Текст книги "Соколиная магия"

Глава 56

Возвращаясь, они держались главной дороги, хотя так было дальше. Казалось, у них нет сил, чтобы ехать напрямик по пересеченной местности. Через несколько дней они добрались до Большой Развилки. Здесь дорога разделяется, одна ведет в Лормт, другая на юг, к Благдену. Эйран видела на горизонте очертания далеких и холодных башен Лормта. И со вздохом подумала, что, может, сейчас у нее найдется несколько месяцев, чтобы поехать туда и поучиться. Она всегда этого хотела. Ярету она не нужна. С самого выезда из города Эс он не произнес почти ни одного слова.

Дикий крик прозвучал в небе. Эйран в тревоге подняла голову. Маленькая черная точка – на расстоянии казалось, что это ласточка, – неслась к ним. А когда подлетела ближе, стало видно белое V на груди. Эйран с опозданием поняла, кого видит.

Удивленный, Ярет едва успел подставить кулак. Птица села, и прозвучала возбужденная соколиная песня Ярета. Но сокол лишь наклонил голову, словно удивился.

Тогда Ярет перешел на особую речь – иик-эк-иик, которую использовал для обычных «разговоров» со Смельчаком. И птица ответила ему.

Ярет повернулся к Эйран.

– Это дикий сокол, – радостно воскликнул он. Впервые за долгое время он рассмеялся. – Это птенец, родившийся у одного из соколов, спасшихся при уничтожении Гнезда во время Поворота.

– О, Ярет! – Эйран протянула руку, и молодая птица забила крыльями, словно раздраженная ее близостью.

Ярет осторожно погладил голову птицы, и сокол успокоился.

– Тише, – сказал он. – Привыкай. Она друг. И как твое имя, мой прекрасный сокол?

– Не могу поверить глазам: у тебя снова птица на кулаке!

Ярет посмотрел на Эйран.

– В них столетиями вырабатывалась потребность связываться с нами. Все вылупившиеся вместе с ним погибли. Пали жертвой зверей или других птиц, когда еще не умели летать. Ему было ужасно одиноко. – Птица что-то прокричала, и Эйран ей ответил.

– Что он сказал?

– Как его зовут. Он хочет, чтобы его называли Смелое Крыло. – Ярет задумчиво улыбнулся. – В честь сокола, который был у меня до него. Интересно, как он узнал. – Он снова погладил Смелое Крыло. – Конечно, он совершенно необучен. Мне придется много с ним работать.

Эйран благодарно закрыла глаза. О, хранительница, подумала она. Так вот каков твой дар? Если это так, ты не могла дать ничего лучше. Теперь, может быть, ко мне вернется мой Ярет.

Они поехали дальше. Находка сокола пробила стену молчания. Ярет говорил, в основном, о том, что они нашли, и по-прежнему отказывался говорить о потерянном. Слишком свежи раны.

Настроение Эйран тоже улучшилось, она смогла думать о чем-то еще, кроме своего отчаяния из-за Ярета.

Она с женским любопытством исследовала содержимое нескольких пакетов, которые нес Дорни. Хранительница проявила необычайную щедрость. Прекрасная одежда для них обоих из синего шелка, какой носят в замке. Пара игольных ружей с огромным запасом стрел. Охотничий лук и стрелы с наконечниками из необычного голубого металла. Серебряные весы – для взвешивания доз трав.

Ступка и пестик из синего камня, приятного на ощупь.

Набор из дюжины серебряных ложек. И еще многое, нераспакованное. Эйран решила остальное посмотреть в Благдене.

Этим вечером она надела одно из новых платьев.

– Надо было подождать особого случая, – сказал Ярет.

– Это и есть особый случай. – Эйран нежно коснулась его щеки. – Очень особый.

Он удивленно посмотрел на нее. И увидел, как у него на глазах происходит перемена. Эйран из надежного спутника, каким была в окружении мужчин и детей, снова стала его женой. Его возлюбленной.

Он обнял ее, и этой ночью они впервые за долгое время любили друг друга под звездами.

