Текст книги "Не дай ему уйти"

– И совершенно напрасно. Чему удивляться? Вполне естественно, что провинциалка перебралась в Москву. Во все времена было так, а в наше – особенно. А экскурсовод, заметьте, работа сродная с журналистской. Чем еще может заняться человек с гуманитарным образованием? Преподавать, но это очень специфично. Остается экскурсии водить! И Ивина, скажу я вам, имеет кое-какие наработки в этой области. Когда она у нас в Bête noire работала, в основном писала о Москве.

– Она писала о Москве?

– Ивина же москвичка! С удовольствием ездила в город своего детства.

– И часто?

– Каждые два-три месяца. У нас даже рубрика специальная существовала – «Столичное ревю».

– О чем же она писала? – Елена беспорядочно задавала вопросы, пытаясь в скупых ответах редакторши найти ключ к отгадке.

– Да обо всем! Очерки об истории и архитектуре перемежались светскими новостями, обзорами магазинов, репортажами с выставок… Она была наблюдательной, с юмором, языком владела профессионально…

– Я сюда не за тем приехала, чтобы выслушивать комплименты в ее адрес.

– Это не комплименты – все так и есть. И кстати, зачем же вы все-таки приехали сюда?

– Мне нужна информация об Ивиной.

– Но вы о ней знаете больше моего! Она работает экскурсоводом на фирме… И живет в Москве.

– Это сейчас. А раньше?

– Зачем вам ее прошлое?

– Я не собираюсь отвечать на ваши вопросы. Вы пригласили меня приехать, обещали поговорить…

– Так я готова.

– Денег хотите?

– Денег, – не моргнув глазом подтвердила редакторша. – Цены в у. е.

– И сколько же?

– Пятьсот.

– Да вы что?!

– Как хотите. Только информация нынче платная. Любая, заметьте, информация. А в нашем с вами случае… Поверьте, вам жалеть не придется…

Елена молча вынула из сумочки деньги и выложила их на белую, кое-где поцарапанную столешницу. Редакторша удовлетворенно кивнула.

– …Я ведь знаю Ивину очень давно.

– Как давно? – уточнила Елена хрипло.

– С восемьдесят четвертого года. Ее в наш город привез сын моей ближайшей подруги. Женился на ней, она была беременна.

– Что ж это – она уехала из Москвы?

– Там жить было негде. Они вдвоем с матерью в однокомнатной квартире, а тут – двухкомнатная. Все-таки лучше. Я даже на свадьбе у них была… После свадьбы молодой муж опять в Москву вернулся – доучиваться. Она осталась куковать со свекровью. Помню, Неля (это моя подруга) жаловалась, что сноха колючая, неприветливая – целыми днями молчит. Спросишь чего, ответит коротко и дальше отмалчивается. Она с трудом с ней уживалась. Потом у Нели умерла тетка, осталась комната на Малой Дворянской. В эту комнату отселили молодых. Но с Вадиком у них жизнь не заладилась… Кругом полным-полно разных баб, – заключила редакторша, достала из ящика стола обыкновенную папиросу и закурила, прямо в лицо Елене выпустив густой, едкий дым. – Свет клином не сошелся!

Ивина осталась одна в Губернском городе с маленькой дочкой. Пошла работать в молодежную газету. Это, считайте, желтая пресса, вроде «Московского комсомольца». Она у них там отвечала за культуру. Тогда-то я и приметила ее, положила глаз. Она казалась мне перспективной…

– Вы уже говорили, – перебила Елена с досадой. Ведь не за то она отвалила пятьсот баксов, чтоб слушать, как Ариадна нахваливает Ивину!

– …Я ее считала перспективной, переманивала, а она не шла. А знаете почему?.. Потому что в газете у нее завелся любовник. И это еще не беда: эка невидаль – молоденькая соломенная вдовушка завела себе любовника. Но этот любовник был… знаете кто? Зять нашего губернатора! Да-да, был женат на его дочери, и у них подрастало двое детей. Я тогда ничего этого не знала и понять не могла, почему Ивина так держится за молодежную газету. Но потом она вдруг решилась…

– Вы не помните точно когда?

