Текст книги "Инок"

Глава 3

 
Людей я видел в жизни многих,
Но лишь немногие смогли бы
Прожить, жалея тех убогих,
Что ждали помощи. Они бы
 
 
Могли шагать по жизни гордо,
Главы пред бурей не склоняя.
Без плача, в правду веря твердо,
Себе и другу доверяя,
 
 
То сокровенное, родное,
Что путь во мраке указало,
И сердце доброе, живое,
Что в зимней стуже согревало,
 
 
Не струсит, не предаст, не бросит:
Оно маяк в пучине жизни.
Отдаст все силы и не спросит,
Куда ведет дорога в жизни
 
 
Тебя. Зачем оно так билось,
Себя в той схватке не жалея?
Наверное, ему дано
Добрей быть, выше и сильнее
 
 
Всех подлых замыслов и сплетен,
Что душу отравить способны.
И от того тернист, но светел
Наш путь в пустыне этой злобной.
 

В девять часов утра Вадим, по обыкновению, сидел в своем рабочем кабинете и разбирал какие-то бумаги. Дела в последнее время не клеились, и мужчина немного нервничал.

«Ты посмотри-ка, какие все грамотные стали. Ну, уж я научу вас уму-разуму, будьте спокойны», – зло шипел он себе под нос. Отшвырнув лежащую рядом пачку квитанций в сторону, сидящий раскурил сигарету и крикнул секретарше:

– Женечка, сделай мне чашечку кофе, пожалуйста.

– Минуточку, я сейчас, Вадим Валерьевич, – сразу же пропела в ответ миловидная девушка. А через минуту, войдя в кабинет своего начальника уже с чашкой горячего кофе в руках, вновь заговорила с ним:

– Вадим Валерьевич, к Вам там человек какой-то пришел. Говорит, что Вы ждете его. Фамилию не сказал, а зовут Павел. Она поставила кофе на стол.

– Пусть заходит, – негромко произнёс сидящий и откинулся на спинку кресла, тупо глядя перед собой на стол.

В кабинет вошел человек лет тридцати-тридцати пяти. Лицо его было гладко выбрито. Старательно начищенные ботинки и свежая стрелка на брюках говорили о том, что вошедший аккуратен, тщательно следит за своей внешностью и, кроме всего прочего, предстоящая встреча для него чрезвычайно важна. Но одновременно с внешним блеском во всем облике незнакомца угадывалась какая-то скрытая усталость, которая накапливалась в нем, наверное, уже не один день. В холеном лице опытный глаз безошибочно смог бы определить, что душу гостя грызет спрятавшаяся далеко внутри страшная тайна, о которой он никогда и никому не сможет рассказать до самой смерти. Она не даст ему покоя ни днем, ни ночью, заставляя постоянно раскаиваться в содеянном ранее, будет давить до тех пор, пока бьется его сердце, а возможно, и после того. И от этого становилось страшно даже постороннему.

Вошедший присел на стул напротив своего «хозяина», заложил ногу за ногу и не торопясь начал говорить.

– Все в порядке, Вадим Валерьевич. Вот карта. Здесь есть все, что нужно. Лелик погиб. Пошел к реке за водой, там его рысь и приговорила. Я на шум подбежал, но только уже поздно было. Чертовка скрылась в кустах. В тайге его и похоронил, значит. – Пашин мозг начал лихорадочно прорабатывать дальнейшие варианты развития разговора.

«Наверное, не стоило произносить последнюю фразу. А вдруг он захочет посмотреть на могилу. Хотя нет, это вряд ли. Но нужно было на всякий случай хоть холмик крестом обозначить. Ничего, скажу, что копал у самого берега, и, наверное, всё смыла вода».

Но Паша зря волновался. Такая мелочь, как смерть Лелика, Вадима нимало не интересовала. Он внимательно разглядывал карту.

– Так, условные обозначения есть. Речка, хребет – все вроде бы на месте, все понятно. Откуда карта? – спросил, глядя в упор на своего собеседника.

– У старика вытащил, перед тем как уходить.

