Текст книги "Атлантида, унесенная временем"

Сокровища нужно было спасать от алчных турецких чиновников, и он перевез клад в Грецию, где издал книгу, в которой заявил ученым-скептикам, что город, описанный Гомером, существовал на самом деле. Правда, теперь страсть Шлимана была обращена на поиск царских гробниц в Микенах на греческой территории. Там, на холме Агамемнон, вопреки мнению ученых, интуитивно, он у внутренней стены нашел те самые гробницы с золотыми украшениями и посмертными масками.

Последние десять лет жизни Шлиман прожил в своем дворце в Афинах, но волею случая умирал в одиночестве без медицинской помощи в «чужом» Неаполе, где, потеряв сознание, был принят за нищего. Знаменитый открыватель Трои ушел из жизни в шестьдесят девять лет (1890), и верная ему вдова до конца своих дней в статьях, книгах и встречах с людьми отмечала, что «ее Генри» сам нашел и помог ей найти смысл жизни.

И действительно, преодолевая серьезные трудности, Генрих Шлиман добился богатства ради исполнения своей детской мечты. И был вознагражден славой, а еще любовью замечательной женщины. И помог уверовать многим скептиков, что мифы и легенды – это нить к окрытию…

Это обширное повествование появилось на доске объявлений инеожиданно, но вполне естественно вызвало справедливую критику. А именно: когда все это происходило? И вот мы снова в открытом море, и снова все вместе в кокпите слушаем Влада.

– Я изучил син-хро-нистские таблицы, – солидно и с трудом выговаривал незнакомые научные слова Влад. – Они большие, но нас может интересовать два момента… Минойское царство с Троянской войной и появление поэм Гомера…

Влад обвел нас внимательным взглядом и добавил:

– А о государствах того времени – столетий и тысячелетий, поговорим, когда пойдем на Крит… Не правда ли, Максим? – обратился Влад ко мне.

Я кивнул и показал рукой на Бриса, и тот коротко сказал:

– Пойти-то мы пойдем, но до того будет еще один сюрприз… Влад, продолжай…

– Расцвет Минойского царства был в ХV – ХIII вв. до н. э., и Троянская война случилась около 1240 года, естественно, до новой эры.… Греческая мифология начала формироваться тогда же, то есть в 11 тысячелетии до н. э. И, наконец, написание Гомером «Илиады» и «Одиссеи» относится к IХ – VIII векам до н. э.

Став еще более серьезным, Влад заявил:

– А вот мое собственное мнение о великом человеке-гиганте Шлимане – это он разрушил неверие ученых в мифологию, как источник реальных событий… Именно он открыл зеленый свет поискам других городов… Впереди нас ждет Крит и еще кое-что, – загадочно закончил «гимн Шлиману» Влад.

А я ликовал – ведь вчера еще Влад, грубо говоря, двух слов по научным делам не мог связать, а сегодня? Душа пела и требовала увлечь подобным вниманием к старине Ольгу.

Едва ли это Атлантида…

Древняя история оказалась на нашем пути из Трои к Измиру. Где-то южнее в черте береговой линии лежал город, который был даже в названии созвучен Атлантиде. Миновать это место мы не могли и стали докапываться до исторического прошлого этого города.

Рабочая гипотеза работы над источниками: Танталис может быть Атлантидой?! Было подготовлено краткое резюме по этому городу и местности вокруг него, включая Малую Азию и ее Анатолийское нагорье.

Анатолийская Атлантида? Слов нет, история с Атлантидой весьма запутанная. Корень проблемы заключается в достоверности египетского происхождения легенды об Атлантиде. Ведь и Египет, и Афины были значительно позднее Атлантиды…

Вопрос стоит так: признать или не признать роль египетских жрецов в передаче легенды об Атлантиде? Но ведь Солон путешествовал по Ливийскому царству, где составной частью был Египет. И бывал он на Анатолийском побережье нынешней Турции. Более того, Солон обменивался разными историями не только с царем Крезом, но и с великим баснописцем Эзопом.

В Анатолию ведут многие нити мифологического характера. По словам Платона, первым царем Атлантиды был Атлас, и именно в его честь была названа якобы эта островная цивилизация. А Атлас – это знаменитый Титан из греческих мифов, который, поссорившись с богами, был ими наказан и поддерживал небосвод. Гнев богов был столь велик, что на эту работу Титана сослали. Там он свои силы надорвал, уронил небосвод и «организовал» тем самым Всемирный потоп!

