Электронная библиотека » Андрей Ведяев » » онлайн чтение - страница 14


  • Текст добавлен: 10 марта 2020, 14:41


Автор книги: Андрей Ведяев


Жанр: Военное дело; спецслужбы, Публицистика


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 14 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Известно, что 10 ноября 1938 года, после бегства на Запад резидента в Испании Александра Орлова, Ваш отец был арестован, объявлен шпионом и приговорен к расстрелу. Но началась война, и по предложению Судоплатова он был амнистирован и снова приглашен на работу в НКВД. А до ареста отца в 1938 году Вы жили в Москве?

– Да. Первые мои детские воспоминания – это особняк на Гоголевском бульваре, дом 31. Там мы жили, и там же, как теперь известно, была явочная квартира, где отец принимал своих работников. Затем в моей жизни был Тверской бульвар, где после ареста родителей я жил с тётушкой – маминой сестрой. Затем война, эвакуация. В декабре 1941 года отец, возвращенный в органы НКВД, вызвал нас в Москву. Мы с мамой поселились в гостинице «Москва», как сейчас помню, в номере 646 – окна выходили прямо на нынешнюю Думу. Через два номера от нас жил полковник Дмитрий Медведев со своим адъютантом Николаем Королёвым, абсолютным чемпионом СССР по боксу. Их разведывательно-диверсионный отряд «Митя» из состава ОМСБОН НКВД как раз вернулся после своего рейда по Брянщине и Смоленщине.

– Позднее Дмитрий Медведев командовал заброшенным в 1942 году в Западную Украину партизанским отрядом специального назначения «Победители», в составе которого под видом немецкого офицера действовал Николай Кузнецов. Оба они стали Героями Советского Союза.

– Да, именно так. После этого мы переехали на улицу Горького, д. 41, кв. 126. Но самое первое московское впечатление – это посещение отца, лежавшего в больнице на Варсонофьевском переулке. Это было, как я потом установил, 26 декабря. Почему я запомнил дату – у него на столике стоял динамик, и Левитан как раз зачитывал приказ Ставки ВГК по случаю взятия Наро-Фоминска.

Как рассказал Анатолий Яковлевич, в последующие годы у его отца режим был такой: он приезжал домой около 4 часов утра, спал до 9—10 часов. Сын к этому времени уже уходил в школу. Затем отец ехал на работу и иногда приезжал обедать. Вот в эти редкие моменты они и виделись. Когда в 1946 году Серебрянского отправили в отставку, они с сыном стали намного ближе. Отец занимался переводами, перевел несколько книг по географии. Одна из них посвящена Португалии, другая – Канаде.

– Анатолий Яковлевич, а каким был Ваш отец в жизни?

– Он был очень уравновешенным, сдержанным человеком. Я даже не могу припомнить, чтобы он меня целовал. Обнимет, прижмет к себе… Я с большой любовью вспоминаю о теплых взаимоотношениях родителей. Я не помню случая, когда они бы повышали голос друг на друга. Не помню, чтобы отец наказывал меня, хотя я наверняка давал немало для этого поводов. Ни разу не видел отца нетрезвым. Хотя, когда по праздникам приходили гости – на столе была бутылка вина. Из друзей помню Николая Варсанофьевича и Полину Ароновну Волковых. Ну а что касается привычек: отец много курил, хотя ему врачи запрещали из-за инфаркта. Мы снимали дачу в Ильинском – так он уйдет куда-нибудь подальше, чтобы мама не видела, и покуривает…

– А ведь о Николае Варсонофьевиче Волкове есть упоминания в специальной литературе?

– Да, после того как отца в начале войны по личному распоряжению Берии выпустили из камеры смертников и включили в состав Особой группы, преобразованной затем в 4-е Управление НКВД СССР, он под руководством Судоплатова принял участие в организации партизанского движения. Волков, также сотрудник этого управления, с небольшим отрядом из 12 человек был заброшен в Словакию. Там его отряд вырос в партизанскую бригаду численностью свыше 600 человек, которая участвовала в освобождении города Баньска-Бистрица, и Волков стал его почетным гражданином.