– Должно быть, все верно. Старик свое дело знал. Или знает?

– Мы уходили, ребята уже стояли на месте. Все как надо сделают, не сомневайтесь. Скоро, я думаю, все здесь объявятся, сами и расскажут.

– Ты карту никому не показывал?

– Нет, никому ничего не показывал, никому ни про что не рассказывал. Я что, дурак, что ли?

– Ладно, тогда, вроде, все в порядке. Иди, отдыхай, я тебя найду, когда понадобишься.

Паша и не подозревал, что последними словами сам только что подписал себе смертный приговор. Вадим по своей натуре оказался очень похож на него, и никого из свидетелей в живых оставлять не собирался. Прятать «концы в воду» было одним из главных правил его работы, да и жизни пожалуй тоже.

Когда человек вышел, а дверь кабинета за ним закрылась, доброжелательно-слащавое выражение моментально слетело с лица изувера. Напряженно-озадаченная мина говорила о том, что он усиленно о чем-то размышляет.

«На первый взгляд, все, вроде, в порядке. В порядке, если только Пашка не врет. Правда ли то, что он никому не рассказал про карту. Впрочем, этот молокосос слишком жаден для того, чтобы с кем-то делиться своими сокровищами. Но одному ему не справиться ни за что. Напарник нужен обязательно». Вадим допил кофе и раскурил дорогую сигарету.

– Женечка, «доктора» ко мне. Скажи, что срочно нужен.

– Хорошо, Вадим Валерьевич, сейчас постараюсь найти.

Через полчаса посреди кабинета стоял коренастый мужчина, лет сорока с виду, и с «мордой», сильно напоминающей бульдожью пасть, по кличке Доктор. Он взял со стола предложенную ему папку с документами Павла. Такие своеобразные «дела», здесь были заведены на всех сотрудников фирмы, включая даже секретаря. Там имелись фотографии, в том числе и родственников, адреса, по которым человека можно отыскать, различный компромат, недостатки и достоинства – в общем, самое настоящее досье.

– Ознакомься с мед. картой. Необходимо срочное хирургическое вмешательство, пока опухоль не перешла в злокачественную форму. В общем, ты знаешь, что и как.

– Да шеф, я все понял. Доктор принялся изучать лежащие перед ним бумаги. Кого именно он убьет, значения не имело, а интересовало лишь то, что могло помочь исполнению кровавого замысла.

Просидев минут пятнадцать, новоиспечённый киллер небрежно что-то записал себе в блокнот и вернул талмуд его законному владельцу со словами:

– Я думаю, это будет несложно.

Когда дверь за ним закрылась, Вадим вздохнул с облегчением. Он знал, что дело, на 99,9 %, уже сделано.

Вернувшись домой, Саня Захаров недели две просидел безвылазно. Он все никак не мог прийти в себя и поверить в свое чудесное спасение. На ноги его, уже почти мёртвого, поставили люди, по меньшей мере очень странные. Их жилища были довольно искусно сделаны из дерева. Но все, без исключения, строения находились под землёй, внутри пещеры.

То, что происходило в лесу, помнил отлично и во всех деталях. Помнил дула автоматов, направленные в лицо, вспышки огня, после чего наступила кромешная тьма. Помнил свое волшебное исцеление и странную клятву, данную для того, чтобы его не прикончили уже во второй раз. Но самым невероятным казалось, пожалуй, то, что он видел самого себя лежащим в луже собственной крови рядом с окровавленными телами своих товарищей. Причём видел со стороны, откуда-то сверху. Как появилось странное видение в его сознании, объяснению не поддавалось, и это не выходило у человека из головы. Сейчас он прекрасно понимал, что тот, кто не смог разделаться с ним там, в лесу, попытается доделать свое черное дело здесь, в городе. Нужно внимательно осмотреться, чтобы понять, откуда именно исходит угроза. Действовать всегда лучше наверняка.

«Враг силен и беспощаден. В одиночку с ним справиться будет очень трудно». А события последних дней явились прямым тому подтверждением.

