Текст книги "Психология совместной деятельности"

Полученные данные позволили выявить некоторые возрастные особенности оценки личностью неблагоприятных факторов жизнедеятельности в период экономического кризиса в российском обществе (таблица 21.2).

Во-первых, респонденты более старшего поколения (старше 50 лет) оценивают значимость изучавшихся факторов несколько выше (М = 3.9), чем другие возрастные группы (до 30 лет М = 3.636, а для респондентов 31–50 лет М = 3.769). Фактически получена достоверная положительная связь между возрастом респондентов и их оценками значимости условий жизнедеятельности в период экономического кризиса.

Во-вторых, выявлены некоторые различия и в порядке убывания значимости условий жизнедеятельности для различных возрастных групп. Так, падение отечественного производства оценивается как наиболее значимый фактор жителями московского региона в возрасте до 30 лет, а наиболее низко (по рангу и среднему значению) – москвичами от 30 до 50 лет, хотя именно последние составляют наиболее трудоспособное население. Неопределенность будущего детей респонденты в возрасте старше 50 лет оценивают как наиболее значимый фактор, у остальной части выборки он находится на 2-м месте. Задержка выплат зарплат и пенсий наиболее значимо переживается населением в возрасте от 30 до 50 лет (3-й ранг), в отличие от москвичей до 30 лет (7-й ранг) и свыше 50 лет (9-й ранг). То, что опрошенные старше 50 лет оценивают данный фактор так низко, скорее всего, объясняется особенностями выборки, в которой доминируют работающие респонденты, в том числе и пенсионеры. Задержку выплат пенсий (основного, а часто и единственного источника дохода) неработающие пенсионеры, особенно жители городов Московской области, переживают очень тяжело. Также выявлены различия в оценке роста преступности как неблагоприятного фактора жизнедеятельности. Особенно остро его переживают москвичи в возрасте старше 50 лет (2-й ранг), от 31 до 50 лет – 7 ранг, до 30 лет – 8 ранг.

Таблица 21.2

Распределение значимости условий жизнедеятельности в разных возрастных группах в период острого экономического кризиса

Выявились различия в оценках значимости неблагоприятных факторов жизнедеятельности у мужчин и женщин.

Обнаружено, что женщины оценивают значимость изучавшихся факторов в целом выше (M = 3.898), чем мужчины (М = 3.580). Имеется также разница в группах мужчин и женщин и в распределении конкретных условий жизнедеятельности в порядке убывания их значимости. У мужчин на первом месте находится фактор «инфляция, рост цен», а у женщин – «неопределенность будущего детей» (таблица 21.3). У мужчин же фактор «неопределенность будущего детей» находится на втором месте, однако его значимость оценивается ими всего примерно на 0.5 балла ниже, чем женщинами. Данное различие достоверно подтверждается Т-критерием Стьюдента (Т = 2.417, р = 0.01). Скорее всего, это объясняется принятыми ролями, которые в большинстве случаев выполняются мужчинами и женщинами в семье: роли «кормильца, зарабатывающего деньги» и «матери».

Состояние здравоохранения выступает у женщин на 3 месте, а у мужчин – на 5 (Т = 2.506, р = 0.01); задержка выплат зарплат и пенсий у женщин оценивается 4 рангом, у мужчин – 8 (Т = 2.982, р = 0.01); загрязнение глобальной окружающей среды у женщин – 9 рангом, у мужчин – 12 рангом (Т = 3.331, р = 0.01).

Таким образом, задержка выплат зарплат и пенсий, состояние здравоохранения, загрязнение глобальной окружающей среды более значимы для женщин, чем для мужчин. У мужчин, кроме перечисленных условий, наиболее значимыми выступают рост преступности и угроза потерять работу, безработица. Особо нужно подчеркнуть выделенные различия в оценке значимости загрязнения глобальной окружающей среды (достоверность р<0.01).

Таблица 21.3

Распределение значимости условий жизнедеятельности личности с учетом фактора пола

Как и предполагалось в исследовании, в целом неблагоприятные факторы жизнедеятельности являются более значимыми для семейных респондентов (М = 3.795), чем для несемейных (М = 3.630). Существуют различия и в распределении значимости отдельных факторов, причем наиболее принципиальная разница обнаружена в значимости состояния здравоохранения (у семейных его субъективный «вес» значительно выше) и падения отечественного производства (здесь, наоборот, выше значимость у несемейных респондентов). Естественно также и то, что неопределенность будущего детей семейными оценивается самым высоким первым рангом, по сравнению с третьим рангом в группе несемейных респондентов (таблица 21.4).

