Текст книги "Князь"

Глава V

Вслед за Сильвестром в город вошел офицер встречавших их стражников.

– Следуйте за мной, ваше высочество, – сказал он, обращаясь к Сильвестру.

Офицер проводил Сильвестра и его спутников к карете с гербами Талара, – уравновешенными весами в виде золотой буквы «Т» на серебряном поле, – и отвез их прямиком в Белую башню – жилище правителей Талара.

Это огромной высоты здание, выстроенное прямо в центре города между двумя высокими горными пиками и превышающее их, можно было видеть из любой точки города, а оттуда, с самого верха ее, можно было обозревать едва ли не все княжество целиком. Кроме смотровой площадки, на верхних этажах башни располагались знаменитые на весь Мидгард библиотека, богатейший архив и реликварий Талара.

Адалинда и Радж были не мало удивлены и взволнованны честью оказаться здесь, а Сильвестр, напротив, был спокоен как никогда за все время их путешествия, будто все его волнения остались далеко позади или приблизились настолько, что вынуждали полностью собраться. И как оказалось верным был второй вариант, потому как миновав очередную комнату башни, сопровождавший их офицер, коротко сказав что-то находившемуся здесь камердинеру, распахнул перед Сильвестром, Адалиндой и Раджем двери обширной и прекрасной тронной залы. Войдя, он отступил в сторону, пропуская всю троицу вперед, и громко провозгласил:

– Его высочество Сильвестр Рашуа, княжич Таларский и лорд Д’Этто, вернулся!

Это сообщение произвело на собравшихся в тронной зале огромный эффект: Бенедикт Тит – архивариус Талара и ближайший советник покойного лорда Максимилиана, – резко поднялся с кресла регента, поставленного перед пустующим троном князя Талара; молодой человек, сидевший рядом с ним и оказавшийся младшим братом Сильвестра – виконтом Себастьяном Таларским, – бросился обнимать брата; Адалинда и Радж, больше всех пораженные вестью, ошарашенно перешептывались немного в стороне; а весьма разнообразные реакции присутствовавших в зале аристократов, посольств семи королевств и чиновников Талара слились в какой-то невообразимый гомон.

– Тихо! – наконец призвал всех успокоиться Бенедикт Тит и, когда в тронной зале воцарилась тишина, довольно холодно обратился к Сильвестру. – Зачем ты вернулся?

– Чтобы занять свое место, архивариус – в противовес холодному тону Бенедикта и не желая называть его регентом, просто и уверенно ответил Сильвестр, кивком головы указывая на пустующий высокий трон.

В зале вновь начались волнения высокопоставленных особ.

– Тихо! – громче и более властно повторил свой призыв регент и, восстановив порядок, продолжил свой разговор с Сильвестром. – Великий князь Максимилиан, твой отец, погиб насильственной смертью и не был отмщен. По законам Мидгарда ты не можешь наследовать своему отцу, пока не выплатишь долг крови.

– Мой отец погиб от рук богов, – напомнил в ответ Сильвестр, – которые сами призвали его, дабы выслушать мнение владыки Талара по поводу кризиса Краеугольного архипелага. В истории Мидгарда не было еще случаев, когда долг крови имел бы отношение к бессмертным. Может ли быть долгом обязательство, которое заведомо невозможно исполнить? Является ли смерть от рук богов убийством или сие есть судьба? В законе ничего не значится на этот счет.

– И тем сложнее ситуация: на тебе неоплатный долг крови, а сама твоя жизнь – помеха законности наследия трона твоим братом. Тебе не хуже всех нас известно об этом, Сильвестр, и вряд ли я ошибусь, если выскажу предположение о том, что именно осознание этого факта побудило тебя бежать три года назад. Так я перефразирую свой вопрос: не зачем, а почему ты вернулся? Что изменилось?

Вся эта ситуация очень не нравилась Сильвестру: в присутствии Себастьяна и Бенедикта, разговаривал он преимущественно с последним, а значит, хоть тот и был всего лишь регентом и хранителем трона, у него было больше власти, чем у сыновей покойного правителя. Но пока-что приходилось с этим мириться.

– Вероятно, изменилось мое отношение к пресловутому долгу крови, – по прежнему с достоинством отвечал Сильвестр. – Я больше не считаю себя обязанным его выплачивать.

