Текст книги "Предки ариев. Рассекреченная история"

Если принимать всерьез законы наследственных изменений Менделя и Моргана, то быстрее всех должны изменяться организмы с самыми быстрыми темпами смены поколений. У мух поколения сменяются чуть не каждый год: вот у кого эволюция должна идти просто стремительно! Ведь чем быстрее смена поколений, тем быстрее накапливаются мутации[107]107
  Уважаемые коллеги обожают все усложнять. Как говаривал покойный академик А.П. Окладников, «чем непонятнее, тем научнее». Слово «мутация» используется уважаемыми коллегами так, что без бутылки… нет, лучше без цистерны коньяку не разберешь. Но элементарное слово «мутация» – это всего лишь «изменение». В этом смысле я и употребляю термин, не придавая ему ни какой-то «научной» усложненности, ни возвышенно-мистического оттенка.


[Закрыть].

Но в реальности все наоборот… Биологам и палеонтологам прекрасно известно, что «с уменьшением плодовитости и ослаблением общей элиминации (т. е. смертности. – А.Б.) скорость эволюции не уменьшается, а растет»[108]108
  Расницын А.П. Темпы эволюции и эволюционная теория (гипотеза адаптивного компромисса) // Эволюция и биоценотические кризисы. М., 1987. С. 51.


[Закрыть].

Говоря попросту – чем сложнее группа животных, тем быстрее она эволюционирует. При том, что продолжительность жизни индивида растет, а значит, за единицу времени и поколений протекает меньше. Логически рассуждая, мухи должны эволюционировать быстрее, чем крупные млекопитающие, но вот факты: «В плейстоцене состав крупных млекопитающих менялся неоднократно и резко, тогда как из 2000 видов насекомых, известных из тех же условий, вымершими считаются только около 30»[109]109
  Расницын А.П. Темпы эволюции и эволюционная теория (гипотеза адаптивного компромисса). С. 61.


[Закрыть].

Причина ускоренной эволюции сложных организмов состоит в том, что у них есть особый механизм «направленного мутагенеза».

Направленный мутагенез – это поток изменений, отвечающий на вызовы именно этого стресса.

Освоение и заселение новой территории неизбежно включает механизм направленного мутагенеза.

Попав в Европу, в приледниковую зону, популяция начинала меняться именно так, как это нужно для приспособления к жизни в приледниковой зоне. Генетики не смогли определенно сказать, сколько именно времени требуется для превращения сапиенсов-южан в нордическую расу. Всего 1–2 поколений достаточно для того, чтобы появились люди с рецессивными признаками: светловолосые, светлокожие и светлоглазые, упитанные. Числа поколений, необходимых для того, чтобы такими стало большинство популяции, называются очень уж разные – от 5 до 30. Из этого разброса я делаю вывод: специалисты сами толком не знают.

Даже и 30 поколений – это меньше тысячи лет. Тем более учитывая, что люди в те времена становились взрослыми и размножались раньше, чем их отдаленные потомки. Значит, нордическая раса возникла практически мгновенно.

Направленный мутагенез – это, с одной стороны, закономерность формирования именно такой человеческой общности, с такими физическими и культурными параметрами.

С другой стороны – это сплошной поток новых стрессов.

И от преобразования себя, и от самого факта жизни на Севере.

На юге, в теплых краях, жить легче хотя бы в том смысле, что среда комфортнее для человека. Даже в самые «теплые» межледниковья, когда липы и дубы росли на берегах Балтики, даже летом не везде и не всегда можно ходить без одежды. Даже в самые мягкие зимы на Севере, где лежит снег и температура падает ниже нуля, природа быстро убьет человека, если у него не будет одежды, огня и жилища.

Север – край, трудный для жизни, постоянно требующий совершения усилий, осмотрительности и внимания.

Сама смена контрастных, очень различающихся времен года – своего рода «ожидаемый стресс». Такой стресс мягче, чем внезапное вторжение чего-то опасного и грозного, но это тоже стресс. «Цикличные стрессы» можно уподобить стрессам женского организма, менструальному циклу.

На Севере в высоких широтах часть года световой день заметно убывает. Это сказывается уже на 45—50-й широтах, а тем более на 55-й. Тоже часть цикличного стресса.

Север все время испытывает опасностью голода, необходимостью все время совершать усилия, дефицитом тепла и света. Человеку все время и очень наглядно показывается: ты тут не хозяин!

