Текст книги "Под Южными Созвездиями"

Глава тринадцатая
Прохладных струн – касаясь…

Первым делом, они отправились к Главной трибуне, наспех перекусив по дороге слегка подгоревшими сосисками в тесте. Макс запил свою сосиску подкисшим мексиканским пивом, к которому уже начал постепенно привыкать, а мнительный Мегре, озабоченный проблемой излишнего веса, предпочёл тягучий и ароматный манговый сок.

Возле высокой кованой калитки, ведущей на Главную трибуну, дежурил вчерашний «кардинал Ришелье», который, слащаво и приветливо улыбнувшись, неожиданно заявил:

– Проходите, уважаемые господа сыщики. Смело и без вопросов. Ваш международный авторитет – безупречен. Пропускные жетоны «с кошками» можете не доставать. Мы же с вами, как мне шепнули несколько часов тому назад, находимся в одной служебной лодке? Не так ли?

– Про общую служебную лодку ничего не знаю, – нейтрально пожал плечами Макс. – Руководству видней. Причём, как нашему, так и вашему. Но коллегами, скорее всего, являемся…

– Рад. Искренне рад. Сто злобных и наглых чертей раздери меня на составные части. Может, и поработаем – по нынешнему хитрому делу – совместно. Если, понятное дело, поступит соответствующее начальственное указание…. Кстати, дон Максимилиан, «облик» сурового Рембо вам очень даже к лицу. Честное и благородное слово. Поверьте профессионалу. По крайней мере (на мой вкус), подходит – к вашей внутренней сущности – гораздо лучше, чем «образ» мечтательного и легкомысленного Зорро…. Служили во французском Иностранном легионе?

– Что-то вроде того.

– Я так и думал. Настоящего и упёртого вояку издалека видно…

Поднявшись на самый верх, они расположились на правом краю Главной трибуны, практически в гордом одиночестве.

– Ох, уж, эти вояки идейные и заскорузлые, – с трудом устроившись в узком пластиковом кресле, тут же принялся брюзжать сеньор Кастильо. – Хвастуны и зазнайки, каких ещё поискать. Издалека, понимаешь, их – морд наглых и напыщенных – видно.… А что в этом хорошего, мол, видно? Тем более – издалека? А, Путник?

– Много чего, старина, – состроив серьёзную гримасу, заверил Макс. – Например, всегда издалека видно – к кому можно обратиться за конкретной помощью. Из нетленной и незабвенной серии: – «Солдат солдата – никогда не бросит в беде…». А с чего это, мать его растак, тутошние мушкетёры держат нас за своих, а? С каких таких пирожков пригоревших? Тропических сушёных мухоморов объелись?

– Не знаю, напарник. Поверь…. Ага, а мы с тобой – неуклонно, целенаправленно и последовательно – обретаем устойчивую популярность. Даже местное чванливое начальство заинтересовалось нашими скромными персонами…

Действительно, к ним – со стороны входа на Главную трибуну – пробирался, ловко и непринуждённо лавируя между рядами кресел, высокий тощий шут.

Шут подошёл, вежливо поклонился и, печально звякнув своими многочисленными колокольчиками, представился – на весьма дурном испанском языке:

– Джон Смит-Осборн Второй, Главный распорядитель «Карнавала Святого Джедди, Покровителя диких камышовых котов и кошек», полномочный представитель банкирского дома баронов Ротшильдов. К вашим услугам, уважаемый сеньор Кастильо. А также и к вашим, мистер Соколофф.

– Вы очень любезны, сэр, – расплылся в широченной улыбке Мегре. – Рад нашему знакомству.

– Обязательно учту на будущее – в плане услуг, – состроив высокомерную физиономию, пробурчал Максим. – Чем, кстати, обязаны, милейший?

– Да что вы, что вы, уважаемые идальго, – смущённо замахал ладошками шут. – Ничем, конечно же, не обязаны. Ничем…. Как можно? Просто подошёл поинтересоваться – может, нужна моя помощь? Или же будут какие-либо пожелания, просьбы, приказы? Если что – сразу же обращайтесь, без официальной волокиты. Помогу, чем смогу. В разумных пределах, разумеется…

Карнавальный распорядитель, отвесив с десяток почтительных поклонов, удалился.