– Отчего же не помню? Летом девяносто третьего года. Она только что вернулась из отпуска (с любовником ездила на юг отдыхать!). Они, наверное, решили, что работать вместе становится опасно, и разбежались для вида.

– И уже с девяносто третьего года Ивина начала ездить в командировки в Москву?

– Собственно, «Столичное ревю» под нее и задумывалось. Ее первая командировка совпала с событиями октября девяносто третьего года…

– Неужели? – вырвалось у Елены.

– У Ивиной было профессиональное чутье, и, как настоящий журналист, она не боялась риска. Ночь с третьего на четвертое октября провела на московских улицах, и там, кстати, встретилась с вашим мужем.

– Что?!

– Встретилась с вашим мужем. Ваш муж – Дмитрий Загудаев, не так ли?

– Так… Но откуда вам все это известно?

– От ее подруги Петелиной. Она тоже работала в Bête noire.

– Это значит, они с девяносто третьего года?..

– Они только познакомились в девяносто третьем году, а любовниками сделались позже. Тогда они потеряли друг друга. Ивина ждала, разыскивала его, но скажу вам интересную вещь, здешнего любовника не бросала.

Между прочим, о московских событиях она сделала тогда добротный материал. Я ведь отговаривала ее, просила: возвращайся, опасно, тебя убьют, а она – нет. Пошла туда, в самый эпицентр. Отчаянная она такая! Или судьбу почувствовала?..

– А потом? Как же они встретились потом?

– Потом, это мне та же сотрудница рассказывала, он зачем-то приехал к нам в Город и пришел искать ее в редакции журнала. А Петелина случайно присутствовала при их встрече.

– А что… что он ей тогда говорил?..

– Да я не знаю что. Можете на эту тему с Петелиной пообщаться.

– За пятьсот долларов?

– Да эта ерунда не стоит столько. Сто максимум.

– Обойдусь.

– Как вам больше нравится… Теперь Ивина не просто так ездила в Москву. Она встречалась там с вашим мужем.

– Это вам кто сказал? – не выдержала Елена. – Ее подруга? А ей – Ивина? Я… не верю.

– В том-то и дело, что не только подруга. Подруга – само собой, но тут нашлось еще одно заинтересованное лицо. Ее любовник, то есть бывший любовник. Ивина-то ведь отправила его в отставку, а он к ней присох, ревновал – чуть не съехала крыша.

– Вы и про любовника все знаете?

– Сам рассказывал. Приходил, уволить ее требовал. Пьяный вдрызг. Приносил компромат. Ваша журналистка, Ариадна Михайловна, гостиничная шлюха…

– Вы сказали: компромат?

– Когда Ивина отвергла его, он нанял частного детектива, чтобы тот следил за ней. Вот тогда-то впервые я и услышала фамилию Загудаев.

Елена почувствовала, как что-то переламывается у нее внутри.

– Как выглядел этот компромат? – спросила она сухо.

– Видеокассета. Обыкновенная видеокассета. Детектив заснял их прогулки по Москве, поцелуи в машине… Не помню уже подробностей, банальные какие-то картинки счастья.

– И все?

– Все. Ведь он мог следовать за ними только до дверей ее номера… Я отказалась тогда ее уволить. Она делала свое дело, хорошо делала. Я ему сказала: она к вам не вернется, да и нельзя… А вы должны жить с женой, вам иначе не поздоровится. Он заплакал: не могу без нее. Ему было не стыдно, я-то ему гожусь в матери. Поймите, говорю, насильно мил не будешь.

Елена неприятно напряглась: это про нее. Но времени на лирику не оставалось, надо было слушать, ловить каждое слово. Слова-то у редакторши золотые – пятьсот баксов стоят.

– Да… Мне тогда показалось, он понял. Но нет, какой там! Все мучил себя и детектива этого оплачивал. Это уже потом выяснилось, когда против Саши ополчился его тесть.

– Разнюхал об их связи?

– Нет, у него к ней были совсем другие претензии. Во время предвыборной кампании в Городе она делала рекламу одной партии – Женской. И когда эта партия пролезла в местную думу, а он со своей «Единой губернией» остался за бортом, начались разборки. Ивина, возможно с подачи зятя, превратилась для губернатора в личного врага. А он плюс к тому, что губернатор, еще и фактический владелец нашего журнала.

