от жалости, не то от какого-то другого чувства.

– Так ты знаешь, где это? – спросила она. – Отведи нас к нему. Пожалуйста. Вольфзунд этого хочет. Он отблагодарит тебя, если ты нам поможешь. Пожалуйста.

«Хорошо», – подумала Кемара, и Алида облегчённо вздохнула.

– Всё улажено, Тиль, – деловито сообщила она. – Кемара знает, где Рич, и отведёт нас прямо к нему. Больше никаких блужданий и бесцельных поисков. Управимся быстро.

– Ты уверена? – фыркнул Тиль. – Уверена, что она не заведёт нас в самую трясину? Уверена, что до места идти не несколько дней кряду?

«Тут не так далеко», – с укоризной подумала девушка-птица.

– Нет, он близко, – повторила за ней Алида. – Ты, может, и не слышал, но я её мысли прекрасно понимаю.

– Сумасшедшая, – пожал плечами Тиль. – Или ведьма.

Он всё же оправил плащ, подтянул котомку и принял вид человека, готового в любой момент отправиться в путь. Алида тепло улыбнулась ему.

– Радуйся, что я не обидчивая. Пошли.

Кемаре едва удалось взлететь, и она неуклюже парила над деревьями, показывая путь. Время от времени она громко каркала, предупреждая об особо глубоких топях и непролазных зарослях бересклета впереди.

До Алиды доносились обрывки её мыслей и чувств, и Алиде совсем не нравилось, что девушка-сорока, как ей показалось, испытывает смесь страха и вины. Чего боится? Перед кем чувствует себя виноватой?

Алида опасливо поглядывала на чёрные зеркальца воды, в которых отражалось мутное небо: не вскинется ли из ила скрюченная белая рука? Не вспыхнет ли колдовской туман-огонёк? Не подмигнут ли из камыша страшные глаза болотника?

– Ти-иль, как же здесь противно! Только и жду, когда что-нибудь дурное случится. Вечно кажется, будто вот-вот и схватит кто-нибудь за подол.

– Ну, могу я схватить, чтобы не томить тебя ожиданием, – усмехнулся музыкант.

– Да ну тебя, – проворчала Алида.

Дул мерзкий холодный ветер с колкими крупинками снега, и по земле уже начинали кружить белые вихри, собираясь горстками льдистой муки между торфяными холмиками. Алида хмурилась, пытаясь вспомнить какой-нибудь чудесный способ обезопасить себя. Что-то должно быть такое… Веточка полыни? Нет, это от русалок, а русалки на болотах не живут, хоть и родственницы моурам. Сплюнуть три раза через левое плечо? Вряд ли поможет. Даже сколько-нибудь сильных наговоров она не знала, которые могли бы развеять такой плотный мрак колдовских сил.

И тут она вспомнила кое-что.

– Даже самый тёмный путь станет светлее, если позволить музыке озарить его… – прошептала Алида. – Тиль, я, кажется, поняла. Мел сказал мне это, когда я покидала замок. Он был прав! Его свирель зачаровывает сиринов. А у тебя есть гобой. Музыка – то же волшебство, правда? Может, твоя игра заворожит моуров? Давай попробуем, Тиль!

– При случае попробуем, – беспечно отмахнулся музыкант. – Если нам снова будет угрожать опасность. Пока-то всё в порядке, верно, Клари?

– Верно, – неохотно согласилась Алида. – Но расслабляться нельзя. Нельзя, слышишь?

Тиль рассмеялся и заверил её:

– Конечно-конечно, грозная мышка, я напряжён как никогда. Вот, смотри, специально кладу руку на гобой, чтобы при первом удобном случае закатить концерт на все болота.

– Ты, видимо, сохраняешь присутствие духа даже в самых странных и сложных ситуациях, – хмыкнула Алида. – Знаешь, музыкант из Зелёного Лога, я даже завидую этому твоему умению.

– Значит, благодари Первого Волшебника, что я всё-таки не ушёл домой, а остался и не позволяю тебе унывать.

– А я и так благодарю, – серьёзно ответила Алида.

Ветер завыл с остервенелой яростью, покалеченные деревья надрывно заскрипели, и Алида испугалась, как бы влажная почва не изрыгнула из себя их перегнившие корни. Кемара с трудом справлялась с ветром – её грузное уродливое тело, застрявшее где-то посередине между птичьим и человеческим, несуразной фигурой темнело в небе. Алида беспокоилась, как бы она совсем не замёрзла в своём тонком платье, наброшенном на получеловеческое тело.

– Есть хочется, – посетовал Тиль, пряча нос в ворот плаща. – Может, ну его, рыжего? Устроимся под кустом, баранки твои погрызём.

– Подожди.

Алида внимательно всмотрелась ввысь. Ей показалось, что от Кемары полыхнуло сильным страхом. Девушка-сорока застрекотала, как безумная, и заметалась у Алиды над головой.

«Там, он там. Совсем близко. Я вижу, вижу его!»

Сердце Алиды подпрыгнуло, не то от радости, не то от страха. Она сильно сжала запястье Тиля, и он даже зашипел от боли. Алида повернулась к нему, чувствуя, как щёки начинают пылать лихорадочным румянцем.

– Тиль, он нашёлся! Ричик нашёлся! Бежим скорее, пожалуйста!