Текст книги "Слепой. Один в темноте"

Глава 16

Когда Кришна проснулся, в крошечные щели между планками всегда закрытых жалюзи пробивались последние лучи заката. Они ложились косыми медно-красными полосками и пятнами на захламленный пол и придавали царящему в квартире сумраку приятный, теплый оттенок, достоверно передать который на холсте удается очень немногим по-настоящему хорошим художникам.

Поскольку торопиться, как обычно, было некуда, Кришна еще немного повалялся в постели, лениво прокручивая в уме список предстоящих дел. Список этот не отличался ни законченностью, ни последовательностью, ни, боже сохрани, строгой неизменностью распечатанного на лазерном принтере, скрепленного печатями и подписями начальства распорядка рабочего дня. Все до единого пункты этого списка можно было выполнять, а можно и не выполнять; по ходу дела некоторые из этих пунктов могли выпасть сами собой, а на их месте, тоже сами собой, могли появиться (а могли и не появиться) какие-то другие. В свое время Кришне пришлось потратить немало усилий, чтобы устроиться в жизни так, как ему хотелось. Какое-то время пришлось пожить впроголодь, пройтись по узкой грани между тюрьмой и могилой, но зато теперь он ни от кого не зависел, никому не был должен и ни к чему не стремился, кроме того, чтобы все оставалось так, как есть.

Возможно, в результате своих ленивых, неторопливых размышлений он снова заснул бы и проспал до полуночи, а то и до завтрашнего утра, но тут выяснилось, что в списке дел на сегодняшний вечер есть-таки одно неотложное: выпитое перед сном пиво настойчиво просилось на волю, и, сколько Кришна ни уговаривал его потерпеть, достигнуть компромисса с собственным мочевым пузырем так и не удалось.

Кряхтя и почесываясь, он сел на развороченной постели, сунул худые безволосые ноги в растоптанные туристские ботинки, которые заменяли ему домашние тапочки, встал и, хлопая задниками, волоча по замусоренному полу не завязанные шнурки, побрел в туалет. Свет он включать не стал, поскольку давно научился передвигаться среди царящего в квартире разгрома вслепую, как летучая мышь. То, что постороннему человеку могло показаться (и в ста процентах случаев казалось) полным хаосом, для Кришны было порядком – тем, который его целиком и полностью устраивал. Он знал, где что лежит, и мог, не глядя, просто протянув руку, безошибочно извлечь из беспорядочной мешанины предметов, неровным слоем покрывающей пол, стены и, казалось, даже потолок, именно то, в чем нуждался, будь то банка пива или носок нужной расцветки.

В туалете, на приколоченной к стене рядом с дверью полочке, лежали дежурная пачка сигарет и зажигалка. По ходу своего важного и неотложного дела Кришна машинально закурил, как всегда, не успев подумать, хочется ему этого на самом деле или нет. Табачный дым резанул гортань и ударил в голову, прогнав остатки сна; Кришна понял, что выспался, и, как был, в одних трусах, побрел на кухню варить кофе.

Пока закипала вода, он успел сходить в комнату и натянуть камуфляжные штаны и вылинявшую красную майку. На майке был намалеван преображенный стараниями кого-то из коллег Кришны сказочный зверь Чебурашка. В отличие от своего прототипа, данный персонаж имел злобную, истинно зверскую физиономию, щеголял в лихо сдвинутом набекрень берете с пятиконечной звездочкой и держал поперек живота автомат Калашникова, да не какой попало, а прошедший проверку временем, войнами, революциями и государственными переворотами АК-47, удостоенный чести красоваться на гербе одной не шибко спокойной и благополучной державы. Надпись под изображением на майке гласила: «Че Бурашка».

