Текст книги "Инок"

Он потрогал рукой, лежащий в кармане, «макаров». Его холодный металл слегка успокаивал, но вряд ли это можно назвать успокоением в полном смысле этого слова.

Надвигались сумерки. Беспристрастный хронометр всемогущего светила неутомимо отсчитывал минуту за минутой, ни на секунду не замедляя свой ход. Он просто не мог сбиться с тысячелетиями отлаженного ритма, заставляя всё живое и неживое на земле жить по своим законам. Одним новый день нёс счастье и радость, другим, напротив, горе и разочарование, проверяя тем самым на крепость. А Вадима он с каждой секундой неумолимо приближал к неминуемой развязке. Какой именно, оставалось пока загадкой. Но человек нутром чувствовал, что ждать осталось не так уж долго.

Пожалуй, сложно сказать, какое именно испытание человеческой душе пройти сложнее, горем и бедностью или богатством и роскошью. Пройти так, чтобы не уронить своего человеческого достоинства, чтобы не испачкать лицо грязью, а руки кровью. Пройти так, чтобы в конце жизни, оглядываясь на пройденный путь, не кричать от боли, которая железной хваткой сдавит горло и не позволит вырваться оттуда даже слабому шёпоту, в последний раз напомнив о том, что время уже ушло, а повернуть его вспять выше человеческих сил. Вадим понял это только сейчас. Понял, но уже, наверное, слишком поздно.

А «Урал» между тем, с натужным рёвом преодолев последний подъём по практически непроходимой дороге, оказался на той самой поляне, что пока ещё хранила следы, оставленные им здесь в прошлый раз. Люди молча, по одному, начали выбираться из машины. В лесу темнело. Стоило поторапливаться, чтобы успеть устроиться на ночлег.

Водителю место, похоже, тоже не понравилось. Машина, натужно взревев мотором и разбрызгивая по сторонам грязь, сразу же двинулась в обратный путь.

Они остались одни в диком и неприветливом мире.

«Все собрались? Ночуем у ручья, километрах в пяти отсюда. Место тихое. Дым от костра не видно. Пока не стемнело, нужно идти. Бродить ночью по лесу – занятие не из приятных». Взвалив на плечи тяжёлые рюкзаки и опасливо озираясь по сторонам, цепочкой двинулись вперёд. А тайга между тем готовила незванным гостям ещё немало сюрпризов, которые вряд ли покажутся им приятными.

У Тани жизнь постепенно приходила в спокойное и размеренное русло. Ребёнок рос. Вадим больше не беспокоил. Наверное, в последнее время у него сильно прибавилось забот, и пока было не до этого. А она, в свою очередь, старалась вообще не появляться на улице. Женщина знала, что бывший любовник слов на ветер бросать не станет. Боялась за детей.

Денег не хватало катастрофически. Но заводить нового богатого спонсора желания больше не возникало. Прошлое постоянно давало о себе знать неприятными воспоминаниями, иногда заставляя вздрагивать по ночам.

Маленький человек тем временем без дела тоже не сидел. Он уже начинал делать свои первые самостоятельные шаги, вначале неуверенные, но с каждым днём они становились всё твёрже. А первыми его словами стали, конечно же, «мама» и «папа». И это притом, что ребёнок вообще никогда не видел своего отца. Татьяна прекрасно понимала, что рано или поздно этот человек всё равно спросит у неё обо всём. Женщина не знала, что ему ответить, и поэтому боялась этого момента. Она лишь молила Бога, чтобы его отец остался в живых и вернулся домой. Сейчас, он был нужен им обоим.

Утром следующего дня Вадим решил навестить Светлану. Он знал, что это – одна из самых близких подруг Тани, с которой та до сих пор поддерживает неплохие отношения.

Через пятнадцать минут машина подъехала к нужному подъезду. Дверь открыла блондинка с коротко стрижеными волосами, выглядевшая гораздо моложе своих лет.

