Текст книги "Не дай ему уйти"

Глава 10

…О чем же он хотел поговорить с ней тогда в «Трамвае «Желание»? Собирался поведать правдивую историю своих злоключений или думал банально обмануть, чтобы продолжить необременительную интрижку?..

Каждое утро начиналось для Саши с дилеммы, которую она, подшучивая над собой, окрестила Верочкиным комплексом.

Вообще-то по сравнению с Сашей Верочка оказалась женщиной счастливой и благополучной. Хотя она преловко заметала следы и даже билет в аэропорту обменяла, чтобы не сидеть рядом с Виктором в самолете, мужчина ее мечты сумел добиться своего. На то он и настоящий мужчина!

Вернувшись в Москву, Виктор понял, что не мыслит без Веры дальнейшей жизни. И не нужны ему ухоженные и юные. И дэцэпэшного Beрочкиного сынка Виктор полюбил как родного. Так-то вот!

Счастливая Верочка и Саше принесла счастье. Ее приняли в литературное агентство «Черный лебедь», и уровень Сашиных доходов начал понемногу расти. Платили по факту, черным налом, что, кстати, тоже было ей очень выгодно.

Все дни напролет Саша проводила у ноутбука, но по утрам, едва открыв глаза, думала о Дмитрии.

Они расстались в девяносто седьмом, почти четыре года назад. Трудное, неспокойное для всей страны время. Дима открывал тогда новый бизнес – совместное с голландцами предприятие. В Голландию мотался… И открывал СП, между прочим, для них с Сашей, потому что работающее уже предприятие «Мебель фараонов» нельзя было разделить, не развалив. «Мебель фараонов» осталась бы Елене… Но ведь и в Голландии есть телефоны! Мог бы позвонить, если бы захотел.

А вдруг он никуда не мотался, а просто заболел? Он ведь мог заболеть… Заболел, например, тяжелой формой гриппа. На конец января – февраль традиционно приходится пик эпидемии… Мобильника у него тогда еще не было, а звонки из дома категорически исключались – при больном неотступно дежурила преданная супруга Елена. А пока Дмитрий болел, Саша вышла замуж за Верхоланцева.

Получается, уже не он ее, а она его кинула!.. И ведь что такое два-три месяца, если речь идет о настоящем чувстве?! Настоящего чувства годами ждут…

Понимая, что она больше не в силах лежать без движения, Саша вскакивала, бежала в ванную и умывалась ледяной водой. День проносился в хлопотах-заботах, а ночью начиналось сначала…

…Как он смотрел на нее в доме Верхоланцева, когда они снова встретились год спустя! Разве она изменилась так сильно? Постарела за год, но и все. Можно подумать: он купился на антураж. Так подумает тот, кто не знает Дмитрия. В первые минуты на его лице читалось детское безмятежное счастье. И ведь он хотел ей что-то сказать. Но Саша испугалась. Не захотела слушать. Слишком дорого далось ей состояние душевного равновесия, в котором пребывала она в тот краткий период.

А впрочем, этому факту найдется еще одно – глубинное объяснение. Ей надо было отомстить! Вспомнилось убогое житье на Малой Дворянской в ожидании одного-единственного телефонного звонка. Звонка как милостыни. Он так и не позвонил, зато и она ему в милостыни отказала. Не стала разговаривать с ним с глазу на глаз. Квиты.

Саша опять вскакивала, бежала на кухню, пила из-под крана воду, уговаривая себя по дороге: что Бог ни делает, все к лучшему. Не разговаривать – так спокойнее. Она была замужем. Стас – ее венчаный муж…

Какое странное, печальное стечение обстоятельств!.. Дима приехал на похороны Стаса. Не ради Стаса, конечно, ради нее. Вот ведь что получается: Дима о ней думал лучше, чем она о нем. И лучше – чем она была на самом деле. Он прилетел в Губернский город после смерти ее мужа, уверенный: если она свободна – они могут быть вместе. И это – несмотря на ее скоропостижное замужество, на ледяной прием, оказанный ему в губернаторской гостиной. Самое главное: он считал, что Саша любит его по-прежнему, и даже не подозревал, что ее отношения с ним определяли мотивы мести. Каждый ведь судит по себе. Значит, он просто любил ее…

«Как бы там ни было, он много лучше меня, – заключала всякий раз Саша. – И в жизни все справедливо: Бог не дал нам сойтись, потому что… я не стою его».

