Текст книги "Рассвет"

– Да, где-то здесь – с неожиданным спокойствием игнорируя вплывающий в поле зрения громадный плазмер, сделал поправку я. И в тот момент, когда в прицеле начал появляться край головы противника, действуя с опережением, я мягко нажал на спусковой крючок. Показавшийся из-за изгиба стены глаз Шиханийца, не успев сфокусироваться на представшей ему картине, был безжалостно вбит вглубь головы зарядом плазмы, с глухим хлопком разорвавшегося внутри черепа.

Первоначально мной планировалось, загородив проход огненной завесой, отступить, покидая коридор. Действительность, как всегда, решила внести свои коррективы. Но на этот раз судьбе было угодно, чтобы вопреки всякой логике, быстрота реакции и фанатичная отвага Шиханийцев принесла удачу не им, а мне. Не успело отброшенное взрывом тело первого Шиханийца коснуться дальней стены, как следующий рванулся вперед, пытаясь проскочить опасный сектор. И нарвался точно на открытый мной шквал огня.

В бильярде подобная ситуация называется “шар на дурака”. Заряд плазмы ударил ему точно в грудь, когда он находился в прыжке. И по тому, как закрутив, его тело влепило в стену рядом с обезглавленным сородичем, я боковым зрением отметил, что правки не требуется. После чего начал отступать, наводя страх на оставшихся, выпуская монотонно пересекающих разделявшее нас пространство плазмерных шершней, не нашедших жертвы, а потому в бессильной злобе рвущих своими разрывами ни в чем не повинную стену.

Отступив за угол, я прекратил стрельбу, и добежав до края платформы, не задумываясь прыгнул вниз. Выполнив при приземлении отработанный до автоматизма кувырок через голову, я оказался в трех метрах от намеченного ранее прохода. Странная штука – память. Каким образом я преодолел эти метры – не помню абсолютно. Зато мысль, посетившая меня в тот момент, являлась, пожалуй, самым ярким впечатлением этого дня.

– Это вам не тентиль-вентиль – пронеслось в голове торжествующе.

В этот момент позади что-то грохнуло сначала один раз, и почти сразу – второй.

– А, так вы до сих пор меня из коридора сковырнуть пытаетесь – с усмешкой подумал я.

– Ню – ню, пацаны, удачки! – закончил я, откровенно издевательски.

– Значит, они до сих пор из перехода не вышли, да и миновав его, вряд ли кинуться вдогонку сломя голову. Скорее наоборот, после понесенных потерь, двигаться станут с предельной осторожностью – размышлял я на ходу, оставляя позади одно помещение за другим.

Но ситуация выглядела не так безоблачно, как хотелось. Другой дороги назад, кроме этой нет, а уровень радиации с каждым метром неуклонно возрастал. Оно и понятно, тут до реактора – рукой подать, и хотя он и остыл давно, но по-прежнему, фонит не по-детски. Для Шиханийцев жесткое излучение – “дым отечества родного”, а мне уже пора что-либо предпринимать, пока комбез в состоянии сдерживать радиацию.

Возможный вариант действий подсказал оставляемый мной в пыли след, по которому собственно, и шли преследователи. Следующее помещение занимали две огромные квадратные емкости, метров по сорок в длину каждая, сверху соединенные между собой сложной системой труб. Оставляя за собой предательский след, я прошел по проходу, зажатому стеной слева и гладкой поверхностью баков справа, до следующего зала, имеющего круглую форму. Здесь уровень радиации становился критическим, вынуждая смириться с откровенной авантюрностью единственного на данный момент плана.

Вернувшись к входу в помещение с емкостями, закинув плазмер за спину, я подпрыгнул, и ухватившись за решетчатый короб с проходящими внутри кабелями, передвигаясь по нему при помощи рук, вернулся в помещение уже не оставляя за собой следов на полу. Кабеля шли к двигателям насосов, расположенных с задней стороны баков, что как нельзя лучше соответствовало моему замыслу. Убедившись, что это место не просматривается из прохода, я спрыгнул на пол, и обойдя ближнюю емкость сзади, вошел в узкий проход между ними. Двигаясь вплотную к левому баку, я приблизился к проходу, увидев буквально в паре метров от себя цепочку следов, оставленных мной ранее.