Однако, несмотря на отмеченные различия, по большому числу факторов получены близкие или даже одинаковые оценки, например: рост цен (2-й ранг), загрязнение среды в регионе проживания (4–5 ранги), рост преступности в регионе (5–6 ранги), загрязнение глобальной окружающей среды (9—10 ранги), отсутствие целей развития общества (11 ранг) и т. п. Интересно отметить, что сходство в оценках изучавшихся факторов семейными и несемейными респондентами постепенно возрастает в связи со снижением значимости конкретных условий жизнедеятельности, а в диапазоне 10–14 рангов они становятся практически совпадающими. В группе же более значимых факторов (с рангами 1–9) достоверные различия обнаруживаются.

Аналогичные (только более четко выраженные) закономерности в оценках значимости условий жизнедеятельности обнаружены и в группах респондентов, имеющих и не имеющих детей. Во-первых, имеющие детей в целом более значимо для себя оценивают неблагоприятные условия жизнедеятельности (таблица 21.5), что является совершенно естественным, так как они несут ответственность за семью и особенно за детей. Во-вторых, имеются различия между этими группами и в распределении значимости отдельных факторов, которые в принципе близки к различиям в распределении значимости этих факторов в группах респондентов с разным семейным статусом. То есть сходство обнаружено между группами несемейных и не имеющих детей, а также между семейными и имеющими детей респондентами. Из того же, что является в распределении новым, можно отметить возрастание значимости преступности в регионе проживания для респондентов, имеющих детей (для семейных этот фактор находится на 6-ом месте, а для имеющих детей – на 4-ом).

Таблица 21.4

Распределение значимости факторов жизнедеятельности личности с разным семейным статусом

Таблица 21.5

Распределение значимости факторов жизнедеятельности личности с учетом наличии/отсутствия детей

Для группирования оценок личностью значимости различных условий ее жизнедеятельности в период острого экономического кризиса была использована 5-ти компонентная структура, полученная с помощью факторного анализа переменных и описывающая 67.4 % случаев (факторная структура была подвергнута вращению). Значимыми интерпретировались переменные, «вес» которых превышал 0.5. В результате была получена следующая совокупность факторов.

Первый фактор разнороден по своему содержанию (см. таблицу 21.6). В него вошли оценки значимости различных неблагоприятных условий жизнедеятельности: экологических – загрязнение глобальной окружающей среды (0.776), загрязнение в районе проживания (0.680); экономических – инфляция, рост цен (0.722); правовых – рост преступности (0.696); социальных – состояние здравоохранения (0.610). Причем веса перечисленных переменных имеют близкие значения. Для объяснения природы данного структурного компонента был проведен дополнительный факторный анализ, в результате которого было выявлено, что в различных возрастных группах этот он имеет разное содержание.

В группе респондентов до 30 лет его можно определить, наряду со 2-м фактором на общей выборке, как «неблагоприятность глобальных условий жизнедеятельности общества»: рост числа беженцев и переселенцев (0.824), межнациональные конфликты (0.741), международная ситуация (0.739).

Таблица 21.6

Фактор 1 – «Эколого-социальные условия жизнедеятельности личности»

В группе москвичей от 31 до 50 лет первый фактор тоже неоднороден, однако его можно интерпретировать как фактор «актуальных неблагоприятных условий, непосредственно влияющих на здоровье и жизнедеятельность жителей» московского региона. В этот фактор вошли следующие переменные: загрязнение глобальной окружающей среды (0.797), загрязнение в регионе проживания (0.787), состояние здравоохранения (0.785), рост преступности в регионе (0.609), инфляция и рост цен на необходимые товары (0.607). Эту возрастную группу респондентов составляют в основном жители, имеющие семью и детей, поэтому становится понятна высокая значимость перечисленных неблагоприятных факторов, так как именно они несут наибольшую опасность для нормальной жизнедеятельности личности и общества.