В такие минуты на ум приходила классическая строчка:

 
А счастье было так возможно…
 

Еще два месяца назад они с Димой стояли на углу Трубной и Печатникова переулка. Он в очередной раз разыскал ее… Саша до мелочей припоминала свое настроение и праздничную обстановку вокруг. Ольга так тщательно собирала ее на экскурсию, как будто бы откуда-то знала о предстоящей встрече. А вот Саша была совсем не готова. Можно разгладить морщины, используя крем с корректирующей сывороткой и поликоллагеновыми пептидами, избавиться от отеков с помощью специальных травяных подушечек, но где взять лекарства для души?

Страх – унизительное, иссушающее душу чувство – не отпускал ее в последние месяцы. Она привыкла бояться, не доверять. В глубине души она мечтала о встрече с Дмитрием, но, стоило увидеть его, мгновенно вспомнились боль, муки ревности, оскорбленная гордость. Отсюда и отчуждение. Казалось, ничто не может связывать ее с человеком, вызывающим такие ассоциации.

Но в свете последних ее открытий все это: и боль, и муки – оказалось лишь следствием ее дурного характера, излишней нетерпеливости и гордыни. Понемногу Сашины размышления стали похожи на гадание по лепесткам ромашки: бросил – не бросил. Любой аргумент порождал контраргумент. Но каждый раз в конце гадания с неизбежной жестокостью оставался последний лепесток – он тебя не бросал. Саша отчаянно отшвыривала прочь лживый цветок и принималась за новый.

Нежный белый лепесток хрупким основанием крепко держится за пряно-желто-дурманную бархатистую корзинку. Нужно усилие, чтобы оторвать невесомую узенькую полоску. Целое ромашковое поле извела Саша гадаючи.

Она сидела с ногами в кресле, на коленях держала погасший ноутбук, а кругом, словно снегом, все было запорошено белыми нежными лепестками железных тезисов: любит… не любит… любит… Поодаль – горка изувеченных цветов: на длинном зеленом стебельке желтая корзиночка с одним-единственным лепестком-язычком, беспощадно, страшно кричащим – не бросал! Не бросал он тебя!.. Нежный лепесток-коготок больно, по-кошачьи царапал ее: ты сама его бросила, бросила!.. О, как дико отзывалось это гадание в Саше!..

– Мамочка! – Ольга вернулась с работы подозрительно оживленная и веселая. Кажется, окончательно перестала дуться. – Мамуля, я знаю, как пособить твоему горю.

– И как же? – Саша только сейчас заметила, что она сидит перед потухшим экраном, спохватилась. – Какому горю?

– Ты только не смейся. Выслушай сначала.

– Я вся внимание. Баба ты моя яга, – улыбнулась Саша. У нее мгновенно подкатил ком к горлу, она сдерживалась, чтобы не разрыдаться.

– Благополучие мира и человека, как известно из китайской философии, держится на соединении противоположных начал – инь и ян – мужского и женского. Не перебивай пока. В доме должно преобладать женское начало, инь. Оно создает атмосферу покоя, расслабления и отдыха. А на работе подобает доминировать ян – активному и действенному началу. Поняла теперь?

– Не очень, Оль.

– Раньше в этой комнате мы только жили. А теперь ты здесь еще и работаешь. Так? Поэтому в комнате должно быть теперь равновесие инь и ян! В этом все и дело! У тебя плохо идут романы, я это прекрасно вижу, потому что тут не хватает энергичного мужского начала.

– Где ж его взять?

– Очень просто! Фэн-шуй. По законам древнекитайского учения, жизнь человека зависит от обустройства его жилища и рабочего места. Человек и его окружающее составляют единый организм. Каждый предмет, при правильном расположении по отношении к другим, излучает живую энергию ЦИ. Она противостоит отрицательной энергии ША. Задача фэн-шуй – уловить поток благоприятного дыхания ЦИ, накопить его и нейтрализовать ША. Негатив создается острыми углами столов, полок шкафов, кипами разбросанных бумаг… Здесь нужно все передвинуть и убрать.

– Оль, ты разве работаешь у китайцев?

