Текст книги "Почему я не люблю дождь"

Да, это вы сами уже, – отмахнулся вампир. – Я для этого не нужен. Мне, вон… – он кивнул на почти полностью уничтоженную обстановку, – порядок тут теперь наводить после вас.

– После нас, главное… – пробурчал Ташур. – Можно подумать: это мы тут все разгромили…

– А чего надо-то? – Спросила Осси.

– Чего надо?.. Да, его надо обратно за зеркало проводить, – вампир кивнул на хилависту, который все вертелся и вертелся в безуспешных попытках увидеть обратную сторону себя. – Типа, где взяла – туда и положь… А после этого – все: ни уз, ни следа от них не останется. Ничего. Все свободны.

– Все свободны, это – хорошо, – согласился Ташур, закончивший наружный осмотр себя любимого, и никаких изъянов в своем почти безупречном облике при этом не обнаруживший. – Тогда, пошли заканчивать.

– Ступайте, голуби мои, ступайте, – кивнул Абатемаро. – А уж к ужину попрошу… С нетерпением буду ждать рассказа о ваших подвигах.

– Осси, пойдем, – позвал хилависта, – и не дожидаясь ответа покатил к двери, которая уже распахивалась ему навстречу – умел он это, чего говорить…

– До вечера, минсир, – леди Кай склонила голову и поспешила за хилавистой, который уже скрылся за углом и вовсю пылил по коридору…

Лестница, галерея, малый зал, еще один переход – на этот раз уже в главную башню, и вот уже Ташур запрыгал по широким ступеням, скатываясь вниз – в парадный зал, к огромному – во всю стену – зеркалу. Почти пришли.

«Странный он какой-то», – заметила Хода.

«Кто странный?»

«Хилависта, кто ж еще! Сам на себя не похож. Тихий больно. Просто не узнать героя нашего. Вроде, радоваться должен: все позади, все живы-здоровы, до дома добрались наконец, а он – мрачнее тучи».

«Устал, может? – предположила Осси. – У меня, вот, тоже радоваться сил нет. Их вообще уже нет».

Она не врала и не лукавила. Сил и вправду не было. И не то, что на радость, а, вообще, ни на что. Совершенно она выжатая была и опустошенная. В общем, нерадостно, как-то все было. Просто депресуха какая-то накатывала напополам с апатией.

«Устал, говоришь? – протянула Хода. – Не знаю… Может и устал, конечно, но не настолько же, чтоб похамить да побухтеть сил не было…»

«Ну мало ли», – Осси пожала плечами и, спустившись с последней ступеньки широкой и белоснежной, как застывший водопад лестницы, вступила в парадный зал Эрш Раффара.

А хилависта уже у зеркала замер в ожидании. Молча стоял, тихо и терпеливо ждал, пока леди Кай подойдет.

– Ну, что? Готова?

Осси кивнула.

– Ну и чудненько… Пойдем. И не бойся ничего – никто тебя там не тронет. Ты главное мечом своим не размахивай.

– Не буду, – кивнула Осси. – Ни мечом, и ни чем другим.

– Вот и хорошо. И тогда все обойдется… Ну, пойдем, что ли?

– Пойдем, – согласилась Осси, но Ташур с места не двинулся.

– Подожди…

Осси оторвалась от своего отражения в зеркале и опустила взгляд вниз – на хилависту:

– Чего?

Он смотрел на нее своими широко распахнутыми голубыми глазищами и вид у него, ну прямо, как у щенка был – трогательный и совершенно несчастный.

– Чего? – повторила Осси.

– Знаешь… Я не говорил тебе… Но ты – хороший друг. Настоящий… И мне с тобой хорошо было… Честно, – видно было, что тяжело ему говорить: и ком у него в горле стоял, и глаза его набухали, наполняясь слезами…

И на щенка он похож больше не был. Скорее на маленького и очень обиженного ребенка. Да и был он, по сути своей, таким ребенком, не смотря ни на что: ни на магию свою, запредельную и никому не понятную, ни на характер свой капризный и вздорный. Маленьким и очень одиноким ребенком.

– Ну, ладно тебе… Чего ты… Перестань… – Осси с трудом слова находила. Она, вообще, утешать и успокаивать не очень умела, а тут ее саму впору уже было по головке гладить и что-нибудь ласковое при этом приговаривать… – Перестань. Все ведь хорошо. Мы же не навсегда расстаемся. Увидимся еще… Чего ты…

– Я просто хотел, чтобы ты знала… – шмыгнул носом хилависта. – А то, что увидимся еще… Конечно увидимся… – и огромная, наверное, с яблоко – не меньше – слеза скатилась по серой его щеке. – Непременно.

