Текст книги "Пустошь"

Тетрадь упала на пол. Несколько страниц перелистнулись.

Комната была пуста.

Анна уронила рацию и закричала.

Глава 35

Громкие раскаты слились в непрерывный низкий гул, и нельзя было точно определить, откуда он доносится, – казалось, он шел сразу отовсюду. Земля дрожала, раскачивая вышку, а там внизу город разваливался на куски. Ураганный ветер поднимал огромные облака пыли и песка. Они накрыли дома и улицы, скрыв от глаз сотни трагедий, происходящих там. Пламер стоял рядом с прожектором, вцепившись в перила, и пытался разглядеть, что творится внизу. Сквозь темную пелену едва пробивались тусклые огни автомобильных фар, яркие вспышки молний то и дело затмевали их, оставляя на сетчатке тонкие синие следы. Никаких звуков не было слышно – все поглотил торжествующий рев наступающей на них смерти.

«Я ошибся, – думал Пламер, глядя на исчезающий под ним Санта-Розита. – Я во всем виноват, и никто другой».

В этот момент включилась рация, и на фоне сильных помех он услышал крики, периодически заглушаемые громкими раскатами. Разобрать, о чем речь, он не смог, и молча слушал, понимая, что никакие указания уже не способны что-либо исправить. Рация замолчала, и он сунул ее в карман.

Пламер посмотрел вниз. Песок вздымался и закручивался в широкие вихри, напоминающие огромные водовороты. Иногда в ярких всполохах можно было рассмотреть землю под вышкой. «Еще утром все было хорошо. Мне даже казалось, что я контролирую ситуацию. Господи, как можно контролировать это?» Полковник поднялся и поставил ногу на перекладину. Ветер взревел, словно почувствовав возможную жертву. Он начал хлестать его в спину, подталкивая вперед. «Тебе нужно только встать на перекладину, – говорил он. – Только и всего. Остальное я сделаю сам». Отрешенно глядя перед собой, Пламер поднял вторую ногу и покачнулся. Пальцы еще крепче вцепились в поручень.

«Так будет лучше, – подумал он. – Теперь ничего нельзя сделать».

Стены палатки госпиталя хлопали на ветру, словно крылья. Снаружи грохотало так, будто там шел артиллерийский обстрел. В маленьких окнах то и дело сверкали яркие вспышки. Ощутимо тряслась земля.

Солдат отошел от выхода и сел на одну из кроватей, опасливо поглядывая вверх. Он был бледен.

Чарли приподнялся на локтях, всматриваясь в темноту за порогом.

– Думаю, мы уже никуда не уедем, – сказал он спокойно. – Да здравствует мудрый полковник Ричард Пламер.

Лайан поднялся со своего места.

– Надо посмотреть, что там происходит.

– Будь осторожен.

– Да.

Лайан двинулся по проходу между кроватями. Солдат встал и нерешительно преградил ему дорогу.

– Полковник приказал никого не выпускать, – сказал он.

– По милости твоего полковника мы оказались в ловушке, – ответил Лайан. – Если сейчас же что-то не предпринять, мы погибнем.

– У меня приказ, сэр.

– Ну и выполняй свой приказ. Я не собираюсь выходить из палатки. Я еще не сошел с ума.

Солдат медлил, с сомнением глядя на Лайана. Наконец, он кивнул.

– Хорошо.

Лайан пошел дальше. Стены госпиталя ходили ходуном. Просто чудо, что палатку еще не сорвало с места. Она выгибалась, словно парус; тонкие металлические столбы раскачивались и скрипели. Лайану было страшно. Страшно, как еще никогда в жизни. Для него, как и для многих, смерть была абстрактным понятием – чем-то из будущего. Чем-то неконкретным. А теперь она обрела форму. Она ходила рядом, заглядывая в окна, и ждала. Лайан мог чувствовать ее как что-то большое и темное с горящими белыми глазами.

Он подошел к выходу и осторожно выглянул наружу.

Ветер чуть не сбил его с ног, заставив на секунду задохнуться. Вокруг не было видно ничего, кроме серой пелены песка, который сразу же забил глаза и рот. В нескольких ярдах от палатки, словно призрак, маячила белая вышка, а немного в стороне от нее тускло светились две фары. Лайан обернулся назад.

– Здесь есть фонарь?

Он увидел Стентона и молодого санитара. Они стояли рядом с Чарли и смотрели на него.

