Текст книги "Байки забытых дорог"

Байка тринадцать четвёртая
Подснежники

Аматов объявился только через пять суток. А за время его отсутствия «переселенцы» познакомились с доктором Мюллером.

Дело было так. Серый с детьми шли с пляжа и, вдруг, из под забора-штакетника выскочила облезлая собачонка. Полаяла немного, а потом подло тяпнула сынишку Сергея за ногу и улизнула обратно, под штакетник. И, как назло, Моисеича рядом не было – поехал на экскурсию в городок Фельден. Как-никак, детский доктор – хотя и в прошлом…

Тут к ним подошёл австрийский старичок и заговорил на вполне сносном русском языке:

– Извините за беспокойство! Меня зовут – Карл Мюллер. Я доктор. Правда, психиатр. Но, всё же…. Я могу осмотреть вашего мальчика. Пойдёмте со мной. Здесь недалеко.

После недолгих раздумий, они зашли к доктору. То есть, в его большой и шикарный дом, окружённый разнообразными дизайнерскими наворотами: цветущими альпийскими горками, террасами, фонтанами и резными беседками.

«Не беден доктор Мюллер, совсем – небеден!», – отметил Серый.

Господин Мюллер осмотрел ногу малыша, покусанную собакой, попшикал на рану из маленького флакончика и успокоил:

– Всё нормально. До свадьбы заживёт…

Доктор напоил гостей чаем с австрийскими плюшками и немного рассказал о себе:

– Я русский язык изучал в России. В лагерях для военнопленных…. В сорок четвёртом мне исполнилось восемнадцать лет. Забрали в армию. Потом – с сорок пятого по пятьдесят второй – лагеря. В Коми ССР, на лесоповале…. Но я на русских не в обиде, нет! Многому научился в лагерях. На фронт уходил шалопаем. Вернулся – мужчиной…. Вы в суд будете подавать? Ну, на владельца собаки? Если что, я буду свидетелем. Можно отсудить тысяч пять-шесть долларов. Понимаю, что это мало. Но, всё же…

– Нет, обойдёмся без суда, – ответил Серый. – Неудобно, знаете ли, как-то.

– Узнаю русских, – улыбнулся старик, – «Неудобно» – так только русские могут. И говорить, и поступать…. Кстати, приходите ко мне в гости. Допустим, в воскресенье. С женой и друзьями. Посидим, поговорим. В карты поиграем…

В субботу вечером Серый и Ирина налепили русским классических пельменей и заморозили их в морозильнике – в качестве сувенира для австрийского доктора.

На следующий день, ближе к обеденному часу «переселенцы» – всем списочным составом – направились в гости. Старик встретил их на крыльце, рядом с ним стояла молодая девушка – очень печальная, словами не передать.

– Это – Мари, моя невестка, – представил доктор.

Позже выяснилось, что сын господина Мюллера, следовательно, муж Мари, несколько лет назад пропал без вести где-то в джунглях Центральной Америки.

Доктор очень пельменям обрадовался, а когда попробовал, то раскраснелся и ударился в воспоминания:

– Сколько же лет я не ел пельменей? Настоящих, русских? – глаза завёл к потолку, беззвучно шевеля губами. – Получается, сорок три года. Да, и русских людей – лет пятнадцать уже – не встречал…. Впрочем, обманываю. Две недели назад, в мою клинику…. Разве я не говорил, что являюсь э-э-э…, владельцем сумасшедшего дома? Частного? Нет? Являюсь! Очень хороший бизнес. Выгодный…. Рекомендую! Так вот, две недели назад в мою клинику привезли больного. Русского – по национальности. Очень редкий экземпляр. Безусловно, сумасшедший, но…. Сам написал историю, э-э-э…. Своего сумасшествия. Уникальный случай! Ко мне сейчас приезжают э-э-э…. Корифеи психиатрии. Чтобы посмотреть на этого больного…. Кстати, уважаемый Абрам! Я правильно понял, что вы врач? То есть, по своей первой профессии?