И вот что любопытно: изображения фигур атлантов (титанов) известны по барельефам в Анатолии с ХV века до н. э. А значит, за тысячу лет до самых ранних греческих изображений атласов-титанов они стояли с поднятыми руками, якобы поддерживающими небесный свод? Так и хочется верить, что греки говорят правду о том, что ведут свой род от Атласа…, но Анатолийского. Историки античности приходят к выводу, что Тантал, по сути дела, является ливийским аналогом Атласа.

Характерно, что оба имени, Титан и Атлас, происходят от одного греческого слова, означающего «нести» или «терпеть» (русское «сносить трудности и муки»). Отсюда происходит английское слово «тантализм» – «пытки», «мучения».

Тантал правил собственным царством, в центре которого у горы Сипила находилась столица богатой золотом Лидии. Столица Танталис была разрушена сильным землетрясением, и ее развалины опустились на дно озера. Сходство судьбы Танталиса и столицы Атлантиды бросается в глаза: богатые города гибнут в результате землетрясения и потопа.

Получается, что обе истории «генетически» связаны между собой. Причем легенда о Тантале была известна при дворе Креза (около 570 года до н. э.) в то самое время, когда Солон посетил его владения. По свидетельству греческого историка Геродота, во время встречи Солона с царем они обменивались историями о превратностях судьбы.

Казалось бы, теперь все говорит о том, что Солон увез из Лидии историю о Тантале. Причем в ней содержатся якобы ключевые элементы для дальнейшего превращения в легенду об Атлантиде – от невероятного расцвета до катастрофы и гибели.

Но сразу встает вопрос: как могла история о затонувшем городе Танталис в Лидии превратиться в легенду о целом острове-континенте, погибшем за 9600 лет до н. э.? Бытует мнение, что географическое перемещение сцены катастрофы далеко на запад, к месту изгнания Атласа, вызвано тем, что и Солон, и Платон «перевели» имя Тантал в более знакомую греческую форму – Атлас.

И тогда, получив новое «местожительство» вблизи берегов Атлантического океана, история о затонувшем царстве Атлантида стала обрастать подробностями в процессе пересказа в устах нескольких поколений от Солона до Платона.

Вполне возможно, что при дворе царя Креза (VI век до н. э.) с уверенностью говорили о великом городе, построенном Танталом задолго до начала египетской цивилизации. Сам же Платон рождение этой цивилизации относил за 8000 лет до своего рождения. И он-то якобы и пришел к выводу, что Атлантида была еще на тысячу лет древнее Египта.

Итак, если исходить из вывода о том, что источник легенды об Атлантиде существовал на самом деле, то история якобы была вольно изменена Солоном и Платоном. Преувеличения превратили ее в описание мировой катастрофы.

Но зачем это нужно было и Солону, и Платону? Ведь просто описание истории одного или обоих городов уже заслуживает уважения любого бытописателя, даже без преувеличений…

Мы пытались разобраться, где мог находиться не менее легендарный, чем Атлантида, исчезнувший город Танталис. Античные авторы – греческий писатель и путешественник Павасаний (XI век н. э.) называл место гибели столицы царства Лидии у горы Сипила (сейчас – Манис-Даг). Это удаление более чем на 30 километров от современного турецкого порта Измир (Смирна) на побережье Эгейского моря.

Со слов тех же авторов, в этом бывшем городе был престол микенских царей, один из которых объединил греков для похода на Трою…

А пока бермудский шлюп нес нас к турецким берегам.

* * *

Когда, еще до Босфора, блиц-опрос закончился, то случившееся на борту «ковчега» исследование было обобщено и оглашено в Мраморном море. В пяти группах признаков косвенных доказательств очки распределились по степени доверия к Платону (из расчета максимума в 21 балл):

первое место занял «американский континент» (20,4 балла);

второе – «время гибели» (16,0);

третье – «утонувшие острова» (13,6);

четвертое – «границы острова» (12,4)

и последнее место, пятое, – «дальний материк» (10,0).

Таким образом, описание Платоном материка «напротив Африки и Европы» было воспринято нами с наибольшей правдивостью. И десять «призовых» косвенных доказательств выстроились в порядке, наиболее убедительном по отношению к предположениям Платона:

«противоположная сторона» (1 место),

«напротив Африки и Европы» (2),

«ограничение океана» (3),

«напоминает дугу» (4),

«не противоречит науке» (5),

«низкий уровень океана» (6),

«наводнения» (7),

«землетрясение» (8),

«вулканы» (9),

«остров – за проливом» (10).