В группе старше 50 лет в первом факторе преобладают экономические переменные: падение отечественного производства (0.823), инфляция, рост цен (0.771) и связанная с ними неопределенность будущего детей (0.734). Эту группу респондентов кризис затронул в наибольшей степени, им сложнее всего адаптироваться в новых экономических условиях и, скорее всего, сложившаяся ситуация вызывает у них общий дискомфорт, беспокойство и неуверенность в будущем.

Второй фактор, названный как «неблагоприятность глобальных условий жизнедеятельности общества», однороден по своему содержанию (табл. 21.7). Он включает в себя следующие переменные: возросшие межнациональные конфликты, рост числа беженцев и переселенцев, обостряющуюся международную ситуацию и положение в ней России.

Таблица 21.7

Фактор 2 – «Неблагоприятность глобальных условий жизнедеятельности общества».

Третий фактор включает лишь одну, но чрезвычайно высоко значимую переменную – это падение отечественного производства, факторный вес которой равен 0.963. Поэтому 3-й фактор был назван как «состояние отечественного производства». Факторный вес этой переменной значительно превышает веса остальных. Однако с ней закономерно связана переменная «инфляция, рост цен», но имеющая довольно низкий факторный вес (0.210).

Четвертый фактор достаточно однороден по своему содержанию (таблица 21.8). Он включает в себя две основные переменные: «угроза потерять работу, безработица» (вес = 0.876) и «задержку выплат зарплат и пенсий» (0.651). Далее следуют в этом факторе переменные, веса которых ниже, поэтому его уверенно можно интерпретировать как неблагоприятные условия, непосредственно связанные с экономическим кризисом. По нашему мнению, 4-й фактор закономерно связан с 3-м фактором – падением отечественного производства (являющимся более значимым в данной структуре). Именно падение отечественного производства, скорее всего, привело к повышению значимости в сознании респондентов угрозы потерять работу, безработицы, задержек выплат зарплат и пенсий.

Пятый фактор включает в себя как возможные отсроченные последствия экономического кризиса «неопределенность будущего российского общества», так и непосредственно имеющие место «состояние образования, науки, культуры», «состояние здравооохранения». Этот фактор можно интерпретировать как опосредствованные проявления экономического кризиса, так как все перечисленные переменные связаны с экономической обстановкой в стране не прямо, а являются ее проявлениями в различных областях жизнедеятельности: науке, образовании, культуре и здравоохранении (таблица 21.9).

Таблица 21.8

Фактор 4 – «Непосредственные проявления экономического кризиса в жизнедеятельности личности».

Таблица 21.9

Фактор 5 – «Опосредствованные проявления экономического кризиса в жизнедеятельности общества».

Следует также отметить, что столь высокая значимость состояния образования, науки и культуры как одного из условий жизнедеятельности личности и общества, скорее всего, определяется особенностями выборки: 71 % в ней составили профессионалы, т. е. респонденты, имеющие среднее специальное и высшее образование, что отличается от процентного соотношения социальных групп, получивших то или иное образование, на генеральной совокупности.

1. На выборке в целом можно утверждать, что радикальные экономические изменения в обществе (экономический кризис) актуализируют в сознании личности значимость экономических условий ее жизнедеятельности и общества в целом или тесно связанных с ними социальных и правовых факторов. Однако существенного опережения в значимости для личности экономических условий ее жизнедеятельности, по сравнению с другими (прежде всего с социальными и экологическими), в явной форме не обнаружено. Скорее, изучавшиеся условия жизнедеятельности оцениваются респондентами как взаимосвязанные.

2. В исследовании было выявлено, что различными социально-демографическими группами населения неблагоприятные факторы жизнедеятельности личности и общества оцениваются по-разному. На оценку влияют пол, возраст, семейный статус, наличие/отсутствие детей. Факторы семейного положения (супружества) и наличия/отсутствия детей имеют сходное влияние на оценку значимости тех или иных неблагоприятных условий жизнедеятельности личности и общества.

3. Выявлена и описана структура отношения личности к неблагоприятным факторам жизнедеятельности в период острого экономического кризиса. Она представлена следующими компонентами. 1) Оценка эколого-социальных условий жизнедеятельности личности, структура которой различается в разных возрастных группах: до 30 лет наиболее значимой является неблагоприятность глобальных условий жизнедеятельности; от 31 до 50 лет – актуальные неблагоприятные условия, непосредственно влияющие на здоровье и жизнедеятельность личности; старше 50 лет – непосредственные проявления экономического кризиса;

2) оценка неблагоприятности глобальных условий жизнедеятельности общества (рост числа беженцев и переселенцев, межнациональные конфликты, международная ситуация и положение в ней России); 3) оценка состояния отечественного производства; 4) оценка непосредственных проявлений экономического кризиса в жизнедеятельности личности; 5) оценка опосредствованных проявлений экономического кризиса в жизнедеятельности общества.

