Текст книги "Инок"

Глава 7

 
Шагами меряет пространство
И знает точно путь к успеху.
Сверкает дорогим убранством,
Давая волю лжи и смеху.
 
 
Сияя, дивной красотою,
Ступает твёрдыми шагами
Та женщина, что звать ценою.
Посмотрит карими глазами
 
 
И назовёт спокойно цену,
Добру и свету, злу и мести.
Оценит, радость и измену,
Назначит куш коварной лести.
 
 
Оценит, жизнь друзей и близких,
Оценит жаворонка голос.
Рукой холодной и спокойной,
Оценит дивный хлебный колос.
 
 
И даже собственную душу
Вдруг, на монеты разменяет.
И сбросит, как пустую ношу,
И к слабым, жалости не знает.
 

Огромная столетняя липа, неудобно устроилась у самого берега речки. Толстый и корявый ствол, изогнувшись неимоверным образом, вновь устремлялся к солнцу, подставляя его тёплым лучам свою широкую и развесистую крону. Маленький красноголовый дятел старательно доставал из-под коры каких-то жучков. Он был так занят своей работой, что не заметил приближения человека. Хотя, возможно, просто не хотел его замечать. Белка же, напротив, с нескрываемым любопытством разглядывала непрошеного гостя. Она только что притащила в дупло большой гриб и сейчас сидела на ветке, чрезвычайно довольная собой, распушив мохнатый хвостик. А убедившись, наконец, что здесь поживиться будет нечем, зверёк одним ловким движением перескочил на соседнюю сосну.

На противоположном берегу речки гордо возвышалась над водой совершенно отвесная скала. На высоте метров около пяти в небольшой расщелине устроила гнездо какая-то крупная птица. Наверное, там поселилось семейство беркутов. Природа благоухала. И от этой неописуемой красоты сердце замирало в груди, а на душе становилось чуть-чуть теплее.

На обрывистом берегу речушки, зарывшись в холм, устроилась не – большая землянка. Вход в наскоро сложенный осиновый сруб закрывала довольно толстая деревянная дверь, состоящая из одного-единственного бревна, затёсанного с обеих сторон.

Крыша, покрытая еловым лапником и засыпанная сверху сухой травой, служила на удивление надёжной защитой от дождя. Наверное, тот человек, который её соорудил, совсем неплохо знал своё дело. Строение не создавало особого комфорта, но вместе с тем могло защитить от холода её обитателя даже в самую лютую стужу.

Совсем недавно натоптанная тропа уходила на хребет. Если пройти по ней несколько километров, то попадёшь в совершенно другой мир. Липа и осина уступали там место ели и пихте, а весёлые зелёные лужайки, постепенно сменялись обширными каменными россыпями. Но в мрачном царстве угрюмой горной тайги и холодного камня была, пожалуй, та особенная красота, которую нельзя больше увидеть нигде и которая завораживала и манила к себе именно своей неприступностью.

А лес там пропитан жизнью сверху до низу в буквальном смысле этого слова. Вот и человек, что только что вышел из землянки и уселся на самом берегу речушки, размышляя над тем, как быстра и скоротечна порою бывает жизнь, над тем, что события, из которых, собственно, она и состоит, бегут друг за другом ещё быстрее, чем вот эта самая горная вода, что стремительно уносится куда-то в туманную даль прямо у него под ногами, пожалуй, тоже являлся хоть и очень маленькой, но всё-таки частичкой той самой жизни, которой переполнены окрестные леса.

Ещё совсем недавно он жил в просторной городской квартире, где горячая и холодная вода бежали прямо из крана, а ночью было светло, словно днём, от искусственного света. Жил в окружении таких же, как он, людей, плохих и хороших, добрых и злых. А сейчас сидящий оказался совершенно один в наспех срубленной землянке за сотни километров от человеческого жилья и людей, за исключением, пожалуй, того полудикого народа, к которому он мог сейчас отнести и себя.

Хотя, если внимательно сопоставить все факты, то вопрос этот начинал казаться весьма и весьма спорным. Нужно ещё разобраться, какие именно из людей более дикие. Те, что живут в огромных каменных домах, едят икру с сыром, ездят на дорогих и блестящих автомобилях, спокойно наблюдая за тем, как на помойках умирают от голода и холода точно такие же, как они, люди, но только лишённые средств к существованию. Или те, что живут в лесу и спят на звериных шкурах, но которые не знают слов низость и нищий, унижение и предательство. Которые никогда не умирают от голода и никогда не бросают друг друга в беде.

