Текст книги "Байки забытых дорог"

Повара в погонах дали вареву прокипеть – не больше двух минут – и тут же начали распределять его по мискам специальными фарфоровыми поварёшками. С этим блюдом справиться – ох, как непросто оказалось! В смысле, водочные дозы пришлось значительно увеличить, еле-еле потом Серый доковылял, слегка покачиваясь, до отъезжающего «Мерседеса»…. И похмелье утреннее было гадким. Не приведи Господь!

Отдохнув пару суток в Ханое, они отправились в другую воинскую сапёрную часть – вновь на неделю – всё с той же обучающей программой. И так продолжалось два месяца: японских часов у каждого набралось уже по семь штук…

– В чём тут дело – не пойму! – возмущался Теплов. – Вроде, мы нанимались – разминировать. А по сути – дурака валяем напропалую, рисовую водку пьём на халяву. Не нравится мне всё это…

Накаркал майор, конечно же, в конце концов. Приехали они в очередную воинскую часть. Вроде, всё было как обычно. Но к концу недели, уже после обеда, вдруг, где-то в стороне от расположения части послышалась заполошная стрельба из автоматов и пулемётов, раздалось несколько минных разрывов. Забегали вьетнамские солдатики, засуетились, разобрали автоматы, начали строиться, сирена мерзко завыла…

Тхань сообщил – очень строгим и слегка испуганным голосом:

– Китайские войска неожиданно перешли границу! На такой случай, товарищи офицеры, разработан запасной вариант. Сейчас мы вас отвезём на секретную безопасную точку, где и переждёте эту заварушку. Не стоит вам – без дополнительного приказа – участвовать в реальном боестолкновении…

«Секретная и безопасная точка» была расположена в десяти-двенадцати километрах: несколько заброшенных блиндажей, старенькие траншеи, густо заросшие пыльной травой, шесть покореженных пушек, ящики со снарядами и без них.…Каждому из российских офицеров Тхань вручил по стандартному автомату Калашникова с запасным рожком, сухие пайки, старенькую рацию доверил Теплову, а Серому выдал неплохой бинокль.

– Здесь абсолютно безопасно! – громко заверил Тхань и тут же шёпотом, чтобы водитель автобуса не услышал, добавил: – Видите, с севера идёт чёрный узкий распадок? Наблюдайте за ним. Если пакость какая и придёт, то только оттуда, – сел в «Мерседес» и уехал…

В соответствии с командирскими указаниями Теплова, они принялись обустраиваться и осматриваться на новом месте, предварительно выставив пост наблюдения за подозрительным чёрным распадком.

Серый подошёл к брошенным кем-то пушкам и удивлённо присвистнул:

– Ба, да это тот самый зенитный комплекс, что мы когда-то изучали – на военной кафедре ЛГИ: шесть орудий, установленных по кругу, от них идут чёрные кабеля к «Уралу» (с РЛС в кузове), расположенному в центре этой окружности…

Четыре орудия оказались полностью разбитыми, а два – целёхонькими, и снарядов обнаружилось вдоволь.

– Молодец, Хрусталёв, то есть, Сидоров! – похвалил майор. – Давай, командуй, будем обустраивать артиллерийские позиции.

Одну пушку они, обливаясь потом, оттащили направо от первоначальной позиции – метров на шестьсот пятьдесят – и на совесть замаскировали в густом кустарнике. Вторую – тем же макаром – переместили налево. После этого Сергей тщательно нацелил орудия на чёрный распадок и вставил – куда надо – по обойме с четырьмя блестящими снарядами.

– Перекур и перекус! – громко объявил Теплов. – Юрка, а ты наблюдай за распадком! Возьми бинокль у Хрусталёва.

Серый развёл крохотный костерок, вскрыл шесть банок с отечественной говяжьей тушёнкой, разогрел их над скупым пламенем, на плоском валуне расстелил старенькую газету и вывалил на неё из коричневого бумажного пакета питательные соевые галеты.

– Товарищи офицеры, кушать подано! – позвал остальных.