– Да, знаете, уж! – Моисеич от важности раздулся – не хуже иного фермерского индюка. – Когда-то меня считали самым перспективным детским педиатром славного города Ленинграда…

После этого Мюллер с Абрамом часа полтора трепались о врачебных делах, без устали байки профильные травили друг другу, позабыв о других собеседниках и собеседницах. Один бородатый анекдот герр Мюллер раза три просил Моисеича повторить: – «Везёт санитарка на каталке больного.

– Куда ты меня везёшь, милая Марья Ивановна? – больной спрашивает.

– В морг, конечно же, – отвечает Марья Ивановна.

– Как – в морг? – удивляется несчастный. – Я же ещё живой!

– Доктор сказал – в морг, значит – в морг! Доктору лучше знать!».

Что тут смешного, спрашивается? А старикан австрийский ржал над этой ерундой – словно жеребец племенной в самом соку – без остановки минуты по две, не меньше.

Уже прощаясь, доктор Мюллер попросил Серого и Моисеичем:

– Друзья мои! Вы завтра заняты? Нет? Тогда зайдите, пожалуйста, в мою клинику, – протянул визитку. – Я не до конца понял текст, написанный тем русским больным…. А это очень важно. Для установления правильного диагноза. Может, поможете? Объясните мне нюансы?

На следующий день Аматов так и не объявился. От нечего делать, Серый и Моисеич решили съездить к господину Мюллеру в клинику, мол, просил старикан – значит, надо уважить.

Охранник – хмурый здоровяк – проводил их в кабинет доктора.

Мюллер обрадовался:

– Здравствуйте, господа! Спасибо, что не забыли о моей просьбе. Пойдёмте со мной. Покажу вам – соотечественника…

Они долго пробирались по запутанным коридорам, наконец, подошли к нужной палате. Вместо стены тянулось толстое прозрачное стекло, за которым находился неприметный мужичок средних лет. Мужичок сидел за письменным столом и что-то старательно, вывалив от усердия розовый язык на сторону, рисовал огрызком карандаша на листе бумаги «Мужик как мужик», – мысленно отметил Серый. – «Коротко-стриженный, широкоплечий, голый по пояс. Руки и плечи – в синих татуировках. А все стены в палате завешаны рисунками. Причём, на рисунках изображены сугубо подснежники: простым карандашом и акварельными красками, поодиночке и многочисленными группами…».

– Вот, первую неделю всё писал, – сообщил доктор. – Сам – о причинах собственной болезни. Теперь, вот, рисует. Что, интересно, будет делать дальше? Кстати, господа! Прочтите, пожалуйста, сей опус. Это последний вариант. Исправленный и переписанный набело, – протянул пару листков, плотно исписанных убористым почерком.

Текст приводится дословно.

ПОДСНЕЖНИКИ.

История рядового сумасшествия.

Витька Боков не любил ездить в Нахаловку.

Поганое это место, если вдуматься. Обшарпанные пятиэтажки, бараки разномастные и полуразвалившиеся, дороги – название одно…. Ну, и людской контингент местный – та ещё компашка, сборище мрачных уродов.

Большинство – зеки бывшие, а остальные – пьянь беспросветная и наркоманы законченные. Промышляют кто чем: одни специализируются по кражам квартирным, другие – по металлам цветным, карманники есть, напёрсточники, наркодиллеры, проститутки разнокалиберные…. Куда же без последних?

Долго Нахаловка жила сама по себе, пока – примерно год тому назад, народу местного покрошив немало – Бес её не перевёл под свою руку. С тех пор местные деловые Бесу платят ежемесячный оброк – за крышу официальную.

Витька Боков в Бесовском сообществе на «средних ролях» числился – не сявка зелёная, но и не бригадир полноправный. Так, что-то навроде верного ординарца: пойди, принеси, подай, другие поручения всякие. Но на хлеб с маслом хватало, по тогдашним Временам Смутным – и это – немало….

