Текст книги "Пёс"

Глава 29

УАЗ с оперативниками третьего ГОМа влетел на поляну в семнадцать ноль восемь. Ещё через две минуты привезли кинолога с овчаркой. Следом подтянулись прокурорские. К этому времени из-за сопок вывалила тяжёлая серая туча.

Собака уверенно взяла след, повела, и минуты через две хлынул дождь. Собака продолжала тянуть поводок и шла, шла по следу. След уходил по южному склону в направлении города, слегка забирая вверх. Внизу, там, где в поле зрения должны были находиться жилые постройки «Копай-Города», сплошной стеной стояла серая пелена дождя. Но след, не сворачивал к постройкам, а упорно вёл собаку по склону. Уже побежали первые ручейки. Дёрн напитался водой и стал скользким, чавкал под ногами кинолога и оперативников. Прошли уже около полутора километров. Спустились в небольшой заросший травой овраг, и тут собака закрутилась на месте.

По дну оврага широким потоком неслась вода. Кинолог вернул собаку обратно шагов на десять, но она вновь остановилось у самого края несущегося вниз мутного потока. Её большая голова судорожно дёргалась по сторонам. Ноздри шумно втягивали и выдыхали воздух. Шерсть промокла. Собака нервничала и тонко скулила. Дождь нещадно хлестал по спинам оперативников. Перебрались на другой берег, но и там след обнаружен не был.

– Разделиться на две группы! – Тяжело дыша, Шалов коротко отдавал команды. – Одна вниз, другая вверх! Двигаться по обе стороны оврага! Смотреть в оба! След должен выйти из него. Собака вниз! Пошли!!

Шалов двинулся с группой, спускающейся вниз к жилмассиву. Дождь начал стихать. Спустились до дороги, ведущей в посёлок имени Завойко, и дальше до бухты Бабья – ничего. Шалов связался по рации с группой ушедшей вверх – то же ничего, приказал тоже спускаться к дороге.

Примерно к двадцати прибыли в здание третьего ГОМа. Сюда же свезли всех работников детских комнат милиции, из всех отделов города. Полным ходом шёл опрос детей и педагогов. Галину Степановну увезли на скорой в районную поликлинику с признаками инфаркта. В коридорах толпились родители. Дежурная группа с отцом пропавшей девочки носились по городу, проверяя и опрашивая всех родственников и знакомых. До трёх ночи отработали всё, что можно было отработать.

С утра следующего дня вновь, уже посветлу, прочесали весь район от ручья до места, где след был потерян. И снова ничего.

В десять ноль, ноль, прокурор города начал свою речь перед срочно собранной группой сотрудников ГУВД Петропавловска-Камчатского, следующими словами:

– Ну, что, товарищи офицеры? Похоже, и мы дождались? – Все молчали в ожидании. Прокурор повернулся к Бердину. – Эдуард Николаевич, доложите. Вставать не нужно.

Бердин раскрыл папку. Хотя, из-за тёмных стёкол очков, разглядеть его глаза не представлялось возможным, и форма на нём, как всегда, имела идеальный вид, и лицо безупречно выбрито, но по бледной коже на скулах и чуть дрожащим рукам, каждый из собравшихся безошибочно определил, что поспать этой ночью Бердину не удалось. Оглядев окружающих Бердин начал:

– Вчера, во время организованного выхода на природу пропал ребёнок. Пропавшая – Гульфия Садыкова, девяти лет, уроженка Петропавловска-Камчатского, ученица третьего класса «А» средней школы №2. Семья благополучная. Мать домохозяйка. Отец известный предприниматель Ильмар Садыков. Сообщение поступило в дежурную часть третьего ГОМа в семнадцать ноль две. Оперативная группа прибыла на место происшествия в семнадцать ноль восемь. В семнадцать десять прибыл кинолог с розыскной собакой и чуть позже оперуполномоченный городской прокуратуры Шалов, которым и были организованы розыскные мероприятия. На месте происшествия обнаружена вязаная шапочка белого цвета, принадлежавшая пропавшей девочке. Собака взяла след, но начавшийся дождь помешал нормальной работе кинолога. След потерян в районе второго распадка. Место тщательно обследовано оперативной группой, но поиск не дал результатов. Сегодня в шесть тридцать проведён повторный осмотр места происшествия и маршрут движения собаки. Это мероприятие так же результатов не принесло. Результаты опросов, одноклассников пропавшей девочки, учителей сопровождавших детей во время похода, водителя школьного автобуса перевозившего учеников, родителей и родственников пропавшей девочки, то же не дали ничего существенного.

Оперативно-следственной группой предлагается в отработку две версии:

Первая – похищение с целью выкупа или продажи.

Вторая – похищение человеком с неуравновешенной психикой, проще говоря, маньяком, или педофилом.

По версии номер один – дома и на работе отца девочки взяты под контроль все средства связи. Установлено круглосуточное наблюдение за родителями девочки. Силами пограничной службы ФСБ России перекрыты аэропорты Елизово и Халактырский, морской порт и базы флотов. Пока сообщений не поступало. С родителями девочки никто не связывался.

По версии помер два – около четырёх месяцев назад, ушла из дома и до сих пор не вернулась Калачёва Анастасия, девяти лет, учениц третьего «Б» класса той же школы, что и пропавшая вчера девочка. Калачёва из неблагополучной семьи. Родители пьют. После недельного (с их слов) запоя, обнаружили, что девочки нет, и подали заявление для объявления дочери в розыск. С их слов, ранее, два раза, имели место случаи ухода дочери из дома на непродолжительное, до месяца, время. Но оба раза девочка возвращалась. Теперь прошу внимания. – Бердин включил проектор.

На белом экране появились фотографии пропавших девочек. У обеих, тёмные волосы, тёмные чуть раскосые глаза, вздёрнутые носы, острые подбородки, уши прижаты. Разница в росте почти не заметна. Сложение одинаковое. Девочек запросто можно было принять за сестёр.

– Девочки похожи друг на друга. Это и натолкнуло на мысль о серийности.

Кто-то из группы сидящих офицеров попытался возразить:

– Похожесть девочек, ещё ничего не доказывает.

– А, я не собираюсь дожидаться третьего и четвёртого случаев, что бы доказать тебе убедительно! И никому не советую дожидаться этого! – Прокурор привстал со стула. – Прекратить возражения, слушать и исполнять!! Продолжай, Бердин.

– Вчера срочным факсом в Министерство Внутренних Дел России, отправлены фото девочек с пояснениями. Сегодня утром получен общий анализ и первичные выводы специалиста по психиатрии, профессора Кадочникова С. А., из которых следует, что:

Объект, скорее всего мужчина. Возраст примерно от сорока до пятидесяти лет. Возможно обучавшийся, в своё время в коррекционном учебном заведении для детей с замедленным развитием, или переведённый туда, скорее всего в возрасте восемь, десять лет, из заведения для нормально развивающихся детей. Это не нарушения психики, а отставание в развитии. Ярко выраженные признаки – замедленная реакция на события, замедленный процесс мышления. Может обладать большой физической силой. Не способен к работе требующей принятия быстрых сложных решений или творческой деятельности, но может решать не сложные логические задачи, если имеется достаточный запас времени на решение. Предположительный перечень профессий: дворник, ассенизатор, уборщик, сантехник, слесарь низкого разряда, сварщик средней категории и так далее. Ведёт уединённый образ жизни. Общения избегает.

Родился и рос, скорее всего, в неблагополучной семье. Обязательна психологическая травма. Либо кратковременное, но сильное негативное воздействие на психику (испуг, увиденная сцена с элементами насилия, жестокости, вызвавшие сильное эмоциональное потрясение и тому подобное), либо длительное психическое воздействие (насмешки, издевательства, преследования, унижения и так далее). Толчком, как правило, служит обретённая свобода (выход из-под длительной опеки, контроля), в результате чего искусственно задавленные извне, ставшие комплексами неполноценности желания, как бы, начинают всплывать из глубин подсознания, требуя реализации.

В данном конкретном случае, объект, скорее всего, подвергался насмешкам в раннем детстве и в школьном возрасте со стороны сверстников, по большей части противоположного пола с внешностью, схожей с изображёнными на фото.

