Текст книги "Атлантида, унесенная временем"

Время расстановки акцентов

Триада «доказательств»…

Выйдя на палубу, я взглянул на курс шлюпа. Он был явно не на норд-норд-ист, то есть в Эгейское море, в сторону Дарданелл. Но вовсе наоборот – почти на вест, то есть в сторону Ионического моря!

Подумалось: что-то колдует наш Брис. И когда после завтрака все собрались в кокпите, наш «человек-сюрприз» Брис не заставил долго ждать:

– У нас осталось еще около десяти заседаний клуба. Мы можем стать на якорь и в два-три дня разобраться с нашими эссе, сделать выводы и принять решение, как строить мост – вдоль или поперек? Опираясь на логику, «поперек» – это как правильно и хочется! А «вдоль» – это означает… разбежаться по домам! «На зимние квартиры»… И пусть меня проглотит кашалот!

Брис обвел всех взглядом, встретился глазами с каждым и, после паузы, молвил:

– Ну, как насчет моста?

Видимо, он что-то прочел в наших глазах. Вернее всего, увидел колебания в выборе. И он с горечью предложил:

– Давайте голосовать тайно… Гор, дай твою капитанскую фуражку… Она с твоей честной головы… Влад, готовь семь «за» и семь «против»… Вскочил Влад:

– А за что будем голосовать? Какой-то «мост», что-то «вдоль» или «поперек»… Говори яснее, Брис? Что придумал?

– Действительно, мы от тебя столько получили сюрпризов, слава Богу, в хорошем смысле слова и дела, – уточнила Ольга. Повеселевший Брис, послав Ольге воздушный поцелуй, а Влада погладив по голове, произнес:

– «Замахнемся-ка мы на самого Вильяма, понимаешь, Шекспира», как говорил герой фильма «Берегись автомобиля!».

– А кто у нас Шекспир? – стали спрашивать мы друг у друга, хотя уже догадывались.

Вернее всего, это новый поход, но куда?

Упреждая конкретное предложение Бриса, я поднялся и заявил:

– Курс-то у нас на Запад, но, как я понимаю, не за Гибралтар – к этому мы еще не готовы… Значит…

– …значит – Закинф! Ко мне, в бунгало… Триста миль пройдем дня за два-три и по пути разберемся с заседаниями клуба…

Все вздохнули с облегчением – атмосфера неясностей разрядилась в пользу… всех сторон. Через несколько минут на «Доске история знаний» появилось расписание заседаний Клуба:

Максим: «Как это могло быть»

(реставрация гибели цивилизации).

Стоян: «Преданья старины глубокой…»

(историческое у Платона).

Влад: «Археология: за или против Платона?»

(кто во что добавил своего?).

Брис: «Геология: и за, и против Платона»

(в чем сходство).

Ольга: «Археология – за мифы!»

(без веры в мифы не было бы «шлиманов»!).

Рида: «Геология: спасибо мифам!»

(символ Атлантиды).

Максим: «Археология и геология: вроде бы не против?!» (компромисс: а если у Платона – это смесь двух цивилизаций?!).

* * *

Еще отправляясь из Равенны, я задумал подвести итог нашему путешествию в какой-то необычной форме. Но однозначный вывод – «да» – сформировался из двух доказуемых моментов: это – Санторини и Крит, точнее, их жизнь и гибель. Мы как бы ходили вокруг и около самой катастрофы. Но как она протекала?

И вот тут-то маленькие квадратики плотной бумаги с выписками стали тем самым «пасьянсом», который их количество превратил в качество. Так на свет появилось более-менее стройное описание гибели Средиземноморской цивилизации в середине II тысячелетия до новой эры.

– Итак, друзья, – обратился я к коллегам по цеху, – делается попытка вообразить истинные масштабы геологической катастрофы, произошедшей 35 веков назад в Эгейском море (оно, правда, тогда так не называлось!). Катастрофе, послужившей причиной гибели минойского царства…

Вот о чем я рассказал на заседании и затем представил на «Доске…».