Кто и какие делал пометки – неизвестно. Каждый проставлял свой балл в свободную клетку. Однако я все же попытался пропустить моих коллег по путешествию через сито в пять ячеек: по триаде – холерик, сангвиник, флегматик – с учетом диады: оптимист-пессимист.

Естественно, все эти ярлыки не однозначны и в человеке существуют во взаимосвязи. Просто чего-то одного больше, а другого… Но чтобы быть объективным, оценку я производил с точки зрения доверия к реалиям Платона в его описании Атлантиды!

Вне сомнения, первые роли в этом минимальном тесте были отведены Брису и Стояну. За ними скромно пристроился Максим, то есть я. Потом – Ириада, Проктогор и Влад, наконец, – почти полный пессимист, а точнее, экстремист-скептик – Ольга. В этом деле себе я дал слово, что мои нескромные рассуждения мои коллеги никогда не увидят. И не увидели – только после прочтения этих строк.

Сделав такие хитрые подсчеты, я вздохнул с облегчением: с таким коллективом дело поиска вести можно там, где Атлантиды нет, не было и никогда не будет! Но это для пессимистов. А оптимисты ориентируются на иной принцип: «Если не догоним, то хотя бы согреемся!».

Говорят, что пессимист – это хорошо информированный оптимист. Может, поэтому мы, старшее поколение, – все же оптимисты?

… От Дарданелл и Трои мы вышли к вечеру. Решили ночью вблизи пролива не идти – слишком велико движение на этой водной трассе. А риск нам был ни к чему. Укрылись милях в десяти от мыса с Троей в маленькой безлюдной бухточке.

Наши капитаны были на высоте: они выбрали место для стоянки не среди торчащих из воды скал, укрывавших нас от ветра. «Наша» бухточка имела пологий берег из песка и гальки.

– Если нагрянет шторм, то он может сорвать нас с якоря и бросить на скалы, – пояснил Проктогор, которого мы звали просто «Гор». Пояснение продолжила Рида:

– Барометр падает, но медленно… Может быть, успеем дойти до порта Измир и укрыться в его гавани?

– А далеко до порта? – спросила Ольга.

Ей ответил Влад, который спокойно отнесся к тому факту, что его в «капитаны» не взяли, хотя несение вахты доверили, правда, пока только в дневное время и в несложной обстановке.

– Миль 100… Сверялся с картой…

Морское примечание. Кстати, коли мы – моряки, то будем теперь говорить о расстояниях на «морском языке». Как и о курсах движения шлюпа. Остальную терминологию освоим в процессе плавания.

При навигационных расчетах расстояние на море измеряют в морских милях. Одна морская миля равна одной минуте земной широты – приблизительно 1852 метра (кстати, в отличие от сухопутной артиллерии, при расчетах морская артиллерия использует те же морские мили, это я подтверждаю как инженер морской артиллерии).

Для ее обозначения используют символ «М». Морские мили делят на 10 кабельтовых. Вот как выглядит в вахтенном журнале стандартная запись «5 миль 2 кабельтова» – «5,2 М». Это около десяти километров.

Единица измерения скорости судна – узел («уз.»). Один узел равен одной морской миле, деленной на один час, то есть «1 М за час». Единица измерения глубины – метр (м), а дробные значения измеряют в дециметрах, например «7,1» означает 7 метров и 10 сантиметров.

На другой день, выйдя из района Дарданелл, мы легли на курс вест-зюйд и, пройдя более 100 миль за пятнадцать часов, вышли к берегам порта Измир. Решили, как и при подходе к Босфору, в порт не заходить – укрыться в нем только в случае сильного шторма. Сильный ветер не был нам помехой. А о штормовой угрозе слышно по рации не было. Мы встали на якорь у припавшего к морю крохотного городка.

По карте получалось: гора Манис-Даг (в прошлом Сипила) располагалась по прямой километрах в 30, причем и от нас, и от Измира.

Ранним утром следующего дня мы покинули шлюп вшестером – на борту остался Гор, любезно отпустив Риду с нами. Кстати, сделал он это без сожаления и гримас даже мимолетного неудовольствия.