(Как-то раз, бродя по сети в поисках чего-нибудь интересного, Кришна заглянул на новостной сайт, где было помещено сообщение о том, что писатель, придумавший Чебурашку, очень сердит на компьютерных хулиганов, обезобразивших и в таком непотребном виде выставивших на всеобщее обозрение принесший ему широкую известность персонаж. Он вроде бы даже грозился подать в суд; «Ты их сначала найди», – помнится, подумал тогда Кришна, почесывая впалую грудь под майкой со скандальным изображением гибрида забавного сказочного зверька и пламенного латиноамериканского революционера. Претензии известного детского писателя казались ему хоть и вполне обоснованными, но, мягко говоря, бесперспективными. В век бурного развития информационных технологий становится все труднее следить за соблюдением написанных сто лет назад законов об авторском праве. Да и потом, на что тут жаловаться? Ведь господь бог (или, если по Дарвину, эволюция) не подает же на известного детского писателя в суд за то, во что он превратил, скажем, крокодила! Сотни миллионов лет рептилия жила себе спокойно в своем натуральном, первозданном виде, а потом явился некто, обрядил ее в пиджак и рубашку с галстуком (без штанов, заметьте), нахлобучил на голову котелок, дал в лапы тросточку, нацепил на нос очки, установил в вертикальное положение и заставил проделывать всякие противоестественные штуки – играть на гармошке, например, а еще курить трубку и читать газеты. И, что характерно, ни копейки отчислений автору, сиречь господу богу. Или хотя бы эволюции, если бога упомянутый некто не боится по причине атеизма. А бог – он ведь все видит. Ну, допустим, до разбирательства в Басманном суде он опускаться не станет, у него свой суд имеется, покруче Басманного, но есть ведь и другие способы! А может, Че Бурашка – это как раз и есть один из таких способов сравнять счет, не дожидаясь Страшного Суда? Чтобы, когда вострубят архангельские трубы, не отвлекаться на мелочи…)

Майка с изображением свирепого Че Бурашки, камуфляжные штаны, размалеванный под немецкий танк холодильник и даже повешенный на стену ржавый автомат (который Кришна именовал не иначе как «мой машиненпистоль») вовсе не являлись признаками воинственности. Напротив, более миролюбивого человека, чем Кришна, было не найти; даже намалеванный на жалюзи «пацифик» вовсе не означал его принадлежности к движению пацифистов, которые не упускают-таки случая хорошенько подраться и пустить кому-нибудь юшку, отстаивая свои мирные убеждения. Широкие пятнистые штаны Кришна находил удобными, а все остальное, от «Бурашки» до автомата, характеризовал всеобъемлющим словечком «прикольно».

(Свой «машиненпистоль», как и пробитую осколком русскую солдатскую каску, Кришна добыл собственноручно в те далекие времена, когда еще позволял приятелям время от времени вытащить себя из квартиры и увлечь куда-нибудь «на лоно» – поесть шашлыков, попить водочки, поорать песни под расстроенную гитару, проплыть по реке на связанном из чего попало плоту или, скажем, порыться в земле на местах кровопролитных сражений Второй Мировой. Потом Сеня Паровоз, некогда уже потерявший три пальца на правой руке при попытке извлечь из ржавой ручной гранаты не менее ржавый запал и ничему при этом не научившийся, довел дело до логического завершения, не разминувшись с авиабомбой, которая терпеливо ждала его долгих шестьдесят лет, лежа под полутораметровым слоем суглинка. Присутствовавший при этом Витя Зернов по кличке Оберст пошел наперекор здравому смыслу и на себе дотащил окровавленный, истерзанный труп до ближайшей сельской амбулатории, сам едва не откинув копыта от нечеловеческих усилий и ужаса. Результатом этого благородного и бессмысленного, как все проявления благородства, поступка стало задержание и обыск. Оберста закрыли на три года за незаконное хранение оружия; компания распалась, а когда собралась снова, Кришна уже успел окончательно охладеть к активному отдыху на свежем воздухе. Как напоминание о тех временах у него остались только каска, «машиненпистоль» без затвора да погребенная под грудой хлама в углу немецкая «колотушка» на длинной деревянной ручке. Глеб Сиверов, которого Кришна знал как Федора, помог ему выправить официальную справку о полной непригодности автомата к использованию по прямому назначению раньше, чем этот сувенир попался на глаза участковому. На гранату справки не было: о ней просто никто не знал, и у Кришны хватило ума не вешать ее на стенку. Он давно собирался выкинуть ее вон, но до ближайшего водоема было далековато, в унитаз она не пролазила, а поднести сюрприз какому-нибудь бомжу или, того хуже, дворовым ребятишкам, бросив ее в мусорный контейнер, было бы, мягко говоря, некрасиво.)