– А, Вадим, проходи, не стой у порога. Давно ты ко мне не заглядывал. Каким ветром занесло. По делу или как?

– По делу Света, по делу. Ну, и просто так тоже.

Оба улыбнулись.

– Хочу вот с тобой насчёт Таньки поговорить.

– А чего поговорить-то? Дура баба, одно слово. Ей хлеб с маслом в рот кладут, а она его на кукиш с маком меняет.

– Ты с ней общаешься?

– Бывает, захожу иногда. Так, поболтать ни о чём. Сама-то она, как запечный таракан, целый день дома сидит; носа на улицу не кажет. Всё ждёт этого своего придурка, Серёжу.

– Я, собственно, вот зачем пришёл, – прервал, наконец, Вадим её болтовню. Он протянул женщине стодолларовую бумажку.

– Что Вы, Вадим Валерьевич, не нужно.

– Бери бери, не стесняйся. Это тебе в подарок. Если поможешь, то получишь ещё, и раз в десять больше. А нужно мне от тебя совсем немного.

Если Сергей появится в городе, сразу же сообщишь мне.

– И всё?

– Всё.

– Я постараюсь, Вадик. Если он появится, думаю, она всё равно что-нибудь лишнее сболтнёт. А если и не скажет ничего, так без слов замечу. Почаще навещать стану, помогать, как говорится, по-дружески.

– Во-во. Ты, гляжу, смышлёная девушка, Вот тебе ещё сто долларов на карманные расходы. Действуй давай. А мне пора. Дела, понимаешь.

– До свидания Вадим.

– Будь здорова.

Он вышел из комнаты.

В способностях Светы сомневаться не стоило. Она бралась порою за совершенно немыслимые авантюры и умудрялась довести их до желаемого результата. Не имея ни гроша за душой, за три года женщина сумела купить двухкомнатную квартиру в центре города, в новом доме, на третьем этаже, а также сколотить небольшое состояние, как говорится, на чёрный день.

«Что ж, эта сможет. Всё сделает как полагается. Нужно ей телефончик свой оставить, чтобы могла позвонить немедленно, если что. В таком деле каждая минута на счету. Важно, чтобы он не успел нанести удар первым».

Успокоенный подобными мыслями, сел в машину и расслабился в мягком кожаном сиденье своего Мерседеса. Двигатель бесшумно заработал, и автомобиль, шурша колёсами, легко тронулся с места.

«Поменять бы на бронированный». Человек вдруг поймал себя на неприятной мысли: «Что-то уж очень сильно боюсь я этого беспризорника. Ни к чему хорошему это не приведёт. А ведь и в самом деле, не таких обламывали. С босяком-то уж справимся как-нибудь». Но червяк уже с новой силой начал точить его душу откуда-то изнутри. «Только бы удалось. Только бы получилось».

И опасения Вадима оказались не напрасны. Видимо, то самое шестое чувство, что позволяло не раз выходить сухим из воды, в очередной раз подсказывало ему, что враг намного сильнее и опаснее, чем может показаться на первый взгляд.

Глава 6

 
Суровый край – немая вечность,
Дорога – в обруче столетий.
Лишь пыль веков, да бесконечность,
Немые спутники соцветий
 
 
Далёких звёзд, и близких вёсен.
Луны, сиянье неземное.
Пройдут века, но неизменным
Останется одно, святое.
 
 
Земли тепло и свет небесный,
Дарящий жизнь, согревший душу.
Густая кровь. Цветок прелестный
В глаза смотрел, твердя: «Не струшу».
 
 
Зверь, в угол загнанный погоней,
Молитва жизни уходящей.
Был диким бой в глухом загоне
С толпой охотников кричащей.
 
 
Флажков кроваво-красных пятна
Для них – игра и наслажденье.
Его мученье им приятно.
Но, это злое наважденье
 
 
Конечно, кончится когда-то.
Жестоких правил злая метка
Придёт и к ним. И вот тогда-то,
Получит каждый. А отметку,
 
 
Коварству, подлости и лести,
Жестокости и беспределу
Воздаст рука, добра и мести,
Земле любви, и тьмы уделу.
 