Как это могло быть… Извержению Санторина предшествовал длительный период затишья. Раскопки на острове Тира показывают, что за несколько лет до гигантского извержения там происходили малые землетрясения, разрушавшие здания.

Случались и вулканические извержения: так, на слоях пепла и пемзы, покрывавших обломки результатов землетрясений, были заметны следы жизни, которая явно продолжалась после стихийных бедствий.

Во время гигантского извержения, несмотря на силу его и близость кальдеры, дома минойских поселений на Санторинском архипелаге под слоем пепла сохранились сравнительно в хорошем состоянии. И потому исследователи предположили: перед самим извержением не было сильных подземных толчков.

Значит, катастрофа началась внезапным мощным выбросом пемзы и пепла, засыпавшим селения вокруг кальдеры. И еще значительный вывод: «подготовительный период» был непродолжительным – несколько часов или дней. А выброс – мгновенным. И этому есть веские объяснения:

во-первых, вулканическая катастрофа;

во-вторых, в отличие от трагедии в Помпее, здесь не обнаружено человеческих останков (только останки домашних животных);

в-третьих, значит, люди успели уйти.

Если это Атлантида, то жители смогли бежать из города и захватить с собой самое ценное, даже глиняные сосуды, которые не увезли собой и оставили на берегу. Почему они бежали?

Трещины в земной коре послужили путями выхода на поверхность разогретых газов. Вулкан начал дымиться. И жители в панике стали покидать острова архипелага. Быстроходные корабли вывозили их на Кикландские острова, на Крит и, возможно, на африканский материк. Но не в Грецию, с которой они находились, судя по Платону, в состоянии войны.

Здесь хотелось бы оговориться: можно исходить из той посылки, что Платон описывает минойскую цивилизацию, но он переносит ее за Геркулесовы столпы, в Атлантику. Более того, описывая минойскую державу, он привнес в это описание сведения, ставшие ему известными об Атлантиде атлантической! Подземные толчки на Санторини становились все сильнее и сильнее. Слышался нарастающий гул, камни и пепел выбрасывались на все большую высоту. Наконец, судя по Платону («в один день и в одну бедственную ночь…»), когда перегруженные корабли с людьми были еще в пути, разразилась катастрофа – гигантский взрыв потряс все Восточное Средиземноморье!

Итак, первая причина разрушений на Крите – это землетрясение с его донной волной, а затем – воздушная волна и обширный пеплопад. И главная разрушающая сила – цунами, которое прошло по всему морю.

Так, на острове Анафи (25 километров от Санторина) в верховьях одной из долин на высоте 250 метров обнаружен слой осадочной породы толщиной в 5 метров. Слой был на дне моря, а затем волной занесен на сушу.

Взрыв Санторина не был виден в странах Ближнего Востока, Африки Европы, но народы этих стран могли быть очевидцами разных атмосферных явлений, возникших в результате извержения. Но грохот был слышен и там, а поднятый пепел вызвал тьму надо всем Средиземноморьем. Свечение атмосферы же распространилось по всему земному шару.

Катастрофа, постигшая Минойскую державу, отразилась на культурном развитии всего Средиземноморья. И что характерно, области вблизи эпицентра взрыва пришли в упадок, зато в находящихся вдали наступил период пышного расцвета искусств. В этом немалую роль сыграли оставшиеся в живых минойцы, которые успели покинуть Крит. А располагали такой возможностью, видимо, наиболее богатые люди. Они смогли захватить с собой самых талантливых мастеров, хранителей знаний-ученых и хороших управляющих.

Археологи обратили внимание, что высокая культура Сицилии, Липарских и Кикландских островов внезапно закончила свое развитие. Но удаленный от Крита остров Кипр (550 км) становится одним из самых главных очагов культуры. В середине II тысячелетия до н. э. появилась письменность, получившая название кипро-минойской. Она не расшифрована до их пор. Причем ее появление связывают с выходцами с Крита.