Чуть позднее, уже в пути, Рида шепнула мне:

– Гор – по натуре «одинокий странник»… Он не очень-то любит быть в толпе… И чувствует себя лучше всего, когда он в море, за штурвалом и один на один со стихией…

Услышав «одинокий странник», я поинтересовался у Риды, любит ли Гор норвежского композитора Грига с его «Одиноким странником»?

– Очень, – с теплотой в голосе вспоминая о Горе, ответила она. – Он собрал Грига всего…

Нас было шестеро, и мы наняли для визита к историческому месту такси-фургон. Ехали с комфортом, не отягощенные стандартной говорильней экскурсовода. Правда, у нас даже не было простейшего буклета о месте нашего интереса – слишком рано мы выехали из городка: все еще было закрыто – кафе, рестораны, отели, киоски печати… Словом, все места, где могли находиться нужные нам проспекты и книжки.

Нехватку «бумажных знаний» мы восполнили у первой же бензоколонки, собрав не только буклеты о цели нашего путешествия, но и все, что рассказывало об округе Измира и достопримечательностях Турции.

Водитель, турок лет тридцати, лихо вписывался в серпантин дороги, повизгивая тормозами на особо крутых поворотах.

Мы с Брисом переглянулись, поняли друг друга, и он сказал по-русски, что «если водитель верит в свое бессмертие, то жизнь пассажиров в опасности»?! Честно сказать, у нас были к тому основания. Наше кредо звучало по-другому: «Риск – благородное дело, если только его благородство этого требует!».

И Брис попросил не торопиться, пояснив водителю, что мы хотели бы подольше пребывать среди красот турецкой земли, а не пролететь мимо нее пулей.

– Мы ведь только первый час на вашей земле, – говорил он, не кривя душой, по-английски, – ведь перед нами разворачивается панорама воистину изумительная…

Казалось бы, события далекого прошлого станут более ясными, если посчитать город Танталис прообразом Атлантиды и поместить его якобы в место существования этой островной цивилизации. Мне представлялось, что легенды и идущие по их следам история с археологией должны будут показать нам, насколько правдиво можно оценивать это место, как Атлантиду, с позиции реалий легенды Платона.

И вот мы на земле рядом с городком Манис, привлекавшим столь много внимания историков и археологов. Стоим у подножья внушительной горы Сипила, у ее северного склона. Здесь, на высоте 300 метров над уровнем моря, в скальной нише высечена фигура женщины размером в десять метров.

Якобы скульптор, сын Тантала, высек этот образ, который древние и нынешние жители считают скульптурой богини-матери. Хеттские иероглифические надписи указывают на то, что этот уникальный монумент был создан во времена бронзового века – предположительно в ХIV веке до н. э. или еще раньше.

Греческий историк Павасания (XI век до н. э.) говорит, что рядом со скульптурой находилась могила самого царя – «гробница Тантала». И действительно, в нескольких километрах к востоку мы посетили необыкновенную усыпальницу, войти в которую можно было по высеченной в скале лестнице с шестью высоченным ступенями. За четким проемом двери сохранилась гробница с тщательно отделанными ровными стенами. По возрасту гробница относится к доантичному периоду, а ее строение столь необычно, что не с чем сравнить из сохранившегося из тех времен. Но предполагаемое время постройки – бронзовый век.

Между статуей и гробницей на горном утесе находятся руины греческого святилища, по сей день называемого «троном Пелопа». Этот монументальный свидетель якобы посвящен правнуку Тантала.

«Трон» представляет собой гигантское сиденье, вырубленное в камне на самой вершине утеса. Мы не избежали искушения посидеть на нем и уже из уважения к правнуку встали на него, окинув взглядом все вокруг: перед нами внизу круговым обзором простиралась прекрасная долина. В дымке терялись далекие горы…

Хеттская цивилизация оставила подобные «троны», только не столь внушительных размеров. И потому, говорится в буклете, эта «любопытная реликвия», созданная жителями древнего города Сипила (Танталис), также относится к бронзовому веку.

Прямо под утесом хорошо видна глубокая расщелина, из-за которой гора походит на «расколотую пополам, словно по ней прошла некая ужасная судорога природы». Так охарактеризовал эту расщелину один из ученых-исследователей этих мест в ХIХ столетии.