Он настаивал – мне пришлось подчиниться. Ивина осталась без работы, по сути обреченной на голодную смерть. Ее ведь никуда не хотели брать, ни в один журнал, на этом губернатор теперь настаивал. И как раз в то же время губернаторский зять явился ко мне и попросил быть посредником.

Он по-прежнему все-все знал о ней. Она чуть не вышла за московского бизнесмена замуж, ей очень хотелось в Москву перебраться… Она ездила с этим бизнесменом в Голландию. Он опять показывал записи: аэропорт, магазин верхней одежды (ваш муж покупал там для Ивиной дубленку), катанье на коньках по каналам, ужин в ресторане, их встреча у дверей гостиницы. Но – ему было доподлинно известно, что примерно с середины зимы отношения у них расстроились.

Елена в который раз за этот вечер подавила удушливую волну негодования. Негодовать она будет потом! Сейчас важно осознать и сохранить в памяти каждое слово…

– С середины зимы девяносто шестого – девяносто седьмого года?

– Да. Детектив по заданию губернаторского зятя прослушивал ее телефон. Там это не сложно было сделать – коммуналка, приплатил соседке немного. И вдруг в январе звонки из Москвы прекратились. А вскоре Саша потеряла работу и так бедствовала, что даже золото свое местному перекупщику продала. Все, что было на черный день… Одним словом, он хотел стать ее благодетелем.

– И стал?

– Нет. Даже не знаю, чем у них дело кончилось. Успел ли он предложить ей помощь или нет. Я-то от посредничества отказалась. Но у нее нашлись другие благодетели. Кандидат на пост мэра.

– Верхоланцев?

– Ну да. Уголовник, отмотавший срок, и рэкетир. Они раньше в одной коммуналке жили. Она стала его пресс-секретарем, а после победы на выборах они поженились.

– Стойте, когда это было?

– В июне девяносто седьмого года. А уволила я ее в феврале.

Елена вспомнила: декабрь девяносто шестого года – открытие совместного с голландцами предприятия. Муж ездил тогда в Голландию. Не придерешься – ездил по делам. А оказывается, он ездил туда с этой мразью. С подстилкой губернской элиты, которая замахнулась на элиту столичную… Из Голландии он вернулся такой счастливый! Она считала: его окрыляет успех их фирмы, а он… Одним словом, все из-за Ивиной!.. А когда они поссорились (в середине зимы нового, девяносто седьмого года), он начал киснуть. Елена сдуру боялась за его здоровье. А он просто переживал их ссору. По Ивиной сох…

– Теперь вы понимаете, зачем она пришла к вам в магазин в начале июня?.. Она хотела увидеть вашего мужа перед свадьбой, попрощаться или… А встретила вас. Ей ничего не оставалась – только взять у вас интервью.

…И все эти годы он скучал по ней. Да нет, скучал – не то слово. А она, Елена, была для него обузой. Она и ее любовь. И все ее попытки наладить семейную жизнь вызывали у него досаду и раздражение…

– У вас будут еще вопросы?

– Будут. Мне известно, что муж приезжал сюда летом девяносто восьмого года. У него была встреча с мэром Верхоланцевым…

– Я ничего не знаю об этом… Мой источник, губернаторский зять, вскоре после Сашиного замужества покинул город. Развелся с губернаторской дочкой и, говорили, уехал за границу. Не мог он постоянно видеть ее рядом с другими мужчинами.

«Наверное, мой Димка тоже не мог, – с горькой усмешкой подумала Елена. – И бизнес не захотел налаживать в этом проклятом Городе… Ведь именно тогда он стал еще грустнее, подавленнее».

– …Не думаю, однако, чтобы в новых условиях продолжилась их связь. Ивина чрезвычайно дорожила честью дома и репутацией. Она была не просто супругой, женой, куклой при мэре, нет, она была в курсе всех дел – его и его окружения… Поэтому, когда его прихлопнули…

– А его разве прихлопнули? – переспросила Елена удивленно. – Разве его убили? Я слышала, он погиб в катастрофе…

– Ну правильно! – Редакторша даже обрадовалась. – Катастрофу-то подстроила некая сила.