Тут со стороны чёрного распадка и раздались негромкие звуки выстрелов. Все шустро, не дожидаясь отдельной командирской команды, попрыгали в старую траншею. Падая на глинистую красноватую землю, сквозь которую пробивалась зелёная трава, Серый услышал, как справа от него жалобно застонал Теплов.

– Серёга, Юрку убило! – долетел до него голос Сашки Маленького. – Полголовы снесло!

– Чтоб вас всех! – зло проскрипел зубами Серый и пополз по траншее на стоны Теплова.

Майор лежал на спине, тихонько сучил ступнями ног, обутых в уставные кирзовые сапоги, и держался ладонями за низ живота. На его лбу выступили мелкие капли пота, глаза запали, рот кривился в судорогах жестокой боли.

– Лейтенант Хрусталёв! – прохрипел Теплов. – Приказываю – принять бой! Быстро к орудиям…

Сашка Маленький, пригнувшись, побежал по траншее в одну сторону, изредка постреливая из автомата одиночными в сторону распадка. Серый же рванул в другую сторону, к спрятанной пушке.

Добравшись до орудия, он уселся на место первого номера и, не теряя времени, вдавил ступнёй правой ноги спусковую педаль – изо всей силы – до самого упора. Пушка четыре раза подряд исправно гавкнула. Серый внимательно посмотрел в окуляр горизонтального прицела: над распадком поднимался столб буро-чёрного дыма.

– Порядок, мы ещё повоюем! – он сплюнул в сторону, спрыгнул с сидения на землю и побежал обратно.

Внезапно ожила рация:

– Говорит генерал Кузнецов! Что там у вас происходит? Доложите обстановку!

– На связи – слесарь шестого разряда Петров! – морщась от боли, доложил Теплов. – Имеет место быть внеплановое боестолкновение. Отражаем атаку неизвестного противника. Имею одного убитого и одного раненого.

– Из какого вооружения отражаете? – недовольным голосом поинтересовался генерал.

– Задействовали старое зенитное орудие, – скрипя зубами, доложил майор.

На этом связь прервалась.

«А Теплов-то, недоверчивый наш, так и не сказал генералу про вторую пушку», – удивился про себя Серый.

Из распадка несуетливо заработал миномёт – взрыв, другой, третий…. Неизвестный противник, очевидно, засёк позицию стрелявшего орудия и теперь целенаправленно забрасывал это место минами среднего калибра.

Минут через двенадцать-пятнадцать мины перестали падать. Серый осторожно высунулся из траншеи и навёл бинокль в нужную сторону: так и есть, на выходе из распадка лениво шевелились тёмно-зелёные фигурки.

– В гости к нам, суки, собрались! Ну-ну…, – негромко пробормотал Сергей и со всех ног, уже не таясь, припустил ко второму орудию.

Противник, заметив этот манёвр, тут же открыл шквальный автоматный огонь, только, слава Богу, мимо цели. Добежав до пушки, Серый упал под прикрытие орудийного щита и – уже двумя руками – нажал на спусковую педаль. И эта пушка не подвела, исправно выпустив очередь, мол: – «Просили? Получите, неизвестные пэдорасты!»…. Тёмно-зелёные фигурки куда-то пропали (исчезли, растворились, испарились?), а над распадком появилось странное светло-голубое свечение – призрачное и таинственное…

Когда он вернулся к раненому Теплову, снова заработала рация:

– Здесь генерал Кузнецов! Доложите, сколькими орудиями вы располагаете?

– В настоящий момент к бою готовы пять орудий, – заплетающимся голосом зачем-то соврал майор.

Рация отключилась, необычное светло-голубое свечение медленно погасло и исчезло, навсегда растворяясь в хрустальном вьетнамском воздухе…

Через час с небольшим прилетел пятнистый армейский вертолёт, прибыли два бронетранспортёра с вьетнамским спецназом, Тхань прикатил на своём «Мерседесе».

Теплов умер по дороге в Ханой. Перед смертью успел сказать:

– Плохи, Серёга, наши дела. Совсем плохи, раз идут такие непонятные и подлые подставы…. Видимо, Времена Смутные – уже на подходе…

На следующее утро Сергея вызвали в штаб, мол, жена звонит из дома.