– Однако, дела, – восхищённо встопорщив густые полуседые усы, хмыкнул дон Мануэль. – Ничего не понимаю…. А ты, Путник? Впрочем, оставь свои пессимистические версии при себе. Ну, очень прошу. Так как не хочу расстраиваться.

– Как скажешь, старина, – покорно вздохнул Макс. – Промолчу, не вопрос…

Про себя же он подумал: – «Версия у меня проста и непритязательна – как современная пятирублевая российская монетка. А связана она с известной международной поговоркой, мол: – «Высокие деревья – притягивают молнии…». Похоже, что кто-то очень хочет, чтобы именно мы с Мегре и сыграли роль этих достославных «высоких деревьев». Кто – хочет? Конечно же, тот, кто руководит всей этой хитрой тропической Игрой. Или же некой суперсекретной операцией…. Зачем ему, Главному, это надо? Ну, мало ли. Руководителю, в любом случае, видней. Азбука рядового исполнителя…. Комиссар не хочет, чтобы я изложил данную версию вслух? Знать, чего-то опасается. Или же, что вернее, действует в строгом соответствии с заранее полученными рабочими инструкциями. Да и ладно. Его дела. Мне-то что? Честно и скрупулёзно отрабатываю заключённый Контракт, и не более того. В том смысле, что чётко и неусыпно держу ситуацию под личным контролем…».

– О, сегодня у нас, прямо-таки, нет отбоя от высокопоставленных гостей и знатных собеседников, – язвительно усмехнулся сеньор Кастильо.

– Кого на этот раз черти несут?

– Принц Чарльз – собственной венценосной и заносчивой персоной – направляется к нам. Хотя, пардон…

– Что такое?

– Нет, это не принц.

– А кто же тогда?

– Женщина, загримированная под принца Чарльза.

– Да, ладно тебе, старина, – вглядевшись, засомневался Максим. – Пожилой, костистый и неповоротливый мужик с ярко-выраженной лошадиной физиономией, украшенной неаккуратными тёмно-рыжими бакенбардами…. Говоришь, мол, баба?

– Женщина, солдафон белобрысый, – недовольно скривился Мегре. – Женщина…. Поверь, у меня глаз намётанный. Женскую пластику-походку от мужской отличить всегда сумею, даже после трёх-четырёх коктейлей карнавальных. Естественно, если дело не касается профессиональных артистов и цирковых мимов…. Кто она такая? Может, специальный агент американского ЦРУ. Или же какой-нибудь другой авторитетной и жутко-секретной организации…. Доброго вам здоровья, Ваше Высочество. Отлично выглядите.

– Приветствую вас, джентльмены, – спесиво и вальяжно пророкотал в ответ «поддельный» Чарльз на безупречном английском языке. – Разрешите, присяду рядом с вами? Благодарю, джентльмены…. Как дела сыскные? Есть ли успехи? Впрочем, можете не отвечать. Повышенная секретность, всё-всё понимаю и одобряю. Молчите. Ни слова. Слишком много поставлено на карту. В том смысле, что трофеи ожидаются… э-э-э, богатые. То есть, бесценные…. А удалось ли вам вчера встретиться с рекомендованным мною сеньором Романо и насладиться его божественным даром талантливого и непревзойдённого рассказчика?

– Удалось, Ваше Высочество, – почтительно склонил массивную голову Мегре. – И всё – благодаря вашей своевременной подсказке. Большое спасибо.

– Не стоит того, уважаемый комиссар. Всегда рад помочь – благородным джентльменам…. Кстати, про Луиса Романо. Сегодняшней ночью его пытались ограбить. Представляете? Вернее, не его самого, а виллу «Чёрная кошка». Коварные злоумышленники, сделав глубокий подкоп под забором, пробрались на территорию поместья. Но тут же, как и полагается, сработала хитрая сигнализация, завыла сирена. Минут через двенадцать-пятнадцать прибыла доблестная никарагуанская полиция. Впрочем, задержать здешним полицейским никого не удалось, так как неудачливые воришки успели ретироваться по собственному подкопу…. Как вам новость?