По словам Анатолия Яковлевича, в мае 1953 года, после смерти Сталина, его отец, будучи на пенсии уже много лет, был снова приглашен генерал-лейтенантом Павлом Анатольевичем Судоплатовым на работу в 9-й (разведывательно-диверсионный) отдел вновь образованного МВД СССР, которое объединило ранее существовавшие МВД и Министерство госбезопасности. Возглавил МВД Берия. Полина Натановна была против решения мужа вернуться на службу. Но для него в этом была вся его жизнь, и он не смог отказаться.

Предчувствия Полины подтвердились. Вслед за арестом Берии последовали аресты его сотрудников. Им были предъявлены абсурдные обвинения в «измене Родине». Серебрянский был арестован вместе с женой 8 октября 1953 года. «Для меня, – рассказывает Анатолий Яковлевич, – это было неожиданно. Я пришел из института, у нас какие-то люди копаются, в книгах роются. Спрашиваю: “Что случилось, где родители?” Мне отвечают: “Родители арестованы”. Затем они опечатали две комнаты из трёх – одну мне оставили. Но я думаю, что родители догадывались о предстоящем аресте. Единственный раз в жизни я увидел маму плачущей, когда стало известно об аресте Судоплатова и Эйтингона…»

Бывший старший майор госбезопасности Яков Исаакович Серебрянский умер под следствием во время очередного допроса в 1956 году. За три года его заключения следователи так и не смогли доказать его вины и поэтому не нашли лучшего для себя решения, как оставить в силе обвинение в шпионаже, предъявленное ему в пресловутые годы Большого террора.

– А как Вы узнали о смерти отца?

– Меня пригласили в Военную коллегию Верховного суда и сказали: «Ваш отец умер». Какое-то время я приходил в себя. «А вы знаете, что он был эсером?» – «Знаю». – На меня недоуменно посмотрели: «Так вот, у него было много грехов против советской власти, он был эсером. Ставим вас в известность». Где захоронен – сведений нет. Маму освободили раньше, также не найдя доказательств её вины. При этом как имеющую судимость (по обвинениям 1938 года) её выслали за 100 км от Москвы. Затем ей разрешили вернуться в Москву, и она уже здесь добивалась реабилитации – и своей, и отца…

Видя, как трудно сыну говорить обо всем этом, я вновь возвращаюсь к профессиональной деятельности Якова Серебрянского и узнаю невероятно интересные подробности. Дело в том, что среди сотрудников «группы Яши» был и ныне легендарный Вильям Генрихович Фишер, более известный как Рудольф Абель.

– Он был очень близок к отцу, – говорит Анатолий Яковлевич, – был его подчиненным, и отец к нему очень хорошо относился. Фишер попал в группу отца еще до войны. Явно об этом нигде не пишут, поскольку принадлежность к “группе Яши” была глубоко засекречена, но отдельная информация всё же иногда просачивается. Например, как писал Судоплатов, большую школу боевой подготовки в составе “группы Яши” в Китае прошел Константин Михайлович Кукин (“Игорь”). Опытнейший разведчик, впоследствии резидент в Англии, у которого на связи была “кембриджская пятерка”, он в свое время был начальником отделения “группы Яши”. В 1947 году в связи с реорганизацией внешней разведки полковник Кукин был назначен по совместительству Чрезвычайным и Полномочным послом СССР в Англии… А что касается Фишера, то известно, что он был уволен из органов в 1938 году после бегства Орлова. А когда Серебрянский в 1941 году вернулся на службу, он первым делом разыскал Фишера и снова взял его к себе в группу. Их отношения базировались на высоком взаимном уважении. Живший в то время в одной квартире с Вильямом Фишером и Рудольфом Абелем (именем которого Фишер воспользовался после своего ареста в Нью-Йорке) Кирилл Хенкин в своих воспоминаниях пишет, что Вилли и Рудольф относились к Серебрянскому с большим уважением, между собой называли его «Старик» и считали своим учителем.

– А когда Фишер узнал о смерти Якова Исааковича?