Ясным морозным утром Александр вышел в магазин и остановился у обочины дороги, пережидая похоронную процессию.

«Кого хоронят?» – спросил у случайного прохожего. От полученного ответа слегка закружилась голова, и мужчина покачнулся. Хоронили Пашку. Нет, он не ослышался, именно того самого Пашку.

Ему вовсе не было жаль этого человека. Наверное, он заслуживал такой участи, ведь, будучи еще живым, подставил под пули очень многих людей. Но о покойниках либо хорошо, либо никак. Сейчас удивляло совсем другое. Та легкость, с которой тиран расправлялся с неугодными ему людьми, отправляя их в «мир иной», не была естественна для нормального человека.

Саня понял, что впереди предстоит долгая и упорная борьба, которая, пока еще не известно, чем закончится. И ставка в этой игре будет никак не меньше жизни.

«Но чем мы могли так насолить этому нечеловеку? Наверное, вместе с людьми он хочет закопать в землю то, что им известно об этой злополучной земле. Те сокровища, которые она скрывает в своих недрах, на протяжении веков уже погубили немало человеческих жизней и погубят, наверное, еще больше. Но не ЗЕМЛЯ была тому виной. Быть может, от того она и прячет свои богатства так далеко, что не всем они приносят счастье и радость».

Александр знал, что Сергей живет где-то неподалеку, но точного адреса вспомнить не мог, и случайно найденная в кармане бумажка с коряво нацарапанными буквами оказалась как нельзя кстати. Он только сейчас вспомнил, что друг давал ему в экспедиции этот адрес. Мужчина постучал в дверь. Никто не открыл.

«Возможно, что дома не живет или просто никому не открывает, боясь расправы. Но ведь видит же, наверное, кто пришел. Попробую зайти пораньше утром. Не исключено, что за квартирой следят. Нужно быть готовым ко всему. Хотя сражаться с вооруженными бандитами, имея за пазухой лишь охотничий нож, пожалуй, не стоит».

На следующий день, встав чуть свет, быстро оделся, надвинул на глаза шапку и, замотавшись в шарф, вышел на улицу. Мороз обжег лицо, сковывая движения и мешая нормально дышать. Человек быстро отыскал нужный дом и поднялся по лестнице на четвертый этаж. Подойдя к двери, сразу же нажал на звонок. Ответа не последовало. Позвонил еще и еще раз – и снова молчание. Во дворе раздался призывный сигнал мусороуборочной машины.

«А что, ведь это идея. Соседи-то наверняка должны знать, что творится внутри этой квартиры. Нужно только выбрать именно того, кто захочет разговаривать, и отыскать к нему правильный подход». Люди безостановочно сновали вверх и вниз, не обращая внимания на незнакомца, одиноко стоявшего на лестничной площадке. Но вот отворилась дверь соседней квартиры, и оттуда вышла седоволосая старушка с бодожкой в одной руке и пластиковым ведерком в другой.

«Дождусь, когда пойдет обратно. Вверх будет идти гораздо медленнее, а кроме того, с чувством исполненного долга и, соответственно, станет более склонна к беседе».

Все вышло именно так, как рассчитывал. «Таинственная незнакомка» еле плелась вверх по лестнице в гордом одиночестве.

«Сейчас нужно попробовать расположить ее к себе, и как бы случайно начать разговор».

Человек на лестнице сделал немного придурковатое лицо и присел на корточки, словно завязывая случайно развязавшийся шнурок на ботинке. Женщина остановилась, немного не доходя, и стала с интересом разглядывать непрошеного гостя.

«Бабушка, помоги пожалуйста, если сможешь. К сестре вот приехал, а дома застать не могу никак».

«Милок, так она уже почитай месяц, как в больнице лежит, поэтому и дома ее не застанешь», Закончив последнюю фразу, снисходительно усмехнулась над тем, что ее собеседник не может понять таких простых, казалось бы, истин. Она была чрезмерно довольна железной логикой своих рассуждений.

– А в какой больнице-то, бабушка?

