Текст книги "Посттоталитарная теология. Современный кризис христианства и его преодоление"

В 1948 году было создано Государство Израиль как независимое самостоятельное государство. Сейчас, спустя более, чем полвека, можно сказать, что это государство состоялось. Ситуация уникальная для всего постбиблейского иудаизма. Около двух тысяч лет в иудаизме доминировал т. н. талмудический извод иудаизма, связанный с тем, что приходилось жить вне Святой земли. А жизнь для евреев вне Святой земли – это в теологическом смысле выживание. Поэтому господствующая иудейская теология всех двух тысяч лет – это теология выживания. Сейчас же, можно сказать, активно происходит поиск новых теоретических разработок уже с опорой на Святую землю. Таким образом, речь уже может идти о теологии полной жизни.

Потеря Святой земли для народа как целого подобна умиранию. Есть такой образ, предложенный Элияху бен Шломо Залманом, лидером литовского еврейства в XIX веке: как при смерти человека происходит отделение души от тела (и человек как единое соединение тела и души перестает существовать), так и при «смерти» народа (у народа исчезает «тело» – национально-государственная структура) народ как целое не существует, он «разлагается» на части (происходит каскад отделений: ашкеназы от сефардов, одни общины от других, индивидуумы от общин, индивидуумы друг от друга…). К XX веку «труп совершенно разложился»: части «тела» не взаимодействуют друг с другом.

Поэтому возвращение евреев на Святую землю, массово произошедшее в XX веке, подобно воскрешению из мертвых. Становится возможным новое соединение частей целого – восстановление национального «тела».

Исходя из вышесказанного, толкование Закона, Торы может существенно поменяться по сравнению с временем талмудического иудаизма. Вновь появляются свои «фарисеи», «саддукеи», «зелоты» и «ессеи»… Библейская история может вновь ожить. Типологически ситуация возвращается к той, какой она была две тысячи лет назад. При этом двухтысячелетний опыт жизни в рассеянии нельзя перечеркнуть.

Надо сказать, что в ветхозаветное время уже было подобное «воскрешение». Оно случилось после Вавилонского пленения в VI веке до н. э. Из плена народ вернулся обновленным и очищенным. Храм, Иерусалим и государство возродились. Появились синагоги как устойчивая форма религиозной жизни.

Определенные надежды на современное религиозное обновление также есть.

Видный религиозный деятель Авраам-Ицхак Кук, главный раввин Иерусалима (1919–1921) и главный раввин Страны Израиля (1931–1935) предложил религиозно-философскую концепцию, которая бросила, в том числе в теологическом смысле, вызов традиции примирения с изгнанием.

В философии рава Кука основополагающими считаются следующие моменты:

1. Придание центрального значения Стране Израиля.

2. Развитие диалектической философии, говорящей о связях между иудаизмом и практикой светского сионизма.

3. Придание универсального космического значения делу еврейского возрождения.

По раву Куку, Страна Израиля совершенствует еврейский народ. Чтобы узнать путь еврейского народа как целого, нужно прийти в Страну Израиля. Здесь народ может удостоиться новых озарений и откровений и постигнуть что-то принципиально новое, тогда как в галуте он может заниматься только анализом старых озарений. Общенациональный диалог народа с Богом может быть восстановлен.

В государстве как «единой целокупной системе связей» может осуществиться святость, заложенная в естественной жизни. В галуте же обычно речь шла о святости, противопоставленной природе и обычному течению жизни. Но это не высшая святость. Также «святость сидения в доме учения» противопоставляется «святости практической жизни».

Важно сказать, что Галаха окончательно зафиксировалась именно в галутный период еврейской истории. И она, возможно поэтому, занималась индивидуальными заповедями, а общенациональными почти нет. Именно сейчас в Государстве Израиль вырабатываются галахические принципы по общенациональным вопросам.