Судя по тому, что между первым событием и рецидивом период времени составил четыре месяца, следующего рецидива следует ожидать через меньший период времени, предположительно от двух с половиной, до трёх с половиной месяцев. С каждым рецидивом, период между событиями будет сокращаться.

Бердин выключил проектор. Изображения девочек постепенно исчезли с экрана.

– С учётом указаний профессора Кадочникова С. А., по версии два разработан план оперативно-розыскных мероприятий.

Первое. Проверка архивов всех учебных заведений области в период с тысяча девятьсот… года, по тысяча девятьсот… год. Объект поиска – случай перевода учащегося в корректирующее учебное заведение для детей, отстающих в развитии, как женского, так и мужского пола. Официальная причина перевода. Заключения специалистов, на момент поступления учащегося в указанное заведение, и на момент окончания им указанного заведения, содержание индивидуальной корректирующей программы учащегося, если таковая имела место.

Второе. По всем выявленным случаям произвести розыск одноклассников и классных руководителей учащегося. Произвести опрос с целью выяснить имело ли место негативное отношение к учащемуся со стороны окружающих, если да, то необходимо выяснить причину такого отношения. В какой форме проявлялось. Имел ли место факт психологической травмы.

Третье. Установить места нынешнего проживания, семейное положение и место работы выявленных лиц. Учитывать возможность смены фамилии. Установить скрытое наблюдение.

Операцию проводить в режиме особой секретности.

Прокурор поднялся с места:

– Старшим группы назначен следователь прокуратуры по особо важным делам Бердин Эдуард Николаевич. За работу, товарищи офицеры. И не дай нам бог третьего случая.

Глава 30

Он снова проснулся на полу, посреди комнаты в центре липкой дурно пахнущей лужи. Промокшая под дождем одежда, всё ещё не просохла. Уже окоченевший, исковерканный труп девочки лежит рядом. Её голова откинута назад и чуть в сторону. Шея неестественно искривлена. Потухшие, полные ужаса глаза, широко открыты. Кончик языка высовывается между окрашенных запёкшейся кровью губ. Вокруг лица – слипшиеся волосы.

Она тоже оказалась не той. Сначала она была ей. И он смотрел на неё из-за листьев. А она сидела за кустом и ждала его. Он взял её к себе. Но дома увидел, что это опять не она. Она тоже не хотела играть и только плакала и громко кричала, когда он снимал с неё куртку, что бы рассмотреть. А она всё плакала и кричала на него. И он разозлился и схватил её за шею, что бы она замолчала. А потом всё началось опять.

Он лежал, не открывая глаз, и с наслаждением прислушивался к вновь наступившей тишине. Тишина и покой.

– Эй! – Скрипучий голос вывел его из полусонного состояния. – Из-за тебя моя сестрёнка промочила трусики. Принеси ей другие, из коробки!

Он открыл глаза и поднялся с пола. Обе девочки сидели на кровати. Первая, в синем платье, указывала пальцем на коробку с трусиками, стоявшую недалеко от кровати. Вторая, с распущенными по плечам, черными волосами, в розовой майке, стыдливо прикрывалась одеялом. Мокрые розовые трусики лежали под кроватью. Он, молча, поставил коробку на кровать. Вторая выбрала трусики с желтыми пупсиками.

– Не бойся его. – Обратилась первая девочка ко второй. – Он тебя тоже взял к себе, и теперь мы сестрёнки и будем играть. А он будет делать, что мы ему скажем.

Он улыбался и смотрел на обеих девочек.

– Убери это. – Первая девочка показала пальчиком на труп. – Моя сестрёнка говорит, что боится. Потом помой всё, помойся сам и надень чистое. – Вторая девочка скрипуче захихикала, приоткрывая рот.

Он бросился исполнять. Затопил печь, нагрел воды. Спустил труп в погреб, за тем сам спустился туда с лопатой и одеждой второй девочки. За тем он долго отмывал пол и мылся сам.

– Видишь, он хороший. – Вновь заскрипела первая девочка. – Не бойся. Можешь тоже сказать ему, что делать.

Вторая девочка отбросила одеяло и встала на коленки. Подумав, она проскрипела:

– Пусть ест.