1. Агаева Ф.Н. Тенденции развития управленческих отношений в условиях выхода из кризиса: Автореф. дис… канд. филос. наук. М., 1993.

2. Александрова Г.А., Аистова М.Д., Бокичева А.Г. и др. Антикризисное управление предприятием: концепция, реструктурирование, инфраструктура: Учебное пособие. Тверь, 2000.

3. Антикризисное управление. Материалы региональной научно-практической конференции. Тверь, 2000.

4. Антикризисное управление: от банкротства – к финансовому оздоровлению / Под ред. Г.П. Иванова. М.: Закон и право; Юнити, 1995.

5. Антикризисное управление: Учебник / Под ред. Э.М. Короткова. М.: ИНФРА-М, 2003.

6. Захаров В.М., Гармашев А.А. Управление предприятием в условиях кризиса. Белгород: Центр социальных технологий, 1996.

7. Игельник М.С. Психологическая компетентность руководителя и эффективность антикризисного управления. М.: МААН, 2002.

8. Каламанов Г.В. Организационно-управленческие и экономические условия социально-психологической адаптации беженцев к новому месту проживания: Автореф. дис… канд. психол. наук. М., 2001.

9. Карпов А.В. Организационная психология кризисного периода // Прикладная психология. 1999. № 2. С. 1 – 14.

10. Кирсанов М.В. Лидерский потенциал антикризисных управляющих: Автореф. дис… канд. психол. наук. М., 2003.

11. Клейнер Г.Б., Тамбовцев В.Л. Предприятие в нестабильной экономической среде: риски, стратегии, безопасность. М., 1997.

12. Крутик А.Б., Муравьев А.И. Антикризисный менеджмент: Превентивные методы управления. СПб.: Питер, 2001.

13. Ливенцева О.В. Психологическая готовность руководителей среднего звена к деятельности в неблагоприятных ситуациях: (На примере аппарата управления Буровой компании): Автореф. дис… канд. психол. наук. М., 2002.

14. Мануйлов Г.М., Новиков В.В. Психологическое управление в кризисном обществе. СПб.: Алетейя, 1999.

15. Методы реструктуризации персонала кризисного предприятия / Под ред. А.Е. Половинкина. СПб.: СПбГУЭФ; Международная академия информатизации, 2000.

16. Организация работы по выводу предприятия из кризисной ситуации: Итоговая деловая игра: Методическое пособие / Науч. ред. И.Л. Борисенко. Воронеж: ВГТУ, 1998.

17. Савин В.Н. Анализ активной и пассивной адаптации различных групп населения к условиям рыночной экономики // Россия на пути реформ: XXI век. Челябинск, 2000. С. 185–194.

18. Самоукина Н.В. Антикризисное управление компанией. М.: Питер, 2003.

19. Тарасов О.В. Социально-психологические проблемы и феномены кризисной организации: Автореф. дис… канд. психол. наук. М., 1996.

20. Трененков Е.М. Антикризисное управление как наука и образовательная дисциплина // Вестник университета. Серия «Развитие образования в области менеджмента». М.: ГУУ, 2000. № 1. C. 59–72.

21. Федулов Ю.Г. Ситуационный антикризисный тренинг: Учебно-методич. пособие. М.: РАГС, 2003.

22. Чистякова Е.В. Социально-психологические детерминанты эффективности управления кризисной организацией: Автореф. дис. канд. психол. наук. М., 2003.

Глава 22
Перцептивная значимость невербальных характеристик и психологическая совместимость в малых молодежных группах[8]8
  Глава написана совместно с О.И. Матюхиной.