Теперь, когда преграда между ними окончательно рухнула, все как будто стало прежним. Эйран радовалась возвращению и наделась, что жизнь их вернется в нормальное русло. У Ярета есть новый сокол, он заполнит пустоту, образовавшуюся после смерти Смельчака.

Они возвращаются с неслыханными богатствами, дарованными хранительницей. Но в сердце у нее оставалось пустое место. Ее дочь…

Она решительно отбросила эту мысль. Как можно быть такой неблагодарной? Ведь им сказочно повезло!

Мышь в безопасности, она жива, она нашла свое место в жизни. Все решено, и все хорошо. Боль со временем утихнет, хотя Эйран знала, что никогда о ней не забудет.

Глава 57

Благден был таким же, каким они его оставили – казалось, так давно. Но лето еще едва начинается, овощи на огородах еще не начали зреть.

Понимая, какое странное зрелище они представляют – оба в кольчугах, на торгианцах, на поводу у них третья лошадь с дарами Совета Эсткарпа, – Эйран вслед за Яретом проехала по деревне и свернула на аллею, где их ждет дом сокольничего.

Из соседнего дома с приветствиями выбежала Эйдин. Толстый кот тигровой расцветки побежал навстречу Эйран, но остановился, учуяв запах незнакомого сокола.

Эйран бросила узду Ярету и спрыгнула на землю.

– Вернусь через минуту.

– Не задерживайся. – Он кивнул и повел лошадей в конюшню, а она побежала к подруге.

– Эйдин! Как я рада тебя видеть! Неужели это Прыгун? Чем ты его кормила?

– А, улитками и головастиками, – со смехом ответила Эйдин. – Да ты изменилась! Я бы тебя не узнала в этих доспехах. Ну, неважно. Твой дом чист и ждет тебя, на очаге обед…

– Откуда ты знала?

– Я это делала ежедневно в последние две недели.

Хафин говорит, что с самой нашей свадьбы никогда так много не ел.

Эйран рассмеялась.

– Ты должна рассказать мне все новости.

– Рофан снова избил Бельду… – Эйран поморщилась. – Знаю, знаю. Но он ушел из деревни, и мы надеемся – навсегда. Два его друга-бездельника ушли с ним.

Пекарня сгорела, и у нас неделю не было хлеба…

– О, как это все интересно! Мне так этого не хватало.

– ..а твой огород процветает, – закончила Эйдин. – Не знаю, каким волшебством ты пользовалась… Кстати, говоря о колдовстве, а что с Дженис? Она с вами? Или вы ее не нашли?

– Мы ее нашли. – Эйран печально улыбнулась. Она подняла Прыгуна и стала его гладить. Кот замурлыкал и стал когтями царапать ей плечо. Глядя на эти мощные когти, Эйран порадовалась, что на ней кольчуга. – Но потом снова потеряли. Она теперь волшебница, Эйдин. И будет жить как волшебница.

– О. Не знаю, что предлагать: поздравления или соболезнования. – Эйдин критично разглядывала подругу. – Ну, думаю, поздравления больше подходят.

Эйран произнесла что-то непонятное и повернулась, собираясь идти домой. Подруга взяла ее за руку.

– Подожди. Ты что, не знаешь?

– Чего не знаю?

– Пойдем внутрь. На минутку. – И когда они вошли в дом Эйдин, та протянула Эйран полированную тарелку. – Вот. Посмотри на себя.

Удивленная, Эйран опустила Прыгуна на пол и посмотрела на свое отражение. Впервые за несколько недель увидела она свое лицо. Даже в городе Эс она только торопливо проверила, нет ли грязи. А здесь сразу поняла, о чем говорит Эйдин. Даже в таком несовершенном зеркале отражалось особое сияние, которое невозможно не узнать. Эйран положила тарелку на стол и прижала руки к животу. Слезы побежали из ее закрытых глаз и потекли по щекам. Теперь только она поняла, на что намекнула хранительница, когда говорила о дарах. А ведь все признаки налицо! Ее женское время не наступило. Потом это непостоянство настроения, эти приступы тошноты! Так ясно, но в подобных обстоятельствах так легко было приписать эти признаки другим причинам. Она была беременна, сама не подозревая, еще до того, как они выехали в город Эс вместе с Яретом.