В отличие от окна комнаты, которое всегда было наглухо закрыто опущенными жалюзи, окно кухни было вообще ничем не занавешено, и выглядывающий из-за крыши соседнего дома краешек малинового шара беспрепятственно заливал шестиметровое помещение своим похожим на слегка разбавленный водой вишневый сироп светом. Поглядывая на закат, Кришна выключил конфорку и закурил новую сигарету. Он не любил, когда кофейная гуща попадала в рот, а ситечка, чтобы процедить любимый напиток, в его хозяйстве отродясь не водилось. Поэтому ему всякий раз приходилось ждать, пока гуща осядет, а этот процесс требовал времени.

Чтобы не терять упомянутое время даром, Кришна прогулялся к холодильнику и обнаружил, что никаких продуктов, кроме двух бутылок пива, в доме не осталось. Без еды он еще как-то мог обойтись, но ночь предстояла длинная, и, зная свои привычки, Кришна мог с большой долей уверенности предположить, что до утра этого несчастного литра ему не хватит даже при самой жесткой экономии. Экономить он не любил еще больше, чем жевать кофейную гущу, а значит, надо было идти в магазин.

Пока он зашнуровывал ботинки, натягивал ветровку и искал куда-то запропастившийся бумажник, кофе на плите отстоялся, а солнце окончательно ушло за соседнюю пятиэтажку. В сгустившихся сумерках Кришна выпил первую в этот вечер чашку напитка, густотой, цветом и даже вкусом напоминавшего слегка разбавленный бензином гудрон, проверил, на месте ли деньги, сигареты и ключи от квартиры, и отправился за покупками.

Работал он посредством удаленного доступа, выполняя заказы различных фирм и частных лиц, нуждавшихся в услугах знающего программиста. Хлеб свой насущный Кришна добывал, не перенапрягаясь, без пота, по принципу: «Работать, чтобы жить, а не жить, чтобы работать»; слегка поднатужившись, он мог бы зарабатывать намного больше, но ему хватало того, что он имел. А раз так, зачем надрываться?

Стоявший во дворе черный внедорожник «мерседес» проводил его до самого магазина, но задумавшийся о программе, которую сейчас писал, Кришна не заметил этого эскорта. На выходе из магазина он столкнулся с соседом, который иногда забегал к нему выпить пивка, и не только, а потом возвращался к жене, в качестве оправдания держа перед собой без необходимости позаимствованный у Кришны молоток или дрель. Сосед сделал предложение, от которого Кришна не стал отказываться на том основании, что работа – не волк. Вечерок выдался погожий, мягкий и теплый, и они славно посидели за столиком уличного кафе, потягивая пиво, болтая о пустяках и любуясь тем, как в сумраке мелькают обнаженные ножки гуляющих под восходящей луной девушек.

По пути домой Кришну снова сопровождал черный «мерседес», и Кришна снова его не заметил. За рулем машины сидел сохраняющий профессиональную невозмутимость Серго. Ему было легко оставаться спокойным: в полном соответствии с поговоркой: «Солдат спит, а служба идет», он никуда не спешил, мысленно подсчитывая сверхурочные, которые получит за эту непыльную работенку. В отличие от него, сидевший справа от водителя Дмитрий Иванович Кривошеин внутренне буквально трясся от нетерпения, но внешне это никак не проявлялось.

Выгрузив в холодильник пиво и продукты, Кришна прихватил оттуда бутылку холодненького, присовокупил к ней пакетик орешков, на ощупь пробрался к своему рабочему месту, щелкнул переключателем настольной лампы и наконец-то включил компьютер.