– Почему? У итальянцев. Но у них все расставлено по фэн-шуй. Почти в каждом кабинете – аквариум с золотыми рыбками – кладезь положительной энергии ЦИ. Здесь и вода – стихия, из которой вышел человек. И животный мир – плавные движения рыбок – действует успокаивающе. А их золотистая расцветка привлекает денежные потоки. Итак, для начала мы поставим стол, за которым ты будешь теперь работать, в северную часть комнаты – в зону карьеры. Все бумаги мы соберем в аккуратные стопочки и положим на дальний левый край стола. Такое расположение привлечет к тебе удачу.

Ольга решительно ухватила стол и потащила его в дальний угол комнаты.

– Оль, давай не сейчас.

– Лучше помоги мне. Северо-запад стола отвечает за коммуникацию. Туда мы поставим телефон, – тужилась дочь, ворочая тяжелый стол. – Мам, ты сидишь вся в проводах. Вставай скорей!

– Думаешь, током ударит?

– По проводам уходит положительная энергия, утекают деньги. Провода мы соберем в рукав для укладки кабеля. И еще – нам нужно срочно завести живые цветы.

– Возиться с ними, – вяло заметила Саша, вставая и освобождаясь от провода.

– Цветок рассеивает отрицательную энергию. Живое растение будет поглощать негативные волны твоей нервозности.

– Тогда давай заведем ромашки.

– Нет. Идеальные энергетические доноры – растениями с мясистыми листьями и ветками, растущими вверх. У нас в офисе, например, денежное дерево, драцена и фикус. Возьми за правило держать на рабочем столе стакан с чистой питьевой водой. У нас все так делают. Стакан должен стоять на ближнем краю стола. Тебе нужно, чтобы стакан стоял справа от тебя – это активизирует творческие силы.

Саша помогла Оле со столом, тут же придвинула стул и плюхнулась на него.

– Мам, нужно же убраться еще.

– Потом… – обессиленно выдохнула Саша. – Мне кажется, раньше стол стоял лучше, у окна. А теперь во тьме – и еще так неудобно.

Ольга подошла к Саше сзади и вдруг с силой надавила ей на плечи.

– Мамулька, у тебя подняты и очень напряжены плечи.

– Ну и что?

– Как что?! Напряженные плечи – это же защита при нападении, ты будто пытаешься закрыться ими от кого-то. В высоко поднятых плечах проглядывает печать страха и тревоги.

Ольга жала, давила ее плечи вниз, а Саша сопротивлялась, нарочно поднимала их все выше.

– Ольга, прекрати…

– Расслабляйся, мамочка!

– Ты купила что-нибудь съестное?

– Торт, апельсины и мороженое. Ты расслабишься, наконец? На тебя страшно смотреть.

– Поедим, тогда расслаблюсь. Так уж и быть. Ставь чайник. Где он должен стоять теперь. На балконе?

Ольга задумалась и ослабила нажим.

Электрочайник решено было поставить пока на подоконник, потому что чайник похож слона с поднятым хоботом. А слон по фэн-шуй привлекает положительную энергию извне и дает новый толчок делам. В итальянском офисе латунные слоники размещались как раз на подоконниках. Своими поднятыми хоботками они засасывали положительную энергию ЦИ с улицы и направляли ее в кабинеты.

За чаем Ольга бегло листала новый журнал. О поездке в Италию и о Марио она точно забыла.

– Ты ведь у нас Рыбка, – вещала Ольга с набитым розовым кремом ртом. – Посмотри-ка, что сказано про тебя в гороскопе. «Если пришлось расстаться с молодым человеком, не горюй: впереди новая неожиданная встреча…» Оказывается… – продолжила она и прыснула, – у тебя «дом полон старых друзей, новых знакомых и родственников. Вокруг тебя кружат кавалеры, но привлекает лишь тот, кто недостижим… Но во второй половине месяца будь предельно внимательна… Тебя ждет встреча с рыцарем! Не упусти свой шанс»…

– Твой-то шанс как? – не выдержала Саша насмешек дочери.

– Я сказала Марио, что ты против моей поездки к нему, – с деланым безразличием сообщила Ольга. – Он приедет ко мне сам.

– Куда приедет? Сюда?! – опешила Саша. – Оля, когда?!

– Должен скоро быть. Вот-вот…

И тут в прихожей раздались три коротких отчетливых звонка. К ним. Саша и Оля на мгновение замерли, прислушиваясь к тишине… Звонок повторился трижды и выжидающе смолк. Саша тревожно и вопросительно посмотрела на дочь. Ольга, сорвавшись, побежала в коридор.

– Осторожней!.. – Саша отчаянно крикнула ей вдогонку. Ольга кивнула на ходу и плотно прикрыла за собой дверь. Саша застыла, вслушиваясь. Исчезли все звуки, но в коридоре что-то происходило, ощущалось какое-то движение… Не в силах больше ждать и прислушиваться, Саша поднялась и нерешительно направилась к двери. Но дверь вдруг приоткрылась. В образовавшемся проеме мелькнула растерянная Ольга.

– Что?.. Марио?.. – прошептала ей Саша. – Нет?.. Оля?!

Ольга не ответила. Она лишь удивленно глянула на мать и исчезла. Дверь опять стала закрываться. В коридоре послышалась возня.

– Ольга… – позвала Саша, пугаясь собственного голоса.

Дверь неожиданно распахнулась настежь. В комнату вступила Ольга. А за ней… Дмитрий…

Саша обомлела. Она заморгала быстро-быстро, не веря в реальность происходящего. Здесь, на варварски изуродованном ромашковом поле, среди неправильной циркуляции положительной энергии ЦИ и мощного потока отрицательной энергии ША… Тут, где тефалевский чайник на запотевшем окне неуклюже изображал резвого индийского слоненка… Фантастичность видения дополнял необычный вид Дмитрия. Под глазом у него темнел синяк, нижняя губа припухла. На щеке и лбу желтело по пятну. А подбородок прорезала глубокая и прямая, точно проведенная по линейке, царапина.

Дмитрий сделал шаг по ромашковому, точно по минному полю. Саша вскрикнула и упала ему на грудь, уткнувшись лицом в пальто. Дмитрий обнял ее обеими руками за плечи, прижал к себе.

Саша плакала. Ольга ходила вокруг них, изумленно разглядывая то одного, то другого.

– Мам!.. Мама, кто это?..

Саша плакала и не слышала ее.

– Мама, это кто?.. – Подозрительно сощурившись, Ольга смотрела на плачущую мать, на следы побоев на лице незнакомца и не могла ничего понять, даже отдаленно.

– Ты уволилась из турфирмы, – глухим голосом констатировал Дмитрий.

– Уволилась! – Саша подняла счастливое заплаканное лицо и мучительно принялась разглядывать Дмитрия.

– И что теперь делать, а?.. – хрипло и грубо бросила Ольга.

– Пришел я в твой «Дух праздника», спрашиваю про тебя. Они ни в какую! Пожимают плечами. Секрет ты за семью печатями.

– Они просто не знают. – Саша осторожно водила пальцем по его жуткой царапине на подбородке.

– Тогда я прибегнул к хитрости. – Дмитрий обнял Сашины плечи и принялся гладить ее по волосам.

– К хитрости? – радостно вздохнула она.

– Они обмолвились, что ты пишешь путеводитель по Москве…

– Уже написала.

– …и я им сказал, что у меня есть ценнейший материал по москвоведению. А они глядят на мои синяки и не верят. Говорят: оставьте материал у нас.

– А ты что? – Саша, не отрываясь, жадно разглядывала Дмитрия.

– Я не соглашался. Материал, говорю, эксклюзивный. «По какой же тематике?» – ехидно спрашивают.

– А ты?

– «Москва воровская», – отвечаю. Они сразу поверили. И дали твой телефон.

Саша с Дмитрием радостно засмеялись.

– Значит, ты мне звонил?

– Нет. По телефону я узнал твой адрес и сразу приехал.

– А у тебя правда есть такой материал?

– Сань?! – укоризненно улыбнулся Дмитрий.

– А жаль. – Саша опять заплакала.

– Вы что, не видите, как вы натоптали?! – вмешалась Ольга. Что это за обращение такое к ее матери – «Сань»? Оле не нравилось.

Дмитрий с Сашей растерянно глядели себе под ноги. На паркете расплылись черные лужи.

– А убирать опять мне? Переобуйтесь, пожалуйста, за дверью.

Дмитрий разжал объятия и неуклюже, стараясь не ступать в лужи, вышел из комнаты. Ольга шмыгнула за ним.

– Вешалка вон там. Ванная с туалетом в конце коридора, – слышался из-за двери ее сердитый голос.

Ольга вернулась с половой тряпкой и плотно закрыла за собой дверь. Саша стояла и взволнованно глядела на следы незнакомца.

– Мам, это кто? – Дочь подскочила к матери.

– Дмитрий.

– Кто?! Вот этот Дмитрий?!! – На лице дочери изобразился немой ужас. – Тот самый?! Тот Дмитрий?!

– Тот.

– Я его совсем не так представляла. Мам!.. – Ольга кинула тряпку в лужу и горячечно зашептала: – Ты что?! Ты приглядись к нему повнимательней. Во-первых, у него асимметричное лицо! Брови – одна выше, другая ниже. Рот тоже искривленный. Нос смещен вправо. Это же явные признаки вырожденца!

– По Ломброзо?

– И не только! А руки?! Что у него с руками? Они все в ссадинах и кровоподтеках. Он кем работает?

– Торгует мебелью фараонов, – эхом отозвалась Саша.

– Ага?! Значит, это ему фараоны накостыляли, что он их мебель распродает? А волосы у него какие?!

– Тихо! Ну что волосы? Черные, густые.

– Буйно густые! Непроходимо густые! А еще Бунин писал, что у дураков всегда удивительно густые волосы. Ты ведь сама говорила!

– Да-да, – как из тумана кивнула Саша. – Помню, Бунин в «Деревне»…

– И уши у него неправильной формы. Кверху заостренные! Так что пока не поздно…

Дверь скрипнула – появился Дмитрий. Он был в дорогом сером костюме, при галстуке, но в Сашиных старых тапочках, которые явно были ему малы. Ольга, враждебно зыркая на тапочки, принялась вытирать пол. Хрустя целлофановой пленкой, в мокрых руках Дмитрий теребил большой букет хризантем.

Хризантемы – те же ромашки, только с синими грустными лепестками-коготками. Страшно было представить, что Дмитрий уйдет, оставив вместо себя этот печальный букет.

– Ведь это ж надо?! А?! Такие цветы в дом принести?! – по-уборщицки ворчала Ольга, ползая по полу с тряпкой. – Вы бы еще анютины глазки подарили.

– Оль, куда цветы поставим? – Саша бережно взяла букет синих ромашек.

– В вазу, – съехидничала дочь. У них не было подходящей вазы.

– Дима, садись.

Дмитрий присел к столу, на котором оставались розовокремный девический тортик и апельсиновые корки. Только сейчас все заметили, что в руке Дмитрий держал торт «Наполеон» в пластиковой прозрачной коробке. Саша радостно всплеснула руками.

– Сейчас-сейчас… – растерянно закрутилась она, не зная, куда деть букет.

Ольга бросала скептические взгляды на Дмитриев торт:

– Наполеон или тварь дрожащая?

– Оля! – крикнула Саша. – Помоги же мне, наконец!

– Стол у вас стоит странно, – заметил Дмитрий, сдвигая апельсиновые корки с дольками и устанавливая на их место свой торт.

– А что странного? – мгновенно поинтересовалась Ольга. В ее интонациях слышалось желание поругаться. Она обрадовалась замечанию Дмитрия. – Как стоит стол? – злоехидно переспросила она.

– В полутьме. – Дмитрий развернулся к ней. – И неудобно, на проходе…

– Неудобно кому, а?

Дмитрий вгляделся в Ольгу и вдруг удивленно замер.

– Саня! Твоя дочь – просто вылитая ты!

– Разве? – Саша с сомнением посмотрела на дочь.

– Твои глаза! Волосы! Я ведь именно такой тебя и запомнил тогда. В сквере на бульварах. Серые внимательные глаза. На тебе была шапка, а из-под нее – вот точно такие же русые волосы. Прямо совсем то лицо, из нашего детства!.. И еще скрипичный футляр. Ольга, вы играете на скрипке?

– Еще не хватало, – смущенно буркнула копия матери.

– В чайнике воды нет, – риторически заметила Саша.

Дочь проигнорировала ее замечание, Саша ушла на кухню за водой.

– А что у вас с лицом? – спросила Ольга.

– Что-то не так?

– Ну… шишки, фингалы. Или для вас это норма?