– Видимо, сразу после своего возвращения из американской тюрьмы. Летом 1962 года он позвонил мне и пригласил к себе на дачу в Челюскинскую. Относительно судьбы отца он уже был в курсе дела. Расспрашивал обо мне, где учусь, чем интересуюсь, нуждаюсь ли в чем-нибудь.

– А что представлял из себя учебный центр, который создал Ваш отец?

– Об этом хорошо написано у Константина Константиновича Квашнина. Он был учеником отца из того самого набора 1937 года – первого и последнего. Туда брали людей с высшим образованием (Квашнина, например, взяли из аспирантуры Института связи) и обучали организации диверсий на крупных предприятиях потенциального противника. Для обучения привлекались ведущие специалисты из различных отраслей промышленности СССР, которые рассказывали, как минимальными средствами быстро нарушить работу того или иного промышленного объекта. Кроме того, их обучали хорошим манерам, этикету, иностранным языкам. То есть это была школа для нелегалов-диверсантов.

– Которые являлись в том числе и карающим мечом?

– Нет, «карающий меч» – это лишь одна из многих задач, стоявших перед СГОН. С точки зрения советской власти такие перебежчики, как, например, бывшие сотрудники НКВД Порецкий или Агабеков, – это изменники, выдавшие многих советских нелегалов. И они должны были понести заслуженное наказание. Поэтому их ликвидацию я считаю правильной. При этом отмечу, что, несмотря на горы слухов и клеветы, в специальной литературе подробно описана только одна спецоперация СГОН – упоминавшееся выше похищение генерала Кутепова. Об этой операции я впервые услышал от мамы, которая в то время была рядом с отцом. Но к похищению генерала Миллера, ставшего после Кутепова руководителем РОВС, отец не имел отношения. Главное в работе СГОН лежало совсем в иной плоскости. Так, после начала гражданской войны в Испании «группа Яши» занималась нелегальной закупкой и поставкой оружия для интербригад. В сентябре 1936 года у французской фирмы «Девуатин» закупили 12 военных самолетов и тайно перегнали в Барселону. За эту операцию отец получил орден Ленина. В ноябре 1936 года нелегалам СГОН с помощью агента Зборовского («Тюльпан»), внедренного в окружение сына Троцкого, удалось захватить часть архива Международного секретариата троцкистов. Несколько ящиков с документами были переправлены в Москву. К этому времени Серебрянским было создано в различных странах 16 нелегальных резидентур. Это была фактически «разведка в разведке». Известно, что агенты глубокого залегания, внедренные отцом в 30-е годы в США, впоследствии использовались для получения американских атомных секретов. Руководил ими как раз Вилли Фишер (Абель), ученик отца, который был направлен на нелегальную работу в США в 1948 году и оставался там вплоть до своего разоблачения в 1957 году.

Как отмечает в конце нашей беседы Анатолий Яковлевич, ни Серебрянский, ни Судоплатов, ни Эйтингон на своей работе миллионов не заработали. В описи изъятого при аресте Серебрянского имущества, поместившейся на одной страничке, содержится: «Костюм мужской – 1; кальсоны мужские – 2; и т. д.». У него не было ни собственной дачи, ни машины, ни драгоценностей – несмотря на то, что во Франции он в качестве прикрытия был владельцем фабрики по производству искусственного жемчуга, а занимаясь закупкой оружия для Испании, возил при себе чемоданы денег. Но он считал, что лично не имеет к этим деньгам никакого отношения. Это была особая когорта – советские разведчики 20—30-х годов – бессребреники, кристально чистые и преданные своему делу люди.

Эти традиции, изрядно утраченные в годы «хрущёвской оттепели», стали возрождаться после того, как председателем КГБ СССР был назначен Юрий Владимирович Андропов, который приступил к масштабному обновлению чекистских кадров путем их всесторонней подготовки и переподготовки. Юрий Владимирович однажды сказал в узком кругу, что высокая мораль и духовность исторически свойственны советскому народу, составляют его нравственную сущность, следовательно, данные качества должны отличать и тех, кто защищает безопасность и саму государственность этого народа.