Иудаизм будущего – это иудаизм, в котором синтетически интегрируются идеалы различных групп общества: ортодоксов, националистов, универсалистов…

Важно сказать, что современный Израиль по сравнению со временами Иисуса из Назарета политически свободен. Нет языческой власти Рима. Поэтому евангельское противопоставление

отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу (Мф 22:21)

уже не имеет той остроты непримиримости. Более того, сейчас Израиль ставит себе задачу создания из Страны Израиля «совершенного социального организма». В противоположность идолопоклонническому этатизму предлагается создать такую форму государственного устройства, при которой граждане уже не были бы манипулируемыми винтиками, а органично стали бы частью живого творческого социума. И это, безусловно, вызов для христианства, т. к. христиане часто привыкли уклоняться от социальной ответственности, уходя во внутреннюю и внешнюю пустыню, ожидая полноты жизни лишь в потустороннем бытии… Если «проект Израиля» состоится, это может привести к эффекту домино во всем мире. Весь мир будет перенимать этот опыт.

Для многих религиозных людей с понятием государства связано понятие нечистоты, от государства принято держаться подальше. Однако после того, как Израиль получил статус самостоятельной и политически свободной страны, можно ли продолжать так думать? Если народ Божий свят, то почему в этом народе должны оставаться какие-то несвятые области жизни? Святость достигается не принадлежностью к той или иной профессии или клану, а принадлежностью к народу Божьему, который весь свят.

Понятно, что приведенная выше концепция в чем-то пересекается с утопическими социально-экономическими теориями, но дело в том, что многое, связанное с действием Божьим при нахождении вне этого действия может показаться утопическим, невозможным…

Заметим, что для христиан долгое время отношение к «еврейскому государству» и интерес, связанный с этим, практически никак не выражались. Действительно, по сравнению с новой грандиозной перспективой воскресения мертвых и спасения всего человечества идея государства представляется малозначительной. Но так ли это было для первых христиан? Посмотрим Книгу Деяний апостолов. Напомним контекст. Воскресший Господь является апостолам и заповедует им не отлучаться из Иерусалима. Однако о чем думают апостолы?

Посему они, сойдясь, спрашивали Его, говоря: не в сие ли время, Господи, восстановляешь Ты царство Израилю? Он же сказал им: не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти, но вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святый; и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли. (Деян 1:6–8)

Как видим, апостолам вопрос создания «царства Израиля» на Святой земле не кажется второстепенным. Может быть, такое отношение вызвано тем, что существует таинственная связь между миром горним и миром дольним, между вечным и временным, между неизменным и изменчивым. Свидетель воскресшего Христа не перестает быть причастным этому миру. И сугубо прагматические, т. н. материальные вопросы могут быть окачествованы своей принадлежностью к высшему миру, а высший, т. н. духовный мир получает возможность воплощения в мире дольнем… Здесь, видимо, речь идет уже о тайне бытия, о тайне всего нашего мира, тайне творения, о предельных и даже запредельных для разума вопросах жизни и смерти, и важно, что эти вопросы, их предельность и запредельность могут выйти из-под теоретического рассмотрения и стать предметом практического интереса. Святая земля фокусирует наше внимание на этом практическом интересе…

В XX веке в связи с началом эпохи информационной открытости стало понятно, что иудаизм и в начале нашей эры, и в современности в лице лучших своих представителей не был все-таки «иудаизмом Ветхого Завета» со всеми стереотипными аллюзиями, присущими этому, с этикой «своих и чужих». В послепленном иудаизме произошла существенная эволюция, связанная с поворотом религиозного сознания с т. н. «внешней», обрядовой Торы, на «внутреннюю», нравственную Тору. Можно сказать, что эта эволюция продолжилась и в рассеянии, что хорошо заметно, например, в хасидизме. Для многих христиан стало откровением, что известные христианские нравственные нормы в иудаизме уже присутствуют.