– Ну и мудрая женщина, – насмешливо сказала Эйдин.

– Поистине мудрая.

– Ну, ты довольна? Будет ли Ярет счастлив?

– Счастлив? – Знакомое ощущение возникло у Эйран в животе. Она икнула. – Ты не представляешь.

Подожди только, я ему скажу! – И засмеялась сквозь слезы. – Вот удивится-то! Ик!

Послесловие

Вскоре после возвращения Эйран и Ярет сами рассказали нам свою историю. Эйран настояла на посещении Лормта, чтобы изучить здесь лекарственные растения и их использование. Она ждала ребенка, и мы с Нолар оба почувствовали, что что-то неладно.

Не в том дело, что они горевали о дочери: оба понимали, что у их дочери Дар, и тем самым она самой природой удалена от них. Но на них лежала какая-то другая тень. Точнее – на Эйран, ибо Ярет только беспокоился о жене.

Эйран занималась утром с Нолар, переписывая рецепты настоев и списки трав, когда неожиданно спросила:

– Откуда у меня такие сны, госпожа? Когда я была беременна в первый раз, их не было. Тогда я была только счастлива. – Она положила ручку и прижала руки к животу, словно пыталась защититься неизвестно от чего.

– Какие сны? – спросила Нолар.

– Не могу вспомнить, проснувшись, знаю только, что это послания. Просыпаюсь я вся в поту, горло у меня саднит, как от долгих криков, и иногда хочется вырвать, словно я съела что-то нечистое. Но я не должна показывать это Ярету, и поэтому… Трудно скрывать от него. Он все больше тревожится и не оставляет меня одну. Это не правильная беременность, и я боюсь, так боюсь! Именно это на самом деле привело меня сюда.

В это же время Ярет, который наблюдал за тем, как его сокол осторожно приближается к Летящей-в-Бурю, неожиданно заговорил, стоя ко мне спиной.

– Правда ли, что ты обладаешь даром, хоть ты и не волшебница? – Вопрос его прозвучал резко и, я понял, был для него очень важен. Я ответил правду.

– Да, мне кажется, небольшой дар у меня есть. – И рука моя легла на сумку с камешками, висящую на поясе.

Он повернулся лицом ко мне и подошел ближе.

– Тогда скажи мне, – руки его так вцепились в пояс, что отчетливо выделились костяшки пальцев, – владеет ли мной Тень? – Он смотрел на меня не мигая, как смотрят на врага.

Я редко пользуюсь чтением мыслей. Я еще новичок в этом деле, да и делали мы это всегда с Нолар. Но при этом требовании я послал мысль. И не встретил ничего чуждого, только то, что должно быть свойственно человеку. Кроме тени страха, отчасти за себя, но, главным образом, за Эйран.

– Я ничего не вижу.

Не знаю, поверил ли он мне. Но мне кажется, мои слова не принесли ему облегчения.

– Чего ты боишься? – добавил я.

– Не знаю. При пробуждении все исчезает. Но это зло, и обращено оно против Эйран. Ничто не должно повредить Эйран, ничто! Ни я, ни другие! Клянусь Великим Соколом! – Но тут он неожиданно посмотрел на меня, глаза его расширились, и он повторил шепотом:

– Великий Сокол!

– Но разве ты немало встречал зла? – спросил я, – Возможно, во сне к тебе приходят воспоминания.

Но они рассеются.

– Наверно, ты прав. – Но когда он уходил, на нем продолжала лежать тень.

Я принял решение и впервые за долгое время прошел по коридору туда, где мне давно дали понять, что не хотят видеть. Здесь я решительно постучал в дверь.

Открыла женщина, с пером в руке. Лицо у нее было такое же замкнутое, как закрытая дверь.

– Есть нужда, – прямо сказал я.

– Какая нужда? – спросила она. Однако теперь Арона, которую я за последние годы видел всего несколько раз, не могла меня избегать.

– Расскажи, что ты знаешь о Великом Соколе.