Заканчивая свое вступление, я сделал обобщение и обращение. Говорил о гибели цивилизации:

– Так очень редкий по своей повторяемости вулканический взрыв оборвал жизнь одной из величайших цивилизаций мира. 200 веков вулкан молчал, но собирал силы, чтобы в течение считанных дней извергнуть лавину каменных глыб и тучи пепла, породить цунами и оставить после себя безжизненную пустыню…

– Максим, – как-то подозрительно обратился ко мне Влад. – Я что-то не понимаю: ты что, уже встал на позицию смеси Атлантид?

– И да, и нет, Влад. И это мой второй вопрос, который я хотел бы обсудить. Готовы меня выслушать?

Все напряглись: как потом мне говорили, что чаще ожидали необычное от богатого на сюрпризы Бриса. А тут, говорили, ты – Максим, наш ученый секретарь…

– Так вот, друзья, помните нашу полемику с тремя альтернативами? И вот, когда я работал над всеми материалами, меня стала преследовать навязчивая идея, точнее, зрело внутреннее убеждение: мы действительно имеем дело с тремя оценками Великого Сказания Платона… Произношу эти три последних слова с большой буквы!

И я обратился ко всем с просьбой повторить вслух название их личных эссе.

– Заголовки вы сделали сами, а подзаголовки? Их поместил я, и неспроста… Что в них заложено, когда вы знакомились с подзаголовками? Скажите, каждый из вас – одним словом?

– Мне кажется, – медленно стала говорить Рида, – это неуверенность в собственном эссе.

– Более того, сомнение в написанном, – заметила Ольга.

– А я твердо сказал, привел только факты, – заметил Влад.

– Вернее, было бы правильным сказать, что в подзаголовках Максим привнес в наши души не неуверенность в сделанном, а уверенность в том, – заколебался Стоян.

– …что поиск продолжается, извини меня, Стоян… Не это ли ты хотел сказать? – перебил Стояна Брис.

Стоян согласно развел руками.

– Очень верно… Мы – на новом пути, и все в том же векторе Атлантиды. А потому слушайте, – попросил я тишины у моих коллег.

И я указал им на необходимость сделать выводы в своих эссе по трем пунктам.

– Но опирайтесь на свой заголовок – он вами выстрадан – и на мой подзаголовок… Я ведь тоже их выстрадал…

– Это какие-то три пункта, в которые, как в воронку, мы вынуждены будем вгонять свое мнение по эссе? – возмутился Влад.

– Ну что ты заводишься? – сказала Ольга. – Давай послушаем… И если Максим перегнул палку, то за тобой право: не следовать его советам…

И уже весело Ольга добавила:

– Ну как ты будешь смотреть всем в глаза, отказавшись от возможности еще раз потренировать мозги?!

И ко мне:

– Максим, Влада я беру на себя – он хороший мальчик…

В этой перепалке чуть не забыли о моих трех вопросах. Все встали и хотели разойтись.

И только Рида жалобно воскликнула:

– А вопросы… Максим, где вопросы?

Вопросы были весьма конкретными:

– Вы сделаете однозначный вывод из своих эссе, хотя и с оговорками – «да», «может быть», «не исключено»… И наконец, «не противоречит науке!» – это высшее заключение…

И я продиктовал все три вопроса.

Платон располагал сведениями об Атлантиде атлантической?

Платон описал Атлантиду атлантическую частично?

Платон описал Критскую цивилизацию под именем Атлантида (привнеся сведения об Атлантиде атлантической)?

Эта триада давно уже витала в наших беседах и потому никого, казалось бы, не удивила. Но здорово озадачила. Ибо не было ни оваций, ни топания ногами в знак протеста.

После полудня первый по списку докладчик Стоян сказал, что он готов сделать свое сообщение. Начал он с привлечению внимания коллег к подзаголовку:

– Мне Максим, конечно, подзаголовок навязал… Он соединил мой заголовок со своим видением проблемы. И что получилось: «Преданья старины глубокой…» или «Историческое у Платона»… Я, конечно, уважаю Пушкина, потому и привел эти слова из «Руслана и Людмилы», но…

Стоян, демонстрируя наигранное возмущение, решительно заявил:

– Какое счастье, что поход подходит к концу, и какое несчастье, что наш ученый секретарь не будет больше нас терроризировать!