– И что это за маневр? – спросил Амкер, внимательно наблюдая за моими манипуляциями.

– Лечь на свой след – лаконично ответил я, садясь на пол рядом с углом емкости и привалившись к ней спиной.

– Так раненые хищники обычно делают – добавил я устало, пристраивая плазмер на коленях.

Вновь томительно потянулись минуты ожидания. Ситуация, в которую от безысходности я загнал себя сам, выглядела не особо обнадеживающе. С их стороны – три ствола и годы обращения с ними, усиленные кошачьей реакцией и непреодолимым желанием выпустить мне кишки.

– Да уж, по-честноку с этими пацанами в войнушку играть, нечего и браться, тут только высунься…Стоп… – ухватился я за промелькнувший в связи с этим в мозгу образ.

Пару раз, когда по новостям показывали события из стран третьего мира, где непрерывно происходят различные государственные перевороты, я заметил одну интересную манеру ведения боя, со стороны не особо отважных повстанцев. Они просто высовывали автомат из окопа, либо другого укрытия, и не глядя, палили в белый свет, как в копеечку. Смысла от такой стрельбы я не видел никакого, разве что это могло иметь чисто психологический эффект. Но в данном случае… Ширина прохода метра четыре – пять, да если еще и подпустить поближе…

Поднявшись на ноги, я попытался выполнить этот трюк, естественно, не открывая огня. Получилось не так уж и плохо, но практически сразу появилось еще одно рацпредложение. Мы же им сюрприз готовим, поэтому и высота, на которой появится плазмер, должна стать для них полной неожиданностью. Встав на левое колено, я вновь сделал пробный выброс плазмера за угол, в результате которого у меня сложилось впечатление, что так еще удобней. Оставалось только пристрелять сектор ведения огня, для чего я вначале высовывал плазмер за угол, а затем выглядывал сам, чтобы посмотреть, насколько точно зона поражения соответствует месту, где вероятней всего будет находиться противник.

В том, что пойдут они единой группой, в точном соответствии со стандартной тактикой, я не сомневался. Как и в том, что им и в голову не придет рассредоточиться по помещению, рискуя остаться без прикрытия. В этот момент моя юморная натура вновь проявила себя, как всегда невероятно точно подметив очередную непоследовательность моих рассуждений.

– Еще пять минут назад ты что-то не особо жаждал встречи с остатками этой семейки Адамс, а теперь прям сгораешь от нетерпения.

Это было действительно так, но причиной желать нашей скорейшей встречи являлся страх. Да, я откровенно боялся, что они не решаться преследовать меня дальше в том составе, в котором я оставил их после нашей последней встречи. Достаточно двоим заблокировать меня здесь, а одному вернуться на шатл, и связавшись с основной группой вызвать подмогу, как сюда явиться штук тридцать этих бойцовых кузнечиков, и тогда – “Не долго музычка играла, не долго фраер танцевал”.

Такой вариант был вполне возможен, но маловероятен. Зря я, что ли им столько времени кровь сворачивал, да и желание поквитаться со мной за убийство членов их семьи, должно неизбежно заглушить доводы разума. Не говоря уже о том, что, не справившись с одним Землянином, они покроют себя позором, смыть который, учитывая нравы их сородичей, смогут только одним способом – кровью. Причем своей, при этом их желания никто спрашивать не станет.

– Так что, никуда не денутся – явятся как миленькие – заключил я, возвращая себе уверенность, так необходимую перед решающей схваткой.

Я даже не успел заскучать, когда в соседнем помещении послышались звуки перебежек.

– Там открытое пространство с большим количеством потенциальных укрытий, поэтому и схема такая – анализировал я услышанное, занимая исходную позицию.

Опускаясь на одно колено, я подсознательно отметил, что, несмотря на всю важность момента, мне удается сохранять хладнокровие, что в сочетании с решительным настроем, всегда являлось залогом благополучного решения любого замеса. Вскоре они достигли входа, и определив дальнейшую стратегию, двинулись по проходу общей группой. Хруст песка и мелких камешков, частично гасимый толстым слоем пыли, позволял мне довольно точно представить картину происходящего, а также определять разделяющее нас расстояние. Вскоре Шиханийцы подошли настолько близко, что могли обнаружить меня, напряженно притаившегося за углом емкости.