– Нужен какой-нибудь помощнее.

– Виктор, принеси ему, – распорядился Стентон.

Санитар скрылся за брезентовой перегородкой и через несколько секунд появился вновь, держа в руке большой фонарь с широкой линзой. Он вопросительно посмотрел на Стентона.

– Неси сюда, – сказал Лайан.

Виктор немного помедлил, собираясь с духом, и подошел к нему.

Лайан включил лампу и стал размахивать фонарем в стороны. От стоящей у вышки машины никакой реакции не последовало. Он продолжал сигналить еще несколько минут, но ничего не добился. Лайан вернул фонарь санитару и отошел от выхода, стряхивая с себя песок.

– Что там? – спросил Чарли.

– Почти ничего не видно – там снаружи настоящий торнадо.

Солдат встал и направился к выходу. Остановившись на пороге, он осторожно выглянул наружу.

Они собрались у кровати Чарли, обступив ее со всех сторон, словно члены религиозной секты у алтаря: Лайан, Стентон, солдат («Крис Верхович», – представился он) и Виктор. Брезентовые стены раскачивались вокруг них, то втягиваясь внутрь, то выгибаясь, как огромный мыльный пузырь. Бледные лица, опущенные руки – люди, почувствовавшие физическую близость смерти.

– Надо что-то делать, – сказал Стентон. – Здесь нельзя оставаться.

– Полковник послал Роя за машиной, – отозвался Крис.

– Я ее видел. Она стоит рядом с вышкой с включенными фарами.

– Может быть, он там?

– Вряд ли. Я посигналил фонариком, но мне никто не ответил.

– Нужно дойти до нее, – решил Стентон. – Если удастся добраться до машины и подогнать ее сюда, у нас может появиться шанс.

– Кто пойдет? – спросил Чарли.

Повисла тишина. Люди настороженно смотрели друг на друга. Да, смерть была близка, но все же никто не хотел рисковать. Всем было страшно.

– До машины несколько ярдов. Того, кто пойдет, можно обвязать веревкой, – сказал Лайан.

Стентон посмотрел на него.

– Я пойду.

Лайан кивнул.

– Удачи вам.

– Да уж.

Крис и Лайан проводили врача к выходу. Стентон отказался от веревки. Вместо этого он попросил Виктора принести бинт, из которого соорудил повязку, закрывающую нос и рот. Доктор надел ее и посмотрел на остальных.

– Этого я не предполагал. Даже представить себе не мог.

Ему никто не ответил.

Он лег на пол и по-пластунски пополз на улицу. Спустя минуту песок и темнота поглотили его.

– Решительный мужик, – сказал Лайан.

– Он ветеран, – сообщил Верхович.

Лайан обернулся.

– Виктор, Крис, нужно перенести Чарли к выходу. Вы поможете?

– Конечно, никаких проблем.

Они подняли Чарли с кровати, закинули его руки себе на плечи и подхватили под ноги.

– Нормально?

– Да.

Они отнесли его к выходу и усадили на стул, принесенный Лайаном. Тот потрепал сына по плечу, взял фонарь и снова выглянул наружу.

Стентона видно не было. Грохот и молнии разрывали воздух на части, и уже нельзя было разобрать, где небо, а где земля. Несмотря на повязку, на зубах опять заскрипел песок. В этот момент огни машины вспыхнули ярче. Лайан повернулся.

– Он добрался. Включил дальний свет.

Машина медленно поворачивала. Фары на мгновение выхватили неясный силуэт какого-то строения и скрылись. Джип развернулся, и загорелись огни заднего хода.

– Дайте фонарь!

Виктор зажег его и протянул Лайану. Тот стал двигать им из стороны в сторону, надеясь, что Стентон увидит сигнал. Машина двигалась очень медленно. Прошло не меньше двух минут, пока она, наконец, подобралась к палатке. Дверца водителя открылась, и Стентон выскочил наружу.

Солдат и санитар снова подняли Чарли и вышли на улицу. Ураганный ветер ударил в них, словно исполинский кулак, и Виктор пошатнулся. Лайан поддержал его. Стентон распахнул заднюю дверь, и они все вместе усадили Чарли на кресло. Лайан сел рядом с ним, Виктор залез следом. Крис и Стентон устроились впереди.

– Одно дело сделали, – сказал врач. – Теперь самое трудное.

