Текст книги "Сделай, что сможешь. Начало"

– Ты хочешь сказать, она вышла за отца, не разведясь с отчимом?

– Тише! Не кричи так. Теперь ты понимаешь, почему вам ничего не сообщили?

Да ни хрена я не понимаю! Кажется, эта фраза явно читалась на моём лице, потому что Софа не преминула добавить:

– Не знаю, как у вас там, – взмах изящной ручкой неопределённо вверх, – а у нас это позор для женщины.

Тьфу, развели тут тайны мадридского двора!

– Ваш отец, узнав о первой беременности, заставил вашу мать сочетаться браком, больно уж ему наследника обрести хотелось. Неизвестно, как он это дело устроил, но родственники о её первом замужестве не ведают. Думаю, Марию они не признают, но и в суд не пойдут.

– На их признание нам нас… чхать с высокой колокольни. Э-э, подожди: мать, получается, тоже дворянка, раз замужем за дворянином была? Хотя если сейчас у неё муж крестьянин, то она снова крестьянкой стала.

Стоп, Сашок! А ведь родственнички Машули, узнав, что первый брак не расторгался, могут отобрать у неё дворянство и фамилию. Обратятся в суд и добьются признания второго брака недействительным, а поскольку брак недействителен, то и дети, рождённые в нём, автоматически становятся незаконнорождёнными, стало быть, лишаются всякого отцовского наследия. У-у, теперь понятны скрытность Мишкиной матери и волнения Софы.

– Александр, мать пытается забыть прошлое, и тебе не стоит его ворошить.

– Да не собираюсь я копаться в её биографии! Меня волновали возможные неприятности у тебя и у Машки.

– АЛЕКСАНДР!

А, чёрт, опять нарвался. О, как взгляд у нашей красавицы посуровел.

– Сколько раз я ВАС просила не называть Марию Машкой.

Ой, да все уши прожужжала и плешь проела!

– Простите, Софья Марковна, оговорился.

Я постарался изобразить полное раскаяние. Язык мой – враг мой. Софа из нас с сестрёнкой стремится вылепить настоящих дворян, а нынче в дворянском обществе не принято любое другое обращение, кроме как на «вы». И брату с сестрой, и жене с мужем подобает меж собой разговаривать на «вы», и никак иначе, а Машкой и Парашкой может быть лишь прислуга. Даже уменьшительно-ласкательные обращения в обществе осуждаются и высмеиваются, всякие «Зиночка», «Оленька» воспринимаются как признак отсталости и провинциальности.

Выходит, если я называю сестрёнку Машкой, то не считаю её ровней. Так сказать, сомневаюсь в её благородном происхождении. Блин, Машуля почти сразу переключилась на новый лад и Мишкой меня всего пару раз называла, когда вдвоём болтали, а я до сих пор пенки выдаю, за что от нашей старшей по голове всё время и получаю. Причём то, как я к ней самой обращаюсь, Софье Марковне безразлично. Ну, по сути, я и называю-то её Софой только наедине.

Тяжёлый взгляд, минуту посверлив, смягчился, в глазах бесенята запрыгали, появился намёк на улыбку.

– Александр, пора взрослеть.

Ага, уже подкалываем.

– Всенепременно, мадам!

– Мадемуазель.

– А… ну да.

В мастерской дела продвигаются просто замечательно, работа кипит и бурлит. Для винного заводика паровик, считай, склепали, и в конце марта его заберут. Второй в начале февраля в сборку запустили, а вот по новым станкам, к сожалению, идут постоянные задержки. Сперва старые пришлось в порядок приводить. Я у них подшипники шпинделя поменял, а заодно и подачу смазки ко всем трущимся частям увеличил. Пока детали не притёрлись, на смазке лучше не экономить. Интересно, из чего Потап Владимирович её делает? Уж больно пахнет она, как бы это поласковее сказать… дюже скверно. Пора бы уж мне самому со смазкой поэкспериментировать.