«Странная всё-таки штука жизнь. Крутит, вертит человеческими судьбами так, как ей вздумается. Однако, если присмотреться повнимательнее, то, пожалуй, её действия не лишены определённого смысла и подчинены какому-то тайному и недоступному для понимания людей закону создателя. Какие ещё она готовит сюрпризы?» Ответа на этот вопрос, конечно же, не было. Сергей даже представить себе не мог то, какие именно сюрпризы уготовила для него судьба в самом ближайшем будущем.

На противоположном берегу к воде не торопясь подошёл огромный лось. Животное, осмотревшись вокруг и потрясая могучей головой, увенчанной ветвистыми рогами, принялось с жадностью пить воду. Человека зверь не боялся. Он встречался с ним каждое утро и знал, что тот не причинит зла.

Михей был в ярости. Он с трудом сдерживал в себе накипевшую внутри злобу: «В самом начале экспедиции потерять сразу четверых! Это уже слишком. Вот сволочь. Ты мне за это ответишь. Ты мне за всё ответишь, и причём очень скоро». Незаметно для самого себя он всё прибавлял и прибавлял шаг. Его товарищи уже еле поспевали за своим предводителем. До перевала оставалось ещё километров десять. А это немало в условиях почти полного бездорожья и должно будет занять несколько часов пути. Как оказалось впоследствии, переход занял времени гораздо больше, чем можно было предположить. Бурелом и непрекращающиеся проливные дожди сделали своё дело.

Скалистая гряда тоже представляла собой зрелище отнюдь не радостное для глаз путника. Узкая горная тропа круто уходила вниз по самой кромке обрыва. Спускаться по ней оказалось очень тяжело, особенно после такого изнурительного перехода. Малейшая оплошность здесь могла стоить жизни. А впереди предстоял ещё и подъём, и чем всё это в конце концов закончится, никто сказать пока не мог. Начиналась гонка на выживание.

Поднявшись на перевал, Михей вздохнул с облегчением и удовлетворенно осмотрелся вокруг.

«Люди все на месте». Но его вдруг охватило нехорошее предчувствие. «Следов Александра нигде не видно. Куда он мог опять деться»?

«Пошли, сидеть некогда». Ни слова больше не говоря, все встали и молча зашагали вперёд.

Крепкий, добротно срубленный деревянный дом одиноко стоял посреди вырубок. Саня тихонько постучал в большие дубовые ворота. В сенях послышалось шарканье галош, и знакомый голос негромко произнёс:

– А, это ты. Я ждал тебя. Раз у твоего друга остались дела в новом свете, значит, ему нужно непременно их закончить. Так уж устроен тот мир. По-другому не бывает. Проходи, раздевайся.

Старик поставил на только что растопленную печку большой алюминиевый чайник и достал из залавка каравай свежеиспечённого хлеба.

– Хлеб сам пеку. Так что не обессудь, если что не так. Магазинов здесь нет, как видишь.

– Твой хлеб, дядя Фёдор, ни с каким магазинным не сравнить. Того и гляди, язык проглотишь.

Хлеб и вправду оказался очень вкусным, с запахом тмина и ещё каких-то незнакомых трав и пряностей, которые позволяли ему храниться довольно продолжительное время, не черствея.

– Завтра с утра я уйду. Облава на меня. Ты тоже будь поосторожнее. Я на сутки их опередил, не меньше. По следу не доберутся. Но если здешние места тем людям знакомы, рано или поздно, всё равно сюда придут. Другого жилья нет в округе.

– Ладно! Хватит об этом, – прервал его старик. – Заладил своё. Может, придут! Может, придут! А может, и не придут! Не больно-то я и напугался. Стреляный воробей, и немало всяких людей здесь повидал. Дорогу тебе укажу. Завтра чуть свет тронемся. А сейчас лучше про что-нибудь другое поговорим. Лопай вон похлёбку да чай пей с лепёшками. Я спать пойду, а то завтра дорога дальняя предстоит, отдохнуть нужно как следует.

Поев, Саня тоже прилёг. За прошедшие три дня он сильно устал и даже не заметил, как уснул.