– Ты знаешь дорогу? – спросил Лайан.

– Да.

– Тогда, с Богом!

Стентон осторожно двинул машину вперед. Медленно-медленно, как будто все происходило во сне, джип пополз прочь от палатки. Ветер хлестал в него со всех сторон, заставляя машину раскачиваться на рессорах. Дальний свет фар с трудом позволял видеть на несколько ярдов вперед.

– В любом случае… – начал Стентон.

И вдруг воцарилась тишина.

Грохот смолк, и яростный блеск молний погас. Стена песка продержалась в воздухе еще несколько секунд и осела. Джип стоял рядом с вышкой, заливая светом фар перевернутые ящики и груды бесформенных обломков. Ночь была тиха и прозрачна.

Целую минуту они просидели в молчании.

– Все, – сказал вдруг солдат. – Все кончилось.

Ему не ответили. Никто не мог поверить. Потом Стентон открыл дверь и вышел наружу.

Пламер застыл. В рухнувшей на него тишине было слышно, как где-то в городе просигналила машина, и ей тут же отозвались еще несколько. Чуть севернее центра полыхал пожар. Оранжевое зарево освещало окружающие дома, как огромный газовый фонарь. Песчаные облака плавно опустились на землю, словно гигантские серые покрывала, укрыв, словно спрятав, руины.

Пламер отступил на шаг. Рация в кармане заговорила.

– Полковник! Сэр!

– Я на связи, Теренски. Что там у тебя?

– Оно остановилось! Святой Боже – остановилось!

– Теренски?

– Да, сэр!

– Скольких мы потеряли?

Рация замолчала на несколько секунд.

– Я не могу точно сказать, сэр. Много.

– Послушай меня – нужно, чтобы эвакуация продолжалась. Ты лично будешь за этим следить. Выдели людей – пусть осмотрят развалины. Всех, кого найдут, срочно на базу. Ты понял?

– Да, сэр.

– Давай, Томми – помоги тебе Бог!

– Я сделаю все, полковник.

Пламер тяжело сел на дощатый пол.

Откуда-то издалека доносились автомобильные гудки. Больше ничто не нарушало неподвижность и спокойствие ночи.

Стентон заглянул в машину.

– Все тихо.

– Дайте мне рацию, – неожиданно попросил Чарли.

Крис нагнулся и передал ее назад. Чарли покрутил ручку настройки и поднес к губам.

– Это Чарли, – сказал он. – Кто-нибудь слышит меня? Прием.

Он отпустил кнопку, но не услышал ничего, кроме помех в эфире.

– Говорит Чарли. Ответьте.

Тишина. Все удивленно смотрели на него.

– Гомер? Линда?

Лайан положил руку ему на плечо.

– Если кто-нибудь меня слышит, ответьте.

– Чарли, не надо.

Он смахнул с себя руку отца.

– Майкл? Ты слышишь меня?

Стентон покачал головой… и в этот момент все они услышали голос – женский голос. Он прозвучал неуверенно, но совершенно отчетливо, заставив их одновременно наклониться ближе к рации.

– Чарли, это ты? Ты слышишь меня?

Его прошиб пот, и накатила волна тошноты. Пришлось прикрыть глаза, чтобы справиться с приступом слабости.

– Анна?

– Да! Боже мой, да! Я тебя слышу!

– Анна!

В эфире послышались всхлипы.

– Не могу… поверить.

– Ты где? Ты знаешь, где находишься?

– Да! Чарли, я в Лос-Аламосе. Там есть научная лаборатория. Я там. Внизу.

– Майкл с тобой?

Чарли отпустил кнопку, но ответа не было. От страха задрожали руки.

– Анна!

– …на.

– Что? Повтори!

– Нет, – ответила Анна. – Я одна. Его нет.

– Где он?

Вместо ответа Анна заплакала. Она не отпустила кнопку передачи, и они вынуждены были слушать, как она рыдает и мычит, пытаясь что-то сказать. Наконец, ей удалось справиться с собой и переключиться на прием.

– Анна! Мы приедем! Мы скоро тебя найдем! Обещаю! Очень скоро!

– Хорошо. Только не молчите. Я сойду с ума, если вы замолчите.

– Не буду. Я… Мы скоро будем! Жди нас!

– Да, я…

– Черт возьми, – новый голос звучал устало.

– Гораций?!

– Он самый.

– Гораций! Ты в порядке? Линда с вами?

В рации что-то затрещало.

– Гомер погиб. Он умер.

– Линда с вами?

– Линда? Она здесь.

– Мы приедем за вами! Где вы?

– На дороге. Грузовик перевернулся…

– Анна, ты слышишь?

– Да.

– Держитесь! Очень скоро мы найдем вас!

Стентон смотрел на командира. Тот стоял, привалившись к основанию вышки, и тер ладонями лоб. В темноте трудно было разглядеть, что с ним случилось. Но две вещи были ясны сразу – он жив, и он не в себе. Стентон сделал шаг вперед.

– Полковник? Вы в порядке?

– Я хреново себя чувствую, Бил. Никогда не чувствовал себя так хреново.

– Ричард, Чарли связался с райдерами.

Пламер опустил руки и посмотрел на него, будто впервые увидел.

– Что?

– Он связался с грузовиком. И еще с кем-то. Ее зовут Анна.

– Анна? Какая Анна? Они живы?

– Насколько я понял – не все.

– Где Чарли?

– В машине.

Пламер быстро пошел к джипу.

Чарли продолжал говорить по рации. Из джипа выбрался Лайан.

– Похоже, Пустошь закончилась, полковник, – сказал он.

Пламер стоял, не зная, что сказать.

– Но как?

– Анна говорит, что они нашли источник.

– Какая Анна?

– Она поехала с Майклом Хоупом в Кубу. Они пропали пару недель назад.

– Майкл взял пассажира?

– Вы понимаете меня, полковник? Пустоши больше нет.

– Где он?

– Боюсь, он погиб. Они добрались до Лос-Аламоса. Анна сейчас в Лаборатории.

Лицо Пламера изменилось. Лайан решил, что до полковника, наконец, дошел смысл сказанного.

– Черт возьми!

– Мы должны забрать их.

Пламер рассмеялся.

– Вы даже не представляете, Лайан, как скоро это произойдет. Ждите здесь!

Полковник действовал быстро. Он известил начальство о том, что произошло, и уже через полчаса из Вашингтона вылетел самолет. Выживших райдеров было приказано отвезти в Кубу. Сам Пламер должен был оставаться на базе и ждать прибытия руководства.

Теренски сообщил, что уцелевшие жители покинут Санта-Розита не позже, чем через час. Что касается жертв – их было немало. Поисковая команда за первые пятнадцать минут нашла восемнадцать тел, и были все основания полагать, что скоро их окажется гораздо больше. Рядом с центром возник большой пожар. Им понадобятся еще люди, чтобы справиться с ним.

Пламер с головой погрузился в работу, и ей не было видно конца.

Через полчаса три джипа выехали за пределы базы, взяв курс на город.

Лайан смотрел, как огни фар выхватывали страшные следы катастрофы. Севернее центральной площади Санта-Розита был почти полностью разрушен. Толстый слой песка, словно саван, покрывал улицы и дома. Повсюду валялись куски кровли, перевернутые летние стулья и много чего еще – толком было не рассмотреть.

На одном из перекрестков они увидели разбитый автомобиль, уткнувшийся в стену дома. Из пассажирского окна торчала рука. Она была черной, почти полностью обуглившейся.

Проехав несколько ярдов, они наткнулись на первую трещину. Джип впереди остановился, и из него вышли солдаты. Они встали на краю, направив вниз луч фонаря. Насколько Лайан мог разглядеть, трещина была довольно узкой, не больше фута в ширину. Скорее всего, она была одной из первых. Там, дальше, должны были появиться разломы куда большие.

Солдаты вернулись в машину, и вся колонна повернула в сторону, огибая препятствие.

Они проезжали разрушенные дома. Один из них, точнее, его половина, удивительно ровная, будто срезанная ножом, пылала.

Чарли все говорил по рации, общаясь одновременно со всеми. Пару минут назад он пробовал поговорить с сестрой, но разговора не получилось. Гораций сказал, что Линда в шоке. Но это было не так страшно, главное – она жива, все остальное можно исправить.

Дорога становилась все хуже, и, в конце концов, колонна была вынуждена покинуть город. Лайан успел заметить, что его северная оконечность полностью исчезла в образовавшемся гигантском каньоне. Машины повернули на восток и спустя десять минут пересекли границу Пустоши.

Глава 36

Анна сидела в кресле у пульта управления установкой и бездумно смотрела на маленький монитор. Узкая комната с консолью управления вдоль стены, залитая ярким светом ламп, была пуста и неподвижна.

Прошло уже два часа с того момента, как Майкл отключил установку. Уже два часа, как Пустошь должна была прекратить свое существование. Анне хотелось спуститься туда, где Майкл находился в последние минуты их безумного путешествия, но она не решалась и продолжала сидеть и смотреть на экран. Майкл исчез – поверить в это было просто, в конце концов, она видела все своими собственными глазами, но принять это оказалось гораздо сложнее. Если вообще возможно.

Чарли вызвал ее по рации и тем самым спас. Опоздай он хотя бы на четверть часа, все могло бы сложиться иначе. Он заставил ее поверить в две очень важные вещи – все кончилось, и все было не зря. Этого оказалось достаточно, чтобы жить дальше.

Еще задолго до того, как Майкл исчез, она знала, где-то очень глубоко знала, что он останется в Пустоши. Это место хотело, чтобы они поверили в счастливый исход, только так можно было заставить их пройти весь путь до конца. «Да, вера здесь дорогого стоит!» Но за услышанные мольбы уже с самого начала была установлена плата – самая древняя из всех, древняя, как сам род человеческий, простая и единственно возможная – жертва. Эта уверенность сформировалась сама собой, для нее не было никаких причин, но сердце всегда знает больше, чем разум. И никому не дано понять, откуда приходит это знание.

Подобные мысли душили Анну, терзали ее и сводили с ума. Понимал ли это Чарли? Кто знает. Но он говорил с Анной, говорил практически без перерыва, заглушая голос у нее в голове, лишая его тишины, лишая его пищи.

Он рассказывал, как они покинули полуразрушенный город. Анна догадывалась по его голосу, что он о многом умалчивает, и была благодарна за это. Рассказывал, как они выехали в Пустошь, и что только через час смогли выбраться на шоссе. Где-то впереди их ждут Гораций и Линда – еще два осколка жизни, чудом уцелевшие в этой мясорубке. Мысль о них согревала Анну, она лишний раз подтверждала единственно важный факт – все кончилось.

– Анна, мы видим их, – сказал вдруг Чарли. – Я ненадолго отключусь. Хорошо?

– Конечно.

– Не волнуйся.

– Не буду.

Анна положила руки на пульт и опустила на них голову. Теперь она видела экран под углом. Комната под ней по-прежнему оставалась пустой.

Сначала они увидели костер – высокое яркое пламя. Учитывая то, на какой скорости двигалась колонна, Гораций поступил правильно. Не хватало еще устроить аварию, после всего, что случилось. У передней машины зажглись тормозные огни, и скоро свет фар выхватил из темноты массивный силуэт опрокинутого грузовика. Гораций стоял перед ним и размахивал руками.

Машины остановились. Лайан открыл дверь и выскочил наружу. Оставшись один, Чарли наклонился вперед, стараясь рассмотреть, что там происходит.

Из головного джипа вылезали солдаты, но Лайан их опередил. Он подбежал к Горацию и схватил его за плечи.

– Где она?

– В фургоне.

Не сказав больше ни слова, Лайан бросился туда.

Линда лежала в глубине фуры. Вокруг нее стоял тяжелый неприятный запах. В темноте, лишь немного разбавленной светом автомобильных фар, Лайан с трудом различал ее фигуру. Он подошел к дочери и опустился на колени.

– Линда?

Вошли солдаты. Тьма в фургоне отступила от света их фонарей.

– Линда?

Она повернула голову и посмотрела на отца. Лайан с трудом удержался, чтобы не отпрянуть. Эти глаза были пусты, как два осколка стекла. Худое грязное лицо с выступившими скулами даже не дрогнуло.

«Узнала ли она меня?» – мелькнуло у него в голове.

– Линда?

Что-то в ее взгляде изменилось. Она облизала губы.

– Папа?

– Линда! Слава Богу, ты жива! Все будет хорошо! Теперь все будет хорошо! Я тебе обещаю!

– Папа…

Спутанные волосы грязными космами рассыпались по подушке, когда она попробовала приподняться. Растрескавшиеся губы дрогнули. Линда попыталась улыбнуться. Несмотря ни на что, в этот момент она показалась Лайану красивой. Тупое, мертвое выражение на ее лице сменилось умиротворением, как у мадонны на картинах средневековых художников – изможденной, но непостижимо прекрасной. Лайан погладил ее по голове.