Расщелина имеет собственное имя, данное ей еще античными бытописателями: «Ярик-кайя». Они же сообщили, что гора Сипила оказалась расколотой в результате землетрясения, уничтожившего столицу Танталис. Значит, именно через эту расщелину из скалы хлынули воды, затопившие город? Да и само название содержит намек на воду, ибо в его корне содержится обозначение «вода»!

Еще недавно озеро существовало, но место последнего пристанища руин Танталиса было варварски осушено для пахотных земель местными фермерами.

На старых картах еще лет пятьдесят назад озеро Салое значилось именно здесь – прямо под статуей богини-матери. А сто пятьдесят лет назад, судя по воспоминаниям путешественников, озеро имело значительные размеры. По словам Павасания, некогда здесь находились различимые руины погибшего города. Но они исчезли под наслоениями ила. Ссылаясь на древних греков, английские специалисты по античной культуре рассматривали это место в качестве несомненного положения затонувшего города Танталис.

…Мы стояли на выжженной зимними ветрами и зноем уже жаркого солнца земле: здесь некогда было озеро, поглотившее целый город, и сегодня огромная статуя богини-матери все еще смотрит на долину, тысячелетиями охраняя ее.

Думалось, что, конечно, это каменное изваяние не могло быть творением пастухов-кочевников. Оно создано высокоразвитой культурой бронзового века. И вполне вероятно, это сделали предки тех, кто живет у ног богини сегодня.

Позднее я покопался в своих бумагах по НЯП и нашел кое-что о Танталисе.

Земля Танталиса. Город располагался очень удобно: в плодородной долине и на древнем караванном пути к реке Гедис, главной водной артерии царства Лидии. В хеттских летописях сообщается, что в древние времена жители поселения создали и статую, и «гробницу», и «трон».

Исследователи ХХ века, опираясь на многие источники, с уверенностью утверждают: именно здесь был Танталис из античной легенды. И потому это место стало превосходным объектом для археологов. В то же время они только предполагают, что на равнине вблизи статуи богини-матери погребены останки города, основанного в бронзовом веке.

Один из выводов современных археологов заключается в том, что Сипила (Танталис) была главным звеном между хеттской и микенской цивилизациями.

Археолог Питер Джеймс, автор нескольких книг о тайнах древних цивилизаций с интригующим содержанием, посетив это место, писал: «Мы ожидаем обнаружить там не центр сверхцивилизации, подобный платоновской Атлантиде, а просто крупный город – вероятно, сходный с Троей, которая существовала примерно в то же время на севере…».

О судьбе города можно только догадываться, и гипотеза о мощном землетрясении выглядит весьма правдоподобно. Ведь хорошо известно, что Измирская область Турции расположена в одной из самых опасных сейсмических зон нашей планеты Земля.

Исторические хроники засвидетельствовали опустошительное землетрясение в Лидии в XVII веке н. э. Тогда двенадцать городов погибли в одну ночь, когда «в земле образовывались огромные провалы, проседали горы и вздымались равнины». Так, в тот год в окрестностях Сипилы погибло второе по количеству жертв греческое поселение Магнезия, расположенное неподалеку от древнего Танталиса.

Античные бытописатели говорили в буквальном смысле слова о том, что города-де «уходили под землю». Однако, как говорит нынешняя практика, под воду уходили те из них, которые были рядом с «большой водой». Оползни служили причиной «соскальзывания» поселений в провалы, заливаемые потом водой.

Итак, землетрясение – это провалы, оползни, горные лавины, наводнения… Но разве это похоже на гибель платоновской Атлантиды?

Археологи надеются, что будущие раскопки позволят определить: был ли город Танталис в бронзовом веке? Подобен ли он платоновской Атлантиде? Действительно разрушен землетрясением и погребен под толщей воды?

…А пока мы побывали в месте со свидетельствами былого величия, столице Танталис с триадой монументальных памятников бронзового века. Мы с удовольствием зашли в местное шашлычное заведение с налетом европейского стиля.

Естественно, заказали все местное: мясо, сыры – острую брынзу и «дырчатый» жесткий, зелень, вино. Вид с крохотной терраски местного общепита открывался изумительный: над нами нависала гора, от края до края границы долины терлись в синеве далеких горных вершин, слабо пробивающееся сквозь молодую листву солнце делало ее полупрозрачной. И вокруг гулял ласковый и теплый ветерок, отчего так хотелось оставаться здесь подольше. Наш взгляд привлекли полуразвалины христианского храма, и мы, естественно, захотели на него взглянуть вблизи. Он, видимо, относился ко первой половине тысячелетия, возможно, даже позднее. Чувствовалась греческая манера росписи фресок, кстати, хорошо сохранившихся. Кому посвящен храм, мы не поняли. И только потом сели за стол.