И снова в тронной зале возроптали послы и аристократы, а удивленный наглостью Сильвестра регент воскликнул:

– Неужели ты думаешь, будто мы можем самовольно взять и отменить в отношении тебя древний закон Мидгарда? Это только уронит, и без того уже заметно павший, авторитет Талара в семи королевствах.

– Отнюдь, – перекрывая своим голосом недовольство собравшихся в тронной зале, отозвался Сильвестр, – я так не считаю. – И весьма значительным тоном добавил: – Поэтому я и вернулся. Я созову совет семи королей Мидгарда, поставлю перед ними этот вопрос и, если они освободят меня от весьма спорного долга крови, взойду на трон своего отца.

Молчание повисло в огромной зале после этих слов старшего сына князя Максимилиана. Совет семи королей был традицией пожалуй более древней, чем даже долг крови, который здесь поминали с таким трепетом. Вот только совет этот собирался лишь дважды за всю эпоху, но зато решение, принятое им, всегда было непреложным и действительно могло вернуть Сильвестру право на трон.

– А пока, архивариус, – продолжал Сильвестр тоном истинного правителя, – распорядитесь приготовить покои для меня и моих спутников.

Сказав это, он развернулся и вышел из тронной залы. Адалинда и Радж, мало что понявшие из всего услышанного, последовали за ним. Немногим позже, уже в коридоре ведущем к жилым покоям, к ним присоединился догнавший брата Себастьян. Послы и вельможи остались в тронной зале обсуждать случившееся, а Бенедикт Тит, жестом подозвав к себе крепкого телосложения, ужасающе бледного блондина, который леденящим взором ничего не выражающих синих глаз провожал братьев Таларских и идущих следом за ними девушку и мальчика, сказал:

– Планы меняются, Хейнрик. Все произойдет быстрей и проще, чем мы рассчитывали.

***

Сильвестр, Адалинда и Радж впервые за долгое время провели ночь в роскошных и уютных покоях Белой башни, а не в придорожном трактире, каюте корабля или вовсе закутавшись в плащ на холодной земле у костра. Служительнице Исиды и Ракшасу было дозволено оставаться здесь ровно на столько, сколько они пожелают, но Сильвестру вскоре предстояло покинуть Талар и отправиться в еще более продолжительное путешествие, поэтому, в отличие от своих спутников, с самого утра отправившихся на прогулку в город, он решил сполна насладиться отдыхом.

Весь Талар уже был в курсе того, кто именно приехал прошлым вечером в город, но к ракшасу, тем не менее, не было проявлено никакого предубеждения. Связано ли это было с Сильвестром, возвращение которого оказалось более громким и волнующим событием, или просто в этом городе, за долгие века давшим кров беглым джинам, повсеместно истребляемым сиренам и гарпиям, гонимым ведьмам и прочим изгоям, отвыкли удивляться любым чужеземцам, но Радж, так или иначе, был здесь очень хорошо принят. Лишь два требования предъявлял город ко всем желающим в нем остаться: не мешать жить другим и вносить в эту жизнь свой посильный вклад. С первым помогла аура порядка Талара: до сих пор успешно справлявшаяся даже с жаждой крови вампиров и ликантропией оборотней, она и с проклятием первородного народа ракшасов обещала справиться. Со вторым Раджу помог младший брат Сильвестра – княжич Себастьян, – предложив устроить казавшегося крепким мальчика в подмастерья к местному кузнецу.

Таким образом, Адалинда довольно скоро успокоилась относительно будущего Раджа и смогла полнее озаботиться проблемами другого своего спутника. Вернувшись из города и рассказав о том, как хорошо приняли Раджа, девушка принялась выспрашивать у Сильвестра подробности того, чему накануне стала свидетельницей в тронной зале Белой башни. И Сильвестр, который сам хотел просить Адалинду об одной, тесно связанной с этой историей, услуге, рассказал ей все.

– Три года назад, – начал он свое повествование, – распространился слух, будто на Краеугольном архипелаге были обнаружены обильные месторождения ртутного серебра, до тех пор считавшегося несуществующим материалом. Среди алхимиков он почитался такой же легендой, как философский камень. Он способен разделять смертные и бессмертные сущности, а так как боги имеют только бессмертные, оружие из ртутного серебра, в теории, может оказаться для них смертельным.

