Текст книги "Тюрки или монголы? Эпоха Чингисхана"

К обеду у мавзолея появились три почтеннейших старца с арабским манускриптом в руках. Спросили – кто у вас старший? М. Каюмов, шутя ответил, что, мол, я старший. – А ты читать по-арабски умеешь? – Умею. – Тогда читай». Молодой кинооператор по-арабски понимал. Прочитал: «Нельзя прах великого полководца трогать – иначе начнется война». Позвал своё начальство. Указанную надпись прочли Кары-Ниязов, Семенов и Айни. Но что им, большевикам, арабская грамота. У них есть указание самого товарища Сталина. Стариков отругали. Оскорблённые, они ушли. В 15:30 ч., после обеда работы продолжили. По большой берцовой кости правой ноги определили: сомнений нет, это могила хромого Тимура. Сохранились рыжие волосы на голове и рыжая с проседью борода клином. Подтвердились и другие увечья «Потрясателя Вселенной». Айни ликовал: «Ура! – я был прав». Работали до позднего вечера.

После ужина включили радио. Лондонское радио сообщило – немецкие войска перешли границу СССР. Началась Великая Отечественная война. Работы свернули, материалы увезли в Москву.

Кинооператор Малик Каюмов ушел добровольцем на фронт. Снимал на плёнку безуспешные бои красноармейцев под Ржевом. Встретился с командующим фронта Жуковым Г.К. Рассказал ему о пророчестве старцев и Великого Тимура. Разговор закончился просьбой-требованием: «Надо перезахоронить!». Жуков обещал переговорить со Сталиным. Летом 1942 года состоялась еще одна встреча с Жуковым. Говорил ли Жуков со Сталиным по поводу перезахоронения Тимура – неизвестно. Но антрополог М.М. Герасимов получил твердое указание – срочно завершить работу по созданию «подлинного портрета» Тимура.

Далее Малик Каюмов рассказывает, что подлинных документов нет, но по некоторым источникам известно, что осенью 1942 года на боевом самолете мощи Тимура были провезены вдоль советско-германского фронта, и в октябре Сталин позвонил Усману Юсупову – секретарю ЦК Узбекистана: перезахоронить останки Тимура в его прежнюю могилу.

15 ноября последовало Постановление Правительства СССР. Акт перезахоронения был составлен на старинной самаркандской бумаге на четырёх языках: русском, узбекском, арабском и английском. 19 ноября 1942 года началась знаменитая Сталинградская битва, а на следующий день с фронта стали поступать победные реляции. Летом 1943 года Сталин подписал постановление о выделении 1 млн. рублей на реставрацию мавзолея Гур-Эмир – усыпальницы великого Тимура. Этих денег хватило бы на изготовление 16 танков для фронта. В том же 1943 году была создана Академия наук Узбекской ССР. Малик Каюмов закончил свою боевую биографию съемкой парада Победы 24 июня 1945 года на Красной площади в Москве.

Французский востоковед Жан-Поль Ру так описывает «подлинный портрет» эмира Тимура, выполненный антропологом М.М. Герасимовым: «Портрет соответствует некоторой спонтанно возникшей идее, уже имеющейся об этом человеке. Выражение лица его – жестоко, дико, бесчеловечно. Очень выразительные глаза невелики, достаточно узки; веки тяжелы, брови густы и дугообразны. Тип лица не монголоидный, хотя скулы и выдаются. Нос прямой, небольшой, слегка приплюснут; губы толстоваты, презрительны. Их обрамляют усы, довольно длинные, доходящие до квадратного волевого подбородка, который покрывает борода клином. О лбе сказать что-либо нельзя: он почти полностью спрятан под остроконечном шеломом, украшенном рельефным изображением цветка лилии» [Жан-Поль Ру «Тамерлан», ЖЗЛ, М., 2004 г.].

Таким образом, неопровержимо доказано, что Тамерлан, двенадцатый потомок Бодончара, был рыжим, не монголоидной наружности.

Глава VII
Основные направления деятельности Чингисхана по созданию Великой Империи

Ныне правители с упоением мечтают о едином мировом государстве – «глобализация», единая Европа!

Но вспомним, – именно этого хотел Чингизхан, именно этого он добивался и создал Менги ель (Вечное государство), пусть и радикальными методами!»