При поддержке Андропова прошло организационное оформление Курсов усовершенствования офицерского состава (КУОС) при первом факультете Высшей школы КГБ СССР. С 1969 года КУОС базировались в Балашихе. Там готовили действующий резерв КГБ на случай ведения партизанской войны, то есть продолжили традиции, заложенные Серебрянским, Эйтингоном и Судоплатовым. Выпускники КУОС, составившие в дальнейшем костяк спецназа «Зенит» и «Вымпел», могли выполнять поставленные задачи практически в любой точке земного шара, находясь на нелегальном положении в условиях войны между государствами. Представители этой профессии называют себя разведчиками специального назначения, сочетающими в себе качества легального разведчика и спецназовца.

Для их подготовки понадобились учебники, среди которых оказалось и пособие, написанное Яковом Серебрянским в тюрьме (!) в ожидании приговора. Ознакомившись с ним, Ю.В. Андропов заинтересовался судьбой Серебрянского, и в мае 1971 года решение Военной коллегии Верховного суда СССР было пересмотрено. Яков Серебрянский был посмертно реабилитирован по всем статьям предъявлявшихся ему ранее обвинений. Тогда же была полностью реабилитирована и Полина Серебрянская. В апреле 1996 года Яков Исаакович Серебрянский был восстановлен в правах на изъятые при аресте награды.

Долгое время для Анатолия Яковлевича оставался нерешенным вопрос о восстановлении родителей в партии, из которой они были исключены после ареста. В его архиве хранится письмо, направленное из Центрального архива КГБ СССР в Контрольно-ревизионную комиссию МГК КПСС от 26.10.1989 за № 10/А-4241 следующего содержания: «По просьбе т. Гончарова В.П. (инструктор МГК) сообщаем, что данных о нарушениях социалистической законности бывшим сотрудником госбезопасности Серебрянским Я.И., 1892 года рождения, в архивных материалах не имеется. Приказом Председателя КГБ при СМ СССР от 7 сентября 1977 года за высокие заслуги в деле обеспечения безопасности нашей Родины Серебрянский Я.И. в числе других чекистов был занесен на Мемориальную доску Кабинета чекистской славы. Зам. начальника архива В.К. Виноградов».

Яков и Полина Серебрянские были посмертно восстановлены в партии в ноябре 1989 года.

Сейчас Кабинет чекистской славы, расположенный в Ясенево, называется Музеем Службы внешней разведки Российской Федерации, и имя Якова Серебрянского значится на Мемориальной доске в первом десятке самых выдающихся разведчиков советской эпохи.

11 декабря 2016 года мы отмечали круглую дату – 125 лет со дня рождения Якова Исааковича Серебрянского. А совсем незадолго до этого события у него родился праправнук, которого в его честь назвали Яшей. Будем надеяться, что в этот раз группа Яши будет только в детском садике. Именно этому посвятил свою жизнь его прапрадед.

28 июня 2017 года Президент России Владимир Владимирович Путин посетил штаб-квартиру Службы внешней разведки Российской Федерации в Ясенево, где принял участие в торжественном мероприятии по случаю 95-летия нелегальной разведки. Он сказал: «Историю нелегальной разведки создавали люди-легенды. Такими были Яков Серебрянский, Дмитрий Быстролётов, Николай Кузнецов, Иосиф Григулевич, Рудольф Абель, Конон Молодый, Геворк Вартанян, Алексей Козлов, Юрий Дроздов – всех, конечно, не перечислить. В этом славном ряду и ныне здравствующие Гоар Вартанян, Алексей Ботян и многие-многие другие сотрудники. <…> Специфика трудной профессии разведчика не предполагает известности. Не случайно в девизе нелегальной разведки такие слова: “Без права на славу – во славу державы”. Разведчики-нелегалы – люди особого склада, особой нравственной закалки и твёрдости духа. Всю свою жизнь они посвящают Родине, многим жертвуют, от многого отказываются, но отказываются во имя главного – служения Отечеству; ведут повседневную, напряжённую, кропотливую работу, в которой нет выходных и праздников. Это скромные люди, они не любят, когда их называют героями. Они говорят, что просто делают своё дело, “как учили”, и добиваются результата. Но хочу подчеркнуть: наша страна, наши граждане должны знать, что в рядах российской разведки служат настоящие бойцы, мужественные и честные профессионалы. Мы гордимся ими».