Приехал, конечно же, вдруг, что случилось. А жена огорошила:

– Бросай всё, Серёжа! Наплюй на эти деньги, возвращайся! И дети соскучились по тебе, и предчувствия у меня плохие: сегодня всё утро за нашими окнами какой-то тип – по внешнему виду типичный «кэгэбэшник» – наблюдает. И полковник Мясницкий звонил час назад, интересовался – голосом каким-то странным – как у тебя дела…

Подумал Серый, подумал, да и написал заявление о прерывании контракта по семейным обстоятельствам. А, написав, пошёл визировать у начальства. Постучался в нужную дверь, зашёл в кабинет, а там, за массивным дубовым столом сидел его сосед по Ким Ли Ену – гидростроитель Кузнецов – только в генеральских погонах. Не отрываясь от изучения важных бумаг, генерал взял заявление, молча наложил резолюцию, протянул…

Сергей попрощался с ребятами, собрал вещи и на такси уехал в аэропорт. Перед самым отлётом неожиданно появился Тхань – в военной форме, с какими-то важными погонами на плечах – вручил серебренную «хошеминку», в глаза не глядя, поздравил от имени Правительства Вьетнама, да и откланялся.

Летел Серый в самолёте и размышлял: – «Что бы это всё значило? Может, генералам просто были нужны трупы шести русских офицеров, убитых подлыми китайскими агрессорами? Но зачем, спрашивается? Опять же, к чему такие сложности? И это непонятное светло-голубое свечение…. Может, здесь замешаны инопланетяне? Разгадаю ли я когда-нибудь эту дурацкую загадку?»…

Байка двадцать вторая
Встреча со Сникерсом

Из Вьетнама Серый возвращался через Москву. В аэропорту около стоянки такси его неожиданно окликнули:

– Серёга, бродяга, мать твою женщину! Сколько лет, сколько зим!

Он резко обернулся и – нос к носу – столкнулся с Генкой Банкиным.

Обнялись, конечно же, постучали друг друга по плечам, разговорились.

– Всё, накрылась медным тазом моя Апрельская геолого-разведывательная партия! Разогнали к нехорошей маме моржовой, так их всех растак, пэдорастов перестроечных! – с вселенской грустью в глазах объявил Генка. – Ты же в курсе, что я последний год был начальником Апрельской ГРП? Да, теперь уже – был…

– Жалко! – нахмурился Серый. – А теперь-то ты куда? Что делать будешь?

– Не пропаду! – оптимистично улыбнулся Банкин. – Возвращаюсь в родимую Белоруссию, предложили там возглавить крупный совхоз…. А, что такого? Возглавлю, конечно! Какая разница: геологической партией руководить, или совхозом? Вот, и я говорю, что абсолютно никакой! Ладно, покувыркаемся ещё, братишка, нас голыми руками не возьмёшь…. Жену и детей я с Чукотки два месяца назад отправил – по назначению. А сам задержался немного: дела сдавал, карты месторождения.…Слышь, Серёж, а ты когда улетаешь в Питер?

– Не знаю ещё, – честно признался Серый. – Мне здесь надо обязательно посетить один неприметный особнячок, отчитаться за командировку, то, сё…

– И я только завтра улетаю на Минск! – обрадовался Генка. – Давай, встанем на постой в гостинице, а потом посидим немного в каком-нибудь злачном и приличном месте, выпьем, поговорим по душам…. Ты как?

Через два часа они успешно заселились в двухместный номер шикарной гостиницы (как-никак, при деньгах были оба), а перед тем, как проследовать в ресторан, обменялись скромными подарками. Банкин презентовал (чисто на память) золотой самородок размером с грецкий орех, присовокупив к нему бутылку питьевого спирта магаданского розлива. А Сергей, в свою очередь, подарил другу японские часы (благо, их у него оставалось ещё шесть штук), двухлитровую ёмкость с вьетнамской водкой, в которой «плавала» здоровенная змея, и – для детишек Генкиных – упаковку с десятью сникерсами.