Ф. Сибагатуллин, депутат Госдумы России, профессор

1. Общая часть

На современной карте империя Чингисхана покрывает 30 государств с более чем тремя миллиардами жителей. Но удивительней всего то, что число всех подчиненных ему монгольских племен не превышало одного миллиона человек, из этого миллиона он набрал свою непобедимую армию, в которую входили не более 100 000 человек.

На любом уровне и с любой точки зрения масштаб и величие свершений Чингисхана потрясают воображение и подходят к границам необъяснимого (из Н. Бекмахановой, № 13).

Величайшая заслуга Чингисхана – это создание государства Великая Монголия со всеми её организационными структурами. Назовём основные.

1. Учреждение личной гвардии – кешиктенов (§ 225–234), способной оказывать влияние на все остальные структуры государства.

2. Эффективная форма аппарата управления в Великой Империи, как кочевыми народами, так и оседлыми земледельцами.

3. Создание непобедимой армии, которая в любой момент была готова к военным действиям и непревзойдённый полководческий талант самого Чингисхана.

4. Единое законодательство для всего Государства (Великая Яса Чингисхана).

5. Введение уйгурского письма в качестве официального алфавита.

6. Структура государственной судебной власти.

7. Международная дипломатия. Правила дипломатического протокола, принципы неприкосновенности послов и другие нормы, ставшие основными принципами сегодняшних международных отношений.

8. Налоговая система и финансовые механизмы.

9. Торговля. Возрождение Великого Шёлкового пути.

10. Полная веротерпимость к различным религиям.

Выборы Верховного хана.

Право быть провозглашенным ханом сохранялось только за членами «золотого рода» – чингизидами, потомками великого Чингисхана. Профессор Султанов Т.И., автор десятка книг по тюркологии и истории Казахстана, в своей книге «Поднятые на белой кошме. Потомки Чингисхана» обстоятельно описал правила и церемониал выборов великого хана. «Свои права и привилегии Чингизиды приобретали по праву рождения независимо от экономических обстоятельств, а также нравственных, умственных и физических качеств того или иного лица. Словом, Чингизидом надо было только родиться» [117, с. 25].

На первом общегосударственном Курултае 1206 года, выборы Верховного хана, говоря современным языком, проходили без альтернативной основы. Авторитет Чингисхана во всех отношениях был непререкаемым.

Французский исследователь Рене Груссе дополнительно замечает: «Шаман Кокочу, магические силы которого были окружены суеверным страхом – он поднимался на небо на сером в яблоках коне и беседовал с духами – объявил на Курултае, что Вечно Синее Небо признавало Чингисхана как всеобщего кагана». Эта новость среди кочевников мгновенно передавалась из уст в уста и звучала весьма убедительным аргументом. «Впоследствии именно на это небесное признание император ссылался как на основу легитимности своей власти» [48, с. 266].

«Этим ханом должен быть Темучин. Он, Мухали, чувствует такое определение Вечного Неба: молва об этом уже идет, говорят так и старые люди. Все уверены, что с помощью Вечного Синего Неба Темучин станет ханом и вознесет свой род. Пойди и возьми мир», – это впервые тогда высказанные вслух и пророческие слова Мухали в адрес Темуджина о предсказании будущего его, как императора Чингисхана [39, с. 106].

Чингисхан, создавая сове новое объединенное государство, обещал кочевникам создать государство Мэнгу Эль – Вечное государство, где будет процветать мир, справедливость и всеобщее благополучие. Такая идея пришлась по вкусу не только простым воинам, но и племенным вождям кочевников. Поэтому, название «мэнге-мэне» – «вечное» приняла элита, которая участвовала в выборе Чингисхана каганом и договорилась назвать свое государство Мэнге Эль – Вечная Родина. Отсюда и появилось название монголы, мунгалы, монголы у иностранных исследователей. Такое политическое название мунгалы, монголы не ущемляло достоинство людей ни из слабых, ни из сильных племен. И было принято единодушно.

Конечно, каждый помнил и знал свою генеалогию, из какого он племени, роду, но это дело было его личным. Теперь они все объединены в одно общество, в одно государство и у них такой мудрый предводитель Чингисхан! У всех один Закон – Великая Яса Чингисхана, которая уравнивала и была обязательна для исполнения для всех, включая и Кагана (по Р.Н. Безертинову).

Теперь Чингисхан никаких препятствий на своем пути для осуществления своих амбициозных планов не видел – Вечное Синее Небо его благославляет во всех его начинаниях.