Cherchez la femme

 
Приедет – я скажу по-польски: «Проше, пани,
Прими таким, как есть, не буду больше петь!»
Но что ей до меня? Она уже в Иране, —
Я понял – мне за ней, конечно, не успеть.
Ведь она сегодня здесь, а завтра будет в Осле —
Да, я попал впросак, да я попал в беду!
Кто раньше с нею был и тот, кто будет после, —
Пусть пробуют они. Я лучше пережду.
 
Владимир Высоцкий

31 декабря 1900 года родилась самая «обаятельная и привлекательная» разведчица ХХ века – Елизавета Зарубина. Она проникала в замыслы Троцкого, была связной Штирлица – точнее, одного из его прототипов, гауптштурмфюрера СС Вилли Лемана (Брайтенбаха), с лёгкостью добывала американские атомные секреты.

Ночью 12 октября 1941 года, когда бои шли уже в 80 км от столицы, заместитель начальника 1-го Управления (внешняя разведка) НКВД СССР майор госбезопасности Василий Михайлович Зарубин – среднего роста блондин с редкими волосами, в круглых металлических очках, необычайно плотного телосложения – был вызван в Кремль.

– Товарищ Зарубин, – произнес Поскрёбышев. – Сейчас вас примет товарищ Сталин.

Когда Зарубин вошел в кабинет, Сталин поднялся, сделал несколько шагов ему навстречу и, пожав руку, предложил сесть. Сам продолжал стоять, затем начал не спеша ходить по кабинету. Зарубин знал, что его назначают главным резидентом в США. Как отмечает Александр Семёнович Феклисов, в беседе принял участие начальник 1-го Управления НКВД СССР старший майор госбезопасности Павел Михайлович Фитин. После короткого доклада Зарубина Сталин сказал: «До последнего времени у нас с Америкой, по существу, не было никаких конфликтных интересов в мире. Более того, и президент и народ поддерживают нашу борьбу с фашизмом. Нашу тяжелую борьбу. Но недавно мы получили данные, что некоторые американские круги рассматривают вопрос о возможности признания правительства Керенского в качестве законного правительства России в случае нашего поражения в войне. Этого им никогда не дождаться. Никогда! Но очень важно и необходимо знать об истинных намерениях американского правительства. Мы хотели бы видеть их нашими союзниками в борьбе с Гитлером. Ваша задача, товарищ Зарубин, не только знать о намерениях американцев, не только отслеживать события, но и воздействовать на них. Воздействовать через агентуру влияния, через другие возможности…»

Когда Зарубин уже встал, чтобы уходить, – беседа была закончена, – Сталин сказал:

– Исходите из того, товарищ Зарубин, что наша страна непобедима. – Он немного помолчал и добавил:

– Я слышал, что ваша жена хорошо помогает вам. Берегите её.

Лиза Зарубина, урожденная Розенцвейг, родилась в последний день уходящего 1900 года в селе Ржавенцы Бессарабской губернии Российской империи, неподалеку от Хотина – известного центра еврейской словесности. Её двоюродный брат Карл Паукер, родом из Львова, живший в Будапеште, в годы Первой мировой войны попал в русский плен, впоследствии стал сотрудником Самаркандской ЧК, а с 12 мая 1923 года – начальником Оперативного отдела ОГПУ СССР. В 1924 году он стал начальником личной охраны Сталина, в 1935 году получил звание комиссара госбезопасности 2-го ранга (генерал-полковник), а в 1937 году был расстрелян.

Когда в 1918 году Бессарабия оказалась в составе Румынии, Лиза вступила в подпольную молодежную организацию. На ее мировоззрение во многом повлияла ее двоюродная сестра Анна Паукер, с 1921 года лидер Румынской компартии, после Второй мировой войны – член Политбюро ЦК и секретарь ЦК РРП, в 1947–1952 годах – министр иностранных дел Румынии. В 1948 году журнал Time поместил её портрет на обложку и назвал «самой влиятельной из живущих женщин».