Вот, и сейчас Бес командировал Витьку в Нахаловку – долю месячную забрать. Сел Боков в свой «Чёрный Бумер» подержанный, десятилетний уже, но ещё вполне презентабельный, да и объехал – за пару часов – всех нахаловских авторитетов. Улов оказался небогатым: три рублёвых пачки, долларов с десяток купюр, наркоты различной – в таре нехитрой – немного, да ещё золотых и серебряных изделий несколько штук. Одна безделица ювелирная Витьке особенно понравилась: серебряный браслет тоненький в виде змейки, один глаз – кумушек зелененький, а вот второго не было и вовсе, видимо, выпал где-то, жалко.

Хотел Боков даже «зажучить» вещицу понравившуюся, благо и подарить было кому. Только не посмел, с Бесом шутки шутить – себе дороже. Побросал всё в пакет полиэтиленовый, хозяину отвёз. Бес трофеи на стол вывалил, поморщился брезгливо, ординарца верного похвалил скупо, да и отпустил – на все четыре стороны. Мол, вечер пятницы, как-никак, а рэкетиры тоже люди, и им отдыхать когда-то надо…. Подумал Витька недолго, да и поехал за город – дело у него важное оставалось.

Сошёлся он недавно с девицей одной. Ничего особенного, вроде. В том смысле, что не фотомодель какая. Годков уже под тридцать, и вообще, училкой в школе трудится, очки носит, литературу детям преподаёт. Да, вот, глядишь ты, присушила Витькино сердце накрепко. Бывает…. В театр он с ней сходил, книжки начал читать серьёзные. Даже задумываться стал о том, чтобы завязать с деятельностью криминальной и вернуться к прежней профессии. А был Боков в прошлом – краснодеревщиком знатным, не последним в городе. Вот, как оно бывает: подвернётся бабёнка шустрая и смазливая – жизнь-то поворот крутой, неожиданный и совершает…

Отъехал Витька от города километров на тридцать, «Бумер» на обочине оставил, а сам пошёл погулять по лесу весеннему. В лесу – благодать. Птички крохотные щебечут, ветерок что-то шепчет в кронах деревьев, а рядом с редкими холмиками снега, не растаявшего ещё, подснежники растут. Набрал Боков тех подснежников охапку немаленькую, да и поехал к своей зазнобе – предлагать руку и сердце.

А невеста его жила на другом конце городка, пока доехал – уже стемнело. Поднимается по лестнице – вихрем ураганным, в дверь звонит – нетерпеливо. Варенька дверь открыла, ахнула радостно, жарко Витюшу обняла, поцеловала в губы, и пошла – подснежники ставить в вазу.

И, вдруг, Боков замечает, что на руке его наречённой браслетик имеется серебряный, в виде змейки. А глаз один у того холоднокровного – отсутствует. Потемнело у нашего жениха в глазах….

Варенька же, заметив интерес суженого к ювелирной безделушке, объясняет, мол: – «Это я ещё месяц назад купила по случаю. Надо будет завтра и глазик недостающий вставить. Правда, ведь, красиво?».

Тут у Виктора Бокова шторка и упала. Только темнота кругом беспросветная…

Конец.

– Что вы думаете по этому поводу? – спросил доктор. – И объясните мне, пожалуйста, одну вещь. Почему в России – каждый месяц – ремонтируют крыши? Осадки такие сильные? Ветры дуют ураганные?

– Видите ли, доктор, – обтекаемо ответил Серый. – Россия – с точки зрения психологии и психиатрии – один большой и сплошной нонсенс. Бывает, что тонкие и ранимые души идут в душегубы. А, иногда, грубые и жестокие индивидуумы подаются в депутаты…. Интересуетесь, что этот тип будет делать дальше? Стишки, конечно же, писать. Русские, они всегда, когда начинаются душевные волнения, стихи пишут.