Академик Б.Я. Владимирцов отмечает: «Чингисхан никогда не представлял себя народным вождём нации, он был и остался вождём монгольского аристократического рода, объединившего всю монгольскую аристократию. Чингисхан поэтому в своих словах, речах, указах, постановлениях никогда не обращался к народу, он говорил только с царевичами, ноянами и богатурами» [135, с. 165]. Всё население обширной Империи в своих действиях руководствовалось только Законами, записанными в Великой Ясе Чингисхана.

В том и заключается особенность управления государством Чингисханом. Например, французский король Людовик XIV (1638–1715 гг.) сосредоточил в своих руках всю власть под девизом: «Государство – это я!». Абсолютная монархия. («Мировая история в лицах», изд-во «Редерз Дайджест», 2008 г., с. 124).

Из покорённых народов Чингисхан выбирал грамотных, деловых людей и привлекал их к государственной службе. Соглашался с их разумными предложениями и внедрял в жизнь эти новые идеи по всей Империи.

Об уйгуре Тататунга и киданьце Елюй-Чуцае и их новаторских предложениях было сказано в перечне литературы. Сюда же следует занести и самого значительного историка той эпохи Рашид-ад Дина, который в 1298–1317 годы служил визирём у персидских ильханов.

Правой рукой в управлении Центральной Азией, у Чагатая, служил мусульманский купец Махмуд Ялавач, в 1238 г. он разошёлся во мнениях с верховным владыкой, но остался жив, и, более того, был назначен губернатором Пекина, в этой должности пробыл до 1254 года. Его сын, Масуд-бек, был верховным правителем всех земель от Уйгурии до Хорезма, служил Барак-хану, Алгуй-хану и Хайду-хану. Прославился тем, что построил два великолепных медресе в Бухаре и Кашгаре, где обучалось по 1000 студентов в каждом. Умер в 1289 году. А после его кончины, последовательно один за другим, правили его три сына [121, с. 240–243].

Академик В.В. Бартольд отмечал, что при том же Чагатае культурным советником служил Хабаш-Амид, тоже из богатых торговцев. А в Бухаре некоторое время управлял китаец Чожан-тайфу, который умудрился выпускать медные монеты с надписью на двух языках – на арабском и китайском.

Один из видных современных американских политологов З. Бжезинский относительно деятельности Чингисхана высказался следующим образом: «Нет сомнения в том, что Чингисхан, как завоеватель не имеет себе равных в мировой истории. Тайная и официальная дипломатия, разведка, в том числе и экономическая, организация курьерской связи в крупном масштабе для военных и административных целей – это его собственные открытия».

Чингисхан и его ближайшие соратники резко и кардинально поменяли весь сценарий развития истории народов и их территорий [39, с. 106].

И одним из главных военных успехов Чингисхана является – объединение раздробленного Китая в единое могучее государство. Вот как подводит итоги молодой монгольский исследователь Ч. Чайсамба: «Историки пришли к трем основным выводам. Во-первых, эпоха правления династии Юань стала «периодом великого объединения Китая, которое стало возможным лишь, благодаря завоеванию Китая монголами. Во-вторых, монгольское господство в Срединной империи ознаменовалось расширением связей между Китаем и европейскими странами. В-третьих, объединение Китая под девятихвостным знаменем повлекло за собой развитие экономики, культуры, торговли, ремесла и транспорта» [137, с. 150]. И далее: «Все научно-технические достижения Срединной империи, которая к тому времени являлась флагманом мировой культуры, стали достоянием всего человечества, благодаря тому, что монголы стерли границы между народами и государствами… Говоря о последствиях, нельзя не упомянуть о компасе и порохе. Без компаса трудно представить Великие географические открытия, а без пороха – огнестрельное оружие, а это локомотив, который превратил Европу в хозяина Вселенной».

«Итак, Чингисхан разделался с враждебными соседями, стал единственным правителем, получил императорский титул, и ударными темпами начал строить единое государство, проводя реформы во всех сферах жизни, чтобы превратить скопище кочевых родов в самых настоящий Эль-державу по примеру прежних хунно-татарских каганатов» (В.В.Трепавлов «Государственный строй в Монгольской империи», Москва, 1993 г.).