Я словно извлек меч, который по необходимости снова стал носить: она поднесла руку ко рту и отступила на шаг-два. Я последовал за ней. Она потрясена и, может быть, откажется от своей отчужденности и расскажет что-нибудь важное.

Она продолжала отступать, пока не села резко на стул.

Смотрела она не на меня, а за мое плечо, как будто там висит свиток, который ей нужно прочесть.

– Джонкара.., великая ловушка Тьмы.., но она потерпела поражение!

– Ты читала хронику Эйран и Ярета?

Она провела языком по губам, как будто они неожиданно пересохли.

– Да. – Голос ее звучал не громче шепота.

– Чего им бояться? – настаивал я.

Она снова облизала губы и хрипло спросила:

– А они боятся?

– Ярет боится.

– Эйран тоже. – К нам присоединилась Нолар. – Может ли твоя Джонкара посягнуть на невинную женщину, которая носит в себе новую жизнь? То, что ты мне рассказывала, противоречит этому.

Нолар подошла к Ароне и положила руку ей на плечо. И когда заговорила, голос ее звучал мягко. Он словно окружил женщин стеной, и я остался за ее пределами.

– У тебя есть ключ, открой дверь.

Арона посмотрела Нолар в глаза.

– Но это легенда, сказка, в ней ничего не говорится о… – Неожиданно она на полуслове замолкла.

– Ты что-то вспомнила, Арона? Позволь тебя предупредить: время Эйран близко. Вернуться домой она не успеет. И она тоже убеждена, что с ее ребенком что-то неладно. Судя по ее словам, она получила послание…

Теперь моя рука действительно легла на ручку меча, хотя я знал, что таким оружием защититься невозможно.

Спасет только сама Сила. И я постарался поверить, что у нас всех вместе ее хватит.

В Лормте хранятся огромные знания, но, чтобы воспользоваться ими, нужен дар. У меня он небольшой, у Нолар больше. А камень Коннард? Разве он не предназначен для лечения? Но ведь он долгие годы служил Тьме. Вернее, Тьма пыталась заставить его служить себе. Освободился ли он под присмотром Элгарет?

– Арона? – поторопила Нолар.

Ручка в руке женщины-сокольничего лопнула. Лицо ее побледнело, и не только от жизни взаперти. Она быстро встала и подошла к столу, усеянному свитками и листами древнего пергамента.

– Джонкара. – На этот раз она произнесла имя как заклинание. Потом подняла голову и посмотрела на меня. – Это касается только женщин, – сказала она ледяным голосом.

Я покачал головой.

– Сила не различает мужчин и женщин, она отвечает тем, кто ее призывает. И может понадобится то, чем я владею. Существуют только Свет и Тьма, и все зависит от призывающего..

Арона не стала со мной спорить, как я ожидал. Напротив, снова обратилась к тому, что лежит на столе.

Нолар сказала:

– Присмотри за Яретом. Мне кажется, перед нами враг, которого он знает. Пусть подготовится.

Битвы долго ждать не пришлось. Эйран проснулась, и ее крики привлекли из соседней комнаты Нолар и меня. Ярет удерживал жену, она отбивалась от него, в глазах ее было дикое выражение, она ничего не видела.

Только когда Нолар знаком велела мне отойти, а сама взяла женщину, Эйран успокоилась. В это мгновение в двери показалась Арона.

В руках у нее была маленькая палочка, похожая на жезл. Она приложила палочку к выпяченному животу Эйран и произнесла несколько непонятных слов. Эйран содрогнулась, а Ярет ударил Арону. Я отразил удар, приняв его на себя. Не знаю, заметила ли это Арона. Она сказала Нолар:

– Ребенок в ней одержим.

Ярет вскрикнул, я был потрясен. Одержимость Тьмою хуже смерти. Эйран упала на кровать, она дрожала всем телом. Ярет потрясенно посмотрел на меня.

– Что нам делать?

Нолар быстро осмотрела женщину.

– Роды еще не начались. Мы должны отвезти ее к камню.

За годы мы протоптали к Элгарет тропу, но это не настоящая дорога. Мы сознательно держим ее такой, чтобы за нами не проследили. И я бы не стал даже думать о том, чтобы перевезти по этой тропе Эйран, если бы не считал, что иначе мы допустим смертельную ошибку.