– Соскучился, детка? – спросил он у жужжащего и моргающего цветными лампочками жестяного ящика без боковых стенок.

Пока компьютер загружался, Кришна откупорил бутылку, сделал пару глотков и надорвал хрустящую упаковку с арахисом. Жуя орешки, он наугад протянул руку и безошибочно извлек из разбросанного по столу хлама аптекарскую резинку, которой сноровисто стянул в «конский хвост» свои длинные густые волосы. Его худое лицо обрамляли мягкая русая бородка и усы; из этой растительности, как обычно, торчала дымящаяся сигарета: Кришна был из тех уникумов, которые ухитряются есть, пить и курить одновременно, не испытывая при этом ни малейших неудобств.

Подключение к сети произошло автоматически: Кришна не любил лишних телодвижений и пользовался безлимитным тарифом с неограниченным трафиком. Оказалось, что, пока он спал, ходил в магазин, пил пиво и обсуждал с соседом прелести проходящих мимо девиц, на его адрес поступило целых три сообщения – не так уж мало для человека, который ни разу в жизни не заглядывал на сайты социальных сетей типа «Одноклассников».

Первое сообщение пришло от заказчика, который сдержанно интересовался, когда, наконец, получит долгожданную программу.

– Ты меня еще поторопи, – пробормотал Кришна, хлебнул пива и, не желая без необходимости плевать в колодец, проявил уважение к клиенту, небрежно, одним пальцем настучав ответное послание: «Скоро».

Второе письмо пришло с незнакомого адреса, носило явно рекламный характер и содержало ссылку, пойдя по которой, Кришна, если верить отправителю, мог получить весьма заманчивое коммерческое предложение. Кришна хмыкнул, удаляя сообщение: он уже давненько не получал заряженного вирусами спама, и только врожденное миролюбие помешало ему сию же минуту воздать наглецам по заслугам, отправив ответный подарочек, который превратил бы их операционную систему в дымящиеся руины.

Третье сообщение пришло от Лиса. Лис был свой парень и неплохой программист, хотя ему еще многому предстояло научиться, прежде чем вести с Кришной профессиональный диалог на равных, а не снизу вверх, как теперь. Кришна припомнил, что днем, перед тем как улечься спать, уже общался с Лисом в сети: тот интересовался программой, по поводу которой накануне приходил Федор. Кришна сбросил ему ссылку на сайт, откуда можно было бесплатно скачать искомое программное обеспечение, и теперь, обнаружив письмо от Лиса, решил, что оно содержит либо благодарность, либо какие-то вопросы по поводу все той же программы.

– Ну, что там у тебя еще? – проворчал Кришна, глотнув пива и бросив в рот пару орешков. – Не скачивается, что ли?

Письмо от Лиса было коротким, всего из одного слова, и слово это было: «Линяй».

Кришна откинулся на спинку кресла и рассеянно глотнул пива. Его недоумение было недолгим: пока сознание терялось в нелепых догадках, подсознание с умопомрачительной скоростью обработало имеющуюся информацию и в два счета выдало окончательный ответ.

Без сомнения, дело было в этой чертовой программе, из-за которой все вдруг словно сошли с ума.

Федор являлся единственным человеком на планете, которому Кришна был хоть чем-то обязан. А поскольку ценой этого обязательства была спасенная жизнь, Кришна полагал свой долг неоплатным и охотно выпрыгнул бы в окно, вздумай Федор его об этом попросить. Разумеется, Федору как разумному, цивилизованному человеку просто не могло прийти в голову что-либо в этом роде, и просьбы, с которыми он изредка обращался к Кришне, с точки зрения профессионального программиста и опытного, хотя и давно ушедшего в завязку хакера, были пустяковыми.