– Пора – мысленно скомандовал я сам себе. Всецело положившись на мышечную память, я отработанным движением выставил плазмер за угол и нажал на спуск.

– А все-таки, они красавы! – вновь удивляясь своей неуместной симпатии к преследователям, оценил я скорость их реакции.

Так быстро среагировать на происходящее и открыть ответный огонь по непонятно что представлявшей из себя цели – дорогого стоило. Несколько зарядов прочертили свой смертоносный путь точно там, где должна была находиться моя голова, стоило мне выглянуть. Но какие бы они не оказались молодчаги, но совершили ошибку, и заключалась она в том, что не попали сразу. Первые их выстрелы прошли значительно выше, при этом своей траекторией позволив мне определить, куда необходимо сместить огонь, вместо того, что бы тупо полосовать проход наугад.

После этого ответный огонь становился все более беспорядочным, что позволило заключить, что корректировка была произведена правильно. Но еще я отметил одну немаловажную деталь, не замеченную мной ранее. Стреляли двое, и это означало, что пришло время определяться с ситуацией. И как только я принял это решение, тело, словно само, выполнило необходимый маневр. Не прекращая стрелять, я на короткий миг резко выглянул из-за угла.

Метрах в пяти, в позе изломанной куклы лежало тело Шиханийца, шедшего, вероятно, первым и получившего не менее двух зарядов плазмы. Чуть дальше второй, паля откровенно наугад, держа плазмер правой рукой, левой зажимал рану в боку, пытаясь встать. Занятие это оказалось не простым, если учесть, что еще один пойманный им заряд плазмы, начисто оторвал ему ногу в районе нижнего колена, что и стало причиной столь внезапно возникшей хромоты.

Третьему досталось меньше всех, но низкая результативность его огня объяснялось даже не тем, что он был вынужден отсреливаться, держа плазмер только правой рукой, в то время как левая безвольной плетью висела вдоль тела. По всей видимости, это был не только самый везучий член семьи, но и самый умный, потому как сейчас он пятился к выходу, пытаясь свалить с этой вечерины. Причем больше его заботило не точность ведения ответного огня, а попадание в дверной проем его самого. Что, учитывая их строение, не позволяющее повернуть голову назад, оказалось занятием непростым, занимая большую часть его внимания.

Самое время переходить к фазе решительных действий. Почти сразу вновь выглядывая в проход, я вскинул плазмер к плечу, и поймав в прицел “хромого” добрал его как раз в тот момент, когда ему наконец удалось поймать равновесие, и он начал поднимать голову в мою сторону. В этот момент, последний оставшийся в живых пират, проявив верх благоразумия, прекратил бессмысленную стрельбу, и развернувшись, рванул к выходу. Поймав в перекрестье прицела его спину, я плавно потянул спусковой крючок. Но пришедшая в последний момент мысль заставила меня сместить прицел чуть влево, и влепить заряд плазмы в бетонный косяк проема, когда обсыпанный осколками от близкого разрыва Шиханиец благополучно скрылся за ним из поля моего зрения.

– Почему?!! – заставив меня поморщиться, прогремел в голове недоумевающий голос Амкера, усиленный мощной волной непонимания и досады.

– Почему? – поняв это, вопрошал он уже более спокойно.

– Чтобы медведя до чума самому тащить не пришлось – ответил я фразой из старого анекдота про чукчу, напрягая слух.

Хотя при отсутствии других звуков различить топот шагов быстро удаляющегося Шиханийца особого труда не составляло.

– Ну и мы, значит, двинем, а то, как бы не оторвался – подумал я, направляясь вслед за ним.

Фон внимательного ожидания со стороны Амкера за это время не только не спал, а еще больше усилился, а потому я решил дать ему подсказку.

– А у тебя самого, какие предложения, как нам с этой планеты свалить? – спросил я.