– Что с вами случилось? – спросил он у Горация.

Тот повернулся к солдатам.

– Ребята, у вас найдется закурить?

Один из них протянул ему пачку «Пэлл-Мэлл». Гораций вытащил сигарету и прикурил от собственной зажигалки.

– Я не буду говорить при ней.

– Почему?

– Не хочу.

– Гораций…

– Уведи дочь. И возвращайся.

Лайан отвел Линду к машине и усадил рядом с Чарли, накрыв одеялом, которое принес один из солдат. Чарли обнял сестру, и она прижалась к нему, закрыв глаза. Лайан несколько минут постоял в двери, глядя на них, и пошел обратно.

Солдаты ходили вокруг грузовика, а Гораций сидел возле костра и курил. Лайан подошел к нему.

– Рассказывай.

– А ты поверишь?

– Я теперь во все поверю.

– Тогда слушай.

Рассказ Горация занял минут пятнадцать. Пока он говорил, Лайан не раз и не два начинал сомневаться в его словах – слишком уж безумные вещи он слышал. Гораций говорил ровно, как автомат. Его голос не дрогнул даже тогда, когда он описывал гибель брата. Иногда он путался в событиях и не мог припомнить точно, когда происходило то или другое. Лайан чувствовал, что некоторые подробности тот опускает вовсе. Но он не переспрашивал, потому что не был уверен, хочет ли услышать то, о чем Гораций предпочел умолчать.

Пока они сидели у костра, солдаты успели обойти грузовик и теперь копошились у кабины. Один из них громко выругался. Гораций вздрогнул и обернулся.

– Они хотят забрать эту штуку, – сказал Лайан.

– Ни за что к ней не притронусь!

– Тебе и не надо.

– Да…

Он пошевелил веткой затухающий костер.

– Это все. По крайней мере, все, что помню.

– Гораций.

– Что?

– Спасибо тебе за Линду.

– Не стоит.

– Стоит. И мне очень жаль, что так вышло с Гомером.

– Мне тоже. Очень жаль.

Он немного помолчал, глядя, как солдаты тащат что-то, завернутое в брезент, к головной машине.

– Что с нами теперь будет?

– Надо подобрать еще одного.

– Анну?

– Да. А потом, вроде бы, нас приказали доставить в Кубу.

– Зачем в Кубу? Почему не домой?

Лайан вздохнул и покачал головой.

– Санта-Розита разрушен.

– Вот черт!

– Да, сегодня ночью. Если бы не Майкл, никого из нас уже не было бы в живых.

Гораций кивнул.

– В конечном счете, он спас всех нас. В этом месте смерть жестокая. Плохая смерть.

– Теперь никому не нужно умирать. Полагаю, он это сделал за всех.

К ним подошел солдат.

– Нам пора отправляться.

Лайан повернулся к Горацию.

– Что будешь делать с могилой?

– Не знаю. Потом решу. Сейчас не могу.

– Хорошо. Пошли.

Линда спала, положив голову на плечо брата. Лайан уселся рядом с ней, а Гораций устроился впереди, возле водителя. Тот повернулся назад.

– Нам приказано двигаться сразу в Кубу, сэр.

– А Анна?

– Ее подберут другие. Они уже на подъезде к Лос-Аламосу и будут там быстрее. К тому же, у нас нет места.

Чарли полез за рацией. Линда пошевелилась и чуть слышно застонала во сне.

Машины тронулись, по обочине объехали грузовик, и через пару минут тот исчез из вида.

– Анна!

Она подняла голову и нажала на кнопку рации.

– Я слушаю, Чарли.

– Планы немного изменились. Мы едем в Кубу. За тобой придет другой отряд.

– Почему? Что происходит?

– Не волнуйся. Они уже в городе и будут у тебя гораздо раньше нас. Мы встретимся в Кубе.

– Ты уверен?

– Да.

Анна вздохнула.

– Хорошо. Как Линда?

– В порядке. Сейчас она спит.

– Рада слышать.

– Скоро мы все будем вместе.

– Скорее бы.

– Оставайся на связи.

– Ладно.

Чарли отключился.

Анна встала и медленно пошла по залу. Он выглядел пустым. Теперь по-настоящему пустым. Электричество по-прежнему было: горели лампы, работали компьютеры, но что-то исчезло. Что-то следившее за ними. Теперь оно ушло. Она осталась совсем одна.