Вчерашнее дело ничем не отличалось от всех прочих. Правда, Федор предупредил, что болтовня на эту тему может оказаться вредной для здоровья. Кришна отнесся к предупреждению с полной серьезностью, но он не подозревал, что вскользь оброненное в профессиональном разговоре с коллегой упоминание: дескать, программа будь здоров, сам вчера пользовался, и клиент остался доволен, – может расцениваться как болтовня.

Однако по всему выходило, что может.

Лис работал системным менеджером в какой-то крупной фирме, и… и что, собственно? Что там у него произошло в связи с этой дурацкой программой, из-за чего он отправил Кришне это короткое и исчерпывающее: «Линяй»?

Кришна снова посмотрел на экран. Письмо было отправлено в семнадцать сорок восемь – то есть около четырех с половиной часов назад. Времени утекло непозволительно много, и, стало быть, ему следовало немедленно принять решение: поступить с письмом Лиса так же, как с предыдущим, то есть удалить его к черту и забыть, или внять доброму совету и уносить ноги от греха подальше.

Он машинально потянулся к клавиатуре, но тут же одумался: не факт, что Лис, как и он, прямо сейчас сидит в интернете.

К счастью, Лис являлся одним из немногих, с кем Кришна изредка контактировал непосредственно, во плоти, и его телефонный номер хранился в памяти мобильника Кришны. Немедленно предпринятая попытка дозвониться до Лиса ни к чему не привела: его телефон находился вне зоны доступа. Извлеченная из него SIM-карта уже более трех часов лежала вместе с Лисом в неглубокой могиле, вырытой в придорожном лесочке в двадцати километрах от МКАД, а сам аппарат перекочевал в карман пиджака нечистого на руку Падлоида.

Кришна всего этого, разумеется, не знал, но на фоне недоступности Лиса полученное от него сообщение приобретало все более зловещий смысл. Правильное решение пришло само собой; Кришна взялся за мышь, намереваясь выйти в главное меню и выключить компьютер, и тут из прихожей донеслись странные звуки: едва слышный глухой хлопок, короткий металлический лязг, деликатный, прямо-таки вороватый треск дерева, а вслед за ним – неторопливые, уверенные шаги как минимум двух человек.

Кришна попытался встать, но было поздно: от дверей прямо ему в лицо глянуло обведенное толстым кружком сизого металла черное отверстие пистолетного глушителя.

– Сидеть, – приказал негромкий, но очень властный голос, и Кришна сел.

Отсутствие воинственных наклонностей не всегда означает, что человек является трусом, впадающим в панику при виде чьего-то кулака у себя под носом. Находясь под дулом пистолета, Кришна не утратил способности соображать и сразу понял: все, ему крышка. Случилось именно то, о чем предупреждал его Федор: за ним пришли, и шутить с ним тут явно никто не собирался. Способ, которым незнакомцы проникли в квартиру, и надетый на ствол пистолета глушитель говорили о серьезности их намерений яснее всяких слов. Глушитель – вещь сугубо утилитарная, предназначенная не для того, чтобы кого-то пугать (для этого вполне достаточно самого пистолета), а для того, чтобы гасить звук выстрела.

Незнакомцы вошли в комнату, переступая через разбросанные вещи. Первым шел невысокий человек лет пятидесяти – сухопарый, подтянутый, как кадровый военный, с пистолетом в обтянутой черной кожаной перчаткой руке. На нем, как и на его спутнике, был темный деловой костюм с белой рубашкой и галстуком. Спутник был намного моложе и крупнее, но первую скрипку в этом дуэте играл, несомненно, пожилой.

Остановившись в метре от сидящего хозяина, они огляделись – старший с явной брезгливостью, а молодой со столь же явным любопытством.

– Ух ты, «шмайссер»! – воскликнул последний, потянувшись к висящему на стене автомату.

– Не лапай, – резко окоротил его старший. – И не «шмайссер» это тебе, а «МП-сорок»! Чему вас только в школе учат, не понимаю…

– «Калашников» разбирать, – обиженно буркнул молодой.