Наш водитель категорически отказался сесть за один с нами стол. Однако с удовольствием принял поднесенное ему угощение, по его заказу и с нашей оплатой.

За столом возник разговор, который начала нетерпеливая Ольга: – Это и есть Атлантида?

– Конечно, нет, – возразил Влад. – Критерии не подходят!

Мы, старое поколение, помалкивали. Брис взял в руки сравнительный анализ в рамках Атлантида-Танталис.

– Давайте-ка перечислим пока только пять групп признаков косвенных доказательств, – сказал он.

Затем он указал на каждого из нас и, исключив себя, предложил:

– Каждый из вас назовет только одну группу… Оценивать коротко: «да» или «нет»… Оля, ты первая, прошу к барьеру…

Ольга вздрогнула и хотела возразить, видимо, с возгласом «А почему я?». Но, увидев мой насмешливый взгляд, сказала:

– «Границы острова» – нет.

Следующим был Влад:

– «Далекий материк» – нет.

– «Утонувшие острова» – нет, – сказала Рида.

– Конечно, «американский континент» – нет, – пылко возразил Стоян.

И очередь дошла до меня:

– «Время гибели» – и да, и нет… Но если землетрясение и прочее, то да… А общее, так это название, да и то в переводе на греческий…

– А в целом, Максим, в рамках всех намеченных нами десяти признаков? – спросил Брис.

– Конечно, нет.

– Итак, – подвел итоги Брис, – со счетом 5: 0 победила команда шлюпа «Аквариус» во главе…

– … с Брисом! – прервала его торопыга Ольга.

– …во главе с… Платоном! – Остановил Ольгу уже я, взмахнув в ее сторону рукой.

И чтобы не расстраивать ее, протянул руку для пожатия. От последних «неудач» Ольги всем стало весело, и мои товарищи накрыли своими руками наши две.

До городка оставалось минут десять езды, и машина бодро катила вдоль высокого берега. На мысу, выдававшемуся в море больше других, еще издалека стала видна вышка ветряной мельницы. Подъехав поближе, мы обратили внимание на кольцеобразную деталь в ее конструкции. На высоте в две трети был смонтирован барабан. Его стенки были изготовлены в виде низкого усеченного конуса, покрытого элементами солнечных батарей.

Как стало понятным, перед нами были генераторы электрической энергии – от солнца и ветра. Но особенно меня на вышке заинтересовали два флага – турецкий и японский. Водитель пояснил, что мы видим устройство японского производства, которое проходит в Турции испытание.

– А для чего электроэнергия? – спросил я.

– Кажется, воду добывают, – неуверенно ответил водитель. – Там каких-то четыре насоса…

Я не выдержал и попросил Бриса заехать на эту установку, ибо в Японии мне приходилось видеть нечто подобное, связанное с опреснением воды.

Мы подъехали к воротам, заговорили с охранником по-английски и тот немедленно вызвал сотрудника станции. Инженер проводил нас в небольшой светлый и чистый зал с опреснительной установкой морской воды. А «четыре насоса» оказались четырьмя источниками питания: от ветра, солнца, автономного дизель-генератора и общей электросети. Зная, что рациональные японцы денег на ветер не бросают, я спросил об экономической стороне дела с опреснением. Инженер пояснил: ветер используется до 70 %, солнечные батарейки – на 40 %, дизель-генератор – на 20 %, а национальная электросеть – только в крайнем случае, потому что… дорого.

– А как вы удаляете осадок от морской воды?

И был несколько удивлен ответом:

– Мы не удаляем, а вместе с опреснительными змеевиками продаем в японскую фирму…

Видя мое некоторое недоумение, инженер пространно пояснил:

– Япония покупает накипь для выделения из нее редкоземельных элементов… И этих средств, полученные от фирмы, хватает, чтобы окупить затраты на электроэнергию из общей сети и дизель-генератора…

– А для кого нужна опресненная вода? – поинтересовался я снова.

