Текст книги "Почему я не люблю дождь"

Трясущиеся ноги сделали последний шаг, и продолжавшее ухмыляться лицо древней старухи приблизилось к Осси почти вплотную.

Беззубый рот ее был полуоткрыт, а глаза текли, как грязный тающий лед, заливая глазные впадины, и сползая густой мутной слизью вниз по глубоким бороздам морщин.

Мерзкая старуха вцепилась в Осси своими скрюченными, сведенными судорогой пальцами и притянула к себе. Ее зловонное, ледяное дыхание ударило по ноздрям, и Осси едва не вывернуло от нестерпимого отвращения. И в этот же самый момент эта неведомая сущность, добравшаяся наконец до нее, взорвалась миллионом мелких дымных струй. Извиваясь подобно только что народившимся тик-палонгам[24]24
  Ядовитая змея.


[Закрыть], они зависли на мгновение в воздухе, а потом голодным роем накинулись на Осси, вкручиваясь прямо сквозь одежду и кожу, и легко проникая в тело.

Осси чувствовала, как вливается в нее лютая зимняя стужа, разбавленная жаром раскаленной пустыни и чем-то еще, чему нет в ее языке ни названия, ни определения…

Она умирала и возрождалась.

Снова и снова пересекала она ту черту, за которой обычно нет ни памяти, ни возврата. Вот только граница эта стала теперь проницаема для нее в обе стороны, и она, не задерживаясь нигде подолгу, вновь и вновь возвращалась назад…

Она наполнялась неведомой мистической силой. Незримой, но подлинной своей сущностью, с которой была разделена все эти долгие годы. А сила эта продолжала заполнять ее, захватывая власть над телом, подчиняя и перерождая сознание. Что-то темное и древнее сражалось с ней самой за обладание ее плотью, душой и сознанием. И не было у леди Кай больше ни сил, ни желания противостоять этому доводящему до безумия натиску. Она уступала…

Она ощущала себя вместилищем двух немного схожих, но все ж таки совершенно чуждых друг другу сущностей, которые сливались воедино, перерождаясь в нечто новое и целостное, приходя к равновесию, поначалу весьма неустойчивому, но с каждым новым ударом сердца все более обретающему состояние предвечного положения вещей…

Она испытывала мучительную и, в то же время, сладостную внутреннюю трансформацию, будучи не в силах противиться неодолимой притягательности своей темной половины. И пытаясь избежать окончательного уничтожения она уступила…

Мир померк. Схлопнулся до размеров маленькой черной точки. А потом и вовсе пропал…

От плит вполне ощутимо тянуло холодом, а въевшийся в них за долгие годы запах плесени щекотал ноздри. Приятного в этом было мало, и Осси чихнула.

«Будь здорова, – хохотнул в голове до боли знакомый голос. – Я, кажется, что-то интересное пропустила?»

– Хода? – Это было хорошее известие, и Осси открыла глаза.

Мир был странен и непривычен.

Во-первых, он зачем-то лежал на боку. А, во-вторых… Осси чихнула еще раз.

Во-вторых, он был как-то очень странно раскрашен. Не в том, смысле, что красное стало желтым, белое черным. Нет. Как все было, так и осталось: пол на котором лежала леди Кай был грязно серым, а стены выложены бурыми в подтеках кирпичами… То есть, все, как оно и должно быть. И в то же время… Все стало ярче. Цвета стали насыщенными, а тени густыми. Пламя все еще чадящего факела плясало восхитительным цветком, а лужа прямо перед глазами соперничала красотой с океаном. И, похоже, что такой же глубокой была…

И еще запахи… Осси различала сотни… Нет. Скорее даже тысячи запахов. Каждый по отдельности и все их возможные комбинации…

Запах мокрого камня смешивался с ароматом чесночной колбасы, исходившим от хилависты… Смола факела, тающая в огне, резкий запах извести от стенной кладки, мокрая кожа, холодный металл, кровь, пот и ни с чем не сравнимый запах смерти… – все это смешивалось, накатывало, захлестывало, укачивая до одури и новой потери сознания. Аж голова закружилась…

«Ты как?» – Хода не была бы Ходой если бы сразу не почуяла неладное.