– Приятно встретить специалиста, – глотнув пива, подал голос Кришна. Все явно было решено заранее и без его участия, и он не видел причин, в силу которых следовало бы унижаться перед этой сладкой парочкой, вылизывая языком их обувь. Он допускал, что такие причины могут появиться, но, пока их не было, не собирался торопить события.

– Взаимно, – откликнулся старший. – Приятно видеть человека, сохраняющего самообладание в стрессовой ситуации. Надеюсь, вы так же хорошо соображаете, как и владеете собой, и не станете провоцировать нас на некрасивые поступки. Поверьте, я эксперт не только в области стрелкового оружия, но и по части развязывания языков.

– Если у вас ко мне вопросы, могли бы просто позвонить в дверь, – как обычно, едва ворочая языком, вяло заявил Кришна. – Зачем же в замок-то стрелять?

– Я вот сейчас тебе в башку стрельну, тогда посмотрим, как ты запоешь! – кровожадно пообещал молодой.

Не удостоив его даже взглядом, Кришна хлебнул пива и с сожалением отставил в сторону пустую бутылку. У него было сильнейшее подозрение, что взять из холодильника вторую гости ему не позволят и сами, конечно же, не подадут.

– Время дорого, – сообщил ему старший. – Поэтому приступим. Итак, вопрос: вчера вам довелось поработать с одной фотографией, верно?

– Не припоминаю, – вяло солгал Кришна.

Страшный удар в ухо смел его с вертящегося стула и отшвырнул в угол. Кришна упал, обрушив собой шаткую вавилонскую башню из частично заполненных всевозможным барахлом картонных ящиков.

Старший из гостей шагнул на освободившееся место перед столом и, наклонившись, вгляделся в монитор.

– Линяй, – прочел он вслух. – И отправлено с электронного адреса нашего Сережи. Так я и знал. Что же ты не слинял? – обратился он к Кришне.

– Не успел, – слабо копошась в груде тряпья, картона и бренчащих жестянок, откликнулся тот. – Спал.

– Нормальные люди спят ночью, а в светлое время суток работают, – наставительно произнес старший.

– Норма – понятие относительное, – возразил Кришна.

– Тебе виднее, – согласился старший. – Ты весь такой… относительный. Хотя держишься молодцом. Скажи-ка, а та фотография у тебя в компьютере не сохранилась?

– Нет, – сказал Кришна. Это была чистая правда; скрывать ее не имело смысла, тем более что слова вдруг перестали иметь значение: просунутая между скомканными джинсами и непонятно откуда взявшимся здесь томом Большой Советской энциклопедии рука уже нащупала – как всегда, безошибочно, – гладкую деревянную ручку с похожим на пробку от водочной бутылки жестяным колпачком на конце. – Компьютер – не квартира, его я не захламляю. Не верите – проверьте, машина – вон она, перед вами.

Кряхтя, он поднялся на четвереньки, взялся одной рукой за стремительно распухающее ухо, немного постоял в этой странной позе, а потом выпрямился и встал на одно колено.

– Верю, – сказал старший. – Тогда следующий вопрос…

– Да пошел ты, – невежливо перебил его Кришна и, наконец, поднялся во весь рост, держа на отлете старую, времен Второй Мировой, немецкую ручную гранату, из-за характерной формы прозванную «колотушкой». Жестяной колпачок покатился по полу и остановился, уткнувшись в пустую пачку из-под сигарет; Кришна вытянул из углубления в рукоятке кольцо на шнуре и пропустил в него согнутый крючком палец. – А ну, пошли вон отсюда, гориллы! – разом утратив и свою всегдашнюю вялость, и врожденное миролюбие, металлическим голосом скомандовал он.