– Что ещё за хрень? – спросил Генка, недоверчиво разглядывая сникерсы. – Не отравятся, часом, мои пацаны этой заграничной штуковиной?

– Обычные шоколадные батончики! – успокоил Серый. – Совершенно безвредные…

Гостиничный ресторан полностью соответствовал высокому столичному статусу: высокие зеркала, белоснежные накрахмаленные скатерти, вышколенные официанты – с мордами отставных майоров КГБ….

Генка выбрал самый шикарный столик с отличной панорамой – через гигантское полукруглое окно – на столицу, с видом скучающего князя сделал заказ средней скромности и, любуясь на незабываемые московские пейзажи, пафосно продекламировал:

 
Замоскворецкая Москва
Заре навстречу улыбнётся.
А после – мерзко рассмеётся,
Считая злато в закромах….
 

Выпили, закусили.

Два часа Генка усердно травил байки про суровую Чукотку, а Серый – в ответ – подробно рассказывал про вьетнамские дела и заморочки. В ресторанном зале было относительно тихо, по раннему времени больше половины столиков пустовало.

Вдруг, словно по мановению невидимой волшебной палочки, по залу пробежал шепоток, среди посетителей наметилось некое оживление, послышались удивлённые восклицания:

– Он это! Точно, он! Пупкин – собственной персоной! Гадом буду, он…

Вскоре в зал величественно, ни на кого не глядя, вошёл молодой здоровенный мужик с лохматыми волосами до плеч. Неторопливо и презрительно оглядев зал, мужик начал что-то негромко, но очень властно и убедительно втолковывать метрдотелю.

– Видел я где-то этого Пупкина, определённо, видел, – задумчиво высказался Серый.

– В телевизоре и видел, наверное, – предположил Банкин. – Он, Пупкин этот, по ящику поёт песенки разные, а сзади него всегда девчонки скачут полуголые, украшенные страусовыми перьями. Всё это называется – «шоу»…. Не, девчонки-то вполне даже и ничего, ногастые и сисястые. А, вот, сами песенки – дрянь полная, ни о чём, без всякого смысла. Так, только пьяненьких тёток полапать в танце…

Метрдотель, тем временем, подошёл к их столику и вежливо так, с подходцем, попросил:

– Уважаемые господа, а не могли бы вы пересесть за другой столик? Вот, за тот, – плавно показал рукой. – А за это вам – от нашего заведения – полагается бутылка шампанского!

– Не пойдёт! – непреклонно заявил Генка. – Мы это пойло кислое не пьём, мол, доктора не велят. Да, и место нам нравится: Москва-старушка как на ладони, никто не мешает…. Так что, отец, отвали-ка отсюда!

– Вы, наверно, не поняли меня! – не сдавался метрдотель. – Место, где вы сейчас располагаетесь, всегда господин Пупкин занимает, когда посещает наше заведение. Так что, пересядьте, пожалуйста! А шампанское мы поменяем на коньяк армянский, пятизвёздочный…

– Заманчивое и интересное предложение, – вступил в игру Серый. – Но, для начала, ответьте мне на простой вопрос. Кто таков этот Пупкин, что за исполнение его желания – по первому свистку – дарят дорогущий коньяк? Не, что он песенки всякие поёт, я знаю. Но, разве, это серьёзный повод – так пошло бегать перед ним на цырлах? Я, вот, тоже, когда выпью, спеть много чего могу…. И товарищ мой не откажется! Правда, Геша?

Банкин – в знак полного согласия – важно и степенно покивал головой…

Метрдотель кисло улыбнулся, он уже понял, что ситуация не разрешится по-хорошему. Ну, никак не разрешится! Но статус-то свой немаленький надо было отрабатывать? Поэтому старый перец упрямо продолжил:

– Господа! Я никоим образом не сомневаюсь в ваших вокальных способностях. Но, всё же…. Вас просит – о крохотном одолжении – звезда российской эстрады! И не просто звезда, а – Звезда Первой Величины!