– А вот это уж я, милок, не знаю, да, не знаю.

Явно расстроенная тем, что оказалась не сведуща в данном вопросе, пожилая женщина, шаркая подошвами, понуро поплелась дальше.

«Это уже кое-что». Фамилию Саня знал, а больниц в городе не так уж и много.

«Проверить нужно все, и как можно скорее. Пожалуй, не стоит откладывать дело в долгий ящик».

За день обошел все три городские больницы. Ни в одной из них Татьяны не оказалось.

«Либо обманывает старуха, либо обманывают врачи». Проходя мимо КПП, вдруг услышал громкий голос у себя за спиной, вздрогнув от неожиданности. Разговаривал кудрявый молодой охранник, просунув голову через маленькое окошко.

– Слышь, браток, закурить не найдется?

Александр дал ему закурить, и они разговорились.

– Сестру вот приехал навестить. Дома нет. Соседка сказала, что в больнице, мол, лежит. А я сегодня уже три стационара обошёл, и все попусту. Как думаешь, может, врачи обманывают, а?

– Да нет, врачи вряд ли скрывать станут. Они родственникам всегда рады. В их лице грядет материальная поддержка. Сейчас ведь здесь нет ничего, в буквальном смысле этого слова.

Парень криво усмехнулся.

– Значит, соседка врет.

– Может, и так, но ты на всякий случай съезди еще за кольцо. Наверно, знаешь где находится?

– Это дурдом, что ли?

– Ну да, в дурдом, туда сейчас многих селят, время, брат, такое. Но только имей в виду, без паспорта ничего не скажут. Есть паспорт-то?

– Вот паспорт-то я как раз дома забыл, понимаешь.

– Понимаю, не дурак. Но это тем хуже для тебя браток. Тогда нужно будет с кем-то неформально поговорить. Ну, подмазать там или еще чего. В общем, сначала думай, потом действуй.

Словоохотливый охранник весело рассмеялся.

– Спасибо тебе большое.

Саня попрощался и вышел на улицу. Ноги сами несли его туда, куда нужно. Он направлялся за кольцо, и чем ближе подходил к этой больнице, тем яснее становилось то, что это за заведение. Высокий кирпичный забор с протянутой поверху в несколько рядов колючей проволокой. Огромные железные ворота и вооруженная охрана на КПП. Всё это, пожалуй, больше походило на тюрьму.

«Действительно, здесь, наверное, стоит вести себя поосторожнее. А сейчас, на ночь глядя, и вообще нечего соваться». Немного не доходя до массивных железных ворот, человек повернулся и пошел в обратную сторону, чтобы на следующий день начать все сначала.

А жизнь в больнице тем временем шла своим чередом. Тане выписали какие-то лекарства, которые она регулярно выкидывала в мусорный ящик. Пока никто не трогал. Женщина прекрасно понимала: «В подобной ситуации, пытаясь вырваться из западни, лишь причинишь себе лишнюю боль. Петля затянется ещё туже. Нужно как следует обдумать свое теперешнее положение, а потом уже, возможно, что-нибудь предпринять. Выход все равно должен быть. В конце концов, не будет же он меня здесь держать вечно».

Но на горизонте просвета видно не было. Серое небо, наглухо затянули тяжелые тучи. Женщина пока даже представить себе не могла, что именно может ее спасти, если, конечно, не произойдет чудо и не вернется Сергей. Но по поведению Вадима она поняла, что на это надежды очень мало, а если сказать точнее, то ее, пожалуй, нет совсем. Санитарам на глаза старалась попадаться как можно реже. Мало приятного выслушивать их едкие насмешки. Тем более, что отвечать на грубость грубостью нельзя. По тому, как с ней обращались, могла сделать только один вывод:

«Вадим все еще тешит себя несбыточной мечтой и беспредела пока не допускает. А возможно, что местное начальство просто не желает лишнего криминала на своей территории. Хотя шила в мешке всё равно утаишь вряд ли, а то, что здесь происходит, уже явно выходит за рамки закона».