– Вот как? – Елена пожала плечами, удивляясь, что столь очевидный сюжетный ход до сих пор не приходил ей в голову. – Он мешал кому-то? Кому же именно?

– Ну, версии-то есть разные. По одной из них, мэр Верхоланцев и его супруга Александра Ивина (она особенно!) в последнее время стали слишком много на себя брать и это раздражало руководство либерально-патриотической партии, которая привела Верхоланцева к власти. По другой, гибель мэра – дело рук «Единой губернии». Но самое интересное знаете что?.. Когда только произошла катастрофа, все были уверены на сто процентов, что Ивина разбилась вместе с мужем. Но ей и тут повезло! Несмотря ни на что, она ведь очень везучая. Ей и на этот раз повезло – она в вертолет не села. На машине ехать собиралась. Как выяснилось впоследствии, была беременна…

– Но если ее хотели убить, значит, за ней все равно продолжали охотиться, если в первый раз она не погибла…

– Очень может быть! Все в Городе понимали: дни ее сочтены. И то, что ее не было на похоронах Верхоланцева, некоторые именно так и истолковали. И я, грешным делом, считала, что она уже того… Вы-то не ошиблись?

– Нет! – отчеканила Елена. – Все, что угодно, но ошибиться я не могла! Сегодня утром в Москве я видела женщину, которая приходила в «Мебель фараонов» в июне девяносто седьмого года и назвалась корреспонденткой журнала Bête noire Ивиной Александрой.

– Вы говорите: назвалась?.. Хотя какая нелепость – предположить, что некто живет на свете под ее именем. Лучше уж выбрать что-то побезопаснее. Скорее всего, это все-таки она. Экскурсии по городу – ее стихия… Вот, взгляните. – Ариадна Михайловна подошла к белому стеллажу и сняла с полки альбом с фотографиями. – Это коллективное фото редакционных сотрудников. Узнаете ее?

Узнаете? Хм! Вот она в первом ряду – росточком не вышла, вот и поставили в первый ряд! Белая льняная блузка расстегнута глубже положенного. На тот случай, если кто-нибудь заинтересуется ее тощими прелестями! Светло-русые волосы зачесаны гладко, и улыбается – как тихий ангел. А сама-то – змея, сучка, акула глубоководная!

– Вот. – Елена безжалостно ткнула в Ивину алым ногтем.

– И вы говорите, она водит в Москве экскурсии?

– Да, экскурсоводом работает. В туркомпании.

– А что за компания? – как бы невзначай спросила редакторша.

– Информация платная, – сообщила Елена не моргнув глазом.

– Вот оно что! Ну ладно – как будет угодно. Время уже позднее, если хотите, могу подбросить вас до гостиницы.

– Отвезите меня на вокзал.

Глава 7

С этой ночи Еленина душа превратилась в выжженную пустыню. Буря негодования, паники и отчаяния, захлестывавшая ее в редакторском кабинете, отбушевала, оставив после себя сухое холодное жжение. Елене – человеку импульсивному, горячему, но отходчивому – это чувство не было знакомо. Она переживала его впервые. И если вы предположите, что это неподвижное новое состояние ее души полностью переродило ее и превратило в злого демона, окажетесь недалеки от истины.

Через призму этого чувства она видела вокруг себя совершенно иной, новый мир, который с головой и потрохами опрокинул, разрушил и поглотил мир старый, привычный. И этот новый мир жег теперь ее отовсюду, подгонял на неведомые пока действия. Куда ни обращался отныне ее взор, буквально все, даже самые безобидные, нейтральные предметы выражали едкую насмешку, ядовитое напоминание о ее трагедии и провале. Она обманута, предана, брошена, попрана. Попрана вся ее сущность, вся жизнь. Все вокруг жгло этим холодным адским синим огнем. Но посреди этого пожара она была на удивление трезва, холодна и расчетлива.

Отчаяние, злоба, ненависть, обида, негодование, ревность, жалость к себе – все это вместе перекипело, перебродило в ней и превратилось в единый цельный состав, пропитавший ее насквозь. И этот состав сделал из нее абсолютно нового человека, существующего в новом мире по его законам.