Через густые заросли ивняка пробирался человек. Он шёл по успевшей уже исчезнуть тропе, прокладывая глазом маршрут по тому узкому прогалу в стоящих сплошной стеной деревьях, где она когда-то была проложена. Здешние места летом обычно совершенно не проходимы, и именно поэтому в это время люди сюда почти никогда не заходят. Но человек шаг за шагом продолжал упрямо пробираться вперёд, несмотря на проливной дождь, вымокшую до нитки одежду, а также пронизывающий до самых костей ветер, налетающий порою неизвестно откуда и с бешеным остервенением срывающий с деревьев первые жёлтые листья.

Жирная болотная жижа противно чавкала под ногами, готовая в любую секунду расступиться и проглотить упрямого путника навсегда, став его могилой. Для этого стоило лишь слегка оступиться. Трясина с радостью примет в свои объятия новую жертву. Человек остановился и перевёл дыхание. Стерев стекающие со лба дождевые капли, достал из кармана аккуратно завёрнутую в старую газету краюху хлеба.

«Ну и погодка, – подумал незнакомец, тщательно пережёвывая засохший хлеб. – Льёт словно из ведра уже который день подряд. Слава Богу, самое опасное место осталось позади. А трясина-то, гляди-ка, совсем раскисла. Ещё немного, и здесь уже не пройти. Живьём проглотит и как фамилия, не спросит. Дальше полегче станет. Вымок, правда, до нитки весь. Но это ничего. Последний раз возле костра ночь коротать. Завтра к вечеру должен до пасеки добраться. Там и обсохну, и согреюсь. А сейчас нужно идти. До захода солнца ещё километров десять протопать придётся и костёр успеть засветло развести».

Человек встал и, шлёпая вымокшими сапогами по грязи, вновь пошёл вперёд сквозь непролазную чащу леса. Ветки хлестали его по лицу и цеплялись за одежду. Но ему, казалось, было всё равно. О себе сейчас не думал. «Раз другу нужна помощь, нужно во что бы то ни стало сделать всё, от меня зависящее». Сознание того, что на свете есть люди, судьба которых находится у тебя в руках, придавало телу новый заряд энергии и помогало идти вперёд даже тогда, когда сил на это уже не оставалось.

А в это самое время по совсем ещё свежим следам одинокого путника, отстав километров на пять, с трудом пробирался до зубов вооружённый отряд. Михей оказался неплохим следопытом. Он не в первый раз попал в эту тайгу, к тому же, прекрасно умел пользоваться картой и компасом.

– Смотрите, вот его следы. Я же говорил. Раз пошёл со стороны железной дороги, значит, обязательно должен пройти где-то в этом районе. Другого пути нет.

Говоривший небрежно ткнул пальцем в карту.

– Вот, пожалуйста, следы кирзовых сапог. Никто сюда больше не попрётся, а тем более в это время, да ещё в одиночку. Пойдём по следу, и он приведёт нас куда надо, а потом прикончим сразу обоих. Стоит торопиться, а то скоро темнеть начнёт. Подберёмся поближе и будем охранять. Так оно понадёжнее. А то вдруг дикие звери или ещё что. Его жизнь для нас сейчас бесценна, и её нужно беречь.

Все рассмеялись и двинулись дальше. Но если бы только они знали то, что приключится в самое ближайшее время, скорее всего, не стали бы так весело и беззаботно хохотать.

Огромных размеров волк неподвижно лежал у самой кромки обрыва, положив голову на передние лапы и зажмурив глаза. Зверь не спал и даже не дремал. Сквозь узкие щели чуть-чуть приоткрытых век он внимательно следил за людьми, что, выстроившись ровной цепочкой, медленно, но всё-таки двигались в сторону болота. Чуткий слух улавливал каждый шорох, а нос постоянно вздрагивал от слишком хорошо знакомого запаха пороха и железа.

«Около часа назад здесь проходил другой человек. Странно, что он пришёл сюда один, и, кроме того, его запах отчего-то показался вдруг знакомым. Возможно, что мы уже встречались». Но где и при каких обстоятельствах, серый вспомнить не мог. Те люди, что упрямо плелись сейчас по его следу у самого подножия скалы, наверное, впервые попали в здешние места и потому опрометчиво полезли на ночь глядя прямо в трясину, в которую после таких дождей и днём-то, пожалуй, не стоит соваться. Но бедняги не знали, на что шли, и потому, странным образом подбадривая друг друга, продолжали двигаться вперёд. Впрочем, сейчас волку уже не было до них дела. Точнее сказать, он не боялся.

«Собак нет. Значит, не охотники, а если и охотники, то, во всяком случае, не за моей шкурой. Возможно, им нужен тот человек, что совсем недавно проходил по этой же самой тропе. Что за дело мне до людских разборок?» И, пожалуй, лишь праздное любопытство заставило вновь продолжить наблюдение за незваными гостями. Хотя, возможно, присутствовало ещё какое-то непонятное, но очень нехорошее предчувствие. «Зачем они вновь пришли сюда? Что нужно людям на этот раз?» За всю свою короткую волчью жизнь серый успел твёрдо усвоить одно-единственное, но самое главное правило. «Появление в долине двуногих созданий никогда не сулит ничего хорошего».

Гости быстро удалялись, растворяясь в густом, словно топлёное молоко, тумане постепенно надвигающихся сумерек. Они покинули свои тёплые городские квартиры и отправились на поиски приключений и лёгкого заработка в совсем не знакомые места, сами не понимая ещё, как сильно ошиблись.

Отчего-то вдруг вновь вспомнилось прошлое. Заныла старая рана под лопаткой.

«Наверное, к непогоде». Это было давно. Время постепенно начинало стирать кровавые сцены из памяти. Сейчас зверь стал опытнее и умнее. Он уже не лез под пули охотников, всегда успевая вовремя уйти от преследования. Но те случаи, когда жизнь висела на волоске в буквальном смысле этого слова, оставили неизгладимый след в беспокойной душе лесного скитальца. А ведь однажды, именно человек спас ему жизнь.

«Наверное, они тоже бывают разными. Но почему плохих всегда больше, чем хороших? Почему люди стараются прикончить тех, кто лучше и сильнее их? Вот и сейчас до зубов вооружённый отряд преследует того беднягу, что прошёл здесь час назад. Если они его настигнут, то, наверное, чай вместе пить не станут. Хотя, судя по тому, как шёл тот человек, его не так-то просто будет взять голыми руками». Уж в чём-чём, а в этом серый разбирался прекрасно.

«Наверное, такова жизнь. Стая убивает чужака. Хотя это не – справедливо, даже, может быть, слишком». Так размышлял хищник, вид крови у которого никогда не вызывал лишних эмоций. Ведь, собственно, так и проходила вся его жизнь. Впрочем, наверное, это не совсем так. Он убивал лишь старых, больных, и только тогда, когда было необходимо для сохранения собственной жизни или жизни своих детей, всегда вступая в честную схватку. Видимо, годы дикой жизни всё-таки не смогли уничтожить в нём до конца то живое и доброе, что закладывается изначально в каждое вновь появляющееся на свет существо.

Зверь встал и встряхнул головой, которую стали посещать отчего-то вдруг мысли самые, что ни на есть, удивительные.

Он не спеша поплёлся в сторону топей. Хотелось посмотреть, куда направляются эти люди, раз уж они ступили на его территорию.

Сумерки быстро опускались на землю. Темнело прямо на глазах. Михей шёл первым.

– Не отставать, идти след в след. Скоро выберемся из этой грязи и устроимся на ночлег.