Слухи оказались правдой. Несколько самородков этого материала действительно были найдены на островах архипелага, и пару образцов даже привезли в Талар. Боги всех трех пантеонов незамедлительно отправились на острова. Они прожили очень длинные жизни и потому не страшатся смерти, но возможный разлад, который существование подобного оружия может поселить среди них самих и смертных народов, весьма обеспокоил их. И они поставили перед собой вопрос, могущий повлиять на очень многие судьбы: стоит ли допустить существование оружия, способного поразить самих богов, или же нужно уничтожить Краеугольный архипелаг и навсегда избавить мир от искушения владеть такой властью.

Боги – существа вечные, но они не всемогущи и не всеведущи; они не могут знать будущего, но имеют достаточно времени, чтобы обдумать решение любой проблемы. И они принялись рассматривать все варианты возможного развития событий для обоих вариантов, вплоть до изменения направления морских и воздушных течений и перемены климата, если они решат затопить Архипелаг, и даже войны смертных и бессмертных народов, если они этого не сделают, не замечая при этом, что присутствие столь многих могущественных сущностей в одном месте само собой уже стало губить архипелаг бесконечными грозами и бурей, а в других местах, оставшиеся без покровителей смертные, начали творить беспорядки и совершать безумства.

Князья Таларские издревле славились своими дипломатическими и миротворческими способностями; их часто призывали для решения всевозможных разногласии, и в этот раз, к их мудрости обратились сами боги. Они призвали великого князя Максимилиана, – моего отца, – на Краеугольный архипелаг, дабы услышать его мнение относительно их соображении по этому вопросу, а я, как наследник и ученик, отправился с ним.

По приезде на острова мы узнали, что как раз накануне нашего прибытия, с ртутным серебром провели ряд экспериментов и выяснили, что материал не поддается ни ковке, ни плавке, ни алхимической перегонке, ни даже магическому разложению, ибо смертные, даже при случайном прикосновении к нему, надолго теряли сознание, а при длительном воздействии впадали в беспробудный летаргический сон. Казалось, будто одно появление князей Таларских уже решило все проблемы, ведь если материал не поддается обработке простым смертным, то сделать из него оружие могут лишь сами боги, а значит, ртутное серебро не представляет для них угрозы до тех пор, пока они сами не обратят его себе во вред.

С хорошим настроением шли мы с отцом в зал, где совещались боги, думая легко вернуть помыслы богов к насущным делам смертных. Войдя, я и наша свита, как велит этикет, остановились недалеко от входа, а отец, один, прошел в середину залы. Ничто не предвещало печального исхода, но когда князь Максимилиан отбросил в сторону полу своего плаща и в знак почтения опустился на одно колено пред собранием богов, невообразимая волна палящего гнева, обжигая, разлилась по всей зале. Даже находясь довольно далеко от неведомо почему распалившихся богов, – эпицентра этой волны, – я, вместе со всей свитой, был сбит ею с ног и ощутил ее жар. Ошарашенный и напуганный, вновь и вновь падая, я пытался подняться и броситься к отцу, чей сгорающий силуэт еще виднелся в этом палящем свете, но крепкие руки гвардейцев из нашей свиты ухватили меня и поволокли вон из зала. Последнее, что я увидел покидая это место, был меч, лежавший в кучке пепла, до того бывшей моим отцом.

Страшная картина божественной ярости и гибнущего в ней отца еще долго преследовала меня, и только бежав на соседний остров, я и мои спутники стали понемногу успокаиваться, но… всем вдруг стало ясно, в какой ужасной ситуации я оказался. Мало того, что я потерял отца, так по древнему закону Мидгарда на старшего сына, погибшего насильственной смертью родителя, возлагается долг крови – отомстить или заставить служить себе убийцу. В случае с богами, оба варианта одинаково пропащи.

Для другого, это возможно было бы меньшей проблемой, но я – наследник Талара, и вместе со мной в почти безвыходной ситуации оказывалось целое княжество и, больше того, весь Мидгард. Предо мной встала крайне сложная дилемма: либо попытаться выплатить долг крови, что скорее всего приведет меня к гибели от рук богов, а неоплатный долг, в свою очередь, ляжет на моего брата; либо погибнуть каким-либо другим способом, что сотрет мой долг крови и тогда мне сможет наследовать брат; либо… оставить все как есть, и тогда миру на Мидгарде, постепенно, но неминуемо, придет конец.

Успех первого варианта, и это было заведомо ясно, невозможен; второй был пожалуй лучшим, но уж очень не хотелось умирать; а третий вариант всего лишь обещал дать дополнительное время на поиски более приемлемых вариантов. Его я и выбрал. Я бежал в Сандаан, где провел почти три года, пока ты и Радж не предоставили мне повод вернуться.