– Абсолютная. У меня всегда так. По-другому не бывает. Я на всех фотографиях такой.

Быстро вернулась Саша с полным чайником. Из него капало.

– Мам!.. Смотри, что ты делаешь!

Саша установила чайник на подоконнике и счастливо присела к столу, рядом с Дмитрием.

– Рассказывай о своих планах. Живешь в Амстердаме?

Ольга изумленно уставилась на Дмитрия.

– Приехал я позавчера… – обстоятельно начал Дмитрий.

– Давно так? Выходит, ты вчера весь день пробыл в Москве? А я все представляла тебя в Амстердаме, – нечаянно проговорилась Саша и смолкла.

Ольга осуждающе глянула на мать, подхватила тряпку и вышла из комнаты.

– Надолго, Дим? На два дня опять, как в прошлый раз? Ты заехал проститься?.. – торопливо выдавала Саша грустные догадки.

– Нет, Саня. Навсегда…

– А-а? – не поняла она. – Что навсегда? Ты когда уезжаешь обратно в Голландию?

– Я хочу открыть здесь старые магазины. А в Голландию больше не собираюсь.

– А где же ты… вы… остановились? На Катукова? У родителей?

– Нет, в гостинице «Минск»…

– «Минск»?.. Правда?! – Саша несказанно обрадовалась. – Я тоже там останавливалась.

– Сань, ты же вроде всегда в «Заре»?

– А однажды в «Минске»! – упрямо повторила она.

Накануне свадьбы с Верхоланцевым Саша приехала в Москву в последней надежде отыскать исчезнувшего Дмитрия. И прожила сутки в гостинице «Минск».

Когда Ольга вернулась, чайник, густо запарив окно, выключился. Ольга молча постояла, иронически поглядывая на счастливую чудную мать. Такой Ольга ее не видела. На щеках алый румянец, глаза блестят, помолодевшая, ошалевшая и – точно в нетрезвом состоянии.

Ольга послушала-послушала их сбивчивую воркотню и стала готовить чай. Убрала со стола корки с дольками, протерла стол, расставила чашки, заварила чай и открыла Дмитриев «Наполеон». А молодые все ворковали, совсем не замечая ее. Ольга обиженно кашлянула:

– Дмитрий, вы торт порежете?

Дмитрий кивнул, не прерывая обстоятельной беседы, и принялся рассеянно нарезать. Но нож был туп – он плохо резал, зато хорошо выдавливал из торта крем.

Болезненно следя за варварским кромсанием, Ольга разливала чай из заварочного чайника. Очередь дошла до Дмитрия.

– Дмитрий, вам покрепче?

– Если можно. Я сейчас подыскиваю квартиру. А пока буду жить в гостинице. В «Минске»…

– А мне все кажется, что ты вот-вот опять уедешь, – вздыхала разомлевшая Саша. – Не могу отделаться от чувства, что ты приехал издалека и сейчас…

– А я действительно приехал издалека…

– Слушай, Дим, но ведь в «Минске» тебе придется долго жить!..

– Не-е, сейчас всего полно. Выбор огромный. Я нашел – новый дом на Полянке. Уже сдан. Сегодня собирался проплатить. И вселяйся хоть завтра. Только нужна мебель…

– …фараонов?

Они блаженно захихикали. Ольге на все это противно было смотреть. Мать совсем плохая стала. Ольга взяла кусочек торта, но перепачкала все пальцы.

– Значит, чай пить не будете?

Саша неопределенно кивнула, не отрываясь от Дмитрия. А Дмитрий залпом выпил свою чашку. Чтобы отстала.

Ольга поднялась из-за стола и с досады врубила телевизор на полную громкость. Пусть помучаются.

Дмитрий начал прощаться.

– Дим!.. – растревожилась мать. – Я провожу тебя. До метро. Хорошо?.. Оля, я скоро…

Когда за ними захлопнулась дверь, Ольга с раздражением выключила телевизор и легла на диван.

…Домой Саша вернулась на следующий день… Ольга тут же набросилась на нее:

– Ты что?! Мам?! Я уж думала…

Саша молчала, очарованно глядя перед собой.

– Мама!.. Что с тобой? Почему ты отключила мобильник?! Я думала…

– Собирайся скорей. Мы переезжаем, – воздушно вздохнула мать.

– Мама, куда?..

– На Полянку.