Со временем я всё же взялся за проект нового токарного станка, фрезерный может подождать. Нарисовал внешний вид проверенного временем 16К20, накарябал кое-что из его механики, грубо набросал кинематическую схемку и упёрся в нестыковки. Да, поработал я на этом станке немало, и его внешний вид навечно остался в моей памяти, но внутрь заглядывал от силы раз десять, а то и меньше, при этом в основном наблюдал за ремонтом. Его чертежи я, конечно, изучал, даже обсуждал их как-то раз с техниками, когда мне пришлось присутствовать при переборке суппорта. Слава богу, неплохо помню коробку подач и механизм подач, но устройство коробки скоростей представляю смутно.

Обратился за помощью к Софе. Посидели с ней, покопались в памяти, разложили информацию по полочкам. Мама дорогая, сколько же мне теперь расчётов предстоит сделать! Одна груда шестерёнок чего стоит, а их ведь ещё и согласовывать меж собой необходимо. Плюс к этому метрическую систему сейчас в России не используют, записанные размеры надо в дюймы переводить. Ох и вляпался же я! Чё-ёрт!

Предварительно всю станочную конструкцию буду собирать на деревянном макете, иначе хрен я что согласую. И нужно с напарником решать вопрос качественной стали, без неё за шестерни браться смысла нет. Эх, а может, плюнуть на всю эту лабуду? Вроде и так справляемся. Хм, да не, станочный парк мастерской всё равно когда-нибудь до ума доводить придётся. Но… наверно, следует перевести возню со станками на остаточный принцип и заниматься ими только в свободное время: чертить, вытачивать и собирать потихонечку. Глядишь, и зафунциклирует станочек к лету. Что ж, так и сделаю.

Параллельно начал разбираться с керосиновыми лампами, а то свечки дома надоели. Там работы не слишком много, а материала для их изготовления у нас завались. Посадим подмастерьев на чеканку, пусть куют своё счастье. Заодно выясним, готовы ли они к самостоятельной работе, а то некоторые уже кричат: «Пустите нас к паровому котлу, мы покажем вам класс!» Ага, все вздрогнут. Нет уж, взлетающие паровики нам ни к чему, пускай уж молодёжь мелочовкой пока занимается. Тем более, после ламп мы изготовление примусов осваивать начнём, очень, знаете ли, нужная в быту вещь, а в производстве они от ламп не сильно отличаются.

Жаль, Потап Владимирович смотрит на мою возню с лампами как на блажь. Не считает он их перспективным товаром.

– Да что ты, Александр! Кто ж купит столь дорогую безделицу, свечи-то гораздо дешевле.

Ну, жизнь нас рассудит. Себе-то домой я уж точно их с десяток соберу и в кузне штук пять повешу.

Переговорили наконец с напарником о кандидатуре мастера, а то Велисей Аграпов уже больше двух месяцев дополнительные обязанности исполняет, а плату получает как простой рабочий. Неправильно это. Не знаю уж, какая между ними кошка пробежала, но нехотя Потап Владимирович согласился с моим предложением, да и то лишь потому, что других кандидатов не было.

Постарался рассказать ему ненавязчиво, как новоиспечённый мастер защищал интересы хозяина от притязаний шайки мордокрыса, как организовывал рабочих. Мужики в результате против захватчиков мастерской единым фронтом выступили. Вижу, взгляд у товарища потеплел, плечи развернулись. Что ж тебя, дружище, так напрягало в отношениях с Велисеем Аграповым? Надеюсь, когда-нибудь ты мне об этом поведаешь.

В середине февраля моя задумка с подготовкой новых работников обрела поддержку с неожиданной стороны. Однажды, пройдя процедуры в салоне, к Софье Марковне подошла Татьяна Ивановна Щеголева, вдовствующая купчиха первой гильдии, у которой прошедшей весной муж умер, и предложила на базе организуемого ею ремесленного училища открыть курсы косметологов для девочек-сирот. Софа купчихе, естественно, отказала, сославшись на занятость. Зачем нам растить конкурентов на стороне? Совершенно незачем.

Тогда Татьяне Ивановне захотелось встретиться со мной: ей, видите ли, понравилась планировка дома, а от Марии Львовны она узнала, кто автор проекта. Мы встретились и плодотворно поговорили. Правда, пока дама добиралась до сути дела, мне пришлось прослушать монолог о всех перипетиях её извилистого жизненного пути (люди преклонного возраста любят поболтать о былом). Причём она так забавно жизнь описала, что я несколько раз еле хохот сдержал.

Но постепенно с помощью наводящих вопросов нам всё же удалось приблизиться к цели нашего рандеву.

– Я уже стара, Александр, и на склоне лет осознаю бренность мирского бытия. Мы уходим, и после нас мало что остаётся. Не многие могут позволить себе позаботиться о других. Я могу. Поэтому и решила на свои деньги открыть богоугодное заведение для сирот и детей малоимущих, пусть осваивают там профессии, потребные городу, и меня с теплотой вспоминают.

Ну, что тут скажешь? Молодец бабуля!

– Понимаю вас. Для училища в первую очередь необходимо здание, и вы хотели бы иметь его проект.

Купчиха утвердительно кивнула.

– Он у вас будет. Почту за честь принять участие в столь благородном деле.

– Я надеялась на ваше доброе сердце.

Да не очень-то оно у меня и доброе, но здесь грех отказывать.

– Каким ремёслам планируете обучать? Какие средства вложите?

– Да всем надобным. Механикусы нужны да по сапожной части. А средств я надумала выделить сто тыщ рублёв серебром на всё про всё.

Скока-скока?! Ё-ё-ё! Ох, мадам, это вы удачно зашли. Саша, ты уже почти любишь эту достопочтенную даму, осталось только совместить ваше общее стремление обучать бедных сирот. Ёлы-палы, я ж тоже полный сирота… по документам. Разве я могу отказать в помощи этим… э-э… ну, как их… собратьям по несчастью, во!

Ну, шутки шутками, а бабуля мне понравилась. Есть в ней что-то такое… цельное, и её желание помочь детям внушает уважение. Проект здания я ей, разумеется, готов бесплатно начертить, от меня не убудет, но тут встаёт вопрос: не объединить ли наши интересы? А что? Она хочет учить детей ремеслу, я тоже, нам в ближайшем будущем новые работники потребуются и на заводе, и на косметической фабрике. Я пока не понимаю, где станем учить, а она собирается для этого здание строить. Сама судьба нас свела!

Глава 17

Продуктивно мы посидели, расстаться смогли лишь поздно вечером. Столько всего напланировали, дай бог года за два осуществить. Татьяна Ивановна хоть и была женой успешного купца, но сама, чувствуется, в торговых делах разбирается слабо, а в методах работы чиновничьей бюрократии – ещё хуже. Частично это компенсируется живостью её ума и здоровой любознательностью, но, боюсь, без подсказок опытного человека она рискует наделать немало ошибок в своих добрых начинаниях.

Взять те же деньги. Уважаемая купчиха намеревается просто отдать их городовой управе, и пускай они там сами всё обустраивают: землю у себя сами выкупают, сами ищут строителей, потом преподавателей, организовывают жизнь учащихся; то есть распоряжаются предоставленными деньгами так, как им заблагорассудится. Ну и какая часть выделенных средств после этого до детей дойдёт? Помню, в начале двадцать первого века такие финансовые вливания разворовывались очень быстро. Сейчас, насколько понимаю, ситуация ничем не лучше.

Поэтому первым делом я постарался донести до бабули мысль о жёстком контроле всех расходов. Она сразу попробовала взвалить на меня эти «почётные» обязанности, и я еле смог убедить её в недостаточности одного надзирателя. На кой чёрт мне такое счастье? Работа по распределению материальных средств может радовать, только если ты собрался набивать в первую очередь свой карман, а я воровать у детей не приучен.

Нет, помочь с надзором я, конечно, в состоянии и проверять бухгалтерию училища, если доведётся этим заняться, примусь тщательно, однако целесообразнее для решения этой задачи создать комитет из представителей городских производств. Ведь прежде всего для них станут готовить работников, вот пусть они и контролируют качество обучения детишек и, соответственно, расходы на это. Такая система намного надёжнее: комитет здесь будет находиться постоянно, а со мной и случиться может всё что угодно, и покидать Красноярск я в дальнейшем часто собираюсь.

И вот всю оставшуюся до Масленицы неделю я в свободное от остальных дел время чертил, рисовал и обсчитывал проект ремесленного училища. За основу взял типовую советскую школу – трёхэтажное кирпичное здание в форме буквы «П». В одном крыле разместим мастерские и спортзал над ними, в другом – общежитие, в центральном строении – учебные классы и столовую на первом этаже. Сто человек могут проживать, двести – обучаться.

По предварительным расчётам, стоимость строительства училища не должна превысить пятнадцати тысяч рублей серебром. Татьяна Ивановна на это выделяет двадцать, значит, пятёрка пойдёт на закупку оборудования. Остальные же восемьдесят тысяч она положит в банк, и на проценты с этой суммы училище станет содержаться.

Переговорил с компаньоном по поводу старых токарных станков. Он, в принципе, не против бесплатно передать их училищу… если я новые не забуду сделать. Тоже мне приколист нашёлся. А небольшой паровичок в придачу к станкам и прочий инструмент для обучения детей мы продадим по гуманной цене.

По затратам на строительство проконсультировался с Панкратом Алексеевичем – мужичком, который фундамент нашей усадьбы сложил. Он долго и подробно изучал план, уточнял непонятные моменты, а в конце чуток задумался и озвучил стоимость требующихся материалов и работ. Я, признаться, был несколько ошарашен такой быстротой подсчётов.

– Простите, Панкрат Алексеевич, не подумайте, что сомневаюсь в вашем мастерстве, но не лучше ли более детально всё рассчитать?

Он хмыкнул, оглядел меня с ехидством и ответил:

– Ежли где маленько ошибся, то моё дело. Я опору кладу и дома ставлю давненько уж и на глаз определю, сколь чего потребно. Вот ясно вижу, вам кирпича о сём годе не хватит. Не-ет, не хватит.

– То есть за этот год дом не сложить?

– Не-ет, не сложить. Кирпича изрядно надоть. Причём хорошего кирпича, а хороший-то почти весь купец Филимонов себе на дом откупил. Плохой брать нельзя: высок дом-то, не сдюжит плохой кирпич.

– Та-ак, понятно. А на следующий год как?

– На следующий можно.

– А на два дома? Хочу рядом со своей усадьбой ещё кирпичный дом построить, трёх– или четырёхэтажный.

– Дорого станется. Много кирпича закажете – цена на него взлетит.

И что же делать? Куда ни кинь, всюду клин! Так, а чего это у тебя, Панкрат, прищур такой хитрый? Придумал что? Давай колись, мужик.

– Панкрат Алексеевич, не подскажете, как быть? Вы человек сведущий.

– Отчего ж не подсказать? Подскажу. Ставьте собственный заводик по отжигу кирпича, при таком-то строительстве свой кирпич затраты на завод в полной мере окупит.

– Да-а, мысль, безусловно, правильная. Только чтоб завод поставить, деньги необходимы, и те, кто на нём работать начнёт.

– Раз у вас есть деньги на кирпич для двух домов, то и на завод найдутся, а работников я вам подыщу.

Ох, мужик, чую, интерес у тебя здесь вырисовывается. Ну-ка, ну-ка!

– И кого ж мне на заводе старшим назначить? Ведь в таком деле управляющий опытный нужен.

– Да хоть сына моего, он недавно мастером стал.

Ага, вот где собака-то порылась! А может, мне действительно до кучи ещё и кирпичом заняться? Его в дальнейшем уйма потребуется. Эх-х, заманчиво! Но надо предварительно всё хорошенько обсчитать. Не пробьёт ли кирпичный завод огромную дыру в нашем бюджете? В общем, поблагодарил я Панкрата Алексеевича за ценное предложение и крепко задумался. Конечно, проблем в новом деле возникнет много, но и выгода намечается тоже немаленькая.

Наше с купчихой-благотворительницей обсуждение проекта, состоявшееся перед самой Масленицей, постепенно переросло в общественный диспут. Сначала Мария Львовна присоединилась, затем Софья Марковна подошла, а потом, ёлы-палы, к нам из гостиной перекочевал весь дворянский сходняк. А ведь обговаривали мы всё в холле второго этажа. Чёрт, нигде от них покоя нет! Выживет нас из дома дамский табор, как пить дать выживет.

Дамы старательно лезли не в своё дело, громко высказывая восторги и пожелания. Мои рисунки и расчёты получили всеобщее одобрение, а инициатива, как известно, во все времена была наказуема. Наслушался я разных рассуждений, подтекст которых сводился к тому, что я, как благородный человек, после всего увиденного обществом просто обязан жениться на своём проекте, э-э… ну в смысле должен его возглавить. Ой, да я уж давно понял: в основном самому придётся сию кашу расхлёбывать, только знать об этом случайным прохожим совсем не обязательно.

Татьяна Ивановна пыталась мне и гонорар навязать, еле отбрыкался. Кстати, дамы тут же собрались организовывать попечительский совет для контроля за воспитанием учащихся. Боюсь, если процесс пустить на самотёк, мужья-чиновники этих дамочек возненавидят меня всеми фибрами души. Надо, Сашок, отводить от себя праведный гнев местной бюрократии. Здесь бравые ребята, конечно, не придут и не скажут: «Это наша корова, и мы её доим», но трудностей в дальнейшей жизни «чернильные душонки» могут устроить массу.

Поэтому, осознав нерадостные перспективы, я сразу развил бурную деятельность по уходу на задний план. Отвёл в сторону спонсора, объяснил некоторые щекотливые моменты, переговорил с Софой и Марией Львовной, чтоб они ни в коем случае не лезли на первые роли, и стал перед женским дворянским собранием наводить тень на плетень. Ах, как я пел, какие витиеватые фразы закручивал, как задушевно речь проворачивал!

Да-а, захочешь спокойно жить – и не так запоёшь. Полагаю, мне удалось убедить дам, что это они сами, по инициативе Татьяны Ивановны, решились на столь благородное дело, а я всего лишь мимо проходил, листочки с рисунками обронил. Купчиху – разумеется, как и все, – прилюдно заверил в своей поддержке и помощи, не забыв при этом вскользь напомнить собранию: мол, вы на моё содействие не очень-то и надейтесь, у меня своих забот полон рот.

М-да, надейтесь не надейтесь, но больше чем уверен: один я буду разгребать проблемы училища, один-одинёшенек. Не верится мне, что кто-нибудь из чиновников за бесплатно ринется детишкам помогать. Да и от женского табора вряд ли стоит многого ожидать: даст бог, вопрос покупки земли урегулируют, и то хлеб. Э-хе-хе, жизнь моя жестянка! Нужно ещё раз всех своих предупредить, а заодно и благотворителя, чтоб о нашем участии в делах ремесленного заведения никому не говорили. Пусть бюрократы злятся на дамское «обсчество».

А через день наконец-то наступила Масленица. В понедельник на кухне вновь завертелся ураган из горшков, сковородок и тарелок. Правда, в этот раз мы с сестрёнкой не смогли туда втиснуться. Трое проживающих в усадьбе девчат-косметологов не пошли к родителям, остались праздновать у нас, и сейчас они с кухаркой крутились и летали по всему помещению, а нам пристроить свои шаловливые ручонки было уже некуда.

Ой, да и фиг с ним!

– Пойдём, Машуля, в святая святых – в подвал. Покажу я тебе, как рождаются колечки, брошки и серёжки. Э, э, шею отпусти и слезь с меня. Где ваши манеры, мадемуазель?

Пару дней мы наслаждались тишиной и спокойствием в доме, лопали блины в гостиной и болтали обо всём на свете с работницами и портновским семейством. Пели песни и осваивали новые виды игр, которые я «придумывал» для весёлой компании. Мастерская, тренировки и другие заботы отошли на задний план.

В среду утром наведались девчонки-косметологи, жившие с родителями (похоже, успели соскучиться по родному коллективу), а спустя минут десять после их прихода бизоны заскочили пожелать доброго дня да так и застряли у нас почти до вечера. Ребята давно присматривались к сотрудницам салона, но на близкий контакт пойти не решались, а тут, видишь ли, за одним столом выдалось пообщаться. Скромничали недолго, Машуля быстро всех расшевелила. За пением, играми и танцами праздничный денёк пролетел незаметно.

Вечером к нам на огонёк стали подтягиваться ближайшие соседи, и молодёжь, чтоб не мешать, дружной компашкой умчалась на гулянья, а мне с сестрёнкой пришлось остаться и развлекать прибывающих гостей. Ого, судя по их количеству, нас собрались посетить все жители близлежащих улиц. Надо ещё столы и стулья поставить. Ага, и мой партнёр с матушкой пожаловали. А приоделся-то как… Илья Муромец в пиджаке, однозначно. Знакомство с портным ему явно на пользу пошло, ну и деньги от винного заводика вовремя подоспели. Хм, а достаточно ли мы водки и наливок заготовили?

На следующий день и дворяне подъезжать начали. Я мужественно вытерпел обстоятельное общение с пятью до сих пор незнакомыми семействами, но стоило к нам заглянуть бизонам и пригласить нас прогуляться, галантно извинился перед Софой, забрал косметологов с Машкой и свалил.

Шумной гурьбой мы ринулись на поиски развлечений. Сегодня ведь первый день катанья на катушках, значит, туда и махнём. В Красноярске ледовые горки для детей обустраивают на протяжении всей зимы, а вот огромные «катушки» горожане заливают лишь на Масленицу. Непростое это дело – натаскать воды для ледяной дорожки с полверсты длиной. А в пригородной деревеньке Торгашино, говорят, лёд вообще на целую версту накатан.

Ребята привели с собой двух лошадок, украшенных разноцветными ленточками и запряжённых в такие же нарядные, устланные коврами сани. С комфортом поедем, однако! С транспортом оно завсегда удобнее. А то катишься полкилометра вниз с горки, а возвращаться пёхом, что ли? Не-е, умные люди садятся в сани и лихо несутся обратно.

В черте города катушек всего две: одна платная – на речке Каче, от городовой управы, а вторая бесплатная – на Песочной улице, от казаков. Естественно, сперва мы поехали на казачью, там и знакомых больше, и деньги пойдут только на разные вкусности. Пацаны с утра на ней уже побывали, помогали подготавливать спуск, украшали его по сторонам ветками пихт и ёлок, а заодно следили за порядком. Тут два года назад забавный случай произошёл. Полиция по требованию местной администрации порубила ночью саблями весь лёд на казачьей катушке, обосновав это тем, что она создаёт конкуренцию платной городской. Лишает, так сказать, городовую управу заработка.

Бизоны с гордостью поведали: молодёжь потом за пару утренних часов восстановила ледовое покрытие, а сотник красноярской казачьей сотни на повышенных тонах разбирался с чиновниками и, дойдя до военного губернатора, отстоял право казаков на собственное развлекалово. По ходу рассказа нос у ребят задирался всё выше и выше, а вид был такой, будто это они сами тогда из губернатора признание своих прав выбивали. Ха, распушили молодцы хвосты перед девицами.

На горке повстречали компашку, с которой гуляли на Святках. Решили, что вместе кататься веселее. В целом местные игрища на свежем воздухе мне понравились. Народа много, и малышни хватает, и пожилые присутствуют, но в основном здесь молодёжь от пятнадцати до двадцати пяти лет резвится. Съезжают и компаниями, кто на санках, кто на шкурах, и по одному, на досках. Санки едут быстрее, но их иногда на льду разворачивает, и они опрокидываются.

Впрочем, молодёжи это даже нравится. Несколько раз видел, как парни, воспользовавшись всеобщей свалкой, целуют девчонок. Я быстро вспомнил своё детство. Разница, конечно, в мелочах имеется, а по сути всё то же самое. Эх, в следующем году коньки сделаю! На них, съезжая с горки, такую скорость можно развить – народ в осадок выпадет.