– Точно! – поддержал Моисеич. – Умом Россию – ни за что – не понять! А по поводу кровельных работ и ветров ураганных…. Предлагаю про это поговорить отдельно, за рюмкой шнапса. Данная история – очень длинная и запутанная. Разъяснить её суть – с кондачка – не получится…

Про стихи Серый не ошибся. Через неделю герр Мюллер принёс листок бумаги с новым произведением приболевшего рэкетира Виктора Бокова:

 
Подснежники, как прежде, по весне
Вновь расцветут – всем бедам вопреки.
Но не дано их больше видеть мне.
Как не дано – любить…
 
 
Но знает сердце: где-то далеко,
На Родине, в густеющей траве,
Поют о счастье – звонко и светло
Подснежники, как прежде, по весне…
 

Байка тридцать пятая
Бизнес Аматова

Наконец, Аматов объявился.

Серый и Моисеич с самого утра подъехали в офис – предъявлять претензии, мол: – «А почему наши счета – нулевые? Где, собственно, деньги, Зин? В смысле, Александр Фёдорович?».

Они даже рта не успели открыть, как Аматов сам кинулся на эту амбразуру, заявив:

– Всё знаю, ребята! И что искали меня, и что переживали! Да, пришлось воспользоваться вашими деньгами. Врать не буду…. Большой бизнес – очень хитрая штука. Иногда приходиться задействовать все финансовые резервы. Обычное дело…. Итак, стояло в Одессе судно под погрузкой, должно было принять в трюмы пятьдесят тысяч тонн чёрного металла. «Пятнашку» загрузили, а дальше заминка образовалась: то ли металлурги забастовали, то ли, наоборот, железнодорожники…. Кто их всех разберёт? А тут и я прокололся: совсем забыл, что это судно – китайское. Как тут не забыть? И с хоккейной командой – сплошные заморочки: сами проигрывают матч за матчем, а деньги подавай. Да и вы, братцы, тоже не подарки: то с таможней австрийской разбирайся, то доказывай, что это не вы сбили велосипедиста…. Нет, вас я ни в чём не виню, поймите правильно! Сам виноват, не досмотрел, не додумал! Но и вы – терпенье имейте…. Тут такая история образовалась: девять миллионов баксов у меня оказались в подвесе. Ведь китаёзы, они как те чукчи российские – всё понимают буквально. Я им деньги за «демериж» забыл перевести, а они и не напомнили. Сразу решили, что, мол, «кидалово». Взятку в одесском порту пихнули кому-то и ушли в море, то бишь, в неизвестном направлении. Китайские аккредитивы теперь не открываются. Только это моим украинским и российским партнёрам – по барабану…. Всяких угроз я не боюсь, есть, кому заступиться. В Москве, понятное дело, на уровне – выше которого не бывает…. А как же быть с имиджем? Я весь свой бизнес строю на Порядочности – с «большой» буквы. Все знают, что Аматов никогда не обманет и выполнит все обязательства, что бы ни случилось…. Вот, имидж свой, а значит и бизнес, спасая, я воспользовался, в том числе, и вашими деньгами. А аккредитивы на девять миллионов – стоимость груза в трюме – заморозил…. Но мы же, надеюсь, свои люди? Нам вместе работать и работать – долгие годы! Вы же не в обиде? Подождёте недельку-другую? Не сомневайтесь, всё будет тип-топ! Сейчас найдём ушедшее китайское судно, бабки разморозим и начнём совместный продовольственный бизнес…

Трудно было ему возразить что-либо, грамотно всё излагал, мерзавец. Ох, грамотно!