[Закрыть]

Постановка проблемы. В современных условиях наблюдается возрастание роли социально-психологических феноменов в жизнедеятельности малых групп, особенно первичных учебных и трудовых коллективов, что ведет к увеличению числа исследований межличностных отношений, в частности, феномена внутригрупповой психологической совместимости. Данное направление исследований является классическим в социальной психологии. Следует прежде всего упомянуть известные работы Н.Н. Обозова [21–23], Н.Н. Обозова и А.Н. Обозовой [24], С.Е. Поддубного [28–32], обзор западных теоретических подходов и эмпирических исследований Р.Л. Кричевского [12], а также работы ряда других авторов [1–3; 7-11; 13; 15; 16; 19; 25; 33; 35–37]. В западной психологии исследование совместимости представлено работами В. Шутца [40], М. Шоу [41] и др. К разряду исследований, анализирующих современное состояние изучения психологической совместимости, относится работа О.И. Матюхиной и С.Е. Поддубного [17].

Параллельно с изучением феномена психологической совместимости в рамках психологии групп и коллективов [27], психологии совместной деятельности [34], психологии социальной перцепции [4] ведутся исследования невербального поведения человека. Представителями данного направления являются А.А. Бодалев [5], Н.И. Горелов [6], В.А. Лабунская [14], О.И. Матюхина [9; 16], В.П. Морозов [18]. В западной психологии широко известны работы Х. Калеро и Г. Ниренберга [20], А. Пиза [26], П. Экмана [38; 39] и др.

Известно, что на оценку одного человека другим влияет множество факторов, к числу которых относятся его внешний облик, индивидуально-психологические особенности, сложившиеся социальные установки, стереотипы, нормы поведения и т. д. Образ воспринимаемого человека, который складывается у субъекта, во многом определяет успешность дальнейших отношений и взаимодействия с ним. Выяснение того, каким образом разная значимость для процесса восприятия (т. е. перцептивная значимость) различных характеристик невербального поведения влияет на уровень психологической совместимости в малых группах разной численности, является основной проблемой данного исследования. Фактически в этой работе на эмпирическом уровне интегрированы два известных в социальной психологии научных направления: исследование восприятия особенностей невербального поведения и изучение внутригрупповой психологической совместимости.

Новизна настоящего исследования заключается в следующем:

1) выясняется, какую функциональную специфику имеет оценка перцептивной значимости невербальных характеристик человека в малых молодежных группах с разным уровнем психологической совместимости;

2) проводится анализ перцептивной значимости невербальных характеристик и психологической совместимости на одних и тех же малых группах с позиции нескольких исследовательских подходов, обозначенных С.Е. Поддубным [6] как парциальный, интегральный (или факторный) и типологический;

3) исследуется различный уровень психологической совместимости не только в традиционных диадах (именно исследованию диад уделялось основное внимание в психологии), но и в триадах и квартетах.

Целью исследования является установление различий в структурах значимых для восприятия невербальных характеристик у представителей высоко– и низкосовместимых малых молодежных групп разной численности.

Объектом исследования являются 5 групп учащихся, гомогенных по полу (девушки), в возрасте 16–18 лет общей численностью 108 человек.

Общей задачей исследования является сравнительный анализ оценок перцептивной значимости невербальных характеристик человека для представителей высоко– и низкосовместимых групп разной численности с использованием различных отмеченных выше подходов к их анализу.

Частными задачами исследования являются следующие:

1) выделение совокупности различных невербальных характеристик (признаков), типичных для восприятия в молодежных группах;

2) обнаружение различий в перцептивной значимости характеристик человека для представителей высоко– и низкосовместимых малых молодежных групп разной численности с позиций парциального, факторного и типологического подходов к анализу полученных данных;

3) изучение влияния разной перцептивной значимости невербальных характеристик для представителей малых молодежных групп на их психологическую совместимость;

4) выяснение возможности прогнозирования психологической совместимости малых молодежных групп на основе оценок перцептивной значимости различных характеристик невербального поведения.

Методики исследования. Для решения поставленных в исследовании задач использовалась социометрическая шкала приемлемости (прямой критерий) Н.В. Бахаревой, а также специально разработанная О.И. Матюхиной под нашим научным руководством методика изучения значимости для восприятия невербальных характеристик в молодежных группах [9;16], в работе с методикой испытуемым предлагалось оценить, используя 7-балльную шкалу, значимость для восприятия других людей 30-ти невербальных характеристик человека. Для обработки результатов использовалась программа Statistica 5.0, с помощью которой были выполнены факторный и регрессионный анализы, а также получена значимость различий (t-критерий Стьюдента). Программа сбора и обработки первичных данных была реализована О.И. Матюхиной.