Он, как мог, успокаивал людей. Но сейчас всем уже стало ясно, что на ночь сюда соваться, пожалуй, не стоило. Раздавшийся в конце колонны странный всплеск и последовавший за ним истошный крик сразу перекрыли все остальные звуки леса.

– Лёха, держись, я иду.

– Куда? Стоять, никому ни с места.

Но было уже поздно. В трясину угодили ещё двое.

– Всем оставаться на местах, – вновь бешеным голосом заорал Михей, багровея от натуги.

– Все сдохнем к чёртовой матери. Места предостаточно.

Но дальнейших пояснений никому не понадобилось. Желающих прыгать в болото больше не нашлось. Они просто стояли и смотрели, как жирная, грязная и вонючая жижа неумолимо проглатывает их товарищей.

– Помогите! Да помогите же кто-нибудь! Мама, мамочка! Как страшно-то…

Голос затих. За ним оборвались на полуслове и два остальных. Они исчезли раз и навсегда.

– Нужно выбираться, пока совсем не стемнело. Идём дальше. Ещё раз повторяю. Осторожно, след в след.

Он вытащил из рюкзака верёвку и бросил её стоящим за ним людям.

– Держитесь крепче. Верёвку не бросать. Ошибка одного может стоить жизни всем. Почва под ногами ходуном ходит. Если кто-нибудь сорвётся, остальные пойдут следом.

Минут через десять вышли на небольшой островок, клочок относительно сухой земли посреди бескрайних болотных топей.

– Ну вот. Здесь и заночуем. Удобств, правда, никаких, даже дров нет. Но это всё-таки лучше, чем тонуть в этом дерьме. Все молча начали распаковывать вещи. Непривычная тишина резала уши. И что-то загадочно-зловещее было в неожиданно наступившем ночном безмолвии. А в сочетании с мокрой одеждой и пронизывающим до костей ветром оно становилось уже совсем невыносимым.

– Чёрт нас дёрнул подписаться на это дело. Гиблые места. Прошлая экспедиция потерялась, да и нам, пожалуй, назад дорога заказана.

«С подобными настроениями в отряде нужно покончить незамедлительно». Михей это прекрасно понимал.

– Всё, хватит ерунду болтать. Кто не хочет идти дальше, завтра с утра может вернуться обратно. Их долю мы разделим между собой, как, впрочем, и долю троих погибших. Насильно никого держать не стану. А с теми, кто останется, пойдём до конца, сделаем дело и хорошо заработаем.

Ночь, как бы долго она ни тянулась, всё-таки подошла к своему логическому завершению. Утром желающих возвращаться обратно уже не оказалось. Все прекрасно понимали, что шансов на то, чтобы выйти из этих поганых болот без Михея у них ещё меньше, чем шансов остаться в живых в случае, если всё-таки придется идти дальше. Дорога назад ничуть не легче, чем путь вперёд. Да и мысли о деньгах сильно отрезвили разум, наставив на путь истинный незадачливых охотников за приключениями. Живо сообразив, что со смертью троих друзей гонорар заметно возрос и может со временем ещё увеличиться, бандиты и убийцы решили, что возвращаться, пожалуй, не стоит. В конце концов, игра стоит свеч. И с первыми лучами восходящего солнца они вновь двинулись вперёд, но уже с гораздо большей осторожностью.

Александр ночевал по другую сторону топей, километрах в двух от острова. Истошные крики погибающих в трясине людей были ему прекрасно слышны в тишине надвигающихся сумерек.

«Я так и предполагал. За мной погоня. Ну да ладно. Посмотрим ещё, кто кого. Здешних мест эти люди не знают, иначе не пошли бы на топи ночью. Пожалуй, я устрою вам, ребята, ещё один экзамен, в котором вы вряд ли сможете рассчитывать на карту и компас». Он вдруг поймал себя на мысли, что хочет убить незнакомцев. Возможно, на это были свои веские причины, если только убийство вообще можно чем-нибудь оправдать.