Так закончил свой рассказ Сильвестр и на какой-то период в его покоях воцарилось молчание. Будучи так близко к человеку, оказавшемуся одним из вершителей судеб мира, Адалинда попросту растерялась и не могла ничего сказать, словно опасаясь, как бы какое-то ненароком оброненное слово, пусть даже в утешение, не стало в свою очередь судьбоносным.

– Сожалею брат, – нарушил тишину, вошедший никем не замеченным, слышавший всю историю и заметивший растерянность девушки, Себастьян, – но и мне нечем тебя утешить, ибо все это печальная правда. Боги, занятые собственным кризисом на Краеугольном архипелаге, совсем отвернулись от смертных и не отвечают на их молитвы; авторитет Талара, после гибели отца и твоего исчезновения с неоплатным долгом крови, пал; семь королей отказываются признавать регентство и, так как у меня, как младшего сына, нет права наследовать отцу при жизни старшего, заявляют свои права на трон Талара и ссорятся между собой. – Он подошел к окну и, посмотрев на город, устремил взгляд вдаль, за его стены. – Талар в упадке, – вздохнув, продолжил говорить Себастьян. – Недоверие и вражда поселились в Мидгарде и ни одно из его королевств другому больше не союзник. Рибхукшаны Селенвуда жалуются на наращивающую военную мощь Титанию, Маринополис не может справиться с организованной преступностью в своей столице, послы Халдора тревожатся отсутствием вестей с родины и грешат на Маунгат, а те в свою очередь имеют претензии к сикомэ Ургуро, которые гонят великанов со своих гор в земли гномов. Королевства увеличивают количество патрулей и стражи, закрывают многие дороги на своих границах, ужесточают досмотр караванов и больше не заключают разбойников под стражу, а сразу казнят, как по законам военного времени. Кажется, будто напряжение, повисшее в воздухе, вот-вот разразится чем-то ужасным и, кто знает, возможно после многих сотен лет мира, в Мидгарде разразится новый период войн.

– Именно так, – горько подтвердил Сильвестр. Казалось, будто брат озвучил его собственные тревожные мысли и опасения, испытанные им на пути в Талар. – Поэтому я и вернулся. Как видишь, отсрочка не пропала даром и я нашел четвертый вариант решения своей дилеммы.

– И если тебе удастся привести его в исполнение, мы сможем избежать множества неприятностей. Скажу честно, бремя власти, почти полностью взятое на себя Бенедиктом, тем не менее, давит и на мои плечи. Меня не готовили к такой ответственности, а после твоего исчезновения я и думать боялся о том, что мне предстоит стать владыкой Талара и миротворцем Мидгарда. Была бы моя власть законной или нет, я стал бы слабым правителем и не смог бы вернуть нашему княжеству его былой авторитет и славу. Поэтому я надеюсь на тебя, Силва. Наследие нашего отца и судьба Мидгарда в твоих руках.

– И я не подведу, – пообещал растроганный Сильвестр, обнимая брата и крепко пожимая ему руку. – А теперь к делу. Первое с чем нужно будет разобраться по возвращении титула, это кризис Краеугольного архипелага, – он на мгновение задумался, а затем обратился к брату, – поэтому я хочу, чтобы ты, Себастьян, отправил кого-нибудь на острова узнать, по какой причине не завершается кризис, казавшийся исчерпанным с открытием невозможности обработки ртутного серебра смертными. Это опасная задача и поручить ее нужно кому-то проверенному и достойному.

– У меня есть такой на примете, – сказал Себастьян. – Сейчас-же распоряжусь.

– Еще кое-что, Себастьян, – остановил брата Сильвестр. – Я прошу тебя предоставить Адалинде неограниченный доступ к библиотеке и всем нашим летописям и архивам, для поиска информации об отцовском мече, а также поспособствовать ей в этом.

– Разумеется, – согласился тот. – Что нибудь еще?

– Пока нет, Себастьян. Спасибо.

Себастьян вышел, а Сильвестр с Адалиндой остались одни.

– Ада, – обратился к девушке молодой княжич, – я понимаю, что тебя больше ничего не держит в Таларе и все-же прошу дождаться моего возвращения. Этот меч… Не думаю, что он очень важен, просто я не нашел лучшего предлога сказать, как я хочу чтобы ты осталась. – Сказав это он заметно смутился и, чтобы скрыть смущение, тут же продолжил тему, только что признанную им не важной. – Он появился у моего отца незадолго до нашей поездки на Краеугольные острова. Около пятидесяти дюймов длинной, с тяжелой рукоятью из обсидиана и прямым легким лезвием с резьбой, выполненным из настолько чистого металла, что бликует казалось бы даже в полной темноте.

Но девушка, услыхав первую часть слов Сильвестра, уже приблизилась к нему, в смущении продолжавшему описывать меч, и вложила свои ладони в его.

– Притворюсь, будто всецело занята твоим поручением, – мило улыбнувшись, согласилась она остаться.

Сильвестр обнял Адалинду, и ее волосы вспыхнули оранжевым, а глаза синим, пламенем, заливая теплом и светом все помещение, однако, ослепленная счастьем пара, даже не заметила этого.

До самого своего отъезда из Талара Сильвестр не расставался с Адалиндой, все приготовления к путешествию делая вместе с ней, и чем ближе становился час разлуки, тем меньше хотелось ему уезжать. Но назначенный для отъезда день настал. Сильвестр, в дорожном костюме с развивающимся за спиной теплым плащом и длинным мечом на поясе, под уздцы вывел могучего коня в полном походном снаряжении через восточные ворота Талара.

Он планировал через Маунгатское государство добраться до крайнего восточного королевства Халдор, а от туда, по дорогам большого торгового кольца, двинуться на запад и, миновав маленькое королевство сикомэ в горах Ургуро, выйти к огромной Титании, занимавшей все западное побережье Мидгарда. Затем ему оставалось бы посетить только принадлежавшие рибхукшанам леса Селенвуда на юге материка и через Маринополис и Дусданд вернуться в Талар.

Будучи наследником Талара, Сильвестр был хорошо обучен фехтованию, знал несколько полезных заклинании и умел определять воздействие ядов и чар, а будучи учеником алхимика Сандаана, умел приготовлять зелья на любые случаи жизни. Он как никто был подготовлен к подобному путешествию, но даже ему оно сулило много сложностей на пути. Мидгард большой и опасный материк. Кто знает, какие страшные существа повылезли из своих нор, не боясь больше оставивших эти места богов, и на какие гнусности способны его народы в эти смутные времена.

Как раз об этом и напомнил, напоследок, своему брату Себастьян:

– Наследник Талара должен созвать совет королей лично, но я все же разошлю гонцов с вестью о твоем намерении и просьбой всячески содействовать тебе в пути. Уверен, большая часть населения Мидгарда будет рада твоему возвращению и поддержит твои начинания, однако, будь осторожен, твоя смерть тоже многих устроит. В некоторых королевствах посчитали единственным выходом из сложившейся ситуации, назначить награду за твою голову. Это неофициальная награда. Она назначена не королями, а частными лицами, которые таким образом хотят возвратить спокойствие Мидгарду. Но от этого только хуже, ведь охотники за головами в погоне за наградой не примут в расчет даже новых обстоятельств, связанных с созывом совета семи королей. Будь предельно осторожен!

Сильвестр кивнул. Он тепло распрощался с братом, Адалиндой, Раджем и всеми теми из жителей Талара, кто вышел проводить наследника и верил в него.

– Первым днем зимы все семь королей Мидгарда будут здесь, – уверенно пообещал Сильвестр, садясь в седло.

Он пришпорил могучего скакуна и помчался на восток. Быстро удаляющийся конь со своим всадником еще долго виднелись вдалеке на равнине Талара, и Адалинда оставалась у ворот до тех самых пор, пока они вовсе не скрылись из виду. Но не только служительница Исиды до последнего наблюдала за удаляющимся Сильвестром: на обзорной площадке Белой башни было еще двое.

– Мне нужно чтобы семь королей в полном составе прибыли в Талар, – твердо сказал Бенедикт Тит, глядя на исчезающего вдали всадника. – Отправляйся вслед за Сильвестром и проследи, чтобы никто не причинил ему вреда, до тех пор, пока он не созовет всех.

– Слушаюсь, ваше превосходительство, – отозвался Хейнрик и, поклонившись регенту Талара, двинулся к ведущей вниз лестнице.

– А когда будете в Титании, – добавил Бенедикт, на миг заставив того остановиться, – убеди своего короля принять зов на совет. Иначе он нам все испортит.