– Ну, перестань! – Осси и сама уже расплакаться готова была, до того неожиданным для нее такое выступление оказалось. Хотя, чего говорить – она и сама к нему привязалась уже, не смотря ни на что.

– Все, – Ташур громко шмыгнул носом и улыбнулся. Точнее – попытался улыбнуться. – Перестал… Не обращай внимания. Все хорошо.

– Хорошо, – согласилась Осси. – Все, действительно хорошо, – и тоже улыбнулась в ответ. – Ну, что? Идем?

– Идем. Я первый, ты – за мной.

– Давай.

И Ташур мягко и тихо, как нож в масло скользнул в зеркало. Оно будто расступилось, пропуская его, а потом обратно сомкнулось. Только волна круговая по нему пробежала – как от камня на воде, но всего лишь одна и совершенно беззвучно. Ни всплеска и ничего вообще.

Леди Кай стояла и смотрела в зеркало, только что поглотившее хилависту и собиралась с духом. Не очень-то ей хотелось снова в эту кисельно-лиловую хмарь нырять.

– Ну? – Из зеркала вынырнула голова Ташура. Да не вся – не целиком, – а только часть. Меньше половины. Выглядело это совершенно нелепо и жутковато, если честно: будто у зеркала вдруг лицо где-то на уровне пола нарисовалось. – Ты идешь, или что?

– Иду, – вздохнула Осси. – Иду.

Голова скрылась, а леди Кай вытянула вперед руку, коснулась ледяной поверхности стекла и сделала первый шаг.

На этот раз все по-другому было. То есть холод остался и никуда не делся, да и хмарь кисельная тоже присутствовала, а вот путешествие само много времени не заняло. Один шаг – и все. Леди Кай стояла в знакомом полумраке густых лиловых сумерек посреди зеркально отраженного парадного зала Эрш Раффара.

И почти все здесь было по-старому: также точно густой непроглядной тьмой были укрыты углы, также пусто было и также тихо, и также, как прежде, сверкало сказочным светом витражное стекло на лестнице…

Новым же было то, что зеркало за ее спиной не слепило как раньше бледно-розовой мутью, а осталось почему-то прозрачным, хотя и сильно затемненным. А еще – она была не одна, а с хилавистой.

Да, и чтобы не забыть: с паркетом и со всем остальным в зале все в порядке было – будто и не прорастали прямо из пола и стен корни-щупальца, и не метались тут разъяренными птицами разбуженные сомборы.

Тишь и гладь, что называется.

Мертвая давящая на уши тишина, и мирный, сильно сдобренный сумерками покой.

Мечта мертвеца…

– Ну, вот, ты и дома, – улыбнулась Осси. – Закончилось наше путешествие.

– Закончилось, – вздохнул хилависта. – Почти…

– Почему почти?

– Почему? – Хилависта шмыгнул носом и отвел глаза. – Подожди. Я сейчас… – С этими словами он быстро скользнул в сторону и, мигом проскочив зеркало, снова оказался на той стороне.

– Куда ты?

– Прости меня…

С жутким грохотом и звоном, будто молния в него попала, парадное зеркало Абатемаро разлетелось на тысячи… сотни тысяч осколков, которые медленно кружась, словно вспугнутые осенние листья, разлетались в разные стороны.

– Прости… – Ташур стоял на той… на правильной стороне, отгороженный от леди Кай тускнеющим прямо на глазах провалом разбитого зеркала.

– Прости, я не мог иначе…

Осси протянула руку, коснувшись затягивающейся раны в стене, в том месте, где раньше сверкал своим зеркальным великолепием вход в иностороннюю обитель, но рука ее встретила лишь теплый шершавый камень. Равнодушный и безмолвный, как все камни в этом мире.

Провал темнел и закрывался, свет истекающий из него таял, а самого хилависту, так неожиданно предавшего ее, было видно уже едва-едва.

– Прости меня…

– Почему, Ташур?.. Зачем?!

– Прости… Я не мог иначе… – все тише и тише доносился до леди Кай его голос. – Они мне велели…

– Кто велел?! Что велели?! – Осси шарила по стене, пытаясь найти лазейку, выход, хоть что-нибудь, но под пальцами был только камень, камень и камень…

– Кто?!