Мы выбрали двух самых спокойных пони и прикрепили к ним носилки. Такие носилки пограничники используют для перевозки тяжелораненых. Вместе с Дерреном, хорошо знавшим дорогу, и его женой Анисл, молодой женщиной, акушеркой, мы двинулись к скрытому святилищу.

Эйран не сознавала окружающего, и Нолар была даже рада этому. На каждой остановке она готовила травяные настои и советовалась с Анисл. Ярет разговаривал мало, а я не настаивал. Арона тоже ехала с отсутствующим видом. Как будто здесь только ее тело, а мысли где-то далеко. Время от времени я видел, как шевелятся ее губы. Она говорила сама с собой или с кем-то невидимым. Свою палочку она несла с большой осторожностью.

Странно, но оба сокола – Летящая-в-Бурю и Смелое Крыло, птица Ярета, – казались встревоженными. Время от времени они начинали вызывающе кричать. В такие моменты Равит отвечала громким лаем.

Мы подъехали к святилищу, и Элгарет встретила нас. Эйран закричала и стала корчиться на носилках;

Нолар и Анисл, шедшие рядом, с трудом ее удерживали.

И хоть я мало разбираюсь в родах, мне показалось, что время ее пришло.

Мы отвязали носилки и готовы были занести их, но Элгарет преградила нам путь. Она стояла в дверях, положив руку на свой камень.

– Не несите ее к камню. – Голос ее звучал резко, таким я его никогда не слышал. – В ней Тьма.

Ярет держал передние ручки носилок. Будь его руки свободны, он ударил бы волшебницу. Лицо его потемнело, сокол летал над ним с криками, но не решался напасть.

Арона и Нолар плечом к плечу встали перед волшебницей. Анисл закричала:

– Ее время пришло! Во имя Гунноры, госпожа, сжалься!

– Зло не так легко убрать, госпожа, – сказала Арона Элгарет. – С ним нужно сразиться, и я это сделаю, клянусь Джонкарой. А разве ты не примешь участия в битве? Разве ты не давала клятву использовать Силу, когда в этом есть необходимость? Или ты умеешь только поворачивать горы и убивать людей?

Так стояли они друг против друга, у одной рука на камне, у другой жезл. И, к моему величайшему изумлению, сдалась Элгарет. Она отступила и позволила занести Эйран в помещение.

Деррен пошел присматривать за лошадьми. Но Ярет опустился на колени и взял руки Эйран. Женщина стонала и металась. Нолар и Анисл присматривали за ней, а я собрался выйти. Но Нолар покачала головой и указала на место у двери. Я чувствовал, как над нами нависает какая-то угроза.

И попытался прощупать ее. Из бесформенной тьмы возникла мрачная птица, сокол. Летящая-в-Бурю болезненно впилась мне в плечо когтями. Мне казалось, что птицы не могут стонать, но теперь самка издавала очень похожие на стон звуки. Когда Ярет опустился на колени, его сокол сел на спинку стула, и я видел его блестящие глаза. Равит сидела у моих ног, я чувствовал, что ей страшно, но она меня не покидала.

У головы Эйран стояла Элгарет, и свет ее камня освещал лицо женщины. У ее ног встала Арона и направила жезл на проход, через который должен появиться ребенок. А я, напрягая свой слабый дар, пытался определить, что нам угрожает.

Эйран коротко крикнула, и ребенок оказался в подставленной Алисл родильной тряпице. Послышался звук – но не обычный детский плач, а, скорее, дикий торжествующий хохот, как может смеяться взрослый мужчина.

Арона опустила свой жезл, но не коснулась ребенка.

Она держала жезл на уровне его сердца. Сильно запахло жженой плотью и перьями.

– Назови себя – именем Великого Сокола, которым овладела Тьма, именем Силы, именем всей мощи Джонкары – назови себя! – Голос Ароны заглушил этот смех.

Наступила полная тишина, даже птицы и собака застыли.

– Велдин.