– А, вот, ещё! – бодро продолжил Аматов, видя, что его выступление производит на слушателей неизгладимое впечатление. – Просьба у меня к вам будет – с завтрашнего дня выйти на работу. Через две недели ко мне, а значит, и к вам, приезжает расширенная делегация из Н-ска, возглавляемая вице-мэром. Хотят покупать – для нужд своего региона – недорогое продовольствие. Сахарный песок судовыми партиями. Масло сливочное и разные колбасы автомобильными фурами. Конфеты-бараночки в ассортименте. Водочку в жестяных банках…. Вот, изучением этих рынков и займётесь. Я вам предоставлю компьютеры-факсы-сканеры, выделю толковую словенку, знающую разные языки…. А обуем тех лохов вальяжных, откатив валюты чуток в жадные ручонки, глядишь, и китайскую проблему решим, разблокируем девять миллионов. И ваши деньги я тут же переведу на счета, и прибылью поделюсь…. Слово Аматова! Согласны? Тогда – завтра утром, в шесть тридцать – жду вас на рабочих местах. Офис-то у меня начинает работать с семи часов. Но я уже в шесть ноль-ноль нахожусь на рабочем месте. Потому, как трудоголик с детства, а это не лечится.… А вы – мои «правые руки» и, так сказать, «младшие партнёры»! Следовательно, тоже должны заступать на трудовой пост раньше наёмных работников…. Только придется вам, братцы, переодеться в «дресс код». Фирма-то моя – известная в деловом мире, офис частенько посещают очень важные люди. Поэтому надо полноценно соответствовать статусу…

Пришлось Серому и Моисеичу (с жёнами, понятное дело) посетить местные бутики – в поисках «дресс кода».

«Мука смертная!», – всерьёз расстроился Серый. – «Я же раньше галстуки носил только на военной кафедре ЛГИ. Да, и во Вьетнаме пришлось. Потому как – Устав! Но, чтобы, по доброй воле? А что тут сделаешь? Как любит в своих нетленных произведениях говорить Александр Бушков: – «Попала собака в колесо – пищи, но – беги!». Правильно и доходчиво. И, вообще, Бушков молодец, то бишь, правильный чувак…».

Наконец, они приоделись – в итальянском бутике, затратив на это часа три. Посмотрелся Серый в зеркало и мысленно расплевался во все стороны, мол: – «Чучело офисное, подлежащее пацанскому призрению! Впрочем, отступать уже поздно…».

На следующее утро они встали – ни свет, ни заря. Сонные, к шести тридцати прибыли на работу. В офисе было пусто, только Аматов уже находился в кабинете, да ещё с пяток телохранителей шарахалось – с деловым видом – по коридорам.

Серый и Моисеич обжились на новых рабочих местах и немного постучали по компьютерным клавишам. Тут и остальные сотрудники появились.

– Здравствуйте! – подошла к ним совсем ещё молоденькая девчушка. – Меня зовут – Андрейка! Александр Фёдорович поручил мне работать вместе с вами: отвечать на все вопросы, обеспечить справочной литературой, писать деловые письма, переводить…

С Андрейкой они сработались быстро: из баз данных отобрали несколько десятков нужных фирм, деловые запросы – на соответствующих языках – составили и разослали по адресам. Моисеич, коммерсант вшивый, настоял, чтобы в текст запросов была включена расплывчатая фраза, мол: – «Русские клиенты – жутко капризны. Они желают всё потрогать руками и попробовать на зуб. Поэтому – шлите образцы!».

Андрейка, конечно же, возражала:

– Уважаемый Абрам, у нас здесь так не принято! Ведь все предлагаемые товары соответствуют европейским стандартам, а внешний вид полностью отражён в рекламных каталогах…

Но разве можно – разубедить в чём-то еврея, уверовавшего в свою коммерческую непогрешимость?

Уже дня через три-четыре пришлось пожинать результаты этой неосторожности, вернее, еврейской хитрости. То есть, стали – нескончаемой вереницей – приходить посылки с образцами. Из Италии доставили несколько картонных ящиков со спагетти, из Вены – неслабый тючок с разнообразными кондитерскими изделиями, из Бельгии – здоровенный ящик с консервами и ветчинами. А потом пошло валом: вина, пиво, сосиски, кетчупы, джемы.…Можно было – при желании – открыть небольшой продовольственный магазин.

Для представительской коллекции Сергей отобрал по несколько образцов и поместил их в офисный холодильник. Всё остальное сотрудники «Виктории» разобрали по домам.