Пистолет в руке молодого панически хлопнул четыре раза подряд. Одна пуля угодила прямо в свирепый оскал нарисованного на майке Кришны Че Бурашки, сначала сделав его щербатым, а потом освежив поблекший красный фон свежей кровью. Другая ударила компьютерщика в горло на палец ниже кадыка; третья безобидно щелкнула о стену, выбив из нее фонтанчик известковой пыли, а четвертая, чудом миновав ногу по-прежнему стоящего у стола Дмитрия Ивановича Кривошеина, влетела прямиком в выставленные напоказ внутренности системного блока. Компьютер с треском выбросил из себя сноп голубоватых искр и облако воняющего горелой изоляцией дыма, замолчал и сдох, напоследок мигнув голубым глазом монитора.

Вместе со своей «деткой» умер Кришна. У него еще хватило сил выдернуть кольцо, но на бросок их уже не осталось, и выпавшая из помертвевших пальцев граната, рокоча по полу железными боками, подкатилась почти к самым ногам Кривошеина.

– Ложись! – не своим голосом взвизгнул Серго и рухнул плашмя, накрыв голову скрещенными руками.

Дмитрий Иванович никогда не жаловался на плохую реакцию, но сейчас он почему-то остался стоять, будто его одолел столбняк. Он стоял, глядя на лежащую у самых ног гранату без чеки, и, не испытывая ничего, кроме усталости и досады, думал о том, как, черт возьми, нелепо все получилось.

Потом, когда стало ясно, что граната уже не взорвется, он неторопливо спрятал в карман сделанную веб-камерой фотографию, которую собирался, но так и не успел предъявить для опознания мертвому компьютерщику, и воровато, с удивившей его самого неловкостью покосился на портрет Ганди. Старый индус смотрел на него со стены, как на пустое место. Дмитрий Иванович сердито отвернулся, убрал пистолет в наплечную кобуру и, перешагнув через лежащего носом в замусоренный пол Серго, непривычно сутулясь, усталой походкой направился к выходу из квартиры.

* * *

Накануне у него было дежурство, и, вернувшись утром домой, Андрей проспал до самого обеда каменным сном без сновидений. Проснувшись и приняв душ, он обнаружил, что в холодильнике пусто, а следовательно, он не может утолить голод даже таким опостылевшим блюдом, как дежурная яичница с колбасой. Между тем желудок тоже уже проснулся и настойчиво напоминал о себе недовольным бурчанием, похожим на отдаленные раскаты грома. Андрей мысленно призвал его к порядку, но на этот раз победа разума над плотью не состоялась: есть хотелось по-прежнему.

Он натянул джинсы и майку, сунул ноги в кроссовки, а потом, выглянув в окно, потянул с вешалки ветровку с капюшоном: на улице моросил дождик. Судя по всему, был он по-майски теплым, но мокнуть все равно не хотелось.

Ветровка была та самая, в которой он вчера дежурил. Целые сутки париться в пиджаке и галстуке было, мягко говоря, не совсем удобно, и, заступая на дежурство, Андрей одевался по возможности демократично, за что не единожды был по-отечески распекаем прокурором Степаном Кузьмичом.

Рассовав по карманам деньги, сигареты и аккуратно свернутый пакет для покупок, он вышел из квартиры. Магазин располагался на соседней улице, примерно в двух с половиной кварталах от дома, и, пока Андрей ходил туда и обратно, дождь кончился. Из-за туч выглянуло солнце, от мокрого асфальта повалил заметный невооруженным глазом пар; не успевшие просохнуть машины блестели, как новенькие, от тупой раздражительной сонливости, которая неизменно одолевала Андрея после дневного сна, не осталось и следа. Мстительного прораба Солодовникова в пределах прямой видимости по-прежнему не наблюдалось, и это тоже было хорошо – настолько, что Андрей, остановившись у уличного лотка, позволил себе выпить бокал пива.

На отделанной под мрамор крышке высокого столика, за которым следователь Кузнецов предавался этому предосудительному удовольствию, стояли лужи, с промокшего тента капало за шиворот. Бокал, как водится нынче, оказался вовсе не бокалом, а хлипким пластиковым стаканом, все время норовившим прогнуться под рукой и выплеснуть свое содержимое Андрею на одежду, а то и вовсе треснуть. Другой такой же «бокал», игравший, по замыслу местной администрации, роль пепельницы, был почти доверху наполнен мутно-коричневой жижей, в которой плавали разбухшие, отвратительные на вид окурки. Но солнце светило вовсю, трава на газонах молодо зеленела и сверкала миллионами искрящихся капелек, а пиво оказалось холодным, на диво вкусным и отлично примиряло с мелкими несовершенствами мироздания.