Пусть в очаге потрескивают политые жиром мамонта дрова, ямы полны запасов мяса, и вой вьюги сотрясает плотный полог из шкур бизона или мамонта. Пусть будущее обеспечено, на долгое время все сыты, довольны и счастливы.

Но и для поддержания этой благодати необходимо все время затрачивать много сил, времени и энергии (хотя бы постоянно топить очаг). Сама же благодать обеспечена тем, что запасы мяса надежно хранятся на очень сильном холоде.

Заваленное снегом жилище из костей мамонта окружает не добрый и теплый, пронизанный солнцем мир южных широт. Выйдешь на слепящий, сверкающий на солнце снег или в снег, несущийся под порывами ледяного ветра… И окажешься в мире совсем ином, гораздо менее комфортном для человека.

Даже родившись на Севере, даже любя Север как родину, чувствуя себя плохо в любом другом месте, человек одновременно чувствует себя на Севере не так уверенно, не так психологически комфортно, как на юге.

Это психологическое напряжение очень хорошо прослеживается и в наше время. На протяжении всей истории Европы Север всегда был источником разного рода мифов о всевозможных неприятных существах, авантичное время рассказывали даже о Севере как области, где действуют другие физические законы.

Жители уже исторической Скандинавии рассказали множество историй про чудовищ типа одноногих людей, волосатых великанов с наклонностями к людоедству, гигантских троллей, троллей менее зловещих разновидностей, про пульпа, Снежную королеву, Короля Мрака и других невеселых созданий. Историй такого рода ходило невероятное количество в Средневековье, продолжало ходить в Новое время и продолжает ходить до сих пор.

Судя по всему, мифы о «других» в культуре северных народов живут как-то иначе, чем на юге. В Средневековье рассказы о встречах с «другими» – с разумными созданиями нечеловеческой породы, с нечистой силой – ходили по всей Европе, включая теплые страны Средиземноморья. В Италии и на юге Франции рассказывали на редкость неприятные истории про оживающие статуи (литературную версию такой истории приводит П. Мериме[110]110
  Мериме П. Венера Илльская // Мериме П. Собрание сочинений в шести томах. Т. 2. М.: Огонек, 1963.


[Закрыть], и уверяю вас, он опирался на народные рассказы). Карликов, чертей и ведьм, привидения и вампиров видели постоянно и по всей Европе.

Но наступило прозаически скучное Новое время, а особенно тоскливый XIX век – век науки, техники и железных дорог. И массового образования. Из народной культуры стремительно стали исчезать фольклорные персонажи, сохраняясь только в самых низовых слоях национальных культур.

А вот на Севере, особенно в Скандинавии и Шотландии, почти не произошло исчезновения этих созданий из самого актуального, повседневного пласта культуры. По страницам далеко не фантастических повестей и романов Сигрид Унсет и Сельмы Лагерлеф постоянно расхаживают то лесные девы, то великаны, то еще кто-то не очень симпатичный. Просто поразительно, с каким удовольствием рассказывают финны всевозможные жутики про водяных, русалок, привидения и встающих покойников! Причем рассказывают вовсе не глупые, не малокультурные люди, а самые что ни на есть образованные и просвещенные. И рассказывают чаще всего в жанре былички, то есть как о подлинных происшествиях.

Этому есть полнейший аналог в России – тот пласт не всегда ушедшего в прошлое фольклора, который жил и сегодня живет на русском Севере. Фольклора скорее преображенного, чем измененного современной цивилизацией. Уже в ХХ веке для русского северянина леший или водяной были не просто мифологическими персонажами, а совершенно реальными существами – такими же, как сосны или медведи. И современный автор описывает встречи с ними живых свидетелей, с которыми беседовал лично с сам[111]111
  Онегов А. Я живу в заонежской тайге. М.: Мысль, 1972.


[Закрыть]. Любопытно, но ведь таких историй и правда совершенно нет на Юге России, – скажем, на Кубани.

Может быть, действительно в Скандинавии и на русском Севере нечисти больше, и она активнее и зловреднее, чем на юге; а может быть, дело все же в особенностях культуры северян. Не буду спорить, предложу свое объяснение – просто на правах гипотезы, не больше. А что, если даже коренные жители Севера ощущают: Север – это экстремальное для человека место обитания?