Были аплодисменты, правда, непродолжительные. И еще было не совсем понятно: они за или против меня?

Брис шепнул мне на ухо:

– Крепись, старик, еще не такое будет… Видимо, мы им здорово поднадоели…

– Вовсе не надоели – это Стоян так топорно шутит! – подслушав нас, выкрикнул Влад и получил от Ольги подзатыльник.

А Стоян, не моргнув глазом, продолжил свое выступление. Вот оно в том виде, в каком появилось на «Доске…» – короткое, но емкое по смыслу.

«Предания старины глубокой…» (историческое у Платона). О высокой культуре Крита и его царе Миносе говорится не только в мифах, но и в трудах египетских, греческих и римских историков, в частности, у Геродота и Фукидита. О Миносе они отзываются как о мудром правителе, строителе городов и создателе первых писаных законов.

Значит, минойское государство имело письменность? Да, это подтверждается при раскопках на Крите, островах и на материковой части царства. Но парадокс заключается в том, что минойцы владели не просто письменностью, но первой в Европе слоговой, которая пришла на смену… иероглифам! И об этом Платон говорит:

«Каждый из десяти царей господствовал в своем уделе… взаимные же их отношения и общение … определялись предписаниями Посейдона, как их передавал закон, и надписями, начертанными еще предками на орихальковом столпе…».

А это означает, что диалоги Платона и записи историков древности свидетельствуют об одной и той же стране, где существовал мудрый правитель. Именно он впервые ввел законы и начертал их на столпе для всеобщего ознакомления.

Русский ученый Норов еще в ХIХ веке писал:

«Атлантида, по нашему предположению, занимала пространство Средиземного моря от острова Кипр до Сицилии, возле которого на севере были Тирренское море и Тиррения. Это пространство совершенно соответствует тому, которое Платон определил для Атлантиды, а именно 3000 стадий в длину и 2000 в ширину…».

Норов привел, по его мнению, убедительные возражения против версии о том, что загадочная страна Платона располагалась в Атлантическом океане. «Можно ли искать, – говорил он, – Атлантиду древних за теми столпами Геркулеса, которые обыкновенно ставят в проливе Гибралтарском, тогда как часть земного шара за проливом Гибралтарским не принадлежит истории первобытной? Одно это рассуждение должно было удержать от подобных предположений».

Получив долю восхищения об услышанном от благодарных слушателей, Стоян ответил на все три вопроса положительно: «да» – Платон располагал сведениями об Атлантиде атлантической; «да» – Платон описал частично эту Атлантиду; «да» – Платон описал критскую цивилизацию под именем «Атлантида» и привнес в это описание сведения об Атлантиде атлантической.

Вопрос к оратору был только один.

– Ты ведь, Стоян, знаешь по теме больше, чем написал? Там, за пределами этого эссе, имеются такие же веские исторические доказательства в пользу «комбинированной» Атлантиды? – спросил его Влад.

Ответ был категорически положительный.

Я вызвал к барьеру Влада и сказал, что это ему в наказание за вопрос к Стояну. Влад шутку не принял. Он знал, что порядок выступлений обоснован логикой, которую можно было бы назвать: «загнать противника нашей идеи в три лузы одним ударом».

Влад не стал обвинять меня в узурпаторстве власти над умами, а сразу взял быка за рога.

– Моя тема связна с археологией и Платоном, а подзаголовок – просто блеск: «Кто во что добавил своего?».

– Это что? Максим так сформулировал? – спросила Ольга. – И ты, Влад, в этом разобрался?

Влад на выпад не отреагировал. Его эссе было весьма короткое, но тему он раскрыл.

«Археология: за или против Платона?» (кто во что добавил своего?). Греческие мифы, легенды Древнего Рима и Египта говорят о геологической катастрофе, и это совпадает с описанием Платона.

Последние археологические раскопки еще раз подтверждают реалии Платона. А именно: платоновская Атлантида и цивилизация Эванса существовали в период расцвета позднего бронзового века.

Дворцы атлантов – храм Клито и Посейдона – напоминают руины критских дворцов эгейской культуры середины II тысячелетия до н. э.