Осушив стакан, Андрей не отказал себе в удовольствии деликатно рыгнуть, закурил и, сняв с предусмотрительно приделанного к ножке стола крючка пакет с провизией, неторопливо двинулся восвояси. Он шел, с удовольствием предвкушая свободный, ничем не заполненный вечерок и, с учетом того, что проспал полдня, добрую половину ночи, такую же свободную и решительно ничем не заполненную. Его список дел на сегодня представлял собой девственно чистую страницу. Такое случалось крайне редко и именно поэтому, наверное, было приятно. Разумеется, он мог придумать себе сотню занятий, и некоторые из них наверняка оказались бы важными, более того – необходимыми. Но все это ждало уже давненько и могло подождать еще; ничего придумывать ему не хотелось, стыдиться было некого, и он решил лениться – читать, смотреть телевизор и, быть может, наконец-то собраться с духом и выбить дерьмо из того зловредного монстра, что раз за разом приканчивал его за одним и тем же углом виртуального замка в доставшейся ему вместе с подержанным компьютером игре.

Посмеиваясь над собой, он начал мысленно разрабатывать тактику предстоящего смертельного боя в виртуальном пространстве – разумеется, с учетом допущенных ранее ошибок. Если зайти справа и по стеночке, осторожненько, тогда можно добраться до той ниши, где лежит аптечка. И – резко, из-за угла… Не пойдет. Было уже, все было – и справа, и слева, и по стеночке, и ниша с аптечкой, и резко из-за угла… Попробовать огнемет? И огнемет уже был, и даже лазерная пушка, и ничего эту сволочь не берет – уж больно, гад, здоровенный, земля под ним дрожит, с потолка камни сыплются… Но должен же быть какой-то способ!

Эта мысль неожиданно вернула его к реальности, слегка подпортив настроение. Это точно, подумал он. Способ есть всегда, на то и игра. На что программистам было создавать сложный, запутанный, детально прорисованный мир и населять его всевозможной нечистью, если они не хотели пропустить игрока дальше четвертого поворота на третьем уровне? В игре способ разделаться с монстром существует всегда, и, если игрок его не видит, значит, игрок – баран.

В реальной жизни все немного сложнее. В основном это потому, что здесь задачи перед тобой ставит не программист, целью которого является доставить тебе удовольствие и получить за это деньги, а жизнь, которой на твое удовольствие наплевать с высокой колокольни. А если не жизнь, то ты сам, и тогда уже только от тебя зависит, выполнима поставленная задача или нет. Здесь ты сам решаешь, миру быть или войне, с кем и каким оружием воевать, восстанавливать попранную справедливость или набивать мошну… Сам, все сам. Сам ли?..

Да, в реальной жизни все намного сложнее, но и здесь, если постараться, способ уничтожить монстра можно найти всегда. Ну, или почти всегда. Естественно, если поставить перед собой цель заделаться императором всей планеты, твой великий крестовый поход закончится, вероятнее всего, в палате психиатрической клиники. Но Андрей Кузнецов не ставил перед собой невыполнимых, глобальных задач; его монстры были поскромнее, зато победа над ними обещала принести пользу не только ему лично, но и многим людям, которые даже не догадывались о его существовании.

Он сердито тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли. Какая-то шедшая навстречу толстая тетка посмотрела на него с тревожным любопытством, будто ожидая, что он вот-вот заговорит сам с собой, залезет на дерево или выкинет еще какой-нибудь непотребный фокус. Андрей ответил ей пустым, непроницаемым, как бетонная стена, взглядом, и тетка, закаменев лицом, глядя прямо перед собой, ускорила шаг.