Вдоволь накатавшись, устроили перекус. Взятое с собой улетело моментально, пришлось пацанам вскладчину закупать провизию и угощать девушек. Меня попытались уберечь от лишних трат, но я, посмеявшись, пообещал намять бока тому, кто попробует проигнорировать мою персону ещё раз. Купленная горка блинов с грибами и с творогом растворялась в воздухе уже медленнее, чем домашние припасы.

Заморив червячка, мы на трёх санях рванули на городскую катушку. Там есть своя особенность: катушка располагается сразу на двух противоположных берегах речки Качи, и если с одного берега хорошенько разогнаться на санках, то удаётся немножко подняться на другой и скатиться обратно. Оба-на, да на коньках тут реально кататься без остановки туда-обратно, до упаду. Интересно, по деньгам это сочтут за один спуск или как?

Публика здесь выглядит богаче, даже пара дворянских компаний резвится. Полиция старательно изображает надзор за порядком. Всё культурненько, степенно, но нет того разудалого веселья, что у казаков. Наблюдая за людским круговоротом, поймал себя на мысли: если переодеть отдыхающих в спортивные костюмы и раздать им надувные ватрушки с лыжами, никакой разницы между этим веком и веком двадцать первым не заметишь.

Домой мы с Машулей явились довольные и тотчас ринулись на кухню. Не знаю уж, сытно ли там косметологи с бизонами питались, разъезжая по гостям, а мы так вдвоём за десятерых поели. После дневных гуляний и катаний я, наконец, почувствовал себя полностью отдохнувшим. Уже и груз ответственности за начатые дела почти не давит, и в новые заварушки готов влезать. Вот, например, по кирпичному заводу окончательное решение принял: буду строить. Не получится на деньги Татьяны Ивановны – вложу свои. Кирпича нам горы понадобятся.

Вечером Валерий Яковлевич предложил зайти к соседу-ювелиру на дегустацию домашнего пива, ненавязчиво так и мне одному. Заинтриговал, блин! Что это старые перцы задумали? Из-за пустяка они вряд ли позвали бы. Надо заглянуть на огонёк, пивка попить да умных людей послушать, вдруг какие-нибудь важные новости узнаю.

Пиво, честно говоря, оказалось не очень, но зато глинтвейн, предложенный потом, был выше всяческих похвал: и алкоголя не слишком много, и душистых трав в меру. Деды-конспираторы, прихлёбывая его мелкими глотками, долго ходили вокруг да около, но я их не торопил. Зачем? Сами пригласили. Наиграются в таинственность – перейдут к делу.

Любопытно. Кто ж начнёт первым? А-а, всё же ювелир. Давайте, Николай Михайлович, удивите меня.

– Александр, я заметил, что с недавних пор в городе стали появляться интересные ювелирные украшения. Оригинальные, весьма изысканные, некоторые образцы, не побоюсь этих слов, просто замечательные. Их не объединяет один изготовитель, не объединяет страна происхождения, стиль зачастую и то разный, но все они приобретены после новогодних праздников.

Удивил. Неужто вычислил мою сопричастность? Я, конечно, предполагал, что это когда-нибудь произойдёт, но столь быстрого разоблачения не ожидал, ведь всего пару месяцев мои побрякушки по рукам гуляют. И где он успел их увидеть? В дворянском собрании? У нас в салоне? И даже дату покупки у владельцев узнавал. Чёрт, грустненько как-то. Портной сдать не мог. Я у него однажды поинтересовался, не осведомлён ли ювелир о моём вкладе в оборот драгоценностей. Мне хорошо так ответили: «Молодой человек, наше занятие не терпит огласки. Ни-ка-кой». Ладно, дослушаем.

– Зная всех местных золотых дел мастеров (а их, не считая меня, в Красноярске всего двое), я осознавал, что это не может быть их работой. Возникает вопрос: кто же автор изделий? – Ювелир весело оглядел нас с Валерием Яковлевичем. – Захотелось мне, понимаете ли, найти его и пообщаться. Вне всякого сомнения, действует он неправомочно, но у нас и подмастерьев, способных на такое, в городе нет. Оставался вариант вновь прибывшего человека, ссыльного например.