Соседи по палате оказались людьми, хоть и не совсем в своем уме, но довольно честными и доброжелательными. Один из них, тот, что называл себя Шерлоком Холмсом, частенько заходил к ней выпить чашечку горячего чая. Он объяснял свое пребывание здесь тем, что распутывает какое-то особо сложное и очень важное дело.

– Я разорву этот клубок. Вам не уйти от возмездия, – кричал он порою в след санитарам, разбрызгивая вокруг на приличное расстояние сопли и слюни. В такие минуты от детектива стоило держаться подальше.

Иногда, размышляя над своей историей, сидя одна в палате, Таня безудержно смеялась, уткнувшись лицом в подушку.

«А ведь действительно, расскажи я всю правду постороннему, нормальному человеку, то сильно стала бы похожа на того самого сумасшедшего, что приходит сюда пить чай. А кроме всего прочего, постоянно находясь вместе и общаясь с этими людьми на равных, не – мудрено и самой постепенно начать сходить с ума». Порою становилось страшно оттого, что многие из медперсонала считают ее такой же, как все. Вадим, всеми уважаемый в городе человек, и вдруг такое…

«Нет, это невозможно», – так ответил бы любой.

«Наверное, все так, но бороться и опускать руки ни в коем случае нельзя, а иначе можно и вправду с ума сойти».

В дверь постучали.

– Да, да, войдите.

На пороге показалась полноватая блондинка в больничном халате. Это была соседка. По внешнему виду женщина совершенно нормальная. Все звали ее просто: тетя Маша. Она принадлежала к той редкой породе людей, которые способны на подвиг, в самом что ни на есть прямом смысле этого слова и могла прийти на помощь человеку даже в тот момент, когда самой было очень и очень несладко. Историю своего пребывания в лечебнице тетя Маша никогда никому не рассказывала. Хотя Таня, в общем-то, ее об этом и не расспрашивала. Ведь она и сама, тоже никому здесь не говорила про то, что c ней приключилось. Правда, неделю назад, когда два здоровенных санитара начали приставать особенно настойчиво, женщина решила их припугнуть, пригрозив, что если те не отвяжутся, то она передаст маляву туда, куда нужно. Сказала, даже не понимая, что именно имеет в виду. Жаловаться было, в общем-то, некому. Но слова оказали эффект разорвавшейся бомбы. Медбратья отстали сразу же. Наверное, решили найти кого-нибудь попроще и посговорчивее. Решили на этот раз, а вот что они решат в раз следующий – больная не знала. И от этого на душе легче ни – чуть не становилось.

– Ну, чего ты, Танюха, нос повесила? Не переживай. Жизнь-то ведь продолжается. Все еще наладится, вот посмотришь, и сама еще потом будешь смеяться над тем, что с тобой приключилось.

Исподлобья взглянув на вечно успокаивающую ее соседку, лишь грустно улыбнулась.

– А ты, мент, чего уставился? А ну, пошел быстро отсюда. Нам тут своих легавых хватает. Это дело мы без тебя распутывать будем. «Шерлок Холмс» засуетился и, что-то бубня себе под нос, быстро вышел из комнаты.

– Вот придурок. Навязался на мою голову. Вчера покормила его досыта, так теперь ни на шаг не отстает. Таскается везде, как хвост. Ты знаешь, вечером еще двоих привезли. Сейчас в третьем боксе держат – в изоляторе. Кому-то говорят, мешали там сильно, вот их сюда и приволокли. И никому не интересно, больны ли они на самом деле, или здоровые совсем, что нужно, то и слепят. На то она и психушка.

Женщина с сожалением вздохнула. Рассказ наводил на совершенно определенные мысли.

– Ну, Танюха, а теперь вот пляши давай, – улыбаясь, продолжила тетя Маша.

Сидящая с удивлением подняла глаза на свою собеседницу.

– На вот, посмотри-ка, что я тебе принесла, – и она поставила на стол огромную сумку с продуктами. Там были фрукты, соки, колбаса, конфеты, сгущенное молоко, и еще многое другое, от чего глаза разбегались в разные стороны в буквальном смысле этого слова.