2. Внедрение письменности

Одно из самых важных решений по организации государственных дел, принятых Чингисханом, стало введение уйгурского письма в качестве официального алфавита. Монголы до этого не знали письменности. Естественно, на протяжении столетий монгольские кочевники многократно совершали набеги на китайские земли, знали о существовании китайского письма, но оно их не заинтересовало, т. к. трудно для восприятия. И вообще, китайской культурой монголы до 1218 года не пользовались, до принятия на свою государственную службу (киданьца) Елюй Чуцая. Хотя, ради справедливости, следует заметить, что шёлком и другими предметами китайского производства, ради которых и совершали свои набеги на Поднебесную, пользовались давно и с большой охотой.

После покорения найманов в 1204 году Чингисхан взял на службу уйгура Тататунга, хранителя печати убитого найманского хана Таяна. Племя найманов было тюркского рода, близкое по языку к другим племенам, объединённым Чингисханом.

Уйгур Тататунга объяснил Чингисхану основные принципы государственной организации и продемонстрировал важность помещения императорской печати на документах, что помогало подтвердить их подлинность.

Это стало началом процесса, который должен был привести к учреждению монгольской государственности. В обязанности Тататунга входила подготовка и подписание официальных документов.

Профессор Тенгус Баярин (Китай) в 2004 г. заявил, что им обнаружено собственноручное письмо Чингисхана, датированное 1229 годом (Чингисхан умер в 1227 г.). Ученый утверждает, что легендарный император владел пером ничуть не хуже, чем мечом. Для доказательства этой версии необходимо фото указанного документа.

Неграмотный Чингисхан был, тем не менее, достаточно проницателен, чтобы понять, что его сыновья и ведущие чиновники должны научиться читать и писать. Поэтому Тататунга в дополнение к обязанностям хранителя печати стал наставником сыновей нового повелителя [74, с. 52–53]. И не только наставником, но и учителем царевичей по письму на своем языке (тюркском) уйгурскими буквами.

«Одним из важнейших приобретений, которое дала вновь введенная письменность, явилось то, что благодаря ей оказалось возможным закрепить и кодифицировать монгольское обычное право и народные обычаи и воззрения, разумеется, под сильным влиянием на эту кодификацию взглядов самого Чингисхана» [131, с. 82].

В своих записках китайские дипломаты Пэн Да-я и Сюй-Тин подтверждают, что монголы в документах используют уйгурские буквы (21 буква), а в городских школах преподают уйгурское письмо, а также перевод с языка татар. Как только ученик выучивается переводить с этого языка, он становится переводчиком.

Дипломаты воочию видели «императорскую печать для обнародования указов» и отметили, что печать квадратная со стороной в три с лишним цуня (ч 10 см) [136, с. 17–18]. Сохранившиеся оттиски этой печати соответствуют указанной величине.

4 сентября 1264 г. послы Египта были приняты ханом Золотой Орды Береке: «Письмо султана (Египетского) было написано по-тюркски. Они (татары) обрадовались этому» (из В.Тизенгаузен «Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды», стр. 308). Вся переписка меж ними велась на кипчакском (тюркском) языке [103, с. 85].

«Связи между Нилом и Волгой в XIII–XIV вв.». В течение двухсотлетия Каир и Сарай (ст-ца Золотой Орды) обменялись примерно 50 посольствами.

Тюркские языки обладают свойством устойчивости слова, они не подвержены изменению. Это основная причина близости тюркских языков друг к другу в лексике и грамматике [там же, с. 88].

«Все документы «монголо-татары» писали на тюркском языке. Западные историки, вслед за «мусульманскими» историками, не умеющие читать уйгурское письмо (столбиком, сверху вниз), называли «написанным по-монгольски» документы, которые были составлены уйгурским письмом на тюркском языке». И далее: «Официальные историки вынуждены признать, что на халха-монгольском языке государственных документов Монгольской державы не обнаружено нигде. Не оказалось их в наличии ни в Улусе Джучи, ни в Монголии, ни в Китае, ни в Иране – в странах, где проходила основная государственная деятельность монголо-татар» [36, с. 76].

Но уйгурское письмо не вполне точно передавало звуки монгольской (читай – тюркской А.О.) речи. Некоторые схожие звуки писались одним знаком, да и сами знаки были трудноотличимы одни от другого. А передача уйгурским письмом китайской речи вообще была невозможна.

Китайские звуки в уйгурском письме отсутствовали. Поэтому Хубилай – основатель новой династии Юань в Китае, принял решение создать такую письменность, которая была бы способна передавать звуки всех наречий, живущих людей в Великой империи. И эту почетную миссию он возложил на тибетского ученого монаха Пагба-ламу. В 1269 году Пагба-лама создал такой алфавит и представил на рассмотрение Великого Преобразователя.

Новый алфавит был построен на основе тибетского и состоял из 41 буквы, которые по своему виду имели квадратный вид и впоследствии получил название «квадратное письмо». Он гораздо точнее передавал звуки разговорного монгольского (читай – тюркского А.О.) языка. Буквы, как и ранее, писали сверху вниз.

В 1275 году для его изучения и внедрения в государственную систему была создана специальная Монгольская Академия. Алфавит Пагбы использовали при написании указов, постановлений Правительства, на пайцзах, на монетах, на бумажных деньгах, на фарфоровых изделиях.

Но не смотря на все усилия и неоднократные увещевания, алфавит Пагбы так никогда и не смог вытеснить уйгурское письмо и китайскую иероглифику. Образованные китайцы и монголы в массе своей не приняли этот алфавит, и, в конце концов, в 1310 году Империя вновь перешла на старый уйгурский алфавит. [80, с. 244–253].

В связи с изложенным, привлекает особое внимание золотая монета иранского Газан-хана (1294–1304 гг.), правнука Хулагу-хана, вычеканенная в Ширазе в 1301 году на трех письменных языках: арабском, уйгурским письмом и три знака письма Пагбы. Вот какая нужна была грамотность в былые времена.

Из археологических источников: «Монет с монгольскими надписями в Золотой Орде нет, тогда как встречаются монеты с тюркской надписью арабскими буквами. Ханские ярлыки написаны уйгурским шрифтом на тюркском языке [1, с. 261].

Далее татарский исследователь Г.Р. Еникеев утверждает, что, мол, документы, которые сохранились в Монголии и Китае «Были изготовлены китайскими историками династии Мин в конце XIV века на китайском языке после свержения власти монголо-татар в Китае и были переведены с китайского языка на халха-монгольский язык в XVIII в.» [там же, с. 76 со ссылкой на монгольского исследователя Чулууны Далай].

Предпосылки по созданию современной халха-монгольской письменности в Монголии складывались, видимо, постепенно в зависимости от социально-политической обстановки того времени с конца XIV по XVII век. Обозначим следующие этапы.

Монгольский историк-профессор Б. Баабар в своей книге «История Монголии» пишет: «После ухода Чингисхана на запад, в Монголии осталось только шесть монгольских туменов плюс четыре ойратских» (1218 г.) [44, с. 98]. Но к приведенным данным следует добавить, что в Китае с Мухали остались еще 23 тысячи монгольских воинов, которые вели боевые действия в Поднебесной. Так что, в рассматриваемый период (после 1368 года), через 150 лет после ухода войск Чингисхана на запад, в Монголии количество войск и населения было не 10 туменов, а гораздо больше. Но как бы то ни было, когда в 1388 году в Монголию вторично для «зачистки» вторглась стотысячная китайская армия – там «мало что осталось» от прежних «монголов Чингисхана» [48, 2-й т., с. 267].

В XVI веке, как коренные жители, так и пришельцы, приняли буддизм, который впоследствии стал государственной религией. Имеющиеся грани разногласий с принятием новой религии были ликвидированы. Всё население Монголии стало однородным.

Настало время принятия новой письменности, поскольку изменился язык и, чтобы отразить фонетические особенности чжурчженьского языка, нужна была другая письменность.

Нурхаци, новый лидер чжурчженей, который захватил не только Монголию, но и почти весь Северный Китай, ввёл существенные изменения в основу прежней старо-уйгурской письменности, и создал новый халха-монгольский алфавит к 1599 году [48, 2 т., с. 281].

Первый монгольский историк Сананг-Сетчен уже пользовался новым халха-монгольским алфавитом (1662 г.).

* * *

Реформатор государственного устройства западных монголов (джунгар) Зайа Пандита в 1648 году усовершенствовал старый уйгуро-монгольский алфавит, введя в него путем присоединения диакритических знаков семь новых букв, предназначенных для облегчения транскрипции монгольских звуков [48, т. 2, с. 286]. Таково происхождение калмыцкой письменности.

В настоящее время в России проживает около 166 тыс. калмыков.

3. Почтовая служба

На фоне развития различных государственных институтов Великой Империи Чингисхана, нельзя не заметить отлично отлаженную связь между центром и метрополией. Известно, как уже отмечалось ранее, торговые караваны из одного конца Империи в другой проходили за 8 месяцев. Понятно, сюда входило по несколько ежедневных остановок для приёма пищи и отдыха, как людей, так и транспортных средств (лошадей или верблюдов). Государственная надобность потребовала коренной переделки путей сообщения и механизма перемещения гонцов с ханскими известиями. Таким механизмом государственной службы стала служба гонцов и устройство ям, станций обслуживания через 30-100 км (в зависимости от характера местности) с необходимым количеством готовых лошадей по трассе следования. «Ям был одним из грандиозных достижений всемирной Монгольской империи, который до сих пор поражает совершенством своей организации» (по Лео де Хартог «Чингисхан – завоеватель мира»).

Джиованни дель Плано Карпини, посещавший в 1245–1247 гг. земли, завоёванные татаро-монголами, так описывал систему перевозки послов в книге «История Монголов»: «Каких бы, сколько бы и куда бы он (хан) ни отправлял послов, им должно давать без замедления подводы и содержание; откуда бы также ни приходили к нему данники или послы, равным образом им должно давать коней, колесницы и содержание… Также и послам вождей, куда бы те их не посылали, как подданные императора, так и все другие обязаны давать как подводы, так и продовольствие, а также без всякого противоречия людей для охраны лошадей и для услуг послам» [гл. V, § 3, п. III]. Плано Карпини пишет далее, что в 120 верстах от Киева, в Каневе, находился татарский почтовый стан. И его начальник дал послу лошадей с проводником до следующего яма.

В Монголии той поры существовала и система доставки спешных гонцов. Она очень красочно описана в «Книге» знаменитого венецианского путешественника Марко Поло. По его рассказу по всем дорогам через 25 миль (около 40 км) устроены почтовые станции, на которых стоят наготове по 300–400[6]6
  Указанные цифры явно преувеличены. На почтовых станциях количество лошадей не превышало 20–30 голов.


[Закрыть] лошадей. Гонец, приехав на станцию, бросает усталую лошадь и берёт свежую. За день гонцы проезжают по 250–300 миль.

И далее Марко Поло рассказывает: «В местах пустынных, где нет ни жилья, ни постоялых дворов, и там великий хан для гонцов приказал устроить станции, дворцы и все нужное, как на других станциях, и коней, и сбрую; гоньба только подальше; есть станции в тридцать пять миль, а в ином месте более сорока. Вот так-то, как вы слышали, ездят гонцы великого хана, и на всякой гоньбе есть им где пристать, и лошади готовы» [77, с. 204].

В 1266 году (при Береке-хане) появляются первые правила проезда гонцов по территории Золотой Орды.

В официальных документах ям, как повинность, впервые упоминается 1 августа 1267 г. в ярлыке хана Менгу-Тимура. Этим актом русское духовенство навечно освобождалось от ямской и других повинностей.

Ярлык хана определял повинности, которыми в те времена облагалось тягловое население: «Тако молвя по первому пути, которая дань, или полужное, или подвода, или корм кто ни будет, да не просят; ям, воина, тамга не дают». Из акта видно, что русский повоз разделялся на три подати: подводу, ям и корм. Теперь официальных лиц и гонцов стали возить не население, а специально для того назначенные люди-ямщики. Тягловые крестьяне обязаны были доставлять только грузы. Это называлось подводной повинностью, или просто «подводой». Население, кроме того, обеспечивало проезжающих питанием, а лошадей кормами.

Расстояния между ямами были значительные, поэтому гонец, как правило, получал две лошади для того, чтобы в пути пересаживаться с одной на другую. Иногда им приходилось ехать в течение многих часов подряд, обмотавшись дополнительным куском ткани во избежание сотрясения организма. Некоторые гонцы могли проехать до 500 километров, делая только короткие остановки для отдыха. Вероятно, многие лошади падали замертво, добегая до станции. Дж. Мэн приводит данные: «Депеша из Легнице до Субетея в ставку Батый-хана на расстояние в 450 км прибыла за 36 часов». «К концу правления Хубилая (1294 г.) в Китае насчитывалось более 1 400 почтовых станций, при которых числилось около 50 000 лошадей, 8 400 быков, 6 700 мулов, 4 000 повозок, 1 150 овец».

Станции значительно отличались одна от другой по степени благоустройства, но в каждой обязательно была гостиница для проезжающих, кухня, общий зал, загон для скота и амбар» [80, с. 201].