– Эй, ты в порядке? – Хилависта тоже уже был тут как тут. Подкатил прямо по луже и замер перед носом.

Смотреть на него так – лежа на боку было неудобно, и Осси попыталась подняться.

Получилось.

Не сразу, но получилось. Качнулась пару раз, оперлась о стену дрожащей рукой, но села.

Стало лучше.

По крайней мере мир вернулся в свое привычное состояние и на боку подобно пьянице больше не валялся. Так что теперь из всех странностей остались только сумасшедшие краски да резкие настырные запахи, но с этим, по крайней мере, можно было жить. А там – стерпится, слюбится, да, глядишь, – и привыкнется…

– Ну, что? – Хилависта только что не подпрыгивал от нетерпения. – Как ты? А то я уж перепугался…

«Да, – подхватила Хода. – Тебя, я смотрю, и на полдня оставить нельзя, чтобы ты что-нибудь не учудила. Слезу ты зачем достала? И что с девшаларом, кстати?»

Слеза…

Осси подняла глаза на яркую зависшую рядом искру.

Вроде не изменилась она. А вроде…

Осси показалось, что чувствует она и видит те незримые токи, что бурлили внутри психопомпы, связывая ее, этот мир и мир мертвых. И не только чувствовала, но и понимала. И даже воспользоваться могла, если только…

Осси начала поднимать руку, чтобы проверить как оно – новое ее состояние – не обманывает ли?..

Начала и тут же замерла…

А из груди уже рвался истошный звериный крик. Рвался, но застревал где-то в горле холодным липким комом, а из перекошенного в ужасе рта истекал какой-то жалкий хриплый сип.

Рука…

Палец…

Кольцо…

Кольцо еще совсем недавно отлитое из непонятного металла похожего на почерневшее от времени серебро стало почему-то костяным, и череп, венчавший перстень, и зыркающий по сторонам своими ярко-желтыми глазищами, был теперь совсем как настоящий.

Мало того, перстень теперь являлся неотъемлемой частью пальца, произрастая прямо из него, а сам палец тоже был совершенно костяным, будто принадлежал он не молодой симпатичной девушке, а заурядному и уже немного пожелтевшему от времени скелету.

Ну и наконец, – это, наверное, чтобы совсем уже хорошо было, – заканчивался этот новый пальчик здоровенным и жутко острым когтем, которому позавидовал бы сам мастер Абатемаро, окажись он случайно поблизости. В общем, беда с маникюром приключилась…

Изменения эти непонятные и ужасные коснулись только безымянного пальца правой руки – того самого на котором перстень надет был, а всего остального, хвала Страннику, не затронули. В этом леди Кай довольно скоро убедилась, внимательно и придирчиво осмотрев себя всю. Абсолютно всю.

Хилависта, чувствуя, очевидно, ее настроение и понимая всю трагичность и пикантность момента от комментариев своих и дурацких возгласов воздержался.

То же и Хода.

В общем хранили соратники гробовое молчание, под руку не лезли и советами вперемежку с размышлениями своими не доставали, а потому и выжили, этот, без сомнения, тяжелый для всех кризисный момент благополучно преодолев.

Закончив осмотр, и удостоверившись, что кроме пальца с кольцом ничего в ней больше не изменилось, леди Кай немного успокоилась.

Нет, конечно, до полного спокойствия ей было как отсюда до Фероллы, но все-таки первый шок прошел и рвать и убивать все что под руку попадется уже не хотелось. А хотелось, как раз наоборот – спать. Наверное это была защитная реакция организма на только что пережитый шок, – апатия или что-то в этом роде. Но, как бы то ни было, а спать хотелось жутко.

Вот только Хода не дала. Истомилась она уже ожиданием:

«Ну? Чего молчишь? Как ты?»

– В порядке… – голос у нее то ли от всего пережитого, то ли от долгого молчания был хриплым, а во рту как-то горько. И пить хотелось. Осси потянулась к рюкзаку, глотнула тоника и повторила: – В порядке. Все хорошо…

И тут же получила град вопросов. Причем, сразу с двух сторон.

Они сыпались, повторяя и дублируя друг друга, уточняя, наслаиваясь и смешиваясь до полного бреда и несуразицы, но прекращаться, похоже, не собирались. А если к тому же учесть, что эхо, проснувшееся от такого базара, радостно подхватывало все Ташуровы выкрики и с удовольствием швыряло их в стену, откуда они возвращались почти сразу же, но искаженными до неузнаваемости, то нетрудно представить какое несказанное удовольствие получила леди Кай от общения со своими соратниками.

В общем, пришлось потратить часть жизни на то, чтобы рассказать Ходе и Ташуру все то, чему они свидетелями не были и быть не могли, а также то, что Хода пропустила по причине, впрочем, весьма и вполне уважительной.

За время этого рассказа, который как леди Кай не старалась, но коротким никак не получился, она успела не только выхлебать последние полбаклажки тоника, но и вполне прийти в себя. Так, что к тому моменту, когда история о ее приключениях в темном мире Слезы и слиянии с посмертным своим образом подошла к концу, она уже была в норме и готова была продолжать поход.

Оставив Ходу размышлять и анализировать полученную информацию, Осси быстро привела себя в порядок, тщательно упаковала понаделавшую столько дел Слезу и принялась собирать вещи.

Все это время хилависта беспрестанно крутился под ногами, изображая кипучую деятельность, и отчаянно мешал. При этом рта своего он не закрывал ни на миг, молотил всякую чушь и нес полный вздор, а под конец договорился до того, что вполне готов отправляться в путь, чтобы причинять добро и наносить справедливость всему, что движется и встает на их пути к заветной цели. Как все это у него голове укладывалось и увязывалось, Осси не поняла, но и спрашивать на всякий случай не стала.

Хода, тем временем, разложила все услышанное по полочкам, осмыслила и, похоже, даже к выводам каким-то пришла:

«Можно тебя?»

– Да, – Осси как раз закончила застегивать рюкзак и повернулась к ней.

«Ты сядь, – голос Ходы, равно как и начало разговора хорошего ничего не сулили. – Сядь, поговорить надо».

– Что? – Осси посмотрела по сторонам, выбрала место посуше и опустилась на пол. – Что случилось?

«Да, ничего, – усмехнулась Хода. – Ничего, если не считать того, что ты со своим посмертным образом встретилась. Да не просто встретилась – это бы еще ладно… Хотя, честно тебе скажу: не слыхала я про такое. Не доводилось как-то никому еще… А ты, вот, не просто встретилась, а еще и слиться с ним умудрилась. И не по своей, причем, воле, заметь. А это значит…»

– Что это значит?

«Что кому-то это нужно было. Вот, только кому? И, вообще, скажи, – а зачем ты к Слезе полезла?»

– Узнать хотела… Мне показалось…

«Хотела, показалось… – передразнила Хода. – Ну, и как? Узнала?»

Осси пожала плечами:

– Не знаю… Но что-то я теперь чувствую… иное. Будто вижу сквозь нее что-то. И, думаю, что смогу с той силой, что в ней заключена, справиться…

«Да?»

Осси кивнула:

– Думаю, да. Может не сейчас, но со временем точно. Мне кажется, будто я узнала что-то. Что-то важное. Только, вот, вспомнить никак не могу.

«Не знаю… – протянула Хода. – Ох, не знаю… Ладно. А как ты себя чувствуешь?»

– Да, нормально.

«Нормально? А что-нибудь новое, необычное?»

– Необычное? А этого тебе мало? – Леди Кай сунула Ходе под нос черный как смоль коготь.

«Это я и сама вижу, – хмуро ответила Хода, отворачивая голову от нацеленного ей прямо в глаз острия. – Еще что-нибудь есть?»

– Еще? – Осси устыдилась такой своей бурной реакции и тон сбавила. – Не знаю, запахи, вот, вроде, лучше чувствую… Чем раньше… Ну, краски еще ярче стали… А так, вроде, обычно все.

«Запахи… Краски… – задумчиво повторила Хода. – И все? Больше ничего?»

– Да, ничего… А что? В чем дело-то? Что я по-твоему должна чувствовать?

«Если б я знала, – вздохнула Хода. – Я ж тебе говорю: не было еще такого ни с кем. Да, не только не было, но и в теории даже не допускалось. Не может такого быть, чтобы человек с мертвым своим подобием сливался. Не может! А ты, вот, взяла и…»

– И что мне теперь? Не жить что ли?

«Не жить? – усмехнулась Хода. – Это ты хорошо сказала. В самую точку… А, что есть уверенность, что сейчас ты живешь? В смысле, – что именно ты? А, может, за тебя кто-нибудь?»

– Что?

«А, вот, то! Ты вообще уверена, что ты – это ты? Та самая Осси Кай, которая из Фероллы однажды вышла, которая в подземелье лазила и которая с Абатемаро вино потом напополам с кровушкой попивала? Или, может, ты – это уже не ты? А умертвие какое под твоей личиной, незнамо кем и незнамо зачем туда засунутое?»

Осси задумалась.

Долго молчала. Хода тоже.

– Да, нет! Я это! А кто ж еще?

«Не знаю… – протянула Хода. – Может, ты, а может и нет… Это пока, знаешь ли, вопрос. Большой вопрос…», – задумчиво повторила она.

– Хорошо. И как нам на него ответ найти? Что ты предлагаешь?

«Ну, для начала…»

– Для начала, для начала! Говори уже! Не тяни! Вижу ведь: что-то задумала!

«Для начала, давай-ка я тебя посмотрю. Если какие изменения в тебе есть, то, скорее всего, я их замечу».

– Ну, заметишь ты их… А дальше что?

«А дальше видно будет, – философски рассудила Хода. – Откуда я знаю? Посмотрим, а там решим. Может, и нет ничего».

– Может, и нет, – согласилась Осси. – То есть, наверняка, нет. Давай, – она поерзала немного, отодвигаясь подальше от лужи, и легла на пол. – Смотри.

– Ну, и чего мы тут улеглись? – Тут же подскочил Ташур. – Не належалась еще? Мы что тут навсегда остаемся? Жрать нечего, вода со всех сторон течет и этот, вон, – хилависта кивнул в сторону бренных останков дважды умершего. – Воняет – сил нет! А она разлеглась! Пошли уже!

– Отвали! – Рявкнула Осси. – Видишь, мы с Ходой заняты! Не мешай! Встань, вон там в углу и жди. Молча.

– Заняты они… – взвизгнул хилависта. – Надо же! Заняты!

– Отвали, сказала! – Повторила Осси и начала приподниматься.

– Ну ладно, ладно, – забурчал хилависта, откатываясь на безопасное расстояние. – Чего ты? Я ж не знал, что вы тут делом… Я думал так просто… Чего орать-то сразу. Орать не надо. Если мы все тут орать будем, то как же тогда? Тогда никак. Я же не ору? Не ору. А могу тоже орать. Но ведь не ору же. Вот и ты… – бубнеж его стал совсем тихим и почти неразличимым, скрывшись за занавесом капающей с потолка воды. Только губы его мясистые продолжали беспрестанно шевелиться, без устали пережевывая одни и те же словеса, умудряясь при этом, однако, создавать все новые и новые словесные конструкции.

– Ну, давай, уже! Начинай! – Осси снова откинулась на спину, закрыла глаза и стала ждать.

Что там делала Хода, она не видела, да и не больно-то ей хотелось, честно говоря. Просто лежала и тупо ждала, заодно потихоньку прислушиваясь к своим ощущениям. А ощущения спали, и нового ничего не говорили, не считая легкого, почти незаметного покалывания то там, то тут. Но это были, так сказать, издержки полевой диагностики и спорадическая реакция на то, что Хода там над ней вытворяла. А то, что она что-то вытворяла, так в этом и сомнений не было. Ей, как говорится, только волю дай…

Прошло довольно много времени, и Осси уже даже задремывать от скуки начала. Под мерное бормотание хилависты и нежный перезвон падающих капель. Даже, вроде, сон уже какой-то начинал проявляться. Будто шли они с Эйрихом по дороге…

«Все. Можешь вставать», – прервали ее как всегда на самом интересном месте. Так и не узнала она куда они шли, зачем, и дошли ли. Правда сон, вернее, призрачные клочья его растаяли как всегда довольно быстро, унося с собой и воспоминания о себе, и тоску о несбывшемся.

– Ну, что? Нашла что-нибудь?

«Нет, – буркнула Хода. – Никаких физических отклонений нет, – грустно это как-то у нее прозвучало. Будто искренне она об этом сожалела, вот только поделать ничего не могла. – Ты в норме…»

– Вот, а я тебе, что говорила! – Не удержалась Осси.

«Есть, конечно кое-какие патологии, – продолжила Хода, на Оссино замечание никак не отреагировав. Будто и не слышала даже. – Но это, я думаю, неизбежно после всех твоих вампирских превращений туда и обратно. А так, страшного я ничего не вижу!»

– Так это же хорошо! – Воскликнула Осси. – Значит все в порядке!

«Может и в порядке, – Сдаваться Хода, похоже, не собиралась. – А, может, и нет. Может там что-то эдакое притаилось и только потом, в нужный момент проявится. В общем, надо посмотреть. И ты, пожалуйста, если какие изменения в себе заметишь сразу же…»

– Как только, так – сразу, – Улыбнулась Осси.

«Это не шутки, – отрезала Хода. – Я с тобой серьезно говорю. И если ты не хочешь завтра-послезавтра в умертвие какое-нибудь обернуться, то будь добра…»

– Хорошо, хорошо, – уже вполне серьезно ответила Осси. – Я все поняла. Обещаю.

«Точно?»

– Да, точно, точно! Сказала же! Давай лучше выбираться отсюда! А то, и правда – и мокро тут, и воняет…

Хода вздохнула. По всему, не очень-то она была осмотром и разговором удовлетворена, но и тему эту дальше на этот раз развивать не стала.

«Ладно. Давай выбираться».

Легко сказать…

Очень скоро стало ясно, что выбраться из комнаты, в которой нет ни окон ни дверей, крайне сложно и практически невозможно.

Про двери и окна, конечно, с самого начала знали, но на эту тему никто как-то особо не заморачивался, полагая, что наступит время и скрытая до поры потайная дверь откроется сама собой. Ну а сама не откроется, – так непременно отыщется какое-нибудь устройство-механизм, который ее отворяет.

Не приходило как-то никому в голову, что найдутся в мире идиоты которые комнату без входа-выхода построят. Даже в мыслях, что называется, не допускали. А, вот, идишь ты, – нашлись.

Вход, правда, тут был: Осси и сотоварищи ее сюда ведь через портал попали, а вот выхода, похоже, не наблюдалось. Ни явного, ни, что примечательно, – скрытого. Никакого.

И убедились в этом довольно скоро, самым тщательным образом исследовав каждую плиточку пола и каждый камешек стенной кладки. Про потолок тоже не забыли.

И даже яму Ташурову осмотрели, и общупали докуда руки доставали – бестолку. Бессмысленная была яма: узкая – только рука и пролезала, – и, действительно, бездонная – во всяком случае запущенный в нее светляк ни дна и ничего вообще кроме бесконечных стен в ней не высветил. Так и сгинул где-то в глубине.

Все по отдельности поисками занимались, а потом еще и вместе целых два раза все в этой клятой комнатушке обсмотрели-обстучали-обнюхали. И все равно ничего не нашли.

Ни механизмов, ни порталов.

Более того. Хода, проведя очень быстрый и очень поверхностный анализ окружающего пространства, заявила, что вокруг них на сотни ардов нет ничего кроме скальных пород, и что вообще, по ее мнению, все это сильно похоже на Эршрат, а по сему лучше вообще не дергаться, а лечь и, тихо-мирно коротая оставшееся время, дожидаться смерти.

– Эр-что? – Заорал хилависта, когда Осси довела до его сведения заключение авторитетного эксперта. – Какой еще Эшат? Вы что, уже совсем сбрендили? Выход надо искать! А они: Эшат какой-то там… – И, подав личный пример, закружил по комнате на какой-то совершенно запредельной для такого маленького пространства скорости, – Давайте уже!

Что-то он еще орал, разбрызгивая вокруг себя слова и слюни, но Осси его не слушала.

– Ты уверена? – Обратилась она к Ходе, внутренне уже зная ответ, но все еще питая глупую надежду, что Хода ошиблась, и все обойдется. Раньше ведь обходилось…

«Почти. На девяносто девять процентов».

– Да… Попали… – Осси опустилась на пол. – Приплыли…

– Что значит приплыли? – Ташур резко затормозил, остановился и уставился на Осси своими голубыми глазищами. – Никуда мы не плыли. Я лично – не плыл… И, вообще, кто-нибудь мне скажет, наконец, что случилось? И выход вы, вообще, собираетесь искать? Или как? Или я один все должен?

– Не надо ничего искать, – тихо сказала Осси. – Нет тут выхода.

– Как это нет? – Возмутился хилависта. – Раз вход был, значит и выход есть!

– Выхода нет, – повторила Осси. – Мы в тюрьме.

– Где?! – Ташур заорал так, что уши заложило. – В какой тюрьме?

– В Эршрате. В пенитенциарии Пресвятого Апостолата. И выхода отсюда нет.

– Апостолата… – протянул хилависта. – Эвон, оно, как… Ничего себе. А как мы тут оказались?

– А вот это, мой друг, – вопрос вопросов! – Вздохнула Осси. – Если б я знала…

– Вопрос вопросов, говоришь? – Взвизгнул Ташур. – А вон, ответ ответов валяется, – он крутанулся на месте и подкатил к куче тряпья, лежащей в углу. – Это он нас сюда затащил, гадина дохлая!

Он попытался было пихнуть иссохшего после тесного контакта со Слезой мертвеца, но у него ничего не получилось. Вместо этого он наехал прямо на упокойника, похожего на мумию, из которой каким-то невероятным образом быстро и безболезненно вырвали жизнь.

Впрочем, что значит невероятным? Это Слеза расстаралась, и было тому по крайней мере два свидетеля.

От удара тело Греда Шероу содрогнулось, затем послышался хруст ломающейся как сухое печенье кожи, а потом – тихий шорох, и с головы бедолаги медленно осыпались остатки волос.

– Фу, мерзость какая, – поморщился хилависта, откатываясь подальше, и встряхиваясь как собака. – Что ж за невезуха такая! Даже после смерти от него покоя нет.

– А ведь ты прав, – неожиданно заявила Осси. – Ты абсолютно прав!

Все это время, наблюдая борьбу Ташура с бренными останками смотрителя, она думала о последних словах хилависты.

– Еще бы не прав! Так и лезет ко мне, мертвечина поганая!

– Я не про это. Я про то, что ведь это он нас сюда притащил. На нем ведь портал открылся-то…

– А я что говорю! – Хилависта раздулся от важности. – Я всегда прав! Ты можешь вспомнить, чтобы я хоть раз ошибся?

– Да погоди ты, – отмахнулась Осси. – Ты посмотри, что получается…

– Куда посмотри? – Хилависта подкатил к ней вплотную.

– Никуда. Это я говорю так…

– Ты нормально говори, – разозлился Ташур. – А не так и абы как, а то тебя уже понять невозможно, как мертвяков твоих…

– Вот о них-то и речь!

– А что с ними не так? – Удивился Ташур. – Мертвяки – они мертвяки и есть. Обычные, скучные. Просто я их не очень люблю…

– Видишь ли… – задумчиво протянула леди Кай. – Получается, что не все они обычные. Этот, вот, например, – необычный.

– Да? И что же в нем такого необычного? Он, что воняет как-то по-особенному?

– Нет. Воняет он также, как все. А, вот, происхождение его весьма интересно.

– Ничего интересного, – буркнул Ташур. – С вами всегда так: были, были и померли…

Любопытная это оговорочка была: «с вами»… Осси, так, – на всякий случай – это запомнила, но отвлекаться не стала и продолжила:

– А он не просто помер. Его, между прочим, убили. И кто его убил, заметь: мы не знаем.

– Как это не знаем… – хилависта вздохнул и с тоской посмотрел на леди Кай, явно сожалея о ее безвременно угасших умственных способностях. – Очень даже знаем. Женщина в сером его убила.