Мало того, что Севера боятся и о Севере рассказывают страшилки жители более благодатных земель, те, для кого Север – малознакомая земля за их родными пределами.

Жители Севера тоже побаиваются своего местообитания и психологически готовы делить его с существами не своей породы. Видимо, и северяне, независимо от числа прожитых на Севере поколений, чувствуют: их земля экстремальна для обитания человека. И человек на ней – не единственный возможный хозяин.

Повторюсь: Север – это сам по себе источник стрессов.

Создавая стресс и заставляя приспосабливаться к себе, Север одновременно дает то, что необходимо при стрессах. Мороженая ягодка – прекрасный источник сахаров. Дерево почти никогда не сохраняется, и мы не на ходим деревянных и кожаных изделий при раскопках. Следует ли из этого, что деревянных вещей вообще не было? Конечно, нет.

А собрать и запасти источник сахаров очень просто: собрать мороженую, тронутую первыми морозами ягоду в деревянный сосуд. В выдолбленный из бревна сосуд или в сплетенный из коры туесок. Собрать, хранить на холоде и поедать ее всю зиму.

Другой источник – мед диких пчел. Я специально пишу о диких пчелах, а то ведь уважаемые коллеги мне голову оторвут, если предположить – могли быть и прирученные пчелы… При том, что создание пасеки ничуть не более сложно, чем сооружение жилища из костей мамонта или изготовление наконечника копья из кости и каменных пластин.

В любом случае в Европе очень быстро появляются пресловутые люди «рубенсовского типа». Толстенькие люди со складкой на животе, и притом очень активные и умные. Без постоянного поедания сахаросодержащих продуктов им бы такими не стать.

Сахара ведут к образованию лепидов. Лепиды – это и есть жировые клетки. Запасы лепидов тратятся на физическую и умственную активность. Если есть такой запас – человек активнее, в том числе и умственно активнее. Поработал, в том числе поработал головой– и «употребил» еще мороженой ягодки из туеска. Жизнерадостно облизнулся – и еще поработал и подумал.

Альпинисты и полярники порой берут с собой запас сахара. «Сразу в кровь!» – радуются они, засовывая в рот кусок рафинада при крутом подъеме, в задуваемой ветром палатке, когда сил остается немного.

Потребляя сахара, нордический человек становился активнее и бойчее, интеллектуальнее и сообразительнее.

Но накопление лепидов имеет свою опасную сторону.

Если лепиды своевременно не сжигаются, то в организме появляется много активного кислорода. Соединения кислорода называют «научным» словом «оксиданты». Жировые отложения, если их не расходовать, ведут к появлению оксидантов.

Знали это давно, но только в 1956 году Денам Харман предположил, что кислород разрушает не только объекты неживой материи, но и разрушает ткани организма. Это одна из причин старения.

Новая теория вызвала настоящую лавину экспериментальных исследований. Прошло полвека, накоплен огромный экспериментальный материал, в котором еще предстоит разобраться и дать ему однозначную интерпретацию.

Но достаточно очевидно: одной из наиболее характерных особенностей пожилого возраста является жировое перерождение нежировых тканей. В первую очередь опасно перерождение тимуса, костного мозга, печени, поджелудочной железы, мышц. К концу среднего возраста удельное содержание жира в организме, рассчитываемое как отношение жир/вода, неуклонно возрастает. Это означает, что воды в тканях становится меньше, а жира – больше. Жир не сжигается в клетке и скапливается в цитоплазме.

Причина жирового перерождения нежировых тканей – прямое следствие хронического недорасходования энергии.

Что делать?! Разумеется, проще всего принимать таблетки: никаких усилий совершать вроде бы не надо.

В результате биологически активные добавки (БАД) с антиоксидантными свойствами активно выбрасываются на рынок. Эти «сжигатели жиров» пользуются большим спросом у потребителей. Многие врачи назначают антиоксиданты как средство для профилактики болезней возраста.

Насколько полезны эти БАДы, можно спорить… Спорят и сами врачи. Злые языки говорят, что главная причина приверженности некоторых врачей к БАДам объясняется просто – материальной поддержкой производителей БАДов. Те отругиваются, обзывая противников «консерваторами» и «лекаришками».

Если даже БАДы и правда помогают, есть же и другие способы «разбираться» с накоплением оксидантов-убийц.