Елена прекрасно выспалась в поезде. Ее мозг был ясен и трезв. В Москве, на вокзальной площади, она поймала такси и отправилась в турфирму «Дух праздника».

Сидя на заднем сиденье, Елена внимательно, с любопытством разглядывала себя в зеркале заднего вида. И – о чудо! Она себя совсем не узнавала. Вместе с внутренним преображением она изменилась и внешне. Что изменилось конкретно? Елена всмотрелась в зеркало, но понять не смогла. Те же волосы, тот же овал лица, глаза и нос… Но она была совершенно другим человеком. Не узнать!.. Та Елена, мятущаяся, резкая, гневная, импульсивная и наивная, навсегда осталась в Губернском городе. А этой, новой, единой, цельной, отринувшей за ненадобностью веру, надежду, любовь, весь мир стал враждебен. А она враждебна миру. Но зато она получила тайную силу. И сейчас хорошо чувствовала ее.

Елена одними глазами улыбнулась своему отражению. И отражение улыбнулось Елене холодной улыбкой. Новая Елена нравилась себе самой. Нет, отныне она уже не Елена, а… Элина. С ударением на втором слоге. Имя – выразитель сущности. Новая сущность – новое имя. Элина. Но его никто не должен узнать, потому что знать имя сущности – значит иметь власть над ней. Элина теперь будет властвовать сама, одна, безраздельно. Потому как нового, истинного ее имени не узнает никто.

В турфирме «Дух праздника» ее встретил женоподобный молодой человек.

– Я вчера была на вашей экскурсии, и мне очень понравилось. – Элина мило улыбнулась. – Хоть я и москвичка, но узнала много нового. Ваш экскурсовод – просто чудо. Ходячая энциклопедия.

– У нас сегодня сразу две экскурсии. – Молодой человек расплылся в блаженной улыбке.

– Вы мне не дали договорить, – заметила Элина мягко, но молодому человеку отчего-то сделалось нехорошо, в желудке образовалась какая-то тяжесть. Он проглотил набежавшую слюну и пролепетал извинения. – Мне хочется повторить экскурсию с Александрой Ивиной.

– Это невозможно. Сегодня не ее день.

– Завтра?

– И завтра тоже. Дело в том, что Ивина у нас не работает…

– Уволилась?

– Нет. Она не работает у нас в штате. Ее экскурсии действительно нетрадиционны, необычны. И нечасты поэтому. К тому же сейчас Ивина работает по поручению руководства холдинга, в который входит и наша фирма, над составлением неформального путеводителя по старой Москве. То есть нового путеводителя по неформальной Москве. И поэтому количество проводимых ею экскурсий на данный момент значительно сокращено. В связи с чем…

Молодого человека заклинило на канцеляризмах, он не мог остановиться. Элина уже покинула помещение турфирмы, а он все продолжал говорить.

Самолет на Амстердам отправлялся поздним вечером. В запасе у Элины оказывалось много времени. Она успеет отыскать Ивину, надо только уметь искать.

Элина приехала в небольшую частную гостиницу, недавно открытую, пахнущую всем новым, с непомерно услужливым персоналом. Гостиница стояла на берегу Обводного канала, при его впадении в Москву-реку. Называлась она «Элизабет».

Оформив документы и получив ключ от номера, Элина подвинула к портье листок с паспортными данными Александры Юрьевны Ивиной.

– Мне нужно срочно найти этого человека.

Портье молча кивнул, принял заказ к исполнению.

Элина поднялась в номер, прошлась по сумрачным холодным комнатам, постояла у окна, глядя сквозь тонированное стекло на реку и Ново-Спасский монастырь на том ее берегу.

Мелодично прозвонил телефон. Элина взяла радиотрубку. Портье доложил:

– Ивина Александра Юрьевна в Москве не прописана. Точнее, она выписалась отсюда в 1984 году, шестнадцать лет назад.

– Я это и так знаю. Сейчас она живет здесь по регистрации.

– Мы это тоже проверили. Среди зарегистрированных такой нет.