В 1920 году Лиза окончила гимназию в Черновцах, училась на историко-филологических факультетах Черновицкого университета и парижской Сорбонны. В 1924 году она окончила Венский университет, получив диплом переводчика французского, немецкого и английского языков. Помимо этого, она свободно владела идиш, румынским, украинским и русским языками.

В 1923 году Лиза вступила в компартию Австрии (партийный псевдоним «Анна Дейч») и работала по линии Коминтерна. В 1924 году она начинает работать переводчицей полпредства и торгпредства СССР в Вене и с марта 1925 года состоит в негласном штате Венской резидентуры ИНО ОГПУ (оперативный псевдоним «Эрна»). В этот период она выходит замуж за Василия Спиру – участника революционного движения в Австрии, лейтенанта австрийской армии, участника революции в Венгрии в 1919 году – и некоторое время носила его настоящую фамилию Гутшнекер.

В феврале 1928 года Лизу вызывают в Москву, где она получает советское гражданство и новую фамилию – Горская. «Иностранка, шпионка, и, наконец, просто красавица» (а, может быть, и «кавказская пленница») завоевывает сердце – ни много ни мало – самого Якова Блюмкина. Романтик революции, чекист, убивший по заданию ЦК партии левых эсеров германского посла графа фон Мирбаха, был Джеймсом Бондом и Лоуренсом Аравийским в одном лице, поэтом, звездой московской богемы, другом Сергея Есенина и Владимира Маяковского, атлетом, знатоком восточных единоборств. Владея двумя десятками языков, он по заданию ОГПУ 17 сентября 1925 года под видом паломника проникает на территорию Афганистана, а оттуда – в Индию. Там он изменяет свою внешность, став монгольским ламой, и прибывает в столицу Княжества Ладакх – Лех, расположенный на территории Британской Индии, где встречается с экспедицией Рериха. Вот как художник описывает эту встречу в своем дневнике: «Приходит монгольский лама и с ним новая волна вестей. В Лхасе ждут наш приезд. В монастырях толкуют о пророчествах. Отличный лама, уже побывал от Урги до Цейлона. Как глубоко проникающа эта организация лам!»


«Первому зам. Наркома

Внутренних Дел

Союза ССР Тов. МЕРКУЛОВУ В.Н.

Виза: Л. Берия 10/01

С Л У Ж Е Б Н А Я З А П И С К А

Об экспедиции

в Лхасу (Тибет) 1925 года

и об организации новой экспедиции в Тибет

В соответствии с личным распоряжением Пред. ОГПУ тов. Дзержинского, в сентябре 1925 года в Тибет в Лхасу была организована экспедиция в кол-ве 10 чел. под рук. Я. Блюмкина, работавшего в научной лаборатории ОГПУ в Краскове (под рук. Е. Гопиуса). Лаборатория входила в состав спец. Отдела ОГПУ (Г. Бокия). Целью экспедиции являлось: уточнение географических маршрутов, поиск “города богов”, с целью получения технологии ранее неизвестного оружия, а также рев. – агит. пропаганда, что, как следует из докладов Блюмкина не нашло “соответствующей востребованности” среди властей Тибета.

Первоначально Блюмкин выступал под легендой монгольского ламы, а по прибытии в Леху (столица кн. Ладакх) был разоблачен. От ареста и депортации его спас мандат, выданный ему за подписью тов. Дзержинского с обращением к Далай ламе, встречи с которым он ожидал в течение трех месяцев.

Из доклада Блюмкина следует, что в январе 1926 года во дворце в Лхасе его принял Далай лама XIII-й, который воспринял послание тов. Дзержинского как добрый знак и далее, по приглашению правительства Тибета он, Блюмкин становится властным гостем. Тибетские монахи рассказали ему о некоторых секретах, хранящихся в глубоком подземелье под дворцом Потала.

