Текст книги "Рассвет"

Но первые признаки активности противника зафиксировал слух. Звук двигающегося Кара невозможно спутать ни с чем, причем почти сразу стало понятно, что машин две, а тональность воя указывала на приличный перегруз. Расслабленность куда-то разом улетучилась, и древний инстинкт хищника, почуявшего добычу, превратил тело в подобие сжатой пружины. И “добыча” сама шла в руки. Относительно того, что повозки движутся по центральному проходу, сомненья не возникало, как и то, что конечный пункт их маршрута находится именно здесь. Чтобы не спалиться, пытаясь рассмотреть приближающиеся Кары, я был вынужден определять разделяющее нас расстояние на слух, что под резонирующим сводом пещеры оказалось занятием не из легких. Но когда Кары приблизились вплотную, появилась возможность более уверенно определять их положение.

Как я и предполагал, Кары остановились не на стоянке, а непосредственно под окнами Диспетчерской, чтобы оказаться как можно ближе к входу. Каров действительно оказалось два, и если первый был заполнен ранеными частично, то во втором находились исключительно раненые, причем преимущественно довольно тяжело.

– Чувствуется рука мастера – мимоходом отметил я, догадываясь, что начнет происходить дальше.

Кар с тяжелоранеными остановился как раз напротив входа, после чего словно по сигналу, произошло долгожданное событие. Дверь распахнулась и находящиеся внутри немедленно кинулись заносить неходячих, в то время как остальные пассажиры Каров, помогая друг другу, добирались до входа сами. Добровольные помощники, выполнявшие роль санитаров, внесли внутрь первую партию тяжелораненых, и теперь вернулись, намереваясь забрать оставшихся. В этот момент пассажиры первого Кара добрались до входа, в результате чего там образовалась небольшая пробка.

Я находился довольно близко, к тому же успев пристреляться к Ракетнице, отсюда мог бить белке в глаз, в то время как мишень выглядела, что у слона задница. Промазать по этой толпе представлялось невозможно, поэтому первая ракета произвела особый фурор, разбросав такое количество тел, что невольно пришло сравнение с подобными сказочными кадрами из какого-нибудь тупого Американского боевика. Моя позиция располагалась значительно выше, к тому же немного в недоход от двери на противоположной стороне дороги. Потому, когда вход чудесным образом расчистился, из внутреннего пространства Диспетчерской я мог видеть лишь небольшой кусок стены, отгораживающий проход от Аппаратной, да таких же размеров пол под ним. Судя по всему, вход в Аппаратную находился чуть дальше, и именно оттуда могла быть предпринята попытка закрыть входную дверь. И в момент, когда прицел разрешающе позеленел, я понял, как можно этому воспрепятствовать. Прикинув расстояние до предполагаемого входа, и рассчитав угол отражения, я выстрелил в пол так, чтобы вся энергия взрыва рикошетом ушла именно в том направлении.

Теперь пришло время заняться уже неоднократно побитой компанией возле каров. Потому что те, кому вновь посчастливилось уцелеть, настолько оправились и осмелели, что кто-то уже открыл по мне стрельбу из-за дальнего кара. Но ракету на это унылое воинство тратить решительно не хотелось, а потому последнюю в кассете я вновь направил в проход, но уже в стену, постаравшись, чтобы взрывная волна ушла дальше по коридору, где предположительно размещалась Казарма. После чего отложил Ракетницу и, сдернув с плеча Винтарь занялся индивидуально-точечным воздействием по находившимся на пятачке перед Диспетчерской. Учитывая, что я находился значительно выше, покончить с ними удалось довольно быстро.

Во время этого скоротечного боя, я боковым зрением внимательно наблюдал за окнами Аппаратной. И, несмотря на все мои предположения, они так и не открылись, хотя другой возможности поддержать огнем гибнувших снаружи товарищей у засевших внутри не было. Оно и понятно, успели сообразить, что это неминуемо закончиться ракетным надругательством над внутренним укладом помещения, причем, со всем находящимся там личным составом. А потому они предпочли оставить гибнуть этот балласт, решив не рисковать ради их спасения собственной шкурой.

– У, как я их зашугал-то, однако – мелькнула глумливая мысль, но внутренний секундомер работал независимо от эмоций.

– Пора – скомандовал он, как только расчистив себе дорогу, я уничтожил всех, находящихся снаружи.