– Утром приходил охранник, сумку вот передал. Сказал, что какой-то мужик там, на воле, тобой сильно интересовался. Говорит, друг. Больше ничего не говорит. А это значит, что ты пока еще нужна кому-то, и нос вешать рановато, пожалуй.

Последние слова уже не слышала. Кровь ударила в голову, в ушах зашумело.

«Но кто это мог быть, неужели Сергей? Хотя он, наверное, положил бы письмо или записку, а здесь ничего нет». Таня ещё раз осмотрела всё содержимое авоськи, разложенное на столе.

– Кто же это мог быть? – словно заклинание повторяла про себя эти несколько слов.

– Ладно, бывай пока, – улыбнувшись, проговорила тётя Маша и спрятала в карман огромное яблоко.

– Ты здесь разбирайся, а мне ещё зайти кое-куда нужно.

«Наверное, своему „детективу“ потащила», – женщина улыбнулась ей вслед.

Гостья вышла, оставив сидящую наедине с собой и своими мыслями. А мысли, между тем, приходили самые разные, хотя сводились, пожалуй, к одному и тому же. Она гнала их прочь, не желая попусту рвать душу, но безумные идеи вновь и вновь, словно непрошенные гости, лезли в голову.

На обед не пошла. Еды предостаточно, да и есть совсем не хотелось. А сразу после обеда в палату, как будто мимоходом, вошла дежурная сестра, добрая женщина с напущено строгим видом.

– Николаевна, ты чего это на обед не ходила?

– Я не хочу, у меня всего достаточно.

– Смотри у меня, чтобы в последний раз. Обед для всех, ясно?

И, подойдя к Тане почти вплотную, шёпотом произнесла:

– Иди в комнату для свиданий. Тебя ждут. Сначала пойдешь за мной, потом отстанешь. На глаза старайся никому не попасть.

Повернувшись, она направилась к выходу. «Больная» поспешила следом. Наступило время послеобеденного сна, и во дворе никого не было. Они быстрым шагом прошли мимо жилого блока в сторону КПП. Дойдя до комнаты свиданий, свернула с дорожки. Охранник завёл её в так хорошо знакомое помещение, небрежно бросив на ходу:

– В Вашем распоряжении пятнадцать минут, и ни минутой больше.

В углу на деревянной лавке сидел незнакомый мужчина лет тридцати, невысокого роста, худощавый, с чисто выбритым и довольно красивым лицом. Несмотря на свой молодой возраст, это был уже совсем седой человек, и лишь изредка в его шевелюре можно было встретить небольшие пучки тёмных волос. Приятная внешность незнакомца сразу располагала к себе окружающих его людей. Но вошедшая на подобные мелочи научилась внимания не обращать.

«Слишком много ошибок совершено в жизни раньше, и слишком высокой стала плата за них сейчас». Её интересовала лишь суть.

«Кто же это все-таки такой, друг или враг? И зачем, собственно, я ему нужна?».

Мужчина заговорил первым:

– Здравствуйте, Татьяна Николаевна, это Вы?

– Ну я, и что?

– Значит, Сергей Николаев – это Ваш муж?

Сердце бешено колотилось в груди.

– Да, мой муж! Где он? Что случилось? Да говорите же Вы, не молчите, в конце-то концов!

Женщина, пожалуй, готова была уже броситься на этого совсем не знакомого человека, чтобы вытрясти из него всю правду, но тот, видимо, вовремя это почувствовал, и в последний момент все-таки успел её успокоить.

– Перестаньте кричать. У нас нет времени на истерики. Ты что, правда, с ума сошла, что ли?

Последние слова наконец привели в чувства.

«И что это я? Так нельзя. Нужно держать себя в руках».

– А теперь давайте спокойно обо всём поговорим. Скажите, Вы не видели своего мужа после того, как он уехал в экспедицию?

– Нет, он не возвращался.

Таня сделала несколько глотков минеральной воды и села на стул, начав постепенно приходить в себя.