Доктор биологических наук, заведующая лабораторией липидного обмена Российского научно-исследовательского института геронтологии Росздрава рекомендует эти… собственно, давно известные способы:

«Антиоксиданты должны стать составной частью сбалансированного питания и поступать в организм с пищей, которая не требует технологической обработки, например со свежими овощами и фруктами»…

На наш взгляд, более разумным является подход, предлагающий к концу репродуктивного возраста снизить потребление энергетических субстратов и увеличить их расходование…

Для этого достаточно обыкновенной ежедневной утренней зарядки…. Причем желательно сделать эту нагрузку постоянной. Людям позднего среднего и старшего возраста настоятельно рекомендуется также снизить количество насыщенных жирных кислот и увеличить содержание рыбьего жира в рационе питания»[112]112
  Терешина Е.В. Антиоксиданты – средство от старения? // Медицинская газета». № 16. 08.03.2006.


[Закрыть].

В общем, в зрелые и преклонные годы надо больше двигаться, работать, сохранять интерес к окружающему и активность. Надо меньше есть мяса и жира, больше овощей. Полезные советы, несомненно, и нам с вами прямой резон послушаться этих советов. Но как мог следовать им древний человек? Советовать охотнику есть поменьше мяса и жира – примерно то же, что советовать ему побыстрее умереть с голода.

Но вот беда! Толстенький человек, питающийся в основном мясом, неизбежно будет стареть рано и тяжело. Особенно в неподвижности. Он раньше состарится и умрет, чем тощий.

Кстати, неандертальцы явно были «мясоеднее» сапиенсов. Употребление людьми современного физического типа более разнообразной пищи давало им еще и такое преимущество: более долгую жизнь и большую активность в зрелые годы.

Конечно, активная физическая работа сжигает лепиды. Английский ветеринар Джеймс Хэрриот поражался тому, сколько жира поедают фермеры, и притом вовсе не производят впечатление слишком толстых, ожиревших людей. Он делает весьма логичный вывод, что эти фермеры очень много работают, потому у них в организме «все перегорает»[113]113
  Хэрриот Дж. Среди йоркширских холмов. М., 1994.


[Закрыть].

Человеку, который все время работает, не очень опасны сахара. Но только до тех пор, пока он активно работает. Остановился, стал «отдыхать», потому что уже «заслужил отдых». И природа командует: смерть! Природа гуманна. Человек мирно угаснет, вполне комфортно толстея на своем заслуженном отдыхе.

Стереотипная нефизическая работа не сжигает столько лепидов. Конторскому работнику намного легче растолстеть и умереть, чем работнику физического труда.

В школе много отличниц-отвечалок. Эти девушки честно, но без особого творчества и без больших усилий выучивают материал. Они честно получают свои «пятерки»… А спустя считаные годы вы обнаруживаете их расплывшимися, потускневшими, на однообразной, нетворческой работе.

Почему? Они некреативны. Они ведь не почемучки, ищущие свои собственные ответы. Они – отвечалки, выучивающие чужие ответы. Любой педагог прекрасно знает, что между отвечалкой и почемучкой – принципиальная разница. Если школа формирует отвечалок, почемучки в школе чувствуют себя неуютно…

В этих случаях они идут в бандиты и школу взрывают… чаще всего скорее в своих мечтах, чем в реальности, но главное – им хочется это сделать.

Интеллектуалу потолстеть, состариться и умереть еще легче, чем крестьянину… Но тоже при условии, что он почему-либо остановился. А останавливается он реже и с меньшим желанием, чем работник физического труда.

У пассионарного, активного интеллектуала энергии еще больше, чем у активного работника физического труда. Сама эта энергия все время гонит его по миру: изучать, проверять, думать, испытывать. Пассионарию необходимо все время что-то делать, и притом делать творчески, активно, сжигая очень много энергии.

Креативщик не может не интересоваться тем, что вокруг. Его невозможно воспитать так, чтобы он перестал интересоваться окружающим и изменять его.

Сахара – это источник «быстрой энергии». Если есть энергия – ее необходимо расходовать. Пока сама жизнь создает такую необходимость – все прекрасно. Стресс – необходимость для интеллектуала.

А если источник внешнего напряжения ослабел и исчез? Тогда интеллектуал сам будет создавать источники стресса. Хорошо, если эти источники признаются обществом и объективно полезны.