Этого оказалось вполне достаточно. Фон эмоций Амкера сменился с раздраженно-непонимающего на выражение неподдельного восхищения моей дальновидностью. И действительно, чего тут непонятного. Наш челнок – в куски, а Шиханийский шатл сами мы до Финской пасхи искать будем. И неизвестно, кто и что раньше найдет – мы для себя средство передвижения, или Шиханийцы, забеспокоившись отсутствием вестей от одной из своих ячеек общества, и явившись сюда на разборки, не найдут нас.

Меж тем, гнаться за последним пиратом, пусть даже и раненным, задачей оказалось непростой. Хорошо хоть огромное количество шума, которое он издавал, давало исчерпывающую информацию о его местонахождении и особенностях проходимого им маршрута. Возможно, подобная резвость объяснялась последствием шока после ранения, но у неунывающего внутреннего юмориста на этот счет имелось свое мнение.

– Может у него и шок, но только не в результате ранения, а от того, что какой-то сраный Гайшир только что положил всю его семейку, а сейчас и ему яйца отстрелит, но или что там у него…, или у нее… – окончательно запутавшись, закончил он.

Не желая дать беглецу оторваться, мне приходилось двигаться в довольно интенсивном темпе, при этом стараясь производить как можно меньше шума, чтобы не оказаться обнаруженным самому. Но вскоре он остановился. Это произошло у места нашего первого боестолкновения в закругленном переходе. На платформу он поднялся по лестнице, расположенной в дальнем конце цеха, и теперь, судя по характеру шума, интенсивно шмонал лежащие в проходе тела. Вероятно, он решил забрать находящиеся у них аптечки, потому как им они уже без надобности, а рененому еще предстояло добраться до шатла.

Оставшуюся часть пути до проходной беглец преодолел одним рывком, не снижая темпа. Хотя это было не так уж и далеко – пять помещений и два коридора, но учитывая частые изменения направления, здорово напоминало полосу препятствий. Чтобы держать Шиханийца в пределе слышимости, приходилось выкладываться по полной. А потому закрадывающаяся в мышцы слабость, являвшаяся следствием накопившейся за последние часы усталости, удивления не вызывала.

– Ничего, сейчас он ослабнет от потери крови, и прыти у него поубавиться – успокаивая себя, размышлял я с несвойственным мне цинизмом.

На эту мысль меня навели неоднократно встречавшиеся на пути темные пятна, замеченные мной не только на полу, но и на стенах. И действительно, несмотря на то, что бежать в прежнем темпе требовало все больших усилий, к месту завала мне удалось сохранить прежнюю дистанцию. Оказавшись в фойе, беглец без задержки кинулся к ближайшему из прорытых ими тоннелей. Дождавшись, когда он закончит протискиваться через узкий лаз, я как можно тише пересек проходную в направлении дальнего прохода в завале и осторожно начал пробираться через эту крайне ненадежную лазейку.

Снаружи стояла глубокая ночь, но благодаря системе ночного виденья, я без труда разглядел фигуру Шиханийца, пересекавшего открытое пространство перед АЭС в сторону холмов. Наблюдая за ним не покидая лаза, я отметил, что несмотря на то, что он старается как можно быстрей преодолеть открытый участок, движения его уже далеко не так легки и стремительны, как раньше.

Достигнув холмов, беглец остановился и в свойственной им манере – используя многочисленные коленные сочленения, обернулся, но не обнаружив погони, уже в более спокойном темпе двинулся дальше. Осторожно, чтобы не нарушить шаткое равновесие камней, я выбрался наружу и быстро, но по возможности бесшумно, преодолев открытое пространство, углубился в лабиринт холмов, стараясь двигаться параллельно с беглецом.

Несмотря на то, что на земляной поверхности отслеживать перемещения Шиханийца оказалось сложней, вскоре я понял, что он остановился. Подкравшись к нему, я прислушался. Судя по устроенной им возне, беглец делал себе перевязку, что я воспринял с одобрением, потому как в мои планы не входило, чтобы он преждевременно скончался от потери крови, не добравшись до шатла. Его действия заставили меня вспомнить и о себе, любимом. Мое собственное состояние выглядело не намного лучше, потому как слабость и усталость наваливались все ощутимей с каждой минутой. Во время пребывания на планете имелось достаточно забот и без того, чтобы скрывать свои мысли, поэтому Амкер без труда догадался о моих опасениях.

– Попав на шатл, я смогу вывести из организма все токсины, оставшиеся после приема любого количества стимуляторов, но туда еще надо попасть. А в теперешнем состоянии мы рискуем просто провалить весь замысел на заключительном этапе. Так что можешь не стесняться в средствах, с последствиями будем разбираться позже – невозмутимо заявил он.

– Правильно говорят – с кем поведешься, на того и дети похожи – ответил я ему одобрительно.

Осторожно отойдя от шипящего, по-видимому, от боли, Шиханийца, я решил заняться собственной персоной. Потерять беглеца я не боялся – мимо ворот ему не пройти, а потому, сделав себе инъекцию, и вновь обретя утраченную мобильность, даже навернув порядочный крюк, у прохода я оказался намного раньше его.

Видимо, решив не рисковать, двигаясь по открытому пространству моста, Шиханиец направился пройденным ранее маршрутом – по руслу реки. Любезно предоставив нам возможность двигаться по мосту, поверхность которого по вполне понятной причине, снизу не просматривалась. А потому, преодолев мост, нам вновь пришлось дожидаться, когда он выберется из каменной мешанины русла пересохшей реки. Между рекой и ближайшими домами проходила дорога рядов на десять, что исключало возможность, что появление беглеца пройдет незамеченым.

Буквально перевалившись через отмостку дороги, идущей по краю обрыва, он поднялся, и покачиваясь от усталости, тяжелой трусцой пересек дорогу, скрывшись за домами. Покинув свой наблюдательный пункт за элементом подвесной конструкции моста, я кинулся следом, не желая упускать его из вида надолго. Дальнейшее наше передвижение напоминало игру кошки с мышкой. Когда котяра, как следует придавив свою жертву при поимке, отпускает ее, даря иллюзию свободы, а затем опять ловит. Не желая спугнуть своего провожатого, я старался держаться подальше, наблюдая за ним сверху и меняя наблюдательный пост по мере его продвижения вглубь города.

Видимо, совсем обессилев от потери крови, Шиханиец все чаще останавливался для отдыха, да и сами привалы делались продолжительней. Я уже всерьез начал беспокоиться, как бы наша мышка не испустила дух раньше времени, так и не указав дороги к месту стоянки шатла. Но возможно подобное поведение беглеца означало, что он чувствует себя в безопасности, а потому никуда особо и не торопится. А когда, забравшись на очередной высотный объект, я разглядел шатл, стоящий на редком для этих мест свободном участке, то смог, наконец вздохнуть с облегчением. Шиханиец к тому времени еле передвигался, но, то и дело спотыкаясь, упорно шел к заветной цели.

– Все, можно его кончать – авторитетно заявил Амкер.

– Экий ты, батенька, кровожадный – не одобрил я подобной поспешности.

– А шатл кто открывать будет? – спросил я, полагая, что подловил его на элементарной ошибке.

– Пять минут делов – самоуверенно заявил он в ответ.

– Ну а у него, я уверен, это займет меньше времени – ответил я тоном, закрывающим дискуссию, начав спускаться на землю.

Близость спасения открыла у беглеца второе дыхание, и уже не делая остановок, он из последних сил рвался к показавшемуся вдали шатлу. Выходило это у него, честно говоря, не очень. Падая, но вновь поднимаясь, он, шатаясь из стороны в сторону, целеустремленно продолжал брести дальше. Скрытно двигаясь позади, я позволил ему приблизиться к кораблю и открыв защитную крышку на блоке управления шлюзом, набрать код. Входная панель шлюза, открываясь, начала неспешно опускаться, образуя пандус входа в корабль. Протяжный вой сервомоторов скрыл звук моих шагов, когда я приблизился к ожидающему открытия входа беглецу почти вплотную.