Кроме того, с одной стороны, в иудаизме развилось понимание, что этика тоже может быть выражением Божьей воли, и если тот или иной нравственный поступок входит в противоречие с заповедью, то надо разбираться, как поступить: по заповеди (имея в виду в том числе и строгое галахическое установление) или по сердцу… С другой стороны, в христианстве развились концепции автономности этики от религии. Выяснилось, что нравственно может поступать не только религиозный человек, но и атеист. И религия как таковая не может претендовать здесь на монополию. Впрочем, сам этический принцип как таковой восходит к заповеди о любви к ближнему. При этом христианская концепция этического максимализма, альтруизма и жертвенности часто подвергается критике не только со стороны иудеев, но и изнутри христианства. В аскетическом опыте Церкви этический максимализм и жертвенность может служить не показателем крепости веры, а, скорее, говорить о прелести и нетрезвенности. Альтруизм же, особенно коллективный, может говорить о скрытой жажде власти или о манипулятивных практиках. Впрочем, и в иудаизме, и в христианстве мученичеству за веру всегда отдавалось высшее уважение.

Можно также говорить о формировании некоей универсалистской этики. И еврейская мудрость, и святоотеческие тексты – теперь это общая духовная сокровищница человечества.

Как уже говорилось, необходимым условием и, может быть, этапом избавления всего человечества является избавление Израиля от страданий и гонений. А знаком этого избавления всегда было возвращение народа на Святую землю.

В постбиблейском иудаизме было достаточно много попыток такого возвращения. Самая известная связана с именем Шабтая Цви (1665–1666), вокруг которого возникло целое саббатианское движение.

В XX веке рав Кук говорит о сионизме как о движении, с которого может начаться мессианский процесс. Рав Кук связывает современную ему историческую ситуацию с известным отрывком из Талмуда (Сота 49б), в котором речь идет о таких сопровождающих религиозную жизнь евреев явлениях, как массовый отход от соблюдения заповедей, потеря интереса к традиционному религиозному дискурсу, распространение учений, во многом противоречащих иудаизму и т. д. Рав Кук говорит об этом времени как о «дерзости периода начала мессианского процесса». По его мнению, мир уже созрел для того, чтобы можно было требовать понимания единства и связи всех частностей (деталей заповедей) с общим целым (принципами и ценностями). Именно тогда может произойти качественный скачок, и «все-общая Тшува» начнет приносить свои плоды.

Почему стал происходить, по мнению рава Кука, отход многих людей от веры? Потому что люди видели, что вера не обеспечивает связь всего со всем, и стали искать новой полноты, которую многие нашли, например, в атеизме. Люди хотели обрести полную и счастливую жизнь уже без опоры на религиозную традицию. Однако эти поиски во многом оказались тупиковыми.

Отличие попытки возвращения на Святую землю, предпринятое в XX веке, от попыток прошлого заключается в том, что это естественная попытка. Возвращение XX века произошло как следствие цепочки исторических событий, мало связанных напрямую друг с другом. Исторический процесс как бы логично подошел к завершению некоего этапа. Началом и концом этого этапа являются трагические события I–II веков и XX века. Иудейские войны и Холокост…

И именно поэтому создание Государства Израиль может стать удачной попыткой такого возвращения. Более того, создание Государства Израиль – это не конец предыдущего периода, а начало следующего. Это «открытая книга». Теперь мы можем говорить, что, по крайней мере, одно ветхозаветное мессианское пророчество, непримиримо разделяющее христиан и иудеев начинает сбываться:

Вот, наступают дни, говорит Господь, и восставлю Давиду Отрасль праведную, и воцарится Царь, и будет поступать мудро, и будет производить суд и правду на земле. Во дни Его Иуда спасется и Израиль будет жить безопасно; и вот имя Его, которым будут называть Его: «Господь оправдание наше!» (Иер 23:5–6)

Сейчас, в XXI веке можно говорить об этом пророчестве как об отсроченном пророчестве, которое не исполнялось раньше, но вот пришли свои «времена и сроки» и есть признаки того, что оно исполняется. Если раньше это пророчество разделяло иудеев и христиан, то теперь объединяет. Понятно, что мы говорим в каком-то приближении, проблем еще много, есть враждебное отношение к Государству Израиль со стороны мусульманских стран, есть терроризм… Но крупномасштабной войны и политической зависимости, что не менее важно, у Государства Израиль сейчас нет.