– Невероятно. И такое случилось – в самый разгар «Карнавала Святого Джедди»? Неслыханная наглость. Куда только катится этот меркантильный и многогрешный Мир?

– Вот, и я о том же самом…

Через полминуты завязался оживлённый разговор, в котором Макс, впрочем, участия не принимал – сидел себе в неудобном пластиковом кресле, ненавязчиво оглядывался по сторонам и обеспокоенно рассуждал про себя: – «Получается, что навязчивые слухи про возможные карнавальные «пробои» начали активно гулять по Сан-Анхелино (возможно, что и по всему Интернету). Мол, нынешний карнавал будет, непременно, «горячим». Следовательно, и всякие необычные пришельцы, мать их всех оптом и в розницу, могут объявиться – не пойми и откуда…. А нас с Мегре здесь теперь считают главными «охотниками за пришельцами». Почему? Потому, ясен пень, что кому-то это выгодно. Очень хочется надеяться, что этот «кто-то» является другом, а не врагом. Иначе…. Ладно, прорвёмся. Не впервой…. Ага, а теперь дон Мануэль солирует в разговоре. В частности, рассказывает «поддельному» принцу о современной клетке, оснащённой продвинутым научным оборудованием, которую вчера вечером – секретно и скрытно – доставили на местную военную авиабазу. Причём, так излагает, будто бы данную клетку доставили сюда чуть ли не по его личному строгому приказу, отданному самому Президенту США. Браво, старина…. Теперь, естественно, просит собеседника сохранить эту специфическую и конфиденциальную информацию в тайне. Мол: – «Перед вами – аристократом наиголубейших и наидревнейших кровей – у меня тайн, естественно, нет. Но, вот, всякое быдло безродное и болтливое. Незачем ему, Ваше Высочество, согласитесь, знать о тайнах такого взрослого масштаба…». Ага, принялись, понимающе пересмеиваясь, старательно перемывать косточки начальнику тутошней авиабазы, который, позабыв о дешёвом мексиканском пиве, углубился в изучение материалов про всяких там ведьм и ведьмочек…. Да, брат Мегре, а ты ещё уверял, что совсем не умеешь лицедействовать. Ну, мол, ни капельки. Ха-ха-ха. И смех его был горек. В том плане, что с лёгкой и тревожной горчинкой…».

Тем временем, началось запланированное карнавальное шествие. Открыли его гордые и плечистые римские гладиаторы. За ними проследовали воинственные грудастые амазонки, шумные индейцы апачи, пафосные и длинноволосые техасские ковбои, знаменитые ученики школы чародейств «Хогвартс», ногастые танцовщицы румбы, полупьяные грубые викинги, ну, и так далее…

– Странно, что сегодня не наблюдается ни хоббитов, ни гоблинов, ни эльфов, ни ведьм, – манерно поджав злые узкие губы, прокомментировал «псевдо-принц». – А раньше их было – хоть пруд пруди. Хоть в стофунтовых дубовых бочках впрок засаливай…. К чему они, такие неожиданные и странные метаморфозы?

– Обыкновенная случайность, – деланно зевая и поднимаясь на ноги, заверил Мегре. – Завтра, скорее всего, всё вернётся на круги своя. Может быть…. Максимилиан, друг мой. А не прогуляться ли нам? Что-то ноги у меня слегка затекли…. Всего вам хорошего, Ваше Высочество. Всех наилучших благ. Приятно было поболтать с истинным и безупречным джентльменом…

Они спустились вниз.

Прежде, чем окончательно покинуть Главную трибуну, дон Мануэль отвёл в сторонку местного Ришелье и о чём-то недолго с ним пошептался. А потом вернулся к калитке и, молча, махнул правой рукой, указывая направление движения.

Вскоре калитка и забор, огораживающий Главную трибуну, остались позади.

– Дал указание – глаз не спускать с «тётки-принца»? – ловко просачиваясь через карнавальный люд и стараясь держаться рядом с напарником, поинтересовался Максим. – Мол, пасти тщательно, но максимально корректно и осторожно?