– Да. Иди, ешь. – Проскрипела первая.

Он уселся за стол. Обе девочки скрипуче засмеялись полуоткрытыми неподвижными ртами.

– Теперь пусть пьёт.

– Пей.

Он взял в руки кружку. Снова прерывистый скрежет вырвался из застывших ртов девочек.

– Видишь, он делает. – Скрежетала первая второй.

– Да. Он хороший. Он не «Рвотный порошок». – Поскрипывала вторая первой.

– И не дубина стоеросовая, и не дебил. – Продолжала первая

– И не помойка, не какашка.

– И не ссыкун.

– И не онанист-пианист.

– И по письке его нельзя бить.

– И не «Иди, чисти навоз ублюдок сраный!»

– Да. И не «Чушка-подберушка, на носу игрушка!»

– Да. Он не какой не «Слыш, придурок, принеси ключ!»

– Он хороший, а все плохие.

– Да. А собака хуже всех.

– Да. Она всё знает.

– Она не хочет, что бы он взял к себе ту девочку.

– Да. Эта девочка будет нашей старшей сестричкой.

– Да. Собака плохая. Зачем ей две одинаковые девочки? Одну он возьмёт к нам, а собаке останется другая.

– Собака не даст.

– Ну и что? А он возьмёт. Эй, ты возьмёшь к нам ту девочку?

Он замычал, замотал головой. Глаза наполнились страхом.

– Мы хотим ту девочку. Хотим ту девочку! Хотим ту девочку!! Хотим ту девочку!!!

Он мотал головой, мычал и зажимал руками уши. Лицо исказила гримаса боли. Из глаз потекли слёзы. Он вдруг увидел перед собой мать. Её заплаканные глаза. И услыхал её скрипучий плаксивый голос:

– Сёмочка, Сёмочка – сыночек мой! Что с тобой будет?

Потом появился отец. Заросший. Его волосы жёсткой проволокой топорщились клоками. Губы растрескались. Отец смотрел на него жёлтыми от пьянок глазами, оскалившись половиной рта, и тянул сиплым голосом:

– Ублюдок! Дурак из него будет! Вот, что!

Снова он стоял с мокрыми штанами, а вокруг все смеялись и показывали пальцами, а он не мог ничего сделать. Он махал на них руками, но они быстро и ловко ускользали и хохотали, хохотали. Он злился и плакал, но ничего не мог сделать. Потом боль, как вспышка и потемнело в глаза. И тогда загорелся огонь.

Его плечи задёргались, из глаз потекли слёзы, лицо исказила гримаса боли. С хрустом сжались кулаки. Эмаль со стенок раздавленной кружки, посыпалась на поверхность стола. Он взвыл, и с размаху бросил её, пытаясь попасть в эти страшные и ненавистные ему лица. Кружка со звоном ударилась об пол и отлетела под кровать. Лица исчезли. Вновь наступила тишина.

Глава 31

Вальс три дня отлёживался в убежище, после того как, наконец убил врага. Небольшое углубление на склоне, между двух валунов, скрытое большими листьями папоротника. Его глубины, как раз хватало, что бы холка была вровень с травой. И если бы понадобилось, что-либо не заметно рассмотреть, то голову, можно было наполовину поднять над папоротниками. Рядом протекал тоненький, шириной с его лапу, ручеёк. Ветер обдувал сопку с боков и уносил его запах в океан. Это очень хорошее место. Его чёрная шерсть, сливаясь с землёй, становилась не заметной под ярко-зелёными, освещёнными солнцем, листьями. Зато он видел всё. Единственное, что могло выдать его укрытие, так это бинт. Белый бинт. Вальс сгрыз узел, стащил бинт с лапы и запихал под себя горячим носом.

Внутри был жар. Вальс лакал воду из ручейка и зализывал рану горячим языком. Он слышал всё. Рокот большой птицы. Голоса и мысли людей, пришедших убить его. Выстрелы, боль умирающих собак его стаи. Он знал, как спастись. Но он был ранен, и ничего не мог поделать. Приходилось думать о собственном спасении и ждать. Ждать пока затянет рану.

Днём он неподвижно лежал в своём укрытии, пил воду и зализывал лапу. Ночью тихо вставал и в свете луны выискивал траву и жевал её. Это поддерживало его силы и ускоряло заживление. И все эти три дня, люди искали его, что бы убить. Они хотели отомстить ему за смерть членов их, людской стаи. Несколько раз они проходили очень близко от него, но не заметили. С ними не было собак, и это, спасло Вальса. На четвёртый день Вальс проснулся и понял, что он один в лесу. Люди ушли, лишь иногда в небе рокотала их большая птица. Теперь можно было тихо и не спеша уйти и ему. Дождавшись ночи, припадая на раненную лапу, он осторожно спустился к океану. Вальс поднял морду и потянул носом воздух. Нос вновь сделался холодным, влажным и чувствительным к малейшим оттенкам запаха. Сейчас необходимо восстановить силы. Нужно добыть еду. Трава чистит кровь и унимает жар, но она не питает мышцы.

Вальс вновь и вновь просеивал запахи, пока не уловил тонкий, сладковато-приторный запах тления. Он двинулся вдоль прибоя, стараясь не нагружать правую переднюю лапу, к источнику запаха. К берегу волны принесли останки погибшего сивуча. Плоть, в небольшом количестве оставшаяся на костях начала разлагаться. Но выбора не было. Пришлось питаться падалью. Вальс подолгу отдыхал, но мышцы, постепенно наполнялись упругостью и силой. Два раза он засыпал и потом снова принимался обгладывать кости.

Когда горизонт еле заметно посветлел, Вальс уснул в третий раз. Проснувшись, он больше не стал есть. Он нашёл ручеёк пресной воды, несколько раз лакнул из него, и хромая направился вдоль прибоя на восход. Силы постепенно возвращались к нему. Он шёл весь день. В пути два раза спал. Съел пойманного на берегу краба. К вечеру удалось схватить замешкавшуюся на отмели рыбу. Периодически он поднимался к подножью сопок, и в тени деревьев отыскивал траву. Разрез на правой передней лапе зарубцевался, а плоть внутри его, от пребывания в солёной воде, побелела. Всю ночь он отлёживался в вырытой в песке яме. Он аккуратно перекусывал и вытягивал нити из лапы, одну за другой, пока не вытянул все. Утром он вновь двинулся на восход.

Вода – мать всего живого. Она кормит и поит своих детей, защищает их, и даёт им силу. Рождает и вновь поглощает их в своё бездонное чрево, что бы, спустя время, опять вернуть к жизни. Около пяти дней Вальс двигался вдоль океана. Лапа уже не болела, но он продолжал еле заметно прихрамывать, скорее по привычке. Вода уходила с отливом, обнажая скользкое дно и большое количество еды. Однажды он встретил стаю. Они уходили в воду и снова возвращались на камни, нагретые солнцем. Огромный вожак, заметив Вальса, громко и протяжно орал, широко раскрыв в его сторону глубокую пасть, с толстыми тупыми зубами. Но по суше он передвигался медленно, и в этом была его слабость. Самки, были намного меньше вожака, но всё равно, велики для Вальса. А вот детёныши подходили как раз. Напав из засады, Вальс убил детёныша, сломав ему шейные позвонки. И пока вся стая во главе с огромным вожаком орала и ползла по камням, Вальс по-волчьи забросил добычу себе на спину и взбежал на утёс. Там в недосягаемости он спокойно съел детёныша, не обращая внимания на ор внизу. Поорав, стая ушла в воду, уводя детёнышей подальше от опасности. А Вальс, выспавшись, снова шёл на восход, всё больше забирая на север.

Он был один, и сейчас весь мир принадлежал ему. Этот иссиня-серый океан, полный жизни и силы. Этот ветер. Это солнце. Он шёл туда, куда хотел. Он был свободен. Он жил. И этот мир, принимал его таким, какой он есть. И любил его, как и всех тех, кто жил в этом мире, рядом с ним. И по законам этого мира он имел право на всё, как и все те, кто жил в этом мире, рядом с ним. И не было в этом мире ни добра, ни зла. И была только ЖИЗНЬ. И была только одна цель – ЖИТЬ. Жить каждый день. Жить, наполняя мир такими, как сам. Наполняя его жизнью. Вечной жизнью. Дабы не угасала она никогда, и была бы вечно, не смотря ни на что. Ибо нет ничего сильнее жизни. И нет в этом мире смерти и забвения. И он знал это. И никто не учил его этому. Он просто знал это, и просто жил.