Спуститься вниз предельно быстро позволяла одна из опорных балок, поддерживающих балкон. Придерживаясь за нее рукой, я соскользнул по этой направляющей на каменное основание пола, и наперерез дороги стремительно кинулся к входу в Диспетчерскую. Нельзя было позволить закрыть вход, а потому столь откровенная наглость имела свое оправдание. Но я ошибся в другом, а именно, что самоуверенно решил перезарядить Ракетницу прямо на бегу. Это отвлекло мое внимание, и все же справившись с процедурой перезарядки, я на какое-то мгновение позже заметил приоткрывающееся окно. Пути назад уже не было, к тому же, дверь, открывающаяся мне навстречу, позволяла попасть внутрь, лишь преодолев пространство между ней и окнами.

Как и следовало ожидать, в щели приоткрытого окна появился ствол плазмера, и неприятелю оставалось лишь поймать меня в прицел. Поэтому в данной ситуации снаряженная Ракетница оказалась под рукой чрезвычайно своевременно. Я выстрелил на бегу, поэтому на особую точность и не претендовал, но в мою задачу как раз и не входило, чтобы ракета попала внутрь Аппаратной. Тех осколков и кинетической энергии взрыва, что зайдут в окно рикошетом от стены перед ним, должно с лихвой хватить, чтобы сбить стрелку прицел надолго, если не навсегда.

Но иногда, мы сталкиваемся с таким явлением, как “пропасть”, причем происходит оно всегда крайне несвоевременно. Все шло по плану и выпущенная мной на бегу ракета устремилась к цели, в то время как противник, все же опережая меня, сделал первый выстрел. Как правило, первый всегда больше пристрелочный, и в том, что он промазал, как раз ничего удивительного не усматривалось. Однако то, что промажу и я, стало полным шоком и, наблюдая за происходящим, я просто не мог поверить собственным глазам. В начале мне казалось, что, судя по траектории движения, ракета взорвется в непосредственной близости от оконного проема. Но когда она невероятно грациозно, буквально юркнула в эту узкую щель, мое настроение разом переменилось. Мой хитроумный план провалился и у меня, как-то враз создалось впечатление, что пришло время встретиться с последствиями этого провала. И хотя в последнем рывке я совершил безумный прыжок, пытаясь достичь входа, второй заряд стрелка, не дрогнувшего от пролетевшей над его головой ракеты, устремился мне наперерез.

Снова, будто удар кувалдой, только в ногу, и изменившаяся от разрыва плазмы траектория финишного прыжка, отбросила меня к стене уже внутри прохода. После чего я, как поломанная кукла, рухнул на пол.

– Все-таки я внутри – первой пришла торжествующая мысль, на короткий миг опередив волну боли в раненой ноге, смешанной с немалой долей досады от осознания этого факта.

При этом тело жило, как бы своей жизнью, быстро превратив свалившийся на пол бесформенный мешок с костями в какое-то подобие боевой единицы, занявшей позицию для стрельбы из положения лежа. Что было крайне своевременно, потому как охватившая меня неистовая злоба, жаждала выхода, обостряя все чувства в поиске объекта, на который ее можно выместить. Когда говорят, что гнев “запеленил” взор, подразумевается, что меняется восприятие происходящего, и все последующие события я наблюдал словно со стороны. Все сомненья и опасенья оказались сметены под напором поднимающегося во мне гнева в стремлении покарать, если не того, кто причинил мне обиду, то по крайней мере первого же, попавшегося под руку. Причем, как ни парадоксально, заставляя забыть о самом ранении, со всеми негативными ощущениями, с ним связанными.

Перезарядка после первого выстрела давно закончилась, и горящий зеленым светом прицел открывал дорогу моим внутренним порывам. Вход в Аппаратную находился не далее чем в трех метрах от меня, и еле различимое движение в глубине затянутого дымом, после взрыва первой ракеты, помещения, обозначил место назначения второй. В замкнутом пространстве данное вооружение обладало неизменной результативностью, что почувствовалось даже в коридоре. Потому как не дожидаясь, когда ракета достигнет цели, я попытался подняться, и взрывная волна заставила меня отступить назад, чтобы сохранить равновесие. Второй взрыв еще более ухудшил видимость внутри Аппаратной, но я был твердо намерен довести разгром этого помещения до логического завершения.