– Не угадал, Путник, – с любопытством вертя головой по сторонам, откликнулся Мегре. – Наоборот, велел не донимать Его Высочество излишним вниманием. Даже смотреть в его сторону запретил. Под страхом незамедлительного увольнения и «волчьего билета».

– Вспугнуть боишься. Одобряю.

– Понятливый ты у меня.

– А то. А ещё и симпатичный.

– В меру, мон шер. В меру…. Всё, хватит трепаться о пустяках пустяковых. Шагаем…

– Куда шагаем-то?

– В «La Golondrina blanka».

– Зачем? Ты, старина, проголодался?

– И это тоже…. А ты, Путник, внимательно слушал мой разговор с «якобы Чарльзом»?

– Честно говоря, не очень, – признался Макс. – Так, только в пол-уха.

– Был занят тактическим и стратегическим планированием?

– Типа того…. Из важного же я вынес только тот факт, что нынешней ночью неизвестные злоумышленники пытались ограбить виллу «Чёрная кошка». Но у злодеев ничего путного не получилось: примчалась здешняя шустрая полиция, и бедолагам, не соло нахлебавшись, пришлось спасаться пошлым бегством…. И что же я упустил?

– Сегодняшним вечером идальго Луис Романо даёт в «La Golondrina blanka» что-то вроде маленького дружеского концерта.

– Закрытая вечеринка?

– Она самая, – усмехнулся сеньор Кастильо. – Но нас, как мне кажется, пустят туда и без пригласительных билетов. Послушаем песенки. Поболтаем. Обрастём дополнительной информацией…

Хорхе, стоявший у входных дверей кабачка и занимавшийся проверкой пригласительных билетов, лишь понимающе улыбнулся и чуть отодвинулся в сторону, мол: – «Проходите, гости дорогие! В этом заведении вам всегда рады…».

«С одной стороны, здесь вроде ничего не изменилось», – пройдя в ресторанный зал, отметил Максим. – «Всё те же крохотные овальные окошки, затянутые полупрозрачными пластинами слюды, редкие свечи на грубо-сколоченных столах, те же массивные топоры и мечи, беспорядочно развешанные по неровным стенам, да и полусумрак – такой же таинственный, как и прежде…. Что у нас с другой стороны? Во-первых, явно изменилась общая аура заведения. Раньше она была слегка мутно-загадочной, угловатой и немного колючей. А сейчас – словно бы смягчилась, округлилась и – в конечном итоге – подобрела. Вон, даже выражения глаз чучел – диких кабанов, медведей и благородных оленей – кардинально изменились. Совсем недавно в них было нечто льдисто-печальное, а теперь, наоборот, бесконечно-удовлетворённое…. Во-вторых, и сегодняшние посетители – иные. То есть, тоже в карнавальных костюмах, но в совершенно других. Ещё вчера здесь было не протолкнуться от хоббитов, гномов, гоблинов, разбитных танцовщиц канкана и хмурых одноглазых пиратов. А нынче – сплошные дворяне-графья в изысканных кружевах, стильных шляпах с перьями и с элегантными шпагами на боках. Ну, и женщины – в пышных бальных платьях и с вычурными венецианскими масками на лицах…. Было, понимаешь, мрачное-мрачное Средневековье. А стало – Средневековье насквозь благородное…. Стоп-стоп. Это же наш дон Луис – просто-напросто – созвал на закрытую вечеринку местную знать, которая и вырядилась, по устоявшейся традиции, в карнавальные костюмы своих дедушек и бабушек. Молодцы, ребята. Очень даже мило и симпатично получилось…».

– Ты что, Путник, уснул? – ткнув его локтем в бок, возмущённо зашептал Мегре. – Или же размечтался – чёрт знает о чём? Вон, донья Розана нам рукой машет – указывает места за правым столиком. Пошли быстрей, увалень белобрысый, мероприятие уже начинается…

Они расположились за безлюдным столом, элегантно сервированным на четыре персоны: сплошной антикварный фарфор с не менее антикварным хрусталём и благородным столовым серебром.