«Что же, вы первые начали эту охоту и не упустите возможности, чтобы довести её до желаемого результата. Церемонии неуместны. А сейчас нужно хоть немного отдохнуть, чтобы с первыми лучами восходящего солнца продолжить нелёгкий путь».

Зверь угрюмо плёлся по человеческому следу. Он прекрасно знал, что и как нужно делать, чтобы не попасть в лапы гиблых топей или под выстрелы охотников. Двигаясь немного поодаль от тропы, по которой только что прошли незнакомцы, прислушивался и принюхивался ко всему, что могло представлять хоть какую-то опасность. Совсем недавно по всему лесу разнеслись дикие крики погибающих людей, доносившиеся со стороны поляны. То, что там произошло, было ясно, как день.

«Дилетанты. Далеко же вы так уйдёте. Хотя оно, пожалуй, и к лучшему. Значит, точно не охотники. Идите куда хотите, а мне домой пора возвращаться». Обогнув островок, на котором гости устроили ночёвку, побрёл в сторону избы, что стояла по другую сторону хребта. Именно там был теперь его дом.

Утром поднялись чуть свет.

– Пора идти, не то след потеряем. Выберемся на сухое место, разведём огонь, обогреемся, перекусим.

И вновь медленно, шаг за шагом, они пробирались к обрывистому берегу на противоположной стороне болота. А через час, когда весь отряд уже стоял на твёрдой почве, наконец, вздохнули с облегчением. Но, как оказалось впоследствии, это было ещё далеко не всё.

После короткого получасового отдыха тронулись в путь. И с каждым новым шагом в душу к Михею всё глубже и глубже закрадывалось странное беспокойство. След Александра свернул с тропы и начал постепенно уходить в сторону.

«Куда этот мерзавец попёрся, чёрт его побери, неужели заблудился? Хотя нет. Вряд ли. Такие по лесу не плутают. Ушёл с тропы специально. Но зачем? След ведёт к змеиному ущелью. А там нет моста, и через пропасть перебраться невозможно. На что рассчитывает? Сам готовит себе западню? Пожалуй, тоже маловероятно. Лезть головой в петлю? Явно что-то задумал! Неужели почувствовал преследование и хочет каким-то образом перебраться через ущелье, чтобы уйти от погони? Маловероятно, но возможно. По крайней мере, другие варианты кажутся вообще неприемлемыми. Скоро всё прояснится. Главное, не давать передышки».

– Подтянись! – крикнул он товарищам и зашагал ещё быстрее по совсем свежему следу.

Александр тоже спешил, насколько хватало сил. Он прекрасно понимал, что его спутники, заметив, что след уходит с тропы, почуяв неладное, ускорят погоню, чтобы прояснить ситуацию.

Нужно признать, что Михей обладал не точными, а если сказать вернее, ошибочными сведениями. Один мост через змеиное ущелье всё-таки имелся, но по ветхому и полусгнившему сооружению идти стоило лишь в том случае, если человек был заведомо согласен подвергнуть свою жизнь смертельной опасности.

– Так и есть. Вот он, на месте, – с удовлетворением отметил Саня. – Только бы не рухнул под моим весом.

Он аккуратно пополз вперёд по предательски скрипящему настилу из досок. Перила уже давно развалились, а всё строение раскачивалось при малейшем дуновении ветерка.

«Что же, назад идти поздно. Остаётся только одна дорога. Вперёд и только вперёд. И если мне суждено умереть именно здесь, с этим ничего не поделаешь. Хотя ведь никак нельзя мне здесь помирать. Нельзя, хотя бы потому, что люди ждут помощи».

И вновь человек аккуратно, метр за метром, но всё-таки продвигался по шаткому и грозящему рухнуть в любую секунду строению, порою замирая от страха и прижимаясь всем телом к хрупкому настилу из переломанных досок.