Пространство перед окнами, откуда был произведен поразивший меня выстрел, сейчас мною не просматривалось, и становилось доступно только непосредственно от входа. И как только прицел вновь позеленел, набирая разбег, я преодолел последние метры до входа, и в последний момент нырнув вниз, въехал в аппаратную на спине, с ходу отправляя в сторону окон последнюю ракету. Судя по вспышкам плазмеров, поразивших лишь стену коридора значительно выше меня, в этом секторе находилось не менее пяти наемников, и последней ракетой, двоих мне удалось гарантированно отминусовать.

Помимо этого взрыв ракеты, сотрясая стены аппаратной, окончательно погрузил внутреннее пространство в состояние первобытного хаоса, чем я не замедлил воспользоваться. Пока они не очухались после моего последнего “гостинца”, я проскользнул внутрь, и двигаясь вдоль стены, начал производить зачистку, двигаясь по периметру помещения. В этом неоценимую помощь мне оказало установленное Амкером программное обеспечение, передававшее на стекло шлема информацию со сканеров. Включившись автоматически, оно позволяло уверенно передвигаться в полной тьме устроенного мной хаоса, и по излучению Немезийских комбинезонов предоставляло полную информацию о местоположении противника.

Выживших оказалось немного, но и те, кто подавал признаки жизни, достойного сопротивления оказать не смогли. Завершающим этапом моего “убийственного турне” стало пространство возле окон, куда я вышел с противоположной стороны от входа. Где с нескрываемым удовлетворением, мне довелось оценить результативность последней ракеты, выпущенной практически наугад. Здесь уцелеть удалось лишь двоим, причем первый, судя по характеру повреждений, выглядел готовым отправиться на встречу с праотцами и без моей помощи. У второго ситуация представлялась не настолько фатальной, и судя по безсмысленно болтающейся голове, его полную небоеспособность можно было объяснить разве что жесткой контузией.

Объятый жаждой мщения при мысли, что возможно, это и есть виновник моего ранения, я уже направил ствол Винтаря в его сторону. Но в последний момент в затуманенный злостью разум сумел пробиться слабый голос рационального мышления. Свое оружие он продолжал держать в руке, а потому одним выстрелом я решил выполнить две задачи. Зарядом плазмы, выпущенной из Винтаря, Немезийцу оторвадло кисть руки, и теперь рукоятку отброшенного в сторону плазмера продолжали сжимать уже мертвые пальцы. Но основной задачей являлось ввести противника в состояние болевого шока, что с одной стороны должно помочь ему очухаться после контузии, ну а с другой – сделать более покладистым.

Горячка боя несколько отступила, и следом неизбежно пришла волна боли от нового ранения, позволяя на своей шкуре почуствовать, что сейчас испытывал наемник. А потому, не давая опомниться враз пришедшему в себя Немезийцу, уже осознано уставившегося на место отсутствующей кисти, я приступил к выполнению задуманного плана. Схватив его за шкирку, используя обод крепления шлема к комбинезону, я отчаянным рывком заставил его подняться на ноги. После чего, не дожидаясь, когда он окончательно обретет равновесие, волоча его впереди себя, я направился к выходу в коридор.

Учитывая, что с каждым шагом рану пронзало обжигающим приступом боли, преодолеть эти несколько метров далось ценой невероятных усилий. Но и достигнув прохода, предстояло пройти еще добрый десяток метров, что отняло, кажется, последние остатки сил. За все время пути Немезиец оставался абсолютно безучастен к происходящему, и судя по увеличивающейся нагрузке на левую руку, был намерен совсем отстраниться от действительности, начав терять сознание. Но главное, что его хватило до входа в Казарму, и хотя свою роль он выполнил еще не до конца, по крайней мере волочить эту тушу дальше уже не требовалось.

Появление фигуры на фоне входа произвело именно ту реакцию, на которую я и рассчитывал. Предпочитая сначала стрелять, а потом спрашивать, что вероятнее всего являлось результатом созданной мной репутации, засевшие внутри наемники тут-же открыли по ней шквальный огонь. К тому же, они наверняка знали, что во время нападения на Ретранслятор, на мне находился “камуфляж” из комбинезона их образца. Поэтому, пока заряды плазмы нещадно били в корпус прикрывающего меня Немезийца, держа Винтарь в правой руке, я планомерно уничтожал одну огневую точку за другой.

