Текст книги "Тюрки или монголы? Эпоха Чингисхана"

Татарский ученый-исследователь Э.С. Кульпин-Губайдуллин в своей книге [70, с. 17] приводит яркий и наглядный пример формирования и распространения французского языка: «Во Франции в первой половине XVII в. только 10 % населения говорило по-французски. Понадобилось два века, чтоб французский язык стал общенародным». Отличный и убедительный пример распространения государственного языка, когда через 200 лет вместо 10 %, теперь весь народ стал говорить на одном языке.

Вот мы и подошли к изложению мнения нашего Главного оппонента: «Да, уйгурская письменность. Ну и что? Вся Европа пишет на латинице, оставаясь при этом французами, немцами, итальянцами и т. д. Современный русский язык в России образовался во времена А.С. Пушкина, что и подтверждает Л.Н. Гумилев. Но ведь, и до Пушкина были русские, причем почти тысячелетие. Примерно то же самое происходило и в Монголии, только по своим законам. Современный их язык поэтому значительно отличается от древнего, как и во многих других странах.

Вы попробуйте побеседовать с мастером по компьютерам. И если вы не владеете этой технологией, то ничего не поймете – о чем он говорит. Все эти технические изменения в языке произошли за последние двадцать лет. А вы хотите, чтоб не было никаких изменений за тысячу лет. Ваша версия не убедительна».

Железная логика. Только у меня маленькая поправочка. Язык то их был тюркский. Тюркские племена жили на территории Монголии как тысячу лет до Чингисхана, так и несколько столетий после него. Где монголы? Вот в чем вопрос.

Ах, да. С 1206 года они все в одночасье стали называться монголами. И необходимо только явить миру монгольский язык, хотя бы какой-нибудь письменный документ на их языке. А, коль скоро, такового нет, не нашли, то о чем речь?

Письменных документов на тюркском языке сохранились сотни. Они находятся в крупнейших музеях мира: Париже, Риме, Стамбуле, Петербурге, Москве, Улан-Баторе, Пекине и даже в Америке. А на монгольском языке той эпохи нет ни одного. Следовательно, Ваша версия о существовании монгольского языка в эпоху Чингисхана тоже не убедительна, нет доказательств.

С XVII века халха-монголы приняли новый измененный алфавит на основе старого уйгурского. И следует отдать им должное в своей исторической памяти. Они сохранили название своей страны, народа и добрую гордую память о своем славном Покорителе Вселенной.

А в Монголии процесс становления нового государственного языка в XVII веке протекал несколько в других условиях. Пришлые тунгусско-маньчжурские племена (победители) смешались с малочисленными тюркоязычными монголами, которых в то время было всего 6 туменов, приняли единую религию – буддизм, образовали новый соционим и, соответственно, у них сформировался новый смешанный язык, который стал называться халха-монгольским. И этот новый язык в любом случае несет единые этнические корни – тюркские.

Казахстанский исследователь Марат Жандыбаев в своей книге «Историческое эссе…» подводит итоги следующим образом: «Тюркские и монголо-ойратские нации – это братские народы, замешанные из одного теста: ТУРского. Но корень то один: ТУРский, а термины «тюрк» и «монгол», в данном случае, его производные, хоть и составленные из многочисленных производных раннего происхождения» (журнал «Чингисхан» № 1, 2012 г., стр. 217).

Как ранее здесь уже было сказано, а впереди еще будут предъявлены и доказательства, Чингисхан по своей родословной был тюркского происхождения из рода Кият. Как его родители, далекие предки, а также дети и внуки – все носили тюркские имена. Притязания разных тюркских народов (татар, казахов, якутов, хакасов и других) по поводу того, чтобы считать Чингисхана своим великим предком – исторически не совсем корректны. Различные тюркские нации, как мы их понимаем в настоящее время, сложились гораздо позже эпохи Чингисхана. Поэтому, кто из них прав, а кто старается любым путем быть причастным к Потрясателю Вселенной – скажут профессионалы-историки, генетики.