«Иуда спасется и Израиль будет жить безопасно». Если Шоа (Холокост) соответствует привычному стереотипу: «евреи – гонимое меньшинство», то с Государством Израиль дело обстоит иначе: жертва превращается в победителя. Если евреи гонимы, значит, Мессия еще не пришел – так думают иудеи. А если гонения на евреев прекращаются?..

После Второй мировой войны в христианстве происходит существенный пересмотр отношения к иудаизму. Создание Государства Израиль, Второй Ватиканский собор, решительная, в том числе богословская борьба с христианским антисемитизмом.

Христианство сейчас в отличие от первых веков не нуждается в укреплении своей идентичности. Теперь нет нужды писать новые трактаты «Против иудеев». Теология замещения (завет с еврейским народом устарел или отменен) дополняется теологией двух народов Божьих (евреев и христиан), которые в неразрывной связи друг с другом осуществляют единый Божий замысел.

Сейчас ситуация возвращается к той, какой она была до разрыва две тысячи лет назад. Но теперь есть этот двухтысячелетний опыт, который углубляет обе традиции.

В иудаизме после того, как Государство Израиль стало реальностью, к христианству стали относиться уже без опасения, не как к агрессору, а как к оппоненту в цивилизованном диалоге. Надо сказать, что еще некоторые иудейские авторитеты древности, такие как Иуда Галеви, Маймонид, Менахем Гамеири видели в христианстве провиденциальный смысл: путь к принятию народами Бога Израилева.

В этой связи по-новому могут зазвучать известные и загадочные слова апостола Павла, сказанные им в Послании к Римлянам (Рим 11:25–26). Апостол Павел, столь пререкаемая фигура для иудеев, думал о судьбе израильского народа. Он говорил, что на Израиль нашло ожесточение, и евреи в большей своей массе не приняли евангельское благовестие. Но

ожесточение произошло в Израиле отчасти, до времени, пока не войдет полное число язычников (Рим 11:25).

Сейчас, в XXI веке, можно предложить новое прочтение этих слов апостола, в которых часто видят исток теологии замещения. В них, на наш взгляд, скрыто пророчество. Подобно тому, как ветхозаветный пророк Иезекииль пророчествовал о том, что изгнание народа, Вавилонский плен, носит временный характер, «ожесточение» евреев, по словам апостола Павла, также не вечно, «до времени». Оно, как и многие библейские пророчества, имеет начало и конец. Может быть, настало время говорить о завершении скорбной части пророчества апостола Павла и начале радостной? Может быть, пришло время конца гонений, страданий, непонимания?.. Время конца такого уродливого явления, как антисемитизм?..

Весь Израиль спасется, как написано: «придет от Сиона Избавитель, и отвратит нечестие от Иакова» (Рим 11:26), —

так возвещает радостную весть о своем народе апостол Павел (причем эти слова вполне можно понимать именно в историческом ключе: как возвращение (тшуву) странствующего народа Израиль к своим корням). Под словом «спасется» здесь можно понимать приобщение к полноте жизни с Богом, которое происходит «здесь и теперь», а не только в некоем потустороннем бытии.

Созвучно словам апостола и евангельское слово, которое также свидетельствует о временном характере скорбного периода:

Иерусалим будет попираем язычниками, доколе не окончатся времена язычников (Лк 21:24).

Вот, на наш взгляд, ключевые слова, сказанные о путях Божьих в истории. Царство Израиля состоится не тогда, когда это царство как следует укрепится и изолируется от язычников (такой подход всегда претерпевал крах в истории), а тогда, когда «времена язычников» закончатся. Т. е. тогда, когда язычники станут народом Божьим, будут водимы Духом Божьим и соблюдать Божьи заповеди. По этой логике спасение Израиля без спасения народов мира делается невозможным. Кстати, в иудаизме есть такое разделение: евреи (народ Божий), гои (язычники) и сыновья Ноя (бней Ноах) – те, кто соблюдает семь заповедей Ноя. Бней Ноах – это не гои, а члены народа Божьего. Надо ли говорить, что языкохристиане по формальным признакам вполне подходят под бней Ноах?