– Вот как? Спасибо. – Элина отшвырнула телефон на застеленную нежно-розовым покрывалом кровать, опустилась в глубокое кресло, скинула туфли и положила ноги на журнальный столик.

Можно было бы выудить ее координаты в «Духе праздника», но черт с ней, пусть пока живет.

На журнальном столике были разложены каталоги, рекламные буклеты, журналы. Элина наклонилась и выудила самый толстый журнал. Это оказался каталог проституток с их фотографиями, параметрами, ориентацией (все бисексуальны), возможности не ограничены: оральный, анальный секс (но садо-мазо по специальной договоренности); перечисление ролей, которые девушки могут сыграть: рабыня, невинная жертва, госпожа, поклонница и пр.

Элина безразлично перелистывала каталог. Все одно и то же. Голенькие в откровенных позах тела, подретушированные в фотошопе, улыбающиеся мордашки.

Элина листала дальше. Возраст девушек постепенно увеличивался. Теперь уже шли «очаровательные и умелые» дамы бальзаковского возраста. А каталог был лишь на середине. «А кто же там в конце?» – усмехнулась Элина. Она собралась уже было пролистать оставшиеся страницы… и вдруг замерла. Ее внимание привлекли три фотографии одной «милой» дамы в разных призывных позах. Но не позы заинтересовали Элину. В них не было ничего занимательного для нее. Интересно в даме было лицо. Вылитая Ивина! Элина поднесла каталог поближе, разглядывая ее. Все похоже, даже прическа! И параметры подходили: небольшой рост и скромная грудь. На Элину смотрела, призывно улыбаясь, почти точная копия Ивиной.

Люди, похожие внешне, похожи и внутренне. Потому что внешнее есть отражение внутреннего. Это аксиома. Конечно, если присмотреться к Веронике, то у нее и глаза поменьше и покруглей, чем ивинские. И рот не совсем такой… Но все равно очень, очень похожа.

Элина пересела на кровать, к телефонной трубке, и позвонила по номеру Вероники. Как и ожидалось, она попала в сутенерское бюро.

– Меня заинтересовала дама под номером сто тридцать два.

– Извините, – осторожно поинтересовался неприятно высокий мужской голос, – вы женщина?

– В смысле, не девушка? Да, я женщина.

– Вы в номере одна?

– Абсолютно.

– На какое время планируете?

– Навсегда. Через сколько она будет?

– В течение часа…

«Ивина» прибыла через полтора часа. Она, как и все в каталоге, относилась к VIP-category. Под колючим взглядом Элины «Ивина» остановилась в нерешительности посреди холодной спальни. Элина вновь сидела в кресле, закинув ноги на журнальный столик. Ей нравилось ивинское смущение, и она продолжала пристально рассматривать ее.

– Пройдись, – скомандовала Элина.

Та прошлась туда-сюда в пределах паласа и остановилась на своем прежнем месте. «Пожалуй, похожа. И даже очень похожа», – удовлетворенно кивнула Элина. Еще самая первая, первобытная магия возникла из представления о взаимодействии между вещами на основе сходства. Американские индейцы перед охотой стреляли в изображение медведя, сделанного из травы. А в пещерах каменного века найдены изображения зверей с вонзившимися в них дротиками… Только одета проститутка в высшей степени нелепо. Так Ивина не одевается: красная юбчонка, черные с ажурным рисунком чулки.

– Раздевайся, – коротко приказала Элина, закуривая.

«Ивина» отработанными движениями, извиваясь и улыбаясь, начала стягивать с себя одежду и грациозно отбрасывать ее от себя.

– Живо-живо, – поторопила ее Элина, выпуская дым.

Теперь «Ивина» стояла голой.

– Включи свет и подойди поближе.

«Ивина» отыскала глазами выключатель на стене, зажгла люстру и послушно остановилась перед Элиной.

При свете ее тело оказалось не ахти. На ноге желтел синяк, по телу проступали синие вены, пятки натружены неудобными туфлями.

– Задом развернись, – командовала Элина.

На ягодице и спине у «Ивиной» обнаружилось по прыщу. Все эти дефекты радовали Элину.

– Повернись. Подними руки. Выше, выше. Как твое настоящее имя?