Более конкретно: Платон описал игры атлантов с быком и изображения их на вазах, кубках, стенах… И это же можно видеть на одной из фресок Кносского дворца. «Культ быка» повторен многократно на найденных сосудах-ритонах даже за пределами острова.

Платон говорит о широком развитии земледелия на Атлантическом острове, а на Крите открыли огромные кладовые, где в сосудах хранилось зерно. На одном из сосудов изображена процессия крестьян, направляющихся на сбор олив.

Он отмечает, что атланты имели огромный флот в 1200 кораблей, а раскопки на островах и берегах Средиземного моря дают неопровержимые доказательства морского могущества минойского государства. Оно торговало с Египтом, Вавилонией. Из Северного моря на Крит поступало олово и янтарь…

– У меня – все, – со вздохом облегчения закончил Влад.

И было от чего запыхаться – он выбрал такой темп своей речи, что чуть не задохнулся, как при беге на короткие дистанции. И, не дожидаясь моего призыва сказать свое мнение по триаде, махнул рукой и заявил:

– Я на все три вопроса отвечаю: «да»!

– Итак, – воскликнула Ольга, – пока три-ноль в пользу нашей но-вей-шей версии… Новой версии – о смеси Атлантид…

Мы уже вышли из Эгейского моря, и наш курс был на север-север-запад. Остался справа полуостров Пелопоннес – его южные границы мелькали вдалеке.

В этот день ветер крепчал, и было не до разговоров – все работали с парусами и следили за морем. Наконец шторм стих, и мы опять могли собраться в кокпите, а не в кают-компании, и продолжить разговор об Атлантиде.

К этому времени я уже понял и обсудил с Брисом мое открытие: ребятам нравились все эти беседы, казалось бы, навязанные им другим человеком, причем с позиции возраста, опыта и явного честолюбия. Об этой самокритике узнали все – на таком утлом суденышке любое слово слышно насквозь!

– Итак, к барьеру вызывается Брис… Как выражаются мои флотские коллеги по морской артиллерии, мы будем иметь дело с главным калибром… Прошу, – указал я рукой на Бриса.

– Я жаловаться на Максима не буду… И жаль мне не его, а вас… Конечно, вы – овцы… по своему послушанию. – Он посмотрел на меня и продолжил.

– Мы с Максимом ожидали бунта еще в Адриатике, когда стали навязывать вам не эссе, а сюрпризы с изменением курса… Но, как говорил поэт, «терпелив наш народ»… Спасибо вам, а если серьезно – очень трудно сплотить коллектив столь разных людей… Но нам это удалось. И не потому ли мы уже начали скучать друг без друга, еще не распрощавшись…

И обратившись к Владу:

– Утри слезы умиления и сопли восторга… Едва ли ты думаешь по– другому… Вместе с Ольгой… А теперь – к «нашим баранам»…

И Брис поведал свое видение геологии в отношении Платона.

Геология: за и против Платона (в чем сходство?). Платон описал рельеф Атлантиды, напоминающий строение вулканической кальдеры – кольцо вулканических гор, отделяющих остров от моря. И внутри – лагуна с более мелкими конусами вулканов. Не это ли можно видеть на Каймени?! И действовал он совсем недавно, в 1707 году.

И там, и здесь – это явно вулканическая кальдера. Платон говорит о небольшой горе в центре Атлантиды. И еще удивительное совпадение: Атлантида имела форму продолговатую. Но известно, что вулканическая кальдера обычно круглая, если бы не … Санторинский архипелаг – он имеет соотношение 2:3, как и Атлантида!

Археолог-сейсмолог Галанопулос «уменьшил» размеры Атлантиды в 10 раз, и это привело к тому факту, что платоновская цивилизация оказалась всего в два раза больше Санторинского вулканического архипелага. Вот и получается, что рельеф Атлантиды, по Платону, напоминает строение кальдеры Санторини. Причем, судя по геологическим данным, какой она была до минойского извержения. И еще: и там, и там – источники с теплой водой. Но известно, что на Санторини они – вулканического происхождения…

– И какой однозначный твой вывод? – спросил Стоян. – Аргументированный, конечно?