Похоже, даже последний защитник Казармы так и не понял, почему фигура в дверном проеме, получив не менее тридцати попаданий, продолжает вести столь прицельный ответный огонь. Обмякшее в самом начале боя тело Немезийца, под непрерывным градом ударов плазмы начало заваливаться, в конечном счете, повалив и меня самого. Во многом виной тому являлась окончательно отказавшая от напряжения раненая нога. И момент моего триумфа особой торжественностью не блистал, потому что я оказался буквально завален своим некогда “живым щитом”. Причем, подогнувшаяся левая нога, каким-то невероятным образом оказалась подо мной, и подобная поза вызвала приступ судорожной боли.

Резким движением оттолкнув от себя труп наемника, я одновременно перекатился от проема назад в коридор и только тогда смог вздохнуть облегченно. В первую очередь следовало заняться раной, и большая потеря крови выглядела крайне нежелательно, особенно в такое неспокойное время. Я уже привычно нашаривал аптечку, когда смог, наконец, разглядеть саму рану. При всей нелицеприятности прямого, а не вскользь, как раньше, ранения от разрыва плазмы, меня ожидал приятный сюрприз. Рана оказалась не настолько обширна, как того следовало ожидать, потому как на мне находилось два комбинезона. Об этом наглядно свидетельствовал больший по размеру радиус повреждения в Немезийском комбинезоне, по сравнению с находящимся под ним собственным костюмом. Кровопотеря, как я в очередной раз смог убедиться, была небольшая, что являлось своеобразной визитной карточкой поражения от разрыва плазмы. Вскоре аптечка выдала перевязочный материал, после чего я уже отработанным движением, положил салфетку на рану, оставив ровные края со всех сторон. Но даже в этот момент моя юморная натура проявила себя в лице горькой иронии.

– Да я прям профи становлюсь – и не упустив двусмысленности этого утверждения, тут же с сарказмом добавил:

– В плане “плюху” схлопотать.

Но, не обращая внимания на свой противоречивый эмоциональный настрой, я сосредоточено заправлял край салфетки под комбинезон, размещая его на участке здоровой кожи вокруг раны. Когда этот процесс закончился, вновь появилась тянущее ощущение, в то время как полыхающий жар в эпицентре раны начал постепенно стихать. Но как обычно, предпочитая не дожидаться милости от чуда, я решил позаботиться о себе сам. И закончив с перевязкой, я незамедлительно занялся программированием аптечки, добавив к штатному “фармо-коктейлю” приличную долю болеутоляющего.

Боль отступала, и я с наслаждением отметил тот факт, как под влиянием этого процесса меняется восприятие происходящего. Все выглядело уже не столь мрачно и беспросветно, как буквально минуту назад, и даже оглушительная тишина, воцарившаяся на поле боя, уже не так давила на возбужденную психику. Но сидеть и расслабляться было нельзя и, действуя по принципу “куй железо, пока не припекло” предстояло незамедлительно произвести зачистку местности.

В состоянии покоя боль уже не беспокоила, но стоило мне начать подниматься, ощутимо заявила о себе при первых движениях. Притупленная медикаментами, сейчас она воспринималась как должное, и оставалось лишь смириться с этим фактом, стараясь не придавать ему особого значения. Раз уж я находился возле расположения, его и предстояло зачистить в первую очередь. После чего, отчаянно хромая, я направился в Аппаратную, по дороге закрыв, по-прежнему распахнутую дверь в Диспетчерскую. “Мертвецкая” тишина, преследовавшая меня повсюду, и здесь оправдала свое определение, в чем я смог убедиться, зачищая помещения Аппаратной. Те слабые признаки жизни, которые подавали немногие из ее защитников вскоре были окончательно сведены “на нет”, и я стал полноправным хозяином данной территории.

В первую очередь мое внимание привлекло слабое мерцание экранов управления наружних турелей в глубине комнаты. На первый взгляд, по транслировавшейся на всех без исключения экранах серой мути, создавалось впечатление, что вся система неисправна, и изображение отсутствует. Но видневшийся в каждом из экранов ствол плазмера в корне рубил подобную версию. Приглядевшись повнимательней к клубящейся снаружи однородной массе, я наконец понял, что это. Дым! Распространяясь от горящего Автопарка, он заполнил все пространство тоннелей, порядком усложнив жизнь находящимся у входов в пещеру. Рассмотреть что-либо в этом месиве представлялось невозможным, но учитывая степень защищенности данного входа в Ретронслятор, нападения я не опасался. Тем более, что и контроль над управлением турелей находился в моих руках, и в случае необходимости ничто не могло мне помешать их использовать.

Но основной целью по-прежнему оставалось нейтрализация Ретронслятора, и только теперь я решил разобраться с технической стороной этого вопроса. В данной области Амкер обладал более исчерпывающими знаниями, и не желая тратить время на изучение всего объема необходимых данных, я решил обратиться к нему напрямую.

– И где здесь этот Ретронслятор находится – спросил я небрежным тоном.

– Так вся пещера и есть Ретронслятор – последовал его ответ, несколько сбивший мой излишне самоуверенный настрой.

Я уже пребывал в полной уверенности, что перебив всех присутствующих в пещере, мне остается только отправиться в самое ее сердце, чтобы нажать заветную кнопку отключения этой махины. Но просматривая выкладываемую Амкером информацию о принципе размещения всех систем Ретронслятора, мне становилось понятно, что желанный рубильник существует только в моем воображении.

Сердце системы – центральный сервер, управляемый разумом Искусственного Интеллекта, находится намного ниже уровня пола в пещере. Метров на сто, да и то, там только заканчивается «Укладка», которая помимо центрального сервера включала в себя запас энергии для автономной работы всего комплекса. Помимо прочего там размещался настолько огромный заряд взрывчатки, что даже при всей его минимализации на киллотонну мощности взрыва, он занимал приличный объем Укладки. Но главное становилось понятно с первого взгляда – учитывая все предпринятые строителями «антивандальные» меры, добраться до этого логова невозможно.

Попытка все оставшееся до Диверсии время расносить системы Ретронслятора из Винтаря, на фоне громады электронного города, могла выглядеть разве что жестом отчаянья. Ведь оборудование, ответственное за выполнение жизненно важных функций, надежно упрятано в Укладке, и частичное повреждение пещерного комплекса на проведение Диверсии никак не влияло. Да и какой из меня сейчас Терминатор, как бы вообще в скором времени не погаснуть от потери крови и обширной интоксикации. Неожиданно ход моих размышлений прервал Амкер.

– На этот счет есть у меня одна мыслишка – произнес он несколько нерешительно, словно и сам сомневался в осуществимости своего предложения:

– Я тщательно изучил все данные о компьютерных системах, применяемых на Ретронсляторах, и приобщил к ним результаты собственного анализа. Действительно, на первый взгляд ситуация выглядит неутешительно. Любая попытка захватить контроль над управлением системами, как и проникновения в саркофаг Укладки неизбежно вызывали ответную реакцию Искусственного Интеллекта. Он немедленно блокировал связь с внешним миром, делая невозможным дальнейшее пребывание в системе. Сейчас он полагает, что ситуация по-прежнему стабильна, а потому проникновение в систему не только возможно, но и способно дать реальную возможность воздействовать на ход Акции.

– А нельзя чуточку поконкретней? – прервал я его нудную лекцию, желая сократить затянувшуюся прелюдию.

– Протокол самоликвидации – с ходу поменял стиль повествования тот, начав давать информацию в более сжатой форме:

– Попытки инициировать этот протокол если и предпринимались, то стоило приступить к взлому центрального сервера, натыкались на противодействие И.И., блокирующего доступ к системе. Поэтому подобный вариант действий всерьез не рассматривался, и изучался мною из чисто академического интереса. И в первую очередь меня заинтересовало, как на Ретронсляторе производится времяисчисление, ведь даже при его синхронизации с вашим измерением, как к примеру сейчас, излучаемая им энергия делает невозможным работу любых часов, в том числе и атомных. А поле, возникающее непосредственно во время осуществления Диверсии, когда производится переброска генерированного силового поля, делает эту задачу совершенно невыполнимой. Тем не менее, подрыв комплекса Ретронслятора после завершения Диверсии каждый раз производился с поразительной точностью. Только непонятно, задержка в сорок семь минут является результатом необходимости предоставить охране возможность покинуть объект, либо это запас времени, гарантированно исключающий возможность самоподрыва раньше окончания Диверсии. И что в таком случае может обуславливать такой срок? Я еще не знаю точно, но наверняка пойму, если смогу войти в главный сервер – наконец-то закруглился Амкер, демонстрируя нешуточную решительность.

– Иными словами, ты предлагаешь заняться наукой в чистом виде, следуя путями дикими и неизведанными? – сохраняя совершенно серьезный тон, спросил я.

– Именно так – не замечая подвоха в моих словах, ответил Амкер. Однако, его эмоциональный фон указывал, что у него остался еще один нерешенный вопрос, в чем я очень скоро смог убедиться.

– Только я полагаю, что ты сам вряд ли отнесешься с одобрением подобного плана, ведь в случае его успешного выполнения мы оба неизбежно погибнем – как всегда, когда волнуется, бестолково сформулировал Амкер.

– И он еще оказывается, обо мне думает. А как интересно я должен относиться ко всему происходящему? Разве что как к компьютерной игре. Начиная с момента установки, когда меня самого загрузили по полной программе в этот мир принцесс и демонов. Да и на протяжении всего пребывания здесь, то и дело оборачиваясь чередой занятных ассоциаций. Тут и “Нортол Комбат” где только и нужно, что бежать и стрелять, и полный антураж “Сталкера”. Что там далеко ходить, тут вам и “грузовик смерти”, и бесконечные переходы пещерных комплексов, навевающие ностальгические воспоминания о ночах напролет, проведенных в виртуальных блужданиях по “Зоне отчуждения”. Да и концовочка намечалась на редкость схожая, превосходя оригинал разве что своей глобальностью. “Гейм Овер” в “Сталкере” означал оказаться тупо заваленным гайками, так и не получив желаемого. В моем же случае я рискую в прямом смысле “прогреметь” на всю галактику, внеся весомое изменение в расстановку сил.

Эти мысли подсознательно созрели уже давно, а потому на их осознание понадобились считанные доли секунд. Поэтому долго ждать моего ответа Амкеру не пришлось, однако я постарался скрыть свои истинные чувства. Вместо этого, намеренно подстегнув его волной оптимизма и решительности, ободряюще напутствовал в его намереньи:

– Жги, черноголовый.

Мое позитивное настроение возымело небывалый эффект, судя по тому, как энергично Амкер приступил к активным действиям. Хотя, возможно он попросту получил возможность вырваться на оперативный простор, стосковавшись по родной для него стихии.

Избегая лишних нагрузок на ногу, я уже давно устроился в одном из кресел диспетчеров, стоящих возле приборной консоли. Отсюда я мог контролировать приличный участок дороги на подступах к Диспетчерской, да и весь пятак перед воротами просматривался как на ладони. К моему удовлетворению выяснилось, что местоположение для Амкера не имеет ни малейшего значения, и его вполне устраивает любое место, где имеется соединение с сетью. Следить за действиями Амкера являлось бессмысленным занятием, потому как я безнадежно отстал на первых же операциях, которые он производил, внедряясь в сеть сразу по нескольким направлениям.

Хотя тело до сих пор находилось на некотором медикаментозном подъеме, на меня навалилось непонятная усталость. Конечно, я не спал уже больше суток, да и крайне напряженный ритм, в котором я провел все это время, не могли остаться без последствий. Однако создавалось впечатление, что причиной столь угнетенного состояния являлось что-то другое. Нет, о чувстве вины за сотворенный здесь ад и речи не шло, подобным чистоплюйством я отродясь не грешил.

– Наверное, просто наигрался по рубчики – наконец понял я.

Действительно, сколько можно бегать здесь, квесты разные выполнять. Базара нет, по своей реалистичности подобное приключение не может не затягивать, но со временем чувство пресыщения неизбежно посещает любого геймера. Пришло время расслабить мозг, пока совсем не заигрался, потому как без последствий, пребывание в этом бесконечном шутере остаться не могло. Используя проверенную систему аутотренинга, загнать себя в состояние “овоща” много времени не заняло, чему крайне способствовали чувство усталости и апатии, играющие сейчас на моей стороне. Ну а возможно я просто задремал, для надежности исключив появление снов, либо других проявлений взбудораженного сознания.

– Нашел, бляха-муха – разбудил меня невольный вскрик Амкера, судя по всему, самого только что вынырнувшего из иного мира, где он пребывал в поиске разгадок.

– Гравитационные поля – выдохнул он возбужденно, заметив напряженное внимание с моей стороны.

Я успел только свериться со временем, выяснив, что дреманул почти час, и спросонья не совсем понимал, о чем, собственно, идет речь. Но с грехом пополам сориентировавшись в ситуации, смог найти способ синхронизировать переполняющий Амкера поток информации, со своими скромными возможностями еще не до конца проснувшегося сознания.

– Давай временно сменим схему, а потому обо всем подробно и по порядку – осадил я его.

– Времяисчисление оказалось так запрятано, к тому же завязано на полном контроле доступа только с ведома Искусственного Интеллекта, поэтому, чтобы до него добраться, пришлось такие кружева повить, что самому не вериться – заявил он гордо.

Откровенная похвальба со стороны Амкера меня ничуть не раздражала, позволяя не спеша освоиться в ситуации и понять, что ему удалось нарыть нечто действительно ценное. Но Амкер не унимался и продолжал позерствовать:

– Да и найти это оказалось возможным лишь благодаря тому, что я предвидел подобный вариант и приготовил ряд отмычек и схем обходов по периферийным программам.

Вот сейчас он уже начал слегка раздражать, теряя время, но видимо достаточно ясно разглядев это по моему настроению, он немедленно перешел к существу вопроса:

– Одной из возможностей определения точного хронометража времени является размещение планет солнечной системы относительно друг друга. Составив из них простейшую систему координат, можно определить время с точностью до долей секунды. Но дело в том, что может и не оказаться возможности наблюдения за их положением с поверхности, поэтому система применялась та же, но расположение планет определялась по идущим от них гравитационным полям, пронизывающих всю солнечную систему и представляя не менее точную модель ориентации во времени.

– И что конкретно из этого следует? – уже окончательно проснувшись, вновь поменял я ход беседы, сразу ставя вопрос ребром.

– Если захватить управление системой гравитационного контроля, мы сможем установить свое время. И достаточно сбить его на несколько минут, чтобы сорвать участие этого Ретронслятора в проведении Диверсии. Ну а в идеале можно подвести время к моменту самоликвидации, и покончить с Ретронслятором наверняка. Но и в том, и в другом случае, необходимо до последнего оставаться на контроле, иначе в случае малейшего несоответствия, И.И. выявит факт чужеродного вмешательства, и заблокирует систему – предельно кратко обрисовал ситуацию Амкер, даже не уточняя, что подобный провал делает невозможным повторную попытку.

– И сколько времени займет захват этой системы? – вновь конкретизировал положение дел я.

– Да получить контроль именно над этой системой, дело трех минут, необходимо захватить еще ряд программ, несоответствие определенной переодичности работы которых и может встревожить И.И. – смущенно ответил Амкер, словно был виноват в возникших осложнениях.

Все это время у меня в глазах не прекращалось мелькание на мониторе, где он выделял компрометирующие нас программы, не дожидаясь вопроса, готовясь дать более-менее вразумительные сроки.

– Два часа пятнадцать минут – предельно точно определил он необходимый срок, видя, что не желая его торопить, я терпеливо ожидаю конкретных данных.

Сам собой напрашивался вопрос – и зачем тогда было будить? Но я предпочел оставить раздраженность в невидимости, на публику с прежним энтузиазмом “благословив” Амкера на дальнейшие свершения. Он вновь с головой погрузился в работу, оставив меня наедине со своими мыслями и чувствами. Ведь в состоянии вынужденного бездействия, отстраниться от проявлявшихся в организме негативных ощущений становилось довольно проблематично.

Все тело ныло, как один большой синяк. В хаотичном порядке его тянуло и простреливало, причем не только в области ранений, но и в органах, никак с ними не связанными. И так в состоянии практически полного покоя, поэтому нетрудно догадаться, что предстоит испытать при малейшей попытке перейти к активным действиям.

А вот в том, что подобная перспектива предстоит в самом ближайшем будущем, у меня не возникало ни малейшего сомнения. Сидеть здесь, наблюдая ход хронометра, в обратном порядке отсчитывающего оставшиеся до взрыва секунды, я не собирался однозначно. К тому же, как я успел выяснить, в этом не наблюдалось ни малейшей надобности. Хотя И.И. и являлся полноправным хозяином всей системы, то после активации протокола самоуничтожения, отменить взрыв не мог даже он. Поэтому, вместо того, чтобы маяться от безделья и страдать от болезненных ощущений, я настроился на решение вопроса, относительно нашей эвакуации из зоны поражения.