Утром, открыв глаза, сразу почувствовал, что кто-то тормошит его за плечо:

– Вставай. Хватит спать. Пора собираться. Подкрепимся, и в путь. Дорога неблизкая, сам знаешь. Я до конца не пойду Мне там делать нечего. Тропу к речке покажу, а вверх по течению ты и сам сможешь подняться.

Через полчаса два человека уже бодро шагали между огромных елей только-только начинающего просыпаться в первых лучах восходящего солнца леса.

– Фёдор, а зачем мне вверх по течению тащиться? В прошлый раз ты про какую-то пещеру толковал, – спросил Саня, с любопытством поглядывая на своего провожатого.

– В прошлый раз толковал, а нынче он отшельником живёт один в лесу. Я уж, вроде, тебе сказывал. И ещё занимается, говорят, всякой там чертовщиной. Я сам-то толком ничего не знаю, но надёжные люди сказывали. Пойдёшь, вот и спроси у него, если тебе интересно так. А я, брат, в чужие дела носа не привык совать. И давай кончать разговоры. Смотри и слушай, а не то можно и в неприятную историю вляпаться. Тайга, брат, сам понимаешь. Запомни навсегда: глаза и уши. Вот так-то лучше. Часа через четыре поднимемся на перевал, если повезет. А там уже и до речки рукой подать. Дальше они продолжили свой путь молча.

Умывшись прохладной водой из ручья, Серёга вышел на середину поляны. Он аккуратно снял с шеи амулет с изображением оскаленной звериной морды и положил его на огромный плоский валун, невесть откуда здесь появившийся и как будто бы специально приготовленный для совершения обряда. По словам учителя, этим действием человек дал знать духам леса, что именно сейчас он начинает своё первое самостоятельное занятие, бой с тенью.

Схватка со стороны могла показаться несведущему человеку зрелищем довольно странным. Тень представляла собой зеркальное отражение воина, в самом прямом смысле этого слова, и точно повторяла все его движения. Нападавший наносил удары, его соперница легко их отражала.

Но дух жестокой дикой кошки оказался гораздо сильнее и выносливее человеческой плоти и просто-напросто играл с ней. А Серёге между тем с каждой минутой продолжать эту игру становилось все тяжелее и тяжелее. Отражать удары приходилось теперь уже ему. Гостья не из мира сего двигалась гораздо быстрее. Её движения делались всё стремительнее и стремительнее с каждой секундой, пока не достигли той критической планки, после которой человеческий мозг уже не был в состоянии реагировать на удары.

И вот здесь наступал самый тяжёлый и ответственный момент, когда для того чтобы выжить, нужно попросту предугадывать движения своего противника, определять то, куда именно и каким образом он нанесёт удар в следующую секунду. Этим даром в полной мере обладали лишь очень немногие великие воины. Сергей, конечно же, не относил себя к их числу, но тем не менее ничего другого не оставалось.

А соперница из преисподней тем временем разошлась не на шутку, и допусти сражающийся хотя бы малейшую оплошность, могла запросто срубить ему голову. По крайней мере, так казалось со стороны. Проверять правильность этих суждений не возникало ни малейшего желания. Пока человек всё ещё успевал каким-то чудом справляться с её стремительным натиском. Но долго так продолжаться не могло. Силы кончались.

«Надеть амулет», – мелькнула в голове совершенно, казалось бы, не – вероятная на первый взгляд мысль. Но по-другому остановить разбушевавшуюся воительницу не представлялось совершенно никакой возможности.

«Сейчас или никогда».

Выбрав удобное мгновение, он все-таки сумел схватить амулет и в последний момент накинуть его себе на шею. Острый, словно лезвие бритвы, и сверкающий на солнце, словно молния, клинок растворился в воздухе на полпути к голове за сотые доли секунды до того, как должен был отделить её от тела. Хотя возможно, что именно этого она сделать вовсе и не собиралась. Ведь наверное, если захотела, то смогла бы наверняка.

А через секунду Серёга уже рухнул без чувств на мокрую от утренней росы траву. И отчётливо помнил потом лишь то, как до боли сжимал в ладонях тот спасительный талисман, что висел у него на шее. Да, пожалуй, ещё без страха смотрящий на мир жёсткий оскал звериной морды с широко раскрытыми глазами, что не ведал страха, не знал лжи и подлости, был чужд жалости и милосердия к своим врагам, но тем не менее сложил оружие и склонил голову именно перед силой духа лежащего на траве воина, в душе которого и был заключен именно тот железный стержень не нужной никому честности и упрямства, благодаря которому именно он стал её избранником.