Блюмкин описывает, что после того, как он прошел своеобразную процедуру “посвящения”, пообещав Далай ламе организовать крупные поставки оружия и военной техники из СССР в кредит, а также помочь в предоставлении золотого кредита правительству Тибета, по личному указанию Далай ламы, 13 монахов сопроводили его в подземелье, где существует сложная система лабиринтов и открытия тайных дверей. <…>

Под землей монахи хранят секреты всех минувших цивилизаций, которые когда-либо существовали на Земле. По утверждению Блюмкина их было пять, вместе с той цивилизацией, которая существует сейчас. <…>

Для совершения экспедиции Блюмкину были выделены 100000 зол. руб. <…>

Указанная информация о Тибете, известная нам, стала достоянием германской и японской военной разведки в результате нескольких зарубежных поездок Блюмкина за кордон весной и летом 1929 года, после которых Блюмкин пытался осуществить побег из СССР со своей сожительницей.

Информация, которую сообщил в своем рапорте тов. Савельев, возвратившийся из Германии, целиком полностью совпадает с той, что сообщил Блюмкин в своих отчетах. <…>

Начальник 5 отдела ГУГБ НКВД СССР

(подпись) /Деканозов/».


Известный писатель и телеведущий РЕН ТВ Олег Анатольевич Шишкин, автор нашумевшей книги «Битва за Гималаи. Магия и шпионаж», высказал сомнение в подлинности этого и других документов из дела Блюмкина, опубликованных генерал-полковником Леонидом Григорьевичем Ивашовым. Однако, при всем уважении к Олегу Шишкину, в программах которого я охотно участвую, – должен отметить, что я совсем недавно вместе с Леонидом Григорьевичем выступал на Первых сталинских чтениях в бункере Сталина в Измайлове и в перерыве, после посещения подземного кабинета Сталина, спросил Леонида Григорьевича, который в 1991 году был начальником управления делами Министерства обороны СССР, насколько можно доверять опубликованным им документам из дела Блюмкина. Так вот, Леонид Григорьевич еще раз подтвердил мне, что он спас подлинные документы, доставленные в 1991 году из архива КГБ по приказу Ельцина для передачи их масонской организации Бнай-Брит, в преамбуле к уставу которой сказано, что «Бнай-Брит видит свою цель в объединении лиц еврейской веры в работе, направленной на удовлетворение их важнейших интересов и интересов всего человечества». Экс-министр печати и информации Михаил Полторанин в своей книге «Власть в тротиловом эквиваленте. Наследие царя Бориса» утверждает, что все правители современной России назначаются с согласия Бнай-Брит (Сыновей Завета), а их детишки, жены, челядь, любовницы давно живут на Западе, в том числе и из соображений заложничества. Кого ни выбирай – все ставленники Олигархата (Сынов Завета). «А что такое Бнай-Брит? – пишет Полторанин. – Это иудейский международный финансовый интернационал, это ядро и мозг мирового масонства. Часто его называют не орденом, а Глобосистемой – член Бнай-Брита может быть масоном, а может и не быть, может быть евреем, а может – русским, англичанином, латышом, узбеком, поляком, лишь бы он исповедовал иудаизм».

Как бы то ни было, в 1928 году Блюмкин становится резидентом внешней разведки ОГПУ в Константинополе и на Ближнем Востоке. Когда в 1929 году здесь оказывается высланный из СССР Троцкий, Яша не может отказать своему бывшему покровителю. Он привозит в Москву письмо Троцкого Карлу Радеку и рассказывает обо всем Лизе. А когда письмо оказывается в ОГПУ, Яша почувствовал недоброе и исчез.

Через пару дней он попросил ее заехать к нему на квартиру, взять вещи. Она отказалась: опасно. «Ладно, – согласился Блюмкин, – поеду налегке. Проводишь?» – «Конечно!» На вокзале все было чисто. Кроме одного: поезд на Ростов, которым Блюмкин собирался ехать на юг и дальше на Кавказ, отменили. «Это катастрофа, – произнес он побелевшими губами. – Был последний шанс. Теперь меня точно шлепнут». Звериное чутье его не подвело. Их взяли на Мясницкой, по дороге с вокзала. Такси остановили люди в штатском. Блюмкину предложили пересесть в другую машину. Он вышел молча. Потом обернулся к спутнице и сказал с улыбкой: «Ну, прощай, Лиза. Я ведь знаю, что это ты меня предала». Она не ответила. Они оба были профессионалами и знали правила игры.