– Здесь с голоду помереть – захочешь – не получится! – довольно усмехнулся Моисеич. – На одних образцах можно продержаться полгода…

В положенное время прибыла делегация из Н-ска, Серый и Моисеич поехали в Вену – гостей встречать. Шли на «Ауди» по автобану, особо не торопясь, сто пятьдесят километров в час, не больше.

Неожиданно их обошёл крошечный «Фиат» с итальянскими номерами.

– Как такое может быть? – удивился Моисеич и прибавил газу.

Сто шестьдесят, сто семьдесят, сто восемьдесят…. Только на двухстах догнали. А в итальянской машине обнаружились две молоденькие барышни, нагло строящие глазки и белозубо улыбающиеся. Потом, видимо, девицам надоело играть в «гляделки», они смешливо помахали ручками, и «Фиат» ушёл от «Ауди» – на раз-два…

– Бывает, однако, – вздохнул Серый.

Долгожданная делегация из Н-ска состояла из двух мужичков среднего возраста. Причём, оба «делегата» были личностями известными, то бишь, их физиономии регулярно показывали по телевизору. По российским каналам, понятное дело.

Мужички с уважением оглядели итальянские шмотки встречающих, воздали должное «Ауди» последней модели и поинтересовались-попросили:

– Надо бы одну проблемку, первым делом, разрешить…. В нашей мэрии многие сотрудники приобрели подержанные иномарки. А с запчастями – задница…. Не поможете ли, часом? – и продемонстрировали нехилый список листа на три.

Пришлось, конечно же, помочь: часов пять разъезжали по пригородам Вены в поисках нужных автосервисов. Но всё, что было указано в списке, купили. Мужички заметно повеселели, мол, уже не напрасно съездили в командировку. Но это было лишь начало представления, дальше они улыбались уже безостановочно – ошарашено и восхищенно, словно мартышки, случайно попавшие в трюм парохода, перевозящего спелые бананы…

В Клагенфурте «делегатов» поселили (естественно, за счёт компании «Виктория») в самую шикарную гостиницу. А уже через час – пожалуйте в ресторан «МОСКВА», на праздничный банкет!

Александр Фёдорович выступил по полной программе. Продемонстрировал Книгу Почётных Посетителей. О себе, любимом, наплёл с три короба. Гостям презентовал по ящику «Аматоффки». Ну, и кордебалет ещё подрыгал стройными и длинными ногами, известная эстрадная певица песенки спела…

На следующее утро Сергей и Моисеич любезно опохмелили мужичков австрийским пивком, накормили завтраком в гостиничном ресторане и доставили в офис «Виктории».

А там уже всё было готово. В смысле, для бизнеса: буклеты красочные разложены в аккуратные стопки, образцы продуктов и напитков выставлены на столы. Потенциальные клиенты внимательно полистали буклеты, попробовали предложенные образцы: и выпили, и закусили.

Аматов с «делегатами» заперся в кабинете и часа три им что-то вдохновенно втулял, то есть, впаривал. Потом по телефону вызвал Серого и велел:

– Вот, черновики Контрактов. Распечатай, пожалуйста, учтя все замечания и исправления.

Первый Контракт касался поставок сливочного масла. Серый перевернул последнюю страницу черновика, а там и была отражена «теневая» составляющая переговоров. Судя по всему, стороны долго торговались, но, всё же, пришли к консенсусу: пять с половиной процентов отката – от суммы данного Контракта…

Всего Контрактов было шесть штук. Кроме масла сливочного присутствовало и подсолнечное, а ещё пшеничная мука, водка «Аврора» в алюминиевых банках, «Spumante» – шипучка итальянская, и ноги-голени индейки австрийского происхождения. Во всех случаях предусматривалось «вознаграждение» сотрудникам мэрии. Серый не поленился и всё тщательно подсчитал. Получилось, что на долю «мэрии» приходилось чуть меньше семидесяти тысяч долларов.

– Совсем не кисло! – завистливо вздохнул Моисеич. – Хорошо живётся российским чиновникам, сидящим на денежно-материальных потоках…

На следующий день мужички улетели в Н-ск – согласовывать животрепещущие вопросы с мэром. А Серый с Моисеичем были приглашены в кабинет к Александру Фёдоровичу на экстренное совещание.