Вот на этом самом месте они с Майклом остановились, когда вошли в зал. Отсюда они наблюдали за тем, как появилась Пустошь. Она держала его за руку.

Больше не нужно бояться. Не нужно каждую секунду думать о том, что будет, если ошибешься. Не нужно вздрагивать и не нужно надеяться. Господи, как хорошо и плохо одновременно.

Рация у нее в руках заговорила.

– Анна Билингз. Вы слышите меня?

Голос был незнакомый. Анна нажала на кнопку.

– Слышу. Кто вы?

– Капрал Брюс Хартман, армия США. Мы на Омега Бридж.

Сердце Анны трепыхнулось.

– Через несколько минут мы войдем в Лабораторию. Где вы находитесь?

– Я внизу. Где-то глубоко. Мы несколько раз спускались на лифтах.

– Опишите помещение.

– Большой зал. На стене экран. Отсюда запускался «Прометей».

– Я понял, мэм. Оставайтесь на месте. Мы придем за вами.

– Конечно, я останусь. Двери закрыты.

– Ждите.

Анна вернулась к панели управления и села в кресло.

Мост «Омега». Казалось, это было так давно. Как будто в прошлой жизни. Она вспомнила, как они стояли, держась за поручни, захваченные и восхищенные красотой гор и покрытого лесом ущелья под ногами. Если она когда-нибудь и верила в то, что они спасутся и все будет хорошо, то именно тогда. Невозможно было не верить.

Прошло полчаса, и дверь в противоположном конце зала открылась.

Анна повернулась в кресле.

Их было восемь человек: пятеро в форме и трое штатских. Они лишь мельком взглянули на Анну и, как муравьи, разбежались по помещению, садясь за компьютеры. Двое направились к лестнице. Анне с трудом удалось сдержаться, чтобы не закричать им: «Не ходите! Не ходите туда!»

Она встала.

В этот момент к ней подошел один из солдат.

– Капрал Хартман, – представился он. – Это я говорил с вами.

– Рада видеть вас, капрал. А кто эти люди?

– Специалисты. Теперь у них будет много работы.

Он улыбнулся, и Анна ответила на эту улыбку.

– Мне приказано доставить вас в Кубу.

– Остальные уже там?

– Думаю, да, но точно не знаю. Мы прибудем часа через два.

– Сколько времени?

Капрал посмотрел на часы.

– Без десяти четыре утра.

Анна подошла к своему рюкзаку, достала бейсболку и надела ее.

– Я готова.

Хартман кивнул и направился к двери.

– Капрал.

Он обернулся.

– Да, мэм?

– Вы, случайно, не знаете, что означает аббревиатура «UNM-LA»?

– Лос-Аламосское отделение университета Нью-Мексико. Мой брат когда-то учился там.

– Спасибо.

– Не за что, мэм. Идемте.

Странное чувство охватило ее, когда они шли по коридорам Лаборатории. Она узнавала места и одновременно не узнавала. Все немного изменилось. Изменения казались настолько неуловимыми, что невозможно было осознать их – только почувствовать. Когда они вышли к лифтам, она уже готова была к тому, что в любой момент комплекс преобразится, и вновь появятся ученые и лаборанты, одетые в белые халаты, и все вновь оживет и наполнится призрачной жизнью. Ощущение было настолько сильным, что ей на миг показалось, будто она действительно видит их. Анна вздрогнула.

– Все в порядке? – спросил капрал.

– Да, все в порядке.

И все было в полном порядке, до тех пор, пока они не вышли в большой холл, с которого началось их с Майклом путешествие по Лаборатории. По холлу сновала масса людей, многие из которых были одеты в белые халаты. За стойкой охраны стоял человек и смотрел на мониторы.

Анна остановилась и поднесла руку к горлу. Ощущение deja vu было настолько полным, что у нее перехватило дыхание. Все в точности как тогда, когда они вошли сюда. Она смотрела расширившимися глазами на людской поток и не могла заставить себя сдвинуться с места.

– Мэм? Вам плохо?

Анна повернулась. Хартман смотрел на нее с выражением терпеливого участия.

– Мне? Нет. Просто… Просто это так… Так много людей.

– Разрешите предложить вам руку?

– Спасибо.