Брис мотнул головой и решительно заявил:

– Легенда об Атлантиде приобретает реальность, если мы перенесем ее из Атлантического океана в Восточное Средиземноморье…

– Но это же означает перенос Атлантиды… из Х во II тысячелетие до н. э., – с ужасом молвила Рида.

– Это твое мнение, Брис? – спросила Ольга.

– И мое тоже… Большинство атлантологов упорно не хотят видеть этот почти факт…

– Может быть, они субъективное ставят выше объективного? – спросил я, фактически в душе уже капитулировав перед Атлантидой средиземноморской, хотя и с оговоркой.

– Именно так! – сказал Брис. – По их мнению, такая операция с переносом Атлантиды просто разрушает предание о ней!

Затем Брис коротким «да» ответил оптом за всю триаду в адрес Атлантиды.

После обеда, как положено на флоте, все разбрелись на отдых. На палубе остались только мы с Брисом. Лежа у основания грот-мачты, что ближе к носу, мы неторопливо обсуждали наши дальнейшие планы.

Брис, обуреваемый сюрпризной темой, сказал:

– Нужно что-то такое, чтобы наши подопечные, за судьбу которых мы отвечаем, услышали бы супер-сверх-экстраординарное…и ахнули…

– …крякнули, почесали бы в голове, умилились тебе и мне, а затем встали на колени и хором попросили: «Дяденьки, сделайте, чтобы то, о чем вы шепотом говорите, свершилось…».

– Очень похоже… Это твое ерничание, Максим… Но в этом что-то есть… Ладно: будем думать и удивлять…

– …только так и только в их же пользу! – примирительно воскликнул я. И с деланным преувеличением захрапел.

Утомленный сном и ожиданием нового заседания клуба, экипаж «Аквариуса» собрался в кокпите без напоминаний. Ольга уже сидела там и перебирала листики с записями. Я ее спросил:

– А готовое эссе имеется? Для «Доски»?

– Да, да. Конечно, не мешай – мысли растеряю…

Я встал и провозгласил:

– Слово имеет Ольга, крупный специалист по всяким неправдам, полуправдам и даже немногим правдам… Прошу к столу!

Ольга напряглась и молвила:

– А я Максиму благодарна…

– Ладно, не подлизывайся – не ты одна! – выкрикнул Влад.

А Ольга продолжала:

– Заголовок – полностью мой! Максим просил придумать что-нибудь «стреляющее»… Но его подзаголовок звучит как залп орудий, помните, он говорил, – главного калибра. Слушайте: без веры в мифы не было б «шлиманов»… Ну что?!

Ее эссе было не длиннее остальных.

Археология – за мифы! (Без веры в мифы не было бы «шлиманов».)Раскопки на Крите подтвердили, что греческие мифы отражали реальные события на этом острове. По моему мнению, громовержец Зевс был родом с Крита, он обоснованно считался сильным и могучим властелином, которого народные предания возвели в бога.

Мифы говорили о критском царе Миносе и лабиринте, а Эванс фактически его нашел. И сражение Тесея с быком – это демонстрация мужества и силы.

Миф о художнике Дедале сообщает, что он приехал на Крит издалека. Но слава о нем шла далеко как об архитекторе замечательных зданий. Ему же, судя по мифу, принадлежит возведение лабиринта.

А вот со статуями – неувязка: дело в том, что на Крите статуи не найдены. Панно, фрески – да, а статуй нет. Хотя Дедалу приписывают: «статуи все как живые». Так это или не так, но вернее всего, Дедал был реальной фигурой, потому и вошел в народные предания.

И еще сенсация: с Минотавром! Именно по его вине погибали на Крите подростки (в мифах речь идет о подростках из Афин). Ну а если рыскавший в лабиринте Минотавр был не просто символом опасных игр, а принадлежал к религиозному культу? Археологи доказали, что легенда о Минотавре имеет под собой веское основание: дети, посылаемые в Кносс каждые семь лет, действительно предназначались в пищу Минотавру! Вот и хочется повториться, вслед за Грегори: не это ли является подтверждением, что мифы не произрастают из ничего?!

Всех развеселил Влад, прервав сообщение Ольги:

– Что эти критяне возились с Минотавром? Не приносили бы жертву, а по-нашему – жратву, он бы и издох…

– Хулиган! – таким восклицанием в его адрес закончила свое эмоциональное и короткое выступление наша любимица Ольга. Она искренне торопилась жить и часто бежала впереди паровоза. И как ни странно, обгоняя его.

– И не смотри на меня вопросительным взглядом, – опередила меня наша непоседа вопросом по триаде. – В отличие от вас, по Атлантиде атлантической скажу «может быть», а по остальным – «да».

Вечер застал нас за приведением в порядок наших жилых и рабочих мест. В этом вопросе старшим был Гор. Ведь за Брисом закрепилась роль командора «экспедиции», за мной – секретаря, то за Гором – капитан.

Он поставил за штурвал Риду и многократно обходил места, где мы елозили по палубе швабрами, чистили закоулки в рундуках, перебирали постели, искали «морскую» пыль на полках и бимсах. Особое внимание уделили общей и одновременной работе по обтяжке снастей.

Вот тогда-то я впервые увидел несколько работ Риды: карандашные наброски береговой линии, попытка зарисовать неуловимое море – волны, взгляд на берег через снасти нашего шлюпа.

С небольших листов ватмана смотрели на меня чайки – именно смотрели. Это были десятки быстрых набросков чаек в полете, но у всех глаза или глаз направлены на зрителя. И я понял, в чем дело: Рида помещала чайку в центре листа. Это давало «эффект слежения» – взгляд как бы следовал за вами…

А вот и мы, но когда и где сделаны были эти рисунки? Рида никогда не была рядом с нами с карандашом в руках! За моей спиной оказался Гор:

– Нравится? Ваши портреты она делала по памяти… Но она боится показывать всем свои работы… А зря! Уговорите ее, и пусть все порадуются ее труду.

– Конечно, Гор, сделаю, по возможности, деликатнее… Она… она, – не находил я слов, – она – человек с золотыми руками и светлой душой… Тебе с ней здорово повезло, Гор!

И тут я взглянул ему в лицо – оно сияло. Можно сказать, он светился. Прожив более шестидесяти лет, я редко встречал такие просветленные лица. Хотя… Может быть, они мне не попадались, или я их не замечал…

За ужином я спросил ребят: стоит ли сегодня загружать себя еще одним эссе? А раз возражений не было, заседания клуба продолжались.

– Сегодня мы заслушаем Риду по двум вопросам, – начал я и посмотрел на Гора, возвышавшегося над нами со штурвалом в руках. Кажется, он мой намек на разговор о рисунках Риды понял и коротко кивнул в знак согласия.

Рида волновалась, хотя знала нас уже не один месяц. Но волнение – это признак добросовестности и ответственности. Я подбодрил ее полуулыбкой, чуть прикрыл глаза и кивнул, давая знак к началу выступления.

– Вернее всего, следовало бы начинать не со «спасибо мифам», а спасибо всем вам за доброе отношение к нам с Гором… Но «спасибо» имеется и в названии моего эссе. И Максим сказал свое слово: символ Атлантиды. Красиво, но, кажется, непонятно! Однако, возможно, удастся взглянуть на этот подзаголовок по-другому после моего эссе.

И Рида выразила свою точку зрения на заданную тему. Вот она.

Геология: спасибо мифам! (Символ Атлантиды.) Мифы Древней Греции и результаты геологических исследований совпадают в отношении характера катастрофы, случившейся в Эгейском море. И мифы, и геология говорят о вулканическом извержении, взрыве и пеплопаде. Интересующиеся проблемой Атлантиды заметили весьма любопытное в вопросе о происхождении трезубца Посейдона, брата Зевса и властелина морей. Один из исследователей тайны Атлантиды даже отмечал: «…трезубец сопутствует всем его изображениям и скульптурам. Трудно понять, почему Посейдон постоянно держит в руке эти большие вилы…».

И вот приговор: трезубец – это трехглавые вершины острова над водой. И виден он издалека как прекрасный ориентир для судов на море и в океане. И исследователь-атлантолог решительно заявил: «Он-то и стал символом Атлантиды». Более того, уже сегодня известно, что «трезубец» во многих языках означает «гора».

Если Атлантида – это вулканическая кальдера, то Платон описал ее как остров, окруженный высокими горами с крутыми обрывами в сторону моря. Говоря о критской цивилизации, следует обратить внимание на контуры вулканической кальдеры на Санторини, который выглядел именно так: три торчащих из воды вершины. Причем когда плывешь к нему от Крита или с севера – всегда видны три.

Появление на горизонте трехглавого острова говорило мореплавателям: близок конец пути, они приближаются к столице властителя морей – Посейдона, живущего на Крите.

– Мое мнение о триаде, – завершила сообщение Рида, – «может быть» и два «да»! Поймите меня, я всей душой хочу верить, что смесь Атлантид – это и есть гениальное изобретение Платона, посланное нам из глубины веков…

Влад крутил головой, Ольга открыла рот, Стоян задумчиво смотрел на Риду. Они поддались на ее страстный призыв поверить ей в том, что ее вера – искренняя!

Моя натура пела: Боже мой, как многое изменилось в душах моих случайных друзей за несколько десятков дней совместного плавания!

– Не это ли момент истины? – задумчиво молвил Брис. – Мы на пороге нового и категорического открытия… Пусть даже нашего «аквариусного разлива»… Спасибо Рида, спасибо вам, мои друзья!

Готов был сегодня высказаться и я. Однако атмосфера была столь лояльна к Риде, что мне не хотелось комкать милое умиротворение, достигнутое ею. И не стал я говорить о ее рисунках, надеясь дождаться более удачного момента.

Утром следующего дня было объявлено, что к вечеру мы подойдем к острову Закинф. А пока оставалось мое сообщение, как бы в одномфлаконе – археология и геология. Оно подводило итог всем нашим мнениям для внутреннего пользования.

– Друзья, не буду краток – материала много. И то, о чем я буду говорить, подается в виде тезисов. Выводы напрашиваются сами с опорой на авторитеты в области атлантологии и собственного мнения. Итак, моя тема…

Археология и геология: вроде бы не против (Компромисс: а если это смесь из двух Атлантид?). Эти два источника сведений об Атлантиде вступили в спор совсем недавно, с середины девятнадцатого века.

Но оба свидетельствуют, что в Восточном Средиземноморье за 1400 лет до н. э. произошло разрушительное извержение вулкана Санторин, ставшее причиной гибели, как говорят сейчас, Эгейской цивилизации. Правда, раскопки Эванса на несколько десятилетий опередили геологические изыскания. Эванс исследовал и описал развалины Кносса, десятков городов и селений на северном и восточном побережьях Крита. Все они лежали в руинах и на тысячелетия были укрыты слоем пепла.

И тем не менее, Эванс и его последователи связывали гибель минойского государства с вторжением греков-ахейцев. И только более поздние геологические исследования подтвердили версию археологов о вулканческой катастрофе, приведшей к гибели этой цивилизции.

Реальность Атлантиды, говорят реалисты, обогащенные новыми знаниями, – это перенос ее из Атлантики в Восточное Средиземноморье, то есть на 8000 тысяч лет позднее!

Конечно, имеются огромные трудности доказательств, что Атлантиду Платон поместил в Атлантику. Конечно, но… ссылка на исторические факты против Атлантиды атлантической – еще не аргумент, ибо факты беззащитны, если их не поддерживают люди. Атлантолог Н.Ф. Жиров отмечает: «…предание об Атлантиде беспрецедентно в истории человечества. Между временем существования цивилизации атлантов и современностью огромный и единственный в своем роде разрыв во времени – целых двенадцать тысячелетий! Немалым кажется разрыв во времени между цивилизацией Атлантиды и древнейшими из известных пока нам и хорошо датированных цивилизаций мира (например, шумерской и египетской), исчисляемых несколькими тысячелетиями…».