Поединок с тенью закончился. Ещё утром лежащий ни за что бы не поверил в то, что возможно остаться в живых в подобной мясорубке.

Через полчаса он уже с трудом, но всё-таки смог подняться на ноги.

«Совсем неплохо для начала дня, но пора подумать и о завтраке». А это значило лишь то, что придётся лезть в холодную воду, бросающую в дрожь разгорячённое тело, при малейшем к ней прикосновении.

Войдя по пояс, сразу же нашёл оставленную с вечера морду – корзину, сплетённую в виде бочки, с воронкой вместо горлышка. Внутри трепыхалось с десяток хариусов. Это был совсем не плохой улов.

«Ты смотри-ка, а ведь и здесь жить можно. И еды хватает. Нужно только уметь до неё добраться. А вот это как раз не всегда бывает так гладко и просто».

Поднялся сильный ветер. Он безуспешно в который раз пытался сдуть высохшую траву с крыши землянки, отбирал у человека тепло, пробирая до самых костей не успевшее ещё обсохнуть после холодной воды тело.

«Скорее идти развести огонь и как следует подкрепиться. Серьёзно заболеть в таких условиях – значит обречь себя на медленную смерть».

Вскоре весело потрескивающие на костре дрова согрели и отвлекли от грустных мыслей, напомнив о том, что скоро будет горячая еда. В котелке закипел свежий чай, распространяя вокруг ни с чем не сравнимый аромат.

Часа через два непрерывной ходьбы Михей, идущий во главе отряда, вышел на небольшую поляну, что располагалась у самого края обрыва, в том самом месте, где совсем ещё недавно сидел Александр.

– Ну вот, кажется, и пришли. Здесь он отдыхал. Ты посмотри, обратно пошёл, по своему же следу. Но куда деваться-то мог. Вот сволочь. По верёвке на другой берег перебрался. Гад! Обманул! Убью собаку! Так. Тихо. Спокойно. Я спокоен. Что делать? А выход, пожалуй, только один. Пойдём обратно. Куда он пошел? Дело ясное. Когда вернётся, пока не понятно, но дорога назад только одна. Придётся подождать. Только бы взять их. За всё сполна заплатят. А сейчас можно и передохнуть немного. Торопиться больше не – куда. Птичка выпорхнула из клетки. Погоня бесполезна. Расставим силки и будем ждать.

Взобравшись на самую вершину скалы, старик указал рукой на запад. Там, зажатая с двух сторон массивными горными хребтами, простиралась совсем узкая на севере и постепенно расширяющаяся к югу межгорная котловина.

– Вот она, во всей своей красе. Знаменитое и небезызвестное урочище. Тайны там скрыты разные и богатства немалые. Но только вот мы с тобой про них не ведаем. Может, так оно и к лучшему. Твой друг знает чуть больше. Лесные люди доверили ему многие свои тайны. Он сильно изменился, но остался жив, и это самое главное. Немало людей нашло здесь свою могилу. И вряд ли это была простая случайность или стечение обстоятельств. Но они, приходили сюда совсем не за тем, чтобы любоваться красотами природы. Их погубили алчность и жажда наживы. Хотя, пожалуй, это не совсем так. Тайга не делит ладей на плохих и хороших. Она забирает всех подряд, без разбора. И основным критерием для существования здесь является уровень выживаемости. Я думаю, что ты и сам успел уже не раз в этом убедиться. Так пусть урочище пощадит тебя и на этот раз. А я пошёл обратно. Надо за твоими друзьями присмотреть, а то кабы они чего лишнего не натворили. По тропе дойдёшь до речки, а дальше вверх по течению. В дороге заночуешь. До темна не добраться. Если пройдёшь без задержек, завтра к обеду увидишь землянку прямо на берегу. Там и найдёшь своего товарища. Он поди уж одичал один в лесу. Чай, и не узнаете друг друга. Ну, будь здоров.

0ни крепко пожали на прощание руки, и дальше каждый пошёл уже по своей дороге.