Стоянка перед Лабораторией была сплошь забита военными машинами: множество джипов, грузовики, пикапы. Солдаты сновали между ними, выгружая тяжелые ящики, и несли их ко входу в комплекс. Хартман повел Анну напрямик, не обращая внимания на суету. Казалось, их никто не замечал – все были заняты делом.

Они подошли к джипу, припаркованному у самых ворот, и капрал помог Анне усесться.

Они выехали со стоянки и взяли курс на запад по Вест Джемес Роад.

Всю поездку Хартман молчал, и Анна была ему за это благодарна. Она не могла оторваться от окна. Джип летел по ровной дороге быстро и бесшумно, как самолет, а по сторонам проплывали бесчисленные сосны и пихты, покрывающие сплошным зеленым ковром отроги далеких гор. Все это было так не похоже на Пустошь, через которую ехали они с Майклом. Как будто ничего и не было. Только сон. Дурной сон, от которого она, наконец, проснулась.

Спустя час местность изменилась. Горы остались далеко на севере, а вдоль дороги потянулась унылая равнина, покрытая выцветшей на солнце травой и полынью. И все вернулось вновь.

И «сабурбан» летел по шоссе, наматывая на колеса милю за милей, а вокруг него простирался неподвижный пейзаж – пустой и мертвый, как старая фотография. Тихо гудел мотор. Шесть часов – и они доберутся до Кубы. Главное – не потерять скорость и ни в коем случае не останавливаться!

Анна тряхнула головой, прогоняя наваждение. «Сабурбан» превратился в военный «хаммер», но равнина осталась прежней – неподвижной и мертвой. «Теперь так будет всегда, – подумала Анна. – Мы уже никогда не станем прежними». Она закрыла глаза и прижалась лбом к холодному стеклу.

Хартман сдержал свое слово, и спустя два часа в размытом свете раннего утра они увидели Кубу. Джип сбросил скорость, а потом и вовсе остановился перед шлагбаумом, перегородившим дорогу. Пока капрал разговаривал с солдатами, Анна смотрела на город впереди и пыталась представить себе, что чувствуют сейчас его жители. Каково это – после стольких месяцев блокады и отчаяния вновь обрести свободу? Каково это – перестать бояться?

Хартман вернулся в машину и повел ее к центру.

Все тротуары были заполнены людьми. Они ходили, как зомби из фильмов Ромеро, как будто не понимали, где находятся. Солдаты пытались справиться с этим разобщенным человеческим потоком, и Хартман был вынужден сбросить скорость, чтобы случайно не задавить кого-нибудь.

Анна смотрела на их лица, и то, что она видела, озадачило ее. Они выглядели так, как будто посреди Кубы приземлились инопланетяне. «А что ты ожидала? – подумала она. – Они еще не могут осознать того, что произошло».

– У меня здесь сестра, – сказала она. – Ее зовут София. Она живет…

– Извините, мэм. У меня приказ доставить вас в госпиталь к остальным. Вас должны осмотреть врачи, а потом, думаю, вы сможете пойти к сестре. Будет лучше, если пройдет немного времени. Вы же видите, что тут творится.

Анна видела. По улице впереди них медленно катился джип. На крыше у него были закреплены мегафоны. За машиной, словно сомнамбулы, шли люди. Человек пятьдесят, может быть, больше.

«Хаммер» свернул, и процессия скрылась из вида.

Они остановились перед серым трехэтажным зданием. Над дверьми было написано «Медицинский Центр Кубы». Хартман вышел из машины и открыл Анне дверь.

В медицинском центре было прохладно, темно и шумно. Капрал подвел Анну к человеку за стойкой.

– Анна Билингз, – сказал он.

Человек кивнул и встал с места.

– Прошу вас, следуйте за мной, – сказал он.

Анна повернулась к Хартману.

– Спасибо, – сказала она.

Капрал улыбнулся и махнул рукой.

Протолкавшись через толпу в коридорах, Анна и врач поднялись на третий этаж.

– Ваши друзья уже здесь, – сказал тот. – Палата триста одиннадцать.

Он подвел ее к двери и остановился. Анна тоже остановилась.

Ковер под ногами был мягким, и от него как будто исходили волны спокойного тепла. Сердце ее забилось. Она посмотрела на врача. Тот ободряюще улыбнулся и сделал рукой приглашающий жест. Анна с трудом сглотнула и открыла дверь.