Можно сказать о том, что сейчас иудаизм становится миссионерским, в том смысле, что на миссию появились духовные силы. И движение «Бней Ноах», движение, где Слово Божье иудеи проповедуют язычникам, красноречиво свидетельствует об этом.

Конечно, исполнение «Павлова пророчества» в существенной части зависит и от поведения христиан, от того, как они будут откликаться на Евангелие. Если благовестие Хри-стово в глубинном экзистенциально-онтологическом смысле принимается народами, это «возбуждает ревность» и в евреях (Рим 11:14). А если нет, возможны новые страдания и гонения…

Отметим еще некоторые параллели в иудаизме и христианстве, которые со всей очевидностью выявились именно в XX веке.

При всем различии путей в истории постбиблейского иудаизма и христианства есть похожие черты. Согласно упомянутой выше картине-символу Элияху бен Шломо Залмана иудаизм имел четыре стадии: 1) «народ Израиля умер» как целое, 2) «труп лежит в могиле» [евреи имеют национально-культурную автономию в Вавилоне, но не реальное государство], 3) «труп распадается на части» (единого цент-ра уже нет: у сефардов один центр, у ашкеназов – другой), 4) центры начинают распадаться, каждая община живет независимо от других – «труп совершенно разложился».

Эта картина-символ отчасти напоминает и церковную историю, хотя такое сравнение кому-то может показаться кощунственным. При всём, казалось бы, триумфальном шествии христианства в Европе параллельно с этим шествием шел процесс краха: расколы, обмирщение, секуляризация, уход в пустыни, богоборчество и как некий финал – массовый атеизм… Уже в первые века христианства отпадают от церкви ариане и монофизиты. Зреет, а затем и оформляется экклезиологически раскол между западной (римско-католической) и восточной (греко-православной) традициями. На Западе от католичества откалывается протестантизм, который в свою очередь дробится на множество самостоятельных деноминаций. На Востоке после реформы патриарха Никона произошел старообрядческий раскол… И так далее. К XX веку кризис христианства достигает такой степени, что господствующей религией на территории одной шестой части суши становится атеизм, а сами христиане подвергаются новым гонениям со стороны агрессивной богоборческой части своих соплеменников. Разве можно, глядя на эту удручающую картину, сказать, что церковь земная как новый народ Божий, единое Тело Христово существует в настоящее время? Скорее, мы можем утверждать обратное: разложение, распад, необщение… Робкие попытки исправить ситуацию, но при этом отсутствие фундаментальных сдвигов.

Раздробленность и непримиримость церквей напоминает положение дел, какое сложилось в иудаизме. Не нуждается ли церковь, подобно евангельскому Лазарю, другу Иисуса Христа в своеобразном «воскрешении из мертвых»?..

Если еврейство в XX веке пережило Шоа, то на территории бывшего СССР случилась русская катастрофа. Сталин и ГУЛАГ на метафизических весах страдания количественно и качественно уравновешивают Гитлера и Холокост…

Если сейчас еврейство ищет восстановления целостности жизни, обновления религиозной традиции, то схожие процессы наблюдаются и в христианстве. Здесь можно упомянуть, например, о «просто христианстве» К. С. Льюиса с его направленностью на некую внеконфессиональную церковность. Философ Г. П. Федотов считал, что России необходимо новое крещение, которое должно совершиться силами святого остатка. В православном богословии размышлением о церковной целостности и полноте, о Церкви будущего – Невесте Агнца занят протоиерей Сергий Булгаков. А современный философ, культуролог, литературовед Михаил Эпштейн говорит, что после семидесяти лет атеизма возврат к прошлым, «доатеистическим» формам религии невозможен. Люди, выходящие из пустыни атеизма, слышащие некий призыв свыше, голос Божий, начинающие жить по вере, жаждущие воплощения этой веры, имеют память о полноте и завершенности атеизма и поэтому вряд ли способны удовлетвориться теми формами религиозной жизни, которые им предлагают традиционные конфессии. Эти люди неизбежно будут искать иную форму и иную полноту.