– Ира, – стоя в неудобной позе, прокряхтела «Ивина».

– Откуда ты взялась? Из Губернского города? У тебя совсем нет акцента. Или ты москвичка?

– Из Липецка, – кряхтела «Ивина».

– Все равно твоя фамилия Ивина. Ивина!

– Что?

– Ты Ивина?

– Да.

– Собирай быстро свои манатки, тварь. И катись отсюда.

«Неужели и правда Дима хотел украдкой купить квартиру? Купить на деньги их совместного с Еленой предприятия? – Вопросы стучали в ее голове серебряными молоточками и наполняли ее тонким звоном. – Неужели?!»

Он собирался купить квартиру… это почти точно. И вдруг ей вспомнился тот странный звонок. Это было больше четырех лет назад. Неужели уже тогда… Дима с Ивиной?.. Элина стала вспоминать… Итак, раздался звонок. Елена сняла трубку. Звонил какой-то старик. Он сказал: завтра можно начинать оформление.

– Оформление чего? – не поняла Елена.

– Квартиры, конечно, а чего же еще?

– У меня уже есть квартира. Спасибо, – улыбнулась она, собираясь положить трубку и решив, что старичок просто ошибся.

– Что значит уже есть?! – Старикан мгновенно завелся. – Мы же с вами договорились обо всем! Я запамятовал, как вас, девушка, звать, но вашего мужа зовут Дмитрий. Вы же были у нас совсем недавно – Воронцово Поле, дом 7, квартира… И сказали, что квартира вам подходит. Ах, вы собираетесь теперь торговаться!..

Старик еще долго верещал. Елене больше не хотелось улыбаться и класть трубку на рычаг. Она слушала его. В ней шевелились тяжелые мутные предчувствия. А старый хрен лез в бутылку, рассказывая про жену Клару, какую-то мебель и в сотый раз повторяя свой адрес: Воронцово Поле, дом 7… А вот квартиру какую он называл тогда?..

Элина мучительно закусила губу, вспоминая.

…Тогда она просто не выдержала и, чтобы отвязаться от назойливого старца, выдернула телефон из розетки. А назревавший скандал с Дмитрием не разразился. Вернувшись вечером с работы, Дмитрий легко рассеял ее сомнения. Он на удивление просто отбрехался. А Елена ему поверила. Не моргнув, Дмитрий сказал, что действительно подыскивает квартиру для своих иностранных партнеров по СП. Елена лишь предположила тогда, что его иностранные партнеры, голландцы, хотят поживиться за его счет и держат его за дурачка. На том дело и закончилось. Тем более что квартиру он так и не купил.

Но теперь Элина была почти уверена, что квартира предназначалась никаким не голландцам, а Ивиной. Ох, сколько уже времени ее держат за последнюю дуру!.. Элина стукнула кулачком по подлокотнику и вспомнила номер квартиры.

Она поспешно, но делово надела туфли, скрутила в тугую трубку каталог с проститутками и, пихнув его в сумку, отправилась на улицу Воронцово Поле.

Дорогой Элина размышляла. Если старикан еще на месте, она легко вытянет из него всю правду. Но он мог и продать свою затхлую берлогу. Хотя… кому она нужна сейчас и по таким ценам? Для старика квартира была единственным сокровищем, он явно за нее ломил и не хотел пододвигаться. Естественно, он был несказанно счастлив, что нашлись идиоты покупатели. Потому и обрывал их телефон.

Дом номер 7 по Воронцову Полю Элина помнила прекрасно. Он стоял не на самой улице, а немного в глубине. Это была семиэтажка, построенная на заре советской власти. И что в нем хорошего? Разве что стоит в тихом месте. Хотя и с этим можно поспорить. Совсем рядом, на той стороне Садового кольца, – Курский вокзал. А значит – кодовые замки в доме сломаны и в подъезде непременный бомжатник. Верно ведь? И навряд ли голландцы польстились бы на эту квартиру. А вот Ивиной в самый раз.

Такси въехало в распахнутые ворота и остановилось. Дом номер 7 стоял на месте, пыльно поблескивая на солнце своими лифтами-стаканами.