– Звезда? – громко и правдоподобно удивился Генка. – Но, позвольте! Звёзды, ну, те, которые просто звёзды, с маленькой буквы, они же – просто светят. Освещают в Чёрной Вселенной пути межзвёздным кораблям. Вокруг них ещё планеты разные вращаются…. Они не ругаются матом, не куражатся, не изменяют жёнам, не издеваются над прислугой. Эти звёзды – я в этом совершенно уверен – добрые, тихие, и, главное, скромные…. Ваш же протеже напоминает мне нечто совершенно другое. Что же? – Банкин задумчиво и озадаченно наморщил лоб. – Вот, к примеру, вы знаете, что собой представляет сникерс – шоколадный зарубежный батончик? Взяли немного разных орешков, изюма, прочей ерунды, всё щедро залили шоколадом, завернули в блестящую бумажку, рекламы везде-везде надавали…. И понёс глупый народ денежки в кассу, и – понёс! Так что, может быть, этого волосатого молодого человека правильнее будет называть – «Сникерс Пупкин»?

В зале повисла тревожная и бесконечно-удивлённая тишина, было лишь слышно, как Пупкин скрипит зубами от нешуточной ярости. Потом зашуршали осторожные шаги – это два облома-телохранителя Звезды начали плавно перемещаться по направлению к источнику недовольства своего хозяина…

Серый незамедлительно подхватил эстафету:

– А что, братья и сёстры? Геннадий-то полностью прав! Представьте себе телевизионный анонс: – «Сегодня вечером состоится праздничный концерт! Наше экзотическое меню предлагает вам эксклюзивные блюда! В качестве салата – Сникерс-группа На-На! На первое – брутальный Сникерснище! На горячее – Сникерсная Великая Королева! На десерт – крошка Сникерс-гей! На подпевках присутствуют многочисленные Сникерсята, Сникерсушки, Сникерс-дяди и Сникерс-тёти! Не пропустите!»…. Как вам, господа и дамы? Ведь, правда, классно?

В зале кто-то испуганно охнул, из дальнего угла долетел чей-то глупый и неудержимый смех. Обломы-телохранители уже вплотную придвинулись к «бунтующему» столу, застыв на низком старте в ожидании команды «Фас!».

Банкин ловко вскочил со своего места, ухватился обеими руками за спинку массивного стула и, недвусмысленно прицелившись им в огромное панорамное окно, ледяным, абсолютно трезвым голосом произнёс:

– Ну-ка, отошли в сторону, козлы драные! Сейчас такой скандал закачу – век не отмоетесь, падлы звёздные!

– Назад, мальчики! Уходим, уходим…, – весенней гадюкой зашипел позеленевший от злости Пупкин. – Мы с этими наглыми уродами потом посчитаемся, по-другому…

По случаю полной победы, понятное дело, ещё немного выпили, после чего Банкин ударился в сентиментальную философию:

– Конечно, не все люди, выступающие на сцене, являются Сникерсами. Далеко не все, поверь! Вот, к примеру, у кого язык повернётся назвать – «Сникерсом» – Юрия Шевчука, Костю Кинчева, Гарика Сукачёва, Андрея Макаревича, Земфиру? Есть – Сникерсы, а есть – Артисты…. В чём между ними разница? Ну, это совсем просто! Сникерсам, что главное? Понравиться публике, заинтересовать её чем, чтобы эта публика денежку регулярно несла в кассу. Для этого и маркетологов можно нанять, мол: – «А что там – на рынке культурных услуг – востребовано? Что продаётся на «ура»? Надо спеть про любовь несчастную? Споём – в три глотки! Надо громко пукнуть? Да, без вопросов, в три задницы!»…. А настоящему Артисту эта зрительская любовь глубоко второстепенна. Артист старается своего зрителя предостеречь от всякой гадости, совет полезный дать, может, даже, научить чему-то полезному, мол: – «Так ли вы, ребята, живёте? Тем ли ценностям поклоняетесь? Куда Путь свой держите? Правильный ли этот Путь? Может, там засады впереди – за каждым кустом? Или – за углом каждым?»…. Вот, в этих подходах и разница между ними: одни – Артисты, другие – Сникерсы….

Они ещё посидели часик-другой, выпили, в конце даже песенку затянули сердечную:

 
Ты скучаешь, падает дождь с неба.
Между нами – вьюги и метели.
Заблудились домики под снегом,
Словно – белые медведи.
 