Н. А. Бердяев писал: «С еврейством связана историософическая тема двойного хилиазма. Что, царство Божье исключительно по ту сторону, не от мира сего или его можно ждать и готовить также по сю сторону, на этой земле?»

Вопрос этот открыт. К его решению с разными акцентами подходят и конкурирующие религии.

Действительно, для иудейства еще с библейских времен характерен акцент на посюсторонности. Израиль – народ-община, центральная мысль в еврейской общине – никого не потерять, примириться, сохранив уникальность каждого. Поэтому вопрос диалога, отношений внутри народа-общины важнее вопроса миссии. Лишних людей нет, а, значит, социальное – область особого внимания и ответственности. Настоящий реальный мир важнее мира будущего, потому что именно этот мир – зона прямого, «воплощенного» диалога с Богом. Жизнь происходит здесь и сейчас.

В христианской среде часто можно услышать обратное: социум в принципе неисправим, вплоть до Второго пришествия. Только в христианской общине возможно преодоление стихии социального. И даже это преодоление не преодоление по сути, а лишь некое укрытие на спасительном корабле, вокруг которого бушуют бури…

Евангельский образ кесаря – часто символ социума как такового…

Но правильно ли это? Почему невозможен социум, основанный не на власти кесаря? Пока христианские мыслители не выработали однозначных ответов… Концепция сионистского государства бросает вызов историческому христианству, призывая его преодолеть разделение на секулярное и церковное, профанное и святое, индивидуальное и коллективное, материальное и духовное…

В этой связи можно после окончания «большой войны» XX века (имеется в виду Вторая мировая война) посмотреть и на то, как исполняются уже приводимые нами слова Писания (Ис 2:4):

И будет Он судить народы, и обличит многие племена; и перекуют мечи свои на орала, и копья свои – на серпы: не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать.

Продолжает ли это пророчество разделять иудеев и христиан? Если говорить о традиционно христианских странах (где исторически христианство присутствует давно, это страны Европы и Северной Америки), то можно обратить внимание на то, что в последние семьдесят лет не было по-настоящему крупных военных межгосударственных конфликтов. Евросоюз и страны близкие к нему, стремятся выстроить, и, надо сказать, небезуспешно, мирные способы сосуществования разных государств и народов на основе универсальных этических ценностей. Интернет, мобильная связь, открытые границы… все более способствуют единству мира. Влияние сил, могущих привести к разрушению в массовом масштабе, уменьшается. Крупный капитал становится все менее привязан к национальным интересам. Все большее значение приобретают транснациональные корпорации, ориентированные на глобальную планетарную экономику. Такая ориентация не создает экономических предпосылок для крупных военных конфликтов. Ядерное оружие – дополнительный сдерживающий фактор. При возникновении ядерного конфликта выигравших не будет, будут только проигравшие. Конечно, наметившееся равновесие еще достаточно хрупкое и неполное. К тому же, можно сказать, оно локальное – т. е. охватывает в основном страны «иудео-христианского ареала». Но можно говорить, что подобно Государству Израиль, оно естественное с признаками устойчивости. При этом остается проблема номинальных христиан и, как следствие, номинально-христианских стран. Вспоминая о том, что мессианство – это скорее процесс, а не некая точка, важна направленность этого процесса. Понятно, что в мире в целом, а не только в «иудео-христианском ареале» проблем еще очень много (остаются проблемы индивидуального насилия и т. д.), но говорить в категориях надежды, в том числе в геополитическом аспекте, тоже можно. К тому же сам этот ареал способен расширяться… Конечно, человечество может отвергнуть открывшийся путь мира и избрать путь самоуничтожения и масштабного конфликта, такой риск есть… Но принципиально и то, что жить мирно тоже возможно…

Итак, мы поговорили о разных, на наш взгляд, наиболее важных аспектах иудео-христианского диалога. Согласно представленным соображениям, именно в XX веке появились определенные предпосылки для существенного сдвига в положительном направлении как в самом диалоге, так и в иудео-христианских отношениях. Воспользуются ли иудеи и христиане открывшимися возможностями или нет, покажет время.

Январь 2018 года.

Публикация в СМИ: www.ahilla.ru