Зазвучала негромкая приятная музыка. Разговоры в зале постепенно стихли.

Макс взглянул в сторону овального подиума и мысленно прокомментировал: – «Сегодня место за роялем занимает сеньорита Луиза, облачённая, естественно, в костюм «домино», выполненный – на этот раз – в стиле «а-ля прибрежный тропический рассвет», то есть, в гармоничной комбинации нежно-алого и ярко-лазоревого цветов. Рядом с роялем стоит сеньор Романо – «бело-голубой и бесконечно-печальный Пьеро». Эстетство сплошное и ничем неприкрытое…».

Луиза, нежно прикасаясь к чёрно-белым клавишам, заработала своими длинными и тонкими пальчиками активней, музыка зазвучала громче, и дон Луис, чуть грассируя, запел – ломким и приятным голосом:

 
Прохладных струн – касаясь – тоненькими пальчиками,
Она негромко – пела о Любви.
И замер ветер, что гулял над мачтами,
Замолкли – разом – в роще соловьи…
 
 
Прохладный ветер, тоненькие пальчики,
Она негромко пела – о Любви…
Но песенка закончилась – нечаянно.
И тень рассвета – пала на баркас.
И паруса хотят взлететь над мачтами.
Навек прощайте, тоненькие пальчики!
До самой смерти – не забуду вас!
 
 
Но песенка закончилась – нечаянно.
До самой смерти – не забуду вас…
 
 
Как мне хотелось – с вами здесь – остаться,
Какая здесь – шикарная заря.
Но ветер на причале рассмеялся:
– Судьба-злодейка рубит – якоря…
 
 
Как мне хотелось – с вами здесь – остаться.
Судьба-злодейка – рубит якоря…
 
 
Прохладных струн – касаясь – тоненькими пальчиками,
Она негромко пела – о Любви.
Дробилось Время – солнечными зайчиками,
В стране далёкой, на Краю Земли…
 
 
Прохладных струн – касаясь – тоненькими пальчиками…
В стране далёкой, на Краю Земли…
 

Песенка закончилась. Отзвучали вежливо-аристократические аплодисменты.

– Отличная и неподражаемая вещь, – одобрил Максим. – Сильная, стильная и выполненная, несомненно, в стиле Александра Вертинского. А ещё и очень в тему, мол: – «Любовь на Краю Земли…».

– Сильная, – смущённо шмыгнув носом, подтвердил Мегре. – Я даже, вопреки железобетонным принципам, впал в меланхолию и сентиментальность. А данные чувства, коллега, противопоказаны нашей с тобой профессии. Совсем и строго-настрого…

Последовали – одна за другой – другие песенки: все, как на подбор, про Любовь и путешествия по Дальним-дальним странам.

На Душе было светло и почему-то немного грустно.

«Словно бы заканчивается некий спокойный и весёлый жизненный период», – предположил Макс. – «Заканчивается…. А что, интересно, последует за ним? Знать бы. Наверняка, речь идёт о каких-то бесконечных и суетливых хлопотах…».

Потом за их столиком свои места заняли дон Луис и сеньорита Луиза. Они вчетвером – дружной компанией – немного перекусили-выпили и славно поболтали о всяких насквозь-романтичных штуковинах и не менее романтичных пустяках.

Постепенно разговор, струясь легко и непринуждённо, перешёл в философскую плоскость.

Сеньор Романо, с видимым удовольствием отхлебнув из высокого хрустального бокала легендарного сливового вина и многозначительно подмигнув Максу, заявил:

– В нашем с вами Мире каждый что-то таит в себе, какие-то надежды, честолюбивые замыслы, невыполнимые желания. Каждый бывает резок в своих суждениях, щеголяет надуманной оригинальностью взглядов и непримиримостью критических оценок…. Это сказал не я, а великий и непревзойдённый Александр Вертинский, причём, много-много лет тому назад. Тем не менее, актуальность этих мудрых фраз сохранилась до сих пор. И настоящему солдату (да и сыщику), необходимо сторониться всего вышеперечисленного. Но надо помнить и о том, что многим жестокосердным злодеям пороки, перечисленные Вертинским, наоборот, присущи. Более того, именно они, зачастую, и толкают людей к…, к различным странным и отвратным деяниям…. О, у нас, кажется, новая гостья. Прошу, друзья, обратить ваше внимание на её необычный наряд, – он, пользуясь тем обстоятельством, что Мегре и Луиза обернулись в сторону входной двери, где, действительно, наблюдался некий ажиотаж, протянул Максу небольшой светло-коричневый конверт и прошептал по-русски: – Запасной вариант – на случай, если понадобится надёжное убежище. И если надо будет что-либо надёжно спрятать. Или же кого-либо. В моей «Чёрной кошке», увы, нынче неспокойно. Полиция до сих пор дежурит. Даже несколько постов выставили…

А ещё через некоторое время в «La Golondrina blanka» заявился Питер Пен. В том смысле, что не в меру говорливый и красноречивый карибский мальчишка Пепе.

Сразу прошёл, ни на кого не обращая внимания, к их столику, на удивление вежливо – без всяких сомнительных шуточек – поздоровался и, предупредительно склонившись к уху дона Луиса, принялся что-то увлечённо нашёптывать.

– Ты, шалопай, это серьёзно? – заинтересовался сеньор Романо. – Очень важная, интересная и, главное, своевременная информация. Молодец, каналья смуглолицая. Я – твой должник. Сочтёмся, Бог даст. Если, понятное дело, не забудет – в сонме дел справедливых и праведных…. Господа. Дамы. Извините, но мы вынуждены вас – в срочном порядке – покинуть. Дела. Простите покорно – ещё раз…. Луиза, Душа моя хрустальная. Следуйте за мной…

Дон Луис и сеньорита Луиза, вежливо раскланиваясь и прощаясь с другими посетителями таверны, удалились.

Пепе, ни секунды не сомневаясь, занял одно из освободившихся за столом мест и, минут через семь-восемь, слегка перекусив, тихонько известил:

– С вас, мои странные и любознательные кабальеро, пятьдесят американских долларов…. Как это – за что? За сверх-эсклюзивную информацию, которой я недавно поделился с «Великим и Ужасным Господином всех хоббитов». Так у нас принято – за глаза, понятное дело, – величать сеньора Романо…. Ага, такса принята, как любит говорить мой троюродный братишка – успешный адвокат, специализирующийся на воспрепятствовании безнадёжных и – якобы – стопроцентных разводов. Мол, кто кого и с какой конкретной целью провоцировал – ещё предстоит доказать…. Итак. Дон Луис – обожает сумасшедших. Уточняю, местных сумасшедших. И интересуется ими. В том плане, что вновь и неожиданно возникшими…. Сегодня утром две симпатичные и слегка подгулявшие дамочки среднего возраста (в костюмах «а-ля развратная мадам Помпадур», понятное дело), остановили одинокого грустного хоббита, бестолково бредущего вдоль приморской набережной. Остановили и предложили…, ну, вы и сами, наверное, понимаете – что. Весьма настойчиво, надо признать, предложили…. Мой дорогой комиссар, не надо, пожалуйста, так пошло и безнадёжно краснеть. Вы же – видавший виды грубый детектив, а не скромная и, пардон, непорочная девица…. Впрочем, молчу, молчу. Ваши дела, кабальерос…. Короче говоря, означенный зачуханный хоббит тут же впал в самую натуральную истерику, начал истошно орать дурным голосом на совершенно непонятном языке, и – видимо от не шутейного испуга – несколько раз укусил наших сексуально-озабоченных барышень. Бывает…. В конечном результате, случайные прохожие дебошира оглушили, крепко спеленали и, вызвав полицию, доставили в городскую психушку, где трудится моя родная тётушка. Как узнал – сразу же припустил на поиски сеньора Романо. Мол, это происшествие, как известно всему Сан-Анхелино, по его профилю. Может, и денежка какая отвалится. Говорят, что дон Луис «коллекционирует» этих самых психов законченных, не умеющих говорить на наших языках. Хобби, мол, у него такое. Хобби и хоббиты…