– Она идет на нужды турецкой фирмы-владельца этой установки. Такие установки все чащепоявляются в Турции – это японцам выгодно… Нечто подобное я посещал вблизи древней столицы Японии в городе Камакура.

Прошло тридцать лет, и я попытался этой японо-турецкой идеей заинтересовать Бриса. Казалось, Брис за идею не ухватился. Однако при подъезде к пристани Брис вышел из задумчивости и сказал, что на многочисленных греческих островах налицо две проблемы: мало воды и даже дорогого электричества.

– Но начинать следует с японцев, – обрадовался я интересу Бриса. – Они заказчики и могут ставить эти ветряки с солнечными батареями, получая взамен сырье для выделения редкоземельных элементов…

– Ты прав, Максим: вложения быстро окупятся и люди получат устойчивый приток воды и электричества… На каждый остров – по установке…

– Вот и начинай со «своего» острова, Брис…

…Посещение Танталиса было скорым, но никто не печалился тому, что место не оказалось Атлантидой. И хотя наша уверенность выглядела стопроцентной, все же мы осознавали: мерка-то была нашего собственного разлива.

Сигнал на шлюп, и тремя заездами в надувной лодке мы оказались на его борту. По пути к шлюпу Гор заинтересованно слушал наш короткий рассказ, который мы поведали ему, перебивая друг друга. А он, по-доброму поглядывая на молчавшую Риду, кивал нам и сам предвосхитил «поражение» Танталиса перед Атлантидой.

А Рида молчала, потому что после обеда Гор и Рида, тесно прижавшись друг к другу, уселись на носу шлюпа, и она подробно все ему рассказала. Под рокот непонятного для меня их греческого разговора я глубоко заснул в кают-компании.

Отдохнув, все собрались на совет с целью выработать план дальнейшего плавания. Как всегда, совет начинал Брис. И, ни к кому не обращаясь, он сказал:

– Думаю, никто из нас не проиграл, побывав на древней земле исчезнувшего Танталиса…

Естественно, мы не возражали и ждали продолжения спокойной, несколько задумчивой речи Бриса.

– Нам бы неплохо было найти следы связи Танталиса с Русью… – С Русью? Как и Троя? – чуть ли не хором спросили мы. Но Брис уже отвлекся от темы – это с ним случалось. А мы не стали допытываться до сути его короткого упоминания о Руси. Как оказалось, напрасно…

Тем временем Брис взял слово и напомнил, что в Средиземном море имеются еще два места, претендующих на звание Атлантиды.

Это – остров Санторини и остров Крит, оба в южной части Эгейского моря.

– Однако, думаю, вы оказались так далеко от дома не потому, чтобы искали только следы Атлантиды? Конечно, это наша суперцель. Но… Брис обвел всех суровым взглядом и решительно провозгласил:

– Приглашаю всех к себе домой, в гости на остров Занд, а ныне – Закинф, где «Русью пахнет»!

Мы молчали, ибо ни «остров Бриса», ни Крит, ни Санторини в наших лекциях не были еще освоены.

Одно было ясным, что Брис слов на ветер не бросает и всегда предлагает что-либо дельное, а подчас и интригующее.

– Спросите Риду и Гора о местах, ставших мне родными, – это сказка и сплошная история…

Мы сидели в кокпите и могли видеть и слышать друг друга. Конечно, наши два капитана радостно закивали – им светило побывать дома, в родных стенах.

– И сколько времени туда идти? – спросила Ольга, обращаясь к капитану и Брису.

Гор пояснил, что туда менее пятисот миль пути, а значит, – это чуть более двух суток, если идти и днем, и ночью. И если, конечно, будет нужная погода.

– Берег сообщает, – уточнила Рида, – барометр и метеосводка предсказывают хорошую погоду… Я проверила по всей трассе… до Закинфа…

Я искал следы досады на лицах моих спутников, но напрасно – они весьма заинтересованно и дружелюбно смотрели на Бриса и капитанов.

– Санторини посетим на обратом пути, – решительно заметил Брис, – дней через десять…

– А почему не Крит? – засомневалась Ольга.

– Потому что Крит пострадал именно из-за Санторини, – отрезал Брис.

На том и порешили. И каждый фамильярно похлопал в знак согласия по плечу непредсказуемого Бриса. К этому моменту наш «Аквариус» лихо выскочил за пределы бухты, поднял все паруса и пошел на запад в сторону Ионического моря, оставляя Пелопоннесский полуостров к северу.