– Если бы Сергей вернулся, то обязательно пришёл бы домой. А Вы-то кто будете, если не секрет?

– Мы вместе работали в экспедиции, и на нас напали. Уходя от погони, пришлось разделиться на две группы.

– Но как бандиты нашли вас в лесу? Как они узнали, что вы именно там и что им было нужно?

– Нас предали. А вернее сказать, это сделал тот самый человек, который снарядил отряд в горы. Убийство он запланировал заранее. Я выжил лишь чудом. Судьба Вашего мужа мне неизвестна. Но поскольку он мой друг, я постараюсь найти его живым или мёртвым.

Сердце вновь готово было выскочить наружу. Теперь ей становилась понятной странная уверенность Вадима в том, что Сергей не вернётся. Но самым страшным казалось то, что она сама же и заварила всю эту кашу. Голова закружилась, и Татьяна чуть было не повалилась на пол, успев вовремя облокотиться о стену. Она в упор посмотрела на стоявшего напротив странного человека. Женщине вдруг показалось, что Александр догадывался, о чём сейчас думает его собеседница. Не выдержав ответного взгляда, отвела глаза в сторону.

Сейчас уже раем начинала казаться их прошлая семейная жизнь, когда, доедая последний кусок хлеба, можно было жить, никого не боясь и ни от кого не прячась. Со временем, наверное, всё действительно бы наладилось. Сергей не раз говорил об этом. Но жажда легкого и быстрого заработка тогда в очередной раз взяла верх над разумом, и сейчас об этом оставалось только лишь горько сожалеть.

– Успокойтесь. Не волнуйтесь так. Сергей – мой друг. Я Вам помогу отсюда выбраться, чего бы мне это ни стоило. Обращаются-то хоть нормально?

– Да, спасибо, всё хорошо. Несчастная не стала рассказывать про всё, что приключилось за тот небольшой промежуток времени, что она пробыла в психушке.

– Что ж, тогда до встречи, надеюсь, что до скорой. Они попрощались. Мужчина вышел на улицу, а «больная» поспешила обратно в свою палату. «Нужно успеть вернуться, пока не закончился тихий час».

Про сегодняшнюю встречу решила никому не рассказывать, даже тёте Маше, если только от неё вообще можно было что-либо утаить. Жизнь учила осторожности. Но в то же время именно сейчас Таня для себя решила твёрдо: «людям нужно доверять. Без этого прожить просто невозможно. Но отличить хорошего человека от плохого – задача не из лёгких. И здесь главное не ошибиться».

Вадим сидел на берегу небольшого озерка, прямо за околицей города, с удочкой в руках. Артём рыбачил за соседним кустом.

– Ну, чё, Артём, как тебе новая удочка? – улыбаясь, спросил он у парня.

– Классная удочка, дядя Вадим. Я давно мечтал о такой. Спасибо тебе. – Мальчик расплылся в довольной улыбке.

– А батя мне вон тоже костюм новый купил и кроссовки. А мамка ничего не покупает, – мальчик с сожалением вздохнул.

– Да и дома есть порой бывает нечего. Я не хочу, чтобы его сын появлялся на свет, а он сам хоть бы и вообще не вернулся. Я бы только рад был.

– Ну, дядя Сережа скорее всего не вернётся, – успокаивал Вадик ребёнка. – А завтра давай мы съездим в больницу и поговорим с твоей мамой. Ты расскажешь ей, как мы тут время интересно проводим, и попросишь, чтобы она не рожала дяде Серёже сына, раз ты думаешь, что так будет лучше. А если честно, то я с тобой полностью согласен. Врачи ей в этом помогут. А мы с тобой, в свою очередь, поможем твоей маме выбраться из больницы. Договорились?

– Договорились, дядя Вадим. Давай завтра же и съездим. А сейчас поехали, мороженого поедим, а то рыба здесь всё равно не клюёт.

– Ну что ж, поехали, так поехали.

Они быстро собрали удочки и бросили их в багажник. Бесшумно заработал двигатель, и машина мягко тронулась с места.