Николай Михайлович на секунду замер и, сделав маленький глоток глинтвейна, продолжил:

– Постепенно собирая информацию, я понял, кто распространяет украшения. – Почтительный кивок в сторону Валерия Яковлевича, в ответ лёгкое покачивание головы. – Бесспорно, у моего друга и помимо меня есть поставщики изделий из золота, но все они раньше не славились таким изяществом в работе, и клейма у них имеются свои. Тогда я постарался осмыслить, что же за последнее время изменилось в его окружении, и пришёл к выводу: кроме приезда вашей дружной компании, – кивок уже в мою сторону, – иных изменений нет.

Ну, это ещё ни о чём не говорит, дорогой Холмс. Излагайте дальше.

– Начиная к вам присматриваться, я, безусловно, мог ошибаться. Но других предположений у меня попросту не было. Да и согласитесь, узнать получше своих новых соседей – это нормальное человеческое желание. И вот чем больше я узнавал, тем больше удивлялся. Всё, связанное с вами, необычно для нашей жизни: красивый дом, построенный по собственному проекту, непривычная изящная мебель, салон с процедурами, доступными дай бог в столицах и за границей, ваш бег по утрам и вечерам, который я наблюдаю каждый день из окна. Вдобавок кое-кто заявляет, вы искусный кулачный боец и отлично стреляете из пистоля, стычка с варнаками – наглядное тому подтверждение. Для вашего возраста это, знаете ли…

Да-а, если умный человек ищет, он рано или поздно найдёт, а раз пригласили тебя, Сашок, значит, дед определил источник новой ювелирки правильно.

– Но, Александр, честно скажу: то, что вы окажетесь ещё и золотых дел мастером, я никак не ожидал. Грешным делом, сначала подумал на Софью Марковну, а новость о скупке салоном драгоценных камней только укрепила мои догадки. И лишь узнав из бесед с Потапом Владимировичем о ваших обширных познаниях в обработке металлов, а затем увидя ваши рисунки, я окончательно понял, кто истинный автор заинтересовавших меня украшений.

А ларчик просто открывался, дорогой Ватсон. Саша, а ты почему такой спокойный? Может, уже пора нервничать? А смысл нервничать? Я ведь тоже изучал соседей и понимаю, что Николай Михайлович не побежит делиться с кем-нибудь своими подозрениями. Следовательно, пока и повода особого для волнений нет. Тогда зачем же он завёл весь этот разговор? Решил похвастать интеллектом? Даже не смешно. Хочет высказать претензии за отбитых клиентов? Не похоже. Он и сам сейчас неофициально через портного действует, вряд ли у него прямые клиенты остались. В любом случае не вижу резона отпираться.

– Отдаю дань вашей проницательности, и спасибо за лестную оценку моих скромных работ.

– Не прибедняйтесь, многие могут позавидовать вашим работам. Ай, да что там! – махнул рукой ювелир. – Я и сам не без доли зависти смотрел на украшения Софьи Марковны и Марии Львовны. Вы, Александр, уникум, я за свою жизнь не припомню другого юношу ваших лет, обладавшего столькими талантами. Отец вас прекрасно обучил. Правда, я не слыхал о том, чтобы он и драгоценными металлами занимался. Впрочем, с его опытом и знаниями это не удивительно.

Оп-па! Дедуля, оказывается, знал старшего Патрушева. Неприятная новость. О-хо-хо! Нужно все разговоры, касающиеся «отца», гасить в зародыше, а то местный Пуаро и в вопросе фиктивного дворянства меня на чистую воду выведет.

– Что ж, преамбула беседы, можно сказать, закончена, теперь хотелось бы перейти к тому, из-за чего мы, собственно, здесь и собрались. Партнёрскими отношениями с вами Валерий Яковлевич связан, ему и вести речь далее.

Портной согласно кивнул.

– Александр, когда я взялся за сбыт ваших изделий, я и предположить не мог, что их будет столь много. В данный момент в Красноярске складывается ситуация, когда ювелирные украшения в продаже представлены в избытке. К сожалению, в нашем городе богатых людей мало, и, соответственно, в ближайшее время количество проданного быстро пойдёт на убыль.