Интеллектуал, который все время думает, может заняться исследованием того, что лежит за границами разведанных земель. Так уходили в океан на поиски новых земель предки австралийцев. Утлые челноки посреди кишащего акулами моря, весла против штормов и течений. Так пересекали ледяное пространство Берингии предки индейцев. Так уже в исторические времена плыли через Атлантику скандинавы, американцы правили фургонами через Великие Равнины, а русские строили остроги в стынущей сибирской беспредельности.

Интеллектуал может заняться улучшением, усовершенствованием того, что уже есть. Научиться рисовать… достигать большей художественной выразительности… Схематизировать нарисованное… Добавлять новые строки к гимнам в честь чудовищ, затаившихся в темноте пещер. Рисовать, вырезать из кости солнечные знаки, волшебно бегущие по небу круги, огонь и солнышко одновременно, чудно выраженные в свастике.

Это второе занятие не требует таких физических сил, как географические открытия. Интеллектуал может заниматься этим и в преклонные годы, спасаясь от ожирения и смерти.

И немолодым интеллектуал может влюбиться. Он просто органически не может не изменять, не улучшать, не структурировать мир. Влюбляясь и строя новую семью, он пусть не для всех, но для себя индивидуально структурирует и улучшает. Причем делает это в годы, когда крестьянин давно считает, что любовь – «это дело молодое», а ему пора кушать и спать… Да! Кушать, причем сладкую пищу, несущую быструю энергию. Спать, чтобы эта энергия не расходовалась. Заплывать жиром, болеть и умирать.

Нет ничего более опасного для интеллектуала, чем остановиться. Стоит ослабеть в его священном труде мысли, улучшения, усовершенствования, и тут же его погубит та самая энергия, которая гонит за горизонт.

Если бы Александр Македонский сидел и ничего не делал, он стал бы стремительно толстеть. Он быстро превратился бы в фактического калеку и умер.

На его месте трудолюбивый, но туповатый крестьянин будет толстеть все-таки меньше.

Пока общество принимает труд интеллектуала, пока ему есть чем заняться, – все в порядке. Тогда мы имеем долго живущего, активного на протяжении всей жизни творческого человека. Скорее добродушного и счастливого, склонного к полноте, а в старости вынужденного налегать не только на ягоды, мед, мясо упитанного мамонта и жир пещерного медведя, но скорее на овощи и постную оленину.

Величие нордической расы, лидера мирового развития, в том, что таких людей у нас всегда было много. Они и сделали все, о чем я писал во второй части книги: верхний палеолит, жилища, непонятные для нас значки на стенах пещер, приручение животных, покорение пространств великим и загадочным племенем ариев.

Можно, конечно, не давать воли интеллектуалам. А то что это они – думают, сволочи! Тоже тут, корчат гениев, смущают умы, возмущают спокойствие. Да еще и вызывают комплекс неполноценности у расово ушибленных и генетически ущербных соплеменников.

Можно объявить, что за границами охотничьих угодий племени лежат области, населенные чудовищами, и туда соваться нельзя. Что рисунки на стенах пещер нанесли мудрые предки и они же сочинили священные гимны. Никак изменять раз сделанных изображений нельзя, и своих слов к гимнам тоже нельзя добавлять.

Да! И влюбляться нельзя. Боги и невыразимо мудрые духи божественных предков раз навсегда установили групповой брак. Они явились 96летнему жрецу верховного бога, все ему раз навсегда объяснили, и нечего тут выдумывать всякую ерунду.

Такое закостеневшее общество не дает интеллектуалу ничего делать. Ни открыть, ни улучшить, ни изменить.

Ему останется только толстеть, злобствовать, все больше болеть и быстрее освободить племя от своей вечно недовольной физиономии и жирного брюха.

Наверняка были и такие варианты развития культуры, в том числе у нордической расы. К счастью, мы не являемся потомками людей, сделавших такой выбор. Тот, кто не развивался, давно вымер. Мы не знаем сделанных ими рисунков, не раскапываем их жилищ, не взвешиваем сделанных ими наконечников стрел. И генетически мы не от них. Любители первобытной групповушки на юге еще имели шанс пополнить генофонд горилл и макак, в Европе и таких шансов у них не было. Хотя да!!! Снежный человек. Если верить Поршневу, люди могут метисироваться со «снежными людьми» в меру обоюдного удовольствия. Наверное, доисторические извращенцы продолжили себя в этих неприятных существах, до сих пор прыгающих по Гималаям.