А где-то далеко внизу, в бездонной пропасти, бурлила и шумела река, взбесившаяся от не прекращающегося уже вторые сутки дождя. Но отсюда, сверху, она казалась просто слабенькой и совсем не страшной струйкой воды. Сердце вновь и вновь замирало, когда брёвна начинали громко скрипеть и трещать.

Наконец, мост кончился. С трудом выбравшись на противоположный берег, позволил себе лишь минутный отдых. Взглянув ещё раз в глубину ущелья, вздрогнул. Лёгкий холодок пробежал по спине. Не верилось, что всё осталось уже позади. И лишь огромный и корявый валун, что лежал здесь уже давным-давно, свесившись над бездной, казалось, оставался совершенно равнодушен, к её пугающей глубине. Он без страха смотрел вниз, находясь на волоске от гибели, в буквальном смысле этого слова. Холодному камню было безразлично, болтаться ли на протяжении следующих нескольких сотен лет вот так, между небом и землёй, или рухнуть вниз, чтобы валяться где-то на самом дне пропасти, расколовшись на тысячи мелких осколков.

«Медлить некогда. Пора приниматься за дело. В запасе не больше часа». Человек сбросил с плеч рюкзак и вытащил верёвку. Один её конец привязал к ближайшей ели, а другой обмотал себе вокруг пояса. Взяв в руки топор, аккуратно сполз вниз, пока не добрался до того самого места, где полуистлевшие брёвна, служившие основанием моста, соединялись с кромкой обрыва. Поставив ногу на небольшой выступ скалы, сразу принялся за работу. Трухлявое дерево легко расступалось под натиском стали. Мост хрустнул и накренился.

«Тихо, тихо. Не падать. Сейчас. Осторожненько. Ещё не время». Шепча себе под нос понятные только ему слова, выбрался наверх. Встав на ноги, с опаской подошёл к уже наполовину рухнувшему творению рук человеческих.

«Кажется, всё нормально. Держится на честном слове. Пусть попробуют теперь перебраться на этот берег, а я посмотрю, что из этого получится». Закинув рюкзак на плечо, быстрыми шагами двинулся в глубь леса. Пройдя около километра по тропе, взобрался на небольшой пригорок, откуда ущелье было видно, словно на ладони.

«Что же, отсюда и посмотрим на людей, что так упрямо идут по моему следу. Интересно, каковы они в деле».

Присев на поваленную бурей сосну, закурил. Разыгравшийся не на шутку ветер, резвясь, играл с только что сорванной с деревьев листвой.

«Странное дело получается. Этот мост. Довольно натоптанная тропа. Здесь, в этой глуши. Кто по ней ходит, и кто строил этот мост? Что за люди, и что они здесь делают? А может быть, в тех байках, что рассказывал старик про странных лесных жителей, есть какая – то доля истины? По крайней мере, ничего другого в голову не приходит».

Размышления человека, одиноко сидящего у самого края пропасти, неожиданно были прерваны. По другую сторону обрыва он заметил нечто такое, что заставило мысли начать работать в совершенно ином направлении. Из леса, оживлённо что-то обсуждая, вышли именно те, кого ждал. Саня улыбнулся. Ему почему-то вдруг показалось, что незнакомцы собрались здесь на отдых, а где-то недалеко, за кустами, проходит оживлённая автомагистраль.

Автомагистрали, конечно же, не было. Была обыкновенная грунтовая дорога, и не за кустами, а примерно километрах в ста пути по бездорожью и непроходимому лесу.

– Ну что, Пахомыч. Ты у нас самый опытный да и самый лёгкий, пожалуй. Давай попробуем, что ли. Рюкзак снимай. Мы его тебе потом перетащим. Переходить по одному будем.

– Что же. Пробовать, так пробовать. Это можно.

Пахомыч скинул с плеч рюкзак и с опаской приблизился к нависшему над пропастью совсем ненадёжному переходу. Встав на четвереньки, он медленно начал пробираться к противоположному берегу. Мост угрожающе похрустывал и кренился под его весом всё больше и больше.