В справке, подписанной начальником ИНО (внешняя разведка) ГУГБ НКВД СССР Абрамом Ароновичем Слуцким, сказано: «…Зарубина была женой осужденного троцкиста Блюмкина. В 1928 году Блюмкин рассказал ей о своей связи с Троцким и подготовке побега за границу. Об этом Горская доложила Трилиссеру и приняла участие в аресте Блюмкина…» А в деле Леонида Гргорьевича Ивашова есть Акт передачи старшим уполномоченным ОГПУ Чертоком Наркомату финансов СССР двух миллионов 440 тысяч долларов, изъятых при обыске на квартире Блюмкина.

В решении Политбюро ЦК ВКП(б) от 30 октября 1929 года в одном из пунктов значится:

а) Поставить на вид ОГПУ, что оно не сумело в свое время открыть и ликвидировать антисоветскую работу Блюмкина.

б) Блюмкина расстрелять.

в) Поручить ОГПУ установить точно характер поведения Горской.

Выписка послана т. Ягоде».

Ягода провел расследование, которое пришло к выводу, что Лиза Горская в деле Блюмкина вела себя вполне достойно, о чем и было доложено Сталину. В итоге Лизу вместе с опытным нелегалом Василием Зарубиным отправляют в Европу под прикрытием легенды «супружеской четы», где они успешно работают во Франции и в Германии с перерывами практически до самой войны. И вот осенью 1941 года Зарубин с женой едет резидентом в Нью-Йорк. «Берегите её», – напутствовал Сталин. Он никогда ничего не забывал.

Нужно сказать, что тогда, в 1930 году, «служебный роман» Лизы Горской и Василия Зарубина быстро перерос в настоящую любовь, продлившуюся на всю жизнь. Пройдя ускоренный курс спецподготовки, Лиза получает назначение на должность оперуполномоченного 7-го отделения ИНО ОГПУ (оперативный псевдоним «Вардо»), после чего супруги Зарубины под видом чехословацких коммерсантов Кочек направляются для легализации в Данию, а оттуда в Париж, где в 1931 году у них родился сын.

С декабря 1933 года Василий Зарубин руководил нелегальной резидентурой в Германии. Незнание немецкого языка стало бы для него непреодолимой преградой, если бы не Лиза. «Вардо» оказывала помощь мужу и вела самостоятельное направление. Именно у неё на связи находился агент А-201. Еще 7 сентября 1929 года начальник ИНО ОГПУ СССР Трилиссер отправил в берлинскую резидентуру телеграмму: «Ваш новый источник А-201 нас очень заинтересовал. Единственное наше опасение заключается в том, что вы забрались в одно из самых опасных мест, где малейшая неосторожность со стороны А-201 может привести к многочисленным бедам». Агентом А-201 был сотрудник гестапо гауптштурмфюрер СС Вилли Леман, он же «Брайтенбах» – один из прототипов Штирлица.

В задачи Вилли Лемана входило наблюдение за советским посольством, а также противодействие советскому экономическому шпионажу. По сути, именно Леману была поручена работа по пресечению деятельности советской разведки в Германии. После прихода нацистов к власти по рекомендации Геринга он был переведен на работу в гестапо, которое в качестве IV Управления вошло в Главное управление имперской безопасности (РСХА). Вилли Леман часто бывал не только у шефа гестапо штурмбаннфюрера СС Генриха Мюллера, но и у начальника РСХА группенфюрера СС Рейнхарда Гейдриха. По имевшимся в Центре материалам была составлена следующая справка: «За время сотрудничества с нами с 1929 г. без перерыва до весны 1939 г. “Брайтенбах” передал нам чрезвычайно обильное количество подлинных документов и личных сообщений, освещавших структуру, кадры и деятельность политической полиции (впоследствии гестапо), а также военной разведки Германии. “Брайтенбах” предупреждал о готовящихся арестах и провокациях в отношении нелегальных и “легальных” работников резидентуры в Берлине… Сообщал сведения о лицах, “разрабатываемых” гестапо, наводил также справки по следственным делам в гестапо, которые нас интересовали…»


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации