Текст книги "Инок"

Глава 3

 
Не стоит, в череде событий
Искать следы извечной сути.
Не стоит свет луны безликой
Пролитой крови, криков муки.
 
 
Бумаги шелест, звон монеты
Не стоят, жизни уходящей.
Нет сил, чтоб оценить мгновенье
И крик, о помощи молящий.
 
 
Не стоит, вырвавшись из круга,
Лететь, сорвавшись в неизвестность.
Не стоит! Лишь метель да вьюга.
Не стоит! Лишь буран да вечность.
 

Идущий по тайге путник оставлял за собой довольно чёткие следы. Полоса недавно примятой травы уходила в сторону скалистого гребня, что гордо возвышался на самой вершине хребта. Погоня была уже в самом разгаре. Адреналин хлынул в кровь, и охотники, забыв обо всём на свете, жаждали только одного: поскорее настигнуть свою жертву. Напряжение нарастало с каждой минутой. И лишь один человек угрюмо плёлся в самом хвосте колонны, не испытывая при этом всеобщего энтузиазма и с опаской поглядывая на окружающие людей деревья. Только он один из всех здесь присутствующих принимал участие в прошлой экспедиции и тогда лишь чудом остался в живых.

Вадим предложил большие деньги и пригрозил расправой в случае, если счастливчик откажется идти во второй раз. Выбора не оставалось. Собственно, поэтому мужчина и оказался здесь, но теперь, кажется, сильно жалел об этом.

Первым на необычное поведение замыкающего обратил внимание Михей. 0н постоянно и внимательно следил за каждым. В горах всякое случается. Под действием постоянно гнетущей опасности люди часто срываются и теряют разум. Прихлопнуть человека здесь, а потом сказать, что он ненароком сорвался со скалы, не стоило ничего.

– Витёк, ты почему грустный такой, случилось чего?

– Да так, о своём задумался.

Витёк явно не был настроен на откровенный разговор.

– Ну, дак и поделись с нами. Мы ведь сейчас в одной упряжке идем. Один за всех, все за одного. Или не так? Как ты думаешь?

– Поделиться-то можно, да вот только интересно ли слушать будет?

– Давай, давай, Витюха, рассказывай! Нечего на душе камень держать. А то, может, он у тебя за пазухой припрятан?

– Нету у меня за пазухой никакого камня. Хотите знать, так знайте. Наша сегодняшняя охота – занятие бесполезное и очень опасное. Убить этого самого урода, по следу которого мы тащимся уже почитай три часа кряду, – занятие безнадёжное. Всё дело в том, что это вообще и не человек даже. Думайте, что хотите, считайте, как знаете, но вы идёте по следу оборотня.

Среди людей прокатилась волна едких насмешек, вперемешку с удивлёнными возгласами.

– Не кривляйтесь. Я дело говорю. И вовсе не для того, чтобы напугать кого-то, а просто предупредить чтобы. В прошлый раз я вот так же позади всех плёлся. И жизнь мне спасло только то, что Ванька, покойничек, царство ему небесное, по нужде сходить решил и отстал маленько. Так вот он отстал, значит, чтобы нужду справить, ну, и я приостановился. Подожду, думаю, парня, мало ли чего в тайге может случиться. Кореш всё-таки. Вдруг слышу – шум за кустами. А потом – разом всё стихло, как оборвало. Я к кустам-то подкрался и между веток выглядываю. И как только посмотрел, так дара речи чуть сразу же и не лишился. Стоит он, значит, над ним, ноги расставил, пасть свою разинул. А кровь с нижней челюсти так капает, капает. И прямо Ваньке на лицо. И на меня вражина смотрит, смотрит, значит, исподлобья, не отрываясь, глазищами-то своими. Я уж и не помню, как ноги уносил оттуда.

– Да кто смотрит-то, кто смотрит?!

– Вы чё, ей-богу как маленькие, зверюга, конечно, этот самый. С телёнка, не меньше, и челюсти, словно жернова мельничные, кого хочешь, в муку перемелют.

После последних слов вновь послышались смешки.

– Чего ржёте, словно лошади? Может, найдётся кто смелый и пойдёт вместо меня замыкающим?

Голоса сразу стихли. Но молчание вновь нарушил Михей:

– Ладно, достаточно с нас россказней. Кто бы он ни был, зверь или человек, неважно. Мы должны его прикончить, и мы это сделаем. Если кто увидит, сразу стрелять. Разговоры вести ни к чему. А сейчас идти пора. И так уже столько времени потеряли на пустую болтовню. А каждая минута нынче на дорогом счету.

Взобравшись по почти отвесной стене, Серёга прошёл метров сто по кромке обрыва и спрятался за огромный валун, что, казалось, еле-еле держался у самого края пропасти. Тропа проходила метрах в пятидесяти книзу. Удобнее места для встречи даже придумать было бы трудно.

«Скоро я посмотрю этим людям в глаза и спрошу, наконец, что же всё-таки им от меня нужно».

Человек молча сидел на макушке скалистого гребня. Ветер трепал его чуть тронутые сединой волосы. Ему почему-то казалось, что кто-то всё время пристально наблюдаёт за ним. Сидящий ясно чувствовал на себе этот взгляд неизвестных глаз. Привстав, одинокий путник внимательно осмотрелся по сторонам. За тёмной кромкой густого, хвойного леса, точно так же, как и за любым из огромных камней, мог скрываться кто угодно, и разглядеть его там было бы невозможно.

«Вроде как ничего подозрительного. С минуты на минуту на тропинке должны появиться люди. И сейчас именно это самое важное».

Солнце уже склонялось к горизонту. Его нежно-розовый свет, словно волшебный эликсир, струился над лесистыми склонами гор, над их скалистыми гребнями, над узенькими ленточками речушек, что, причудливо извиваясь, сломя голову неслись куда-то вдаль. Не важно куда, лишь бы подальше от этой земли кроваво-красного цвета. Казалось, они кричали: «Люди, посмотрите на этот волшебный свет. Он окрасил землю в цвет крови неспроста. Он умоляет вас лишь об одном: остановитесь».

Неожиданно праздничную тишину ясного августовского вечера прорезал протяжный вой волка. Зверь находился где-то совсем рядом и, казалось, наполнял своим жалобным голосом всё окружающеё его пространство.

Это не был вой голодного хищника. Скорее всего, сказочную идиллию тайги прорезал крик тоски и сожаления о чём-то бесконечно дорогом и умершем безвозвратно. Над верхушками красавиц елей разнёсся крик души, которая уже не в силах больше выносить ту боль, что непосильной ношей взвалила на её плечи чья-то черная рука, по самый локоть выпачканная тёплой кровью невинных жертв. И тот крик был смешан со страхом, но только не за собственную жизнь. Смерть страшна, наверное, лишь своей неизвестностью. Быть может, иногда она бывает даже избавлением. Это был страх за то, что эта самая рука вовсе не ведала того, что творит. А получая каждую новую порцию страданий за то, что уже совершила, даже нё осознавала причины своих бед, а лишь ещё больше озлоблялась, творя всё новые злодеяния и причиняя новую боль людям. Ну, а в итоге ей, конечно, предстояло ответить за всё сполна. И вот это было уже действительно страшно, но, наверное, всё-таки справедливо.

Зверь замолчал так же неожиданно, как и начал выть. Серёга продолжал сидеть неподвижно. Странно, но ему вдруг показалось, что вот именно сейчас он хотел бы петь ту же самую песню. По щеке скатилась не – прошеная слеза. В эти минуты человек стал сильно похож на загнанного в угол и скалящего клыки зверя, у которого когда-то было прошлое, но нет и, наверное, уже никогда не будет будущего.

 
– Я был так же как зверь,
– В угол загнан людьми.
 

(Слова из песни.)

Слова из песни на ум пришли сами собой. А ему сейчас больше всего на свете хотелось просто жить, просто растить детей, просто любить. Но жизнь, как всегда, диктовала совсем другие правила. А спорить с ней оказалось неимоверно трудно.

Игра на выживание шла, как обычно, не на равных.

«Видимо, предстоит смертельная схватка. Но я не стану наносить удар в спину». Быть может, кто-то посчитает такие суждения глупостью или ханжеством. Но, наверно, именно в этом и заключена высшая истина жизни. Сохранить свой человеческий облик даже в нечеловеческих условиях. На такое способен далеко не каждый. И возможно, что именно это помогало Серёге до сих пор оставаться в живых даже там где человеку выжить попросту невозможно.

«Странно, и чего это он вдруг так сразу замолчал? Может, людей почуял? Значит, идут. Терпят лишения, теряют друзей. И всё ради того, чтобы напиться моей крови».

Минутная слабость уже прошла. Сейчас действиями воина, одиноко стоящего на вершине скалы, вновь руководил один только разум. По – другому выжить нельзя. Он стоял, плотно прижавшись к огромному камню у самого края пропасти. Это было наиболее удобное место для встречи. А ждать пришлось совсем не долго.

Утро на боевом дежурстве у Игоря началось как обычно. После развода протирал от грязи и копоти боевую машину. Парень настолько увлёкся своей работой, что не заметил, как сзади неслышно подошли капитан Северцев, на пару с комбатом.

– Что, Игорь, машину готовишь? Это правильно. Скоро на боевое вылетаем. Поступила информация, что в районе орудует группа террористов-партизан. Наша задача – определить их дислокацию. Определить и по возможности обезвредить. Особое внимание обращать на дым и прочие признаки присутствия человека. Люди здесь – гости не частые. На прогулку в эти дебри, как известно, никто не приходит.

Через пятнадцать минут вертолёт уже поднялся в воздух и лёг курсом на север. Туда, где на многие сотни и сотни километров простиралось лишь безбрежное море тайги. Туда, куда боялись заходить охотники, ибо те места пользовались в народе совсем не доброй славой, если только не сказать большего. Они летели туда, где сплошная стена непроходимого леса хранила в себе тайны, которые не разгаданы, да и вообще вряд ли когда-нибудь могут быть разгаданы человеком.

– Товарищ капитан, а что там случилось? – спросил Игорь у своего командира.

– Я и сам не знаю точно пока. Но надеюсь разобраться. Информация поступила расплывчатая, нужно проверить. Правду знает только тайга, а она, как известно, женщина неразговорчивая.

– Да. Это уж точно. У меня вот дядька родной где-то в этих местах без вести пропал.

– Ты чего нос повесил? Погоди горевать раньше времени. Может, вернётся ещё не сегодня – завтра.

– Это вряд ли. Уже и в живых, наверное, давно нет. Больше года прошло. Я ему давал вот точно такую же трубу. Моё собственное изобретение. Сегодня, наверно, верну её тайге. Первую-то она вместе с ним где-то прячет, так пусть и вторую заберёт.

– Ну-ка дай сюда. А как ею пользоваться?

– Пользоваться очень просто. Набираешь ноль, три, три. И всё, вызов пошёл. На другом конце провода должны ответить.

– Вот и хорошо. Пусть вызов идёт. Выкинуть её ты всегда успеешь.

Игорь невесело улыбнулся. Он понимал, что Северцев его успокаивает. Хотя на самом деле это было не совсем так. Капитан раньше уже что-то слышал про этот случай, и сейчас история его заинтересовала.

– Ты лучше расскажи-ка мне, Игорёха, зачем твоему родственнику понадобилось забираться в здешние глухие места?

– Длинная это история, товарищ капитан. В двух словах не расскажешь. На заводе деньги по полгода не дают. Жена пилит. Семья голодает. Вот супруга любимая ему работу, значит, и подыскала денежную. Подзаработает, мол, да и глаза мозолить не будет заодно. А он не отказался. Иначе ведь скажет, что лентяй, деньги не хочет зарабатывать, семью кормить, ну, и так далее. Честный был слишком, видно. Недаром в народе говорят: «Слишком хорошо – тоже нехорошо».

– В экспедицию, говоришь, ушёл. А чего здесь искать-то?

– Про это я не знаю, товарищ капитан. Он не рассказывал ничего. Лишнего слова сроду не вытянешь, такой уж человек.

Северцев вздохнул.

– Да, брат. Сейчас проблемы у всех одни и те же. Безденежье, нищета, жена пилит и каждый раз грозится к богатому уйти. Но я так считаю: в любой ситуации всегда нужно уметь оставаться самим собой и никогда, слышишь, никогда не идти на поводу у минутной слабости. А бабы – они, брат, всегда гнули, гнут и будут гнуть свою линию. Им главное, чтобы мужик в дом денег побольше тащил, жить хорошо и в достатке. А что да как, это уже вопрос второй.

Большие деньги, они ведь сейчас нередко бывают выпачканы кровью или страданиями других людей. Но от этого для многих вовсе не теряют своей привлекательности. И парадокс здесь, пожалуй, налицо. Для жадного человека денег много не бывает никогда, а значит, их всегда мало, всегда не хватает. Но ты запомни главное: счастлив не тот, у кого много, счастлив тот, кому хватает. Моя вот мне тоже твердит: «Уходи, уходи из армии. Хватит, говорит, уже по лесам скитаться, за нищенскую зарплату». А куда мне идти-то? Кем я там стану? Вышибалой? Могу, конечно. Но только вот загвоздка есть одна. Совсем не нравится мне людей вышибать. Пусть даже и за очень большие деньги.

По всему было видно, что Северцеву сейчас попросту очень нужно выговориться, и Игорь его не перебивал, хотя сильно хотел бы задать своему командиру несколько интересных, на его взгляд, вопросов.

– Ну, вот как-то раз приезжает к ней фраер расфуфыренный на «мерсе». Весь в золоте, разодетый, кожа масляная. Одноклассник, говорит. Подарки там разные дорогие привёз ей и детишкам. Даже мне рубаху купил. На мол, носи, с барского плеча, так сказать, не кашляй. Я, говорит, в гости к вам приехал. Ну, и вы, мол, ко мне в гости тоже приезжайте.

Он замолчал, задумчиво вглядываясь куда-то в даль через толстое стекло.

– Ну а Вы, Вы-то что?

Игорь с товарищем просто сгорали от нетерпения.

– Ну, что я, я ему объясняю, спокойно и по-русски, конечно. Забирай, говорю, все свои подарки побыстрее да уезжай отсюда поскорее и никогда больше не возвращайся, соответственно. А тот – опять за своё. Нет, мол, не уеду, в гости к однокласснице приехал. Ну, раз не хочешь, не надо. Оставайся здесь тогда. Вот я обойму и разрядил евошнему «мэрсу» по колёсам и торты по машине заодно размазал. «Дорогие, – кричит, – торты-то, ну дак ведь и машина тоже, соответственно, недешевая, согласись». Моя орёт: «Караул, убивают», – ну, и к командиру бегом. А комбат – мужик, сами знаете, с понятиями. Сразу патруль на место. Те его обшманали, ствол без документов отмели. Пистолет-автомат, не знаю какой, но точно, что иностранного производства и дорогущий до ужаса. Боевик – то этот, наверно, до сих пор ещё по милициям бегает, объясняет, откуда у него такой самопал появился. Хотя, возможно, с его деньгами это уладить не так уж и сложно. Главное, что здесь больше не появляется. Наверно, дорогу подзабыл.

Ребята улыбнулись. Конец этой истории им точно понравился.

– Вы всё правильно сделали, товарищ капитан, – проговорил Игорь, когда Северцев замолчал.

– Так-то оно так, Игорёк. Но только, я думаю, что у этой истории ещё будет своё продолжение. Я, конечно, тоже не лыком шит и напугать меня не просто.

Парень нахмурил брови.

– Пожалуй, Вы правы, товарищ капитан. На гражданке Вам пока делать нечего. А жена – пусть уж сама решает. В городе ей бросить вас гораздо проще, чем здесь, и силой всё равно ничего не изменить. Даже если заработать очень много, всегда найдётся тот, кто заработает ещё больше. Дядька мой из-за того и пострадал, что надеялся одними только деньгами дело поправить.

– Ты погоди, Игорь, причитать раньше времени. Сдаётся мне, что на твоём родственнике точку ставить пока ещё рановато. Хотя утверждать, конечно, не могу.

Северцев оказался человеком, повидавшим в жизни немало, о чём свидетельствовала седина на его голове в тридцать с небольшим лет. Новый радист ему понравился сразу. Этот светловолосый среднего роста паренек чем-то сильно напоминал собственного сына.

Сейчас капитан вдруг вспомнил того старого лесного отшельника, что рассказывал о странном человеке, живущем то ли в плену, а может быть, и добровольно у каких-то полудиких людей далеко в горах.

– Пропавший человек, Игорь, это ещё не мёртвый человек. Есть у меня один старик знакомый, который, возможно, поможет нам пролить хоть не – много света на эту историю. А пока не будем события торопить. И поверь мне – время порою само решает очень многие вопросы, и даже те, которые, на первый взгляд, кажутся совсем не разрешимыми, – подвёл он итог, раскуривая сигарету, вопреки всем самым строгим запретам и инструкциям.

– А отчего это на твоём аппарате лампочка замигала? Перегрелся, что ли? Игорь взял в руки трубку, на которую до сих пор внимания не обращал.

– Но это невозможно, – проговорил он еле слышно.

– Точно такой же передатчик находится и подаёт сигнал с расстояния не более пятидесяти километров отсюда. Сигнал появился по мере приближения к нему. Значит, он где-то на севере. Наиболее вероятное месторасположение – вон тот скалистый увал. Нужно бы проверить.

– Проверить нужно обязательно. Затем мы здесь, собственно, и находимся.

Вертолёт лёг на курс. Люди занялись каждый своим делом, вновь и вновь прокручивая в голове всё только что услышанное.

Не так-то просто, оказалось, расставить все точки над «и» в этой, на первый взгляд, вроде бы простой истории, разделить, где черное, а где белое, где горькое, а где сладкое. Вещи, кажущиеся ясными и понятными, на поверку оказались вдруг запутанными и вовсе не простыми.

«Сложная всё – таки штука жизнь». Эта прописная истина в очередной раз находила здесь своё подтверждение.

На опушке леса послышался хруст ветвей. Сергей прижался к скале. Удивительно, но холодный камень отчего-то вдруг показался ему тёплым и ласковым. Наверное, всё-таки есть в нём скрытая, никому доселе неведомая жизненная сила, которую он и пытался сейчас отдать человеку.

А человек, в свою очередь, был попросту уверен в том, что пулям его здесь не достать. Почему – этого он объяснить не мог. Быть может, виной всему служил всё тот же странный монолит. Прижимаясь к нему, Серёга обнаружил у себя в кармане твёрдый предмет. Достав его, улыбнулся. – Телефон – подарок Игоря. Единственная память о доме. На трубке вдруг заморгала красная лампочка так, как будто проходил вызов.

– Этого не может быть. Прошло уже больше года. Аппарат не раз падал в воду, ударялся о камни, да и батарейки давным-давно сели. Но, не – смотря ни на что, она продолжала мигать. Сергей включил клавишу приёма. В трубе послышалось шипение.

А между тем колонна охотников уже вышла из леса. Шли быстро, почти бежали. Когда бандиты поравнялись с одиноко стоящим на вершине скалы воином, тот выпрямился во весь рост и спокойно заговорил:

– Кто вы, куда и зачем идёте?

Люди внизу сразу остановились. Послышались злые выкрики. Защёлкали затворы автоматов. Треск очередей в один миг нарушил красочную идиллию солнечного августовского вечера. Стоявший спрятался за камень. Пули со свистом резали воздух вокруг. Внизу продолжали орать: «Вот сука! В натуре оборотень. Я же в упор стрелял. Никак не мог промазать. А ему хоть бы что! А выл-то как, ну, прямо за душу берёт».

Он стоял, прижавшись к огромной гранитной глыбе. А бездушный камень лишь молча принимал в себя маленькие кусочки свинца, загораживая своим телом укрывшегося за ним человека.

Долго так продолжаться не могло. Ничего не предпринять – значит, подписать себе смертный приговор. Действовать нужно немедленно, пока враги ещё не успели опомниться.

Выхватив из-за пояса чехол со звездочками, бросил сразу две, и через секунду двое охотников уже валялись на земле с пробитыми головами.

Крики внизу начали приобретать истерический оттенок.

– Спасайся, кто может! Оборотень! Не взять его нам!

Но из общего гвалта и шума вдруг ясно выделился голос Михея.

– Слушай мою команду. Обходим скалу с двух сторон.

– Михей, а что это ещё за шелест такой странный?

– Мать моя! Вертушка! Военный! Откуда она взялась-то? Этого только не хватало! Мочи её! Бей по хвосту и кабине! Сейчас мы тебя завалим! Держи, сука!

– Товарищ капитан, по нам же стреляют! Что делать будем?!

– Давай радиограмму на КП: «Атакован бандитами с земли. Принял бой. Ну, сволочи, сейчас я вам устрою».

Вертолёт круто взмыл вверх, за секунду до этого выпустив из-под себя четыре реактивных снаряда, которые легли в ровный ряд прямо у подножия скалы.

Внизу земля превратилась в кромешный ад, выжить в огненном месиве которого было попросту невозможно. Странным казалось лишь то, как смогла выстоять скала. Гигантский и непокорный утёс, не склоняя головы, по-прежнему гордо возвышался над сплошным морем смерти и огня.

Игорь закрыл лицо руками.

– Ну, кажется всё. Сигнал прекратился. Неужели он был там? Не может этого быть. Он не бандит. Товарищ капитан. Спустите меня вниз. Если нет в живых, так хоть тело земле предать. Человек ведь всё-таки.

Командир не сказал ни слова. Вертушка зависла над самой землёй, и Игорь легко спрыгнул вниз, непроизвольно наклоняясь под тяжестью воздуха, что держал на своих плечах винтокрылую машину.

Осторожно ступая по камням, парень потихоньку пробирался между скал, рискуя в любой момент быть заваленным остатками уже наполовину разрушенного утёса.

Едва взглянув вниз, он с отвращением отвернул голову, стараясь не видеть изуродованные человеческие тела, разбросанные и размазанные но скалам, остатки их внутренностей. На это нельзя было смотреть без содрогания.

И лишь тайга равнодушно и совершенно безучастно наблюдала за всем происходящим. Стройные ели снисходительно и свысока поглядывали на людей. А для огромных гранитных глыб людская жизнь вообще казалась не более чем мгновение. Они просто не могли снизойти до того, чтобы обратить хоть какое-то внимание на столь суетные и мелкие события. И лишь бродяга-ветер зловеще и немного жалобно завывал в густых ветвях растущих прямо на скалах деревьев. Он вечно вёл с ними свою нескончаемую войну. На смену старым и гибнущим стволам на голых камнях вырастали новые, молодое и сильные. Они не искали примирения и не просили пощады, а лишь молча сносили на себе все причуды и издевательства лесного разбойника, изо всех сил цепляясь корнями за почти отвесные склоны.