– Они… – голос его доносился уже еле-еле, а свет так и вовсе уже не пробивался. – Тогда… В сирдаше… Помнишь, ты говорила, что боги за разговор с мертвыми плату попросят?

Осси кивнула, хотя и глупо это было, потому что Ташур ее видеть уже не мог. Но он будто почувствовал и продолжил:

– Вот они попросили…

– Что попросили?! – Осси просто кричала уже. – Что?!

– Тебя тут запереть…

– Зачем?! – Крикнула Осси. – Зачем?..

Но ответа она так и не дождалась…

Что было дальше она плохо помнила.

Кажется, она металась по залу в поисках выхода – его не было.

Кажется, она пыталась прорубиться Гасителем сквозь стену, а потом разбить витражное стекло – тщетно, ибо не было тут на самом деле ни стен, ни витражей, а сама она была заперта внутри разбитого зеркала.

Она пыталась кричать, пыталась пробить затянувшийся проем из посоха, но крики ее вязли в тишине, которая возвращалась снова и снова, а яркие вспышки посоха не могли прогнать царящие здесь сумерки.

Она обошла все помещения – не так уж и много их оказалось, и не встретила никого. Ни сомбор, ни того, что давеча клубилось и копошилось в дальнем углу, ни даже привратника Снисса.

Она была одна.

И хотя ей иногда слышался чей-то шепот, слишком тихий, чтобы разобрать слова, и чей-то далекий плач, она не нашла никого.

Она была одна.

В какой-то момент ей показалось, что чьи-то мягкие кожаные подошвы легко прошаркали по камню совсем рядом, а потом где-то открылась и снова закрылась дверь, но когда она добралась до комнаты, где впервые встретилась с хилавистой, она была пуста.

Осси была одна.

Где-то далеко, далеко, послышался всплеск упавшего в воду камня. Даже не всплеск, а такое «у-уп», как будто студенистая пасть раскрылась и поглотила его. Слабое эхо докатилось до нее, и будто шевельнулось что-то в коридоре, но когда леди Кай выглянула наружу, там не было ничего.

Она была одна.

Леди Кай прошлась по комнате, разглядывая корешки старинных книг, отодвинула тяжелую бархатную штору и подвязала ее. В бледном немощном луче, с трудом пробившемся сквозь грязное запыленное окно, заплясали пылинки. Она мазнула рукавом по стеклу, а потом принялась с остервенением оттирать многовековую грязь. С большим трудом ей удалось отчистить небольшой кусочек стекла и в нем открылось хмурое серое небо, перечеркнутое косыми струями мелкого как пыль дождя.

Осси попробовала разбить окно, но с тем же успехом можно было попытаться проломить головой стену.

Она была заперта. Она оставалась одна.

Она снова прошлась по комнате.

Шкафы… книги… стол…

В камине тлели угли, и Осси подбросила пару поленьев, присела на корточки и вытянула к нарождающемуся огню руки. Посидела так немного, затем встала и снова прошлась.

Свечи на столе, которые в прошлый раз плавились безо всякого огня, стояли теперь холодными и мертвыми, и Осси зажгла парочку – просто так – от нечего делать. Затем бессмысленно передвинула пару фигур на столике для серклеша в углу и плеснула себе немного вина в бокал.

– Ну, что скажешь? – Обратилась она к Ходе.

«Не знаю. Но, по-моему, мы попали».

– По-моему, тоже, – вздохнула Осси. – И крепко.

Она подняла с пола книгу. Ту самую, которую читал тогда Ташур.

«Страницы нашего времени», – с трудом разобрала она полустертые буквы на старой, потемневшей от времени коже.

– Страницы, значит… – Осси отхлебнула вина, открыла книгу и присела на подоконник. Морось, висевшая за окном превратилась в тихий ровный дождь.

«У всякой истории есть много начал, и, выбирая одно из них, мы что-то всегда оставляем недосказанным…» – прочитала она.

– Слушай, а какое начало у нашей истории?

«У нашей?.. – Хода задумалась. – Ну, наверное, «Зеленый Петух», старая книга и камень с золотой искрой… А еще – открытая дверь и клочья белого тумана, вползающие с улицы…»

– Камень и туман… – повторила Осси. – Камень и туман… Наверное… – она вздохнула и перевернула страницу.