«Странный человек, – думал про себя Саня, петляя между камнями по узкой горной тропинке. – Даст Бог, ещё свидимся. Хотя, кто его знает, как жизнь сложится. Удастся ли вернуться обратно живым или суждено навечно остаться в этом угрюмом и молчаливом царстве леса, камня и ещё какого-то странного и загадочного духа гор, который не виден глазу, не слышен уху, но всегда находится где-то поблизости, меряя человеческую жизнь по своей жестокой и не всегда справедливой шкале. Хотя возможно, что именно в этом и заключается высшая правда жизни, законам которой подчиняется всё живое на земле и по законам которой выживает только самый сильный и умный. А для остальных, для остальных в этих необозримо бескрайних просторах не найдётся даже самого маленького клочка земли под солнцем и нежно-голубым небом, ласкающим и притягивающим взгляд своей первозданной чистотой».

Человек, стоящий сейчас у края бездны, был родом не отсюда. И хотя он прожил всю жизнь по совсем другим законам, правдивость всего выше сказанного успел испытать на своей собственной шкуре.

Через полчаса изнурительной ходьбы по усыпанной камнями тропе, наконец, углубился в чащу леса. Идти стало легче. А вскоре показалась и хорошо знакомая речушка. Внутри что-то дрогнуло. Сердце неприятно защемило. Это место было слишком хорошо ему знакомо, а страшные события прошлой зимы ещё совсем свежи в памяти. Только-только успевшие зарубцеваться раны вновь дали о себе знать.

«Всё уже позади и никогда больше не повторится», – вновь твердил про себя, до автоматизма заученную фразу. Хотя, если сказать честно, то и сам до конца не был уверен в сказанном. Сложившаяся ситуация казалась слишком похожей на то, что происходило здесь полгода назад. Снова кровь. Снова гонка на выживание. Разве что сам он стал теперь немного другой.

Здесь, в тайге, этот человек оказался гораздо сильнее своих врагов. И несмотря на их численное преимущество, имел то моральное право на победу, которое обуславливалось тем, что, действуя во имя спасения жизней ни в чём не повинных людей, в данной ситуации, несомненно, был прав.

Он вовсе не кривил душой, когда порою признавался самому себе в том, что эти горы пленили его своей ни с чем не сравнимой красотой и стали чрезвычайно дороги. А порою Сане начинало даже казаться, что именно здесь и есть его дом.

«Пора идти». Он быстрыми шагами пошёл вверх по течению речки.

А солнце между тем уже склонялось к западу. Вскоре начал устраиваться на ночлег. Быстро соорудив шалаш из елового лапника, уселся возле не – большого только что им же разложенного костерка. Глубокий овраг и густая стена непроходимого леса делали дым незаметным для окружающих.

От речки пахнуло свежестью ясного августовского вечера и мокрых водорослей. В котелке закипел чай. Спать не хотелось.

«Завтра я встречу своего друга и расскажу ему обо всём, что случилось. Захочет ли Сергей вернуться, и смогут ли они вообще когда-нибудь выбраться отсюда живыми? Почему этот тип так упорно преследует нас? Что ему нужно? За всем этим, по всей видимости, скрывается какая-то тайна. Возможно, что ублюдок хочет избавиться от лишних свидетелей, чтобы прибрать себе все сокровища злополучной долины. Что же, пусть попробует. Пока что кресты встают лишь над людьми из его отряда».

Прямо над головой одинокого путника на огромной старой сосне закричал филин. Резкий крик раздался неожиданно для человека, прервав ход его мыслей. Саня вздрогнул. А птица, казалось, вовсе не замечала сидящего внизу. Через несколько минут она бесшумно сорвалась с ветки и исчезла в чаще леса. Но в эти минуты человек уже спал у входа в сооружённый им же только что шалаш, навалившись на толстый ствол огромного дерева.

Рыжая лисица, высунув острую мохнатую морду из близлежащих кустов, с нескрываемым любопытством разглядывала незнакомца. Таких зверей она раньше никогда не встречала. Наконец, любопытство и чувство голода взяло верх над природной осторожностью. Выбравшись из травы, плутовка неслышно подкралась к чуть приоткрытому рюкзаку. От железных банок с бумажными этикетками вкусно пахло мясом. Но разгрызть их оказалось не так-то просто. Схватив самую большую, она скрылась в лесу, не выпуская добычу из крепко сжатых челюстей. Человек же как ни в чём не бывало продолжал спать, обхватив руками, словно подушку, могучий ствол дерева.