Уже второй раз я держал его на мушке, слыша отчаянную просьбу Амкера: «Убей его», и не делал этого. Верхний конец входного пандуса опустился на землю, и наступив на него Шиханиец сделал первый шаг внутрь шлюзовой камеры. В этот момент я выстрелил ему в затылок, где идущий поверх головы костистый гребень, истончаясь, уходил в ворот комбинезона грязно-пятнистого цвета.

Все его четыре колена подогнулись одновременно, и он, как обесточенный робот, осел на поверхность пандуса, привалившись плечом к углу входа. Шиханиец был мертв, но при этом глаза его оставались направлены в ту же точку, что и в последние мгновения жизни. Проследив за его взглядом, я увидел большую красную кнопку, расположенную около внутренней двери шлюза.

– Как и обещал – сказал я, вновь взглянув в мертвые глаза Шиханийца.

После чего, абсолютно будничным жестом взял за подрагивающую в смертной агонии ногу, и равнодушно стащил его тело с пандуса.

– Теперь твоя очередь вытаскивать нас отсюда – с неожиданно навалившейся апатией, сказал я Амкеру.

– Что ты ему мог обещать и самое главное – когда? – недоуменное состояние Амкера требовало немедленного прояснения этой ситуации.

– Когда за ним шли, я пообещал, что если он приведет нас к шатлу, убью его как можно безболезненней, причем до конца оставляя веру в спасение – устало объяснил я.

– Ну, ты и … сентиментальное чудовище – с трудом сформулировал свою мысль Амкер, подхватывая управление телом, и без промедления бросившись в шлюзовую камеру.

– Да где тебе понять – подумал я про себя:

– Если у тебя самого прицел на спине свелся, поневоле начнешь на мир другими глазами смотреть.

Первым делом нажав ту самую красную кнопку, Амкер активизировал подъем наружной части шлюза. Командная рубка управления шатла находилось прямо по коридору в его головной части. Судя по тому, как Амкер с ходу развил бурную деятельность, активизируя энергообеспечение всех систем, и просматривая параметры предстартовой диагностики, я сделал вывод, что трудностей в пилотировании этого железного насекомого у него не возникнет. Сам я окончательно впал в жуткую меланхолию, испытывая невероятное по силе чувство полной опустошенности. Благо, за всем происходящим я наблюдал уже в качестве зрителя, и имел возможность не выносить свои эмоции на публику.

Покончив с диагностикой систем, Амкер вернулся в проход и из потолочного отсека вытащил противоперегрузочный мат. Кресло пилота оказалось не только больше стандартного, но еще и два углубления, идущих практически через все сидение, куда Шиханийцы помещали ноги, делало невозможным его использование человеком. Но после того, как оно было накрыто объемным слоем мата, пространство внутри кресла стало не только подходящим по объему, но еще и невероятно уютным. Устроившись со всеми удобствами, Амкер взялся за штурвал и плавно оторвал шатл от земли, направляя его в противоположную от гор сторону. Постепенно наращивая скорость, шатл мчался над бескрайним ландшафтом мертвого города, который мы наблюдали на голографической модели местности.

Но вскоре в окружающей шатл черной пустоте начали происходить еле уловимые изменения. Прямо по курсу, во тьме стали просматриваться оттенки серого. С каждой минутой это впечатление усиливалось, и вот уже не осталось никаких сомнений, что небо впереди светлеет, захватывая все большую часть верхнего пространства. Тьма оставляла свои позиции, отступая в сторону темнеющей громады гор. И вот в серой пелене за стеклом стали угадываться цвета. Ожидаемо алый, он, начиная с бледного, накалил горизонт до огненно-красного, служа предвестником происходящего каждый день чуда.

Восход солнца, знаменуя начало нового этапа в безграничной череде времени, являлся символом неминуемости его течения. Изломанный урбанистичностью города горизонт, выглядел особо убогим и жалким, словно признавая свое поражение перед восходящим над ним ореолом.

Амкер хоть и был предельно занят, выполняя расчет выхода на орбиту, все же не мог упустить подобной оплошности с моей стороны, и теперь недоуменно молчал, не понимая причины подобного всплеска эмоций с моей стороны.

– Светает – пояснил я сентиментально, и не скрывая восторженного тона добавил:

– Красотища-а-а!