Игорь осторожно пробирался вперёд, внимательно осматривая окружающую его местность, что было не так просто, как может показаться на первый взгляд.

Услышав голос позади себя, не испугался, но почему-то вздрогнул. Ему показалось вдруг, что раньше уже не раз встречался с разговаривающим человеком, и хотя никого поблизости не было видно, сразу понял, с кем говорит.

– Дядя Серёжа! Это я, Игорь!

Тот возник, казалось, из ниоткуда. Одет в брезентовый костюм. На ногах красовались сшитые точно по размеру кожаные сапоги. Густые волосы на голове прижимало широкое бондано с какой-то замысловатой татуировкой с левой стороны. Но всё равно это был он, и Игорь узнал его сразу.

– Дядя Серёжа, ты?! Как ты здесь?!

Через несколько секунд мальчишка в солдатской форме уже повис на шее у странного человека, неизвестно откуда вдруг появившегося перед ним.

Приняв на борт нового пассажира, вертушка круто взмыла в воздух и взяла курс на юг. Внизу проплывало бескрайнее море непроходимых лесов и гор. Сейчас Серёгу уже не удивляло то, что эта картина казалась ему давно и хорошо знакомой.

– Всё происходило там, у святой воды, что падала с самой вершины скалы. Ещё одно подтверждение того, что «полёты» не являлись одной лишь игрой воображения. Чушь какая-то.

Он и сам ни за что бы не поверил в то, что приключилось, если бы только всё это не произошло именно с ним. На груди давал о себе знать приятным теплом амулет с изображением оскаленной звериной морды.

В том, что талисман действительно обладает волшебной силой, человек успел убедиться в полной мере. Стоило лишь перевернуть медальон на обратную сторону, и бой с тенью, но только уже против общего врага, продолжится.

«Учитель говорил, что я обладаю лишь маленькой частичкой знаний, и потому, предстоит познать ещё очень многое. Дикие люди, но в чём-то они шагнули гораздо дальше нас. Чего стоит один только клинок, что висит у меня за поясом. В их отношениях нет лжи и фальши. А может быть, они сами ушли от цивилизации, как тот старик-отшельник, что живёт один в лесу, по другую сторону хребта. Раз в год по зимнику он ездит в деревню, запасается продуктами, после чего, перевозит их в лес на своей лошадке. И на этом его общение с людьми ограничивается». Размышления прервал голос Игоря:

– Дядя Серёжа, ты куда, домой?

– Нет, Игорь, я вылезу где-нибудь на окраине. И у меня просьба одна будет к тебе и к ребятам. Обо мне никому ни слова. Потом всё объясню.

– Всё понятно. А что, проблемы есть?

– Проблемы есть, но сейчас их стало пожалуй на одну меньше. Ведь этих людей послал человек, который живёт в этом городе и сильно желает моей смерти.

– Так, может, помочь?

– Нет, это моё дело. Сначала нужно во всём разобраться. Тебе тётка ничего не писала разве?

– Я с матерью разговаривал. Она, что знала, то сказала. Только тёмная, сдаётся мне, это история и в одиночку здесь вряд ли справиться.

Сергей похлопал племянника по плечу.

– Ничего, Игорь, я попробую.

– Ты уж поосторожнее там, дядь Серёж. Не хочется, чтобы эта встреча была у нас с тобой последней.

– Ладно, ребята, мне пора. Здесь я и вылезу.

Плавно коснувшись земли, вертушка вновь быстро набрала высоту, оставив внизу под собой странного пассажира в белом «бондано», о тайном смысле загадочных символов на котором оставалось только догадываться. Взглянув на этого человека, даже непосвящённому стало бы понятно, что он попал в чуждый для него мир, но намерен идти до конца.