Аматов был хмур и задумчив.

– Все эти «индюшки с водкой» – ерунда полная, – сообщил. – Не те деньги. Мелковато будет. Вот, сахар – сладкая тема…. Этим чудикам из Н-ска государство выделяет льготный кредит на покупку судовой партии сахара. Для ликвидации регионального дефицита, понятное дело.…Но существует серьёзная закавыка. Во-первых, сахар нужен только бразильского производства. А, во-вторых, и фирма-продавец тоже – в обязательном порядке – должна быть бразильской. Видите ли, Бразилия до сих пор считается развивающейся страной. Поэтому, при покупке бразильских продуктов – у бразильского же продавца – таможенные ввозные пошлины сокращаются вдвое…. Что делать будем? Думайте, братцы, думайте!

Посидели, выпили, подумали. Ничего в голову не приходило. Прошелся Серый вдоль офисных стеллажей, заставленных разнообразной справочной литературой, высмотрел какую-то книжку, судя по названию – что-то про Южную Америку. Сидел, листал, шурша страницами…

– Что это такое? – заинтересовался Александр Фёдорович.

– Да, просто справочник: названия южно-американских фирм, адреса, краткая информация…

– Ну-ка, давай сюда!

Через пять-шесть минут Аматов радостно завопил:

– Эврика, пацаны! Нашёл! Смотрите сюда! Вот перечень бразильских фирм, торгующих сахаром…. Видите, поняли? Ну, вы – тупые! Моя фирма как называется? «Victoria»! А здесь, в перечне, «Victorina»! Будем считать, что это моя дочерняя фирма…. Вот, так!

Он тут же вызвал секретаршу Анжелику и поручил ей заказать в профильной конторе нужные печати:

– Сделать всё надо за неделю! Круглая печать пусть будет скромной, то есть, деловой. А штампик фирменный, четырёхугольный, наоборот, пусть будет со всякими звёздами, мартышками и саблями. Экзотическим, короче говоря…. Всё понятно? Вперёд, Анжи!

Ещё через десять дней вновь прибыла делегация из Н-ска – на этот раз возглавляемая самим мэром – подписывать Контракты, судьбоносные для города. Программа встречи была насквозь знакомой: экскурсии по округе, долгие ресторанные посиделки, пыль в глаза – до небес…

В конечном итоге, были торжественно подписаны шесть Контрактов, оговорённых ранее, и – отдельно, уже в приватной обстановке – Контракты с работниками мэрии о вознаграждении за оказанные агентские услуги. Оказалось, что в Австрии все откаты легализованы, но только – понятное дело – для иностранцев, своих-то чиновников австрийцы держат в ежовых рукавицах…

После этого Аматов преподнёс «делегатам» сюрприз.

– Уважаемые господа! – широко улыбаясь, известил. – Решил я вам пойти на встречу! То есть, хочу помочь вашему славному городу – получить дешёвый сахар…. Для этого я оперативно создал в Бразилии дочернюю фирму. Непросто это было сделать. Ох, непросто! Да, и накладно, откровенно говоря…. Но – для хороших людей – ничего не жалко! А это – «сахарный» Контракт: уже полностью подготовленный и апробированный местным Союзом Предпринимателей. Прошу! – выложил на стол – перед обалдевшими российскими чиновниками – толстенькую пачку бумаг.

Мэр Н-ска оказался не простым калачом, а тёртым – до полного неприличия. Долго он эти бумаги вертел перед глазами, вздыхал озабоченно, потом взял Аматова под ручку и увёл на балкон – поболтать в тишине и покое…. Через час и «сахарный» Контракт, всё же, подписали. А с мэром Н-ска Аматов – отдельно – оформил ещё какую-то бумагу, конфиденциальную до жути.

Н-ские чиновники – с мэром во главе – отправились в гостиницу: пошептаться о своём, да и переодеться перед вечерним банкетом. А Аматов пригласил «младших партнёров» в кабинет – на «разбор полётов».