– Ага. В сером… А кто она – ты знаешь? А зачем убила? И, заметь, какое время для этого выбрано было…

– Какое?

– Очень интересное время. Вот смотри: Странник к этому моменту Аулу уже покинул, и кладбище начало потихоньку перерождаться. Хотя наружу еще ничего не вырвалось, и даже признаков никаких еще не появилось…

– Ну и что? – Хилависта нахмурился. По всему, он изо всех сил пытался понять к чему Осси клонит, но ничего у него пока не получалось, и это его сильно злило.

– А, то! Не кажется ли тебе странным, что именно в этот момент, появляется какая-то женщина и убивает служителя некрополя, труп которого становится центром зарождения девшалара? Причем девшалар этот восходит не когда-нибудь, а именно тогда, когда мы туда приходим…

– Ну…

– А когда нам все-таки удается с ним справиться, на трупе на этом вдруг активируется портал, который забрасывает нас туда, откуда выбраться практически невозможно…

– Ну, да… странновато немного, – согласился Ташур. – То есть… Ты хочешь сказать, что это для нас все было?

– Именно это я и хочу сказать, – сокрушенно кивнула Осси. – Похоже, это была ловушка!

– Ловушка?

– Да и мы в нее попались…

«Да, что там: попались! По самые ушки вляпались», – встряла Хода.

– И кто? В смысле, – кому это надо было? – на хилависту прямо смотреть больно было. Так он сильно расстроился, что его вокруг пальца обвели.

– Кому, кому… Да кому угодно! Но если Хода права, – а она, скорее всего, права! – то мы сейчас в гостях у Пресвятого Апостолата. И кстати, серое одеяние той дамы очень на это намекает.

– Да? – Хилависта задумался. – Это хреново… Прогекали мы, выходит, засаду-то… Профукали… Профуняли… Да чего там говорить – просрали мы ее! А ведь был уже звоночек-то…

– Какой звоночек? – Не поняла Осси. – Ты о чем?

– О чем? – Взгляд хилависты, которым он одарил леди Кай, был взглядом победителя. И ничего, что он снизу вверх смотрел. Все равно он чувствовал себя героем: никто внимания не обратил, а он один заметил. – О покойнике в монастыре. О том, которого ты последним убила. Глех, или как его там?

– Глесс, – машинально поправила Осси.

– Не важно, – скривился Ташур. – Важно, что он тоже нас в западню утащил. Ту – на дороге…

«А ведь прав пузырь, – прошептала Хода. – Прав гундосый!»

– Точно, – ахнула Осси. – Это же он нас тогда сдернул не пойми куда…

– Ага. И не просто сдернул. Под мечи и стрелы он нас сдернул. А ты еще гадала тогда, что это за люди такие нам попались. Теперь понятно, что за люди.

– Теперь понятно, – согласилась Осси. – Непонятно только, как они на покойничков порталы навешивать умудряются.

– Да какая разница как. Важно, что навешивают. Так что ты теперь как мертвяка бесхозного увидишь, так лучше от него подальше держись.

– Будь уверен, – кивнула Осси. – Близко не подойду.

«А Эйрих?»

– Что Эйрих?

«Когда он умер, тоже портал активировался. Тот, который нас обратно на Ступени вернул. Это как в вашу теорию укладывается?»

– Не укладывается.

– Что не укладывается? – Переспросил хилависта.

– Да, вот, Хода про Эйриха вспомнила. Говорит, что его портал нас тогда из западни вытащил.

– Ну и что? Значит он не с ними был. А это и так ясно, что не с ними. А раз так, то и вытащил.

– А портал откуда взялся? – Не унималась Осси.

– Откуда, откуда… Я почем знаю откуда. Эйрих твой вообще какой-то странный был…

– В смысле: странный?

– Ну, не знаю… Было в нем что-то такое… Не могу объяснить, – вздохнул хилависта. Пойму – скажу, а пока не о нем речь… Ты, вот, лучше скажи – отсюда правда не выбраться?

Осси пожала плечами:

– Не знаю. Говорят, что нет.

– Это плохо.

– Плохо…

«Очень плохо, – вздохнула Хода. – И хуже не бывает».