 
Заплутали мишки, заплутали,
Заблудились в паутинках улиц.
И к Большой Медведице – как к маме,
В брюхо звёздное – уткнулись…
 

И тут Серому на плечо легла тяжёлая рука, и хриплый казённый голос – с металлическими нотками – властно произнёс:

– Товарищи, пройдёмте с нами! Вы задержаны за нарушение общественного порядка!

«Эх, сатрапы дешёвые!», – подумалось. – «Какую песню испортили, волки неполноценные! Допеть, суки, не дали…».

Повернул Серый голову, и точно: два милицейских сержанта стояли рядом с их столиком и, белозубо улыбаясь, вежливо постукивали о ладони резиновыми чёрными дубинками.

– Не иначе Пупкин, Сникерс недоделанный, настучал, – предположил Банкин.

В отделении пожилой усталый капитан принялся дотошно изучать документы задержанных и уже через полторы минуты насмешливо усмехнулся:

– Значится, товарищ Банкин, чукотский вы наш буровик, в Белоруссию следуете? Торопитесь, небось? Ан, нет, уважаемый! Не получится у вас ничего! Придётся на пятнадцать суток задержаться в столице нашей Родины. Московскому народному хозяйству здоровые и неленивые работники – страсть как нужны. Улицы подметать, общественные сортиры начищать до зеркального блеска…

Генка хотел было – со всей своей чукотской непосредственностью – тут же ввязаться в словесный бой за правду, только Серый эти попытки пресёк безжалостно, сильно пнув друга по щиколотке: как раз в этот момент капитан добрался и до вьетнамских бумажек.

– А это что за дела? – удивился милиционер. – Какой такой «ЗарубежСтрой»? И почему на командировочном удостоверении стоят армейские печати? «Генерал-лейтенант Кузнецов» – кто это?

Сергей протянул капитану непрезентабельную визитку, ту, что ему перед отъездом во Вьетнам вручили в одном неприметном московском особнячке – на пиковый и крайний случай. Внимательно изучив текст, начертанный на визитке, капитан побледнел и, даже, приподнялся со стула.

– Что же вы сразу-то не объяснили – в чём тут дело? – спросил расстроено и плаксиво, а потом вышел куда-то, видимо, позвонить.

Вернувшись минуты через три-четыре, капитан вежливо извинился и, возвращая документы, попросил голосом Чебурашки из знаменитого мультфильма:

– Извините, пожалуйста! Ошибочка вышла! Следуйте, товарищи офицеры, по своим неотложным надобностям…

– Ничего, с каждым может случиться! – великодушно простил капитана Банкин и, подхватив Серого под локоток, направился к выходу.

На улицы было тепло и тихо, ласковый июньский ветерок – с лёгким шорохом – гонял по асфальту разноцветные бумажки и прочий мелкий мусор. Неожиданно сзади раздался противный визг тормозов, и в пяти метрах от них резко остановилась чёрная иномарка, а из широко распахнувшихся автомобильных дверей ловко выскочили давешние пупкинские псы-обломы.

– Ну, что, приплыли, голуби? – ласково и ненавязчиво поинтересовался один из телохранителей Звезды. – Сейчас мы будем зубки старательно пересчитывать – в ваших ротиках. Готовы, бродяги наглые?

– Готовы! – хором ответили Серый с Банкиным.

Бой они, конечно же, приняли. И не то, чтобы его проиграли, но досталось им гораздо существеннее, чем противникам. Бывает…

Шли Серый и Генка по московским улицам, отплёвывались во все стороны, отряхивались, короче говоря, раны зализывали. А вокруг царила бестолковая суета: бабки на каждом углу торговали всякой всячиной, напёрсточники сидели через каждые пятьдесят-семьдесят метров, пацаны крепкие и мордатые – в чёрных кожаных куртках – по делам важным тусовались туда-сюда…

– И, правда, Смутные Времена наступили! – в сердцах высказался Серый. – Не иначе, Теплов-покойничек накаркал, земля ему пухом…