Исследователь военного искусства Чингисхана русский генерал-лейтенант М.И. Иванин в 1875 году писал: «Например, при приемниках Чингисхана, пути между Хивой и Крымом были так хорошо устроены, что можно было ездить из Хивы в Крым без малейшей опасности, по всему протяжению пути, продолжавшегося около трех месяцев, не надо было брать с собой никаких съестных припасов, потому что все необходимое можно было получить в гостиницах» [131, с. 55].

Для эффективного функционирования яма, требовалась дисциплинированность всех граждан империи. Жёсткая дисциплина позволяла сделать работу гонцов более безопасной. Каждый житель империи был обязан в случае необходимости предпочесть интересам яма свои собственные.

Военачальники и правители областей независимо от того, где они находились, обязаны были сообщать Чингисхану, а позднее его преемникам, о каждом важном событии так скоро, как только возможно. Благодаря яму Великий Хан постоянно знал обо всём, что случалось в империи.

Иностранные послы также пользовались услугами яма, им даже предоставлялись определённые привилегии. Поначалу это право также предоставлялось купцам, причём бесплатно. Однако, когда им начали злоупотреблять, Великий Хан Мунке (1251–1259 гг.) решил, что купцы должны платить за использование постов яма. Причём, все получали прибыль от безопасности пути. Несколько лошадей на станциях должны были всегда быть запряжены для гонцов Великого Хана.

В § 280 «Сказания» цитируется указ Великого хана Угедея: «Начальствующими лицами над учреждением ямов поставлены Арацян и Тохучар, которые, сообразно с местными условиями, установят станционные пункты и укомплектуют их ямчинами и улачинами. При этом на каждом яме должно быть по 20 человек улачинов. Отныне впредь нами устанавливается для каждого яма определённое число улачинов, лошадей, баранов, для продовольствия проезжающим, дойных кобыл, упряжных волов и повозок. И если впредь у кого окажется в недочёте хоть коротенькая верёвочка против установленного комплекта, тот поплатится половиной носа». И подводя итоги своей деятельности, Угедей-хан говорил: «Во-вторых, я учредил почтовые станции для ускорения передвижения наших послов, а также для осуществления быстрейшей доставки всего необходимого» (§ 281 из «Сказания»).

«mancio pozita…» – «станция в пункте…», откуда и получилось слово «почта».

Нет почты без государства, так же как и нет государства без почты. Для нашего случая существенно лишь то, что известия шли по организованным каналам связи.

Монгольская информационно-транспортная связь поражала европейцев своей четкой организованностью.

4. Организация торговли

Кочевничество – образ жизни скотоводов, основанный на миграциях по мере смены пастбищ. Евразийская конно-кочевая цивилизация исчисляет свой возраст тремя тысячелетиями. На территории Великой Степи с XI в. до н. э. и до середины II-го тысячелетия, а в Монголии и Казахстане вплоть до ХХ века, господствовал только один способ производства – кочевое животноводство.

С точки зрения евроцентризма, в том числе и с марксистской точки зрения, кочевничество с трудом вписывается в общепринятые периодизации истории. Но, тем не менее, оно было и есть на огромном пространстве Евразии. «Подвижной образ жизни кочевников-скотоводов не давал возможности осуществлять значительные накопления (копить можно было только скот, но его количество ограничивалось продуктивностью пастбищ, и в любой момент из-за засухи или снежного бурана этот природный «банк» мог лопнуть».

Самым рентабельным способом ведения животноводства является кочевое, отгонное животноводство, поскольку этот метод не требует заготовки кормов, строительства помещений для скота, привлечения значительных человеческих ресурсов. Оно обеспечивало население необходимыми для жизни продуктами: мясом, молоком, шкурами, шерстью [103, с. 13, 32].

Натуральное скотоводческое хозяйство кочевников для полного обеспечения жизни было явно недостаточным. Необходимы были жизненно важные предметы быта из железа и ткани. Кочевники с жадностью поглядывали на осёдлых соседей, которые производили шёлк, продукты земледелия и предметы быта ремесленного изготовления. Первоочередной обязанностью степного правителя была организация получения этой добавочной продукции путём торговли, в обмен на свою животноводческую продукцию, скот. Зачастую её добывали путём военных набегов на чужую территорию, захвата добычи, а затем распределяли среди своих подданных.