Элина легко выпрыгнула из машины и двинулась по следу Дмитрия… и Ивиной? Поднявшись в дребезжащем темном лифте на пятый этаж, Элина отыскала нужную квартиру и коротко нажала кнопку звонка. Никто не отозвался, хотя за дверью явственно работал телевизор. Элина даже слышала: «Британские СМИ критически оценили костюм супруги российского президента Путина, находящегося с госвизитом в Великобритании. Людмила Путина вышла из самолета в летнем пальто, длинных перчатках и большой круглой шляпе мягких светлых тонов. Почти все, кто описывал ее костюм, не удержались от сравнения шляп королевы и первой леди России, уточнив, что головной убор супруги президента был вдвое больше королевского. Наиболее эмоциональную оценку дала лондонская Times, которая поместила публикацию под заголовком «Одета как шестилетняя bridesmaid». Напомним, что bridesmaid – это девочка, сопровождающая на свадьбе невесту».

Элина позвонила требовательней и дольше. Однако за дверью по-прежнему не было никаких признаков жизни, кроме телевизора: «…Редактор отдела моды газеты Лиза Армстронг заявила, что Людмила Путина разом свела на нет завоевание Раисы Горбачевой: во времена «холодной войны» Нина Хрущева заметно проигрывала во внешности Жаклин Кеннеди, тогда как супруга Михаила Горбачева сумела затмить Нэнси Рейган. Легкое пальто, круглая шляпа цвета топленых сливок – все должно было создавать радостное чувство легкости, воздушности. Однако российских дизайнеров подвело чувство меры: они переборщили с бантиками и кружевами. То же самое пальто выглядело бы гораздо лучше, если бы Людмиле Путиной посоветовали не расстегивать его – сразу была утрачена целостность наряда…»

Но тут в квартире послышался посторонний шорох, и Элина позвонила в третий раз, уже непрерывно.

– В чем дело? Вам кого? – Перекрикивая трели звонка, из-за двери раздался знакомый стариковский голос.

– С Мосгазу.

– Мы никого не вызывали. У нас все в порядке. – Осторожный старик и не думал открывать.

– Жилец, от вас не поступает оплата за газ. Вам отослали уже две повестки. Вы не отреагировали. Вчера истек срок последнего платежа. Поэтому я вам официально заявляю: вы временно отключаетесь от потребления газопродукта до полной проплаты…

– Что значит до полной?.. – закипятился за дверью старик. – Я – ветеран и имею право на льготные тарифы.

– По закону вы имеете право на льготные тарифы только при предоставлении всех необходимых справок полностью и ксерокопии ветеранской книжки, приложенной к вашему заявлению. В противном случае…

– Чертовы порядки… – Дверь с треском распахнулась, перед Элиной предстал довольно крепкий нервозный старикан с громадными волосатыми ушами, пуховой серый венок обрамлял его широкую пятнистую лысину. – Я плачу за все, как тот счастливый муж из анекдота… Или как веселый пионер из известной песенки. А вам все мало.

– Жилец, я вам русским языком повторяю: вы платите по льготному тарифу. Но пока вы не сдали весь комплект документов и ксерокопию…

– Ну хорошо, хорошо же – я занесу вам эту чертову копию в ближайшие дни.

– Вот тогда мы вас снова подключим. А пока…

– Подождите, что значит «пока»?! Я старый больной человек! И вы не можете просто так!..

– Вот из-за таких жильцов, как вы, – ощерилась Элина, – нам зарплату не выдают уже третий месяц. Вам известно, какие у вас задолженности в связи с невыплатами? Не знаете?

– Мне очень нравится наш с вами разговор. Боже ж мой! Почему я не уехал отсюда, когда подвернулась такая счастливая возможность?! Правильно Клара говорила: Боря, нас оберут здесь как липку, поехали!

– Вот бы и ехали. Что ж вы растерялись?

– Я не смог хорошо продать квартиру, – ностальгически вздохнул старик. – А на плохо я не соглашался. Нас с Кларой хотели форменно обуть. Клара мудро говорила: Боря, не дури, они же аферисты, возьми с них задаток. А я думал: зачем мне их задаток, они приличные люди.

– А кто они такие? – участливо поинтересовалась Элина.