А всего в километре вниз по течению реки от того самого места, где ночевал Александр, расположился лагерем уже целый отряд. Это, несомненно, были те самые люди, которые до последнего времени так настойчиво шли по следу одинокого путника. Михей и предположить себе не мог, что под самым его носом мирно спит тот, кто мог бы дать ответы на очень многие вопросы.

Место для ночёвки отряда было выбрано не случайно. Именно отсюда удобнее всего контролировать единственный известный людям выход из долины.

– Поскорее бы они возвращались. Всё уже чертовски надоело, да и домой хочется.

Товарищи поддержали его одобрительными возгласами. И лишь один человек из всей компании, сидевший немного поодаль, угрюмо отмалчивался. За весь вечер он не проронил ни единого слова. Там, на болоте, остались два близких ему человека, два родных брата.

Сидящий представлял слёзы сестры и рыдания матери. Есть ли такие слова, что смогут утешить их и восполнить боль утраты? Что он скажет отцу, когда вернётся домой, как посмотрит ему в глаза, если, конечно, сможет выбраться отсюда живым.

Непрошеные слезинки, проступая в уголках чуть прищуренных глаз, скатывались по щекам. Человек жалел сейчас, что ввязался во всю эту историю. Деньги стали ему уже не нужны. Но назад дороги нет. А в душе навсегда останется незаживающая и кровоточащая рана, которая теперь уже не даст ему покоя до конца жизни, а возможно, и после него, навечно оставшись в самой глубине души и обрекая её на нестерпимые муки и страдания.

Человек поёжился от ночного холода. У его товарищей порою тоже рождались самые нерадостные мысли. Но вида никто не подавал. Незачем нагнетать и без того напряжённую обстановку. Каждый старался спрятать свои чувства внутри, хотя не у всех это одинаково хорошо получалось.

Пришло утро. Александр бодро шагал вперёд по давно не хоженой тропе, стараясь не задевать низко склонявшиеся над самой головой ветки, прятавшиеся от человеческих глаз в предрассветном тумане.

Небо на западе начинало постепенно светлеть. С воды послышалась странная возня. Подойдя поближе, обнаружил прямо перед собой целый утиный выводок. Путник присел на камень и достал из кармана засохшую корку черного хлеба. Отломив половину, бросил её в воду. Утки, заметив летящий к ним с берега маленький предмет, сначала шарахнулись в разные стороны, но, убедившись, что опасности нет, с жадностью съели хлеб и в ожидании уставились на странное двуногое существо, которое отчего-то вдруг решило с самого утра сделать им такой неожиданный подарок. Но существо уже шло дальше своей дорогой, позабыв про неожиданную встречу. Саня торопился поскорее увидеть друга, пожать ему руку, поговорить и поведать обо всём. Сейчас он, пожалуй, мог думать только об этом.

Солнце поднималось из-за горизонта, освещая живым сиянием окрестную тайгу, которая, нежась в его тёплых лучах, казалось, кричала и пела от радости. Ведь холодная тьма августовской ночи, наконец, отступала. На смену ей приходили тепло и свет, пробуждая жизнь во всех её проявлениях. Кривые и корявые ивы, что понуро и бессильно свесили свои ветви в холодную воду речки, словно ожили и тоже запели, взглянув в лицо долгожданному светилу. Казалось, что в эти минуты они даже зеленели как-то по-особенному, выставляя напоказ сверкающую от утренней росы зелень листвы.

Пройдя километров десять вверх по течению, завернул за очередную излучину и вышел на большую поляну. То, что здесь предстало перед глазами, заставило сердце биться в два раза быстрее. На высоком берегу примостилась небольшая землянка. Перед входом горел огонь и сидел человек, которого узнал сразу. Оступившись на камне, присел на сваленную ветром осину. Голова слегка кружилась.

«Нужно идти», – подумал он и с криком: «Серёга, Серёга!!!», – бросился к другу, который, широко раскинув руки, тоже бежал навстречу.

Через минуту они обнялись. Скупые мужские слёзы, появившиеся вдруг неизвестно откуда, катились по щекам, не обращая внимания на то, что два человека, стоявшие на самом краю обрывистого берега, вовсе не плакали.