Одно слово, имя. Я видел, как вздрогнул Ярет, как будто его ударили хлыстом. Голова его дернулась.

– Велдин, – повторила Арона. – Мы бросаем вызов.

Я мог бы поклясться, что слышу тяжелое дыхание, как будто какое-то животное – или человек – затаилось и ждет.

– Именем Великого Сокола, – снова заговорила Арона, – принимаешь ли ты вызов, Велдин? Выходи а испытай свою силу. Так ли ты силен, как думаешь?

– Схватка с женщиной! – Он произнес последнее слово, словно величайшую непристойность.

– Схватка со мной! – Ярет вскочил, его взгляд искал противника. – Если бы я не видел твоей смерти, если бы это не была иллюзия… Да, принимай мой вызов, Велдин!

Снова тот же смех.

– Нет, сокольничий. Хоть ты и предал наш род, меня останавливает клятва крови. Попробуй взять оружие!

Рука Ярета двинулась к мечу. Но тут я увидел, как она остановилась, словно ее придавила огромная тяжесть.

Воздух сгустился, и в нем появилась неясная фигура человека в шлеме сокольничего и в латах. Кладбищенский запах усилился.

Но если Ярет не мог пошевельнуться, меня ничего не удерживало. Передо мной была реальная угроза. Дар Тьмы может быть таким же могучим, как дар Силы.

– Ты хорошо послужил мне, полукровка. – Птичий шлем повернулся, глаза за его разрезами разглядывали тело ребенка. – Я снова жив и могу вести бой.

– Ты получил вызов, – сказал я. – А я не связан клятвой, и я – не женщина…

Голова повернулась ко мне с быстротой нападающей змеи. Глаза, в которых горел адский огонь, разглядывали меня.

Снова существо расхохоталось. Но не пыталось извлечь оружие. Напротив, пустой рукой сделало презрительный жест, за которым последовала огненная вспышка. Но то, что я пробудил в себе, было готово.

Странная это была битва, и рассказать о ней невозможно. Дважды мне приходилось трудно, и дважды в меня вливалась новая энергия. Я знал, что она исходит от Нолар. Волшебница не участвовала в нашей схватке: свет ее камня озарял лицо Эйран, но не касался ребенка.

Мне казалось, что ребенок умер.

Ноги мои ослабли и дрожали, я был истощен. В третий раз Нолар помогла мне. Я видел губы под шлемом, с них срывалось рычание. Но вот привидение откачнулось от меня, приблизилось к Анисл и ребенку. Я знал, что собирается сделать эта тварь, назвавшаяся именем мертвого сокольничего, – она хочет войти в ждущее тело.

Но путь ему преградила Арона с жезлом в руке;

– Твоей силой, госпожа, и твоей волей! – И она ударила по рычащему лицу.

Последовала вспышка тьмы. Я слышал, как ахнула Арона. Ее жезл вспыхнул, и ей пришлось отбросить его. Одновременно соколы закричали и взвились в воздух, начали кружить вокруг столба тьмы. Столб опал и исчез.

Нолар подхватила Анисл и ребенка, прижала маленькое тело к груди и побежала к двери, которая вела в помещение камня.

Тьма совершенно рассеялась. То, что пыталось с помощью новорожденного проникнуть в наш мир, исчезло из виду.

Я успел увидеть, как Нолар склонилась к камню и протянула к нему ребенка. Яркий свет озарил ткань и то, что в ней. Но.., если ребенок только оболочка, которая должна была содержать темное существо, если дух ребенка умер…

Послышался тонкий плач. Маленькие кулачки забились в воздухе. Нолар тоже вскрикнула и прижала к себе ребенка. Обычный человеческий ребенок. Я проверил его, и мысли мои коснулись только самого обычного и нормального. Камень Коннадр завершил нашу борьбу, и Свет снова победил.

Так заканчиваются хроники Лормта. Каждая рассказывает о чем-то своем, но все так или иначе связаны.

И свитки эти будут лежать, пока не найдется человек, который пожелает узнать, как жили мы, знавшие Поворот. Справедливо, чтобы об этом знали и помнили. Наши дни этого достойны.

Дуратан из Лормта.