А когда человек добрался уже до середины, Михей вдруг заметил то, что должен был увидеть с самого начала. С другого берега брёвна оказались подрубленными, и всё строение уже начало постепенно сползать в пропасть.

– Пахомыч, давай обратно!!! – заорал он изо всех сил. Но было уже слишком поздно. Настил с грохотом и треском рухнул. Несчастный с диким криком полетел вниз, следом за огромными брёвнами. Ещё несколько секунд горное эхо повторяло нечеловеческий вопль обречённого на смерть пожилого геолога. А затем всё разом стихло. И лишь несколько обломков гнилых брёвен, застрявших в расщелине скалы, могли напомнить людям о случившемся.

Михей стоял в нерешительности, раскрыв рот от такого неожиданного поворота событий. И вдруг его словно прорвало. Чувства с потоком грубой брани бесконтрольно вырывались наружу, совсем не оставляя места для разума. Он вскинул оружие, и автоматная очередь вновь нарушила тишину горного ущелья.

– Сука! Тебе не уйти! На куски порежу! Козёл, мразь!

Далее следовала череда ещё более грубых и изощрённых ругательств. Опешившие товарищи держали его за руки. Они, как могли, успокаивали шефа.

– Перестань. Возьми себя в руки. Мы достанем его. Собирайся. Идти пора.

Слова, кажется, подействовали.

– Да да, конечно. Нужно взять себя в руки. Придётся идти в обход. Но почему я не дал ему верёвку? Почему?! Хотя всего предусмотреть невозможно. На сборы пять минут.

Он вновь занял своё место в голове отряда, который в течение последнего часа стал меньше ещё на одного человека.

– До заката нужно обогнуть вон ту сопку. Тогда вновь выйдем на его след. Другой дороги нет. Побыстрее бы покончить со всем этим. Этот лес и эти горы уже начинают действовать на нервы.

Путники прибавили шагу. До заката оставалось ещё часа три.

Александр, напротив, никуда не торопился, прекрасно понимая, что поспешно ретировавшиеся с противоположного берега бандиты сейчас спешат ему наперерез. На эту встречу он совсем не спешил.

«Они будут искать мои следы до тех пор, пока не придут на это самое место, где я сейчас отдыхаю. Идти навстречу не стоит, значит, нужно идти обратно».

Вновь спустившись к страшной пропасти, которая только что у него на глазах стала могилой неизвестному путнику, достал из рюкзака заранее приготовленную для такого случая кошку и крепко привязал прочным морским узлом. Размотав верёвку, что было сил бросил в сторону кривой сосны, стоявшей у самого края ущелья с другой его стороны. Обвившись несколько раз вокруг толстой ветки, крюк зацепился.

«Что же, пожалуй, неплохо. Остаётся надёжно закрепить свой конец на этом берегу, после чего можно начинать перебираться обратно». Метров пятьдесят по тонкой нити, каждый из которых, без преувеличения, можно назвать метром мужества и самообладания, метром страха и риска, метром воли и разума. И кроваво-красный след на белой шёлковой тетиве вскоре стал бессловесным тому подтверждением.

Но испытание, сколько бы долго оно не продолжалось, в конце концов всё-таки закончилось. Немного передохнув, Саня обрезал кошку и выкинул её в пропасть.

«Мостов за собой оставлять не стоит». Он быстрым шагом направился на вырубки.

«Старик знает, как найти Сергея, а кроме того, его нужно предупредить о присутствии в долине незваных гостей».

«Эти изверги сейчас на всё способны. Не пощадят ни старого, ни малого. Тупая ярость затмила разум, но тем хуже для них же самих. Возможно, что именно это мне и поможет. Завтра пойду по ручью. Вода уничтожит следы. Врагам придётся сильно поднапрячься, чтобы вновь отыскать их. Хватит ли на это выдержки и терпения, это мы ещё посмотрим. И пусть нас рассудит тайга. Но, по-моему, со старухой эти герои как раз не в слишком-то хороших отношениях».