Потом он встретил их. Они обступили его, глухо рыча, щёлкая пастями, высовывая алые языки, поджимая хвосты под брюхо. Шерсть на их загривках стояла дыбом. Жёлтые глаза горели злобой. Сильные лапы твёрдо упирались в камни берега. Впереди был вожак. Они претендовали на его добычу и на его жизнь, а он не намерен был расставаться ни с тем, ни с другим. Он, как и они, имел право на это. Но их было больше. А он хотел жить. И он первым бросился на вожака, и убил его своей широкой и короткой пастью. Он размолол его позвонки своими страшными жерновами. И никто из стаи не посмел вмешаться. А потом он позволил осиротевшей стае есть его добычу, и они ели, признавая его силу. А он ушёл дальше – на восход, вдоль прибоя.

И вскоре он увидел людей. Они были не такими, как там, в городе. У них были другие глаза. Другой запах. Другие мысли. Они были ближе к нему. Но это были люди, и он вспомнил всё. И беспокойство, вновь поселилось в его душе. Зачем они приходят в этот мир? У них есть свой. Они создали его сами и живут в нём по своим, созданным для самих себя, законам. Раньше, они жили в этом мире. Они были такими же, как он, как все. Равными всем. Но им оказалось мало этого. Они хотели быть выше и ушли. И забыли всё. Но они не перестали возвращаться сюда. Они хотели изменить здесь всё, как и в своем мире. Они беспокоили своими безумными взглядами и тягучими голосами. И брали, брали для себя всё, что хотели, взамен не отдавая ничего.

Теперь, засыпая, он вновь видел красную, сладко пахнущую любовью и добротой, туфельку. Видел двух девочек уходящих навстречу солнцу. Зелёную высокую траву. Большой двор. Высокое жильё человека. И он когда то тоже жил в нём. И любил людей. И считал их своей стаей. И был счастлив и весел среди них. И девочки любили его. Он знал это.

Но вместе с этим, рядом со светом и теплом, он чувствовал, таилось, что-то опасное. Что-то тёмное. Оно медленно и осторожно подбиралось к этому весёлому солнцу. Оно готовилось. Выжидало. Оно хотело взять девочку. Смотрело на неё из холодной сырой тьмы и выжидало. Вальс просыпался, и, чувствуя беспокойство, выл протяжно и долго. Где то вдалеке в ответ, выли они. Днем беспокойство утихало, но к ночи всё повторялось вновь.

Становилось холоднее с каждым днём. Ночью на камнях замерзала вода. Солнце высушивало их днём, но ночью повторялось всё сначала. Птицы поменяли оперение и цвет. На деревьях не стало листвы. И с каждым днём росло беспокойство. Уже полетели первые хлопья, ослепительно белые на фоне серого неба. Холодные тяжёлые волны пенились и извивались среди прибрежных камней. Они пригоняли к берегу небольшие светло-серые куски твёрдой воы, и били их о камни. И наконец, в одно утро, все стало белым. Вдалеке, чернел голыми стволами деревьев лес. Вальс лёг, погрузил морду в этот белый холодный пух и втянул его запах. Снег не пах. В нём не было жизни. Только холод и пустота. Вальс сел, поднял морду к небу и завыл.

На этот раз ему никто не ответил. Он остался совсем один на этом пустынном берегу. И только маленькая красная туфелька, как далёкая, еле заметная во тьме звёздочка, звала и звала его туда, в тот далёкий мир, где смеялись девочки, где ветер пах травой, и светило солнце. И тогда, повернувшись спиной к восходу, Вальс двинулся вдоль берега, мимо бесновавшегося в белой пене и брызгах, океана, пытавшегося удержать его. Удержать, что бы оставить его в этом мире навсегда, но не имевшего для этого сил.