– Жадная сволочь – этот мэр! – сообщил Александр Фёдорович. – Пришлось ему пообещать двадцать баксов с каждой сахарной тонны. А тонн этих – двадцать пять тысяч! Аппетиты у Н-ского ухаря – позавидовать можно. Далеко пойдёт! Если, конечно, не посадят…

– Александр Фёдорович, а что дальше? – спросил Серый. – Контракт подписали, ладно. А где же мы возьмём двадцать пять тысяч тонн сахара? Да ещё и по низкой цене? То есть, бразильского?

Посмотрел Аматов на Сергея непонимающе, и давай безудержно ржать, только слюни полетели во все стороны. Отсмеявшись, он буднично объяснил:

– А никто сахар в Н-ск и не собирается поставлять! По условиям Контракта мы начинаем отгрузку через десять дней – после получения банковской гарантии крупного российского банка, акцептабельного в Европе. Таких банков, кстати, на сегодняшний день имеется всего два…. Так вот, этому липовому бразильскому Контракту я присвоил тот же номер, что стоит на китайском Контракте, по которому зависли девять миллионов долларов. Ясно? А полученной банковской гарантией я временно закрою китайскую нестыковку и все «живые» деньги разблокирую.… Как быть с этими дурацким Н-ском? Напишу им потом, что, мол, предоставленные банковские гарантии не катят в Европе. Предложу пересмотреть условия оплаты, ещё найду – к чему придраться…

– А масло сливочное и баночная водка? – напомнил Моисеич. – Здесь как быть?

– С этими делами сами разбирайтесь, – устало зевнул Аматов. – Мне лично заниматься такой мелочью – недосуг…. По данным Контрактам из Н-ска пришлют отдельные банковские гарантии. Если найдёте в Европе поставщика, который под эти гарантии отгрузит товар в Россию, то молодцы. Не найдёте, и хрен-то с ним. Главное, чтобы «сахарный» финт сработал!

Через трое суток и банковские гарантии пришли по экспресс-почте, то есть, бумаги очень серьёзного вида. С ними Аматов и поехал в Вену. Вернулся он оттуда радостный, но – в меру.

– Банк бумаги к рассмотрению принял, – сообщил. – Только придётся подождать недели две. Такие дела быстро не решаются…

А, ведь, два месяца из трёх, отведённых визами, уже прошли, надо было визы продлевать, причём, в срочном порядке. Серый с этим вопросом подошёл к Александру Фёдоровичу, а тот только плечами нервно передёрнул:

– С жёнами и детьми вашими – никаких проблем не возникнет, раз они повышают образование. А, вот, с вами, соратники, всё гораздо сложней. Надо ждать момента, когда деньги поступят на ваши счета, а потом оперативно направлять их в Уставной фонд новой фирмы и начинать реальную деятельность. После этого и ПМЖ получить – легче лёгкого…. Если, допустим, заминка произойдёт, то и ничего страшного, в Словении поживёте немного. Там к россиянам – по старой памяти – хорошо относятся…. А может, и прошляпят австрияки ваши просроченные визы. Так что, не волнуйтесь. Всё как-нибудь утрясётся …

«Вот, обрадовал, дрянь такая!», – мысленно возмутился Серый.

И ещё одно. Серому почему-то показалось, что врёт Аматов – как последний сивый мерин. А, если, и не врёт, то многого не договаривает.

– Не нравится мне это! – Моисеич заявил. – Что дальше делать? Ума не приложу…

«Всё правильно!», – подумал Сергей. – «Не может бывший детский доктор, а ныне коммерсант недоделанный, знать, что в такой ситуации полагается делать. По определению – не может…. А я, пусть и немного, но послужил в российской армии. Потому и всё дальнейшее – не вопрос. Любому служивому человеку известно, что в случае злостных непоняток – в военное время – необходимо брать «языка». А ещё лучше – двух! Да и допросить этих пленных – с пристрастием и фантазией…. Непременно – надо брать, и – допросить!».