Казахстанский профессор Б.Б. Ирмуханов в своей книге «История Казахстана» (изд-во «Наш мир», Алматы, 2004 г., стр. 322–342) подробно разъяснил и развеял нелепость подобных опусов. Так что, научная общественность Казахстана в лице профессора Б. Ирмуханова, выступает против фальсификации истории, отстаивая научную честь истинных историков.

Наша задача – не искать своих далеких родственников в соседних государствах, а всесторонне изучать феноменальный опыт построения государственности Великим Чингисханом.

Что касается монгольских источников о «монгольском происхождении» Чингисхана, то их два: «Сокровенное сказание», написанное предположительно в 1240 году и «Алтын тобчи», появившееся на свет в середине XVII столетия, причем в последнем родословная Чингисхана восходит к царям Тибета и Индии.

Монголов понять не трудно: какому народу не хочется быть правоправным наследником легендарной личности? Вспомним, что Александра Македонского пытались сделать «своим» аж тридцать народов!» (по Ф. Сибагатуллину).

Глава V
Тюрко-монгольский симбиоз

Оптимальным вариантом этнического контакта является симбиоз, когда этносы живут рядом и порознь, сохраняя мирные отношения, но не вмешиваясь в дела друг друга.

Л.Н. Гумилев

При изучении историографии тюркских и монгольских народов, прежде всего, бросается в глаза общность сюжетно-тематических традиций быта и образа жизни кочевых племен.

Рашид ад-Дин, первые европейские путешественники и последующие исследователи – все отмечают сходство социально-бытовых условий жизни номадов Великой Степи. И это естественно и закономерно, так как почти одинаковые природные и климатические условия веками и тысячелетиями вырабатывали у кочевников схожие навыки приспособления к условиям жизни. Мирные миграции кочевников и военные столкновения между племенами способствовали взаимопроникновению обычаев, традиций и способов ведения домашнего хозяйства и быта. Профессор Е.С. Омаров отмечает: «Взаимопроникновение и взаимообогащение культур различных племен и народов было магистральной линией мирового процесса» [91, с. 55].

Племена номадов, заселившие Великую Степь, в результате постоянных контактов меж собой в течение веков выработали единую и материальную культуру. А так как это возможно только тогда, когда люди владеют одним языком или, по крайней мере, разговаривают на близких, взаимопонимаемых языках, то на всей этой огромной территории должен был быть единый язык или, скажем, диалекты близкородственного языка. Это корневое единство сохранилось в тюркских языках до наших дней.

История кочевых народов похожа чем-то на колоду карт, где меняется козырь. У тюркских народов в каждую эпоху главенствовало на определенной территории какое-нибудь племя (скифы, аланы, гунны, асы, болгары, хазары, печенеги, половцы, татары и т. д.). Но вся эта колода постоянно перемешивалась, никто никуда не исчезал, менялся козырь, лидер» [103, с. 28–29]. Все эти тюркские народы, кочующие по необозримым степям Евразии от устья Дуная до Маньчжурии, исповедовали тенгрианство.

Эту же мысль выразил и выдающийся синолог Н.Я. Бичурин: «На всей полосе Средней Азии от Восточного океана до Каспийского моря на западе, писал он, искони обитали те же самые народы, которые и ныне населяют сию страну; вели тот же самый образ жизни, какой ведут потомки их по прошествии 2 тыс. лет, находились в тех же пределах, в которых последние и поныне живут с небольшим изменением в пространстве» [103, с. 56].

«Подобно метеорам, появлялись и исчезали кочевые империи, менялись их этнические названия (скифы, саки, гунны, авары, булгары, хазары, савиры, половцы, печенеги, татары), но с изменением имени язык древних кочевников не менялся, как и быт, так и образ жизни, и этнический характер и культура» [там же, с. 57].

И далее тот же автор, анализируя многовековую историю, приходит к заключению: «В эпоху мамлюков тюркские языки практически были одинаковы, за исключением небольших диалектных отклонений, что подтверждается данными словаря Махмуда Кашгарского. Это языковое единство сохранилось вплоть до ХХ века. На протяжении многих веков в степях Евразии господствовали различные объединения тюркских народов: Империя Атиллы, Аварский каганат, Тюркские каганаты, Великая Болгария, Хазарский каганат, Печенежская орда, половцы, Золотая Орда. Как было отмечено выше, с изменением этнонима (названия племенного объединения), язык не менялся». [103, с. 83].

Этногенез кочевников также представляется процессом взаимопроникновения и слияния, как древних гуннов, скифов, так и последующих угорских, самодийских, тюркских, монгольских племен и народностей. «Современные этнологи, например, в формировании сибирских племен (татары тарские, тобольские, томские, ишимские, тюменские, барабинские и т. д.) выделяют более двадцати компонентов, связывающие сибирских татар почти с 30 этносами бывшего СССР, в т. ч. и с казахами» [по И.В. Ерофеевой [52, с. 170].

Технология изготовления войлочных ковров и других изделий из войлока с традиционным орнаментом и одинаковой аппликацией до настоящего времени применяется у тюркских и монголо-ойратских народов, являясь частью культуры и быта этих народов и составляя их специфическую отличительную особенность.

Таким образом, мы видим, что тюркскую ветвь туран-алтайцев объединяли в древние времена – язык, обычаи, культура, биологическое происхождение.

Местом их постоянного проживания, являлась и является ныне, территория от Тихого океана на востоке, до Балканских гор на западе, от Сибири и тундры на севере, до Тибета и Иранского нагорья на юге, – в настоящее время на этих землях образовалось и проживает около 50 тюркоязычных национальностей, в состав которых входят в общей своей массе около 100 известных тюркских племен и не менее 1000 родов, их составляющих» [39, с. 126].

У каждого казахского рода издревле имеется свой отличительный родовой знак – тамга, который используется по своему назначению только законными наследниками-носителями. Например, у племени жалаир, таким племенным гербом является «тарак» («Гребень» или «Трезубец» в виде буквы «Ш»). Этот же знак является тамгой у рода таракты племени аргын, у племени тама и у племени табын. И что, самое главное, является абсолютным гербом рода чингизидов – торе (потомков Чингисхана, а таковых в Казахстане тысячи). Подобный герб («трезубец») был и у киевского князя Святослава.

Известный арабский летописец Ибн Фадлаллах ал-Умари (занимал должность секретаря при Египетском султане ал-Малик ал-Насире, умер в Дамаске в 749 году хиджры (1348–1349 гг.) о тюрко-монгольском симбиозе XIII века, происходившем в Великой Степи, писал следующим образом: «В древности это государство было страной кипчаков, но когда им завладели татары, то кипчаки сделались их подданными. Потом они (татары) смешались и породнились с ними (кипчаками), и земля одержала верх над природными и расовыми качествами их (татар), и все они стали точно кипчаки, как будто от одного (с ними) рода, оттого, что монголы (и татары) поселились на земле их (кипчаков). Таким образом, долгое пребывание в какой-либо стране и земле заставляет натуру человеческую уподобляться ей и изменяет прирожденные черты согласно её природе» [47, с. 171].

Кипчаки и после вхождения в состав улуса Джучи продолжали также именоваться некоторое время, пока их основная масса не стала называться татарами.

Следует также иметь в виду, что татары, живущие в Поволжье, не имеют к монголам Чингисхана никакого отношения. Так утверждают татары из Казани.

Будучи в г. Казани, подобное высказывание я слышал от ученых-историков неоднократно. Воспринимать эту версию как аксиому – сомнительно. Возникает множество вопросов. Везде, где бы татары ни проживали, говорят по-своему, по-татарски. Надо полагать, что и в Монголии во времена Чингисхана татары говорили на своем татарском языке. Но многие исследователи утверждают, что – нет, татары в Монголии говорили по-монгольски.

Собственно, данная моя книга и построена на то, чтобы с помощью ученых-историков разных стран, народов и времен доказать, привести убедительные аргументы и факты, что тюрко-татарский или тюрко-монгольский симбиоз существовал как в эпоху Чингисхана, так и до него, так и после. Только, как говорил академик АН Татарстана М.А. Усманов: «Не надо торопиться эту книгу выбрасывать». По прочтении всей книги, я надеюсь и полагаю, многие со мной согласятся. Уж больно весомые аргументы представлены на суд читателей.

Сначала некоторая информация для размышления.

Когда корпус Субедея и Джебе перешёл через Кавказский хребет, вышел на северокавказскую степь, то встретил там алан и половцев-кипчаков (1222 г.). Арабский хронист Ибн ал-Асир, современник монгольских завоеваний, повествует об этих событиях следующим образом: «Они (аланы) употребили всё своё старание, собрали у себя группировку кипчаков и сразились с ними (татарами). Ни одна из обеих сторон не одержала верха над другой. Тогда татары послали к кипчакам сказать: «Мы и вы одного рода, а эти аланы не из ваших, так что вам нечего помогать им; вера ваша не похожа на их веру, и мы обещаем вам, что не нападём на вас, а принесём вам денег и одежд, сколько хотите; оставьте нас с ними» [1-й т. араб., с. 46]. В конечном итоге монголы разбили аланов, а затем и кипчаков по отдельности. Для нас интерес заключается в другом: как монголы, впервые встретив кипчаков, говорили с ними на одном языке, что те и другие понимали друг друга.

«Мы и вы одного рода». А между Монголией и Северным Кавказом пять тысяч километров! О том, что кипчаки – тюркский народ, надеюсь, никто не будет оспаривать. Монголы Чингисхана с ними разговаривали на одном языке. Они поняли друг друга без посредников.

Рассмотрим некоторые общие элементы из этноса казахов и волжских калмыков, что даст нам определенные суждения о тюркоязычных и монголоязычных народах Евразии.

В многочисленных исследовательских работах ученых Монголии и Калмыкии подробно и обстоятельно рассмотрен вопрос происхождения джунгарских племен и их связи с соседними племенами.

Согласно «Сокровенного сказания монголов» (1240 г.) основателями всех монгольских родов были Дува-Сохор и его младший брат Добун-Мерген [§ 3, перевод С.А. Козина, 1941 г.]. У Дува-Сохора было 4 сына, которые стали основателями племен Дорбен-ирген (ойраты). Жили они к западу от оз. Байкал. Во времена Чингисхана ойраты какой-либо активной роли в формировании монгольской нации не играли. Но позже, с конца XIV века, заявили о себе в полный голос и стали активными участниками всех политических событий как в Монголии, так и в прилегающих территориях. Однако, китайцы династии Мин выставили ойратов на запад за пределы национальной территории. Ойраты, как и другие родственные им монгольские племена, в конце XVI века приняли буддизм. Центр их религиозного учения – Тибет.

В 1618 году предводитель торгаутов Хо-Урлюк отделился от ойратского союза и со своими подданными двинулся на запад через северные и центральные казахские степи к низовьям Яика и Волги. Так, в первые десятилетия XVII века, в составе Российской империи образовалось Калмыцкое ханство. Её основным составом были ойратские племена торгаутов и части дербетов и хошаутов.

Абулгазы – хивинский хан (1643–1664 гг.), чингизид, в своей книге «Родословная тюрков», сообщает любопытные сведения о своем пребывании у калмыков: «(1639 г.) …туркмены Мангышлака испортились. После долгих раздумий, они решили подчиниться калмыкам. Царь калмыков, услышав о моем приезде, направил лучших людей встретить меня, оберегать в течение одного года и направить к своему народу, который находился в то время в Ургенче» [34, с. 106]. А относительно самих калмыков, после своих бесед с ними и личных наблюдений, Абулгазы записал: «Ойраты, торгауты, хорм-туматы и т. д. – это тюркские племена из рода Кият» [там же].

Абулгазы-хан был блестяще образованным человеком своего времени. В молодости он изучил персидский, арабский, чагатайский литературные языки, отказался от управления ханством в пользу своего сына Ануш-Мухаммеда, а сам занялся составлением родословных. С калмыками Абулгазы разговаривал на их родном тюркском наречии, о чем и поделился своими впечатлениями. Это очень важное замечание хивинского хана, как очевидца, – калмыки, т. е. ойраты, выходцы из западной Монголии, говорили на тюркском языке. Следовательно, и остальные монголы времен Чингисхана были тюркоязычными. Далее эту важную информацию я попытаюсь расширить, углубить и убедить в этом любознательных читателей. Разумеется, я сознаю, что мое убеждение будет встречено некоторыми учеными-историками определенным образом в штыки, а то и сочтут за ересь, бред дилетанта и пр., пр. Что ж, это их мнение, у меня оно другое. Очень часто людей нельзя переубедить. Остается лишь ждать. Будем надеяться, что новые подходы не исключат и другие мнения, способствующие прояснению истины существа вопроса [91, с. 48].

Аналогичное мнение выразил историк В.А. Моисеев: «К середине сороковых годов XVIII века между Джунгарским ханством, с одной стороны, и Средним и Младшим жузами, с другой, установились мирные, и даже в некоторой степени, дружеские отношения. Казахи, приезжающие по торговым делам в Семипалатинскую крепость, говорили русским чиновникам, что ныне они с ойратами «в миру, и, промышляя по степи зверей, с оными калмаками съезжаются друг с другом» [58, с. 188].

Вот так свободно общаются меж собой рядовые казахи с калмыками дома и на охоте без переводчиков, понимая друг друга. И далее историк словами очевидца подтверждает свою мысль: «Токмо-де дети Аблай-султана и Барак-султана приезжают в Орду ко владельцу их Галдан-Чирину с легкими юртами и живут по месяцу и по два, и гуляют с галданскими детьми и находятся-де у Галдан-Чирина в милости» [там же].

Борьба противоположностей в науке – нормальное явление. Истина выявляется в дискуссиях. Источником развития любой системы служит взаимодействие противоположностей. «Путь к сути лежит через суд, через непрерывно заседающий в тебе трибунал мысли» [86, с. 18].

Эта версия известна историкам вот уже 150 лет со дня её публикации академиком В.П. Васильевым. Я только привожу новые, как мне видятся, убедительные подтверждения высказанной им версии. Многочисленные факты подтверждают этот вывод – монголы Чингисхана были тюркоязычными.

* * *

Я спрашиваю ученых: на каком языке говорили джунгары?

– Конечно, на своем, монгольском.

– А как они общались с казахами?

– Они были двуязычные.

Возможно. Однако, будем собирать новые факты в пользу избранной версии. Один из первых исследователей казахского быта капитан И.Г. Андреев писал, что «после 1771 года, калмыки, попавшие в плен к казахам, среди киргизцев по большей части живут вольно, как и природные киргизцы, своими кочевьями, и, имея во всем вольность, составляют смешанное однородство» [6, с. 43]. В другом месте Андреев приводит еще один подобный факт: «Ток-султан, сын Абылай-хана, присылает в Семипалатинск с письмом своего кегея Танючи Телдаева, который был с ним, Током, в 1785 г. в Петербурге. Сей Танюча Телдаев из калмык волжских, взят в плен в 1771 году. Кочевья они имеют около камня Чингистау» [6, с. 131–132]. Как видно – нормальные доверительные дружеские отношения.

А вот как говорили калмыцкие дипломаты в 1771 году во время своего перехода в Джунгарию через казахские степи: «Казахи и калмыки издревле родственные народы, нам нет смысла дальше воевать… Предлагаем восстановить древние родственные обычаи» [52, т. 3, с. 265].

О каких родственных обычаях говорят калмыки? Попробуем пояснить.

Калмыцкий исследователь А.Г. Митиров в своих работах приводит письмо казахского хана Абылая, написанное по-татарски (читай, по-казахски, А.О.) в адрес Дарма-Бале (вдова калмыцкого хана Церен-Дундука, родная сестра Галден-Церена): «Я, Аблай-султан, желаю вам здравствовать и все подданные наши вам кланяются. Объявляю вам о себе, что я от Галдан-Черена рук в добром здравии и с честью освободился и в дом приехал. Меня Галдан-Черен – имеет за сына, а племянник ваш Септень имеет за брата меньшего. И я вам нарекаюсь братом меньшим» [34, с. 130]. Абылай-хан писал по-своему, по-казахски, и был уверен – его поймут.

Калмыцкий историк У.Э. Эрдниев пишет, что кереиты – кочевые племена, разгромленные Чингисханом в первом десятилетии XIII в. на территории Монголии (об этом факте, наверное, знает каждый школьник), оказались рассеянными на обширном пространстве Центральной Азии, Южной Сибири и Казахстана, вошли в этнический состав калмыцкого и казахского народов [34, с. 45–46]. И нигде особых притеснений не испытывали. Кочевничество – как способ жизнеустройства во всей Степи был одинаков.

Другой исследователь Ц.Д. Наманханов сообщает о калмыках казахского происхождения, которые являются составной частью этнической группы калмыцкого народа [34, с. 45].

Казахский исследователь Г.К. Конкашпаев пишет о пребывании калмыков (джунгар) на казахской территории: «В одних районах они жили дольше, в других меньше; в общем их обитание продолжается от ста до ста семидесяти лет, а может и больше» [34, с. 49].

На каком же языке они (казахи и калмыки) общались меж собой? Ведь им тысячу раз по-соседски приходилось выяснять отношения на бытовом уровне. Основные противоречия у них, конечно, были: захват наилучших пастбищ при перекочевке и вопросы религии.

Для развития рассматриваемой темы следует обратить внимание на следующий факт: в начале сентября 1640 года у Тарбагатайских гор собрался всемонгольский съезд владетельных князей, на который съехались все представители монгольских и ойратских земель за исключением княжеств Внутренней и Восточной Монголии, находившейся под властью маньчжурских завоевателей. Участники съезда торжественно поклялись: «Не будем сеять рознь, действуя через природных монголов. Людей одного с нами роду-племени, даже если они обеднели и сделались крепостными (албату), не будем держать в услужении для черной работы и отдавать в приданное за своими дочерьми… Не будем сеять рознь и отдавать их (в собственность) людям иного роду-племени… Не будем проливать их кровь… Не только мы, но и потомки наши из рода в род, да не будем делать зла друг другу» [110, с. 187].

Известный монголист Н. Н. Попе, говоря о значении этого исторического документа, назвал его «первым в истории не только монголов и калмыков, но вообще первым в истории народов всего мира, пактом о ненападении и о наказании агрессии» [из материалов калмыцкого историка В.П. Санчирова, № 110, с. 187].

Из приведенного текста четко просматривается, что все джунгары (ойраты) называют себя монголами, и сожалеют, что Внутренняя и Восточная Монголия находится под оккупацией маньчжур, где и формируется уже новая общность людей, которые впоследствии станут называть себя халха-монголами. А соседних народов – казахов и киргизов называют «людьми одной с нами крови».

Историк-исследователь В.А. Моисеев в своей статье «К вопросу ойрато-казахских отношениях в 30–40 гг. XVIII в.» (1980 г.) одним абзацем раскрывает сущность политики западных монголов (джунгар): «Главной задачей внешней политики джунгарских ханов, начиная с Батура-хунтайджи (1635–1654 гг.) и кончая Галден-Цереном (1727–1745 гг.), было объединение под своей эгидой всего монгольского мира и воссоздание новой могущественной кочевой державы. Тень великой империи – указывал академик Н.И. Конрад, – долго реяла перед умственным взором монгольских ханов». Однако на пути осуществления этого плана стояла маньчжурская династия Цин, воцарившаяся в Китае в 1644 году, ибо усиление Монголии означало неминуемое падение её господства. Отсюда ожесточенная борьба между империей Цин и Джунгарским ханством на протяжении многих десятилетий. После присоединения Цинами Халхи, захвата Тибета, Кукунора джунгарским феодалам стало очевидно, что сил ойратов явно недостаточно не только для объединения монгольского мира, но и для успешного продолжения дальнейшей борьбы с маньчжуро-китайскими завоевателями. Поэтому острие их военно-политической активности поворачивается на запад… вынашивая планы создания объединенного теперь уже монгольско-тюркского государства» [58, с. 190].

Ибо здесь, на западе, жили родственные тюркские племена.

Увы! История распорядилась несколько иначе. Джунгар погубит алчность и междоусобная вражда их предводителей. Через 87 лет они нападут на казахов. Дойдут до Ишима и Тобола (1723 г. – «Актабан – шубырынды»). А через 118 лет вообще исчезнут с политической карты мира. Восточная Монголия, наоборот, с новым народом и языком, новой религией и новой письменностью – сохранится. И будет чтить, и вспоминать свое былое величие и свершения Чингисхана.

Исследователи джунгарских правовых уложений «Их Цааз» и казахских «Жети жаргы» обратили внимание на немало схожих правил по наказанию за совершенные уголовные преступления, величину возмещения причиненного убытка и виды штрафов, а также схожесть бытовых обрядов, таких как сватовство и свадьбы. Решение наиболее важных вопросов, таких как ведение военных действий и землепользованию, выбора места кочевья у тех и других решалось на съездах (курултаях). Понятие «Тенгри» – высший дух, у этих двух народов одинаково.

На бытовом уровне тема «казахский батыр и калмыцкая девушка» была широко распространена в казахском народном эпосе. Это, прежде всего, знаменитая лирическая поэма «Кыз Жибек», поэма писателя М. Жумабаева «Батыр Баян», поэма С. Сейфуллина «Кокшетау». А чего стоит пожелание народного мудреца Бухар-жирау сильной половине своего народа: «Пусть твоей женой будет калмычка!» [34, с. 96]. Комментарии, как говорится, здесь излишни.

«Калмыцкие сказки имеют много общего со сказочными произведениями казахского народа» – это из диссертации В.Т. Сарангова (1998 г.).

Несколько необычный факт отмечается в российских источниках [53, 2-й т., с. 342], где в донесениях российского посланника Максуда Юнусова в Коллегию иностранных дел сообщается о том, что освободить город Ташкент и Туркестан от джунгар в 1724 году Абулхаир-хану помогал калмыцкий богатырь Ушуну, свойственник Аюк-хана. Исследователь казахско-джунгарских отношений С.А. Едилханова, основываясь на калмыцких источниках, приводит пример дружбы между казахским Жангир-ханом и калмыцким Кундулен-Тайшой [34, с. 84]. Затронутая тема имеется в трудах М. Тынышпаева и А. Сейдембека. Известно из источников, что в 1741 году джунгарский Галден-Церен отправил свое посольство к хану Младшего жуза Абулхаиру с предложением сосватать дочь хана за своего сына-наследника.

В мирное время казахи и джунгары мирно сосуществовали, успешно торговали, обмениваясь своими товарами. Известный казахский ученый-историк Р.Б. Сулейменов писал: «Разумеется, история взаимоотношений ойратов и казахов не всегда была идиллистически мирной, между ними, как уже говорилось выше, часто вспыхивали ожесточенные кровопролитные войны за пастбища, за господство над торговыми путями и рынками. Но зачем искать вражду там и тогда, где и когда её не было» [58, с. 23].

«О родственной близости казахов и калмыков поётся в калмыцкой народной эпической песне «На кого же нас покинул», посвященной хану Убаши: «Разве просторы Нарын – песков для кочевий осенних не пригодны стали? Или сопредельных племен казахских за родичей своих не посчитали?» [119, с. 250].

«В конце 1723 г. Многомудрый Толеби лично посетил Джунгарию во главе казахского посольства. Во время приема у хунтайши Цэрена Рабдана он, говоря о цели своего визита, произнес всего несколько слов: «Қазақ – калмак емес пе?», что в прямом переводе означало: «Разве казахи и джунгары не близнецы-братья?». Толеби убедил хунтайджи, что два кровно родственных народа истребляют друг друга в угоду чуждой им по крови и традициям соседней империи. Слова эти глубоко задели Ц. Рабдана. Он встал с трона и сказал, что сегодня же освободит всех казахов-заложников. Им вернут доспехи, оружие и коней. Из своего табуна он отдал Толеби тысячу лошадей. Еще два года после визита Толе би война продолжалась с явным успехом для джунгар» [73, с. 213]. Здесь для нас главным является то, что казахи и джунгары (западные монголы) свободно общались меж собой, что понимали друг друга с полуслова! Выходит, что корень их разговорной речи один – тюркский.

В мае 1732 года в ставку Абулхаир-хана приехали калмыцкие посланцы от Доржи Назарова и его сына Лубжи, «пускали в ход всё своё красноречие», чтоб убедить казахов выступить против русских войск [119, с. 105]. Интересно, как убедительнее выразить своё красноречие перед собеседником, если говорить на иностранном языке? Переводчик может не так изящно перевести. «И Абулхаир понимал, что калмыки бесстыдно лгали» [там же].

Или вот другой, почти аналогичный, случай по применению разговорного языка между казахами и калмыками. «Знатным джунгарским гостям Аблай предложил место правителей в казахских улусах: Даваци – в роде басентиин, Амурсане – в уак-кереях, а Банджуру – в племени найман» [119, с. 202]. Понимая, что это чисто дипломатический приём Аблая, всё-таки попытаемся осмыслить, как джунгары, иностранцы, владеющие монгольским языком, будут управлять казахами? Невероятный случай. Скорее всего, джунгарские гости знали казахский язык, если искали у казахов для себя надежное укрытие.

В истории взаимоотношений казахов с калмаками (ойратами) был случай и противоположного характера, когда казахи правили калмаками. В 1594 году в Москве казахское посольство Таваккул-хана заявляло, что он «учинился на Казатцкой орде, а брата своего Шах-мамета-царевича посадил на калмаках, а кочуют-де поблиску и все в соединенье…» [58, с. 175]. Следовательно, в результате военных столкновений и поражений ойраты в данный момент вынуждены были признавать власть казахских ханов. Очевидно – языковой барьер меж ними не существовал.

Историк Златкин И.Я. – один из лучших исследователей истории Джунгарского ханства, в своей книге упоминает о происхождении племени торгаутов от кереитов Ван-хана, а самого основателя ханства Хура-Хула возводит к чоросам – одному из племен Моголистана [43, с. 78].

Джунгарский хунтайджи Галден Церен писал хану Абулхаиру: «Мы де калмыки и кайсаки вдвоём – ястребы, а перед одной вороной (российская императрица) не станем на колени, ибо они тележные, а мы узбеки» [119, с. 153]. Вот они кто – узбеки! Это говорит самый главный предводитель джунгар Галден Церен, представитель западных монголов. Он подтверждает, что они, джунгары, выходцы из тюркских племен. По-моему – убедительно, самый авторитетный источник из первых рук.